CC BY
169
В. А. Лебедев
В. В: Киреев
К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ СУВЕРЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ
Рассматриваются идейно-политические проблемы развития российского общества и государства, проводится теоретический анализ суверенной демократии как одной из наиболее актуальных и дискуссионных концепций, претендующих на определение перспектив развития России.
Вопросы суверенной демократии сегодня являются одной из наиболее обсуждаемых в политических и научных кругах проблем. Весной 2005 года в программной речи перед партийным активом «Единой России» заместитель руководителя администрации президента В. Ю. Сурков использовал термин «суверенная демократия». Впоследствии к этому термину неоднократно обращались в своих выступлениях С. Б. Иванов-и Б. В. Грызлов. Экономическая проблематика суверенной демократии была предметом рассмотрения на заседании «круглого стола» в Академии народного хозяйства. С политологических, государствоведчес-ких, конституционно-правовых позиций многие аспекты суверенной демократии анализировались С. А. Авакьяном, Г. А. Гаджиевым, К. И. Косачевым, А. В. Зиновьевым, В. Д. Зорькиным, В! Т. Третьяковым, Л. С. Мамутом, М. В. Маргеловым, Т. Я. Хабриевой и другими известными политическими деятелями, учеными, публицистами. Следует отметить, что термин «суверенная демократия» в публичных выступлениях Президента РФ В. В. Путина не употреблялся. Однако в Посланиях Президента РФ Федеральному Собранию с 2000 года по 2006 год последовательно отражены идеи о необходимости укрепления суверенитета и развитии демократии в России1. В Послании Федеральному Собранию от 25 апреля 2005 года Президент РФ прямо заявил, что Россия самостоятельно встала на демократический путь развития и «сама будет решать, каким образом — с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики — можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии... будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути». Вместе с тем идеи суверенной демократии используются при формулировании целей «Единой России» и рассматриваются в качестве основного направления развития нашей страны. Сегодня в политических заявлениях выражена общая стратегическая цель ■— превращение России в страну, имеющую развитое гражданское общество и устойчивую демократию, конкурентоспособную рыночную экономику, подлинный суверенитет. А это возможно только при условии точного указания направления, в котором мы собираемся двигаться. В свою очередь, анализ суверенной демократии немыслим без установления понятийных, терминологических основ этой идеи, направленной на определение вектора социального и государственного развития России.
Естественно, что появление термина «суверенная демократия» было воспринято обществом с определенной настороженностью. Наверное, добавление любых дополнительных признаков к термину «демократия» способно вызывать
настороженность именно в нашей стране, испытавшей на себе режим «социалистической демократии». Может быть, это поворот к социалистическому прошлому, отказ от демократических принципов организации общества и ужесточение политического режима в нашей стране? А может быть правы некоторые западные политические деятели, которые говорят об установлении у нас режима «управляемой демократии»?
При такой ситуации актуальным представляется обращение к понятийным аспектам тех идей, которые нашли свое отражение в термине «суверенная демократия». Для анализа понятия «суверенная демократия» необходимо разделение терминов «суверенитет» и «демократия» для выявления их понятийных и содержательных характеристик. Только после этого можно произвести их синтез и попытаться дать точное определение рассматриваемого понятия. На первый взгляд, понятия «суверенитет» и «демократия» не являются тайной за семью печатями для отечественной науки. Понятийные особенности рассматриваемых категорий в концентрированном выражении представлены на энциклопедическом уровне. Так, суверенитет, в самых общих его чертах, определяется как независимость государства во внешних и верховенство во внутренних делах2, полная независимость государства от других государств в его внутренних делах и во внешней политике3. В правоведении общее понятие суверенитета рассматривается как признак государства, понимаемый как верховенство, самостоятельность, независимость власти4, как независимость государства в международных отношениях и территориальное верховенство внутри страны5. Различаются несколько видов суверенитета, в том числе государственный, национальный и народный. При этом под государственным суверенитетом понимается верховенство государственной власти внутри страны и ее независимость во внешней сфере, то есть полнота законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории, исключающая всякую иностранную власть, а также неподчинение государства властям иностранных государств в сфере международного общения, кроме случаев явно выраженного и добровольного согласия со стороны государства на ограничение своего суверенитета. Национальный суверенитет трактуется как полновластие нации, ее политическая свобода, обладание реальной возможностью определять характер своей национальной жизни, включая способность политически самоопределяться вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. В свою очередь, народный суверенитет определяется как полновластие народа, то есть обладание народом социально-экономическими и политическими средствами для реального участия в управлении делами общества и государства6. Каждому из перечисленных видов суверенитета свойственна определенная проблематика.
