CC BY
242
19. Ferret Carole, 2006 - Techniques iakoutes aux
confins de la civilisation altaique du cheval. Contribution a une anthropologie de l’action, sous la direction de J.-P.Digard, Paris, EHESS, 3 vol.
20. Ферре К., Попов В., Бертело Э., Лемер Ф.
Захоронения лошадей // Мир древних якутов: опыт междисциплинарных исследований (по материалам саха-французской археологической экспедиции) - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2012. - 226 с.
21. Попов А. А. Материалы по религии якутов
Вилюйского округа // Сборник МАЭ, XI - М. - Л., 1949. -С. 255-323.
22. Эволюция черной веры (шаманства) у якутов / Трощанский В. Ф. - Казань: Типолитография Императорского Университета, 1902.
23. Бравина Р. И. Погребальный обряд якутов как историко-этнографический источник / ХУП-ХГХ вв. / Рукопись дисс. ... канд. истор. наук. - Л. 1983.
24. Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. - Новосибирск, 1980. - 207 с.
25. Иванов С. В. Якутские коновязи // Материальная культура народов Сибири и Севера. - Л.: Наука, 1976. -С. 213-224.
УДК 391/395
Н. В. Екеев
К ПРОБЛЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ АЛТАЙСКОГО ЭТНОСА
Проведен анализ изменения этнического самосознания основных этнотерриториальных групп коренного населения Горного Алтая на протяжении XIX в. Показаны важнейшие обстоятельства, приведшие к появлению в работах по сибиреведению нового этнонима алтайцы или алтайская народность. Раскрыт процесс этнической консолидации близкородственных этнических групп к концу XIX в. в новый алтайский этнос (алтай калык).
Ключевые слова: этнические группы, родовой состав, теленгиты, ойроты, алтай-кижи, этническая консолидация, алтайцы, алтайский язык, алтайский этнос.
N. V Ekeev
To the Issue of Altai Ethnos Formation
The analysis of the change of ethnic identity of the general ethnic territorial groups of indigenous population of Gorny Altai during the XIX century is conducted. The most important circumstances, which brought to new ethnicon “Altai” or “Altai nationality” in Siberian studies are represented. The process of the ethnic consolidation of closely related ethnic groups at the end of the XIX century in new Altai ethnos (Altai Kalyk) is disclosed.
Key words: ethnic groups, generic composition, Telengit, Oirot, Altai-Kizhi, ethnic consolidation, Altai people, Altai language, Altai ethnos.
ЕКЕЕВ Николай Васильевич - к. и. н., руководитель научной группы по этнографии БНУ Республики Алтай «Научно-исследовательский институт алтаистики им. С. С. Суразакова».
E-mail: n_kazat@mail.ru
В научной литературе по проблеме образования алтайского этноса доминирует точка зрения советского этнографа Л. П. Потапова. Так, по его представлению, до Октябрьской революции алтайцы «... не составляли единой народности и не имели общего самоназвания. Они расчленялись на ряд родоплеменных или территориальных групп, часто изолированных, различных по занятию и образу жизни.» [1, с. 14]. Кроме того, имеется другая точка зрения, высказанная Л. И. Шерстовой. Она попыталась аргументировать идею о том, что в начале XX в. с принятием новой религии -бурханизма - завершилось идеологическое оформление нового алтайского этноса (алтай-кижи). Однако она склонна считать, что в процесс образования алтайского этноса было вовлечено только население семи дючин [2, с. 203-208].
Чтобы разобраться в данном вопросе, крайне важно обратиться к первоисточникам, т. е. к фактам и свидетельствам исследователей Х1Х-начала XX вв., которые в ходе посещения Горного Алтая непосредственно наблюдали и изучали жизнь его коренного населения.
