CC BY
51
Десятая нидана есть «Влечение ко всему» суетному и мирскому, эмблемой которого изображается беременная женщина в сидящей позе.
Одиннадцатая нидана есть «Рождение», эмблемой рождения изображается женщина, рожающая ребёнка.
Двенадцатая нидана есть «Старость и смерть», эмблематическое изображение коих есть умирающая женщина и согбенный старец.
Этими рисунками 12 ниданов даётся понятие о законах причинной связи происхождения или перерождения одушевлённых существ, т. к. вследствие «невежества» порождается «деятельность», а по причине «деятельности» появляется сознание, вследствие сознания происходит имя и форма и т. д.
Эти круги держит в руках, ногах, зубах «Сренбо», который означает неподдающую никому силу невечностей, т. е. подлежит разрушению. В одном верхнем углу картины изображается маленький круг, подобный солнцу. Это означает нирвану и даёт понятие об истинном уничтожении страдания (третья истина из четырёх).
В другом кругу вверху изображается Лама, указывающий рукой на написанную тут же по-тибетски формулу из святого писания, и это даёт понятие об истинном пути и упразднения страдания. Это и есть Четвертая истина из четырёх буддизма».
УДК 301.085: 392 ББК С 55.47
С. И. Григорьев
к вопросу о формировании ноосферной социальной культуры управления благополучием человека и общества на основе социологического витализма
В статье исследуется проблема обеспечения социального благополучия населения. Обращается внимание на необходимость формирования новой социальной культуры, раскрывается ее роль в развитии человеческого капитала, создании условий для обеспечения достойного качества жизни. Описываются новые подходы к исследованию качества жизни. Анализируются объективные и субъективные условия благополучия человека и благополучия общества. Они связываются с обеспеченностью благами, возможностями активной, созидательной деятельности, развития человека и социума во всех основных сферах общественных отношений.
Ключевые слова: социальная культура, качество жизни, благополучие человека, социологический витализм.
S. I. Grigoriev
According to the problem of noosphere social culture forming of governing a person and society well-being on the base of social vitalism
The article presents the problem of population social well-being providing. Special attention is paid to the necessity forming of new social culture, its role in human capital development and organizing the conditions to provide the high life quality is defined. They are conducted with the material ensuring, possibilities of active and productive activity, person and society developing in the all main spheres of social relation.
Keywords: social culture, life quality, person's well-being, social vitalism.
Кризис стихийно-эксплуататорских, вульгарно-рыночных форм организации общественной жизни в современной России; становление в мире цивилизации, управляемой социоприродной эволюцией, ноосферной культуры социальной жизни обусловили рост интереса общественности, управленческого актива к социологическому витализму. Это подтверждает верность предвидения В. Вернадского о перспективах формирования ноосферного общества Разума и Духовности, интеграции рациональности и культуры, справедливости и эффективности общественного развития.
Современная динамика усложнения общества и человека, их взаимодействия, безопасность жизни в условиях роста глоба-локальных угроз её осуществления, как никогда в прошлом, актуализировали проблематику совершенствования управления, его культуры, социальной эффективности, гарантий благополучияличности, государства и социума, интеграции в их жизнедеятельности инновационного и традиционного, феноменологического и технологического, социогенетического и актуально-сетевого, социально-исторического и повседневнопрагматического. На осмысление данной тематики не могло не повлиять и развитие всех форм общественного сознания современного человека, смены в последней трети XX в. доминирующей научной картины мира, возникновение нового сочетания по-липарадигмальности и монизма научного знания, а также различных гуманитарных и социальных, математических и естественных наук, процессов интеграции и дифференциации научного знания [1-5].
Разумеется, всё это не могло не отразиться и на развитии социологии, в том числе социологии социальной сферы, теории и методики социальной работы, культуры современного социального мышления и действия, культурологии, социологии политики и социологии культуры, социологии образования и управления, эмпирической социологии, на социологическом, в целом -социальном образовании, массовом социальном просвещении. Социологическая литература рубежа ХХ-ХХ1 вв. со всей очевидностью свидетельствует об этом [6-10].
