CC BY
71
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
УДК 008:316
М.А. Абрамов К ВОПРОСУ О ЕДИНСТВЕ ИДЕЙНОГО НАСЛЕДИЯ РУССКИХ КОСМИСТОВ
В статье на основе множества источников обобщается опыт рассмотрения проблем идейных оснований русского космизма, общих черт философского наследия его основных представителей, характеризуется явление в целом. Основные выводы, которые делает автор, отмечают уникальное сочетание идейных черт, имеющих связь с идеями иностранных мыслителей, - в основном, содержащимися в немецкой философии, а также с идеями библейского происхождения.
M.A. Abramov BACK TO THE QUESTION OF RUSSIAN COSMISTS UNITY IDEAS HERITAGE
On the base of more than thousands of the sources is generalized here the experience about consideration of the ideas from Russian cosmism and the general lines of the philosophical heritage its main representatives. The main findings of this article are the notes of the unique combination of idea lines, having relationship with creativity of the foreign thinkers. This is, first of all, ideas of German classical philosophy and ideas of the Bible.
В 1990-х годах было довольно модно сомневаться в существовании русского космизма, как явления отечественной мысли и даже задавался вопрос: «А был ли русский космический мальчик?» [1]. Аргументами сомневающихся были те несомненные факты, что русский космизм - явление многоплановое, разнородное и в его рамках существует множество противоречий, так что якобы «нет общей школы, единой понятийной системы, или хотя бы общего концептуального ядра». Отсюда следовал вывод, что «...добропорядочной рациональной философской школы никак из них (из представителей русского космизма - М.А.) не получается» [1]. По мнению Э.Ю. Калинина, некоторые современные исследователи пытаются объединить на основе инвайронментализма концепции отечественных мыслителей, «воскресив», таким образом, русский космизм. В связи с этим возникают вопросы, что первично - русский космизм или инвайронментализм, и был ли русский космизм вообще. Следовательно, вопрос о культурно-отраслевых и временных рамках русского космизма перерастает в вопрос: был или не был самобытный русский космизм, а, соответственно, быть или не быть ему?
Попытаемся разобраться, на основе каких идейных черт можно объединить основных мыслителей, относимых к русским космистам, и можно ли утверждать, что общность их взглядов принципиально существеннее имеющихся между ними разногласий.
По мнению С.Г. Семёновой, русских космистов связывает идея активной эволюции природы [2], а согласно О.А. Карчевцеву - идея всеединства мира в истине, добре и красоте (основополагающая идея философии В.С. Соловьёва) [3].
Даже если соглашаться с этими утверждениями, необходимо признать, что первая идея разрабатывалась до Н.Ф. Фёдорова И.Г. Фихте и А. фон Гумбольдтом. Так, по утверждению Фихте, «... интеллигенцию (человеческий дух - М. А.) можно мыслить только как деятельную» [4]. А. фон Гумбольдт же усматривал смысл научного знания в открытии возможностей управления природой. По его мнению: «Человек не может действовать на природу, не может завладеть никакою из её сил, если не знает этих естественных сил, не умеет измерять и вычислять их» [5]. Вторая же идея является достоянием мировой философии, по крайней мере, со времён философов Милетской школы и Пифагора [5], и разрабатывалась философами античности (Сократом, Платоном, Плотином, Филоном Александрийским), а в рамках немецкой философии, например, Г.В. Лейбницем, тем же И.Г. Фихте, Ф.В.Й. Шеллингом и Ф. Шлегелем.
По словам Сократа «. древние, бывшие лучше нас и обитавшие ближе к богам, передали нам сказание, гласившее, что всё, о чём говорится как о вечно сущем, состоит из единства и множества и заключает в себе сросшиеся воедино предел и беспредельность. Если всё так устроено, то мы всякий раз должны вести исследование, полагая одну идею для всего, и эту идею мы там найдём» (см. [6]). (См. также диалог Платона «Парменид» [7]). Согласно Плотину, «Вселенная - это один большой организм» [8]. Ключевой в восприятии единства мира Филоном Александрийским и многими другими философами являлась та, свойственная для многих религий «. мысль, что космос и всё, что в космосе, - и творения и собственность Породившего их.» [9].