После присоединения Горного Алтая к Российскому государству в 1756-1757 гг. его территория входила в состав Кузнецкого округа Тобольской губернии, а с 1804 г. - Бийского округа (уезда) Томской губернии. В административно-податном отношении коренное население Горного Алтая было распределено на семь алтайских кочевых дючин, пять черневых, две кумандинские, две чуйские «двоеданческие» кочевые волости и три оседлые «инородческие» управы (с 1834 г.). В официальных документах и литературе XIX в. население семи дючин называлось алтайскими (бийскими, горными) калмыками. Жители двух чуйских волостей длительное время именовались калмыками-двоеданцами (изредка урянхайцами). За населением черневых волостей закрепилось название черневые татары. Только наименования кумандинцев и телеутов (жителей управ) - переселенцев из Кузнецкого округа - практически не претерпели изменений [3].
Обратимся к сведениям путешественников и учёных, характеризующим изменения в этническом самосознании коренного населения Алтая. Среди первых, кто посетил территорию Горного Алтая после присоединения к России, были представители естественных наук А. Бунге, К. Ф. Ледебур, Г. Гельмерсен, Г. И. Спасский. Они описали быт, религию и обычаи коренных жителей, но практически не обратили внимания на их этнический (родоплеменной) состав.
Несколько иным было содержание путевых заметок выдающегося географа П. Чихачева, совершившего поездку в 1842 г. по югу и востоку Горного Алтая.
Он, в частности, отметил следующее: «Западные и восточные алтайцы ничем не отличаются друг от друга и сами считают, что единственное различие между ними определяется местом жительства. Восточные племена называют алтайцев, обосновавшихся западнее Катуни, «алтай-кижи», или «катунь-кижи» (люди с Алтая или Катуни), тогда как эти последние своих восточных собратьев именуют «чуй-кижи» (т. е. люди с Чуи). Примечательно, что те и другие самих себя называют «теленгитами». Что касается общего и очень туманного обозначения «калмык», единственно употребляемого русскими, то народы, к которым оно применяется, его совершенно не знают» [4, с. 58-59]. П. Чихачев, пожалуй, стал первым исследователем, обратившим внимание на существование двух новых территориальных групп -алтай-кижи и чуй-кижи.
Подробное описание этнического состава коренного населения Алтая имеется в трудах В. В. Радлова. В путевом дневнике за 1860 г. он писал: «Калмыки, называемые русскими алтайцами, телеутами и двоеданцами, весьма редко называют себя калмыками или калмаками, а двоеданцы совершенно не знают этого имени; обыкновенно они называют себя теленгетами (теленгитами) или по обитаемым им странам: паят-кижи (кузнецкие телеуты), алтайскими (алтайцы), чуй-кижи (двоеданцы)» [5]. В другой работе, изданной в 1883 г., он внес уточнение и отметил, что алтайцы, кочующие в области рек Катуни и Чарыша, называют себя «алтай-кижи» и изредка «ойрэт» [ойо! - Н. Е.], а двоеданцы Чуи, Чулышмана и Башкауса - «теленгит» и иногда «телес» (по Чулышману) и «улан» (по Улагану и Башкаусу). По языку к алтайцам близки телеуты, которые себя называют «теленгэт» [6].
В. В. Радлов в своем труде «Из Сибири» впервые предпринял группировку коренных жителей Алтая (по местожительству, языку и др.) на «татар Северного Алтая» и «собственно алтайских татар» («татар собственно Алтая»). В состав первых включены четыре группы: кумандинцы (куманды), лебединские татары, или лебединцы (ку-кижи) и черневые татары (йыш-кижи), состоявшие из пяти племен: кюзён,
тиргеш, кёмнёш, юс и торгул. Ко вторым отнесены алтайские калмыки (алтай-кижи, ойрот), двоеданцы, или калмыки-двоеданцы (чуй-кижи, теленгит) и телеуты (пайат-кижи, теленгет) [7]. Классификация
В. В. Радлова легла в основу последующих лингвистических и этнографических классификаций.
