CC BY
439
сурс]. URL: http://cocomera.livejournal.com/358547.html
5. Волков В. Архитектурный конкурс // Восточно-Сибирская правда. 1936. Февраль. № 34.
6. Восточно-Сибирская правда. 1935. 10 марта.
7. Восточно-Сибирская правда. 1936. Сентябрь. № 210.
8. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. Р-600. Оц. О. 1. Ед. хр. 260.
9. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 154. Д. 4.
10. Иркутск Lusya.com. Фотоэкскурсия по городу [Электронный ресурс]. URL: http://www.irkutsk.lusya.com/
11. Иркутская летопись 1661-1940 гг. / сост., автор предисловия и прим. Ю.П. Колмаков. Иркутск: Оттиск, 2003. 948 с.
12. Конкурсные проекты Дворца труда / Novosibdom.ru Справочник по архитектуре и проектированию [Электронный ресурс]. URL: http://arx.novosibdom.ru/node/2411
13. Крячков Андрей Дмитриевич / Википедия свободная энциклопедия [Электронный ресурс]. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Крячков_Андрей_Дмитриевич
14. Луговский И. Иркутск старый и Иркутск новый // Восточно-Сибирская правда. 1934. 23 декабря. № 295.
15. Началось строительство Дома Советов // ВосточноСибирская правда. 1936. 24 ноября. № 270.
16. Оглы Б.И. Иркутск: о планировке и архитектуре города. Иркутск: Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1982. 112 с.
17. Хан-Магомедов. С.А. Архитектура советского авангарда. В 2 кн. Кн. 2. Социальные проблемы (гл. 4. Новые типы зданий для советских, общественных и административных органов). М.: Стройиздат, 2001 / Архитектура 1900-1950-е [Электронный ресурс]. URL: http: //alyoshin.ru/Files/publika/khan_archi/khan_archi_2_083.html
УДК 008:93(571.53)
К ВОПРОСУ О КУЛЬТУРНОМ НАСЛЕДИИ
© Л.Н. Малкина1
Иркутский государственный технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматриваются теоретические и научные обоснования понятия культурное наследие. Проводится сравнительный анализ изучаемых объектов в качестве элементов культурного наследия во временном периоде. Поднимаются вопросы о роли значения отдела культурного наследия в деле консервации, хранения и реставрации; определяются критерии ценностей; выявляются типы культурного наследия, отнесенные к определенному пространству и времени. Ил. 1. Библиогр. 16 назв.
Ключевые слова: культурное наследие; художественное творчество; консервация; реставрация; музеефика-ция.
TO THE PROBLEM OF ^LTURAL HERITAGE L.N. Malkina
Irkutsk State Technical University,
Institute of Fine Arts, Social Sciences and Humanities,
83 Lermontov St., Irkutsk, Russia, 664074.
The article treats theoretical and scientific substantiations of the concept of cultural heritage. The objects under investigations are compared as the elements of cultural heritage within a particular timeframe. The article discusses the issues on the role of cultural heritage departments in conservation, preservation and restoration of cultural heritage objects; specifies the criteria of cultural values; identifies the types of cultural heritage as referred to a particular space and time. 1 figure. 16 sources.
Key words: cultural heritage; artistic creation; conservation; restoration; museumification.
Понятие культурное наследие в настоящее время можно встретить в самом разнообразном контексте. Интерес к нему в полной мере соответствует тому значению, которое данный объект приобретает в современном обществе. Кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Российского института культурологи Министерства культуры РФ Е.Н. Селезнёва определяет освоение культурного наследия как актуализацию потенциала переходного общества, как основной способ адаптации общества к новым социокультурным реалиям [15]. По мнению Э.А. Шулеповой, «...интерес к наследию закономерно возрастает в об-
ществе на поворотных моментах истории, когда со всей остротой ставится вопрос о путях дальнейшего развития, когда усиливается борьба между консерваторами и прогрессистами, традиционалистами и новаторами. Вместе с тем обращение к наследию знаменует собой достижение обществом определенной ступени зрелости, характеризующейся ростом культурного самосознания» [16].
Росту интереса к проблематике культурного наследия способствуют не только крутые перемены в современном российском обществе. На наш взгляд, важнейшим аспектом проблемного поля, связанного с
1Малкина Лариса Николаевна, кандидат культурологии, доцент кафедры монументально-декоративной живописи, тел.: 89041226919, е-mail: larisamalkina1@yandex.ru
Malkina Larisa, Candidate of Cultural Studies, Associate Professor of the Department of Monumental and Decorative Painting, tel.: 89041226919, е-mail: larisamalkina1@yandex.ru
данным понятием, является угроза глобализационного выравнивания и стирания региональных, национальных и социально-исторических традиций. Унифицированная «всемирная» культура особенно опасна для тех проявлений культурного наследия, которые еще не успели приобрести устойчивый и законодательно закрепленный статус. Прежде всего мы имеем в виду элементы локальных культур, появившиеся в настоящее время. В рискованном положении перед лицом глобализации находится культурное наследие второй половины ХХ в. Еще менее защищенными выглядят региональные, национальные культуры, субкультуры социальных групп и слоев и т.д.
