К истории отношений Твери и Кашина в XIII-XV вв Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ЦЕНТР И РЕГИОНЫ В ИСТОРИИ РОССИИ 2009

Н. В. Штыков

К ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ ТВЕРИ И КАШИНА В ХШ-ХУ вв.

Проблема политического развития русских земель ХШ-ХУ вв. неизменно привлекала внимание исследователей. После ордынского нашествия на Руси усиливаются некогда второстепенные, периферийные городские центры, игравшие до этого подчиненную роль. К таким городам исследователи относят, прежде всего, Москву и Тверь, чьи князья в начале XIV в. начали между собой долгую, изнурительную борьбу за великое княжение Владимирское. В свою очередь, со временем в Москве и в Твери большое значение начинают приобретать малые города, часто стремившиеся к независимости. Поиск путей к достижению внутреннего мира становился для правителей Московской и Тверской земель важнейшей задачей, от решения которой зависела их судьба.

В числе факторов, склонивших чашу весов в московско-тверском конфликте на сторону московских князей, историки, начиная с В. О. Ключевского, называют более дальновидную и эффективную политику московских князей по сравнению с князьями Твери по отношению к Орде, церкви, соседним русским землям1. При этом подчеркивается стремление московских князей обеспечить единство Московской земли2. Выступая единым фронтом, князья Московского дома в XIV в. одержали победу над своими соперниками.

По-иному развивались события в Тверской земле, чья территория, в отличие от московской, сформировалась к концу XIII в. Тверь, построенная на границе Владимиро-Суздальской Руси и Новгорода, была городком Переяславского княжества. Как и многие другие

© Н. В. Штыков, 2009

русские города, Тверь была разорена во время похода Батыя в 1238 г. При обороне Твери погиб один из сыновей князя Ярослава Всеволодовича, не известный по имени3. В 40-е гг. XIII в. Тверь управлялась наместником Ярослава Всеволодовича и стала центром княжества только в 1247 г. Основателем тверской княжеской династии был князь Ярослав Ярославич, еще один сын Ярослава Всеволодовича. При Ярославе Ярославиче и его детях—Святославе и Михаиле—закладываются основы политической системы Тверской земли. Среди городов Тверской земли на рубеже XIII-XIV вв. большое значение приобретает Кашин. Первое упоминание Кашина встречается на страницах летописи в связи с нашествием Батыя4.

История непростых взаимоотношений князей Твери и Кашина в той или иной степени затрагивалась во всех работах, посвященных Тверской земле или московско-тверскому соперничеству. Одни исследователи, выясняя причины внутренних конфликтов в княжестве в XIV-XV вв., отмечали сепаратизм младших князей Тверского дома, становившихся князьями Кашина5. Другие обращали внимание на внутриобщинные мотивы конфликтов6.

В 70-е гг. XIX в. А. Д. Иноземцев тщательно проанализировал сложные и запутанные отношения между князьями Тверского дома. Работа историка является, пожалуй, первым опытом изучения политики кашинских князей7. В исследовании А. Д. Иноземцева рассматривается связь Твери и Кашина в рамках удельной системы. Кашин, выделившись из Тверского княжества, надолго стал союзником Москвы, содействуя «хотя и невольно, объединению всей Русской земли». Окончательно подчинившись тверским великим князьям в 1426 г., Кашин, по наблюдению историка, сохранил некоторую обособленность от Тверской земли, становясь «младшим братом» Твери. Отношения Твери и Кашина во многом напоминали отношения между Новгородом и Псковом8.

В 1876 г. В. С. Борзаковский опубликовал диссертацию «История Тверского княжества»9. Внимательно изучив источники, B.C. Борзаковский одним из первых в исторической науке поднял вопрос о малых городах Тверской земли и их роли в судьбе Руси.

В 1 и 9 главах работы дается развернутая характеристика внутреннего устройства Тверской земли. В. С. Борзаковскому удалось обстоятельно изучить все тверские малые города-пригороды: Кашин,

Микулин, Холм, Зубцов, Дорогобуж, Новый Городок (Старица), Те-лятево, Коснятин, Чернятин10. По наблюдению В. С. Борзаковского, неудача Твери в борьбе с Москвой в 1375 г. позволила тверским князьям с успехом сосредоточиться на решении своих внутренних проблем, главной из которых было возвращение Кашина под власть тверских князей11.

Согласно Н. П. Павлову-Сильванскому, в ХШ-ХУ вв. Тверское княжество дважды было разделено на уделы. По первому разделу выделились Дорогобужская, Кашинская, Холмская и Микулинская волости; по второму — Старицкая, Зубцовская, Телятевская и Чер-нятинская12.

По мнению А. Е. Преснякова, в Тверском княжестве в XIV в. происходил «внутренний процесс дробления и борьбы с ним местной великокняжеской власти». При формальном «одиначестве» великие князья Тверские вскоре подчиняют себе младших князей и их уделы13.

По словам М. К. Любавского, Тверь смирилась со своим поражением в борьбе за великокняжеский ярлык только в 1382 г. Позднее между Михаилом Александровичем Тверским и Василием Дмитриевичем Московским был заключен «равноправный договор на основах союза и полной самостоятельности, внутренней и внешней»14.

Большую и содержательную статью посвятил средневековой Твери Б. А. Романов. По мнению историка, «территория Тверского княжества обнаруживает необычайную устойчивость, а феодальные ее владельцы—необыкновенный консерватизм», состоящий в отсутствии «политического расширения» Твери. Князья Твери, чья деятельность после поражения 1327 г. шла в русле московской политики, с трудом смогли сдержать распад княжества. При этом Б. А. Романов полагал, что Тверь была своеобразным «буфером» между Литвой, Новгородом и Москвой15.

Л. В. Черепнин считал, что поражение Твери в борьбе с Москвой было предопределено антинациональной политикой тверских князей, опиравшихся на помощь Литвы и Орды. Вместе с тем, жители русских городов оказывали поддержку Москве16.

В. А. Кучкин, много лет изучавший тверскую проблематику17, в 1984 г. посвятил одну из глав своей монографии истории формирования территории великого Тверского княжества в XIV в. Результатом большой и кропотливой работы стало составление карт Тверской

земли XIV в., которые и были опубликованы18. Огромной заслугой В. А. Кучкина явилось изучение уделов Тверской земли, в том числе и Кашинского, благодаря чему удалось восстановить основные пункты завещания Михаила Ярославича Тверского.

В недавно вышедшей монографии, посвященной московским внешнеполитическим договорам XIV в., В. А. Кучкин детально проанализировал и три договора, касающиеся Твери. При исследовании договоров была изучена политическая обстановка, в которой составлялись данные документы19.

Большое внимание изучению политики и внутреннего строя Твери уделено в кандидатской диссертации А. Е. Басенкова20, где утверждается, что Тверь в XIV в. передавалась старшему сыну тверского князя. Тем не менее, это не способствовало централизации Тверской земли, где уже в середине XIV в. начались распри между князьями21.

В 1994 г. в России вышел перевод монографии немецкого историка Эккехарда Клюга «Княжество Тверское (1247-1485)». В ней автор рассматривает тверскую историю до 1485 г., т. е. до вхождения Твери в состав Русского государства.

Монография Э. Клюга является на сегодня самым полным обобщающим исследованием по истории Тверской земли. Автор работал со многими источниками, главным образом, летописными, и по-своему взглянул на процессы, проходившие в русских землях ХШ-ХУ вв.22

Отметив возрастание значения Твери в конце XIII в., Э. Клюг показал, что Тверь не смогла конкурировать с мощной территориальной экспансией Москвы. Тверская земля, замкнутая в пределах своей территории, с XV в. уже не удовлетворяла стремления своей знати к обогащению23. С середины 40-х гг. XIV в. Тверь испытывала серьезные трудности из-за внутренних конфликтов. В ходе этих конфликтов не раз было поставлено под вопрос само существование независимой великокняжеской власти в Твери. На таком фоне попытки тверских князей добиться великого княжения Владимирского не могли не закончиться провалом. Только во второй половине правления Михаила Александровича для Твери складывается благоприятная ситуация, приведшая к некоторой стабилизации и временному усилению тверских князей.

Э. Клюг исследует также и «литовский фактор» в политике великих тверских князей. По его наблюдению, «так называемая тверская

„ориентация“ на Литву при более внимательном рассмотрении ограничивается стремлением Твери иметь Литву своим союзником». С этими устремлениями не было связано культурное или церковное сближение Твери с литовским государством. Тверь оставалась в рамках православного мира24.

Истории Твери свои исследования посвятил П. Д. Малыгин. Результатом его многолетних изысканий стала серия статей о средневековой Твери и новгородско-тверских отношений25. По его мнению, политическая активность Тверского княжества начинает фиксироваться в источниках не при князе Ярославе Ярославиче, а при его сыновьях—Святославе и Михаиле. Наблюдения П. Д. Малыгина позволяют внести некоторые коррективы в изучение становления политической системы Тверской земли26.

Отдельные аспекты развития тверской политической системы затронуты в статьях С. В. Богданова27. Большой интерес представляет предпринятое им вслед за В. С. Борзаковским обращение к возникновению третной системы в Твери28.

Недавно в отечественной историографии появилась новая книга по истории Твери. Ее автор, А. В. Чернышев, в своем исследовании проанализировал этапы развития Тверского княжества в ХШ-ХУ вв.29

По мнению исследователя, в Тверской земле уже со времени правления сыновей Ярослава Ярославича, Святослава и Михаила, сложились все условия для укрепления местной княжеской власти. Этому способствовало окончательное отделение Твери от Переяславля30, слабость остальных городов Тверской земли31, боярства32, вечевых институтов33.

Продолжая изучение истории Твери, А. В. Чернышев опубликовал статью, в которой предложил свое видение политического развития региона в средневековье34. По его мнению, «тверская история ХШ-ХУ вв в определенном смысле наиболее полно выявила огромный потенциал цивилизационной модели домонгольской Руси...». После монгольского нашествия эта модель, определяемая автором вслед за историками-медиевистами как «территориальное государство», продолжала сохраняться на Руси. Традиции древнерусской государственности, «волости», получили дальнейшее развитие в Тверской земле.

В отличие от московских правителей, которые стремились «создать синтетическую систему описания власти, содержащую в себе

и патерналистские, и территориальные, и имперские компоненты», Тверь продолжила укрепление территориальной, волостной политической системы35. Выводы А. В. Чернышева о политическом развитии Тверской земли представляются во многом справедливыми. Однако с некоторыми выводами историка, например, о слабости веча в Твери, трудно согласиться.

Таким образом, проблема преемственности древнерусских традиций в средневековой Руси, в частности, в Тверской земле, нуждается в глубоком и всестороннем изучении. Особый интерес в этой связи представляет последовательное изучение взаимоотношений Твери и Кашина.

Роль Кашина в политическом развитии Тверской земли в конце

XIII в. раскрывает событие 1288 г., когда между Михаилом Ярослави-чем Тверским и великим князем Дмитрием Александровичем произошло военное столкновение. Инициатором конфликта в данном случае выступил Михаил Ярославич, который «не восхоте покорится великому князю Дмитрию и начать наряжати полкы». Для наказания тверского князя Дмитрий вместе с союзными князьями—Андреем Александровичем Городецким, Даниилом Александровичем Московским, Дмитрием Борисовичем Ростовским—и новгородцами вторгся на территорию Тверской земли. Разорив Кснятин, союзное войско подошло к Кашину, небольшому укрепленному городку. Дмитрий не смог взять Кашин и при подходе тверских дружин заключил мир с Михаилом36.

В историографии существует гипотеза о принадлежности Кашина, второго по величине города в Тверской земле, князьям Ростовского дома в XIII в.37 Однако эта версия не находит подтверждения в источниках, за что и была подвергнута критике еще в XIX в.38

Отметим, что сам факт разорения Кснятина и осады Кашина войсками Дмитрия Александровича и его союзников указывает на то, что эти территории являлись частью Тверской земли.

