CC BY
139
Казанцева Г.В.
К ПРОБЛЕМЕ «АВТОР - ГЕРОЙ» В БИОГРАФИИ ПИСАТЕЛЯ («АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН» П. А. ПЛЕТНЕВА И
«МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ БИОГРАФИИ ПУШКИНА» П. В. АННЕНКОВА)
Создавать жизнеописание известной личности, его эволюционного пути всегда непросто, но биографию писателя - еще сложнее: творческий процесс художника слова часто неуловим и редко кому удается изобразить его художественными средствами. Жизнеописания писателей, констатирующие исключительно исторические факты, лишают изображаемую в них личность творческой индивидуальности и самобытности. Вместе с тем от биографий, объектом изображения в которых является не писатель, они отличаются тем, что имеют специфические признаки. В значительной степени это обусловлено ее промежуточным положением, с одной стороны, между научной и художественной литературой, с другой - между классической и беллетризованной художественной литературой. Тяготение писательских жизнеописаний к вершинам классики проявляется в самой постановке в них проблем непреходящего характера, т.е. «вечных» вопросов (творчества, таланта, гениальности, индивидуальности, мастерства и др.), а художественное их воплощение зачастую соответствует канонам беллетристики.
Не претендуя на полноту решения этого сложного вопроса, требующего фундаментального изучения, рассмотрим одну из важнейших специфических признаков писательской биографии - функционирования в ней соотношения «автор-писатель - герой-писатель». Для осмысления поставленной задачи сопоставим первые биографические опыты о Пушкине, представляющие собой разные способы оформления биографического материала в них. Это литературнокритический биографический очерк «Александр Сергеевич Пушкин» (1838) П.А. Плетнева и научно-историческое жизнеописание «Материалы для биографии Пушкина» (1855) П.В. Анненкова.
Чтобы приблизиться к пониманию обозначенной в данной статье проблемы, попробуем ответить на ряд актуальных для писательской биографии вопросов: а) какие функциональные особенности приобретает в ней соотношение «автор - герой», т. е. «я» и образ «другого» писателя; б) как между объектом и субъектом повествования - творческими личностями - возникают отношения пони-
мания (непонимания), приятия (неприятия), согласия (несогласия); в) как автор-писатель, изображая творческий процесс и внутренний мир героя-писателя, соотносит их с собственным опытом; г) как взаимодействует в ней соотношение «слово автора-писателя - слово героя-писателя»; д) какие функции в общей структуре текстуального биографического пространства выполняет «чужое слово» - слово героя-писателя. Несомненно, все выделенные аспекты исследования, обусловленные жанровой природой писательской биографии, тесно взаимодействуют друг с другом и соответственно требуют рассмотрения в тесной взаимосвязи.
Взаимообусловленность жанровых компонентов писательской биографии объясняется, прежде всего, тем, что независимо от способов оформления биографического материала о герое ее автор обязательно выступает в роли не только повествователя, но и в роли ценителя, литературного критика, исследователя «чужого» творчества. Этот специфический признак, в конечном счете, и определяет широкую и разнообразную представленность «чужого» слова в тексте биографии писателя и его интерпретации. «Цитатный» уровень в ней связан не столько с сюжетно-композиционной основой, традиционно подчиненной автором принципу линейного биографического повествования, сколько с ее идейнотематической спецификой - с проблемой создания целостного образа героя-писателя. С точки зрения автора статьи, вопрос о включении «чужого» слова в канву писательской биографии для ее сочинителя является ключевым, и его решение зависит от творческой индивидуальности ее создателя. Рассмотрим особенности функционирования элементов художественного творчества героя-писателя в структуре указанных нами жизнеописаний в порядке, соответствующем хронологии их написания.