По определению Лейбница, «следует заключить вообще, что мир - это упорядоченное целое, исполненное благолепия, то есть так устроенное, что приносит величайшее удовлетворение тому, кто его понимает» [10]. По Фихте, «все индивиды заключаются в Едином великом Единстве чистого духа.» [4]. О продолжении этих идей в творчестве Шеллинга и Шле-геля см.: [11, 12].
Постараемся обозначить общие идейные черты в творчестве лиц, как правило, причисляемых к русским космистам. В творчестве основополагающих фигур, называемых в числе русских космистов (Н.Ф. Фёдоров, В.С. Соловьёв, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский, А.В. Вернадский, Л.Н. Гумилёв, Д.Л. Андреев) [13], на фоне яркого личного колорита каждого из них, общие черты отметить непросто, хотя они и есть. Путь к поставленным ими целям овладения силами природы, продления человеческого существования вплоть до бессмертия и нравственного отношения ко всему Космосу, виделся космистами по-разному. Как правило, этот путь предполагался в сочетании духовного и материального совершенствования людей (с приданием тому или иному из этих двух путей первичного значения). Не все приводимые ниже черты можно обнаружить у каждого мыслителя-космиста (прежде всего из-за специализации каждого в той или иной области познания). Но, по существу следующих ниже идейных пунктов, присутствующих в творчестве названных русских космистов, расхождений у них не наблюдается. Это:
1) Привлечение внимания, первоначально, к разумной (космической) организованности структуры природы и её процессов (а позднее к эволюционизму, как к проявлению этой организованности). Эта черта была присуща ещё творчеству М. В. Ломоносова. Ломоносов утверждал: «Я натуру нахожу везде самой себе подобную. Я вижу, что лучи, от самых отдалённых звёзд к нам приходящие, тем же законам в отвращении и преломлении, которым солнечные и земного огня лучи, последуют и для того же сродство и свойство имеют» [14].
Согласно Ломоносову, «.и натура есть некоторое Евангелие, благовествующее неумолчно творческую силу, премудрость и величество. Не токмо небеса, но и недра земные поведают славу Божию» [14]. Из этой черты следуют а) жизнеутверждающий деятельный оптимизм космистов (особенно ярко выраженный К.Э. Циолковским и В.И. Вернадским), а также б) требование нравственного отношения к природе в качестве условия успеха миссии человека, как деятельного преобразователя природы (высказанное в творчестве Н.Ф. Фёдорова, Д. Л. Андреева, Л. Н. Гумилёва, и, по сути, представляющее собой выражение заповеди «Проповедуйте Евангелие всякой твари» (Марк 16, 15)). По своим истокам первая черта из отмеченных нами - библейская, ещё ветхозаветная (тут можно вспомнить 40-ю главу книги Иова, особенно ярко передающую идею величия Божьего творения).
2) Осознание всеединства Вселенной («всеединство» - термин, употребляемый и Н.Ф. Фёдоровым [15] и В.С. Соловьёвым), а также следующих отсюда: а) необходимости всеединого познания всеединого мира; б) синергийного отношения к социальным и природным объектам, лежащего в основе принципа соборности.
Осознание единства Вселенной и истины, и связанное с ним утверждение необходимости цельного познания, развивающееся в идею объединения всех наук в деле постижения мира (междисциплинарный подход), а также всех форм духовной жизни (в частности, науки и религии) - одна из старейших черт русского космизма. Она прослеживается в творчестве М.В. Ломоносова ((«Имеет каждая наука равное участие в блаженстве нашем» [14]) и наиболее ярко выражена В.Ф. Одоевским. Согласно Н.Ф. Фёдорову: «в деле обращения смертоносной силы в живоносную объединятся все науки» [15].
Что же касается синергийного отношения к объектам мира, то ещё Фёдоров дал определение а-космизма, как единства, отрицающего множественность [15], из которого «от обратного» следует такая особенность космизма, как утверждение единства во множестве. Причём, разработка концепции синергии, преемственно развивающейся, начиная от Аристотеля, является заслугой, прежде всего, православной мысли (см. [16]). Этот факт является предпосылкой интеграционных процессов в религиозной сфере по инициативе одной из православных церквей.
Вторая отмеченная нами черта характеризует как немецкую философию романтизма (творчество Шеллинга и Шлегеля), так и философию русских «любомудров» (И.В. Киреевского и В.Ф. Одоевского). Эта черта свойственна творчеству В.И. Вернадского, рассматривавшего космос как развивающееся единство неорганической, органической, живой и разумной стихий и утверждавшего равноправие в познании мира не только наук, но и таких форм культуры, как наука, философия, искусство.