В современных словарях культурологических терминов культурное наследие трактуется как материальные и духовные ценности, созданные в прошлом, а также памятники, историко-культурные территории и объекты, значимые для сохранения и развития самобытности того или иного народа, его вклад в мировую цивилизацию.
Более развернутое определение дает словарь под редакцией А.И. Кравченко: «Культурное наследие -это часть материальной и духовной культуры, созданная прошлыми поколениями, выдержавшая испытание временем и передающаяся следующим поколениям как нечто ценное и почитаемое. Далеко не все из того, что создано руками и умом человека, удостаивается этого имени. Сегодняшняя мода не входит в культурное наследие, а прошлая часто попадает лишь в число музейных экспонатов. Если же к предметам одежды, бывшим в моде у дедушек и бабушек, возвращаются внуки, эти предметы становятся частью культурного наследия, оно часто идеализируется, пользуется авторитетом и окружено ореолом. Положительные стороны преувеличиваются, а негативные преуменьшаются. В конечном итоге К.Н. становится фактором сплочения нации, средством объединения в периоды кризисов и нестабильности» [5].
Словарные определения отражают две важные тенденции культурного наследия в научном осознании. Первая заключается в признании несомненной ценности данного феномена для самоидентификации, самосознания и самобытного развития каждого народа (или любой другой социальной группы, претендующей на культурную самостоятельность). Вторая тенденция однозначно идентифицирует культурное наследие с прошлым. Следовательно, явления сегодняшней культуры не могут рассматриваться в качестве элементов культурного наследия.
Если первый из выделенных нами тезисов вряд ли может вызвать возражения, то второй нуждается либо в уточнении, либо в ограничении. Если принять положение о применении некоторой временной дистанции, которая только и позволяет выделить элементы, входящие в культурное наследие, то возникает необходимость в более точном определении этого временного интервала. Сколько лет должно исполниться факту культуры, чтобы он мог быть отнесен к наследию? Данный вопрос нам представляется весьма непростым и неоднозначным. Существует четкое обозначение возраста, позволяющее рассматривать культур-
ные объекты в качестве элемента культурного наследия - сорок лет, но оно относится только к произведениям архитектурного искусства. В таких областях художественного творчества, как живопись, графика, а тем более кинематограф, мода или промышленный дизайн возникновение и смена образов происходит гораздо быстрее, чем в архитектуре. Очевидно, такие произведения нуждаются в отдельном рассмотрении и обосновании сроков получения ими статуса объектов культурного наследия. На наш взгляд, для динамичных областей художественного творчества «возраст перехода» может составлять не более десяти - двадцати лет, а в некоторых случаях и меньше. Очевидно, что данный срок должен быть сокращен для произведений, отмеченных ярко выраженной творческой индивидуальностью и высокой степенью таланта автора, а также для произведений, наиболее полно отражающих самобытность национальной, региональной или другой локальной культуры. Однако данный вопрос пока еще далек от однозначного разрешения.
Парадоксальным образом теоретическое и научное осознание сущности понятия культурное наследие происходит позже, чем возникновение системы практических мер по консервации и реставрации его объектов. Возникновение профессии консерватора связано с основанием в 1950 г. Международного Института консервации музейных экспонатов (International Institute for the Conservation of Museum Objects - IIC), позже переименованного в Международный Институт исторических и художественных произведений, и появлением в 1952 г. институтского журнала «Уроки консервации». Роль хранителя, отличная от роли реставратора или ученого, формировалась на протяжении 30-х гг. XX в. главным образом в Музее искусства Фогга (Fogg Art Museum) и Гарвардском университете, которые выпускали- журнал «Технические занятия в области изящных искусств» (19321942), предшественника «Уроков консервации».
Большое значение делу консервации в своей работе и различных публикациях придавал Отдел культурного наследия ЮНЕСКО. Основанный под его покровительством Международный научный Центр по хранению и реставрации культурного наследия (ICCROM) в Риме стал еще одним шагом в этом направлении. Целью Центра, созданного в 1959 г., было международное консультирование по вопросам хранения, координация консервационной деятельности, определение стандартов и создание специальных учебных курсов.