Суверенитет государства обладает некоторыми характеристиками. Как справедливо отмечает С. А. Авакьян, суверенитет государства — это имманентно (внутренне) присущее ему свойство. Оно выражается в таких характеристиках, как верховенство, единство, самостоятельность и независимость государства и государственной власти. Верховенство означает, что только народ или его полномочные государственные органы отражают (закрепляют) в конституции и иных нормативных правовых актах весь строй общественных отношений и
внутригосударственную организацию. Единство заключается в том, что на всех уровнях осуществления власть государства обладает одинаковыми сущностью, формами и методами деятельности. Самостоятельность и независимость государства и государственной власти проявляются в их действиях, самостоятельных и независимых как от политических организаций в данной стране, так и от иностранных государств и международных организаций. Разумеется, влияние на государственную власть при реализации ее функций оказывается и внутри страны и извне, это естественно, но их замена внутренними, зарубежными или международными структурами невозможна. Суверенитет государства распространяется на все его внутренние и внешние дела, а в пространственном отношении — на всю территорию государства. Конституционные основы суверенитета государства отражены в Конституции РФ7. Несмотря на наличие таких четких и исчерпывающих признаков, реальное содержание суверенитета государства зависит от геополитической обстановки и отличается высокой степенью лабильности8. Прежде всего это связано с появлением в западных странах концепции «мягкого суверенитета» и попытками реализации ее на практике посредством так называемых гуманитарных интервенций против «неудавшихся государств». Спекулятивное содержание этой концепции очевидно и служит своеобразным оправданием решения геополитических проблем путем вмешательства во внутренние дела государств. Концепция «мягкого суверенитета» категорически неприемлема для России, и ее реализация в существующей геополитической практике представляет для нашей страны непосредственную угрозу.
Проблемным становится и вопрос об обеспечении государственного суверенитета в случае формирования всякого рода союзов и других объединений, предполагающих создание надгосударственных органов. Такая ситуация неизбежно вызывает необходимость решения вопроса об определении полномочий таких органов с позиций обеспечения полноты государственного суверенитета России.
Однако сегодня критерии выражения суверенитета государства как внутри, так и вне границ Российской Федерации в Конституции РФ не отражены. В связи с этим весьма значимым представляется вопрос о возможности конституционного закрепления основных принципов выражения государственного суверенитета России.
Ряд проблем находится и в плоскости понятия «национальный суверенитет». Эти проблемы связаны с вопросом о политическом самоопределении наций вплоть до их отделения и образования самостоятельных государств и преломляются через призму общей проблематики российского федерализма. С указанной позиции актуальным является рассмотрение понятия «потенциальный суверенитет». Идея эта не нова. Когда принималась Конституция СССР 1936 года, И. В. Сталин говорил, что потенциальным суверенитетом обладают союзные республики в составе Советского Союза. Такой подход обусловливался правом республик на выход из СССР, при реализации которого они стали бы независимыми государствами и обрели суверенитет. Правда, потенциальный суверенитет, трактовался еще и как ограниченный суверенитет, хотя методологически это необоснованно: ограниченный суверенитет все-таки как бы наличествует, в то время как потенциальный суверенитет — подразумеваемая категория, сувере-
нитета нет в период пребывания в федерации, но он появляется при выходе из нее. Впоследствии высказывания И. В. Сталина подвергались критике теми, кто полагал, что союзные республики обладают полным государственным суверенитетом в составе Союза СССР. Нельзя согласиться и с теми, кто в настоящее время предлагает по отношению к субъектам Российской Федерации использовать категорию «потенциального суверенитета» и видит его позитивную роль в том, что предвосхищаются возможные исторические события, поддерживается бесконфликтность во внутрифедеративных отношениях9. Иначе говоря, поскольку федеративные государства состоят из субъектов, то государство должно помнить, что если оно не будет учитывать интересы своих субъектов, то они будут стремиться к выходу из федерации. И тогда их потенциальный суверенитет может перерасти в реальный. В рассматриваемом контексте необходимо упомянуть о том, что попытка обоснования «потенциального суверенитета» не согласуется с содержанием и самим духом российской Конституции. Целостность — естественная и неотъемлемая черта независимых государств. В преамбуле Конституции РФ подчеркивается, что многонациональный народ Российской Федерации сохраняет исторически сложившееся государственное единство. Данное понятие включает в себя единство территории, государственного суверенитета, верховенство, единство правовой системы, политического и экономического пространства, самостоятельность. Федерализм как гибкая и действенная форма государственного устройства позволяет сочетать