Все же В. С. Борзаковский, основываясь на летописной статье 1289 г., в которой говорится, что «князь Дмитрии Ростовскыи нача ведати всю свою вотчину, и ходи х Кашину ратью»39, высказал мнение, что участие Дмитрия Борисовича в походе 1288 г. было вызвано необходимостью обороны ростовских волостей вблизи Кашина от посягательств тверского князя40.

Упоминание похода на Кашин необходимо рассматривать в контексте сообщения о походе 1288 г. Еще в 1286 г. Дмитрий Борисович со своим братом Константином разделил Ростовскую землю: Дмитрий получил Углич и Белоозеро, а Константин—Ростов и Устюг41. Но в 1288 г. Дмитрий, обретя контроль над всей ростовской «вотчиной», начал боевые действия против Твери в составе великокняжеской коалиции. Следовательно, одной из причин похода объединенного войска русских князей против Михаила Ярославича, вероятно, было стремление обеспечить безопасность приграничных территорий Ростова и Переяславля.

В отличие от южных, юго-западных и северо-западных границ Тверской земли, формирование которых связано со временем правления Ярослава Ярославича, становление восточных рубежей приходится только на время княжения Святослава и Михаила. Так, исследуя углицко-тверской рубеж, В. А. Кучкин предположил, что Свя-тославле Поле—укрепление к востоку от Кашина—связано с именем князя Святослава Ярославича42. Тверской князь, по-видимому, активно обустраивал границы с восточными соседями.

Несомненно, кашинцы участвовали в военных походах князя Михаила Ярославича. Перед Бортеневской битвой между тверским войском и московско-ордынскими отрядами Юрия Даниловича Московского и Кавгадыя состоялось объединение двух ратей под началом Михаила Ярославича: «Великыи же князь Михаилъ, съвокупя свои мужи Тферичи и Кашинцы, поиде противу Юрию, а Юрии ополчися противу»43.

Следует особо отметить наличие отдельного кашинского полка в тверском войске. Упоминание кашинцев в источниках в связи с военными действиями говорит о многом. Известно, что под летописными названиями—«владимирцы», «ростовцы», «суздальцы»—часто имелись в виду ополчения городов, состоящие из свободного населения, взявшегося за оружие ввиду внешней угрозы44. Картина, характерная для Х1-ХШ вв., наблюдается и в начале XIV в. Ополчение из Кашина обозначается в летописи наряду с собственно тверским войском. Это явно демонстрирует силу и значение военного потенциала кашинской рати, а значит, и самого Кашина. Вероятно, без кашинского полка Михаил Ярославич не мог решиться на открытое сражение с войском Юрия Московского.

В. С. Борзаковский, изучая Бортеневское сражение, обратил внимание на обстоятельства соединения тверичей и кашинцев: «Пока враги опустошали правый берег Волги, Кашин не трогался, не шел на помощь Тверичам, а это и могло удерживать князя Михаила в бездействии: Кашин мог думать, что враги уйдут и до него очередь не дойдет. Но вот опустошение грозит и левому берегу Волги, стало быть и самому Кашину. В виду такой близкой, неминуемой опасности „мужи Кашинцы“ соединились, „совокупилися“ с Тверичами». Таким образом, по В. С. Борзаковскому, соединение произошло только перед лицом большой опасности—угрозы разорения непосредственно кашинских земель45. Тем не менее, говорить о тенденциях к сепаратизму Кашина в начале XIV в. надо с очень большой осторожностью. На основании цитированной выше летописной статьи о кашинцах можно прийти к выводу только о повышении военной и политической роли Кашина в Тверской земле в правление Михаила Ярославича.

22 декабря 1317 г. под Бортеневом Михаилу Ярославичу удалось разбить рать Юрия Московского. В ходе сражения в плен к тверичам попали жена Юрия Кончака, брат Борис Данилович и «князии много... поимаша». Юрий Данилович с остатками своего войска бежал через Торжок в Новгород. Там он собрал новгородцев и псковичей и выступил к Торжку46.

Кавгадый с монгольским отрядом, вероятно, на первом этапе участвовал в битве, но затем «повеле дружине своей стяги повре-щи». Михаил, по-видимому, не собирался ссориться с ханом и поспешил отпустить Кавгадыя, предварительно одарив47.

Вскоре под Торжком при содействии новгородского владыки Давыда было заключено последнее для Михаила соглашение с Новгородом и Москвой. Текст договора 1318 г. был реконструирован В. А. Куч-киным и датируется историком февралем 1318 г.48

По реконструкции договора Юрий Данилович признавал за тверским князем титул великого князя49. Вероятно, вопрос о власти на Руси после победы Михаила Ярославича должна была окончательно решить Орда.

Согласно договору 1318 г., подтверждалась граница между Торжком и Бежецком, с одной стороны, и между Кашином и Тверью, с другой. Отметим упоминание в тексте Кашина, который граничил с новгородским пригородом Бежецком. Отдельное упоминание Кашина

подчеркивает огромное значение этого города в тверском проникновении в Бежецк. Наличие в новгородских пригородах земельных владений, подконтрольных Михаилу Ярославичу, видно из последующих пунктов договора. При этом особо отмечаются села в Вологде и Бежецке, принадлежащие княгине Василисе, вдове великого князя Андрея Александровича, и родной сестре жены Михаила Ярославича. По договору села Василисы должны были отойти к Новгороду за выкуп. Все это позволило В. А. Кучкину утверждать, что земли Василисы управлялись Михаилом Тверским50.

Вероятно, с целью заручиться поддержкой в окружении Узбека в конце зимы Михаил Ярославич отправил в Орду одного из своих сыновей—Константина. Кроме того, Михаил попытался еще раз договориться с московским князем. К Юрию Даниловичу был послан боярин Олекса Маркович, но тверского посла убили51. Последняя попытка достижения компромисса между двумя соперниками закончилась полным провалом.

Оба князя должны были ехать в Орду. Первым в ханскую ставку выехал Юрий Данилович в сопровождении Кавгадыя, «низов-ских» князей и представителей Новгорода и других городов52.

С прибытием в Орду Юрий Данилович получил возможность непосредственного влияния на Узбека. Негативный настрой хана по отношению к тверскому князю выразился в положении юного Константина Михайловича: «Разгневавжеся царь повеле сына его Костянтина гладомъ морити и затвориша его въ единои храмине»53. Однако из-за опасений, что в случае убийства сына Михаил Ярославич вряд ли приедет в Орду, Константин вскоре был отпущен.

Между тем, отъезд Михаила затягивался. Вероятно, он собирал доказательства своей невиновности перед ханом. Наконец, Михаил Ярославич отправился к хану. Перед поездкой Михаил составил духовную грамоту, разделив управление тверскими землями между своими сыновьями. До устья р. Нерль его провожали жена и младший сын Василий. Старшие сыновья, Дмитрий и Александр, сопровождали отца до Владимира. В самом Владимире, сохранявшем, видимо, верность Михаилу, тверских князей ждал монгольский посол Ахмыл. Посол сообщил Михаилу Ярославичу ханское требование: не позднее чем через месяц прибыть в Орду. В случае опоздания князя Михаила предполагалась карательная экспедиция против Тверской

земли. Несмотря на уговоры ближних бояр остаться или послать вместо себя кого-либо из детей, Михаил Ярославич принял решение немедленно выехать к Узбеку54.

В ставку Узбека Михаил Тверской приехал 6 сентября 1318 г. О его пребывании в Орде повествует Житие Михаила Ярославича, написанное очевидцем событий, княжеским духовником и игуменом Тверского Отроча монастыря Александром55. Уникальные сведения Жития проливают свет на выдвинутые против Михаила Ярославича обвинения. Через полтора месяца после приезда Михаила Тверского ханом был назначен суд. «Вси князи Ординьстии» во главе с Кавгадыем предъявили тверскому князю три пункта обвинения: «Царевы дани не даялъ еси, противу посла билъся еси, а княгиню Юрьеву повелелъ еси уморити». Все обвинения были оформлены в «многы грамоты» и подтверждены представителями русских городов, приехавшими с Юрием56.

Каждое из обвинений было тяжким, поскольку во всех случаях речь шла о выступлении против ханской власти. Кроме того, Михаилу вменялась в вину попытка бежать «в Немци». По Э. Клюгу, данный пункт, скорее всего, является плодом поздних компиляций, однако он не принимает во внимание тверское происхождение летописей, отразивших это обвинение57. Михаил Ярославич отверг все пункты обвинения.

С каждым днем пребывания в Орде условия, в которых жил тверской князь, ухудшались. Около месяца он провел в оковах. 22 ноября 1318 г Михаил был казнен58. Согласно Житию, Михаила Ярославич жил в Орде со своей «дружиной». Вероятно, значительная часть бояр и слуг Михаила Ярославича спаслись вместе с его сыном Константином у жены Узбека, ханши Боялынь59.

Управление Тверской землей осуществлялось по ряду, данному Михаилом Ярославичем своим сыновьям перед его последней поездкой в Орду. Всего у Михаила Ярославича было четверо сыновей: Дмитрий, Александр, Константин и Василий. Тверская земля, по традиции, должна была быть разделена между ними.

Завещание Михаила Ярославича не сохранилось, и, вероятно, детальная его реконструкция невозможна. Однако в общих чертах содержание духовной грамоты воссоздано В. А. Кучкиным. Согласно наблюдениям исследователя, проанализировавшего междукняжеские

отношения в XIV в., Тверская земля была разделена на четыре части-удела. Главный город Тверской земли—Тверь — был передан в управление старшему сыну Михаила Дмитрию. Второй сын, Александр Михайлович, получил юго-западную часть тверской территории с городами Старица и Микулин. Клин с прилегающей к нему округой передавался Константину Михайловичу. Младшему из братьев, Василию, досталась восточная часть Тверской земли—Кашин и Кснятин. Вдова Михаила Ярославича, Анна Дмитриевна, получила села во владениях сыновей. В самой Твери существовали дворы и слободы, принадлежащие, помимо Дмитрия, другим сыновьям Михаила Ярославича, но коллективного управления городом, как в Москве, не наблюдается60.

Мнение В. А. Кучкина в целом поддержал А. Е. Басенков. Исследователь, рассматривая элементы политической системы Тверской земли, сосредоточился на изучении положения столицы. При этом А. Е. Басенков отметил, что завещание Михаила Ярославича «обусловливало начало процесса феодальной раздробленности» в Твери61.

Согласно Э. Клюгу, по духовной Михаила Ярославича предполагался равный раздел территорий при наличии особого удела Дмитрия Михайловича, который Э. Клюг, впрочем, не локализует62.

Еще одну попытку реконструкции завещания Михаила Тверского предпринял С. В. Богданов. По его мнению, формуляр духовной московского князя Ивана Даниловича Калиты близок к формуляру завещания Михаила Ярославича. Тверь, как и Москва, передавалась в управление всем сыновьям Михаила63.

Очевидно, что исследователи, изучая политическую систему Твери, большое внимание уделяли духовной Михаила Ярославича. По аналогии с духовной Ивана Калиты завещание Михаила рассматривается в историографии как основополагающий документ, заложивший фундамент дальнейших взаимоотношений тверских князей.

В целом, соглашаясь с такой оценкой духовной грамоты Михаила Ярославича, следует отметить, что она лишь закрепила собой статус малых городов Тверской земли, переходящих на более высокую ступень развития с появлением князей на этой земле.

После гибели Михаила Ярославича среди тверских князей наблюдается единство. Но нельзя считать причиной этого единения коллективное управление Тверью сыновьями Михаила. Вероятно, тверскими

князьями руководило общее стремление восстановить главенствующее положение Тверской земли на Руси.