Так, литературно-критический биографический очерк П.А. Плетнева [7, с. 48] «Александр Сергеевич Пушкин», появившийся через год после смерти поэта, представлял собой первое в истории русской литературы краткое жизнеописание А.С. Пушкина, в котором фокус биографического исследования сосредоточен на анализе основных фактов его художественного творчества. Как указывают исследователи в примечании к этому изданию, автор этого литературнокритического очерка нашел в нем «гармоничное сочетание биографического и критического рассмотрения, освещенное мемуарными вставками, которое в дальнейшем оттачивал и довел до классического совершенства в очерках о И.А. Крылове и В.А. Жуковском» [7, с. 48]. Заметим, что не только в биографии
А. С. Пушкина, но и в других жизнеописаниях («Евгений Абрамович Баратынский», 1838; «Жизнь и сочинения Ивана Андреевича Крылова», 1847; «О жизни и сочинениях В. А. Жуковского», 1852) П. А. Плетнев умело соединил мемуаристику (письма), литературно-критический анализ творческого облика героев -писателей и историко-биографическое «предание». Однако основная повествовательно-содержательная интонация в указанных нами писательских биографиях смещена к соотношению: факт литературной деятельности - оценка и анализ художественного словесного творчества.
Ракурс такого избирательного подхода к жизни и творчеству А. С. Пушкина. П.А. Плетнев определил в предисловии к произведению: «Самая долговременная жизнь человека, который провел лучшие свои годы в тишине размышления, в деятельности почти неподвижной, в однообразной беседе с литераторами да с книгами, не может быть обильна любопытными событиями. Она поучительна для некоторого числа изыскателей, преследующих всякое явление умственной жизни, чтобы прибавить несколько истин в науку о духе человека. В тридцать семь лет и восемь месяцев жизни своей (с 26 мая 1799 по 29 января 1837) Пушкин, окончивший столько творений, возбудивших всеобщее внимание, не успел биографии своей доставить заманчивости разнообразием происшествий разных. Но внутренняя жизнь, высказавшаяся в сочинениях, богата поучительными событиями» [7, с. 31-32].
Как видно из высказывания, центральной задачей одного из самых преданных друзей и помощников А.С. Пушкина, издателя более чем двадцати его книг, было изображение событий не внешней, а внутренней жизни русского поэта через проекцию его художественного творчества. Заметим, что отсутствие в очерке описания драматических и трагических событий социально-бытовой реальности героя, явившихся причиной ссылок и преждевременной гибели А. С. Пушкина, повлияло на не вполне объективную оценку произведения исследователями двадцатого столетия [См.: 5].
Однако и П.В. Анненков в «Материалах для биографии А.С. Пушкина» о причинах ссылок и их влиянии на внутреннее развитие поэта предпочитает говорить не только осторожно, но и с определенной долей авторского оптимизма. Так, в V главе жизнеописания он пишет: «Одно событие в жизни, удалившее Пушкина из Петербурга на другой конец империи, ускорило развитие его как поэта. В промежуток с 1820 по 1826 год, проведенный им сперва в Кишиневе, потом в Одессе и, наконец, в псковской своей деревне, он понял как важность сво-
его призвания, так и размеры собственного таланта. В это время положено было основание многим произведениям творческого его гения, которые и доселе еще не оценены вполне отечественной нашей критикой. Поводом к удалению Пушкина из Петербурга были его собственная неосмотрительность, заносчивость в мнениях и поступках, которые вовсе не лежали в сущности его характера. Но привились к нему по легкомыслию молодости и потому, что проходили тогда почти без осуждения» [3, с. 86]. Очевидно, как П.А. Плетнев, так и
П.В. Анненков на «удаление» Пушкина из Петербурга смотрели как на событие, имеющие исключительно частный, а не политический характер, и предпочитали говорить об этом как о факте, типичном для образа жизни молодого человека того времени. С точки зрения автора статьи, как сочинитель литературнокритической, так и сочинитель научно-исторической биографии поэта стремились изобразить личность героя в свете не индивидуально-онтологического бытования, а исключительно в литературно-исторической ситуации.
Несомненная заслуга П.А. Плетнева заключается в том, что он одним из первых в истории русской биографической прозы об А.С. Пушкине попытался углубиться в сложный мир его переживаний и образ мышления через поэтическую, фактическую, речь героя. Такой подход к творческой деятельности А.С. Пушкина позволял автору-писателю строить архитектонику биографического очерка таким образом, чтобы центральным углом повествования в нем стал литературно-критический ракурс, при котором факты биографии осмысливаются в неразрывном единстве с фактами творчества героя-писателя.
Следуя логике такого повествования об А. С. Пушкине, П.А. Плетнев бегло касается периода его художественных исканий в лицейский и петербургский периоды жизни. Не останавливая пристального внимания на ранних произведениях поэта (в отличие от П.В. Анненкова), он называет лишь те произведения биографического персонажа («Воспоминания в Царском Селе», «Безверие», «Руслан и Людмила»), в которых, с его точки зрения, в той или иной мере обнаружился талант будущего поэтического гения.
