CC BY
18
ПРОБЛЕМЫ МЕТОДОЛОГИИ
УДК 001.8
К ВОПРОСУ О СИСТЕМНОСТИ НАУКИ В СВЕТЕ ПОСТМОДЕРНИЗМА
Т.Ф. Пыхтина
Новосибирский государственный университет экономики и управления — «НИНХ»
philos@nsaem.ru
В статье изложена проблема понимания современной науки с позиций постмодернизма. Отмечены те кардинальные изменения, которые произошли в трактовке ее системности и самоорганизации.
Ключевые слова: наука, система, структура, когнитивное и социальное, классическая наука, постпозитивизм, постмодернизм.
Говорить о современной науке как о системе не просто, поскольку познавательная ситуация стремительно меняется. Становление и развитие классической науки шло многие столетия, в то время как один последний век резко изменил лицо науки. Переход к квантово-релятивистской картине мира, обращение на этой почве к идеям синергетики, нелинейности систем и т. д. привели по многим параметрам к отказу от канонов классической науки, что вполне справедливо вызывает вопросы ее самосохранения, системного развития. По крайней мере, требует переосмысления новое видение ее организации. Тем более, что изменилось и само понятие «система». В современной эпистемологии проблема звучит уже не как «система — объект», а как «система-на-объекте» относительно определенного качества. По замечанию Е.Б. Агошковой,
«... система всегда представляет собой абстрагированную от целостного объекта совокупность свойств и отношений, т. е. абстрактный объект. Поэтому, строго говоря, выражение «материальная система» есть лишь метафора. Любая система есть абстракция, абстрактное представление определенного среза, аспекта материального объекта. Иными словами, «абстрактная система на материальном объекте»1.
Если обратиться к истории науки, то очевидно, что критерии ее системной от-граниченности и целостности менялись в зависимости от целей и средств познания. В античности научное знание базировалось на логических критериях (четкость, организованность, обобщенность, абстрактность),
1 Агошкова Е.Б. Категория «система» в современном мышлении / Е.Б. Агошкова // Вопросы
философии. - 2009. - № 4. - С. 63.
в новоевропейской культуре эти критерии дополняются гносеологическими. Неклассическая наука включила в себя и социальные параметры, что наложило свой отпечаток, прежде всего, на трактовку научной истины — по сути главного ее системообразующего основания. Жесткое разведение субъекта и объекта, присущее классической науке, ушло в прошлое. Отсюда последовал отказ от понимания истины в качестве объективной характеристики знания. Поэтому и взгляд на системную организацию науки претерпел существенные изменения. Модерн в науке (пример постпозитивизма) сделал акцент на деятельности особых профессиональных сообществ. В этом ключе системность науки выводилась из специфической связи социального и когнитивного при учете развитой логико-гносеологической и методологической научной базы. «Научное знание является по своей сути социальным. Как социальная деятельность наука безусловно выступает как продукт исторических процессов, протекающих в определенном времени и пространстве, в которое вовлечены люди»2.
В качестве системообразующего параметра или основания системы науки подчеркивалась уникальность научного знания и его значимость. Это обстоятельство сближало постпозитивизм с классической наукой. Его представители разрабатывали институали-зированную степень защиты от вторжения альтернативных представлений и пониманий. Однако в дальнейшем Штанбергская группа в описании стадии «финализации науки» наделила ее альтернативами развития, поставив в зависимость от экономических, социальных и политических целей.
2 Mendelsohn E. The social construction of scientific knowledge// The social production of scientific knowledge. — Dordrecht. Boston, 1977. — P. 5—6.
Получив свое широкое развитие в постмодернизме, эти идеи захватили науку. Вообще, постмодернистское веяние в мировосприятии, хотя и возникло первоначально как литературно-эстетическое течение, активно вовлекает и другие формы, в том числе и научное познание, предложив оригинальные и интересные идеи. Относительно понимания науки он неоднозначен. Наряду со схожестью общих оценок ограниченности и упрощенности научного знания выдвигаются разные версии. В литературе они отмечены как «позитивная» и «негативная», «слабая» и «сильная» и т. д., в зависимости от степени укоренения идей постмодерна во взглядах на науку. Но в любом случае абсолютизируется субъект-объектная методология, где субъект трактуется уже не в контексте его индивидуальности, а как коллективный, нагруженный интуицией, элементами бессознательного и частными целями. Главная мысль, на которой построена постмодернистская концепция мира, — это открытость систем и свобода: система открыта для субъекта, он свободен в ее трактовке исходя из своих целей и задач. По этому поводу видный идеолог постмодерна Ж.-Ф. Лиотар отмечал, что постнеклассическая наука является антимоделью стабильной системы. Это — открытая система, связанная с открытым обществом и открытой культурой постмодерна3, в то время как классическая наука за счет устоявшихся проблем, неизменного категориального аппарата, определяющего методы познания действительности, навязывает свой смысл явлению. Это обстоятельство как ограничение свободы познания вызывает негативное отношение практически
3 Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. 145-
147.