В России такое развитие событий, его анализ масштабно актуализировано, обострено радикально-либерально-рыночным реформированием общества и государства в 1990-е гг., постреформенной модернизацией в условиях глобального кризиса начала XXI в. Здесь возврат общественного развития в социальное время эпохи первоначального капиталистического накопления, «дикого рынка», утрата государствообразующим этносом контроля за собственностью и политической властью, социальнобытовым и духовно-культурным, информационным развитием создали опасную для благополучия человека и общества ситуацию, поставили перед органами управления целый ряд новых, нетрадиционных, нередко - уникальных задач, решение которых требует особой социальной культуры и ответственности управленческого актива, организации его деятельности, адаптации к новым условиям жизни, перспективам их оптимизации в будущем.
Это потребовало и новых методологических оснований изучения проблем обеспечения благополучия человека и общества, преодоления на этой основе рыночного фундаментализма, экономоцентризма классического социологического и политэ-кономического знания потребительского стихийно-эксплуататорского общества, разработки ноосферной теории общества цивилизации, управляемой социоприродной эволюцией. Это позволяет предотвратить угрозы самоуничтожения современного человека и социума в результате глобальных и локальных катастроф, рисков гибели в условиях экологических и военных кризисов, роста динамики трансформаций личностного, социально-группового, общественного и глобального социетального развития [6-10].
Организационно новая социальная культура управления благополучием человека и общества концептуально и технологически учитывает, как минимум, следующие обстоятельства, факторы и условия, выявляющие ее сущностные, типологические характеристики: во-первых, она определяется доминирующей научной картиной мира, ее сочетанием с предшествующими ей научными и мировоззренческим системами
знаний, формами общественного сознания, существующими в исторически и территориально конкретном социокультурном пространстве. В России такое пространство, будучи поликультурным, многонациональным, объединяется, интегрируется русской культурой, духовностью, русским языком как основным средством межнационального общения, социокультурных коммуникаций. Сегодня сформировавшееся во второй половине XX в. системно-синергетическое видение мира все более масштабно трансформируется в диатропическую картину мира как многообразие миров, объединяемых системами взаимодействия сил, характеризующих их троп, интегрирующих функционирование и развитие каждой из систем, гарантирующих их устойчивость и специфику, надежность обеспечения благополучия людей, их объединений как базовых структур социума, воспроизводства жизни людей, что, прежде всего, должна учитывать социальная культура управления благополучием человека и общества [11-13].
Во-вторых, разумеется, мы обязаны специально подчеркнуть и учесть наше понимание и роль трактовки таких категорий, как «благополучие человека» и «благополучие общества», которые нельзя оставлять на уровне обыденных представлений, массового сознания, характеризующего благополучного человека как индивида, обеспеченного достаточным для полноценной жизни набором социально-бытовых благ, позволяющих удовлетворять повседневные потребности воспроизводства, осуществления жизни, а также благополучие общества как социума, где каждый его член, гражданин общества обеспечен необходимым для него комплексом благ, удовлетворяющих его потребности, воспроизводство семейнобытовой жизни, качество которой гарантируется развитостью, эффективностью деятельности социальных институтов общества, прежде всего - государства.
В рамках формирования ноосферной теории социологического витализма благополучие человека и благополучие общества трактуются более широко, концептуально значительно более органично и системно. Они связываются с обеспеченностью блага-
ми, возможностями активной, созидательной деятельности, развития человека и социума во всех основных сферах общественных отношений. При этом характеризуется не только социальное, в целом жизненное пространство бытия людей, индивида и общества, его социальных групп и общественных институтов, но и развитость их потенциалов, субъектности, мотивации активной деятельности [14-16]. Здесь духовность и разум, интеллект и культура, социальная эффективность и безопасность становятся основой управленческой культуры. Тем более, если это связано с обеспечением благополучия человека и общества, на которое оказывают влияние системы социальной защиты, деятельность социальных работников, модернизация социальной политики правительств государств и бизнеса, общественных организаций «третьего сектора».