Тверские князья, стараясь укрепить свое положение, прибегли к испытанному средству—заключению политических браков. Этим они не только привлекали к себе новых союзников, но и предотвращали опасность со стороны потенциальных врагов. Так, 14 ноября 1320 г. в Костроме состоялось венчание Константина Михайловича с Софьей Юрьевной, дочерью Юрия Даниловича64. В том же году Дмитрий Михайлович женится на Марии, дочери литовского князя Гедимина. Ранее, в 1319 г., Александр Михайлович женится на Анастасии, происхождение которой неизвестно65.

В 1321 г. началось новое обострение в московско-тверских отношениях. Поводом к нему послужило прибытие в Кашин монгольского отряда Гаянчара «с жидовином должником». Монголы «много тягости учинили Кашину»66. Статус Гаянчара не ясен, в летописях он не назван послом. Возможно, монгольский отряд сопровождал ордынских кредиторов, приехавших за долгом Михаила Ярослави-ча. По мнению А. Е. Преснякова, миссия Г аянчара «свидетельствует о прямых расчетах» тверских князей с монголами67. Л. В. Череп-нин увязывает приезд монголов с общим «выколачиванием налогов с русского населения»68.

Обращает на себя внимание то, что Гаянчар требовал выплаты долга тверского князя именно с Кашина. Монгольские отряды, как правило, участвовали в сборе платежей в экономически развитых городах, которые могли оказать серьезное сопротивление кредиторам. В этой связи действия Г аянчара наводят на мысль не только о достаточно высоком экономическом потенциале Кашина, но и о возможности кашинцев и стоящих за ними тверичей дать отпор ордынцам.

Осенью того же года ситуация вокруг Кашина обострилась. Юрий Данилович Московский, собрав войско в Переяславле, готовился к походу на Кашин. Дмитрий Михайлович с братьями, «съ Тфер-скымъ полкомъ и съ Кашинскымъ», выступил к Волге против Юрия. Однако до открытого военного конфликта дело не дошло. При посредничестве бывшего епископа Твери Андрея, жившего в монастыре на р. Шоше, стороны заключили между собой мир. По его условиям можно судить о причинах похода Юрия Даниловича к Кашину. Итак, согласно докончанию, Дмитрий Михайлович обязался не претендовать

на великое княжение и передать Юрию 2 тыс. руб. серебром69. За этим нельзя не видеть стремление великого князя сосредоточить в своих руках сбор ордынского выхода.

После кашинских событий Юрий Данилович отправился в Новгород, вместе с новгородцами приступил к осаде Выборга, закончившейся неудачей. Отсутствием Юрия воспользовался его соперник Дмитрий Михайлович. Тверские князья, несмотря на соглашение с Юрием, готовили почву для получения великокняжеского ярлыка. Дмитрий Михайлович, побывав в Орде, вероятно, убедил Узбека в сокрытии Юрием дани и неповиновении ханскому послу. На это указывает известие, содержащееся в тверском летописном материале: Юрий «не шелъ противу царева посла, нъ ступилъ съ сребромъ въ Новъгородъ Великыи»70. Узбек принял решение передать великое княжение Дмитрию.

Осенью Дмитрий Тверской вернулся на Русь с послом Севенч-бугой. Ранее из Орды приехал брат Юрия, Иван Данилович с ратью Ахмыла71. Вероятно, Иван Калита был вынужден признать великим князем Дмитрия и вместе с сильным отрядом ханского посла Ахмыла участвовать в разорении монголами «низовских» городов, устанавливая таким образом власть нового великого князя.

Тем временем по дороге из Новгорода в Орду на р. Урдоме Юрий Данилович подвергся нападению Александра Михайловича Тверского. Потеряв сопровождавших его бояр и всю казну, Юрий бежал в Псков, позже перебравшись оттуда в Новгород72.

В Орде Юрий Данилович оказался только в 1224 г. Туда же поспешил и Дмитрий Михайлович. Понадеявшись на «царево жалованье», Дмитрий зимой 1224 г. убил в ханской ставке московского князя. Однако Узбек, по всей видимости, после долгих колебаний, отдал приказ о казни Дмитрия Михайловича. Вместе с Дмитрием 15 сентября 1326 г. был убит и князь Александр Новосильский, возможно, его союзник. Новым великим князем Владимирским стал Александр Михайлович Тверской73.

Летом 1327 г. произошло событие, кардинально изменившее расклад сил в московско-тверской борьбе и существенным образом повлиявшее на все последующее развитие Тверской земли. В Тверь прибыл посол, двоюродный брат хана Узбека Чолхан (Щелкан или Шев-кал). Восставшие тверичи убили посла и перебили сопровождавший

его монгольский отряд. На подавление выступления тверичей было послано войско, которое разорило Тверскую землю. Уничтожение посольства Чолхана резко изменило политическую ситуацию на Руси и в Орде. Чтобы усмирить восстание из Орды было направлено большое войско, возглавляемое пятью темниками—«Федорчюкова рать». К нему присоединились и войска русских князей во главе с Иваном Даниловичем Калитой. Объединенное войско разорило Тверскую землю, «взяша градъ Тверь, и Кашинъ, и прочиа грады Тверскиа, и власти и села пожгоша, а люди въ полонъ поведоша». От нашествия пострадала также великокняжеская часть Торжка. Новгородцы откупились от разгрома своих территорий, и ордынцы с союзниками отступили74.

Великий князь Александр Михайлович и другие представители Тверского княжеского дома спаслись бегством. Тверское восстание привело к усилению власти Ивана Даниловича Московского. Позже, в 1339 г., Александр Тверской будет казнен в Орде вместе со своим сыном Федором75.

С 1328 г. новым князем в Тверской земле становится Константин Михайлович, брат Александра Михайловича. Первый конфликт из череды долгих внутренних распрей возник в 1346 г., когда «князю Константину Михайловичу Тверскому бысть нелюбие съ княгинею съ Настасьею и со княземъ со Всеволодомъ Александровичемъ, и начя имати бояре ихъ и слуги въ серебре за волости, чрезъ люд-цкую силу, и бысть надь ними скорбь велика». Оба князя отправились в Орду, причем Всеволод Холмский поехал туда через Москву, вероятно, заручившись поддержкой московского князя. Однако спор в Орде разрешился сам собой: во время тяжбы князь Константин Михайлович умер, и ярлык на тверское княжение достался Всеволоду76.

В борьбу за власть в Тверской земле после смерти Константина вступил его младший брат Василий Михайлович, княживший в то время в Кашине. Он прислал в Холм даньщиков «и взяша дань на людехъ въ Холму, и поиде во Орду ко царю Чанибеку»77.

Покинув ставку Чанибека, Всеволод Александрович узнал о поездке своего дяди к хану. У г. Бездеж Всеволод перехватил Василия Михайловича и отнял у него ордынский выход. При этом Всеволода сопровождал посол хана Чанибека, что придало законность действиям холмского князя78. Всеволод Александрович, став тверским

князем, получил возможность собирать выход с территории Тверской земли. Кашин, входя в состав тверских земель, не мог самостоятельно отсылать дань в Орду: очевидным становится стремление второго по величине тверского города к независимости.

Известно, что за действиями древнерусского князя стояла городская община, включавшая все слои—от бояр до простых жителей. Князья, начавшие в 1346 г. схватку за стол в Твери, получили поддержку в своих «уделах»—тверских пригородах, еще недавно вместе выступавших против общего врага—Москвы. Это показывает рост значения малых городов, прежде всего Кашина и Холма.

Внутреннюю усобицу в Тверской земле в 1347 г. усилил и голод, вызванный большим наводнением79. Когда в следующем, 1348 г., началась «брань велия во Твери великому князю Всеволоду Александровичу Холмскому, иже седяше жалованием царевымъ на вели-комъ княжении Тверскомъ з дядею его съ княземъ Василиемъ Ми-хайловичемъ Кашинскимъ» за княжеский стол, «мнози люди Твер-скиа того ради нестроения разыдошася»80.

Конфликт, грозивший перерасти в военное столкновение, был погашен тверским владыкой Федором в 1349 г. Епископ Федор принял деятельное участие в примирении князей. Стороны договорились о передаче великого княжения Тверского Василию Михайловичу Кашинскому. По мнению А. Е. Преснякова, в отказе Всеволода от тверского стола «можно видеть результат изменения московской политики»81. Среди причин, побудивших Всеволода уступить своему дяде, Л. В. Черепнин называет усиление классовой борьбы в Твери82. Думается, на заключение мира повлиял целый комплекс факторов.

Однако главной причиной быстрого заключения мира следует назвать неблагоприятную для холмского князя обстановку, сложившуюся в Тверской земле. Некогда единая тверская община оказалась расколотой: Всеволода Александровича поддержали жители западной части Тверской земли, в то время как его дядя Василий Михайлович опирался на поддержку жителей восточной части, включающей Кашин. В этих условиях существенную роль могла сыграть позиция тверских горожан. Очевидно, что тверичи в условиях голода и, возможно, начавшегося недовольства социальных низов были заинтересованы в скорейшем прекращении усобицы и наступлении внутреннего мира.

Несмотря на полученный в Орде ханский ярлык, Всеволоду Александровичу пришлось пойти на договор с Василием. Василий Михайлович «начя жити з братаничемъ своимъ со княземъ Всеволодомъ Александровичемъ Холмъскимъ тихо, и кротко, и мирно и въ любви мнозе». Нормализация отношений между князьями привела к тому, что «поидоша к нимъ людие отовсюду во грады ихъ, и во власти и во всю землю Тверьскую, и умножишася людие и възрадоваше-ся радостию великою»83. Таким образом, в Тверской земле наступил мир, который, при нерешенных противоречиях внутри тверского общества, был обречен на недолговечность.

Однако вражда между князьями прекратилась ненадолго. На рубеже 40-50-х гг. XIV в. обе ветви тверского княжеского дома искали союзников. Прежде всего, в этом преуспели дети Александра Михайловича. Так, еще в 1347 г. сестра Всеволода Холмского Мария Александровна вышла замуж за великого князя Семена Ивановича. За ней в Тверь ездили бояре Андрей Кобыла и Алексей Петрович Босоволков84. Позже, в 1349 г., другую сестру холмского князя, Ульяну, взял в жены Ольгерд Литовский, причем согласие на этот брак было получено от великого князя Семена Ивановича85. Это указывает на определенную зависимость Твери от великого князя Владимирского.

В 1350 г. была сыграна свадьба Михаила Васильевича Кашинского, сына Василия Михайловича, и дочери Семена Ивановича Московского, положившая начало более тесным отношениям кашинских князей и Москвы86. Тем не менее, следует согласиться с Э. Клю-гом, отметившим, что стремление к союзу с Москвой первоначально исходило от детей Александра Михайловича Тверского87.

В 1352 г. младший брат Всеволода Михаил Александрович женился на дочери нижегородского князя Константина Васильевича88. Этот брак следует рассматривать в неразрывной связи с состоявшейся в 1354 г. свадьбой сына Константина Васильевича Бориса, и литовской княжны Аграфены Ольгердовны89. Таким образом, в начале 50-х гг. XIV в. установились прочные связи сыновей Александра Михайловича с нижегородскими князьями и с Литвой.

Считается, что изменение политики московских князей по отношению к Твери наблюдается при Иване Ивановиче, ставшим после смерти в 1353 г. своего брата Семена Гордого великим князем.

С вокняжением Ивана Москва, по мнению Л. В. Черепнина и Э. Клю-га, начинает ориентироваться на кашинскую линию тверского княжеского дома90. Однако брак между Михаилом Кашинским и дочерью Семена Ивановича, скорее всего, свидетельствует об обратном. Вероятно, переориентация московской политики на кашинских князей началась еще в последние годы правления Семена Ивановича.

