CC BY
738
10.3. К ВОПРОСУ О ДЕСТРУКЦИИ ЮГОСЛАВИИ, ПРИЧИНАХ И ПРЕДПОСЫЛКАХ РАСПАДА
Куминова Марина Романовна, аспирант кафедры глобалистики факультета Глобальных процессов Место учебы: МГУ имени М. В. Ломоносова
marina.kuminova@icloud.com
Аннотация: в статье рассматривается процесс распада Югославии, который стал примером наиболее радикального проявления межэтнической вражды в Европе, после окончания Второй Мировой войны. Причины этого заключаются в специфике проживания различных этносов на территории бывшей Югославии, истории региона, а также в архаичности культуры межэтнического общения местных этнических групп. Вследствие войн 1991-1999 гг. в большинстве государственных образований на территории бывшей Югославии выросла этническая гомогенность населения. Этот процесс в перспективе должен способствовать уменьшению конфликтности в регионе Западных Балкан.
Ключевые слова: Югославия, распад, причины, гражданская война, этнос, гомогенизация, политика.
THE QUESTION OF THE DESTRUCTION OF YUGOSLAVIA, THE CAUSES AND PRECONDITIONS FOR THE COLLAPSE
Kuminova Marina R., post-graduate student of the Department of globalism faculty of Global processes Study place: Moscow state University named after M. V. Lomonosov
marina.kuminova@icloud.com
Abstract: the article discusses the process of the collapse of Yugoslavia, which became an example of the most radical manifestation of interethnic hostility in Europe after the end of the Second World War. The reasons for this lie in the specificity of the residence of various ethnic groups in the territory of the former Yugoslavia, the history of the region, as well as in the archaic culture of inter-ethnic communication among local ethnic groups. Due to the wars of 1991-1999. in the majority of state formations in the territory of the former Yugoslavia, ethnic homogeneity of the population has increased. In the long run, this process should contribute to reducing conflict in the Western Balkan region.
Keywords: Yugoslavia, collapse, reasons, civil war, ethnic groups, homogenization, politics.
Ныне мы являемся свидетелями чрезвычайно интересного с политологической точки зрения и одновременно глубоко трагического завершения процесса этнической гомогенизации государства, возникшие на обломках бывшей Югославии. Распад Югославии как многонационального государства происходил в несколько этапов и на разных территориях по-разному. Так, война в Словении была достаточно короткой и не повлекла столько человеческих жертв, как войны в Хорватии и Боснии и Герцеговине. Вполне мирным был только выход Македонии из Югославской федерации, однако проблемы между албанцами и македонцами обострились позже. Последняя Югославия состояла из двух республик - Сербии и Черногории. И вряд ли политические изменения, произошедшие в Югославии (падение режима С. Милошевича, победа Объединенной демократической оппозиции Сербии на выборах югославского президента и парламента Сербии), смогли бы остановить процесс этнической гомогенизации, вернуть в страну те почти три миллиона беженцев, покинувших свои дома в результате войн и конфликтов 1991-1999 гг. Югославский кризис стал шоком для Европы и целого мира, поскольку вот уже более чем пятьдесят лет на континенте не было такого обострения межнациональной борьбы. Необходимо понять причины небывалой остроты межнациональной розни в бывшей Югославии, чтобы не допустить ее повторения в других регионах. Следует также отметить уникальность процесса этнической гомогенизации на фоне ускорения интеграционных процессов в Европе и общей космополитизации общественной жизни на континенте [2, с. 114].
Сегодняшняя политическая реальность Западных
Балкан - это существование в значительной степени гомогенных национальных образований как следствие полной ликвидации или существенного уменьшения на их территории национальных меньшинств [8, с. 102]. Это касается в первую очередь Хорватии, «материковой» Сербии (без учета Косово и Воеводины, где сохранились соответствия албанского и венгерского меньшинства), а также обеих частей Боснии и Герцеговины (Мусульмано-Хорватской Федерации и Республики Сербской). Относительно Косово, то здесь потерпел неудачу (в результате поражения в военных действиях Югославии с НАТО в марте-июне 1999 г.) план правительства бывшего президента Югославии С. Милошевича вытеснить албанское большинство края. Однако сейчас в Косово продолжается процесс вытеснения уже не албанцев, а сербов. По оценкам ООН, с момента завершения войны этот край покинули около 200 тысяч сербов и представителей других национальностей. Итак, тенденция для всех территорий, по которыми прошла война, остается общей - все они постепенно, но неуклонно, лишаются национальных меньшинств.