В этой связи и концептуально, и технологически, и методически важно учесть то обстоятельство, которое связано с определением оптимального сочетания в управлении благополучием человека и общества инновационного и традиционного, социально-исторического и повседневнопрагматического. Такое соотношение определяется не только социокультурной и хозяйственно-экономической спецификой региона, города или государства, но и развитием науки и образования, коммуникаций, типа общественного устройства, масштабов социальной, имущественной дифференциации, грамотности населения, развитостью региональных и государственных, корпоративных и общественных элит, формирующих и осваивающих определенную культуру управления, в том числе социальную культуру управления благополучием человека и общества, эволюцией их социального потенциала, жизненных сил.
Рассмотрение этого вопроса на основе ноосферной теории социологического витализма предполагает активное осмысление ряда исходных понятий, категорий и принципов построения социологического знания. Здесь, прежде всего, важно учесть характеристику базовых, первичных социальных отношений как взаимозависимости биопсихосоциальных существ - индивидов относительно жизненного пространства,
которое их окружает, дифференцируясь на основные сферы жизнедеятельности (экономическую, политическую, социальнобытовую, духовно-культурную, социальноэкономическую). При этом учитывается развитость не только пространства бытия людей, его структура, но и их жизненных сил как накопленной и унаследованной способности воспроизводить и совершенствовать свою жизнь в пределах трех основных типов взаимодействия с жизненным пространством: во-первых, в рамках природного, «слепого» взаимодействия людей со средой своего обитания; во-вторых, взаимодействия с помощью устойчивых социокультурных символов, констант культуры; в-третьих, в пределах активного социальнотворческого взаимодействия жизненных сил и пространства бытия человека [8-9; 17].
Взаимодействие, воздействие жизненных сил и жизненного пространства людей друг на друга их количеством, качеством и мерой формирует, с одной стороны, первичные социальные отношения владения, пользования, распоряжения (взаимодействие жизненных сил), а с другой - распределения, присвоения, потребления (влияния трансформирующегося жизненного пространства). И то, и другое определяет развитость субъектности человека как биопсихосоци-ального существа, действующего не только в природном, но и социокультурном пространстве, что обуславливает особое значение культуроцентричности социального развития, эволюции социальной культуры, социального знания и образования.
В этой связи особо подчеркнем, что первичные, базовые социальные отношения в ноосферной теории социологического витализма (владение, пользование, распоряжение и распределение, присвоение, потребление) содержательно не сводятся к производственно-экономическим, финансово-хозяйственным, как это было в политэкономии и социологии марксизма XIX-XX вв. Определения социальных отношений в ноосферной социологии жизненных сил человека и общества говорят сами за себя [17-19].
Это формирует новые современные основания полипарадигмальности и монизма развития социального и гуманитарного знания. Они определяются не только возрож-
дением и сохранением фундаментальных основ классической социологии, включенных в основные, более широкие и сложные теоретико-методологические построения, но и развитием, так называемого, тезаурус-ного знания, влиянием постмодернизма, отражающего новую динамику социокультурных изменений в современном социуме [20-22].
Актуальной задачей в данном плане сегодня становится поиск оптимального сочетания базовых и мобильных тезаурус-ных подсистем социального знания, позволяющих адекватно времени и специфике социокультурного пространства квалифицировать его особенности, направления и динамику развития. Для модернизации социальной культуры управления благополучием человека и общества в этой связи особое значение приобретает сочетание базовых понятий, характеризующих благополучность социальных отношений, воспроизводства жизни людей с вариативностью, динамикой осмысления, изменения качества жизни.
Не случайно сегодня такие понятия, как «человеческий капитал», «развитость человеческого потенциала», «качество жизни человека» становятся в тезаурусных системах различных социологических парадигм ключевыми, системообразующими, активно используемыми [23-26].