Еще при жизни Семена, в 1352 г. Василий Михайлович получил через ордынского посла Ахмата ярлык на княжение в Твери. С этого момента «князь велики Василей Михаилевичь Тверьский нача негодование имети на братанича своего на князя Всеволода Александровича Холмскаго, поминаа Бездежский грабежь его, и начя братанича своего князя Всеволода Александровича обидети чрезъ докончание, и бояръ его и слугъ его тягостию данною оскорбляти, и бысть межи ихъ неимоверьство и нелюбие...»91. Из процитированного выше текста, содержащегося в Никоновской летописи, следует, что одним из поводов к новому конфликту являлся «Бездежский грабеж» Всеволодом Александровичем своего дяди. Став обладателем ярлыка, Василий Михайлович мог позволить себе аннулировать прежние договоренности с Всеволодом. Такое вряд ли бы произошло, если бы Всеволод пользовался в тот момент поддержкой московского князя.

Согласно Никоновской летописи, от действий Василия Михайловича пострадали прежде всего бояре и слуги князя Всеволода. Все же представляется весьма вероятным, что «тягости» не могли не коснуться и рядовых жителей Твери. В самом городе в 1353 г. епископ Федор поставил золоченые кресты на главном храме—Спасо-Преображенском соборе, а также на двух церквях—Св. Дмитрия и Св. Введения92. Украшение храма, несомненно, поднимало престиж городской общины. Возможно, водружение креста на куполе кафедрального собора Твери должно было успокоить тверичей.

Обстановка в Тверской земле осложнилась в 1357 г. На это указывает обращение Всеволода за помощью к приехавшему из Москвы во Владимир митрополиту Алексею. В свою очередь, Василий Михайлович получил по «митрополичю слову» поддержку со стороны великого князя Ивана Ивановича. Переговоры во Владимире между враждующими сторонами при участии митрополита Алексея и епископа Федора тверского не привели к миру93.

К 1357 г. относится смена власти в Орде, ханом которой стал сын Чанибека Бердибек. По традиции русские князья, среди которых были Василий и Всеволод, отправились к новому хану. Однако поездке Всеволода Александровича воспрепятствовали москвичи, преградившие ему путь в Переяславле. Всеволоду пришлось добираться в Орду через литовские земли94.

После своего возвращения из Орды Василий Михайлович отправил к хану Григорчюка и Корея с жалобой на Всеволода. Представленные послами обвинения были сочтены настолько убедительными, что хан Бердибек без суда выдал Василию Михайловичу находящегося в Орде его племянника. Вероятно, одной из главных причин ханского решения были связи Всеволода с Литвой. Эту версию подтверждает взятие в том же году тверичами вместе с можайской ратью Ржевы, захваченной ранее литовскими войсками95. Действия литовцев, прямо или косвенно поддержавших Всеволода, и вызвали резкую реакцию Бердибека. После выдачи Всеволода источники фиксируют новый виток напряженности в Тверской земле: «и бысть князю Всеволоду Александровичу отъ дяди его князя Василиа Михайловича томление велие, такоже и бояромъ его и слугамъ и продажа и грабление велие на нихъ; такоже и чернымъ людемъ данная продажа велиа»96. По мнению В. С. Борзаковского, такими мерами, как продажа и ограбление, Василий Михайлович пытался покрыть свои издержки, понесенные в Орде97. Василий Кашинский мог собирать необходимую ему сумму не только в Холме, но и в городах, находившихся в управлении младших братьев Всеволода—Михаила, Владимира и Андрея. Во всяком случае, очевидно, что поборам подверглось все население, подконтрольное Всеволоду,—как княжеские бояре и слуги, так и рядовые общинники.

Внутренние смуты в Твери подтолкнули епископа Федора к намерению покинуть кафедру, однако этому воспрепятствовал митрополит Алексей, уговоривший Федора вернуться98.

В следующем, 1359 г. Всеволод уехал в Литву. Литовский князь Ольгерд, вероятно, оказал помощь своему родственнику: Андрей Ольгердович взял Ржеву99. По-видимому, поддержка Всеволода Литвой явилась одной из главных причин нормализации обстановки в Твери. Кашинскому князю было трудно рассчитывать на поддержку Москвы из-за смерти великого князя Ивана Ивановича и начавшегося

вслед за этим спора за власть между малолетним сыном Ивана Дмитрием и нижегородскими князьями. Таким образом, уже в 1360 г. между Всеволодом и Василием был заключен мир100.

Весьма ощутима и значительна была роль литовского князя и в церковных делах. Ольгерд давно добивался влияния на русскую церковь, которая при митрополите Петре и его преемнике Феогносте все больше склонялась к союзу с московскими князьями. В этой связи следует отметить две попытки Ольгерда поставить своего митрополита в Киев. Первый кандидат, Феодорит, вероятно, не мог рассчитывать на серьезную опору в землях Северо-Восточной Руси, где не было власти Литвы. Более весомым выглядел выбор Ольгерда в случае с еще одним кандидатом на кафедру митрополита—Романом. Роман происходил из тверского боярского рода и, возможно, являлся родственником тверских князей. Еще в 1354 г. Константинопольским патриархом он был назначен митрополитом в Киев101. Однако Романа не признавал митрополит Алексей, также посвященный в Константинополе и пользовавшийся полной поддержкой со стороны Москвы, большинства русских земель и церковного клира.

В 1360 г. Роман, рассчитывавший на силу своих родственных связей, приехал в Тверь. Однако тверской епископ Федор, верный митрополиту Алексею, отказался от общения со ставленником Ольгерда. Тем не менее, Роман нашел теплый прием у сторонников приехавшего вместе с ним Всеволода Александровича: «потребное приемля отъ князей, и отъ бояръ Тверскихъ и отъ другихъ некихъ». Упоминаются и князья, воздавшие «потребное» Роману. Скорее всего, здесь речь идет о трех братьях Всеволода. Кроме того, в приведенном отрывке упоминаются также тверские бояре, поддержавшие Всеволода Александровича. Холмский князь «многу сотвори честь и дары даде Роману митрополиту, и паки повеле его проводити в Литву съ честию»102. Очевидно, прибытие Романа в Тверь способствовало переговорам князя Василия с племянником.

Сведения о соглашении, достигнутом между Василием Михайловичем и Всеволодом Александровичем, позволяют по-новому взглянуть на внутреннее устройство Твери. Всеволод, «изъ Литвы при-ехавъ, взялъ миръ со братьею, а князь Василеи трети ихъ очины отъстоупился и разделишася волостьми»103. Вероятно, на стороне Всеволода выступали его младшие братья104, также ориентировавшиеся

на Литву. Именно им Василий Михайлович уступал «треть ихъ очи-ны». Согласно B.C. Борзаковскому, указание на треть свидетельствует о существовании в Тверской земле третной системы, сходной с московской. Доходы, поступавшие с Твери, делились между тверскими князьями. Возможно, Василий возвратил положенную часть выплат Всеволоду и его братьям, удержав за собой две трети всех доходов105. Мнение В. С. Борзаковского развил С. В. Богданов, считавший, что такое распределение пошлин восходит к духовной Михаила Ярославича Тверского. Тверская третная система, по С. В. Богданову, старше московских третей, ведущих свое начало от завещания Ивана Калиты106.

А. Е. Пресняков, разбирая приведенный выше летописный отрывок о «трети», констатировал, что «текст этот вызывает немалые затруднения». По его мнению, «перед нами пример частичного „удельного передела“, какой, по другим поводам, знают и московские духовные грамоты; но и тут—цель передела восстановить первоначальное соотношение единиц владения общей отчиной по уделам»107. Э. Клюг полагает, что Василий Михайлович отнял у сыновей Александра Михайловича Тверского «треть их уделов», а затем вернул их обратно108.

Московская система управления XIV-XV вв., на которую ссылаются В. С. Борзаковский и С. В. Богданов, давно и пристально изучалась историками109. Согласно А. Е. Басенкову, «совместное владение столицей в XIV в.— очевидно, явление уникальное, характерное только для Москвы»110. Во всяком случае, Василий Михайлович возвратил своим племянникам часть доходов, которые получал до этого сам. Когда произошел захват этих доходов, сказать трудно, возможно, в 1357 г., когда Всеволод испытал от дяди «томление ве-лие», или во время конфликта 1352 г. Возвращение «трети» придавало Всеволоду и его братьям больший политический вес на Руси. Достигнуть этого Александровичам удалось только с помощью литовской поддержки.

Однако противоречия внутри Тверской земли не были сняты. Территориальная вражда продолжилась, но уже с новым лидером тверской общины. К 1361 г. относится последнее упоминание в летописях политической активности Всеволода Александровича. В Рогожском летописце сохранилось сообщение о поездке тверских князей в ханскую ставку. Василий Михайлович выехал в Орду в сопровождении

сына Михаила и племянника Семена. Всеволод Холмский отправился к хану вместе с ордынцем Ахматом. Вероятно, князья прибыли в Орду для доставки дани111.

Уже в 1362 г. среди Александровичей выдвигается брат Всеволода Михаил Микулинский. В 1361 г. литовцы напали на тверские волости, а в следующем году Михаил Александрович урегулировал конфликт112. Возможно, непосредственное содействие Михаилу в этом деле оказала его сестра, жена Ольгерда.

Своего рода идеологическое обоснование преимущества Михаила Александровича в борьбе за Тверь содержится в «Предисловии летописца княжения Тферского»—тексте, составленном при великом князе Тверском Борисе Александровиче. Согласно этому источнику, Елена, супруга Василия Михайловича, предостерегала мужа от опасности, исходящей от Михаила: «видиши, господине мой, сый Михаилъ възмогаетъ, а старшаго ти брата сынъ, и есть мужъ доб-лий, сладокъ всемъ, и весь градъ Тверскый любить его, да убо хо-щеть княжити на граде семъ, сынове ваши изгнани будутъ»113. Таким образом, из «Предисловия» видно несколько условий, позволявшим Михаилу рассчитывать на тверской стол: старшинство Михаила Александровича перед сыновьями Василия Михайловича, выдающиеся личные качества и расположенность к нему тверичей, «града Тверского».

По мнению Э. Клюга, «Михаил Александрович явно приобрел большую популярность, благодаря заключению мира с Литвой», что делало его «опасным конкурентом сыновьям Василия Михайловича»114. Тверичам нужен был лидер, который мог помочь Твери решить главные задачи, стоящие перед ней: сохранить свою независимость от Москвы и вторично подчинить своему влиянию набравший силу Кашин. Тверичи нашли в Михаиле Александровиче князя, обладающего необходимыми качествами. Не последнюю роль сыграли также и родственные связи Михаила с Ольгердом, позволяющие жителям Твери надеяться на союз с Литвой. Опасность совместного выступления тверичей и литовцев в поддержку Михаила вынудила Василия Михайловича выступить в поход на Микулин. Впрочем, до военных действий дело, по всей видимости, не дошло. В Никоновской летописи имеется сообщение, датированное 1363 г., о том, что «князь великий Василей Михайловичъ Тверский поиде ратью

къ Микулину на князя Михаила Александровича, на своего братани-ча, и пакы смиришася и любовь сотвориша»115. При этом Рогожский летописец под 1362 г. указывает на то, что Василий Михайлович «рать... опять распустиша»116.

Недолгий период мирных отношений между враждующими сторонами зафиксировала жалованная грамота Тверскому Успенскому Отрочу монастырю, выданная от имени всех князей Тверской земли117. В грамоте перечисляются князья, дающие налоговый и судебный иммунитет Отрочу монастырю и зависящим от него обителям: Василий Михайлович, названный «князем великим», и его «брата-ничи»—племянники Всеволод, Михаил, Владимир и Андрей Александровичи, Еремей и Семен Константиновичи и сын Михаил Васильевич. По именам князей, упомянутых в документе, грамота датируется составителями Актов социально-экономической истории (далее—АСЭИ) 1362-1364 гг.118 Она была составлена после смерти второго сына Василия Михайловича Василия119, но до эпидемии чумы, унесшей жизни князей Всеволода, Владимира, Андрея и Семена120. Следует отметить упоминание в грамоте, наряду с тверскими волостями, и кашинских волостей, что подчеркивает особое положение, которое занимал Кашин. Тверь и Кашин входили в общую «отчину» Тверского княжеского дома—Тверскую землю.