Стоит заметить, что внутри самой Мусульмано-Хорватской Федерации состоялось четкое разделение на мусульманскую и хорватскую части, и на территории мусульманских земель Федерации количество хорватов неуклонно уменьшается. Руководство боснийских хорватов в 2000 г. поставило вопрос о выходе хорватских территорий из состава Мусульмано-Хорватской Федерации. Согласно данным Комиссии оОн по делам беженцев, около 30% боснийских хорватов покинули республику со времени подписания Дейтонского соглашения в декабре 1995 года. Аналогичные процессы происходят и на хорватских землях
К ВОПРОСУ О ДЕСТРУКЦИИ ЮГОСЛАВИИ, ПРИЧИНАХ И ПРЕДПОСЫЛКАХ РАСПАДА
Федерации, где уменьшается количество мусульман. Этот факт иллюстрирует нехватку межнациональной толерантности даже между формальными союзниками. Так, хорваты покидают земли, что отошли мусульманам, несмотря на то, что мусульмане с 1994 г. были союзниками хорватов в войне с сербами в Боснии и Герцеговине (БиГ), и сейчас правительства обеих общин являются союзниками по большинству политических вопросов. Итак, если в обеих этих частях Мусуль-мано-хорватской федерации - мусульманской и хорватской - не терпят представителей национального меньшинства из «союзной» нации, то несравненно острее проблемы в межнациональных отношениях сербов и хорватов, сербов и мусульман, между которыми шли крайне ожесточенные войны.
Западные страны в начале 90-х пытались способствовать достижению межэтнического согласия, или, по крайней мере, возможности проживания на одной территории представителей различных национальных групп бывшей Югославии. Однако все их попытки не имели успеха: споры между югославскими народами оказались настолько острыми, что сделали невозможным их совместное проживание. Взаимная ненависть между сербами и албанцами в Косово, между Сербией Слободана Милошевича и Хорватии Франьо Туджма-на, и как результат - между сербами и хорватами в Хорватии, вместе с экономическими проблемами и распадом Союза Коммунистов Югославии привели к гражданской войне и разрушению гражданской культуры единого государства.
Таким образом, разрушение национальной толерантности на протяжении межнациональных распрей и последующих кровавых войн, сделали необратимым процесс образования небольших, но мононациональных государств на территории бывшей Югославии. Итак, в чем причина таких глубинных противоречий и взаимной ненависти бывших югославских народов?
В идеологии одной из враждующих сторон югославского конфликта заметна довольно интересная закономерность: политологи и историки, которые выступали с просербских позиций (как, например, американский ученый сербского происхождения А.Джилас), пытаются отстоять тезис, что вражда между балканскими славянами, как и сербско-албанский конфликт в Косово, имеет глубокие исторические корни. К примеру, белградский ученый И. Изакевич утверждает, что племена южных славян, что пришли на Балканы во второй половине VI и начале VII веков, всегда враждовали.
Отметим, что югославские политики и историки надеялись на сохранение Югославии, акцентируя внимание именно на таких концепциях и соответствующих моментах истории. В случае, если Белград действительно желал сохранения страны, сербы имели бы искать не поводы для обид, а примеры мирного сосуществования, которые, следовало бы, всячески подчеркивать. Впрочем, югославская элита вплоть до октября 2000 г., неоднократно силой подавляя национальные движения, в значительной мере способствовала разрушению единства и, в конце концов, краху государства. Интересным является то, в каких формах некоторые сербские ученые оппонировали западным ученым, которые пытались разрушить миф об извечной враждебности народов Югославии.