По мнению П.А. Плетнева, «великий талант, явление, столько раз повторяющееся перед людьми, но неразгаданное, необъясненное еще ни одним философом» [7, с. 36] открылся в А.С. Пушкине во время его службы в Кишиневе и расцвел в Михайловском. Следуя во многом традициям П.А. Вяземского, заложенным им в его биографиях русских писателей, П.А. Плетнев в то же время предложил современникам свою версию литературно-критического подхода к
личности А.С. Пушкина. При этом присущее писательской биографии жанровое содержание не могло не повлиять на субъектно-объектную организацию повествования, и соответственно ведущим функциональным соотношением в структуре очерка становится «факт творчества - вымысел интерпретации».
Кроме того, «вымысел интерпретации» приобретает здесь особый смысл и собственные функции, потому что речь идет о личности, в творениях которой запечатлелась культурная традиция народа. Соответственно, мастерство интерпретации П.А. Плетнева, как автора литературно-критической биографии, наиболее последовательно проявляется не в трактовке личности героя-писателя, а в истолковании его художественного мира. Вполне закономерно, что в тексте такого очеркового повествования доминируют и взаимодействуют элементы литературно-критического исследования (субъективное слово автора-писателя) и цитаты из стихотворений А.С. Пушкина (фактическая речь героя-писателя).
Наблюдения над биографическим очерком также показывают, что факты художественного творчества А.С. Пушкина - отрывки из его стихотворений -П.А. Плетнев использует, в первую очередь, как документы, констатирующие факт внутренней жизни героя. Располагая их в хронологическом порядке, соответствующем внешней жизни А.С. Пушкина, автор-писатель биографию героя-поэта выстраивает через литературно-критическое осмысление его художественного мира. В стремлении передать противоречивые нюансы творческой натуры А.С. Пушкина он добивается не внешнего, а внутреннего его сходства с живым оригиналом.
Так, рождение А.С. Пушкина как талантливого самобытного поэта П.А. Плетнев связывает с южным, кишиневским, периодом его творчества, со временем, когда тот осознал ««необходимость идти беспрестанно за успехами времени и действовать соответственно не только своим силам, но и обновляющемуся просвещению» [7, с. 36]. В доказательство своей мысли, проецирующей внутреннее состояние героя-писателя, автор цитирует отрывок из его стихотворения, написанного в Бессарабии: «В уединении мой своенравный гений / Познал и тихий труд, и жажду размышлений. / Владею днем моим; с порядком дружен ум» [7, с. 36]. В процессе такого творческого взаимодействия слова автора и слова героя «чужая» речь из биографического факта превращается в литературно-эстетический акт, т.е. становится достоверным материалом для изображения реального образа личности героя-поэта.
Творческую эволюцию А.С. Пушкина. П.А. Плетнев также передает при помощи цитат из произведений поэта, включенных в ткань биографического очерка в соответствии с хронологией их создания. Период ученичества - увлечение поэзией Байрона и Овидия - автор рассматривает на примере двух сопоставленных друг с другом стихотворных фрагментов. Это: «Овидий! Я живу близ тихих берегов, / Которым изгнанных отеческих богов / Ты некогда принес и пепел свой оставил. / Твой безотрадный плач места сии прославил//» и «Здесь, лирой северной пустыни оглашая, / Скитался я в те дни, как на брега Дуная / Великодушный Грек свободу вызывал: / И не единый друг мне в мире не внимал; / Но чуждые холмы, поля и рощи сонны / И музы мирные мне были благосклонны» [7, с. 37].
Лаконично описывая период «скитальческой жизни поэта» [7, с. 37], основное внимание читателя П.А. Плетнев обращает на такие факты литературного творчества А.С. Пушкина, как «Бахчисарайский фонтан», замысел поэмы «Цы-ганы» и драмы «Борис Годунов», начальные главы романа «Евгений Онегин». По мнению автора очерка, «набрасывая первую главу его [романа],
А.С. Пушкин, вероятно, желал только сберечь для собственного воспоминания исчезнувшие годы первой своей молодости, впечатления северной столицы и даже самый образ тогдашней своей жизни» [7, с. 38]. В качестве литературнокритического анализа начальных страниц «Евгения Онегина» П.А. Плетнев приводит отзыв самого героя-поэта, помещенный им в посвящении к произведению, в котором «высказал все, таившееся в душе автора» [7, с. 38].