Значительным этапом формирования профессиональной структуры стало преобразование в Нью-Йорке в 1966 г. двух комитетов Международного Музейного Совета (ICOM) - консервационного, по охране живописи (основан в 1949 г.), и научного (основан в середине 1950-х гг.) - в Комитет по консервации при ICOM.
Следуя решениям Второго Всемирного конгресса по архитектуре в Венеции в 1964 г., провозгласившим Венецианскую хартию, в 1965 г. был создан Международный Совет по охране памятников и исторических мест (ICOMOS). В сферу его деятельности входили
вопросы археологии, архитектуры и городского планирования, составление каталога памятников и исторических мест, а также правовое регулирование в этой области.
С начала 1960-х гг. международные конгрессы (равно как и выпускаемая ими литература), проводившиеся IIC, ICOM, ICOMOS и ICCROM, не только совершенствовали теорию и практику хранения, но и подчеркивали междисциплинарный характер этой специальности.
Осмысление и строгое научное изучение понятия культурное наследие следует отнести к началу 70-х гг. ХХ в. Инициаторами этого процесса выступили политики и специалисты по международному праву. Профессор М.М. Богуславский указывает на «вызревание» системы международно-правового обеспечения охраны культурного наследия, начиная с Пакта Рериха 1933 г. и Гаагской конференции ЮНЕСКО 1954 г. Однако ни в самом Пакте, подписанном Седьмой международной конференцией американских государств, ни в последующих документах не присутствовал термин культурное наследие. Объект охраны и защиты в Пакте Рериха формулируется следующим образом: «Исторические памятники, музеи, научные, художественные, образовательные и культурные учреждения считаются нейтральными и как таковые пользуются уважением и покровительством воюющих сторон. Таким же уважением и покровительством пользуются сотрудники этих учреждений. Такое же уважение и покровительство распространяется на исторические памятники, музеи, научные, художественные, образовательные и культурные учреждения как во время войны, так и в мирное время» [3].
Термин культурное наследие занимает центральное место в Конвенции ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 г. [9]. Конвенция относит к культурному наследию три категории недвижимых объектов: памятники, ансамбли и достопримечательные места: «В настоящей Конвенции под культурным наследием понимаются:
памятники: произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структуры археологического характера, надписи, пещеры и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки;
ансамбли: группы изолированных или объединенных строений, архитектура, единство или связь с пейзажем которых представляют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки;
достопримечательные места: произведения человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии».
Наряду с термином cultural property - дословно: культурная собственность (das Kulturgut; biens culturels), переводимом на русский язык в зависимости от контекста как культурные ценности или культур-
ное достояние, в большинстве международно-правовых актов универсального и регионального характера применяется и термин culturel heritage - культурное наследие (das Kulturerbe; patrimoine culturel).
Для того чтобы сделать известными объекты, являющиеся уникальными в своем роде, и защитить их, а также из-за стремления к объективности были определены оценочные критерии. Изначально существовали только критерии для объектов культурного наследия, этот список насчитывал шесть пунктов. Затем для восстановления равновесия появились четыре природных критерия. И, наконец, в 2005 г. обе группы критериев были сведены воедино, и теперь каждый объект Всемирного наследия имеет в своем описании хотя бы один из них.
Культурологические критерии следующие:
1. Объект представляет собой шедевр человеческого созидательного гения.
2. Объект свидетельствует о значительном взаимовлиянии человеческих ценностей в данный период времени или в определенном культурном пространстве, в архитектуре или в технологиях, в монументальном искусстве, в планировке городов или создании ландшафтов.
3. Объект является уникальным или, по крайней мере, исключительным для культурной традиции или цивилизации, которая существует до сих пор или уже исчезла.
4. Объект является выдающимся примером конструкции, архитектурного или технологического ансамбля или ландшафта, которые иллюстрируют значимый период человеческой истории.
5. Объект является выдающимся примером человеческого традиционного сооружения, с традиционным использованием земли или моря, являясь образцом культуры (или культур) или человеческого взаимодействия с окружающей средой, особенно если она становится уязвимой из-за сильного влияния необратимых изменений.
6. Объект напрямую или вещественно связан с событиями или существующими традициями, с идеями, верованиями, с художественными или литературными произведениями и имеет исключительную мировую важность (по мнению комитета ЮНЕСКО, этот критерий предпочтительно использовать вместе с каким-либо еще критерием или критериями).