По существу, со взглядами В. В. Радлова совпадало мнение его современника - миссионера и исследователя В. И. Вербицкого. Он выделил следующие племена: телеуты (самоназвание
теленгет), алтайские калмыки или просто алтайцы («по собственному их названию ойрот или алтай
кижи»), калмыки-двоеданцы (теленгиты) и черневые татары (самоназвание туба кижи, также ]ыш кижи), кумандинцы (куманды кижи) и шорцы (шор) [8, с. 1; 9, с. 21-22]. Алтайцы или теленгуты, по мнению В. И. Вербицкого, «где бы ни жили, крепко держатся одного наречия», т. е. они говорили на алтайском языке с небольшими отличиями в говорах и диалектах отдельных групп. К ним по языку и верованиям примыкали туба-кижи («язык и верования их общие с алтайскими калмыками») [9, с. 22; 10, с. 1]. Поэтому первый крупный труд по языку коренного населения Алтая, в подготовке которого участвовал В. И. Вербицкий, назывался «Грамматика алтайского языка» [8].
Анализ работ В. В. Радлова, Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева позволяет сказать, что примерно к 70-м гг. XIX в. название теленгит (теленгет) стало использоваться только в двух чуйских волостях (по Радлову: «сохраняется оно лишь в сознании двоеданцев») [7, с. 123]. А среди населения семи дючин возобладало самоназвание алтай-кижи [11, с. 230]. По этому поводу Г. Н. Потанин высказался так: «Тюркское племя русского Алтая не имеет общего имени, однако различает в своей среде три отделения: алтай, теленгит и тоёлес.
Первое отделение кочует по левому берегу р. Катуни, второе - по р. Чуе, третье - по Чулышману и Башкаусу. По языку они мало различаются и составляют один народ» [12, с. 1]. Судя по работам А. Калачева и Е. Луценко, к 90-м гг. XIX в. этноним тоёлес (тёлёс) приобрел иное значение. Так, первый автор писал, что жители двух чуйских волостей именуют себя теленгитами, а этноним «телес» [тёлёс - Н. Е.] является названием аристократического рода, из которого происходили наследственные зайсаны 1-й Чуйской волости [13, с. 475]. Е. Луценко пришел к такому заключению: «Теленгеты Чулышмана зовут себя «телесами» [тёлёсами - Н. Е.], а по Улагану и Башкаусу не употребляют. Телесы и теленгеты вообще так слились между собой, что отнюдь нельзя, подобно Потанину, определенно сказать, что отделение телес [тёлёс - Н. Е.] кочует на Чулышмане и Башкаусе, отделение же теленгет -на Чуе» [14, с. 11-12]. Нужно сказать, что среди алтайцев (алтай-кижи) представители рода тёлёс в 1804 г. были выведены из 2-й дючины и объединены в отдельную 6-ю дючину.
С. П. Швецов по результатам обследования населения дючин черневых и чуйских волостей выделил три племенные группы: алтай, или алтай-кижи, теленгиты, или чуйцы, и туба-кижи [15, с. 39-40]. Но вместе с тем он применил к населению трех групп общее название алтайцы [15, с. 130-136]. Очевидно, основанием для использования термина алтайцы послужили не только его собственное
исследование, но и работы В. И. Вербицкого,
В. В. Радлова, Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева. Действительно, при характеристике коренного населения Горного Алтая второй половины XIX в. эти учёные часто употребляли термины алтайцы, алтайская народность. К сказанному добавим, что в работах востоковеда и тюрколога Н. Ф. Катанова имеется термин алтай чон, означавший «алтайский народ» [16, с. 516].
В литературу по истории и культуре народов Сибири новое название алтайцы (алтайская народность) вошло, как нам представляется, в связи с двумя важными обстоятельствами. Во-первых, во второй половине XIX в. стало очевидным то, что основная часть коренного населения Горного Алтая относилась к семи алтайским дючинам, т. е. к группе алтай-кижи. Во-вторых, в 1864-1865 гг. чуйские теленгиты приняли российское подданство и перестали считаться «двоеданцами». А занимаемая ими территория на юго-восточной части Горного Алтая после демаркации границы полностью вошла в состав России. С тех пор исчезли указанные отличия между группами алтай-кижи и чуй-кижи (теленгит) и они стали рассматриваться, по упомянутому выражению Г. Н. Потанина, как «тюркское племя русского Алтая», т. е. как один народ.