единство, неделимость государственной власти Федерации, ее верховенство и независимость с возможностью учитывать все разнообразие и специфику субъектов, входящих в ее состав. В Конституции РФ отсутствуют предписания, предусматривающие право субъектов на односторонний выход из Федерации (право сецессии), что также является важной гарантией, обеспечивающей целостность территории России. Конституционное регулирование территориальных основ Российской Федерации и обеспечение ее территориальной целостности находятся в прямой зависимости от того, какие вопросы территориальной организации отнесены к предметам ведения Федерации, и от способа, примененного при конституционном разграничении предметов ведения. Следует особо подчеркнуть, что гарантией сохранения территориальной целостности Российского государства является также конституционно установленный примат федерального права над правом субъектов10. При этом субъекты Федерации не вправе сами устанавливать особый статус своей территории. Границы между регионами являются административными (не государственными). Сами субъекты не вправе устанавливать таможенные границы, пошлины, сборы и какие-либо иные препятствия для свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств11. В Конституции РФ не нашел отражения один из принципов советских конституций тоталитарного социализма -провозглашение суверенитета субъектов (союзных республик СССР) и право выхода из Федерации. Государственным суверенитетом обладает лишь Федерация. На Конституционном Совещании в 1993 году не было принято предложение о суверенитете субъектов (речь шла о республиках). Тем самым положения Федеративного договора 1992 года были исправлены, поскольку согласно пункту 1 Заключительных и переходных положений Конституции 1993 года «в
случае несоответствия положениям Конституции Российской Федерации положений Федеративного договора действуют положения Конституции Российской Федерации»12. Суверенитет Российской Федерации, распространяющийся на всю ее территорию, предполагает верховенство и единство власти Федерации, обязательность актов ее органов для всех граждан и вообще всех физических лиц, находящихся на территории Российской Федерации (за исключением лиц, обладающих дипломатическим иммунитетом). Еще более важным является верховенство федеральной власти по отношению к власти субъектов, будь то республика, край, область, автономия или город федерального значения. В федеративном государстве нет никаких суверенных политических образований, кроме самой Федерации: федеративным государством называется одно (суверенное) государство, в котором децентрализация государственной власти происходит на основе разграничения компетенции между органами власти всего государства в целом (федеральными органами) и органами государственной власти, создаваемыми населением отдельных частей этого государства13. Конституция РФ упоминает свойство суверенности только по отношению к власти Федерации. Такие ее положения, как «суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию» (ч. 1 ст. 4), «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории России» (ч. 2 ст. 4), «статус республики определяется Конституцией Российской Федерации и конституцией республики» (ч. 1 ст. 66), перечни предметов ведения Федерации и ее субъектов (ст., 71-73), свидетельствуют о принадлежности, свойственности суверенитета Федерации как единому неделимому государству, являющемуся полноправным субъектом международных отношений. Таким образом, в соответствии с Конституцией РФ и развивающими ее положениями федерального законодательства недопустима множественность суверенных властей, обладающих верховенством и независимостью14. Вместе с тем некоторые авторы обосновывали суверенитет субъектов Российской Федерации, признавая ограниченность последнего, ссылаясь на двухуровневость его конструкции в федеративном государстве. Однако Конституционный Суд Российской Федерации расставил все точки над «и», подчеркнув, что суверенитет Российской Федерации «исключает существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, то есть не допускает суверенитета ни республик, ни иных субъектов Российской Федерации»15. Иными словами, не может быть «суверенитета в суверенитете». Поэтому субъекты Федерации не имеют статуса суверенного государства, а потому не вправе наделять себя свойствами такового даже при условии, что их суверенитет признавался бы усеченным. В связи с этим более чем спорным признаются предложения о закреплении конституционной нормы, согласно которой субъекты Федерации признавались бы суверенными «только в своих внутренних делах, то есть в том, что отнесено к их ведению»16.
Не может быть воспринята и концепция несуверенного государства, разрабатывавшаяся в советской науке применительно к автономным республикам, входившим в состав союзных республик. Само это словосочетание можно определить как юридический нонсенс: если и можно допустить утверждение об огра-
ниченном (самоограниченном) государственном суверенитете, хотя и это весьма спорно, то, учитывая первоначальное значение концепции суверенитета, сформулированной именно для того, чтобы подчеркнуть верховенство и неограниченность (по крайней мере, извне) государственной власти, утверждение о несуверенном государстве вряд ли можно принять17.