Душевное беспокойство и меланхолический настрой А.С. Пушкина, с точки зрения П.А. Плетнева, нашли яркое лирическое воплощение в стихотворении «К морю». Неслучайно достаточно объемный фрагмент из произведения, «достойного двух великих представителей европейской славы» [7, с. 38], завершает повествование о времени южного изгнанничества поэта и начинает подробный анализ его литературной деятельности в зрелые и последние годы его жизни. При этом фокус авторского повествования обращен на центральные произведения этого периода, однако индивидуальность героя-поэта «на художническом поприще», отделившего «прежнего поэта от теперешнего» [7, с. 43], он демонстрирует через сравнительную интерпретацию отрывков из «Кавказского пленника» и «Полтавы».
Творческому успеху А.С. Пушкина, как указывает П.А. Плетнев, во многом способствовало его душевное равновесие, вызванное женитьбой поэта. Мысль
автора и в этом случае «подтверждают» слова героя, взятые им из признаний поэта в письме к *** от 24 февраля: «Я женат. ... Одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился» [7, с. 45] и в письме из Царского Села к *** от 26 марта: «Мысль благословенная! ... Лето и осень таким образом я проведу в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний и тому подобных удобностей» [7, с. 45]. Связь между отрывочными записями «чужого» высказывания в тексте, биографическим сюжетом и литературно-критической оценкой художественного мира героя-поэта определяет здесь, как и в целом в структуре очерка, образ героя А.С. Пушкина. По этому поводу П.А. Плетнев пишет: «В самом деле, никогда не был он так доволен и занятиями своими, обществом, и сам собою.» [7, с. 45]. Внутренние переживания героя и здесь автор передает через «чужое слово» героя - цитаты из произведений этих лет. Удачно соединив в очерке традиции биографического повествования и литературной критики, П.А. Плетнев тем самым одним из первых в истории русской литературной мысли выразил свой собственный взгляд на высокое предназначение А.С. Пушкина.
Однако образ Пушкина-человека и Пушкина-поэта так велик, что в один и тот же период литературного развития он может быть интерпретирован по-разному. Так, в 1855 г. В.П. Анненков создает «Материалы для биографии А.С. Пушкина», переизданные в 1873 г. под заглавием «А.С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки произведений П.В. Анненкова». По мнению литературоведов, эта книга явилась «первой попыткой подлинной биографии Пушкина» [6, с. 38]. Высоко оценивая мастерство П.В. Анненкова в создании целостного жизнеописания поэта, Г.О. Винокур в то же время ставит в упрек автору то, что он рассматривает «поэтическую деятельность Пушкина как факт внебиогра-фический, стоящий как бы «по ту сторону» жизни, принадлежащей какой-то особой жизненной сфере» [6, с. 39]. Ученый пишет: «Поэзия Пушкина есть основной факт самой биографии Пушкина, а вовсе не только идеальная сторона (ср. по этому поводу замечания Д. Д. Благого в статье «Проблемы построения научной биографии Пушкина», «Литературное наследство» кн. 16-18). Кроме того, П.В. Анненков не всегда обнаруживал понимание того, что «жизнь» не исчерпывается внешними формами «поведения», и закрывал глаза на богатое внутреннее содержание, скрывавшееся за отдельными, не импонировавшими ему «поступками» А.С. Пушкина. Это уже ошибка самого метода, который, очевидно, был достаточно историчен» [6, с. 39].
С точки зрения автора статьи, следуя законам и логике жанра, П.В. Анненков с удивительно тонким пониманием внутренней жизни нашел способ собственного истолкования образа исторической личности. Он одним из первых в жанре научно-исторического жизнеописания поставил перед собой задачу уразумения «нравственной физиономии» [2, с. 25], «характера поэта и нравственных основ его [Пушкина] жизни» [1, с. 5].