В связи с особым значением категории «качество жизни» человека и общества для рассмотрения проблем их благополучия специально обращаем внимание на те различия, которые сохраняются за её пределами в европейском, азиатском, американском, а также африканском социокультурных контекстах. Они каждый во многом по-своему задают векторы и основания поиска оптимального сочетания инновационного и традиционного в формировании современной социальной культуры управления благополучием человека и общества.
В этой связи определим главный вектор различий характеристики благосостояния и качества жизни в различных социокультурных и научно-методологических контекстах разных регионов мира: от минимального социально-экономического обеспечения семейно-бытовой жизни людей (минимальных стандартов социальной обе-
спеченности) до гарантий полноценного участия личности во всех сферах общественного развития как основы социального качества благополучия человека и общества. При этом постоянно делается акцент на поиск оптимального сочетания стратегий обеспечения социального равенства и социальной эффективности, о чем свидетельствует, в частности, современная дискуссия европейских специалистов по поводу новых тенденций в социальной политике Европы, развивающейся от гарантий минимальных стандартов к комплексному социальному качеству [25].
В частности, многие авторы акцентируют внимание на таких приоритетах социального качества жизни как: социальноэкономическая безопасность, социальная включенность, социальные полномочия и социальная активность (Ван-дер-Мейзен, Девид Гордон, Уильям Райан и др.), в этой связи вводятся их соответствующие индикаторы.
Осмысление данной проблематики интегрируется на международном уровне, но продолжает сохранять национальногосударственную и социально-культурную специфику. В этой связи характерно то, что длительное время в последней трети XX в., на рубеже ХХ-ХХ1 столетий исследования в области проблем благосостояния, качества жизни ограничивались обсуждением опыта европейских стран, в лучшем случае - в сравнении с «богатыми» англоговорящими странами, такими как Австралия, Канада и США. Существовала ситуация, при которой исследователи фактически игнорировали азиатские страны, либо давали по ним информацию в поверхностном, несопоставимом формате.
При этом в 1980-1990-е гг. «более богатым странам Азии» (Япония, Сингапур, Южная Корея, Тайвань) присваивалась метка ОЕСД как «обществ благосостояния», в то время как европейские страны характеризовались как «государства всеобщего благосостояния» [25, с. 66-67]. В основном это было связано с использованием в исследованиях упрощенных сравнительных методологий, где не учитывались реальные социальные механизмы обеспечения благополучия в европейских и азиатских странах. В этой связи, в частности, не учитывалось различие полномочий и ответственности государства
и бизнеса за обеспечение благосостояния в европейских и азиатских странах. В Азии обеспечение благосостояния возложено главным образом на работодателя. Здесь предприниматели и фирмы обязаны по закону и действующим нормативам принять социально-экономические меры по обеспечению работников и их семей соответствующими услугами. В Европе чаще всего это предоставляется государством. При этом нельзя не учитывать и того, что азиатские страны проводили политику социального обеспечения при более низком уровне экономического развития, чем это было в европейских странах.
В настоящее время явно активизируется работа по реализации сравнительных исследований благосостояния и качества жизни в Европе и Азии, а также других регионах мира. Так, в 2006 г. к исследованиям в области перспектив развития социальной политики и государства, благосостояния с новым качеством жизни присоединились крупнейшие университеты Азии. По инициативе университета Тиба (Япония) состоялась Первая азиатская конференция по изучению социального качества (The First Asian, 2006). В конце марта 2007 г. прошла Вторая азиатская конференция «Социальное качество и устойчивое развитие общества» с подзаголовком «Поворот к новому партнерству между университетами Азии и университетами Европы». Она состоялась на Тайване, где ее организаторами выступали Тайваньский государственный университет совместно с Европейским Фондом социального качества и университетом Тиба (Япония).