Вместе с тем, исследователи XIX-XX вв. не уделили должного внимания другой стороне этнических процессов, а именно анализу причин трансформации самоназвания населения семи дючин от этнонима теленгит/теленгет (наряду с ойрот) к новому названию алтай-кижи. На наш взгляд, на изменение самоназвания данной группы оказали влияние два основных фактора: политический и этнический. Во-первых, знатной верхушке и остальному населению семи дючин понадобилось немногим более полувека после принятия ими российского подданства для того, чтобы осознать и понять свое отличие по политическому положению и административнотерриториальному устройству от соплеменников теленгитов, подданных цинского Китая, живущих к востоку от реки Катуни. Во-вторых, трансформация самосознания населения семи дючин была обусловлена особенностями его родового состава и межродовых связей. На анализе этих особенностей остановимся более подробно.
Сравнение материалов В. В. Радлова (1860-1861 гг.), Г. Н. Потанина (1879-1880 гг.) и С. П. Швецова (1896-1897 гг.) позволило установить, что во второй половине XIX столетия в родовом составе этнотерриториальных групп коренного населения Горного Алтая существенных изменений не произошло. Анализ статистических и этнографических материалов С. П. Швецова (они самые представительные) показал, что наиболее сложным был родовой
состав семи алтайских дючин, в которых насчитывался 31 род, или сеок. В двух чуйских волостях было 15 сеоков. Среди алтайских телеутов (баят-кижи) имелись представители примерно 9 родов. Первые две группы (алтай-кижи и чуй-кижи) имели 11 одинаковых сеоков (тёлёс, кёбёк, кыпчак и др.), составивших около половины (48 %) населения семи дючин и почти всё (92 %) население двух чуйских волостей.
В этнографических исследованиях XX в. уже установлено, что алтайские роды-сеоки по системе родственных связей или отношений (карындаш: буквально «единоутробные») группировались в сообщества [17]. В большинстве случаев отношения родства карындаш возникали в связи с причислением нескольких сеоков к дючине (волости), где возобладал один крупный сеок (реже, два сеока). В других случаях родство сеоков основывалось на представлении о происхождении их от общего реального или мифического предка, а также на религиозных представлениях о наличии общего божества (тёс), священной горы, тотемного животного, птицы и тамги [1; 17; 18; 19]. Имеющийся в нашем распоряжении фольклорно-этнографический материал позволил установить, что в семи алтайских дючинах и двух чуйских волостях все сеоки (не считая людей чужих пришлых родов) группировались по шести сообществам [20]. В первое крупное сообщество входили 7-10 сеоков, из них три сеока (тёлёс, кёбёк, сагал) преобладали соответственно в 6-й дючине, 1-й и 2-й чуйских волостях. Второе сообщество включало три сеока (мундус, кыпчак, кергил), составившие большинство в 1-й и 2-й дючинах. Согласно нашим расчётам, основанным на данных
С. П. Швецова [15], в составе населения чуйских волостей представители первого сообщества составляли 81 % и второго сообщества - около 12 %. В семи дючинах удельный вес представителей этих двух сообществ равнялся 11 и 21,4 %% соответственно.
В алтайских дючинах имелись ещё четыре сообщества сеоков-карындаш, которые отсутствовали в чуйских волостях. Из них самым крупным было сообщество 7-10 сеоков во главе с большим родом тодош, которое относилось к 3-й и 5-й дючинам. Следующее крупное сообщество состояло из семи сеоков 4-й дючины, где доминировали сеоки иркит и сойон. Третье сообщество трех родственных сеоков во главе с родом майман входило в 7-ю дючину. Наконец, четвертое сообщество малых сеоков (ара, модор, улюп, ]ети-сары) относилось к 4-й дючине. По нашим подсчётам, эти четыре сообщества составляли соответственно 32,4, 16,5, 10,2 и 4,4 %%, а вместе 63,5 % населения семи дючин.