Грамота дает некоторое представление о системе управления Тверской земли. Отроч монастырь и «тянувшие» к нему монастыри были освобождены от суда княжеских наместников и волостелей, а также от действий данников, ямщиков, писцов и пошлинников. Кроме того, грамота указывает на существование дворских и старост, тесно связанных с общиной, а также судебных агентов — дворян.

Распря между тверскими князьями затихла до 1365 г. Не последнюю роль в этом сыграло кратковременное улучшение отношений между Москвой и Литвой, выразившееся в поездке митрополита Алексея в Тверь для крещения дочери Ольгерда, которую привезла из Литвы княгиня Анастасия Тверская121.

В 1365 г. в Тверской земле началась эпидемия чумы, унесшая жизни восьми представителей тверской княжеской семьи, среди которых были Всеволод Александрович и его братья Владимир и Андрей, а также Семен Константинович122. Князь Семен перед смертью составил завещание, по которому часть его земель переходила

к Михаилу Александровичу123. Итак, территория, находящаяся под управлением Михаила, включала в себя не только сам Микулин и земли остальных Александровичей, но и земли Семена Константиновича.

Одним из спорных вопросов истории Твери является определение даты вступления Михаила Александровича на тверской великокняжеский стол. По мнению В. С. Борзаковского, великим князем Тверским до 1368 г. продолжал оставаться Василий Михайлович124. Э. Клюг, поддержавший В. С. Борзаковского, ссылается на сообщение Троицкой летописи о том, что Михаил признал себя договором 1367 г. «под дядею»125. Согласно А. Д. Иноземцеву, получение Твери Михаилом связано с третейским судом епископа Василия в 1366 г., признавшего права Михаила на земли Семена Константиновича126.

А. Е. Пресняков также считал великим князем Михаила Александровича с 1366 г., а Василия Михайловича—кашинским князем до его смерти 24 июля 1368 г.127 А. Е. Басенков отнес повышение статуса Михаила к 1363 г., когда Москва не имела возможности влиять на положение в Твери128. По версии В. А. Кучкина, основанной на известии Рогожского летописца, в 1365 г. Михаил Александрович уже был великим князем в Твери129.

Вместе с тем, последняя дата подтверждается и статьей Рогожского летописца о смерти князя Михаила Александровича в 1399 г. В сообщении сказано, что Михаил «добре удръжавъ столъ Тферьскыи летъ 34». Итак, согласно Рогожскому летописцу, Михаил начал княжить в Твери в 1365 г.

Для обеспечения безопасности волостей Семена Михаил Александрович начал в 1366 г. строительство укрепления, отождествляемого В. А. Кучкиным с Белым городком неподалеку от Кашина130. Обращает на себя внимание близость Городка к кашинской границе. Укрепление выполняло, по-видимому, две основные задачи. Первой из них было установление контроля над данной территорией, а второй задачей являлось, вероятно, максимальное осложнение совместных антитверских действий кашинцев и клинцев. Таким образом, строительство Городка, располагавшегося между Кашином и Клином, имело важнейшее стратегическое значение.

Противники Михаила Александровича—князья Василий Михайлович и Еремей Константинович—попытались в 1367 г. оспорить

завещание Семена. По «митрополичю приказу», тверской епископ Василий, преемник Федора Доброго, рассмотрел дело. В итоге князь Михаил Александрович был признан Василием наследником князя Семена131. Такой исход дела не мог удовлетворить ни Василия Михайловича, ни Еремея. Эти князья вызвали в Москву на суд к митрополиту владыку Василия. Тверскому епископу учинили «истому и проторъ великъ, а во Тфери сотворишется изгыбель велика лю-демъ про часть княжю Семенову»132. Тот факт, что Михаила Александровича активно поддержали тверичи, подтверждается походом Василия Кашинского с сыном Михаилом и племянником Еремеем на Тверь «со всею силою кашинскою». В Твери кашинцы «многимъ людемъ сътвориша досады безчестиемъ и муками, и разграблениемъ имениа, и продажею людемъ безъ помилованиа»133. Поведение Василия Михайловича и его союзника Еремея в занятой ими Твери напоминает действия при взятии вражеского города.

В 1367 г. кашинцев поддержала Москва. Князю Михаилу пришлось бежать в Литву. Василий Михайлович вместе с московской ратью при поддержке волочан подступил к построенному Михаилом Городку, но не смог его взять, лишь «извоевавше Тверскиа власти и села на сей стране Волге и церковныа власти святаго Спаса епис-копьи Тверскиа, плениша вся и пожгоша и пусто все сътвориша»134. Никоновская летопись, таким образом, напрямую связывает разорение церковных волостей в Тверской земле с позицией епископа Василия, оказавшего поддержку князю Михаилу. Очевидно, от военных действий страдало все население Тверской земли. По наблюдению Л. В. Черепнина, «князья Василий и Еремей возложили огульно на мирное население Тверской земли ответственность за то, что владения Семена Константиновича перешли к их противнику—великому тверскому князю Михаилу Александровичу»135.

Вероятно, причина агрессивных действий Василия Михайловича заключается в противостоянии Кашина, самого сильного пригорода Тверской земли, старому городскому центру—Твери. Утрачивая к этому времени остатки своего влияния в тверской общине, князь Василий стремится удержаться в Твери при помощи силы. В этой связи показательно поведение тверичей. Жители Твери объединяются против кашинцев и Василия Михайловича. Явно неодобрительно относится к его действиям и тверской владыка.

Конфликт Твери и Кашина находит многочисленные параллели как в Древней Руси, так и в последующее за монгольским нашествием время. Достаточно вспомнить борьбу между старым вечевым центром Ростовом и «молодшим» городом—Владимиром в XII—начале XIII вв.136 Но и во второй половине XIII—начале XIV в. отношения крупных городов и стремившихся выйти из-под их опеки малых городов остаются прежними. Так, Тверь получает самостоятельность от Переяславля при серьезном противодействии этому со стороны переяславского князя. Ситуация, сложившаяся в Тверской земле в середине XIV в., во многом напоминает переяславско-тверской конфликт рубежа ХШ—ХТУ вв., когда Переяславлю было трудно сопротивляться своему бывшему пригороду—Твери и стоявшей за ней Ордой.

В конце 60-х—начале 70-х гг. XIV в. вновь обостряется борьба за великое княжение Владимирское между Москвой и Тверью. События этого периода отечественной истории всегда привлекали пристальное внимание ученых как события кануна Куликовской битвы. Политические коллизии 1367-1375 гг. тщательно изучены исследователями137. Вместе с тем, московско-тверское противостояние необходимо рассматривать в неразрывной связи с внутренними конфликтами, продолжавшимися в Тверской земле. При этом нуждаются в уточнении причины, характер конфликтов в Тверской земле, состав их участников. Кроме того, дискуссионным является вопрос о причинах, заставивших князя Михаила Александровича добиваться великого княжения Владимирского при распрях внутри Твери.

Историки в целом довольно низко оценивают шансы Твери в борьбе за великокняжеский ярлык с Москвой. Так, И. Д. Беляев отмечал, что в дела раздираемой внутренними смутами Твери все чаще начинали вмешиваться соседи—Москва и Литва. Тем не менее, при Михаиле Александровиче Тверь представляла собой сильное княжество, конкурировавшее с Москвой138.

В. С. Борзаковский, отказывая Твери в наличии у нее материальных ресурсов, необходимых для борьбы за власть, видел причину наделения ярлыком Михаила Александровича в желании Орды «устрашить» усилившуюся при великом князе Дмитрии Москву139.

А. Е. Пресняков полагал, что Михаил Александрович пытался решить одновременно две задачи—укрепить свою власть в Тверской

земле и приобрести великое княжение Владимирское. В итоге тверскому князю удалось успешно решить только первую задачу140.

По мнению Л. В. Черепнина, тверской князь стал добиваться власти на Руси с намерением «укрепить свои политические позиции». Претензии Михаила Александровича нашли подготовленную почву в Орде, правители которой стремились столкнуть князей Москвы и Твери между собой141.

И. Б. Греков трактует наделение Михаила Александровича властью великого князя Владимирского как стремление Орды усилить Тверь, сохранить ее независимость от Москвы и Литвы142.

В. А. Кучкин пришел к выводу о том, что расчет Михаила Тверского сводился к ослаблению «давления на его (Михаила.—Н.Ш.) собственное княжество, а при благоприятной ситуации Михаил мог рассчитывать и на великокняжеский ярлык»143.

По мнению Э. Клюга, после 1328 г. вопросы приобретения ярлыка были для Твери неактуальными. В то же время, при Михаиле Александровиче Тверь все же имела возможность получить великое княжение144.

Исследуя московско-тверские отношения при Дмитрии Донском,

А. Е. Басенков отметил, что Михаил Александрович мог обеспечить выживание своего княжества только обладая великим княжением, поскольку своих ресурсов для успешной борьбы с Москвой у Твери в то время не было145.

Итак, исследователи сходятся во мнении, что Тверь не могла занять первенствующее положение на Руси в конце 60—начале 70-х гг.

XIV в. Однако в историографии весьма неоднозначно трактуются мотивы стремления Михаила Тверского занять великокняжеский стол. Если для одних историков тверской князь выступает лишь исполнителем воли Орды и/или Литвы, то другие склонны видеть за действиями Михаила Александровича его собственные интересы. Очевидно, что необходимо вернуться к вопросу о политике Михаила Тверского.

Стремясь восстановить свою власть, 26 октября 1367 г. Михаил Александрович пересек рубежи Тверской земли с литовским войском. Литовско-тверская армия, не встретив серьезного сопротивления, заняла Тверь. В плен к Михаилу Александровичу попали жены князей Василия и Еремея, а также много бояр и слуг кашинского

князя. Продолжив движение к Кашину, Михаил встретил у села Андреевского, находящегося у кашинско-тверского рубежа, послов от Василия Михайловича и владыки Василия. Стороны заключили между собой мир. Позже, соглашение было достигнуто и с московским князем Дмитрием Ивановичем146.

Обстоятельства заключения мира освящены в источниках очень скупо. Тем не менее, выясняется, что противники Михаила из числа князей Тверского дома вступали в переговоры с ним по отдельности. Так, первое докончание у Михаила произошло с Василием Михайловичем. Несомненно, на скорое заключение мира между племянником и дядей повлияло посредничество тверского епископа. Второе соглашение было заключено между Михаилом Александровичем и князем Еремеем Константиновичем. Представляется вероятным, что Еремей признал за Михаилом Александровичем право распоряжаться землями Семена. Уступить Михаилу Еремея вынуждали обстоятельства. Его союзник Василий Михайлович уже заключил договор с удачливым племянником; к тому же, у Михаила остались заложники—супруга князя Еремея и клинские бояре. Последним из князей тверского дома к Михаилу Александровичу приехал мириться его двоюродный брат Михаил Васильевич «от отца своего»147. Приезд Михаила Кашинского указывает на признание им власти Михаила Александровича в Твери. Вслед за этим соглашением Михаил заключает договор с Дмитрием Московским.

Мир, заключенный между противоборствующими сторонами, не был прочным. Вскоре Еремей Константинович, сложив крестное целование к Михаилу Александровичу, выехал в Москву. Еремея не устраивал переход части клинских земель под власть Михаила Тверского. Кроме того, неудовлетворенность Дмитрия Ивановича и митрополита Алексея ситуацией в Тверской земле привела к тому, что в Москву был приглашен князь Михаил. Переговоры в Москве закончились задержанием тверского князя, которого посадили под стражу на «Гавшине дворе». Аресту подверглись и бояре Михаила Александровича, прибывшие со своим князем в Москву148.