3) Указание (в разной форме) на необходимость продления жизни человека с целью достижения бессмертия людьми и воскресения («высшего блага» согласно Л.Н. Гумилёву
[17]), как высшего проявления власти над природой («над временем» по Н.Ф. Фёдорову). Эта черта в творчестве Фёдорова восходит к идеям французского мыслителя XIX в. Ш. Стоффеля
[18]. Однако, у М.В. Ломоносова есть высказывание, которое можно трактовать по-разному, но, всё-таки, недвусмысленное в своей идейной основе: «Велико есть дело смертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа» [19].
4) Деятельностно-созидательный характер русского космизма, выражающийся, прежде всего, в требовании активной эволюции, - в осознании необходимости конструктивного вмешательства людей в ход естественных процессов с целью снятия социальных и естественных противоречий (в частности, идеи «регуляции», «ноосферы», освоения космоса, с целью «обретения власти над пространством», по выражению Н. Ф. Фёдорова). С этой чертой связано мистикофилософское «оправдание творчества» В.С. Соловьёвым, Д.Л. Андреевым и Н.А. Бердяевым (вплоть до провозглашения им «эпохи Третьего Завета»). Здесь надо сказать, что ещё в творчестве М.В. Ломоносова содержится требование прикладной ценности научного знания [14], которое может рассматриваться в качестве предпосылки тезиса об активной эволюции.
5) Сверхформальная этика («супраморализм» Н.Ф. Фёдорова). Эта черта основывается на представлении о всеединстве. Согласно Н.Ф. Фёдорову, основной «отрицательной» заповедью супраморализма является «Жить нужно не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» [15]. По Фёдорову: «Только соединение духовного и светского, веры и знания может вывести за пределы зла и стать одним добром, стать высшей нравственностью, супраморализмом» [15]. И этого следует, в частности, что поступки человека оцениваются, исходя из целей вселенского масштаба, стоящих перед человечеством. Погружение в аморализм сверхформальная этика предупреждает требованием «жизни для всех», то есть - отсутствием ангажированности, приводящей к принципу «цель оправдывает средства», и, в конечном счёте, к оправданию зла. Сверхформальная этика разрешает применение насилия в интересах обороны при невозможности применения иных средств, но не оправдывает агрессию. Сверхформальная этика не ограничивает область нравственности социальной сферой, а тем более какой-либо её частью (национальным, классовым, профессиональным и любым другим коллективом). Элементы сверхформальной этики ярко выражены в произведениях Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва, К.Э. Циолковского, А.Л. Чижевского, В.И. Вернадского, Д.Л. Андреева, Н.К. Рериха, Л.Н. Гумилёва. В творчестве Циолковского мы встречаем мучительные раздумья, касающиеся нравственных проблем, приводящие автора от проповеди социальной селекции и биологического геноцида (истребления «низших», якобы вредоносных видов) к осознанию, что всё-таки волеизъявления низших в космической иерархии существ объединяются в волеизъявления высших, подобно голосам, сливающимся в хор [20].
Следует отметить, что все названные идейные черты, как показано выше, не могут рассматриваться как нечто, присущее только отечественной мысли. При этом для них свойственна яркая религиозная окрашенность, что подразумевает наличие в этих чертах таких аспектов, которые не свойственны протестантской немецкой философии (например, утверждение принципа соборности). Сочетание же, синтез названных принципиальных черт, характеризующих творчество большинства «культовых фигур» русского космизма, может рассматриваться как уникальное и характеризующее его как реально существующий феномен отечественной культуры.
Идея всестороннего единства мироздания и её проекция на цели и смысл существования человечества и каждого человека в целом дают основания назвать явление русской мысли, обладающее указанными чертами, «русским космизмом». Все отмеченные черты этого явления являются сфокусированными отечественной мыслью аспектами решения «естественного вопроса», вопроса оптимального отношения макро- и микрокосмосов, сформулированного Н.Ф. Фёдоровым как прежде всего вопрос «о жизни и смерти» [15].