По признанию самого П.В. Анненкова, конечная цель его биографических работ о Пушкине «Материалы» и «Пушкин в Александровскую эпоху», представляющих собой единый и целостный творческий замысел, - «по мере наших сил и способностей создать образ поэта, который имел бы, по крайней мере, настолько внутренней правды и логической истины, чтоб мог существовать в виде предполагаемого или в виде гадательного портрета с приблизительным сходством выражения» [4, 140-141]. «Приблизительное сходство» изображаемого им лица с живым оригиналом для П.В. Анненкова, как и для П.А. Плетнева, заключалось, прежде всего, в целостности внешнего и внутреннего, получивших особый смысл и художественное развитие в литературном творчестве героя.
По П.В. Анненкову, высокая степень нравственного состояния А.С. Пушкина заключалась в его поэтическом духе и мастерстве художественного слова, ставшем особо заметным явлением уже в годы учебы в Царском Селе. Рассуждая о даровании и формировании поэтического таланта биографического героя, автор научного жизнеописания пишет: «К концу своего пребывания в лицее Пушкин уже обратил на себя внимание и надежды не только сотоварищей и родных своих, подозрительно смотревших до того на его обыкновенные занятия, но и представителей русской литературы: Державина, Карамзина и Жуковского. Слава доставалась ему легко, как человеку, предопределенному на это, а вместе с тем и самая жизнь начинала определяться в тех самых чертах, какие видим и впоследствии» [3, с. 61].
Верный духу научного исследования, биографический материал о герое П.В. Анненков, как и П.А. Плетнев, исследует, однако, в литературоведческом ключе и использует его таким образом, чтобы максимально полно раскрыть особенности художественного мышления А.С. Пушкина, впитавшего в себя лучшие литературные традиции. В восприятии автора, поэзия А.С. Пушкина - это целостное жизненное пространство, в котором обнаруживается вся «внутренняя правда» и «логическая истина» его «предполагаемого портрета».
В предисловии к X главе, содержащем в себе замечания о правильном «прочтении» внешнего и внутреннего мира русского поэта, П.В. Анненков пишет: «Первая глава «Онегина» появилась в печати в течение 1825 года, предшествуемая известным прологом «Разговор книгопродавца с поэтом», который был окончен в Михайловском 26 сентября 1824 года и о значении которого весьма мало говорили: так затемнен он был романом, поглотившим все внимание публики и журналистов. А между тем в прологе глубоко и поэтически выражено состояние художника, уединенно творящего свои образы посреди шума и внешних волнений, как вообще любил себе представлять художника сам Пушкин. Вскоре мы увидим, что он усвоил себе теорию творчества, которая проводила резкую черту между художником и бытом, его окружающим». По мнению автора «Материалов», идеальный образ поэта очерчен самим А.С. Пушкиным в его стихах, в том числе в указанном им прологе к первой главе «Евгения Онегина». Важной стороной новаторства П.В. Анненкова явилась реализация им метода, синтезировавшего в себе научно-исторический и литературно-критический способы «уразумения» духовной, а не событийной жизни А.С. Пушкина.
Г.Е. Померанцева считает, что «Анненков не без причин полагал, что живой целостный характер, «поэтически угаданный», «глубоко продуманный» и «искренне переданный», в самом себе заключает «пояснение и оправдание всех жизненных подробностей, как бы разнообразны, противоречивы или двусмысленны ни казались они, взятые врозь и отдельно друг от друга» » [8, с. 270]. Умело обходя научно не обоснованные факты его существования в материальнобытовом и социальном аспекте, автор «Материалов» в то же время стремится к максимально полному освещению личности А.С. Пушкина в постоянной динамике его поэтического таланта в историческом и литературном контексте его времени. Такое отношение П.В. Анненкова к личности русского поэта для русской литературы этого периода было вполне закономерным явлением. «В Пушкине общество признало себя великим историческим лицом, очень натурально, что о нем стали собирать биографические данные, как и о всяком лице в народной истории» [10, с. 718], - отмечал Н.Г. Чернышевский.