Характерно, что участники конференции в своих сообщениях и докладах придерживались единой стратегии выступления - анализа социальной ситуации в своих странах через четыре измерения социального качества благосостояния жизни человека и общества, что позволило:
- протестировать возможность использования «европейских» индикаторов для анализа социальной ситуации в азиатских странах, качества жизни их населения, человека и общества;
- обеспечить общий аналитический подход при анализе социальных условий жизни и достижений в различных странах Азии;
- использовать результаты и выводы, которые будут получены при условии следования первым двум позициям для адаптации теории социального качества к условиям развития социальной сферы в странах Азии;
- обеспечить свободную дискуссию исследователей из Европы и Азии по главным темам устойчивого развития общества при условии, что это развитие будет идти в рамках, заданных концепцией социального качества, комплексного обеспечения благополучия человека и общества.
Решение этих задач в перспективе должно обеспечить новые возможности для сравнительных исследований социальной политики и качества жизни не только в Азии и Европе, но и в Северной и Южной Америке, в Африке, других регионах мира. Результаты исследований проблематики социального качества благополучия человека и общества в Европе послужили стимулом к новым дискуссиям, анализу данной проблематики.
Для нас такое развитие событий весьма благоприятно, ибо дает возможности более активного и плодотворного использования идей, методологии и методики ноос-ферной теории социологического витализма, акцентирующего внимание на интеграции анализа физического, психического и социального здоровья человека в процессе активизации его участия в развитии всех основных сфер общества, базовых социальных отношений владения, пользования, распоряжения и распределения, присвоения, потребления.
В заключение подчеркнем особое значение еще одной базовой категории социологического витализма, обеспечивающей эффективность анализа благополучия человека и общества, качество и безопасность их жизни. Речь идет о первичной социальной ячейке - клетке социального организма как живого существа - «социальном микрорайоне личности», который обеспечивает в основном воспроизводство социальной жизни в процессе прохождения через него, его заполнения энергией, веществом, информацией. Вычленение и рассмотрение социального микрорайона личности как первичной клетки социума, основы воспроизводства социальной жизни сегодня
востребовано, диктуется, как минимум, следующими причинами:
- разрушительными процессами в развитии традиционной семьи как социального института и социальнодемографической ячейки воспроизводства общества и человека;
- формированием новой динамики и систем устойчивых социальных связей, взаимодействий человека в условиях радикальных изменений образа жизни, коммуникаций, информационной революции;
- трансформацией социальной роли, функций и форм организации трудовых коллективов как ячеек, основы производственно-трудовой деятельности;
- развитием новой системы общественных организаций, форм участия в них личности и семьи, трудовых коллективов;
- возникновением новых форм семейно-бытовых и социально-трудовых отношений, их новая интеграция и дифференциация и др. [27-29].
В этой связи совершенно очевидно, что введение виталистской социологией в практику анализа, социально-технологического и социоинженерного, просветительского обеспечения благополучия человека и общества категории «социальный микрорайон личности» создает совершенно новые возможности не только аналитического, но и организационного обеспечения качества социальной жизни индивида, человека и общества в целом. При этом не игнорируются возможности и традиционных категорий, характеризующих различные ячейки современного социума как формы осуществления жизни социальной материи, ее эволюции. Они совместно используются в новой системе ноосферного социологического знания - виталистской социологии как новой социологической парадигме, что позволяет интегрировать инновационные и традиционные формы управления благополучием человека и общества с учетом нового взаимодействия глобального, регионального и национального, а также технологического и феноменологического, социогенетического и актуально-сетевого, повседневно-прагматического. Этого требует жизнь, ее новое качество! Этого требует новое время...
Список литературы
1. Иванов В. Н. Новая цивилизация XXI века: технология становления. М.: Знание, 2006. 295 с.
2. Бестужев-Лада И. В. Альтернативная цивилизация. М.: Владос, 1998. 362 с.
3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / пер. с англ. М.: Academia, 1999. 956 с.
4. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества: учебник / пер. с польск. М.: Логос,
2008. 664 с.
5. Григорьев С. И., Гуслякова Л. Г., Гусова С. А. Социология. Основы модернизации социального знания: учебник. М.: Гардарики, 2007. 235 с.