Так, например, американский ученый Н. Малкольм утверждал, что до начала XIX в. сербы и албанцы часто были по одну сторону «исторических баррикад».
Этот тезис резко критиковали многочисленные сербские ученые из уважаемых институтов. Вероятно, более близким к реальности является подход, согласно которому причины зарождения глубинного антагонизма между южными славянами не были «исконными». Они возникли главным образом вследствие миграций вв., из-за которых резко изменилась демографическая ситуация в регионе. Сербы и хорваты, которые ранее развивались в своих замкнутых культурно-исторических ареалах, оказались в зонах смешанного расселения.
На середину XIX в. сербское население Хорватии составляло около 30% общего числа ее жителей. Сербы и хорваты жили «полосами» также и в Боснии и Герцеговине. Сам по себе такой характер проживания еще не был причиной сербско-хорватского конфликта, но он создавал для него благоприятную почву. Таким образом, благодаря миграционным процессам и внешним культурно-религиозным влияниям (в частности, исламским), на территории южнославянских земель образовалась сложная этническая ситуация. Причем, как показала история, большинство народов на этой территории по различным причинам так и не приобрела культуры толерантности и способности бесконфликтно жить в многонациональном обществе. Однако именно на сербской политической элите, как на руководстве самого многочисленного народа бывшей Югославии, лежит наибольшая ответственность за то, что процесс деструкции Югославии развивался именно силовым путем [10, с. 42].
Следовательно, именно столкновение реальности полиэтнического общества с нехваткой культуры межнационального сожительства, а также гегемонистское стремление отдельных внешних и внутрибалканских силовых центров (среди которых, прежде всего, Сербия, и, в меньшей степени, Хорватия) стали причинами того, что югославский конфликт развивался именно по конфронтационному сценарию. Гегемонизм сербов проявлялся в попытке объединить все сербские земли. Причем в официальной идеологии существовала отчетливая тенденция, направленная на то, чтобы сербскими назывались все земли, которые когда-либо входили в Сербское королевство. Боснийских мусульман сербы считали исламизированными сербами. Так, в начале XX века накануне образования югославского государства - Королевства сербов, хорватов, словенцев - сербский премьер Н. Пашич заявил: «Спор о старшинстве между сербами и хорватами уже давно решен в пользу сербского народа».
Следует заметить, что югославская история в значительно большей степени мифологизирована, чем история большинства европейских народов. И, как часто случается в таких случаях, исторический миф иногда становится более важным, чем реальные события. Мощная историческая мифология народов Западных Балкан создала устойчивые идеологемы и национальные стереотипы: сербы считают, что хорваты предали их, поддержав Австро-Венгрию в Первой мировой войне, которую сербы назвали «Сербской Голгофой». Кроме того, сербы хорватов обвиняют в том, что хорватские «усташи» - националисты, которые создали во время Второй мировой войны Хорватское государство под протекторатом фашистской Германии, уничтожили около 700 тыс. сербов. С другой стороны, хорваты считают, что они составляли большинство в партизанских отрядах Тито, и утверждают, что серб-
ские националисты - «четники» массово уничтожали хорватов, а политические режимы Первой (1918-1941 гг.) и Второй (1945-1991 гг.) Югославии были репрессивными и антихорватскими.
Сербы обвиняли боснийских мусульман в том, что они принимали участие в борьбе с сербами на стороне турок, австрийцев, «усташей» и тому подобное. Вместе с тем мусульмане вспоминали про геноцид, развязанный против них «четниками» в военные годы, о том, как их тогда массово переселяли в Турцию.
Косовские албанцы исторически рефлексируют к «жестокостям сербской оккупации» 1878 г., до депортаций и попыток сербизации местного населения. Сербы, в свою очередь, вспоминают действия албанских фашистов во время Второй мировой войны.
Мифологизация новых, как и старых, настоящих и мнимых исторических обид сделала свое дело в идейной подготовке межнациональной войны в бывшей Югославии. Как метко заметил один западный профессор, «священная сербская земля» стала значить для Белграда значительно больше, чем албанцы (хорваты, боснийцы и т. п), которые обитают на ее поверхности». Понятно, пораженным было сознание не только сербов.