В качестве основного критерия отнесения культурных ценностей к охраняемым категориям в Конвенции 1972 г. принят критерий «выдающаяся универсальная ценность». Однако, что понимается под этим критерием, в конвенции не уточняется. В какой-то степени толкованию критерия «выдающаяся универсальная ценность» может способствовать содержащееся в преамбуле конвенции указание на то, что речь идет о сохранении уникальных и незаменимых ценностей независимо от того, какому народу они принадлежат.
В отличие от Конвенции 1972 г. в Рекомендации об охране культурного наследия в национальном плане 1972 г. указанный выше критерий - «выдающаяся универсальная ценность» - не выделяется. Кроме этого, в ее преамбуле указывается, что «каждый
предмет культурного и природного наследия является уникальным» и «каждая страна, на территории которой находятся предметы культурного и природного наследия, обязана сохранить эту часть наследия человечества и обеспечить ее передачу будущим поколениям» [13].
Таким образом, несмотря на явную непоследовательность подхода в определении культурного наследия в Рекомендации 1972 г., объектный состав культурного наследия следует считать практически ничем не ограниченным, в него входят как недвижимые, так и движимые объекты.
По результатам анализа международно-правовых актов ЮНЕСКО можно совершенно обоснованно сделать вывод, что понятие культурные ценности равнозначно с понятием культурное наследие. Необходимо подчеркнуть и практически полную взаимозаменяемость терминов культурное наследие и культурное достояние в рамках не только актов ЮНЕСКО, но и международного права в целом.
Следует отметить, что в ряде международных актов, принятых в последние годы, употреблен термин культурное достояние (cultural patrimony), означающий культурное наследие, классифицируемое таковым исключительно государством происхождения и поэтому не подлежащее экспорту из страны. Именно в таком значении это понятие применено, в частности, в Хартии Курмайор, принятой международной рабочей группой по инициативе Отделения по предупреждению преступности и уголовной юстиции представительства ООН в Вене, Международного научного и профессионального консультативного комитета (ISPAC), а также ЮНЕСКО в Вале-Д'Аоста (Италия) в июне 1992 г.
Российское право в вопросах культурного наследия опирается на Закон РФ от 9 октября 1992 г. № 3612-I «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» [11] и Федеральный закон РФ от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». В последнем используется более широкое понятие культурного наследия: «Культурное наследие - совокупность унаследованных человечеством от предыдущих поколений объектов, представляющих историческую и культурную ценность. Употребляется, прежде всего, в отношении недвижимых объектов (выделено автором) культурного наследия» [10]. Как видим, и здесь заметно влияние методологического подхода ЮНЕСКО, ориентированного в первую очередь на объекты архитектурно-градостроительного ряда.
Анализ определения культурного наследия, которое используется в законодательной практике, показывает, что данная терминология неоправданно заужена. На наш взгляд, как в международных, так и в российских документах внимание сосредотачивается на объектах архитектурного и градостроительного характера - на отдельных зданиях, ансамблях и достопримечательных местах. Имеющиеся определения ограниченно применимы для анализа произведений
станковой живописи и графики, дизайна и других изобразительных искусств. В результате определения, заложенные в нормативной документации, ограничивают развитие теории и практики культурологического музеефицирования. Особенно заметно данное ограничение сказывается на процессах консервации и реставрации в контексте региональных и национальных культур Восточной Сибири, поскольку именно эти культуры дают замечательные образцы изобразительного искусства как в станковой, так и в прикладной областях. Ярким примером может служить бурятское ювелирное и кузнечное искусство - замечательное проявление самобытной национальной культуры, современные произведения которого по существующим законам не могут претендовать на статус культурного наследия. Очевидно, данная ситуация отражает недостаточную проработанность дефиниций. Несмотря на многолетнюю работу, экспертам ООН и российскому научному сообществу не удается выработать достаточно полное и всеобъемлющее определение культурного наследия.
Исследования по дальнейшему уточнению и углублению понятия культурного наследия продолжаются. Так, в работе А.А. Копсергеновой уточняется понятие культурное наследие и обосновано, что «его сущность проявляется в ценностях прошлого, сохраняемых и транслируемых последующим поколениям в качестве основополагающих» [4]. Рассмотрение ценностного подхода в качестве основы для определения культурного наследия, на наш взгляд, является весьма перспективным. Однако данное направление пока еще выглядит настолько слабо разработанным, что опираться на него в решении практических задач культурологического музеефицирования представляется невозможным.