Вскоре выяснилось, что к великому князю Дмитрию Ивановичу должны прибыть ордынские послы. Таким образом, Орда незамедлительно отреагировала на захват тверичей. Арест тверского князя мог сильно повредить Дмитрию Московскому в его отношениях

с Ордой, поэтому Михаил Александрович был освобожден. По справедливому предположению Л. В. Черепнина, Дмитрий Иванович признал за Михаилом Тверским Городок с округой, но сразу же нарушил данный договор149. Все земли Семена, в том числе и недавно построенный у кашинского рубежа Городок, перешли к Еремею Константиновичу и присланному туда московскому наместнику150. Очевидно, управлять Городком князь Еремей мог только при поддержке наместника Дмитрия Донского. В этом нельзя не признать слабость противников Михаила Александровича внутри Тверской земли.

Возможно, Михаил Александрович предпринимал какие-то меры для возвращения Городка. На это косвенно указывает тот факт, что в конце лета 1368 г. Дмитрий Иванович, «собрав воя многы», вторгся в Тверскую землю. Михаилу пришлось спасаться бегством в Литву, где ему удалось заручиться поддержкой Ольгерда151.

Осенью 1368 г. началась «первая литовщина»—поход литовских войск на Москву. Литовскую рать поддержали тверской и смоленский князья. Нападение Ольгерда, неожиданное для Дмитрия Ивановича, привело к трехдневной осаде Москвы литовскими войсками. Однако построенный в 1366 г. Дмитрием каменный кремль выдержал натиск неприятеля. Ольгерд отступил от Москвы, разорив ее окрестности152.

Тем не менее, главная цель Ольгерда—взятие Москвы—не была достигнута. Все же, для тверичей поход Ольгерда имел большое значение. Он помог тверскому князю подчинить Еремея. Москвичи «отступились» от части князя Семена, а Еремей Константинович был выдан Михаилу Тверскому153. Кроме того, поражение Еремея и поддерживавших его москвичей должно было уберечь Михаила Васильевича Кашинского от возможных выступлений против Твери.

В летописях, сохранивших тверские известия, под 1368 г. содержится статья о градостроительной деятельности князя Михаила Васильевича в Кашине. В ней говорится о перенесении по княжескому приказу монастыря под Кашином в город Троицкой церкви. При перенесении храма были разрушены захоронения иноков монастыря. Потревожив могилы, Михаил Васильевич и его жена, княгиня Василиса, тяжело заболели. Вскоре, 20 апреля 1369 г., княгиня Василиса умерла. Потрясенный князь по требованию епископа Василия Тверского поставил на месте снесенного храма малую церковь

Св. Троицы, которую позже также разобрали154. По мнению Г. М. Прохорова, данное сообщение относится к кашинскому летописанию и принадлежит монаху Троицкого Кашинского монастыря155. С Троицким монастырем в Кашине был тесно связан и епископ Федор Добрый. Следует отметить, что автор рассматриваемого известия неодобрительно отнесся к переносу храма, усматривая в болезни Михаила Васильевича и в смерти кашинской княгини наказание за святотатство и непослушание епископу.

В этой связи летописное известие 1369 г.156 о поездке Михаила Кашинского в Москву к митрополиту с жалобой на епископа Василия приобретает особый смысл. Михаил Васильевич, излечившись от болезни, зимой 1369 г. отправился в Москву и там выступил против тверского владыки. Вероятно, жалоба была непосредственно связана с твердой позицией Василия о сохранении Троицкой церкви. Однако можно указать и другую причину конфликта. Возможно, князь Михаил Васильевич добивался не только политического обособления Кашина, но и независимости Кашина от Твери в церковном отношении, во всяком случае, уменьшения влияния тверской епархии и владыки Василия в Кашине.

Между тем, Москва и Тверь активно готовились к обороне. Осенью 1369 г. в Твери за две недели были построены новые укрепления. Стены тверского кремля, в отличие от московского, остались деревянными, хотя и были обмазаны снаружи глиной. В том же году великий князь Дмитрий Иванович укрепил Переяславль157.

Активные военные действия между Москвой и Тверью начались в следующем, 1370 г. Тверской князь, не заинтересованный в обострении отношений с Москвой, отправил к Дмитрию Ивановичу посольство во главе с владыкой Василием. Однако вмешательство Василия не привело к желаемому для Михаила Тверского результату. Дмитрий Иванович в конце августа разорвал отношения с Тверью и стал готовиться к походу против тверичей158.

Московские войска вместе с волочанами напали на южные рубежи Тверской земли. По всей видимости, Михаил Александрович не имел сил организовать оборону тверских волостей и бежал в Литву. Тем временем из Орды в Тверь приехали послы Каптагай и Тю-зяк с ярлыком на Тверское княжение, адресованным Михаилу Александровичу. С сентября 1370 г. войско Дмитрия Ивановича стало

разорять тверские пределы. Московская рать подошла к Зубцову, и после шестидневной осады сожгла город. Кроме Зубцова был взят Микулин и «вся власти и села Тверскиа»159. Зубцов и Микулин находились в западной части Тверской земли, давно находившейся под управлением Александровичей. Как отметил В. А. Кучкин, разграбленные волости являлись «основной базой экономической и военной силы» Михаила Тверского160. Помимо этого, через разоренный великокняжеским войском Зубцов осуществлялись связи Тверской земли с Литвой и Смоленском, союзниками Михаила Александровича.

Михаил Тверской выехал из Литвы в Орду, где получил от хана Мухаммед-Булака, ставленника влиятельного беклярибека Мамая161, ярлык на великое княжение. Однако на Руси не приняли нового великого князя, и Михаилу Александровичу пришлось возвращаться к Ольгерду162.

Притязания Михаила снова были поддержаны в Литве. В ноябре 1370 г. состоялся второй поход Ольгерда на Москву. В этот раз литовцы вместе с тверской и смоленской ратями осадили Волок, но после провала попытки взять город штурмом направились к Москве. Московский князь извлек определенные уроки из своей неудачи в 1368 г. Теперь москвичи смогли подготовиться к отражению литовского нападения. Войска Ольгерда восемь дней простояли под стенами московского кремля, разоряя посад. Тем временем Владимир Андреевич Серпуховский, брат Дмитрия Ивановича, собрал под Перемышлем рать, к которой присоединились и рязанцы с князем Владимиром Пронским. Угроза нападения с тыла заставила Ольгерда вступить в переговоры с Дмитрием Ивановичем. Стороны заключили перемирие «до Петрова дни»—29 июня 1371 г., и Ольгерд возвратился в Литву, «идяше съ многымъ опасениемъ озираяся и боя-ся за собою погони»163.

Провал второй «литовщины» заставил Михаила Александровича снова искать помощи в Орде. Михаил Тверской отправился к хану и 10 апреля 1371 г. приехал из Орды с ярлыком на великое княжение Владимирское. Его сопровождал ордынский посол Сарыхо-жа. Рассчитывая укрепиться в землях великого княжения, Михаил Александрович вместе с послом продвигался из Твери вниз по Волге к Мологе. Однако Дмитрий Иванович Московский отказался подчиниться Михаилу и, встав с войском в Переяславле, преградил

тверичам путь во Владимир. Жители русских городов поддержали великого князя Дмитрия. Именно поддержка, оказанная московскому князю со стороны городов Руси, позволила ему проигнорировать требование ханского посла явиться «к ярлыку». Но ссора с Сарыхо-жей, а значит и с ханом, не входила в планы Дмитрия Ивановича. Ордынец был приглашен в Москву, где его щедро одарили. Михаилу Александровичу ничего не оставалось делать, как, разорив по пути Бежецкий Верх, вернуться 23 мая в Тверь164.

Судьба великого княжения Владимирского должна была решиться в Орде. Михаил Тверской отправил туда своего наследника—Ивана. 15 июня из Москвы в Орду выехал и Дмитрий Иванович. Вскоре после отъезда великого князя Дмитрия Ивановича к хану в Москву прибыли литовские послы, продлившие перемирие между Москвой и Литвой. Результатом переговоров стало также обручение Владимира Андреевича Серпуховского с дочерью Ольгерда—Еленой165.

В условиях временного отказа Литвы от борьбы с Москвой и нормализации отношений между ними Михаил Александрович предпринял самостоятельные действия против великого князя Дмитрия. Собрав войско, Михаил Тверской двинулся на Кострому, намереваясь захватить этот важный в стратегическом плане город, но изменив свои планы, повернул на Мологу и взял ее. Тверские отряды сожгли также Углич и Бежецкий Верх166. Вероятно, Михаил Тверской попытался взять и Владимир, однако владимирцы отказались признать его своим князем167.

Военные успехи тверичей и неясность судьбы великого княжения Владимирского вынудили новгородцев летом 1371 г. заключить с Михаилом Александровичем договор. По этому соглашению, в целом повторяющему формуляр прежних договоров между великими князьями из Тверского дома и Новгородом, Михаил Александрович признавался великим князем Владимирским и Новгородским до окончательного разрешения вопроса о власти на Руси в Орде. В случае получения великокняжеского ярлыка соперником Михаила Дмитрием Ивановичем тверской правитель должен был отказаться от Новгорода и вывести своих наместников из новгородских пригородов168. Вероятно, договор действовал очень недолго.

Осенью 1371 г. в Орде великокняжеский ярлык получил Дмитрий Московский; он преподнес ордынским вельможам богатые дары

и пообещал увеличить размер дани. Неслучайно вместе с Дмитрием Ивановичем из Орды приехали и его кредиторы. Но, наделив властью Дмитрия Московского, Мамай оставил ярлык и Михаилу Александровичу: «княжение есмы тебе дали великое, и давали ти есмы рать и ты не понялъ, рекль еси своею силою сести, и ты сяди съ кемъ ти любо»169. Таким образом, Мамай признавал за Михаилом Тверским право вернуть себе великое княжение Владимирское, но уже без военной помощи со стороны Орды170. Единственным союзником Михаила Александровича, способным помочь ему добиться власти, был Ольгерд. Следовательно, Орда оставляла за Михаилом возможность и дальше обращаться за поддержкой к Литве и ее союзникам171. Санкционирование Мамаем литовско-тверского союза позволяет говорить не только о непрочности позиций Дмитрия Московского в Орде, но и о благожелательном отношении Мамая к тверскому князю как «противовесу» Москве.

Л. В. Черепнин, рассматривая причины отказа Михаила Александровича от помощи ордынских войск, полагал, что тверской князь опасался настроить против себя население Руси, которое непременно пострадало бы от прихода монголов172. Действительно, поскольку симпатии жителей русских земель были в основном на стороне Дмитрия Ивановича, монгольские отряды могли окончательно лишить Михаила надежды на обретение популярности среди населения. Однако другой вывод ученого о поддержке Дмитрия среди «жителей... Тверского княжества»173 кажется не вполне верным. Московский князь мог рассчитывать только на кашинцев. В событиях конца 60-х—начала 70-х гг. XIV в. тверичи последовательно поддерживали своего князя.

После своего возвращения из Орды московский князь в первую очередь предпринял попытку восстановить свою власть в великокняжеских землях, захваченных Михаилом Александровичем. Так, объектом нападения москвичей стал Бежецкий Верх, где был убит тверской наместник Никифор Лыч. Кроме того, были разорены несколько тверских волостей174. В ответ Михаил Александрович отправил своего племянника, князя Дмитрия Еремеевича, с тверскими воеводами для разгрома волости Кистьмы, отождествляемой В. А. Куч-киным с одноименной бежецкой волостью175. В плен к Дмитрию Еремеевичу попали кистемские воеводы братья Шенуровы. Следует

отметить участие князя Дмитрия в московско-тверском столкновении на стороне Михаила Александровича. Вероятно, Еремей Константинович, отец Дмитрия, до своей смерти в 1373 г.176 признавал Михаила великим князем Тверским. Совершенно другую позицию занимал еще один родственник Михаила Александровича, Михаил Кашинский, который, послав в Москву своих бояр, заключил мир с Дмитрием Ивановичем. Одновременно с этим кашинский князь сложил крестное целование Михаилу Александровичу.

