CC BY
34L YU. APALKO. CONCEPTUAL BLOCKS AS THE PROOF OF THE COGNITIVE POTENTIAL OF THE SUBJECT FIELD «PROTECTION OF INFORMATION»
The article is dedicated the conceptual classification of the subject field «Protection of Information». Conceptual and thematic blocks testify to the great cognitive potential of the analyzed subject field.
Key words: conceptual block, conceptual and thematic block, cognitive potential.
H. К. TOKTAPOBA
К ВОПРОСУ О ПОРЯДКЕ СЛОВ В РУССКОМ и кумыкской языках
В статье рассматривается порядок слов в предложении в русском и кумыкском языках. Сравнительный анализ показал, что в кумыкском языке устойчивый порядок слов по сравнению с русским.
Ключевые слова: порядок слов, группа подлежащего,
Известно, что порядок слов в предложении
- это расположение слов относительно друг друга. В русском языке он более свободный, чем в кумыкском, где сказуемое, как правило, завершает предложение. Рассмотрим эту проблему более подробно.
В русском простом нераспространенном предложении в равной мере возможен порядок слов: «подлежащее + сказуемое» и «сказуемое + подлежащее», Положение подлежащего на первом месте, а сказуемого на втором соотносится с их грамматической функцией: подлежащее называет предмет, а сказуемое что-либо о нем сообщает. В этом случае расположение слов в русском и кумыкском предложениях совпадает, например: «Дети спали»; «Атам ишлей» (доел. «Отец работает»).
Порядок слов в русском языке зависит от цели сообщения. Если говорящий (или пишущий) считает, что целью сообщения является именно подлежащее, то оно находится в постпозиции. Например: «Стоит ученик»; «Висят часы». В кумыкском языке такой вариант недопустим. Для русского языка характерна конструкция «сказуемое + подлежащее», а для кумыкского - только «подлежащее + сказуемое».
Порядок слов в русском языке указывает, какое из двух су щс ств ител ь н ы х в форме именительного падежа является подлежащим и какое
- сказуемым: «Артур - прекрасный танцор»; «Прекрасныйтанцор - Артур». Аналогичные примеры характерны и для кумыкского языка: «Булат
- уллу алим» (доел. «Булат - большой ученый»); «Уллу алим - Булат» (доел. «Большой ученый -Булат»), Синтаксическая роль существительных в форме именительного падежа подчеркивается интонацией.
Место подлежащего, выраженного существительным, местоимением, субстант и в и ро ван н ы м прилагательным, числительным, причастием, а также словосочетаниями, в кумыкском и русском повествовательных предложениях можно представить в виде схемы (П - подлежащее, ВЧ
- второстепенные члены, С - сказуемое).
группа сказуемого, тема, рема.
В кумыкском языке:
П - ВЧ - С; ВЧ - П - С; ВЧ - П - ВЧ - С
В русском языке:
ВЧ - С - ВЧ - П; ВЧ - П - С - ВЧ;
П - С - ВЧ; ВЧ - П - С
Подлежащее в русском предложении может выступать в функции темы и ремы и менять свое место в зависимости от актуального членения предложения. Но, несмотря на это, прослеживается определенная закономерность: подлежащие, выраженные разными частями речи, имеют свое характерное место в предложении. Сказуемое выступает и темой, и ремой и может занимать позицию в начале, в середине и в конце предложения.
В кумыкском языке сказуемое всегда располагается в абсолютном конце предложения и выполняет особую структурную функцию: оно организует предложение в единое целое. С точки зрения коммуникативных отношений сказуемое в кумыкском языке, как и в русском, может выступать в роли темы и ремы. Если оно осуществляет функцию ремы, то порядок слов в русском и кумыкском языках совпадает: «подлежащее + сказуемое». Например: «Мама вернулась»; «Анам къайтып гелди» (доел;, «Мама вернулась»). Схема актуального членения подобных предложений в сопоставляемых языках такова:
Группа подлежащего Группа сказуемого Тема Рема
Если сказуемое выполняет роль темы, то порядок слов следующий: в русском языке «сказуемое + подлежащее», в кумыкском - «подлежащее + сказуемое». Например: «Вернулась мама»
- «Аннам къайтып гелди» (доел. «Мама вернулась»), В русском языке глагольная связка ска-Зуемого-темы располагается после именной части, например: «Столицей Дагестана является Махачкала», в кумыкском - такой перестановки
не происходит. Схемы актуального членения в этом случае различны.