В наибольшей степени проблематика идей суверенной демократии связана с понятием «народный суверенитет». Следует согласиться с утверждением, что народный суверенитет является неотъемлемым признаком демократии, и даже самая общая идея суверенной демократии должна учитывать все сложности соотношения и реального содержания и выражения в действующей Конституции понятий «народный суверенитет», «государственный суверенитет» и «демократия». Признавая тот факт, что государство (как и во всех других странах) в определенной степени выделилось из общества, возможны коллизии между суверенитетом государства и народным суверенитетом. При этом любое действие государства, направленное на приобретение независимости от власти народа, чревато острыми социальными конфликтами. Представления людей о государстве как о чем-либо «внешнем» по отношению к каждому индивиду и народу в целом не лишены оснований. Целью демократии является преодоление этого барьера, обеспечение восприятия государства как организации, эффективно выражающей интересы как отдельного человека, так и всего общества, устранение нигилизма из политической практики. Именно с позиций взаимосвязи понятий «государственный суверенитет» и «народный суверенитет» следует рассматривать понятие демократии. Таким образом, несмотря на четкость, научную обоснованность и всестороннюю аргументированность представленных в российской конституционно-правовой доктрине признаков суверенитета, его реальное содержание зависит от совокупности внутренних и внешних факторов, определяющих объем фактического суверенитета народа и государства. Поэтому содержание понятия «суверенитет» в большей степени зависит от реальности верховенства, единства, самостоятельности и независимости власти народной и государственной власти. Провозглашение в Конституции РФ суверенитета власти российского народа и государства является лишь предпосылкой их реального суверенитета. При этом отсутствие в Конституции РФ обобщенных принципов выражения суверенитета российского народа и государства может вызвать затруднения в процессе осуществления народной и государственной власти.
Несмотря на сложность и многоаспектность понятия «суверенитет», термин «демократия» представляется еще более сложным и многосторонним. Демократия определяется как одна из форм власти, которая характеризуется официальным провозглашением принципа подчинения меньшинства большинству и признанием свободы и равноправия граждан18, как форма общественной власти, государства, основывающаяся на признании народа источником власти, его права участвовать в решении государственных дел в сочетании с широким кругом гражданских прав и свобод19, как политический строй, основанный на признании принципов народовластия, свободы и равноправия граждан20. Сущностные черты демократии подвергались интерпретации и детализировались в юриди-
ческой науке. С самых общих юридических позиций под демократией понимается форма государственного устройства, основанная на признании таких устоев конституционного строя, как народовластие и политический плюрализм, свобода и равенство граждан, неотчуждаемость прав человека. В современном обществе демократия означает власть большинства при защите прав меньшинства, осуществление выборности основных государственных органов, наличие прав и политических свобод граждан, их равноправие, верховенство закона, конституционализм, разделение властей21. С позиций наиболее устоявшихся и апробированных в многочисленных и нередко острых дискуссиях представлений, выраженных в общей теории государства и права, демократия понимается как политический (государственный) режим (демократический режим)22, который основывается на признании принципа равенства и свободы всех людей, участии народа в управлении государством.
В науке выделяют ряд общих признаков, объединяющих все современные, а также существовавшие когда-либо в истории демократические государства:
а) признание народа источником власти, сувереном в государстве. Народный суверенитет выражается в том, что именно народу принадлежит учредительная, конституционная власть в государстве, что он выбирает своих представителей и может периодически сменять их, а в ряде стран имеет также право непосредственно участвовать в разработке и принятии законов путем народных инициатив и референдумов;
б) равноправие граждан (демократия предполагает как минимум равенство избирательных прав граждан);
в) подчинение меньшинства большинству при принятии решений и их выполнении;
г) выборность основных органов государства.
Эти фундаментальные принципы лежат в основе любого демократического государства23.