Из вышеприведенных данных проясняется ряд важных моментов. Во-первых, этническая близость
и родство между группами алтай-кижи и чуй-кижи обеспечивались главным образом благодаря присутствию в обеих группах родов первого сообщества (тёлёс, кёбёк и др.) и отчасти второго сообщества (кыпчак, мундус). Они составляли 93 % теленгитов (чуй-кижи) и третью часть (32,4 %) алтайцев.
Во-вторых, отличия между двумя группами были обусловлены присутствием в группе алтай-кижи четырех других родовых сообществ. Притом главные роды первого и третьего сообществ до середины
XVIII в. относились к джунгарским теленгутам, а второго сообщества - к алтайским сойонам. В семи дючинах имелись также «осколки» собственно ойратских (кёжёё, тёрбёт, чагандык, байлагас) и енисейско-кыргызских (ара, модор) племен и родов. В-третьих, после включения алтайских дючин в административно-политическую систему управления Российского государства происходило стирание различий между теленгутскими, сойонскими,
собственно ойратскими, енисейско-киргизскими родами и их этнокультурная консолидация в новую этническую общность. Именно процесс этнической консолидации, очевидно, отразился в трансформации самоназвания населения семи дючин: от перво-
начальных теленгит (ойрот) к последующим алтай-кижи (ойрот) и, наконец, к алтай-кижи (алтай улус). В-четвертых, по мере роста численности населения группы алтай улус, возрастания её роли в экономической и культурной жизни Горного Алтая, а также усиления хозяйственных, торговых и культурноязыковых связей между этнотерриториальными
группами Горного Алтая они стали воспринимать себя как единый алтайский народ. На алтайском языке это название звучит как алтай калык (]он).
Чтобы избежать путаницы в используемых
алтайских терминах, дадим некоторые пояснения. В основном это касается сложных этнонимов, во второй части которых присутствуют слова «кижи», «улус». Согласно нормам алтайского языка, слово «кижи» (человек) применяется к одному человеку, например, алтай кижи (алтаец). Слово «улус» используется при разделении населения по географическому положению (обычно по долинам горных рек) и на большие территориальные группы, например, алтай улус (население левобережья Катуни, семи дючин), чуй улус (население Чуйской долины, чуйских волостей), ]ыш улус (население черневого района, черневых волостей). Наконец, термины калык (]он) применяются к самостоятельным народам, например, алтай калык
- алтайский народ, орус калык - русский народ. В конце ХІХ-начале XX вв. три термина: улус, ]он, калык - широко использовались в алтайском языке. Это наглядно отразилось, например, в алтайском фольклоре (эпосе, преданиях и т. д.).
Таким образом, основу нового алтайского этноса
(алтай калык) составили теленгуты (телеуты, теленгиты, теленгеты), которые с середины
XVIII столетия, в силу объективно сложившихся
обстоятельств, по административно-территориальному расположению оказались разделенными на три группы: алтайских теленгутов (алтайцев), чуйских
теленгитов и кузнецких телеутов. Но примерно через столетие, т. е. с середины XIX в., начался обратный процесс - адаптация к условиям пореформенной Сибири, налаживание хозяйственных, торговых и культурных связей между тремя группами и их консолидация в пределах Горного Алтая в алтайский этнос. В процесс объединения были вовлечены также тубалары и другие североалтайские этнические группы.