В русском языке:
Группа сказуемого Группа подлежащего Тема Рема
В кумыкском языке:
Группа подлежащего Группа сказуемого Рема Тема
В русском простом предложении с дополнением обычный порядок слов: «подлежащее + сказуемое + дополнение», в кумыкском - «подлежащее + дополнение + сказуемое». Например: «Я встретилась с подругой» - «Мен къурдашым булан елукъдум» (доел. «Я с подругой встретилась»).
Дополнение при прямом порядке слов в русском языке, как правило, стоит после сказуемого, а в кумыкском языке - перед сказуемым. Однако прямое дополнение, выраженное местоимением, может стоять и перед управляющим глаголом (между подлежащим и сказуемым), и такая позиция не считается инверсией. Например: «Неожиданное зрелище его поразило»; «Я вас понимаю». В безличных предложениях косвенное дополнение обычно располагается в начале предложения: «Вам необходимо отдохнуть». Такой порядок наблюдается и в личных предложениях с дательным субъекта: «Мне предстоит поездка».
Предложения, где прямое и косвенное дополнения стоят перед сказуемым, соответствуют общей закономерности связи слов в кумыкском языке: зависимый член грамматически предшествует господствующему члену: «Мен охувчула-гъа китаплар бердим» (доел. «Я учащимся книги дал»). Косвенные дополнения в кумыкском языке могут свободно перемещаться внутри предложения, однако расположение их в постпозиции к сказуемому выступает реже и не во всех формах. Например: «Мен гьеч зат англамадым шу хабар-дан» (доел. «Я ничего не понял из этого разговора»).
Определение стоит впереди определяемого слова (подлежащего и дополнения) как в русском, так и в кумыкском языке. Например: «Высокие тополя окружали наш дом»; «Терен оьзенде яш-лар киринелер» (доел. «В глубокой речке ребята купаются»). Следует отметить, что кумыкский язык не допускает согласования определения с определяемым словом из-за отсутствия категории рода. Порядок слов определяет синтаксическую функцию прилагательного как в русском, так и в кумыкском языке. Прилагательное, поставленное перед подлежащим, является определением, после подлежащего - предикативным членом.
Особо следует сказать о случаях с номинативными предложениями: «Звездная ночь»; «Долгая зима»; «Узакъ ел» (доел. «Дорога долгая»), В русском языке при логическом ударении на препо-
зитивном прилагательном оно может быть и предикативным членом - в таком случае предложение становится двусоставным: «Звездная ночь»; «Интересная книга». Если же логическое ударение падает на слова ночь и книга, то предложение номинативное: «Звездная ночь»; «Интересная книга». В кумыкском языке таких фактов нет.
Согласованное определение в русском языке обычно стоит перед определяемым словом, а несогласованное - после него. Исключение составляют согласованные определения, относящиеся к местоимению (они располагаются и после определяемого слова), и несогласованные, выраженные местоимениями его, ее, их (они стоят перед определяемым словом). Например: «Оркестр продолжал играть что-то веселое».
В кумыкском языке определение, как правило, стоит непосредственно перед определяемым словом. Перемещение в постпозицию, за исключением очень редких случаев, вызванных требованиями стиля, невозможно, так как привело бы к изменению его синтаксической функции. Это обусловлено тем, что определение, выраженное прилагательным, причастием, местоимением или порядковым числительным, не согласуется, а примыкает к определяемому слову, например: «Виз уьчюнчю этажда яшайбыз» (доел. «Мы на третьем этаже живем»).
Обычным для кумыкского языка является расположение обстоятельства перед сказуемым. В русском - обстоятельство может стоять как перед сказуемым, так и после него. Позиция обстоятельства зависит от его значения, а также от смысловой нагрузки и способа выражения. Например: «(Когда?) К вечеру луг опять позеленел» (М. Пришвин); «Три девицы под окном пряли (когда?) поздно вечерком» (А. Пушкин).
В кумыкском языке чаще всего обстоятельство свободно перемещается только перед сказуемым, но в зависимости от логического ударения и стиля речи может занимать любое место в предложении.
Таким образом, подробное сопоставление структур предложений показывает, что в кумыкском языке, в отличие от русского, порядок слов относительно постоянный: сказуемое, как правило, стремится зафиксировать место в конце предложения, подлежащее занимает позицию перед сказуемым, второстепенные члены предложения располагаются непосредственно в постпозиции к тем словами, к которым относятся.
Литература
1. Исследования по синтаксису тюркских языков. М., 1962.
2. Ковтунова И. И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976.
3. Ахматов И. X Структурно-семантические модели простого предложения в современном карачае-во-балкарском языке. Нальчик, 1983.