Вместе с тем современные либеральные демократии дополняют их такими ценностями либерализма, как приоритет прав человека над правами государства; ограничение власти большинства над меньшинством; сужение прав меньшинства иметь свое мнение и отстаивать его; верховенство закона; разделение властей24. Политические системы, называющие себя демократическими, постепенно вырабатывают у себя способность обходиться без народа, сводят его учредительную власть к возможности выбора правителем управляемых, а затем, превратив этот выбор чуть ли не в единственное измерение демократии, доводят технику организации электоральных процессов до такой степени, что народ в массе своей голосует так, как того хотят организаторы. Сужение сферы демократии и изощренная манипуляция ее институтами, прежде всего выборами, — вот что делает учредительную власть народа иллюзорной и все менее обеспеченной25. Демократия многолика, а выбор формы организации власти не связан исключительно с двумя противоположными полюсами: демократия — авторитаризм. Политическая система приходит в одно из двух возможных состояний равновесия: или в состояние «демократии согласия», где народ уважает и поддерживает правительство, а правительство поддерживает народ и действует во имя его бла-
га, или в состояние «демократии противостояния», где: народ отрицает политику правительства, а правительство, в свою очередь, подавляет' влияние народа26. Таким образом, демократия — это скорее идеал, который выступает ориентиром политического развития общества. Поэтому сохраняет актуальность вывод о том, что «поиски оптимального соотношения между предоставлением необходимой свободы каждому члену общества и разумными ограничениями этой свободы во имя поддержания общественного порядка были и остаются одной из самых сложных, деликатных и актуальных для всех человеческих сообществ социальных проблем»27. Можно публично отказаться от демократического централизма, тем более что он был провозглашен как лозунг, а на деле в управлении страной действовал жесткий централизм. Между тем и в наши дни демократия государственного руководства предполагает умеренность и оправданность в централизации власти, а гарантией того, что централизованная власть не превратится в авторитаризм, является участие мест в формировании решений центра. Причем участие независимое, поскольку ожидать объективности от реально назначенных из центра руководителей регионов не придется. Либо тогда в ожидании демократии придется уповать на настроение выборного монарха и его свиты, а это не дает перспектив28. Для формирования и поддержания баланса интересов в обществе должна существовать система правовых средств и способов, по своей эффективности соответствующая уровню социально-экономического, политического развития социума, характеру политической и правовой культуры его субъектов. Действительно, демократия в своем развитии прошла несколько этапов, и она не может быть сведена к какой-то конкретной политической форме. Но и любой режим, называющий себя демократическим, нельзя считать таковым лишь по факту самоназвания. Ни форма правления, ни факт всеобщего избирательного права еще не делают политическую систему демократической.
Несмотря на то, что содержательная сторона понятий суверенитета и демократии детально исследовалась в отечественной науке и была выражена в их признаках, учитывающих исторические особенности России, собирательный термин «суверенная демократия» своим происхождением обязан не нашей стране. Конституция РФ использует понятия «демократия» и «суверенитет» в качестве признаков, характеризующих форму государства и определяющих независимость многонационального народа России, Согласно ст. 3 Конституции РФ носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Поэтому суверенитет государства представляет собой выраженный особыми политико-правовыми средствами суверенитет народа. Таким образом, представления о суверенной демократии должны учитывать соотношение закрепленных в правовых нормах критериев:
1) независимость российского народа и государства как организации, выражающей его власть;
2) возможность народа эффективно участвовать в формировании органов государства, государственном управлении;
3) возможность каждого гражданина реализовывать конституционные права, обеспечивающие его свободу, экономическое и духовное развитие, участие в делах государства.
Исходя из сложившихся в отечественном правоведении представлений, суверенная демократия может быть охарактеризована как по литико-правовой режим, то есть способ осуществления народной и государственной власти, выраженный в соответствующих правовых документах.
Указанный политико-правовой режим должен выражать исторические, экономические, геополитические, социальные и ментальные особенности российского народа.
Сама сущность суверенной демократии заключается в полновластии народа, демократических процессах и формах выражения этого полновластия в деятельности государства на основе его независимости от всякой иной власти внутри и вне границ Российской Федерации. Декларируемой целью суверенной демократии можно признать обеспечение высокой динамики роста благосостояния граждан, развитие свободы личности, предпринимательства, развитие институтов гражданского общества как условия обеспечения конкурентоспособности России на международной арене.
Эти принципиальные положения позволяют определить суверенную демократию как основанный на исторических, экономических, геополитических, социальных и ментальных особенностях российского общества политико-правовой режим реализации полновластия народа в независимой от всякой другой власти деятельности государства для обеспечения высокой динамики роста благосостояния граждан, развития свободы личности, свободы предпринимательства и институтов гражданского общества.
