CC BY
218
УДК 342.4
К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ
КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
М. А. Чекрыга, старший преподаватель кафедры гражданского права Сибирско-
го университета потребительской кооперации
Анализируются право осуществлять правотворческую функцию в результате толкования норм права, а также право на исключительной основе разрешать дела о соответствии Конституции Российской Федерации.
Ключевые слова: Конституция РФ, Конституционный Суд Российской Федерации, конституционный контроль.
Судебная власть призвана выполнять охранительную функцию в отношении как самой Конституции, так и закрепленных в ней прав и свобод человека и гражданина в случае недостаточности и пробельности законодательства. Осуществление правосудия тесно связано с функцией конституционного контроля за соответствием Конституции России законов, примененных или подлежащих применению в конкретных делах1.
Идее обеспечения единообразного толкования норм права посвящена работа судебных органов конституционного контроля, к числу которых относится Конституционный Суд РФ.
Достаточно часто, оценивая правовое положение, деятельность, а также результаты деятельности органов конституционного контроля и в первую очередь Конституционного Суда Российской Федерации, различные авторы указывают на наличие у них черт правотворчества: «По самой своей природе и результатам деятельности характеристики органов конституционного правосудия не исчерпываются судебным правоприменением. Функция конституционного контроля имеет значительно более сложный характер: получая институционное оформление прежде всего как правоприменительный юрисдикционный процесс, конституционное правосудие -и это становится все более очевидным для современной юриспруденции - в своих итого-во-правовых характеристиках сближается с нормативно-установительной юридической практикой, с выработкой приобретающих общеобязательное значение в демократическом конституционном государстве нормативов поведения и действий частных и публичных субъектов права, т.е. с правотворчеством»2.
Конституционный Суд РФ обладает законом предусмотренной возможностью призна-
вать неконституционным определенное положение нормативного акта (негативное правотворчество), а также формулировать правовые позиции нормативного характера, имеющие «повышенную юридическую силу» (позитивное правотворчество)3.
Именно эти особенности позволяют, по мнению Н. С. Бондаря, признать Конституционный Суд РФ «квазиправотворческим органом». Автор подчеркивает специфичность содержания рассматриваемых полномочий, отличную от «правотворческих функций в их классическом проявлении».
Вместе с тем звучат слова в пользу позиции, согласно которой Конституционный Суд РФ выходит за рамки своей компетенции, занимаясь правотворчеством, придавая особую трактовку нормы при признании ее конституционной. «Конституционный Суд РФ является судебным органом конституционного контроля, т.е. он не является законодательным органом и не создает нормы права, а оценивает уже существующие на предмет соответствия Конституции РФ. Однако при этом КС часто попутно разрешает вопросы, которые на уровне Конституции РФ не регулируются и находятся в компетенции законодателя»4.
В литературе отмечается, что Конституционный Суд РФ также имеет и другие, помимо рассматриваемых, черты сходства с законодательными органами, которые однако не позволяют говорить о заимствовании чужих полномочий, о нарушении принципа разделения властей. Наоборот, рассматриваемый орган конституционного контроля с указанных позиций дополняет законодателя. «В каком-то смысле КС РФ решает при этом новую правотворческую задачу - указывает на такие смысловые стороны нормы, которые не были ясны правоприменителю ранее. Исключение нормы из массива предписаний - также пра-
вотворческая задача, обычно исполняемая законодателем»5. Таким образом, идеализируя принцип разделения властей, можно было бы прийти к выводу о том, что органы исполнительной власти также превышают свои полномочия, отменяя свои акты.
«Естественно, легче применять закон, если он поддерживается в актуальном состоянии путем внесения изменений в его текст. Но, с другой стороны, действует принцип, что незнание закона не освобождает от критики тех, кто по неведению его неверно понимает.
Требование действовать по закону предполагает следование его смыслу, выявленному КС РФ. Осуществляя свои полномочия, КС РФ связан Конституцией и общепризнанными правовыми принципами - каждый раз можно и нужно уяснять их содержание, прибегая в том числе к международному опыту»6.