N. K. TOKTAROVA. TO THE QUESTION OFTHE WORD ORDER IN THE RUSSIAN AND THE KUMYK LANGUAGES
The article is dedicated to the comparing of word order in the Russian and the Kumyk languages. On the basis of comparison of the position of words relating one another we make a decision that in the Kumyk language the word order is relatively stable then in the Russian language.
Key words: word order, the group of subject, the group of predicate.
ДЖ. Т. КУЧМЕ30ВА
КОНЦЕПТ «ЯЗЫК» НА МАТЕРИАЛЕ ИДИОМ И ПАРЕМИЙ
КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО ЯЗЫКА
Концепт «язык» напрямую связан с индивидуально-психологическими особенностями народа и его менталитета. Цель статьи - охарактеризовать этот концепт в карачаево-балкарском сознании.
Ключевые слова: концепт, ментальность, номинация, идиома, паремия, символ.
В современной лингвистике активно разрабатываются проблемы отражения концептуальной, или логической, картины мира в конкретном национальном языке. Ключевые концепты культуры, т. е. обусловленные ею ядерные (базовые) единицы картины мира, обладают экзистенциальной значимостью как для отдельной языковой личности, так и для лингвокультурного сообщества в целом [1]. Известно, что в языковой картине мира этнический менталитет актуализируется в ключевых культурных концептах, вербализованных в символических образах, отражающих национальное представление носителей языка об окружающем мире. Изучение идиом и паремий дает глубокое представление о национальном своеобразии этноса. Лингвокультурологи в последнее время уделяют большое внимание этим фразеологическим структурам как важному прикладному материалу для реконструкции традиционного этнического менталитета. В ключевых концептах ментальности закодированы особенности психологии народа, его мировидение и мировосприятие, духовные ценности и антиценности.
Достаточно очевидно, что с термином «язык» связан стержневой концепт языкознания. В то же время именно в его отношении (в связи с многообразием толкований) среди лингвистов нет достаточной ясности. Смысловую структуру концепта «язык» можно рассматривать и как программу развертывания соответствующей лингвистической концепции, и как свернутую лингвистическую теорию; в обоих случаях связи концепта отражают многообразие исследовательских подходов, существующих в языкознании [2].
Карачаево-балкарский фольклор содержит первоначальные оценки языка как текста культуры, который народная память сохраняет в качестве руководства к действию. Отношение к нему народная мораль фиксирует в десятках образных выражений. Язык как орган речи человека, участвующий в образовании звуков речи и словесном воспроизведении мыслей, обозначается в карача-ево-балкарском языке лексемой тил. Если иметь
в виду, что это орган, «образующий мысль», то интеллектуальная деятельность и язык, передающие мысли и чувства, представляют собой единое целое. В карачаево-балкарском сознании язык непосредственно связан с сердцем и умом: Тил -жюрекни тилманчыды. - «Язык - переводчик сердца»; Тилинг айтхан жюрекге ётер. - «Сказанное языком доходит до сердца».
По мнению Г. Н. Миловановой, для языковой картины мира вообще характерна такая модель: какой-либо орган «назначается» ответственным за тот или иной аспект, и тогда соответствующая область жизни описывается через его свойства и функционирование. Представление о том, что речь получается в результате каких-то движений языка, входит в число обиходных [3]. В качестве «инструмента» речи он представляет собой символизацию, имеющую онтологический статус. Более того, в языковой картине мира запечатлено и то, как именно язык производит речь [4]. Например, русские выражения «трепать языком», «чесать языком», «язык не поворачивается» имеют соответствия в карачаево-балкарском: тили кичийди - «язык чешется», тили ачылды - «язык развязался».
В идиомах типа «держать язык за зубами» отражается невозможность речепроизводства при фиксированном состоянии языка, что и наблюдается в карачаево-балкарской языковой картине мира: тили тутулду / тили тартылды - «язык отнялся» (доел, «схватился»), тили артына кетди
- «язык провалился» (назад). Анализ карачаево-балкарских фразеологизмов показал, что можно остановить движение языка, прикусив и даже проглотив еш. тилин къабаргьа - «прикусить язык»; тилин жутханча болургъа - «словно проглотил язык»; тили артына кетерге - «язык провалился назад»; тили айланмазгъа - «язык не поворачивается».
Этикеткарачаевцев ибалкарцев порицает многоречивость, болтливость. По мнению 3. X. Бижевой, это качество воспринимается «как неумение сдерживать себя в разговоре, говорить лишнее и ассо-