Весной 1372 г. Михаил Александрович вместе с тверской ратью взял Дмитров, захватив при этом много пленных. Тверь координировала военные действия с литовцами, поскольку тогда же литовские войска под предводительством князей Кейстута и Андрея Полоцкого разорили посад Переяславля. Соединившись под Переяславлем, тверичи и литовцы подступили к Кашину и «взяша окупъ съ Кашина». Михаил Кашинский вынужден был признать свое поражение и вновь подчиниться Твери. Возвращаясь домой, литовцы помогли Михаилу Тверскому установить контроль над Торжком177.

Летом того же года в Торжок прибыли новгородцы. Воскресенская летопись сообщает, что новгородцы приехали «ставити города»—укреплять Торжок от нападения Михаила Александровича. Жители Торжка, усиленные новгородским отрядом, изгнали из города тверских наместников, а купцов из Твери ограбили. Их действия вызвали жесткую реакцию Михаила Тверского: к Торжку было направлено большое войско. 31 мая горожанам был предъявлен ультиматум—выдать зачинщиков мятежа и снова принять тверских наместников. Вид тверского войска у стен города внес смятение в ряды новоторжцев. Все же, под давлением новгородских бояр, горожане приняли решение вступить в бой с тверичами. Однако сражение закончилось полным поражением защитников города: Торжок был разграблен и сожжен, а жители уведены в плен. Новгородские и новоторжские воеводы, руководившие действиями горожан, погибли178.

После взятия Торжка между Новгородом и Тверью велись переговоры, нашедшие отражение в проекте мирного договора, который новгородские послы Юрий и Яким привезли Михаилу Тверскому179. Вероятно, данный договор не вступил в силу. Проект соглашения предусматривал освобождение всех пленных, захваченных Михаилом

Тверским в Торжке; отказ новгородцев и новоторжцев от всего имущества, взятого тверичами; вывод тверских наместников из города; подтверждение прежних границ между Новгородом и Тверью180. В последнем пункте видна особая заинтересованность новгородцев, поскольку тверские князья с начала XIV в. пытались захватить но-воторжские и бежецкие волости.

В июле 1372 г. военные действия против Москвы были продолжены. Ольгерд и Михаил Александрович, объединившись, выступили в район г. Любутск. Там они столкнулись с великокняжеским войском Дмитрия Ивановича. После столкновения передовых отрядов и разгрома сторожевого полка литовцев враждующие стороны несколько дней простояли друг против друга, не решаясь на битву181. Вскоре было заключено соглашение о перемирии182. Согласно грамоте, перемирие между Литвой и Москвой объявлялось с 1 августа до 26 октября 1372 г.183 Обстоятельный анализ условий московско-литовского соглашения был недавно дан в новейшем исследовании В. А. Кучкина. Историк датирует документ серединой—второй половиной июля 1372 г. (12 июля—31 июля 1372 г.). По мнению

В. А. Кучкина, из четырнадцати статей грамоты шесть имеют непосредственное отношение к Твери184. Князья Литвы вместе с великим князем Смоленска выступают в документе в качестве гарантов исполнения Михаилом Тверским своих обязательств. Тверь должна была возместить «по исправе» ущерб, нанесенный Михаилом Москве и землям великого княжения Владимирского. Примечательно, что Михаил Александрович именуется князем, а не великим князем. В договоре, таким образом, ясно дается понять, что Михаил Александрович отказался от великого княжения. При этом исключалось вмешательство Москвы в вопросы, касавшиеся целостности внутреннего управления Тверской земли.

Вскоре у московского князя появилась еще одна возможность влиять на Тверь: в Орде люди Дмитрия Ивановича «выпосулили» сына Михаила Тверского—Ивана. Привезенный в Москву княжич содержался под стражей. Дмитрий Иванович был прекрасно осведомлен о непрочности мира внутри Тверской земли. Нахождение Ивана в Москве стало сигналом для Михаила Васильевича Кашинского, который, снова сложив крестное целование к Михаилу Тверскому, заключил с Москвой договор—«ряд». Из Москвы кашинский

князь отправился в Орду. Не вполне ясна цель его поездки к хану. Возможно, Михаил Кашинский поехал к хану с жалобой на действия тверичей и литовцев в отношении Кашина, когда с города была взята контрибуция185, а также для санкционирования Ордой независимости Кашина от Твери. Не исключено также, что Михаил Васильевич решил с помощью Москвы снова добиваться великого княжения Тверского. Если это так, то добиться желаемого князю Кашина не удалось. Одной из причин неудачи поездки Михаила Васильевича в Орду может являться произошедшая там «замятия», повлиявшая на соотношение сил в ордынской политике. Вернувшись из Орды без ярлыка, Михаил 20 декабря 1373 г. скончался в своем городе186.

Весна 1373 г. принесла Твери новые тревоги. 20 апреля из тверского плена бежали трое новгородцев. В Новгород прибыл князь Владимир Андреевич Серпуховский, на которого, по всей видимости, возлагалась задача оборонять город от возможного нападения со стороны Твери. В свою очередь, Михаил Александрович укрепил Тверь, выкопав ров и соорудив новый вал от Волги до Тмаки. В строительстве тверских укреплений участвовали, кроме жителей Тверской земли, и новоторжцы. Таким образом, Торжок в 1373 г. управлялся наместниками Михаила Александровича187.

К 1374 г. относится заключение договора между Тверью и Новгородом188. При датировке договора нельзя не учитывать важное замечание В. А. Кучкина о вхождении в тот момент Кашина в состав Тверской земли, поэтому датой заключения следует признать начало января 1374 г.189 От тверского князя в переговорах принимал участие посол Михаил Константинович. Отметим, что в установлении мира были заинтересованы обе стороны. Михаил Александрович обязался отозвать своих наместников из Торжка и других новгородских территорий, освободить всех новгородцев и новоторжцев, а также отдать новгородцам захваченный у них товар. Новгородцы и тверичи отказывались от взаимных претензий друг к другу и признавали прежние границы.

Новгородско-тверской договор необходимо рассматривать в тесной связи с другими соглашениями начала 1374 г. После смерти Михаила Кашинского его малолетний сын Василий вместе с бабкой—княгиней Еленой и боярами приехал в Тверь и «вдашася въ... волю»

Михаила Александровича. Успехом завершились и переговоры Михаила Александровича с Дмитрием Московским. Между Москвой и Тверью был заключен мирный договор. Тверскому князю удалось освободить из плена своего сына Ивана. При этом наместники Михаила, по соглашению, должны были быть выведены из великокняжеских земель190.

Весной 1374 г. в Тверь прибыл митрополит Алексей. Целью поездки митрополита стало поставление нового епископа Твери на место умершего Василия. Им стал Евфимий191. Приезд митрополита явился результатом заключения мира. Однако спад напряженности в отношениях между Москвой и Тверью был временным. Обе стороны готовились к решающей схватке.

Поводом к новому московско-тверскому конфликту послужили следующие события. В конце 1374 г. обострились отношения между Дмитрием Московским и Мамаем. Тогда же кашинский князь Василий Михайлович бежал в Москву. Это был первый случай измены Михаилу Александровичу Тверскому со стороны молодого Василия Кашинского. Связь между этими двумя событиями очевидна: в Рогожском летописце после статьи о «розмирьи» с Мамаем сразу же идет статья об отъезде кашинского князя. Москва предприняла меры для усиления рубежа обороны по Оке и укрепления коалиции своих союзников. 26 ноября 1374 г. состоялся княжеский съезд в Переяславле, куда по случаю рождения второго сына Дмитрия Ивановича Юрия приехали князья—сторонники Москвы192. И. Б. Греков и В. А. Кучкин, изучая обстоятельства проведения съезда, пришли к выводу о том, что князья, приехавшие в Переяславль, были настроены против Орды193. Соглашаясь с этим выводом, А. А. Горский считает, что на съезде «речь шла о совместных действиях вообще, в том числе и против Орды»194. Уточнение А. А. Горского представляется очень важным. Кроме вопросов, касающихся обороны от Мамая, участники съезда должны были позаботиться и о безопасности своих земель. Присутствие в Переяславле Василия Кашинского или его бояр позволяет предположить, что на съезде могли принять решение о защите Кашина от возможных нападений со стороны Михаила Тверского.

В свою очередь, из Москвы в Тверь в начале марта 1375 г. приехали сын московского тысяцкого Иван Васильевич Вельяминов и купец

Некомат Сурожанин195. Их отъезд, вероятно, был вызван недовольством политикой Дмитрия Ивановича Московского. Высокий статус Вельяминова и Некомата в Москве говорит о возможности обладания ими важной информации, касающейся планов великого князя и его окружения.

После прибытия в Тверь оба перебежчика были направлены Михаилом Александровичем в Орду. В июле 1375 г. Вельяминов и Некомат вернулись из Орды с ярлыком на великое княжение для князя Михаила. Вместе с ними приехал ханский посол Ачихожа. Сам Михаил Александрович успел побывать в Литве, где искал военной помощи у Ольгерда. Вероятно, такая помощь Михаилу была обещана. Получив ярлык, тверской князь сложил крестное целование Дмитрию Московскому и послал своих наместников в Торжок и Углич196.

Дмитрию Ивановичу удалось за две недели собрать мощное войско. Под его стягом собрались 19 князей, среди которых были Дмитрий Константинович Суздальский с братьями Борисом и Дмитрием и сыном Семеном, Владимир Андреевич Серпуховский, Андрей Федорович Ростовский, Василий Константинович и Александр Константинович Ростовские, Василий Васильевич Ярославский, Иван Васильевич Смоленский, Федор Романович Белозерский, Федор Михайлович Моложский, Андрей Федорович Стародубский, Роман Михайлович Брянский, Роман Семенович Новосильский, Семен Константинович Оболенский, Иван Константинович Тарусский. Против Твери выступил и Василий Михайлович Кашинский197.

Пройдя Волок, армия союзников вступила в тверские пределы. 1 августа был взят Микулин, а уже 5 августа Дмитрий Московский подошел к Твери, сжег тверской посад и окрестные села. Через три дня, 8 августа, Тверь выдержала первый штурм осаждавшего ее войска. В ходе этого штурма защитникам города удалось провести успешную вылазку и разрушить осадные башни. После неудачного штурма союзники вынуждены были отступить и начать осаду города198.

На помощь московской рати из Новгорода и Смоленска подходили все новые и новые подкрепления. Тверь, рассчитывавшая на поддержку Литвы и Орды и не получившая ее, вынуждена была смириться. При посредничестве тверского епископа Евфимия Михаил Александрович и Дмитрий Иванович «взя мир... И тако докончаша и грамоты записаша»199.

Л. В. Черепнин, анализируя события 1375 г., отмечал, что в летописях нетверского происхождения причиной начала московско-тверских переговоров названо «озлобление» тверичей. По его мнению, назревало «вооруженное выступление» жителей Твери против Михаила Александровича: «Горожане заставили тверского князя просить мира у князя московского»200. Наблюдение историка в целом верно. Перед нами яркий пример действий тверской городской общины, когда тверичи, видя бесперспективность дальнейшей обороны, вынудили Михаила Александровича начать переговоры с Дмитрием Московским. Таким образом, роль населения Твери в определении княжеской политики очевидна. При этом представляется, что о симпатиях тверичей к Москве после страшного разорения Тверской земли говорить нельзя201.

Л. В. Черепнин вслед за Н. М. Карамзиным справедливо связывал заключение договора с московско-тверской войной 1375 г., однако не уточнил время его заключения202. А. А. Зимин в одной из своих статей обратил внимание, что на точную дату заключения мира указывает сам текст грамоты: «А отдати ти все по Семене дни за неделю». Семенов день (день Симеона Столпника) празднуется 1 сентября, следовательно, «докончание» было составлено 1 сентября 1375 г. После заключения мира союзная армия ушла из Тверской земли через два дня, т. е. 3 сентября, в понедельник203.

Подробный и самый полный анализ статей московско-тверской договорной грамоты сделал В. А. Кучкин204. В вопросе о времени составления договора исследователь поддержал мнение А. А. Зимина205.