Рассмотрение черт русского космизма даёт ответ и на вопрос о времени его возникновения и происхождении. Русский космизм возник в области соприкосновения русской православной культуры с её представлением о единстве микрокосма и макрокосма и западноевропейского научного знания. Первые самобытные черты этого мировоззрения прослеживаются уже в творчестве М.В. Ломоносова. Окончательно, как целостное самобытное явление (характеризующееся всей полнотой отмеченных черт), русский космизм проявился в форме активного христианства Н.Ф. Фёдорова. С эпохи Ломоносова можно датировать время начала развития идейных корней русского космизма, если уподобить это явление культуры дереву, корни которого - в эпохах русского Просвещения и романтизма, ствол - учение
Н.Ф. Фёдорова, ветви - теории его учеников (В.С. Соловьёва, К.Э. Циолковского) и их последователей (включая современных).
Первая, третья и пятая черты русского космизма имеют христианские корни и отличают русский космизм от ведического, индо-буддийского космического мировоззрения. С эволюционизмом русского космизма контрастируют ведический фатализм и представление о дурной бесконечности циклического развития мира (тут достаточно вспомнить о «кальпах», в течение которых проходят эпохи медленной деградации мироздания) и развития отдельных
существ (представление о переселении душ). С сферхформальной этикой контрастируют «продуктово-пищевая» нравственность (которая есть неотъемлемый, но не самый важный и не всегда нужный элемент этики) и порой доходящее до абсурда ненасилие ведизма. (Русские представители ведического космизма - Л.Н. Толстой, Е.П. Блаватская, Е.И. Рерих и др.). Вторая и четвёртая черты русского космизма (впервые обозначенные, соответственно
О. А. Карчевцевым и С. Г. Семёновой) объединяют его с общеевропейским космическим сознанием. Однако, например Г.В. Лейбниц отмечал обособленность монад, и «вещи в себе» по И. Канту непостижимы. Русские же космисты акцентируют внимание, прежде всего, на всестороннем взаимопроникающем единстве мира, предполагающем единство форм его познания для постижения его истин в полноте. И совсем самобытным делает русский космизм объявленная Фёдоровым война смерти от лица живого и мёртвого человечества.
Итак, общее концептуальное ядро у представителей русского космизма есть. Можно отметить и общность проблематики, несмотря на разность подходов и областей, в которых работали разные мыслители.
По существу все указанные черты космизма были объединены Н. Ф. Фёдоровым. Этот факт даёт основания считать основоположником специфически русского космического мировоззрения именно Н.Ф. Фёдорова, хотя он специально и не разрабатывал некоторые неотъемлемые моменты своей теории (например, идеи разумного сотворения Космоса и бытия Бога, как духовной причины Вселенной) и не предложил некоторых, появившихся позднее и широко употребляемых ныне терминов. Но в целом несомненно, что именно «с Фёдорова зачинается глубоко своеобразное философское направление общечеловеческого значения: русский космизм, активно-эволюционная, ноосферная мысль, представленная в XX веке именами таких крупных учёных и философов, как К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский,
А. Л. Чижевский, В.Ф. Купревич» [21].
В конкретном формулировании содержания перечисленных пунктов заметна определённая идейная эволюция: идеи активной эволюции («регуляции природы») и достижения бессмертия людьми («общего дела», «всемирной литургии») предложил Н.Ф. Фёдоров, идею всеединства чётко сформулировал В.С. Соловьёв, библейские идеи разумной организованности Космоса и нематериальности его причины ярко проиллюстрировал гипотезами науки К. Э. Циолковский. Идеи Фёдорова разрабатывались его последователями, и, вместе с тем, «послефёдоровское» поколение космистов ценой трудностей и жертв, но прокладывало пути конкретного воплощения его идей (В.С. Соловьёв, К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский). Ценой заблуждений и своих жизненных трагедий В.С. Соловьёв и К.Э. Циолковский фактически поставили крест, соответственно, на идее объединения мира в одно государство и на развитии русского космизма по буддийскому идейному руслу. Даже карикатурная идея селекции человечества сыграла свою роль в установлении пределов «регуляции» социальной среды. Наиболее общая тенденция развития идей русского космизма состояла в отказе от элементов антропоцентризма, что проявилось в творчестве В.И. Вернадского и Н.Г. Холодного 1940-х гг., а несколько позднее и в «коперниканской» религиозной картине мира Д.Л. Андреева. (Об отсутствии коперниканской религиозной картины мира сожалел Н.Ф. Фёдоров, критикуя Данте Алигъери [15]).