Недостаток опыта полноценного межнационального сожительства у южнославянских народов, может быть объяснено историческим заторможенностью формирования их национальной идентичности, обусловленной прежде всего длительным господством на южнославянских землях Османской и Габсбурской империй.
Специалисты отмечают наличие у балканских народов так называемых трайбалистских (племенных) тенденций, давно отживших у политически развитых народов Западной Европы.
Опыт Европы иллюстрирует возможность длительного и относительно бесконфликтного сосуществования разных народов на одной территории (Швейцария, Бельгия, в меньшей степени Испания), чего не было достигнуто на землях южных славян. Итак, главные причины небывалой вспышки югославского конфликта - в недоразвитости процессов этнической консолидации народов Западных Балкан и характере культуры межнационального общения. Фактически, на Западных Балканах из Средневековья, которое царило здесь еще в XIX в., были перенесены в XX в. именно средневековые традиции межнационального общения. Не следует переоценивать религиозный, цивилизацион-ный факторы в развязывании войны, как это делают некоторые исследователи, изображая югославскую войну как войну межконфессиональную или межциви-лизационную [5, с. 208].
Стражей внимания является мнение академика К. Га-джиева о том, что пертурбации в этом регионе являются не чем иным, как скрытым проявлением проблем, которые не были решены Первой мировой войной и загнаны вглубь авторами Версальской системы договоров. В самом деле, каждый из народов (сербы, албанцы, мусульмане и др.) жалуются на несправедливость, что ее допустили западные государства после обеих мировых войн, по установлению межгосударственных границ, пренебрегая этническим принципом.
В основе постоянных стычек на Балканах лежат прежде всего территориальные и этнонациональные факторы. Конфликты здесь сглаживались и маскировались только тогда, когда балканские народы входили в состав тех или других больших государств или империй. Таким образом, предпосылками конфликтов
в балканском регионе стали не только и не столько цивилизационное или религиозное противостояние, сколько политический по своему характеру национально-территориальный фактор.
Эрозия югославского федерального центра состоялась раньше, чем в Советском Союзе. Согласно Конституции 1974 г., республики контролировали состав федерального президентства. Правовая база постепенно закрепляла постоянно растущий экономический суверенитет республик, что впоследствии сделало возможным ведение ими даже торговых войн друг против друга или с центром. Коммунистический режим Тито взял на вооружение идеологию «югославизма», соединив ее с идеологией «пролетарского интернационализма». «Следует больше делать акцент на, собственно, слове «Югославия», ведь сербы, словенцы, хорваты, македонцы, черногорцы - одновременно и южные славяне, и следует вести борьбу со всеми формами национализма, возникающих в виде унитаризма или шовинизма и сепаратизма», - провозглашал Тито в 1969 г.
Как было отмечено ранее, национальные проблемы не были порождением коммунистического режима и существовали задолго до его установки. Наоборот, коммунистическому режиму некоторое время удавалось сдерживать национальные противоречия в определенных пределах, а распределением Югославии на республики и края удовлетворить часть национальных требований югославских народов. Впрочем, такими мерами национальные противоречия не были решены, а лишь загнаны вглудь.
Маршалу Иосифу Броз Тито в значительной степени благодаря собственному авторитету удалось обеспечить целостность социалистической Югославии, которая была достаточно централизованным государством и консолидированность которой поддерживалась Союзом Коммунистов Югославии и Югославской Народной Армией. Наряду с мощным центром существовали локальные политические центры в республиках и автономных краях. Вокруг этих центров формировались национальные политические элиты, которые и провели позже демонтаж Югославии. Конституция 1974 г., написанная под руководством Тито, увеличила ожидания в республиках на возможность консенсусного управления. Режим Тито пытался проводить сбалансированную кадровую политику, которой достигалось относительно равномерное соотношение представительства в органах федерации кадров из республик и автономных краев [7, с. 162].