Вполне понятно, что внутри нового алтайского этноса (алтай калык), образовавшегося к концу
XIX в., сохранялись этнографические и лингвистические особенности входящих в него отдельных этнотерриториальных групп. В этой связи приведем статистические данные С. Патканова о распределении коренного населения Бийского уезда по языку. Они получены на основе обработки материалов Всероссийской переписи населения 1897 г. Согласно подсчётам С. Патканова, алтайский язык родным назвали в дючинах - 20552 человека (99,4 % населения), в чуйских волостях - 4127 чел. (100 %), черневых волостях - 3923 чел. (93,7 %), кумандинских волостях
- 3954 чел. (87,7 %), Кондомо-Шелкальской волости
- 846 чел. (100 %) и в миссионерских селениях
- 738 чел. (95,5 %). В инородческих управах (кроме Уймонской) большинство, т. е. 4911 чел., или 86,1 % назвало родным русский язык, а остальные 794 чел. указали телеутский (6,4 %), алтайский (5,9 %) и татарский (1,6 %) языки. В других административных единицах (селениях крестьянских волостей, Уймонской управе) алтайский язык был родным для 725 чел. (41,3 %). В целом алтайский язык (алтай тил) являлся родным для 35201 человека или 82,6 % всего коренного населения Бийского уезда [22].
В приведенных данных о распространении общенародного алтайского языка отразился и другой аспект этнических процессов в регионе. А именно в результате длительного соседства, постоянно усиливавшихся хозяйственных и культурных связей коренных жителей с русским населением, а также под воздействием православной миссии часть коренного населения региона подвергалась культурно-языковой ассимиляции. К концу XIX в. это заметно проявилось среди телеутов, кумандинцев и тубаларов [7, 11, 23].
Характеризуя алтайскую культуру конца XIX-начала XX вв. в целом, необходимо отметить, что в её развитии проявились две тенденции. Первая выразилась в возрождении религиозно-культурной традиции, унаследованной алтайцами с джунгарского (ойротского) времени и основанной на духовных
ценностях буддизма [24]. События 1904-1905 и последующих годов показали, что лидеры обновленческого бурханистского движения сумели сплотить алтайский этнос и направить его общественную жизнь в русло адаптации к социальноэкономическим реалиям Сибири начала XX в. [25, 26]. Вторая тенденция проявилась в том, что под влиянием русской культуры в среде алтайцев сложилась новая форма письменности на основе кириллицы, возникла церковная и светская литература на алтайском языке (творчество М. В. Чевалкова и др.) [27]. В начале
XX в. областники и другие представители демократической интеллигенции Сибири оказали существенное влияние, говоря современным языком, на формирующуюся общественно-политическую и культурную элиту алтайского этноса. Указанные две тенденции не противоречили друг другу, наоборот, вносили свой колорит в алтайскую культуру.
В конце XIX-начале XX вв. на территории Горного Алтая были проведены земельная, административно -территориальная и податно-налоговая реформы [28]. Они непосредственно повлияли на этнические процессы среди алтайцев, которые стали определяться не патриархально-родовыми связями и натуральным хозяйством, а социально-экономическими отношениями, обусловленными системой товарно-рыночного капитализма в Сибири и стране в целом.
Л и т е р а т у р а
1. Потапов Л. П. Этнический состав и происхождение алтайцев. - Л.: Наука, 1969. 196 с.
2. Шерстова Л. И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII-начала XX века. - Новосибирск: Наука, 2005. - 312 с.
3. Екеев Н. В. Горный Алтай во второй половине XVШ-начале XX столетий: этнические и этнокультурные процессы // Алтай - Россия: через века в будущее. Мат. Всерос. научно-практ. конф., посвящ. 250-летию вхождения алтайского народа в состав Российского государства. - Горно-Алтайск, 2006. - Т. 2. - С. 99-103
4. Чихачев П. А. Путешествие в восточный Алтай. - М., 1974. - 360 с.
5. Путешествие доктора Радлова на Чую в 1860 году (Извлечения из статьи В. Радлова «Письма с Алтая», опубликованной на немецком языке в 1861 г.) // Томские губернские ведомости. - 1879. - № 7
6. Радлов В. Этнографический обзор тюркских племен Южной Сибири и Джунгарии / пер. Н. Кострова. - Томск, 1887.
- 45 с.