Естественно, что на современном этапе дискуссий понятие суверенной демократии может быть определено лишь с самых общих позиций. Если идеи суверенной демократии в перспективе претендуют на роль политического учения, то они должны с неизбежностью охватывать не только вопросы собственно суверенитета и демократии, но также экономические, социальные, правовые, а также ментальные аспекты развития общества и государства. Для того чтобы идея суверенной демократии могла рассматриваться в качестве общей модели внутренней и внешней политики российского государства, она должна быть выражена не просто в политической, но и в политико-правовой форме. А возможность реализации идей суверенной демократии на основе действующей Конституции РФ еще предстоит оценить.
Примечания
1 См.: Рос. газ. 2000. 11 июля; Рос. газ. 2001. 4 апр.; Рос. газ. 2002. 19 апр.; Рос. газ. 2003.
17 мая; Рос. газ. 2004.27 мая; Рос. газ. 26 апр.; Рос. газ. 2006. И мая.
2 Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М, Прохоров. М., 1989. С. 1297.
3 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1996. С. 766.
4 См., например: Теория государства и права: Учеб. / Под ред. Я Г. Александрова. М.: Юрид. лит., 1974. С. 41; Теория государства и права / Под ред. С, С. Алексеева. М.: Юрид, лит., 1985. С. 41.
5 Теория государства и права: Учеб. / Под ред. В. М. Корелъского, В. Д Перевалова. Екатеринбург: УрГЮА, 1996. С. 55; Теория государства и права: Учеб. / Под ред. В. К Бабаева. М.: Юристъ, 1999. С. 190; Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права: Учеб. для вузов. М.: Спарк, 2004. С. 100; Сырых В. М. Теория государства и права: Учеб. для вузов. М.: Юстицинформ, 2005. С. 100,
6 См., напр.: Байтин М. И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на гране двух веков). М., 2005. С. 200; Малько А. В., Матузов Н. И. Теория государства и права: Учеб. М., 2006. С. 500; Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие / Под ред. М. Н. Марченко. М., 2003. С. 230.
7 Румянцев О. Г., Додонов В. Н. Юридический энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1996. С. 300.
8 Авакъян С. А. Конституционное право России: Учеб. курс: В 2 т. М.: Юристъ, 2005. Т. 2. С. 42-43.
9 От лат. кЫНэ — скользящий, неустойчивый.
10 Ливеровский А. А. Актуальные проблемы федеративного устройства России. СПб., 2002. С. 86.
11 Саломаткин А. С. Территориальная организация Российского государства. Челябинск, 1996. С. 194-195.
12 См. напр.: Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. В. В. Лазарева. М.: Спарк, 1997. С. 228.
13 Чиркин В. Е. Конституционное право Российской Федерации: Учеб. М.: Юрист, 2001.
С.197-198.
14 Лебедев В. А. Современная система органов законодательной и исполнительной власти в субъектах Российской Федерации/Челябинск, 2000. С. 11-12.
15 Лебедев В. А., Анциферова О. В. Обеспечение единства законодательной системы Российской Федерации. М., 2005. С. 13.
16 Керимов А. Д. Форма государственного устройства Российской Федерации // Гражданин и право. 2001. № 12. С. 18.
17 По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия Алания и Республики Татарстан: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 года № 90-0 // Собр. законодательства РФ, 2000. № 29. Ст. 3117.
18 См.: Чиркин В. Е. Государственная власть субъекта Федерации // Государство и право. 2000. № 10. С. 9.
19 Философский словарь / Под ред. М. М. Розенталя, П. Ф. Юдина. М.: Политиздат, 1963.
С. 119.
20 Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М. Прохоров. М., 1989. С. 337.
21 Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1996. С. 155.
22 См.: Румянцев О. Г., Додонов В. Н. Юридический энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1996. С. 72.
23 См., напр.: Общая теория государства и права / Отв. ред. Д. А. Керимов, В. С. Петров. Т. 1. Общая теория государства. Л., 1968. С. 15; Теория права и государства: Учеб. / Под ред. В, В. Лазарева. М.: Право и Закон, 1996. С. 230; Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М. Н. Марченко. М.: Зерцало, 1997. С. 33; Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учеб. М.: Омега. Л., 2005. С. 420.
24 НудненкоЛ. А. Теория демократии. М.: Юристъ, 2001. С. 14.
25 Основы политической науки / Под ред. В. П. Пугачева. М., 1993. С. 118-119.
26 Ефимов В. И. Власть в России. М., 1996. С. 831.
27 Пряхина Т. М. Конституционная доктрина Российской Федерации: М., 2006. С. 300.
28 Седов Е. А. Информационно-энтропийные свойства социальных систем // Обществ, науки и современность. 1993. № 5. С, 100.