Заметно выходя за рамки жанровой формы, материалы для биографии, ценность научно-исторического биографического исследования П.В. Анненков усматривает не только в «верности» фактографическим сведениям о герое, но и в «верности» тому представлению биографа, которое возникло у него «при разборе этих данных» [4, с. 143]. Опираясь в своих биографических разысканиях об
А.С. Пушкине на опыт предшествующих исследователей - П.А. Плетнева, П.И. Бартенева и др., в изображении целостного образа героя-поэта автор использует прием литературно-критической ретрансляции. С этой целью в создании его живого «портрета с приблизительным сходством выражения», наряду с автобиографическими заметками, дневниковыми записями, черновыми набросками персонажа, воспоминаниями о нем современников, автор широко использует цитатное документирование творческой деятельности героя.
Фактическое «слово героя» здесь, как и в биографиях А.С. Пушкина, созданных П.А. Плетневым, выполняет функцию объективизации характера персонажа. Цитатная «речь» героя-поэта, включенная П.В. Анненковым в структуру глав, посвященных тому или иному периоду творческой эволюции А.С. Пушкина, находит, как правило, развитие в предваряющем или последующем комментарии - «слове» автора. По этому поводу Г.М. Фридлендер замечает: «Открывая обзор поэзии Пушкина его первыми полудетскими опытами, Анненков внимательно и серьезно прослеживает весь ход его творческого развития вплоть до последних произведений и незавершенных замыслов» [9, с. 21].
Не случайно скрупулезный анализ и синтез художественного мира А.С. Пушкина, выстроенный в соответствии с хронотопными аспектами его деятельности, занимает в структуре «Материалов» центральное место. Сообразно своему пониманию значения А.С. Пушкина в истории русской литературы, основное внимание читателя он останавливает на произведениях, определяющих индивидуальное лицо художника-творца в общей динамике его поэтического творчества. Безусловно, это «Руслан и Людмила», «Цыганы», «Борис Годунов», «Полтава», «Евгений Онегин» и др. При этом, как отмечают исследователи, «каждое отдельное произведение он стремится одновременно вписать в рамки определенного творчества поэта и рассмотреть в перспективе его общего развития» [9, с. 21]. Уделив пристальное внимание слову героя-поэта и приравнивая его к документу, П.В. Анненков тем самым так же, как и П.А. Плетнев, придал жизнеописанию Пушкина не только исторический, но и филологический аспект.
Таким образом, сопоставительный анализ писательских жизнеописаний «Александр Сергеевич Пушкин» П.А. Плетнева и «Материалы для биографии А.С. Пушкина» П.В. Анненкова, объектом биографического повествования которых является одно и то же историческое лицо - Александр Сергеевич Пушкин, позволяет сделать выводы, подтверждающие близость их жанровой природы:
а) специфические и формообразующие признаки писательской биографии как в контексте литературно-критического, научно-исторического, так и беллет-ризованного биографического повествования обусловлены творческим методом автора-создателя;
б) характер творческих взаимоотношений автора-писателя с героем-писателем в структуре научно-исторического, литературно-критического и бел-летризованного жизнеописания основывается на функциональном соотношении «слово автора-писателя и слово героя-писателя»;
в) диалектическая взаимосвязь объекта и субъекта биографического повествования способствует осмыслению эстетической и жанровой природы биографического произведения;
г) объединяющим началом рассмотренных в статье жизнеописаний, оформленных как научно-историческая, литературно-критическая и беллетризо-ванная биография, является то, что жизненный и творческий путь героя-писателя составляют в них неразрывное единство.
* * *
1. Анненков П.В. А.С. Пушкин в Александровскую эпоху. 1799-1826 гг. СПб., 1874.
2. Анненков П.В. А.С. Пушкин. Материалы для его биографии. Оценки произведений. СПб.: Издание товарищества «Общественная польза», 1873.
3. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина. М.: Современник, 1984.
4. Анненков П.В. Отрывок из статьи // Вопросы литературы. 1979. № 6. С. 140-141.
5. Благой Д. Проблемы построения научной биографии Пушкина. М., 1934.
6. Винокур Г.О. Полное собрание трудов: Статьи о Пушкине. М.: Лабиринт, 1999.
7. Плетнев П.А. Статьи. Стихотворения. Письма. М.: Советская Россия, 1988.
8. Померанцева Г.Е. Биография в потоке времени. ЖЗЛ: замыслы и воплощения серии. М., 1986.
9. Фридлендер Г.М. Первая биография Пушкина // П.В. Анненков. Материалы для биографии А.С. Пушкина. М.: Современник, 1984.
10. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: в 16 т. М., 1948. Т. 4.