Однако предотвратить кризис в межнациональных отношениях эти меры не смогли. В 1986 г. произошло разделение федерального и республиканского бюджетов, начали раздаваться призывы к провозглашению ресурсов на территории республик собственностью этих республик. В следующем 1987 г. словенские оппозиционные круги подготовили и обнародовали «Национальную программу», которая подводила к идее создания независимого государства. Это событие серьезно повлияло на направление дискуссий о будущем Югославии. За словенцами сразу выступили и хорваты [4, с. 52]. В октябре 1990 г. Хорватия и Словения выдвинули свою модель конфедеративного устройства, вроде существовавшего в то время, Европейского Сообщества. Предполагалось, в частности, сохранение общего экономического пространства, заключение таможенной и финансовой унии. Каждое из государств-членов конфедерации должно было иметь
К ВОПРОСУ О ДЕСТРУКЦИИ ЮГОСЛАВИИ, ПРИЧИНАХ И ПРЕДПОСЫЛКАХ РАСПАДА
свои вооруженные силы, однако на уровне Конфедерации предполагалось осуществление координации и согласование оборонных усилий. Во внешней политике, по мнению хорватов и словенцев, органы конфедерации могли бы обеспечить совместное решение определенных внешнеполитических вопросов, а также по взаимной договоренности осуществлять дипломатическое представительство в третьих странах [1, с. 230]. Такой подход к идее трансформации Югославской федерации был воспринят сербами крайне негативно. Поэтому в ответ руководители Сербии и Черногории выступили с совместной декларацией. Согласно предложенной ими концепции, союзные органы федерации наделялись полномочиями в области обороны, внешней политики, финансовой системы, государственного регулирования рыночных отношений, вопросам обеспечения прав граждан.
Позицию сербского руководства поддержали хорватские и боснийские сербы. Сербы образовали на территории Хорватии две автономные области, жители которой после проведения референдума о независимости Хорватии в мае 1991 г. выразили желание остаться в составе федерации. В марте 1991 г. произошли первые вооруженные столкновения на территории Хорватии. В июне 1991 г. Югославская Народная Армия начала войну в Словении, но после начала восстания в Хорватии за три недели боев в Словении вынуждена была эвакуироваться оттуда. Война же в Хорватии только начиналась. В ноябре 1991 г. в сербских общинах Боснии и Герцеговины был проведен плебисцит, на котором боснийские сербы также высказались за сохранение Югославии. Они отказались участвовать в республиканском референдуме в марте 1991 г., который фактически санкционировал независимость Боснии и Герцеговины, тем самым окончательно развеяв надежды на возможность реанимации Югославии в ее усеченном виде (без Хорватии и Словении) [3, с. 812].
Хорватия и Словения предпочли независимости, отказавшись от объединения, которое все больше напоминало "Большую Сербию", что и стало причиной конфликта, прежде всего в районах компактного проживания сербов в Хорватии. Итак, в Югославии произошел раскол по национальному признаку с вытеснением более сильной стороной со спорных территорий представителей «враждебной» национальности. На первом этапе войны сербы в Хорватии и в БИГ оказались в более удобном положении, поскольку им сначала явно, а затем тайно, помогала Югославская Народная Армия. Поэтому уже на начальном этапе сербы захватили треть территории Хорватии, и две трети территории БИГ. Хотя по последней переписи населения, проведенным до войны, мусульмане в Боснии составляли 43% населения, а сербы - 31%.
Только в августе 1995 г. хорватам удалось вернуть утраченные территории, кроме Восточной Славонии, а в течение 1995-1997 гг. - восстановить контроль и над Восточной Славонией. Все эти изменения, как и изменения фронтов в Боснии и Герцеговине, сопровождались массовыми этническими чистками, что их проводили все без исключения стороны конфликта. Так, скажем, в Хорватии было 500 тыс. хорватских беженцев и более 200 тыс. сербских вместе с 4 млн. довоенного населения около 1,6 млн. стали беженцами внутри страны или навсегда покинули ее [6, с. 212].