6. Кузнецов В. Н. Социология безопасности: учеб. пособие. М.: КДУ, 2009. 422 с.
7. Викторов А. Ш. Духовная безопасность российской цивилизации: учеб. пособие. М.: КДУ,
2009. 302 с.
8. Словарь виталистской социологии / под ред. С. И. Григорьева. М.: Гардарики, 2006. 223 с.
9. Григорьев С. И. Основы виталистской социологии XXI века: учеб. пособие. М.: Гардарики, 2007. 239 с.
10. Основы стратегии формирования жизненных сил общества ноосферной цивилизации, управляемой социоприродной эволюцией: монография / под ред. С. И. Григорьева. М.: Русаки, 2009. 262 с.
11. Социальная история. Ежегодник / под ред. Н. М. Пушкарева. СПб.: Алетейя, 2009. 349 с.
12. Теоретическая социология. Антология / сост. и общ. ред. С. П. Баньковской: в 2 ч. М.: Университет, 2002. 424 с.
13. Ритцер Дж. Современные социологические теории. Изд. 5-е. СПб.: Питер, 2002. 688 с.
14. Ноосферизм. Арктический взгляд на устойчивое развитие России и человечества в XXI веке: в 2 т. / под ред. А. И. Субетто, А. Т. Шакенбаева. СПб., 2007. 448 с.
15. Ноосферное образование в евразийском пространстве / под науч. ред. А. И. Субетто. СПб.:
Астерион; Кострома: КГУ им. Н. А. Некрасова, 2009. 685 с.
16. Введение в управление: учеб. пособие: в 3 ч. / под ред. А. Г. Гладышева, В. Н. Иванова,
Н. В. Масловой. М.: Ириас, 2007. 358 с.
17. Современное понимание жизненных сил человека: от метафоры к концепции / под ред. С. И. Григорьева. М.: Магистр-пресс, 2000. 242 с.
18. Григорьев С. И. , Матвеева Н. А. Социология образования как отраслевая теория в современном социологическом витализме. Барнаул: РНЦ, 2002. 168 с.
19. Квалиметрия жизни / Г. Г. Азгольдов, В. Н. Бобков, В. Я. Ельмее и др. М.: ВУУЖ; Ижевск: Изд. УдГУ, 2006. 820 с.
20. Кравченко С. А. Социология модерна и постмодерна в динамически меняющемся мире. М.: МГИМО-Университет, 2007. 264 с.
21. Луков Вал., Луков Вл. Тезаурусы: субъективная организация гуманитарного знания. М.: Изд-во Нац. ин-та бизнеса, 2008. 782 с.
22. Тезаурус социологии. Тематический словарь-справочник / под ред. Ж. Т. Тощенко. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2009. 489 с.
23. Лига М. Б. Качество жизни как основа социальной безопасности: моногр. М.: Гардарики, 2006. 223 с.
24. Новик А. А. , Ионова Т. И. Руководство по исследованию качества жизни в медицине / под ред. Ю. Л. Шевченко. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. 320 с.
25. Социальные стандарты качества жизни / под ред. О. В. Овчировой, В. Н. Бобкова, Н. С. Григорьевой. М.: МАКС-пресс, 2008. 232 с.
26. Энциклопедия систем жизнеобеспечения: знания об устойчивом развитии: в 3 т. / под ред. Е. Е. Демидовой, С. И. Григорьева. М.: Магистр-пресс, 2005. 1208 с.
27. Семья и здоровье: материалы III Международного конгресса «Российская семья» / под ред. В. И. Жукова. М., 2006. 452 с.
28. Черняк Е. М. Социология семьи: учеб. пособие. М.: Дашков и Ко, 2008. 238 с.
29. Григорьев С. И. , Гуслякова Л. Г. , Запольская А. С. Организационно-управленческие формы поддержки жизненных сил семьи в современном российском регионе: препринт. М.: Изд. РГСУ,
2010. 32 с.