Оренбургский ученый А.В. Любичанковский предлагает такую трактовку культурного наследия: «...отнесенные к определенному пространству и времени типичные и уникальные образцы всех сторон материальной и духовной деятельности населения» [8]. Это определение учитывает, что перечень объектов культурного наследия постоянно пополняется, что он, в принципе, неисчерпаем. Вместе с тем понятие культурное наследие включает не только движимые и недвижимые материальные объекты, но и все то, что входит и в духовную культуру, и в сплав материального и духовного: нравственные и эстетические нормы разных народов, живших в разные исторические эпохи и в разных географических условиях; нормы и образцы поведения; языки, диалекты и говоры; национальные обычаи и традиции; традиции и обычаи, обусловленные географическими условиями проживания людей; исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла и т.д. Типы культурного наследия хорошо отражены, на наш взгляд, в следующей схеме (рисунок).
С приведенной выше трактовкой понятия культурное наследие перекликается уточненный термин, входящий в последние по времени нормативные документы международного права. Так, ЮНЕСКО пред-
Типы культурного наследия с культурологической точки зрения [8]
КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ (отнесенные к определенному пространству и времени типичные и уникальные образцы всех сторон материальной и духовной жизни населения)
ДУХОВНОЕ
(философские,
этические, политические учения, научные знания, религиозные идеи и т.д.)
лагает рассматривать в качестве объекта правовой защиты «нематериальное культурное наследие» -понятие, гораздо более широкое, чем принятые ранее. Нематериальное культурное наследие означает обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, а также связанные с ними инструменты, предметы, артефакты и культурные пространства, признанные сообществами, группами и, в некоторых случаях, отдельными лицами в качестве части их культурного наследия. Такое наследие, передаваемое от поколения к поколению, постоянно воссоздается сообществами и группами в зависимости от окружающей их среды, их взаимодействия с природой и их истории и формирует у них чувство самобытности и преемственности, содействуя тем самым уважению культурного разнообразия и творчеству человека» [9].
Однако в российской практике культурологического музеефицирования данное понятие пока еще не применяется. На наш взгляд, причиной этому является социальная раздробленность современного российского общества и его высокая горизонтальная динамика. В советском, а тем более постсоветском обществе сложно выделить какие-либо устойчивые социальные группы или сообщества. В результате практически трудно обнаружить такие предметы культуры, которые действительно постоянно воспроизводятся на протяжении длительного времени в устойчивой среде их бытования.
По нашему мнению, сложившаяся ситуация демонстрирует тесную связь чисто научной проблемы определения дефиниции одного из базовых понятий музееведения - понятия культурного наследия, с одной стороны, и практики консервации, реставрации и охраны произведений различных видов искусства - с
другой. Недостаточная четкость и обоснованность трактовок данного понятия обусловливает узкую интерпретацию объектов культурного наследия в соответствующих законах и, таким образом, оставляет без внимания целые области проявлений духовного творчества российский народов. Особенно остро недостаточность определенности понятий сказывается в процессах бытования локальных культур.
На основе развивающегося представления о сущности понятия культурного наследия определяется методология консервации и реставрации историко-культурных объектов, то есть методология культурологического музееведения.
Вплоть до начала ХХ в. музееведение развивалось в рамках общей идеи сохранения стилистического своеобразия объектов культурного наследия. При этом подходе ценность памятника представляется в первую очередь в его внешнем виде, в котором и воплощено стилистическое своеобразие. В данном случае стиль - это те принципы построения эстетичного образа, которые поддаются выделению, формализации и тиражированию. Иначе говоря, памятник ценен тем, что в его облике в чистом виде выражен некий канон красоты, который можно использовать для проектирования других многочисленных красивых объектов. Подобный подход совсем не нов: именно так понимали свою задачу реставраторы конца XIX в. «... при реставрации повторение иконографии означало сохранение и ценности произведения как памятника древности. Сам же материал (а первоначально и детальный рисунок формы) не представлялся уникальным и неповторимым» [1].
Принцип стилистической реставрации долгие годы определял развитие реставрационного дела в России
и Советском Союзе. Отчасти это была вынужденная мера, связанная с необходимостью воссоздания памятников культуры, разрушенных в годы Великой Отечественной войны. В постиндустриальном обществе реставрация считается вынужденной мерой, когда исчерпаны все возможности консервации памятника. Утрата объекта культурного наследия должна быть признана необратимой потерей, которую не могут возместить проекты воссоздания, даже самого детального и научного. Специалисты отмечают: «Романтика воссоздания привела к стилистической реставрации, характерной для XIX века, уже не раз на практике доказавшей, что «благой» путь воссоздания «новодела» оборачивается разочарованием, дискредитацией наследия в сознании современников и особенно будущих поколений. Новоделы девальвируют ценность исторического наследия, фальсифицируют историю и создают иллюзию обратимости времен, тем самым «закрывая» этическую проблему сохранения прошлого: если все можно воссоздать, значит, все можно и потерять» [14, с. 22].