всех представителей постмодернизма. По замечанию, например, Ж. Дерриды: «Факты сами по себе являются теоремами, их достаточно описать, т. е. рассказать, ... чтобы теория в качестве смысла самих вещей была произведена самим объектом описания. Смысл представляется сам собой, в порядке самопрезентации ...».4 Поэтому, заключает автор, мышление должно быть свободным к деконструкции и децентрализации. Следовательно, отвечая современным требованиям, наука должна стоять скорее на позициях холистического мировидения, в отказе от теоретического фундаментализма, поскольку, как отмечают авторы, мир текуч и проницаем. Причем с этих позиций и само понимание мира своеобразно: мир воспринимается не как объективная реальность, а как идеологический феномен культуры — текст, в котором всегда присутствует сам субъект.
Надо сказать, что человекоразмерность в науке так или иначе присутствовала всегда. Однако абсолютизация роли общекультурных ценностей, практических частных интересов, вносимых субъектом в науку, приводит к более свободному, вольному обращению с предметом этого знания: перенос методов изучения с одного объекта на другой благодаря языку как всеобщему методу; слияние и смешение стилей и интерпретаций. Так, М. Серр в своих лекциях, прочитанных и8СО в 1997 году, подчеркивал, что наука находится в едином пространственном поле культуры. По этой причине возводил обозначенный им метод «беспорядочного энциклопедизма» в качестве определяющего в рождении истины: научная истина возникает из пересечения
4 Жак Деррида в Москве. Пер. с фр. и англ./ Предисл, М. К. Рыклина. — М.: РИК «Культура», 1993. - С. 58.
дисциплин, а посему научное творчество складывается из трех способов познания -философского, научного, художественно-мифологического.
Как видно, для научного познания это означает растворение его в ненаучном (нарративном, по Лиотару), утрату собственно научной методологии: на смену ей приходят методы художественного и обыденного познания. Понятно, почему возникает проблема системной организации науки, поскольку нивелируются ее системные параметры и главное - системное качество - специфическая истина. Можно ли при подобном подходе говорить о научной истине как таковой и, соответственно, о системе, производящей ее? В большинстве своем представители постмодернизма отличают науку и говорят о ее системности, но характеризуют со стороны дискурса в качестве определенной языковой игры5:
- научное знание требует выбора одной из языковых игр - денотативной и исключает другие. Критерий приемлемости высказывания - оценка его истинности с точки зрения эксперта;
- изолированно от других языковых игр, представляя собственный институт;
- требуемая компетентность в науке обращена только к высказывающему. Здесь нет, как в нарративе, оснований быть тем, о чем знание говорит, что оно есть;
- научная игра содержит диахронную темпоральность, т. е. память и проект. Диа-хронность, предполагающая накопление в памяти и исследовании нового, очерчивает кумулятивный процесс;
- знание, накопленное в ранее принятых высказываниях, всегда может быть отвергнуто. Новое может быть принято лишь в том
5 Лиотар Ж.-Ф. Указ. соч. - С. 66-68.
случае, если оно опровергнет предыдущее посредством аргументов и доказательств.
Подобная трактовка проблемы неизбежно приводит к конструктивизму: наука - это уже не образ мира как такового, а определенная лингвистическая конструкция, зависимая от социальных процессов, и состоит из конструкций, построенных на основе когнитивных интерпретирующих схем.
Очевидно, что в этом случае системность науке задается самим субъектом, который оказывается не только в центре, но и в основании познания, используя доступные ему методы, формы и средства познания. Наука в этом смысле оказывается формой эпистемологического путешествия, создающего новые связи между человеком и миром. Прочтение мира - текста осуществляется всегда культурно-историческим субъектом, который задает науке гетерогенность. Этим и объясняется плюрализм, изменчивость, фрагментарность научного познания и локальность научной истины, что отстаивает постмодернизм.