Возможно, отказ от антропоцентризма составляет самый существенный смысл космизма вообще. Отказ от телеологической замкнутости мысли людей в рамках человечества - от этого парадоксального неосознанного императива познания, - есть преодоление видовой неадекватности окружающему миру или видовой гордыни. Вместе с тем, это и идейное освобождение (русским космизмом) человечества из плена земной ограниченности, в котором люди ведут себя не лучше, чем пауки в банке. Прорывается вековой плен человеческого сознания. Недостаточность внутричеловеческой этики, экономики, эстетики предполагается решить их конструктивным прорывом в природную сферу Земли, связанную со всей Вселенной. Космизм подразумевает совершенно иной масштаб осознания человеческих проблем, нежели на замкнутом социаль-
ном (будь то политическом или экономическом) уровне, когда число средств действительного решения проблем (если подходить к делу без лукавства) всегда недостаточно. В этом - отличие космической мысли от социальной (политической, экономической, религиозной) и только на уровне космической мысли мысль социальная получает оправдание и реальную перспективу. Таким образом, идея активной эволюции неотрывна от смысла космизма.
Автор, на основании изученного материала (см. [22, 23]), может отметить свойственность всех отмеченных черт русского космизма творчеству, как минимум, Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва, К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, А.Л. Чижевского, Н.А. Бердяева, Н.К. Рериха, Д.Л. Андреева, Л.Н. Гумилёва, а следовательно, сделать вывод о принадлежности творчества этих мыслителей к концептуальному ядру русского космизма. На авторский взгляд, очевидно типологическое и генетическое сходство философского творчества представителей естественнонаучного направления русского космизма (имеющего прикладную сторону) и творчества ряда мыслителей русского религиозного ренессанса. Потому принимаем «наиболее расширенное» толкование понятия «русский космизм», «.когда представителями космизма считаются не только К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский, но и В.С. Соловьёв, С.Н. Булгаков, П. А. Флоренский» [24]. У разных представителей космизма в общем сходные идеи звучали по-разному, со своими нюансами. Если же кто-то из космистов не высказал мнения по некоторым из перечисленных пяти пунктов, то это могло иметь причиной, прежде всего, несколько более узкий или несколько иной вектор осмысления проблем.
Рассмотрение черт русского космизма приводит к следующему основному выводу: довольно большое число признаков свидетельствует о широком диапазоне творческой деятельности русских космистов, что доказывает незаурядность людей, чьё творчество отвечает этим признакам и предполагает узость круга этих лиц.
Понятие «русский космизм» обозначает самостоятельное явление культуры, в рамках которого осознаётся многоплановое взаимопроникающее единство человека, человеческого общества, Земли и Космоса, обусловленное общими закономерностями, присущими им в естественно-научном, а, следовательно, в онтологическом, этическом и эстетическом планах. В этой связи вся природа рассматривается как субъект этических отношений, а не просто как объект практической деятельности и эстетического внимания. Истинность, непротиворечивость познания природы, таким образом, теоретически предполагается в единстве практиче-ски-рационального и эмоционального (этико-эстетического) способов её освоения. При этом, любое негативное в эмоциональном плане действие рассматривается как целенаправленно разрушающее естественную среду обитания человека, признаётся равная важность экологии окружающей среды и экологии души. Неотъемлемый элемент философии русского космизма составляет акцентуация на необходимости умножения блага в природе по её же лучшим образцам, путём подражания ей (в том числе и в таком её качестве, как бессмертие).
Особенно специфичны такие элементы русского космизма, отличающие его от немецкого романтизма, индо-буддийских мировоззренческих концепций, политеистического и монотеистического пантеизма, как:
1) Мощная прикладная составляющая деятельностно-созидательного характера русского космизма, в рамках которой утверждается единство культуры в целом, а в частности, религии с её организующей и целеутверждающей ролью и естественных наук (В. И. Вернадский, Н. К. Рерих). С этой чертой связан проективный характер философии русского космизма («сельский индустриализм» и «образовательные Кремли» Н.Ф. Фёдорова, проект «Всемирной теократии»
В.С. Соловьёва, «Розы Мира» Д.Л. Андреева, «Лиги культуры» Е.И. и Н.К. Рерихов).