О. Н. Седукина обращает внимание, что действующее законодательство не имеет норм, предписывающих российским судам осуществлять нормотворческую деятельность. Но, по сути, высшие судебные органы РФ занимаются толкованием законов, создают правовые нормы, обязательные для применения нижестоящими судами7. Указанный автор резюмирует наличие объективной необходимости в этом - «в судебном нормотворчестве» -и предлагает легально закрепить право высших органов судебной власти на нормотворческую деятельность.
Как представляется, особой необходимости в законодательном порядке наделять Конституционный Суд РФ правом на осуществление «нормотворческой деятельности» на сегодняшний день нет.
Вынося решение, Конституционный Суд РФ формулирует правовую позицию - основу, «источник выводов по данному делу»; «правовые представления (выводы) общего характера Конституционного Суда РФ как результат толкования Конституционным Судом Конституции РФ и выявления им конституционного смысла положений законов и других нормативных актов в пределах компетенции Конституционного Суда, которые снимают конституционно-правовую неопределенность и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда РФ»8.
Вместе с тем в законе нет определения понятия правовой позиции, нет указания на ее черты, несмотря на то, что в научной среде достаточно давно обсуждается этот вопрос.
Для разрешения проблемы «нормотворческой деятельности» Конституционного Суда РФ представляется избыточным законодательное закрепление за судебным органом нормотворческой функции, что тут же будет интерпретировано как экспансия в область законодательной власти. Вместе с тем допустимым и достаточным представляется введение легального определения правовой позиции, а также ее характерных черт.
Подводя итог вышеизложенному, следует признать, что российское государство нуждается в том органе, который на сегодняшний день функционирует, с компетенцией, которой он располагает по указанному вопросу. Конституционный Суд РФ, а также конституционные (уставные) суды субъектов РФ не занимаются в чистом виде правотворчеством, однако есть основания признать Конституционный Суд РФ, как отмечалось выше, «квази-правотворческим органом».
При осуществлении своих функций Конституционный Суд РФ сталкивается с проблемой пересечения полномочий.
Конституция РФ действует на всей территории государства, и ее нормы являются общеобязательными, следовательно, различные суды вправе непосредственно применять конституционные правила, так как ст. 15 Конституции РФ закрепила высшую юридическую силу Конституции РФ, имеющей прямое действие на всей территории РФ. «В соответствии со ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются не декларативными, а непосредственно действующими. Поскольку ст. 46 Конституции предоставила возможность обжаловать любые действия и бездействия органов государственной власти, то представляется, что суд обязан, разрешая конкретное гражданское дело, исходить прежде всего из указанных норм Конституции, а уж затем из тех или иных разъяснений, не противоречащих ей»9.
Между тем вопросы совпадающей компетенции Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции и арбитражных судов разрешаются достаточно сложно. Принципиальные положения, необходимые для разрешения подобных непростых ситуаций, формулирует сам Конституционный Суд РФ. Одно из таких правоположений было сформировано уже достаточно давно. Речь идет о Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127
Проблемы и вопросы конституционного и административного права
Конституции РФ». Данное Постановление КС указывает, что «суды общей юрисдикции и арбитражные суды впредь не могут признавать не соответствующими Конституции РФ и потому утрачивающими юридическую силу федеральные законы, нормативные акты Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ; конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации»10.
Вывод основан на следующих положениях: «Статья 125 Конституции РФ содержит специальные предписания, которые возлагают на особый орган правосудия - Конституционный Суд РФ - полномочия по осуществлению проверки конституционности перечисленных в ней нормативных актов, которая может повлечь утрату ими юридической силы. Другие судебные органы Конституция Российской Федерации такими полномочиями не наделяет». «Поскольку указанные полномочия Конституционного Суда РФ закреплены специально..., то осуществление другими судами аналогичных полномочий без их конституционного закрепления и вне таких форм исключается»11.