Ж. Деррида6, например, критикуя «трансцендентальное» как традицию западного логоцентризма, говорил, что поиск законов есть всего лишь желание человека во всем увидеть истину. По сути, истину вносит сам человек: его работа с текстом подчинена смысловым стереотипам, господствующим в сознании. А организующее начало структуры заложено в желании наблюдателя. Структуры познания не просто не зависимы от опыта, а имеются до опыта. Отсюда истина является конструкцией, а не слепком. По этому поводу, анализируя идеи Дерриды, И. Ильин пишет: «Для Дерриды этот центр (начало, что организует структуру) — не объективное свой-
6 См. Деррида Ж. О грамматологии / Ж. Деррида. - М.: Ла Маг^пет, 2000. - С. 88-90, 122.
ство структуры, а функция, постулированная наблюдателем»7. Поэтому и получается, что истина конструируется субъектом исходя из социальной значимости и ее творческой продуктивности, имея фрагментарность и локальную историчность.
Лиотар пишет: «Консенсус по поводу правил и приемов каждой игры, ... должен быть локальным, т. е. получен действующими ныне партнерами, и подверженным возможному расторжению»8. Более того, по его же словам, система поощряет временный контракт «. по причине его большей гибкости., наилучшей оперативности»9.
Иначе говоря, постмодернизм выстраивает познавательную ситуацию, а вместе с тем и саму систему науки, в отказе от рациональности, построенной на бинарности субъекта и объекта. Исходный принцип такого подхода - «открытие открытого», создает возможность поливариантности интерпретаций, истин, ценностных иерархий. На первый план выходит «понимающий микроанализ» субъекта как единство чувственного и рационального, эмоционального и рассудочного. Наиболее детально эта идея представлена в творчестве видного представителя постмодернизма Ж. Делеза в известной «Логике смысла»10. По Делезу, мир дан человеку в виде бесформенного, в виде непостижимых «знаков», мышление же, обладая неким гетерогенным элементом, «свертывает внешнее», т. е. конструирует его. Субъект выражает себя (у Делеза - манифестация), строит систему через обозначение (де-нотацию) конкретных образов в свете соб-
7 Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин. - Москва: Интрада. - С. 19.
8 Лиотар Ж.-Ф. Указ. соч. - С. 157.
9 Там же. - С. 143.
10 Делез Ж. Логика смысла / Ж. Делез. - М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998.
ственного понимания. Но для того чтобы дать оценку предложения, необходима еще одна операция — сигнификация — связь слова с универсальными или общими понятиями. Таким способом устанавливается связь с другими предложениями, что и выступает условием истинности. При этом Делез погружает субъект в изначальный смысл обозначения как нечто безусловное11.
По оценке Л. А. Марковой, «... у Делеза появляются «точки неразличимости», субъективное и предметное как бы перемешиваются, становятся похожими друг на друга,
12
перестают друг другу противостоять»12.
Познавательная ситуация в постмодернизме заставляет обращаться более детально к основам и значимости языка. М. Фуко, например, введя понятие «исторического бессознательного», утверждал, что каждая эпоха имеет свою эпистему — «проблемное поле», образующееся из дискурса различных научных дисциплин, из чего и складывается эпи-стема, реализуясь в речевой практике, где присутствует своеобразный код — свод предписаний и запретов. Эти нормы бессозна-
13
тельного определяют языковое поведение13. Именно через язык субъект и организует систему знания, и задает программу исследования. У. Эко, выступая с публичной лекцией, говорил: «Система — в данном случае лингвистическая система — это сумма возможностей, содержащихся в данном естественном языке.» в плане множественности интерпретаций14. Сказанное не означает релятивизм
11 См. Маркова Л. А. Наука и логика смысла Ж. Делеза / Л. А. Маркова //Философские науки. — Вып. 6. - М.: ИФ РАН, 2000. - С. 254-281.
12 Маркова Л.А. Переосмысление субъект-предметного отношения / Л.А. Маркова // Вопросы философии. — 2006. — № 4. — С. 109.
13 Фуко М. Слова и вещи / М. Фуко. - СПб.: А-саф 1994. - С. 230-231.
14 Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст
и гипертекст (отрывки из публичной лекции Ум-
субъекта, так как любая лингвистическая система ориентирована на текст. «Тексты сужают бесконечные или неопределенные возможности систем и создают закрытый универсум»15. Таким образом, тот код, в который погружен субъект, служит способом проникновения в смысл произведения. По этому поводу Р. Барт пишет: «... превнося свою интуицию в совершаемый мною акт чтения, . я сам подчиняюсь требованиям символического кода, лежащего в основе произведения.»16.