Следует заметить, что все попытки Запада навязать сторонам боснийского конфликта условия совместного
проживания провалились. Существовало несколько сценариев мирного урегулирования в Боснии: план Кутильера (1992 г.), план Венса-Оуэна (1992 г.), план Оуена-Столтенберга (первая половина 1994 г.) и план Контактной группы США, России, Великобритании, Франции и Германии (июль 1994 г.). Однако эти планы отвергались одной из сторон, чаще всего боснийскими сербами, хотя под давлением международной общественности и принимались Белградом. Ведь за всеми планами предполагалось, что воюющие народы остаются жить в едином государстве.
Только после военных поражений боснийских сербов осенью 1995 г. от мусульман и хорватов и применение авиации НАТО против позиций боснийских сербов, они пошли на уступки, согласившись на подписание 14 декабря 1995 г. Дейтонских мирных соглашений, по которым Босния и Герцеговина была признана единым государством. Впрочем, следует отметить, это единство имело и имеет больше формальный, чем реальный характер. Территория республики была разделена на два государственных образования - Мусульмано-Хорватскую Федерацию (около 51% территории БиГ) и Республику Сербскую (около 49% территории). Между этими образованиями была осуществлена демаркация границ, а также расположен международный миротворческий контингент сил по Стабилизации (IFOR, позже переименованный в SFOR) под эгидой НАТО, численность которого постепенно была сокращена с 60 тыс. до менее чем 30 тыс. военных [20]. Каждая из частей БиГ имеет собственное руководство, конституцию, армию, полицию и тому подобное.
Полномочия центральных органов власти БИГ (Президиум, Парламентская ассамблея, Совет Министров) существенно ограничены. В большинстве центральных органов власти существует принцип равного представительства всех трех этнических групп. В то же время мусульмане и хорваты в бег остаются партнерами преимущественно на бумаге. Итак, выполнив главную задачу остановки войны, Дейтонские соглашения не смогли окончательно примирить народы. Победа Воислава Коштуницы на президентских выборах в Сербии и во время следующих революционных событий 5 октября 2000 г. Давало надежду, что отношения боснийских сербов с другими национальностями в БиГ будут постепенно нормализоваться. 15 декабря 2000 г. БиГ и Югославия установили дипломатические отношения.
Фактически же либеральные элементы Дейтонского соглашения - общее правительство для Боснии-Герцеговины, суд над военными преступниками и, особенно, возвращение беженцев - остались нереализованными из-за нежелания их совершать самими сторонами-участниками недавней гражданской войны. Однако и до сих пор в Боснии и Герцеговине совместные органы власти собираются чаще всего лишь по требованию Запада. По данным ООН, из 2,3 млн. беженцев, что насчитывалось во всей бывшей Югославии на конец боснийской войны, только 380 тыс. вернулось на место постоянного проживания. При этом абсолютное большинство беженцев возвращаются в те места, где они принадлежат к этническому большинству. Вследствие массового исхода сербов из Сараево после передачи его мусульманам, это город превратился в почти моноэтническую (менее 8% сербов с довоенных около 30%). Такая же тенденция наблюдается и в Восточной Славонии, откуда выехало не менее 25 тысяч человек, или пятая часть сербов.
Как уже отмечалось, аналогичный процесс происходит сейчас и в Косово, откуда вытесняется уже неалбанское население [9, с. 201].
В Косово в борьбе за власть победило крыло умеренных албанских деятелей. Сторонники этих идей вместе с лидером умеренных косовских албанцев Ибрагимом Рутовой вернулись в центр политической жизни, победив на выборах в сентябре 2000 г. радикалов из Армии освобождения Косово. Вернуться на территории, которые остались под властью "врага", рискует мало кто из беженцев, несмотря на радикальные политические изменения в Югославии.
Даже в Македонии, где не существовало опасного исторического наследия, отношения между македонцами и албанцами в определенное время очень обострились и вылились в военный конфликт. Правда, с принятием изменений к конституции Македонии, которые расширили права албанского меньшинства, и миротворческой миссией НАТО в Македонии кровопролитие было остановлено, а диалог между албанцами и македонцами перешел в политическую плоскость. Однако и в этой, наиболее этнически толерантной республике бывшей Югославии возникли серьезные проблемы с вынужденными переселенцами. Македонцы оставляли районы, где преобладает албанское население, и наоборот.