Обозначенные положения стали предметом критики: «Во-первых, сам же Конституционный Суд РФ в данном Постановлении перечень полномочий судов общей юрисдикции и арбитражных судов не считает закрытым. Во-вторых, например, согласно ст. 2 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», принятого 20 июля 1995 г., законодательство о судебной системе основывается на положениях Конституции Российской Федерации и включает в себя настоящий Федеральный конституционный закон и другие федеральные конституционные законы. В этой связи нельзя согласиться и с таким выводом Конституционного Суда РФ: «Применительно к осуществлению компетенции по судебной проверке конституционности актов надлежащий суд устанавливается только Конституцией и другим законом устанавливаться не может»12. Отдавая дань аргументации представленной точки зрении, следует все же поддер-
жать позицию Конституционного Суда РФ. Поскольку наряду с общим правилом ч. 3 ст. 128 Конституции РФ, в соответствии с которым полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ и иных федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом, Конституция РФ (Основной закон государства, в котором не может быть ничего лишнего или случайного) отдельно указывает на специальные полномочия лишь Конституционного Суда РФ. И основанное на Конституции РФ законодательство должно учитывать сделанные ею акценты.
Также следует отметить, что осуществление соответствующих функций Конституционным Судом РФ связано с особой нагрузкой, с использованием «нестандартных» резервов знаний, опыта, времени, необходимых для осуществления данных полномочий. Все эти условия, а они же и требования, как представляется, были учтены Конституцией РФ при закреплении указанных полномочий именно за рассматриваемым органом.
С этих позиций представляется логичным и обоснованным внести изменения в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» - ч. 1 ст. 18 изложить в следующей редакции: «Конституционный Суд Российской Федерации является судебным органом конституционного контроля, самостоятельно, независимо, на исключительной основе осуществляющим судебную власть посредством конституционного судопроизводства»; ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» дополнить частью 6, в соответствии с которой «Конституционный Суд Российской Федерации осуществляет предоставленные ему Конституцией Российской Федерации полномочия на исключительной основе».
Безусловно, суд при рассмотрении дела о защите конкретного права может столкнуться с неконституционной нормой, регулирующей спорное правоотношение. В данном случае он вправе не применять указанные неконституционные правила поведения, а использовать нормы более высокого уровня, включая Конституцию РФ.
1 Анишина В. И., Шумаков А. С. Запрос суда в системе мер защиты конституционных прав граждан // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 8.
2 Бодарь Н. С. Судебный конституционализм: постановка проблемы в контексте роли Конституционного Суда в утверждении «живого» российского конституционализма// LEX RUSSICA. 2009. № 2. С. 323-324.
3 Бондарь Н. С. Конституционное правосудие как фактор модернизации российской государственности // Журнал российского права. 2005. № 11 (107). С. 20.
4 Курбатов А. Я. Компетенция Конституционного Суда Российской Федерации // Закон. 2004. № 6.
5 Морщакова Т. Г. Конституционное правосудие: критерии оценки качества// ЭЖ-Юрист. 2007. № 33.
6 Там же.
7 Седукина О. Н. К вопросу о нормотворческой деятельности высших судов России // Российский судья. 2004. № 11.
8 Гуцан Н. Ф. К вопросу о понятии «правовая позиция
Конституционного Суда Российской Федерации» // Конституционное и муниципальное право. - 2007. - № 11.-С. 25; Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991-2001 г.): Очерки теории и практики. М., 2001. С. 111.
9 Женетль С. 3. Оспаривание прокурором правовых актов, противоречащих закону // Российский судья. 2002. №5.
10 Девликамов А. А. О некоторых проблемах в деятельности органов конституционного правосудия субъектов Российской Федерации // Право и политика. 2008. № 6.
11 Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1998. № 5.
12 Ершов В. Признание нормативных правовых актов противоречащими Конституции РФ и федеральным законам: судебная практика // Российская юстиция. 2003. №5.
Статья поступила в редакцию 2 апреля 2010 г.