Следуя приведенным положениям авторитетных в постмодернизме авторов применительно к науке, ее системная организация оказывается определяемой языковой игрой. Иначе говоря, научный дискурс организует научное знание и познание, придавая ему системность. Объективированный в текст (объект) субъект вовлекается в смысл, в определенной степени уже заданный самим словом.
Очевидно, что постмодернистские версии оставляют за наукой право быть системой, но исключительно в рамках своих представлений: это - открытая для субъекта система, он - неотъемлемая часть реальности, познанием которой занята наука. Поэтому на первый план выходят такие проблемы, как определение роли знака, символа, языка, структуророж-дающей деятельности. Сохраняется и проблема истины как систематизирующего качества. Но ее понимание принципиально расходится с классическим, смысл скорее следующий: истина для данного субъ-
берто Эко на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998 г.) / У. Эко // Новое литературное обозрение. - 1998. - № 32.
15 Там же.
16 Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. Трактаты , статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. - М.: МГУ, 1987. - С. 37.
екта и полученная средствами этого субъекта. Опять же уместно вернуться к Деле-зу, по словам которого, концепт всегда обладает той истиной, которую получает в зависимости от условий своего создания. Ж.-Ф. Лиотар качестве необходимого условия истинности знания выдвигает его легитимацию и, в конечном счете, заключает: «Истинность высказывания и компетенция высказывающего зависят. от одобрения коллектива равных по компетенции».17 Смысл один - научный поиск в том или ином проблемном поле замыкается в рамках коллективного субъекта. Отсюда и признание лишь локальности истины, ее подвижность и плюрализм, о чем было сказано выше.
Безусловно, субъект познания - активный конструктор когнитивной системы отсчета. «Именно он своей волей и творчеством "собирает" ту или иную когнитивную систему отсчета и идентифицирует себя с ней»18.
Однако в плане научного познания трудно полностью разделить позиции постмодернизма в его отказе от объекта как такового. Включенность субъекта в объект присутствует, но всегда в рамках определенной соизмеримости, поскольку сам объект определен не только уровнем познавательной культуры человека, но и некими присущими ему возможностями. Поэтому сложно представить систему науки в ее достаточной полноте исходя только из версии постмодернизма.
17 Лиотар Ж.-Ф. Указ. соч. - С. 65.
18 Лазарев Ф.В., Лебедев С.А. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход / Ф.В. Лазарев, С.А. Лебедев // Вопросы философии. - 2005. - № 10. - С. 104.
Литература
Лгошкова Е.Б. Категория «система» в современном мышлении / Е.Б. Агошкова // Вопросы философии. - 2009. - № 4. - С. 57-71.
Делез Ж. Логика смысла / Ж. Делез. - М.: Раритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. -480 с.
ДерридаЖ. О грамматологии / Ж. Деррида. -М.: Ad Marginem, 2000. - 512 с.
Жак Деррида в Москве. Пер. с фр. и англ. / Предисл. М.К. Рыклина. - М.: Культура, 1993. -208 с.
Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ вв. Трактаты , статьи, эссе /Сост., общая ред. Г.К. Косикова. - М.: МГУ, 1987. - 512 с.
Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин. - Москва: Интрада, 1998. - 255 с.
Лазарев Ф.В., Лебедев СЛ. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход / Ф.В. Лазарев, С.А. Лебедев // Вопросы философии. - 2005. - № 10. - С. 95-115.
Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. - СПб.: Алетейя, 1998. - 360 с.
Маркова Л.Л. Наука и логика смысла Ж. Делеза / Л.А. Маркова //Философские науки, вып. 6. - М.: ИФ РАН, 2000. - С. 254 - 281.
Маркова ЛЛ. Переосмысление субъект-предметного отношения / Л.А. Маркова // Вопросы философии. - 2006. - № 4. - С. 98-110.
Фуко М. Слова и вещи / М. Фуко. - СПб.: A-cad, 1994. - 408 с.
Эко У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст (отрывки из публичной лекции Ум-берто Эко на экономическом факультете МГУ 20 мая 1998 г.) / У. Эко // Новое литературное обозрение. - 1998. - № 32. - С. 5-14.
Mendelsohn E. The social construction of scientific knowledge // Everett Mendelsohn, P. Weingart and R. Whitly, eds. The social production of scientific knowledge. Sociology of the Siences ycarbook. - Dordrecht; Boston, 1977. -С. 3-26.