Одной из целей современной реставрации произведений изобразительного искусства и материальной культуры в целом является их восстановление в состоянии, наиболее близком к первоначальному. Научная реставрация развивается на основе изучения материалов и технологии создания объекта, причин и видов его разрушений и привнесенных искажений, глубокого изучения истории искусства и материальной культуры.
На современном этапе развития науки и техники общая тенденция при работе с памятниками сместилась в сторону консервации. На это указывают исследования А.Ф. Лосева, Л.А. Лелекова, Ю.Г. Боброва, В.Г. Белозерова, А.А. Галышевича, Б.Т. Сизова, М.Г. Малкина и др. Так, Л.А. Лелеков в статье «Проблемы теории и методологии реставрации» пишет: «...Наметился ряд принципиальных подходов в области практической реставрации. Мы наблюдаем новый взгляд на «подлинность», методы реставрации и профилактики. Превентивная консервация становится все более актуальной и признается неотъемлемой частью реставрационной деятельности, и тем более необходимой становится объективная обоснованность практических методов. От них зависит подлинность оригинала, в том числе самого материала, формы и ее исторической значимости» [6].
Следует также отметить работу Ю.Г. Боброва, которая является практически первым опытом построения теории реставрации памятников искусства, объясняет ряд закономерностей и моментов реставрационного процесса. Позиция автора основана на убеждении, что «. материя, однажды преображенная художником, не может перестать быть произведением искусства даже через века и тысячелетия. И именно в качестве таковой должна сохраняться и, в случае необходимости, реставрироваться». По Боброву «развитие практической и теоретической деятельности породило три основные методологии, суть которых выражают три Великие Идеи реставрации. Первая -восстановление произведения в его первоначальном
виде, вторая - сохранение объекта в максимально возможной неприкосновенности, третья - выявление и согласование исторических и художественных ценностей объекта» [2].
Очевидно, методологические принципы консервации и реставрации вырабатываются на той же основе, что и принципы для музеефикации как таковой. Музей является той искусственной средой, в которую перемещается предмет, получивший статус культурного наследия, с целью его сохранения в первоначальном виде. Схема включения произведения живописи, графики, прикладного или иного искусства в музейное собрание такова:
- предмет выявляют в среде его бытования и распознают в качестве элемента культурного наследия;
- предмет изымают из среды бытования с минимальными повреждениями (изменениями);
- проводят (при необходимости) мероприятия по консервации и реставрации предмета;
- составляют описание как самого предмета, так и обстоятельств его перемещения в музейное собрание, принимают его на учет и хранение.
В результате перемещения в «пространство музея» связи предмета со средой бытования прекращаются. С этого момента любая информация о той среде, в которой данный предмет возник и функционировал, может быть извлечена только специальными приемами дешифровки и криптоанализа.
Нельзя не отметить некоторые ограничения, присущие данной точке зрения. Главным образом они обусловлены полной сосредоточенностью методологии реставрации и консервации на единичном объекте. Контекст, та культурная атмосфера, которая окружала объект в процессе его возникновения, не попадает в поле зрения реставратора. Она остается предметом исследования историков или культурологов и не подлежит консервации и реставрации. По нашему мнению, такое ограничение круга объектов культурологической музеефикации неправомерно. Консервация и реставрация единичного объекта, вырванного из породившей его среды, неизбежно искажает его смысл, семиотическое содержание и эмоциональное восприятие. Ввиду того что предмет культуры не может существовать без средового окружения, перенос такого объекта (даже в полностью сохраненном «историческом облике») в новую среду глубоко и кардинально меняет его восприятие. Даже произведения станковой живописи и графики могут неузнаваемо преобразиться при их экспонировании в музейном зале. Тем более чувствительны к условиям восприятия произведения прикладных искусств.
А.Ф. Лосев включает в рассмотрение не только сам объект культуры, но и его историческую среду. Он подчеркивает значение временных факторов и понятия времени, что направляет процесс восприятия и осознания объекта как реставрируемого произведения: «...реставрация предстает как форма или способ физической реализации процесса культурного наследования и в этом смысле подчиняется его закономерностям» [7].
Исходя из того, что памятник неотделим от исто-
рической эпохи, в процессе которой он создавался, ценностная функция реставрации и консервации заключается в сохранении памятника и как произведения искусства, и как свидетельства истории. Таким образом, проявляется единство взаимодействия всех отраслей науки и техники, способствующих изучению и сохранению культурного наследия.