7. Радлов В. Из Сибири. Страницы дневника / пер. К. Д. Цивиной и Б. Е. Чистовой; коммент., послесл., ред. С. И. Вайнштейна. - М.: Наука, 1989. - 750 с.
8. Грамматика алтайского языка / сост. В. И. Вербицкий; под ред. Н. И. Ильминского, А. М. Казембека. - Казань, 1869. - 307 с.
9. Вербицкий В. И. Алтайские инородцы. Сб. этногр. ст.
- М., 1893. - 270 с.
10. Вербицкий В. Словарь алтайского и аладагского наречий тюркского языка. - Казань, 1884. - 496 с.
11. Ядринцев Н. М. Об алтайцах и черневых татарах // Известия ИРГО. - 1881. - Т. 17. - С. 228-254.
12. Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии.
- СПб., 1883. - Вып. 4. - 1026 с.
13. Калачев А. Поездка к теленгитам на Алтай // Живая старина. - 1896. - Вып. 3. - С. 34-35.
14. Луценко Е. А. Поездка к алтайским теленгитам // Землеведение. - М., 1898. - Кн. 1-2. - С. 1-37.
15. Швецов С. П. Горный Алтай и его население. Т. 1. Вып.
1. Кочевники Бийского уезда / сост. С. П. Швецов. - Барнаул, 1900. - 360 с.
16. Катанов Н. Ф. Избранные научные труды. Тексты хакасского фольклора и этнографии / науч. ред. В. Е. Майногашева. - Анкара, 2000. - 701 с.
17. Левин М. Г. Роды «карындаш» у алтайцев // Советская этнография. - 1947. - № 6-7. - С. 275-276.
18. Токарев С. А. Докапиталистические пережитки в Ойротии. - М.; Л., 1936. - 156 с.
19. Алтайцы (Материалы по этнической истории) / предисл., сост., коммент. Н. В. Екеева. - Горно-Алтайск,
2005. - 176 с.
20. Екеев Н. В. Проблемы этнической истории алтайцев (исследование и материалы). - Горно-Алтайск, 2011. - 231 с.
21. Уманский А. П. Телеуты и русские в XVII-XVIII веках. - Новосибирск: Наука, 1980. - 295 с.
22. Патканов С. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и род инородцев // Записки ИРГО по отделу статистики. - СПб., 1911. - Т. XI.
- Вып. 1. - С. 62-70.
23. Адрианов А. В. Путешествие на Алтай и за Саяны, совершенное в 1881 году // Записки ИРГО по общей географии. СПб., 1886. Т. 11. С. 148-441.
24. Екеев Н. В. Проблемы исторической этнографии алтайцев в отечественной науке XIX - XX вв. // Г. Н. Потанин и народы Алтае-Саянского горного региона: через века в будущее. - Горно-Алтайск, 2005. - С. 65-99.
25. Данилин А. Г. Бурханизм. Из истории национальноосвободительного движения в Горном Алтае. - Горно-Алтайск: «Ак чечек», 1993. - 208 с.
26. Движение Ак ]анг (Белая вера) - Бурханизм на Алтае: взгляд через столетие. Матер. науч. конф., посвящ. 100-летию событий в долине Теренг / редколл.: Н. В. Екеев, Н. М. Екеева, Н. А. Майдурова [и др.]. - Горно-Алтайск, 2004. - 282 с.
27. Тыбыкова А. Т. Происхождение алтайской письменности и современный этнокультурный процесс // Язык и культура алтайцев: Сб. науч. ст. / отв. ред. А. Т. Тыбыкова. -Горно-Алтайск, 1993. - С. 14-23.
28. История Республики Алтай. Т. 2. Горный Алтай в составе Российского государства (1756-1916 гг.) / НИИ алтаистики им. С. С. Суразакова; редколл. Н. В. Екеев (отв. ред.), Н. М. Екеева, З. С. Казагачева, Н. А. Майдурова.
- Горно-Алтайск: ОАО «Горно-Алтайская типография»,
2010. - 472 с.