Итак, проблема этнической гомогенизации территорий касалась почти всех без исключения республик и автономных краев бывшей Югославии, за исключением Словении (где и до войны население было относительно этнически гомогенным), а также Черногории и автономного края Воеводина в составе Сербии. Пребывание большого числа мигрантов каждой из сторон вне своих предыдущих домов стало реальностью сегодняшних Западных Балкан.
Вполне очевидной представляется тенденция к гомогенизации национального состава населения в государствах и государственных образованиях, возникших на обломках бывшей Югославии. Это касается прежде всего частей Боснии и Герцеговины, единство которой существует преимущественно в документах. Западные Балканы превратились в совокупность государств и государственных образований, где фактически на территории доминирующей нации серьезно ослаблены или даже ликвидированы национальные меньшинства. Таким образом, из приведенных выше причин конфликтов на территории бывшей Югославии (смешанность населения, противоречивость национальных интересов, отсутствие культуры межнационального общения) одна причина - национальная пестрота целостных территорий - почти исчезла.
Политические последствия югославских войн еще долго будут влиять на судьбу региона. Вместе с тем «лечение» региона уже начато. Именно так можно толковать согласие Хорватии на возвращение сербских
беженцев в страны, причем это возвращение длится уже более двух десятков лет. Впрочем, это является лишь первыми шагами к дальнейшему преодолению тяжелого наследства межнациональных войн. Балканы в целом, за исключением Боснии и Герцеговины, Косово и Македонии, путем национальной гомогенизации и создания национальных государств, достигших строя, что в перспективе может продлиться дольше, чем реальность обоих Югославий (1918-1941 гг. и 1945-1991 гг.). Надеждам на мирное решение проблемы способствует эволюционирование режима Сербии в сторону большей демократичности и прозападного внешнего выбора с последующем вступлением в ЕС в 2020-х годах. На наших глазах Балканы вместе с бывшей Югославией превратились в регион с примерно однородной геополитической ориентацией, что также существенно уменьшает потенциал конфликтности между балканскими странами.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 75,78%.
Список литературы:
1. Бирюков С.В. Югославские «узлы»: прелюдия общеевропейской драмы? // Философия хозяйства. 2013. № 4 (88). С. 217-231.
2. Галушко Д.В. Институт признания государств в практике Европейского Сообщества / Союза // Юридические записки. 2014. № 4 (27). С. 112-115.
3. Михалёва Н.В., Гошоков З.А. Причины и последствия распада Югославии // В сборнике: научное обеспечение агропромышленного комплекса Сборник статей по материалам Х Всероссийской конференции молодых ученых, посвященной 120-летию И. С. Косенко. Отв. за вып. А. Г. Кощаев. 2017. С. 811-812.
4. Новиков М.В. Факторы распада многонационального государства: внутренние причины и инструменты внешнего влияния // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2015. № 4. С. 47-54.
5. Нюнько Ю.О. Исторические и философские аспекты распада Югославии / В сборнике: Актуальные вопросы гуманитарного образования Межвузовский сборник научных трудов. Под редакцией С.В. Демидова, Соколова А.С.. Рязань, 2014. С. 204-209.
6. Пономарева Е. Как была разрушена Югославия // Свободная мысль. 2013. № 3 (1639). С. 207-214.
7. Романенко С.А. Постъюгославское пространство 1992-2014 гг.: проблемы национального самоопределения и непризнанных государств // Актуальные проблемы Европы. 2015. № 1. С. 154-171.
8. Соколов А.С. Поиск администрацией Клинтона путей урегулирования конфликтов на Балканах в первой половине 1990-х гг. // Вестник Московского университета. Серия 8: История. 2013. № 5. С. 92-106.
9. Харитонова О.Г. СФРЮ: институциональные проблемы этнической федерации // Политическая наука. 2013. № 3. С. 190-204.
10. Энтина Е.Г. Балканы вчера и завтра // Современная Европа. 2015. № 1 (61). С. 37-44.