Наиболее последовательное применение научных принципов по отношению к памятникам истории и культуры демонстрирует японская школа реставрации. Почтительное отношение к духу места, восприятие памятника в его единстве с исторической средой характерно для традиционной японской культуры. Результаты впечатляют: на территории Японии сохранено несколько тысяч средневековых деревянных строений. Для сравнения: в России - около двух сотен, в Норвегии знаменитых деревянных церквей эпохи раннего христианства осталось не более трех десятков. Ярким примером упомянутой тенденции может служить пятиярусная пагода Хорю-дзи в городе Икаруга, префектура Нара. Храм выстроен в 607 г. н.э. В 670 г. из-за удара молнии случился пожар, после которого храм был выстроен заново. Несколько раз храм ремонтировали и пересобирали - в начале XII века, в 1374 г. и в 1603 г. Считается, что только 15-20 % строения Кондо сохранили оригинальные материалы храма во время реконструкции. Тем не менее, историческая и эстетическая ценность храма не вызывает сомнения: каждая перекладка строения проводилась именно в тех технологиях, в которых храм строился, с теми же требованиями к качеству древесины, инструментов и даже к душевным свойствам строителей. Очень важно и то, что храм продолжает оставаться действующим, а не превращается в мертвый музе-ефицированный объект.
Казалось бы, программные документы международного сообщества реставраторов следуют именно этому, «средовому» подходу. Венецианская Международная хартия по консервации и реставрации памятников и достопримечательных мест декларирует вторичную ценность внешнего облика по сравнению с подлинностью материалов Высший приоритет и конечная цель реставрации (консервации) в этом документе обозначены так: «Консервация и реставрация памятников имеют целью сохранение памятников как произведений искусства и как свидетелей истории» [12, гл. 3]. Однако более внимательный взгляд выдает половинчатость, непоследовательность этого программного документа. Наиболее спорные и конфликтные статьи хартии за номерами 10-13 определяют возможность переноса, укрепления памятника при помощи современных технологий, а также замену недостающих фрагментов. Фактически хартия допускает элементы новодела при условии, что они: а) гармонично вписываются в целое и не нарушают общее впечатление; б) отличаются от подлинных, чтобы реставрация не фальсифицировала документальность памятника; в) оставляют нетронутыми все примечательные части здания, его традиционное окружение, равновесие композиции и взаимосвязь с окружающей средой. Таким образом, объектом сохранения стано-
вится некое «гармоничное целое впечатление» - сущность, вряд ли поддающаяся сколько-нибудь объективному измерению. Еще более расплывчатые рекомендации содержит специализированный документ ИКОМОС - «Принципы сохранения исторических деревянных построек» (принят на XII Генеральной ассамблее ИКОМОС, Мехико, 1999). Только субъективное мнение эксперта способно определить степень допустимых искажений исходного памятника в процессе его реставрации, переноса, реновации и так далее. На Западе, где существует сильное сообщество независимых экспертов, такая установка приводит к избеганию любого вмешательства в имеющийся вид памятника. Их девиз: «Консервация - да, реставрация - нет!». У нас же за отсутствием института независимой экспертизы царит полный произвол. Судьба каждого конкретного памятника определяется тем, как сумеют (или не сумеют) договориться между собой ученые, чиновники и архитекторы.
К сожалению, анализ нормативных актов и практики консервации и реставрации произведений изобразительных искусств показывает, что в данной области не достигнута даже такая степень проработанности, которая наблюдается в области культурологического музеефицирования недвижимых объектов культурного наследия. Вопросы методологии реставрации и консервации произведений изобразительных искусств в настоящее время в основном отнесены к ведению художественных музеев, галерей и коллекций, то есть к таким формам хранения культурного наследия, которые не предполагают использование средового культурологического подхода. Фактически музеефици-рование произведений изобразительного искусства опирается, с одной стороны, на историко-искусствоведческие методологии, а с другой - на специфическую отрасль прикладной химии. Научный культурологический подход недостаточно используется для выработки методологических основ реставрации и консервации памятников изобразительного искусства.
Задача достаточно надежного и общепринятого методологического обеспечения практики культурологического музеефицирования произведений изобразительных искусств, очевидно, может быть решена только в результате многолетних усилий всего научного сообщества. По нашему мнению, следует признать неизбежность сохранения подобного положения на следующие годы (а возможно, и десятилетия). В результате становится необходимым создание специального экспертного органа, который мог бы взять на себя задачу анализа и оценки множества произведений искусства новейшего времени, относящихся к локальным культурам. Если мы не можем дать четкие дефиниции, позволяющие определить принадлежность данного конкретного произведения к культурному наследию, то эта задача может быть решена только путем экспертных оценок.