2) Апелляция к человеку, как к разуму природы (в рамках «супраморализма»), биологически предназначенному для выполнения этой своей роли, вне покорения природы и подчинения ей, через ответственное, равноправное, гармонизирующее природу сотрудничество («регуляция» природы, борьба со смертью Н.Ф. Фёдорова, «теургия» В.С. Соловьёва, ноосфера В.И. Вернадского).
Справедливы те слова о русской философии Серебряного века в целом, что «это была изначально неклассическая философская мысль. Философия русского космизма решительно шагнула в сторону естественной науки (комплекса наук о природе). Русская религиозная философия устремилась к религии, но не той, ютящейся у трона, а тайной, скрытой, истинной, которую ещё предстоит открыть в акте нового откровения» [25]. Притом, необходимо отметить, что русский космизм, как правило, чужд поддержания эзотерических традиций как таковых, его цели требуют открытия тайн (разумеется, при условии соблюдения правила «не навреди»). Русскому космизму, несмотря на широту этого явления, та максима Г. В.Ф. Гегеля, «. что мудрость никогда не заключается в тайне. Наоборот, истинную науку следует искать в открытом поле сознания» [26], всё-таки ближе, чем эзотеризм и мистери-альность. Следует подчеркнуть то отличие рассмотрения Бога в философии (от сугубо религиозного), в том числе и в философии русского космизма, что философия рефлектирует вопросы, недоступные для апологетического богословского осмысления. В их числе вопрос о качествах Бога, вопрос теодицеи в разных сферах бытия, и, соответственно, в разных областях философского знания, и вопрос о самом бытии Божием.
Если делать выводы из творчества В.И. Вернадского, то научные, философские, религиозные истины порознь оставляют простор для власти заблуждений. Русский космизм вообще призывает учиться лучшему у единой природной реальности, утверждая возможность вывода из неё научно обоснованных положений даже религиозно-этического плана (М.В. Ломоносов, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, Н.К. и Е.И. Рерихи). Исходя из их творчества, можно сформулировать следующие выводы, хотя и находящиеся «за гранью» науки, но всё-таки имеющие «области соприкосновения» с научными фактами:
1) В меру ответственности совести и разума позволено всё (заповедь, данная самим действием творения мира). Когда совесть и разум спят, появляются формальные ограничения («отрицательная нравственность») и возможности противоположения им, то есть внешний раздор, следующий из раздора душевного. Эти противоположения разнятся между собой, но их объединяет узкая, односторонняя самость провозглашающих их.
2) Зло должно быть остановлено, по возможности добром, а при отсутствии такой возможности относительным добром является и насилие в пределах защиты.
3) Бог создал и поддерживает существование человека, что делается для его становления в качествах зрелого и самостоятельного существа, но только в такой мере, в какой нужно для достижения этой цели. Именно потому, кроме изречённых, многие истины даны ощутимо, но осознать их мешают излишества догматизма и сомнений.
4) Человек - высший смысл природы, но его реализация возможна лишь в совместном творении людей на благо всей природы (в «общем деле» представителей всех народов и профессий).
5) Реальность должна восприниматься во всей её полноте и без излишеств, адекватно ей. Всякая ложь в своих истоках есть ложь себе. Человек - исток всего блага и зла для себя.
Думается, что такие моменты, разделяющие русских космистов, как, например, монизм К. Э. Циолковского и «антимонизм» В. И. Вернадского, полная открытость социального проекта Н.Ф. Фёдорова и «элитарность» «всемирной теократии» В.С. Соловьёва и пр., в свете приведённых фактов и идей не являются непримиримыми. Полагая так, мы учитываем ту возможность, что русский космизм - не только данность, что у него могут быть разноплановые перспективы (например, в областях естественных наук, искусства, и, разумеется, философской и религиозной мысли).
ЛИТЕРАТУРА
1. Калинин Э.Ю. Проблема окружающей среды в русской мысли / Э.Ю. Калинин // Стратегия выживания: космизм и экология / отв. ред. Л.В. Фесенкова. М.: Эдиториал УРСС, 1997. С. 179-190.
2. Русский космизм: Антология философской мысли / сост. С.Г. Семёновой, А.Г. Гачевой; вступ. ст. С.Г. Семёновой; предисл. к текстам С.Г. Семёновой, А.Г. Гачевой; прим. А.Г. Гачевой. М.: Педагогика-Пресс, 1993. 386 с.