Таким образом, все выше сказанное позволяет нам сделать следующие выводы:
1. Понятие культурного наследия включает в себя не только материальные объекты - носители ценных
свойств информативности, экспрессивности и привлекательности (аттрактивности). Понимание сущности культурного наследия как сложного комплекса знаний, навыков и ценностей, составляющих основу образа жизни людей, определяет и методологический подход к практическим задачам культурологического музееведения. Мы считаем, что основной задачей современной культурологической музеефикации произведений изобразительного искусства является воссоздание и консервация не только самих произведений. Предметом реставрации и консервации также становится социально-культурный контекст, в котором происходило рождение произведения искусства и его восприятие современниками. Произведение изобразительного искусства в данном случае становится объектом культурологической рефлексии в качестве свидетельства уникального образа жизни как художника, так и его окружения.
2. Понятие культурного наследия является не только базовым понятием научной культурологической музеефикации, но и основой для практической деятельности по реставрации и консервации памятников истории и культуры. Современные трактовки данного понятия демонстрируют недостаточную связь между теорией и практикой, что мешает развитию
правовой и методологической базы реставрации и консервации (культурологической музеефикации) памятников культуры.
3. Недостаточная разработанность понятия культурное наследие особенно заметна в случае региональных, национальных и других локальных культур. Именно этот тип культур особенно сильно испытывает размывающее и усредняющее влияние со стороны глобальной культуры и нуждается в защите от разрушительного воздействия повседневной среды бытования.
4. Подобное положение делает необходимым наличие специальной структуры - сообщества экспертов, определяющих культурную ценность каждого конкретного предмета, претендующего на статус культурного наследия. В отсутствие надежной и общепринятой методологии распознавания таких предметов их выявление и защита от среды бытования становится творческой, не поддающейся алгоритмизации задачей, которая может быть выполнена только высококвалифицированными специалистами, наделенными к тому же достаточными экономическими и властными возможностями для надежной защиты культурного наследия от разрушающего влияния среды.
Статья поступила 25.12.2013 г.
Библиографический список
1. Баталов А.Л. Отношение к достоверности формы и подлинности материалов в русской реставрационной практике второй половины XIX века // История и теория реставрации памятников архитектуры. М.: Изд-во ЦНИИТИА, 1986. С. 2631.
2. Бобров Ю.Г. Теория реставрации памятников искусства: закономерности и противоречия // Российская Академия Художеств, Государственный Академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. СПб., 1997. 102 с.
3. Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников (Пакт Рериха), подписанный в Белом доме представителями двадцати одной американской республики 15 апреля 1935 года в 12 часов дня.
4. Копсергенова А.А. Культурное наследие: философские аспекты анализа: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.13; Ставропольский гос. ун-т. Ставрополь, 2008. 184 с.
5. Культура и культурология: словарь / сост. и ред. А.И. Кравченко. М.: Академический Проект, 2003. 928 с.
6. Лелеков Л.А. Проблемы теории и методологии реставрации // Реставрация памятников истории и культуры: информационный обзор. Вып. 2. М.: Изд-во ГБЛ, 1986. 40 с.
7. Лосев А.Ф. О понятии художественного канона // Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М.: Просвещение, 1973.
8. Любичанковский А.В. Анализ понятия «культурное наследие» // Вестник Оренбургского государственного университета. 2006. № 12. Приложение. Ч. 1. С. 83-90.
9. Международная конвенция об охране нематериального
культурного наследия ЮНЕСКО, Париж, 17 октября 2003 г.
10. Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации: федер. закон от 25.06.2002 г. № 73-03 (с изменениями и дополнениями) / СПС «Гарант» [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant.ru/12127232/
11. Основы законодательства Российской Федерации о культуре: закон РФ от 9.10.1992 г. № 3612-I / СПС «Гарант» [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant.ru/104540/#text
12. Охрана культурного наследия в документах. Международные хартии, кодексы этики, руководящие принципы, 1960-1990-е годы / науч. ред. и сост. Н. Душкина. М., 1998.
13. Рекомендация об охране в национальном плане культурного и природного наследия от 16.11.1972 г. // Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации [Электронный ресурс]. URL: http://docs.cntd.ru/document/901756973
14. Реставрация памятников архитектуры / С.С. Подъяполь-ский. Г.Б. Бессонов, Л.А. Беляев, Т.М. Постникова. М.: Стройиздат, 1988. 268 с.
15. Селезнева Е.Н. Культурное наследие и культурная политика России 1990-х годов (теоретико-методологические проблемы). М.: Изд-во Российского ин-та культурологии, 2003. 164 с.
16. Шулепова Э.А. Наследие в проблемном поле исторической культурологии // Культурология: от прошлого к будущему. К 70-летию Российского института культурологии. М., 2002. С. 171-179.