3. Карчевцев О. А. Русский космизм / О. А. Карчевцев // Грёзы о Земле и небе: антология русского космизма / сост., вступ. ст., коммент. О.А. Карчевцева; худож. М. Волкова. СПб.: Худож. лит., 1995. С. 5-25.
4. Фихте И.Г. Сочинения: в 2 т. / И.Г. Фихте. СПб.: Мифрил, 1993. Т. 1. 687 с.
5. Гумбольдт фон А. Космос. Опыт физического мироописания / А. фон Гумбольдт. М.: Издание братьев Салаевых, 1866. Ч. 1. VIII. 407 с.
6. Платон. Сочинения: в 3 т. / Платон. М.: Мысль, 1971. Т. 3. Ч. 1. 688 с.
7. Платон. Сочинения: в 3 т. / Платон. М.: Мысль, 1970. Т. 2. 670 с.
8. Плотин. Космогония / Плотин; пер. с англ. М.: КЕЕЬБЬ-Ьоок; Киев: Ваклер, 1995.
304 с.
9. Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета / Филон Александрийский. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шибалина, 2000. 456 с.
10. Лейбниц Г.В. Сочинения: в 4 т. / Г.В. Лейбниц. М.: Мысль, 1982. Т. 1. 636 с.
11. Шеллинг Ф. В. Й. Идеи к философии природы как введение в изучение этой науки / Ф.В.Й. Шеллинг. СПб.: Наука, 1998. 518 с.
12. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. / Ф. Шлегель. М.: Искусство, 1983. Т. 1. 479 с.
13. Денищенко М. М. Русский космизм: мост в грядущий культурно-цивилизационный процесс / М.М. Денищенко, С.А. Касьяненко // Философское осмысление судеб цивилизации: тез. XIV ежегодной науч.-практ. конф. кафедры философии РАН. М.: РАН, 2001. Ч. II.
С. 146-149.
14. Ломоносов М.В. Избранные философские произведения / М.В. Ломоносов; под общ. ред. Г.С. Васецкого. М.: Госполитиздат, 1950. 760 с.
15. Фёдоров Н.Ф. Собр. соч.: в 4 т. / Н.Ф. Фёдоров. М.: Прогресс-Традиция, 19951999.
16. Волошинов А.В. Синергетическая парадигма как явление культуры рубежа XX-XXI веков / А.В. Волошинов // Синергия культуры: труды Всерос. конф. / под ред. А.В. Во-лошинова. Саратов: СГТУ, 2002. С. 9-16.
17. Гумилёв Л.Н. Древняя Русь и Великая степь / Л.Н. Гумилёв. М.: Мысль, 1989.
764 с.
18. Семёнова С.Г. Философ будущего века: Николай Фёдоров / С.Г. Семёнова. М.: Пашков дом, 2004. 584 с.
19. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений / М.В. Ломоносов. М.-Л., 1950-1983. Т. 6. С. 171.
20. Циолковский К.Э. Воля Вселенной / К.Э. Циолковский. Калуга: Гублит № 213; Гостипография КГСНХ, 1929. 29 с.
21. Семенова С.Г. Николай Фёдоров: Творчество жизни / С.Г. Семенова. М.: Советский писатель, 1990. 384 с.
22. Абрамов М. А. Идейные основания русского космизма / М. А. Абрамов. Саратов: СГТУ, 2003. 280 с.
23. Абрамов М. А. Космос и история: две судьбы в истории науки / М. А. Абрамов. Саратов: СГТУ, 2004. 232 с.
24. Линник Ю.В. Русский космизм и творчество «Амаравеллы» / Ю.В. Линник // Космическое мировоззрение - новое мышление XXI века: материалы Междунар. науч.-обществ. конф.: в 3 т. М.: МЦР, 2004. Т. 3. С. 455.
25. Жукоцкая З.Р. Шеллинг и русский символизм / З.Р. Жукоцкая // Философские науки. 2003. № 5. С. 58-72.
26. Гегель Г.В.Ф. Сочинения / Г.В.Ф. Гегель. М.-Л.: Гос. соц.-эконом. изд-во, 1935. Т. 8. 470 с.
Абрамов Михаил Александрович -
кандидат культурологии, докторант, доцент кафедры «Культурология»
Саратовского государственного технического университета
Статья поступила в редакцию 04.08.06, принята к опубликованию 10.10.06