Сохранился московский экземпляр договора, тверской противень до нас не дошел. Преамбула грамоты начинается благословением митрополита Алексея. Далее указывается крестоцелование «князя великого» Михаила Тверского к Дмитрию Ивановичу, Владимиру Андреевичу Серпуховскому и «к нашей вотчине к Великому Новгороду»206. По мнению В. А. Кучкина, данная статья говорит о признании Михаилом Тверским зависимости от московских князей и ограждает Новгород от возможных враждебных действий со стороны Твери207. Однако присутствие в грамоте титула тверского князя—«князь великий» — свидетельствует о признании Москвой прав Михаила Александровича на власть в Тверской земле. На это указывает и упоминание в тексте родственников Михаила, за которых он должен

был целовать крест. Это «дети» и «братаничи» тверского князя, признающие его власть.

В статье 10 «докончания» оговаривались взаимоотношения Твери и Кашина. Кашин признается независимым: «А в Кашин ти (Михаил.—Н.Ш.) ся не вступати». Тверской князь был обязан также отпустить всех пленных кашинских бояр и слуг.

В докончании наряду с детьми тверского князя Михаила Александровича упоминаются и его племянники—«братаничи». Кроме Василия Кашинского, у тверского правителя к тому времени было еще четверо племянников: Иван и Юрий Всеволодовичи, Дмитрий и Иван Еремеевичи. Братья Иван и Юрий являлись сыновьями старшего брата Михаила Александровича—Всеволода Холмского. Вероятно, после смерти Всеволода в 1365 г. Холм управлялся наместниками Михаила Тверского. Иван и Юрий Холмские не упоминаются в летописях вплоть до 90-х гг. XIV в. Молчание источников, скорее всего, может быть объяснено или несовершеннолетием Всеволодовичей, или их безоговорочным следованием политике Михаила Александровича. Второе представляется более убедительным.

Дмитрий и Иван Еремеевичи являлись детьми двоюродного брата Михаила Александровича—Еремея Константиновича. В отличие от своего отца, Дмитрий и Иван активно поддерживали Михаила Тверского.

Таким образом, упоминание в договоре «братаничей» Михаила говорит об относительном единстве тверского княжеского дома в 1375 г. Тверские князья, за исключением кашинского князя Василия Михайловича, проводили единую политику в эти годы.

Итак, после гибели Александра Михайловича Тверская земля формально сохранила свою независимость, однако оказалась в сфере влияния Москвы. Поражение тверских князей в споре с московскими правителями за власть привело к усилению центробежных сил в Тверской земле. У власти в Твери оказались князья малых городских центров—Клина, Холма, Кашина. Особенно усиливается Кашин, князем которого был Василий Михайлович.

За распрями тверских князей скрывается напряженная, изнурительная борьба слабеющей городской общины с набирающими силу и влияние пригородами. Внутренние конфликты в Тверской земле середины XIV в. развиваются по тому же сценарию, что и конфликты

более раннего времени между русскими городами. При этом следует особо отметить роль церкви во внутренних конфликтах в Тверской земле. Если митрополиты полностью поддерживали усилия московских князей по консолидации Руси, то политика тверских епископов в отношении князей Тверского дома была во многом противоречивой. С одной стороны, епископы старались сохранить мир в Тверской земле, с другой—в силу своего положения они не могли не играть большой роли в политике, поддерживая того или иного князя. При этом позиция епископа могла входить в противоречие с позицией митрополита, что порождало напряженность в их отношениях.

Несмотря на то что между главой русской церкви митрополитом Алексеем и тверским епископом Василием несколько раз возникали конфликты, тверская епархия не предпринимала видимых усилий по выходу из-под власти митрополита.

В конфликты между тверскими князьями активно вмешиваются соседи—Литва и Москва. На первом этапе борьбы города и пригорода—Твери и Кашина—победу с литовской помощью одерживает Тверь. Жителями города сплотились, что позволило князю Михаилу Александровичу выстоять в схватке с кашинцами. Однако вмешательство в конфликт Москвы и ее союзников в 1375 г. приводит к независимости Кашина.

Кроме Кашина, тенденции к обособлению демонстрирует и Клин. В 1368 г. именно клинский князь Еремей Константинович выступил против Михаила Тверского с московским войском. Но слабость Клина по сравнению с Кашиным делала Еремея неспособным к противостоянию Твери. После первой «литовщины» Клин возвращается в состав Тверской земли.

Касаясь политического развития Твери в 1367-1375 гг., следует отметить, что важной причиной борьбы Михаила Александровича за великое княжение Владимирское были внутритверские мотивы. В 60-70-е гг. XIV в. тверской князь мог обеспечить целостность своей земли только в условиях политического господства в русских землях. Захват великого княжения означал для Михаила Александровича лишение кашинских князей помощи извне, что создавало предпосылки для сохранения Кашина в сфере влияния Твери. При этом нельзя не учитывать и внешнеполитический аспект мотивов Михаила Тверского, давление на него со стороны Орды и Литвы.

Московский поход на Тверь 1375 г. привел к отказу Михаила Александровича от великокняжеского ярлыка. Тверь признала свое поражение. Однако, несмотря на территориальные потери, позиции Михаила Александровича внутри Тверской земли упрочились. Москва признала верховенство Михаила над другими князьями Твери, что давало тверскому князю определенную гарантию сохранения своей власти.

После поражения 1375 г. перед Тверью встала задача преодоления последствий неудачной войны. Тверь оказалась окружена со всех сторон землями Москвы и ее союзников. Василий Михайлович добился независимости своего удела от Твери. Своего рода гарантом кашинской независимости выступил великий князь Дмитрий Иванович Московский: «А его (князя Василия.—Н.Ш.) ти не обидети. А имешь его обидети, мне его от тобе боронити»208.

После событий 1375 г. Тверь сосредоточилась на решении своих внутренних проблем и предпочитала держаться в стороне от политических процессов, происходивших в других частях Руси209. По сообщению Рогожского летописца, ордынцы в том же 1375 г. «приида за Пианою волости повоевали, а заставу Нижняго Новгорода побили»210. Осенью литовскому набегу подвергся Смоленск. Примечательно, что как татары, так и литовцы обосновывали свои действия участием Нижнего Новгорода и Смоленска в походе на Тверь211. Москва, по-видимому, пыталась защитить своих союзников, но безуспешно: Владимир Андреевич Серпуховский не смог отвоевать у литовцев Ржеву и отступил.

Зимой 1377 г. Твери представился шанс закрепить свой союз с Ольгердом Литовским брачными узами. В феврале 1377 г. Иван Михайлович Тверской женился на Марии, дочери литовского князя Кейстута. Однако в том же 1377 г. умер Ольгерд, и перспективы дальнейшего тесного литовско-тверского союза стали все более неопределенными из-за внутренних смут в Литве212.

Дмитрий Иванович Московский с 1377 г. не мог уделять много внимания контролю исполнения Тверью условий мира 1375 г. Москве приходилось направлять все свои силы на защиту русских земель, пограничных с татарскими. Так, воевода князя Дмитрия Д. М. Волынский был послан на Болгары для взятия под московский контроль Волжского пути. Для москвичей этот поход был более чем успешным.

Правителям Волжской Болгарии пришлось уплатить московскому воеводе 5 тыс. руб.

Вскоре московским войскам снова пришлось сразиться с татарами, на этот раз на р. Пьяне. И опять москвичи не получили обещанной два года назад поддержки со стороны тверских войск. Кроме отрядов из областей, находившихся непосредственно под московской властью (Владимир, Юрьев, Переяславль), в этой битве принимали участие воины московских союзников (Муром, Ярославль, Нижний Новгород). Объединенное войско потерпело тяжелое поражение от татарских отрядов царевича Арапши213.

В 1378 г. на Русь с большим войском был послан другой татарский военачальник—Бегич. Однако на р. Воже он был остановлен московской армией, возглавляемой великим князем Дмитрием Ивановичем и Даниилом Пронским. Бегич потерпел поражение, остатки ордынского войска поспешно бежали, оставив победителям «шатры» и «юртовища»214.

Вероятно, Дмитрию Ивановичу пришлось собрать против Беги-ча значительные силы. Москвичам, ослабленным поражением на Пьяне, помощь Твери очень пригодилась бы, но и в битве на р. Воже тверских войск не было.

В 1379 г. Владимир Андреевич Серпуховский и Андрей Ольгер-дович Полоцкий предприняли очередной поход против союзника Твери—Литвы. Тверичи в военных действиях не участвовали215.

Обострение московско-татарских отношений в 70-е гг. XIV в. предвещало большую войну. Мамай, ордынский темник, не мог смириться с поражением своего военачальника Бегича на р. Воже и неподчинением русских князей ханской воле. Поэтому Мамай готовил поход на Русь для наказания непокорного «улусника» Дмитрия Ивановича. Московский князь с большим ополчением двинулся навстречу татарам и 8 сентября 1380 г. разгромил ордынское войско на Куликовом поле на западном берегу Дона. Достоверно не известно, были ли на Куликовом поле тверские отряды. Этот вопрос до сих пор остается одним из дискуссионных в отечественной историографии216.

Согласно Никоновской летописи, Михаил Александрович послал на помощь Москве тверские отряды, которые возглавил его племянник Иван Всеволодович Холмский. Кроме него, на Куликовом

поле была и кашинская дружина Василия Михайловича217. Напротив, ни в Рогожском летописце, ни в Тверском сборнике нет сведений об участии в походе против Мамая тверских и даже кашинских войск.

Возможно, в Куликовской битве все же участвовали кашинцы. Кашинский полк присоединился к московской коалиции в 1375 г. Для сохранения своей независимости от Твери Кашин был вынужден прибегать к покровительству Москвы. Таким образом, факт участия кашинских отрядов в сражении не может говорить о том, что в русском войске находились тверичи.

Вероятно, прав А. Е. Басенков, говоря, что «скрытое от нас сопротивление объединительной программе Москвы—со стороны Твери—все же существовало: характерным примером служит отсутствие тверских полков на Куликовом поле»218.

Тверская земля постепенно преодолевала последствия московского похода 1375 г. В 1381 г. состоялось знаковое событие: тверичи позолотили купол Спасо-Преображенского собора, главного храма земли219. Тем самым было продемонстрировано богатство и могущество Твери, восстановленное после 1375 г.

В 1382 г. новый ордынский хан Тохтамыш с большим войском выступил против Руси. Вероятно, Тохтамыш рассчитывал восстановить власть Орды в русских землях. На этот раз Дмитрий Иванович не принял боя и выехал собирать войска в Кострому. В отсутствие князя в Москве начались сильные волнения (согласно Ермолинской летописи—«мятеж и распря»220). Жители Москвы сами пытались организовать оборону города от ордынцев.

Вскоре Тохтамыш хитростью взял и разорил Москву. Его войска отправились на север, нападая на города. После разграбления Переяславля Тохтамыш повернул на Тверь. Для спасения города Михаил Тверской направил навстречу татарам своего посла Гурле-ня. Последний был схвачен татарами и ограблен. Однако Тохтамыш приказал вернуть Гурленю его имущество и отправил его обратно к тверскому князю с «жалованием»221.

После событий 1382 г. Михаил Александрович отправился в Орду, чтобы еще раз попытаться получить ярлык на великое княжение. Тверского князя сопровождал его сын Александр Михайлович. Вскоре после их отъезда в Орду выехал и князь Борис Константинович Городецкий222.

По сообщению Никоновской летописи, в Орде не сразу решили вопрос о том, кому передать великое княжение. Реальных претендентов было двое—московский и тверской князья223. Ранее, в конце 1382 г., Дмитрий Иванович послал в Орду своего старшего сына Василия Дмитриевича. В итоге ярлык на великое княжение Владимирское опять достался Москве. Один из ордынских князей обещал русским князьям уговорить Тохтамыша решить дело («комуждо дати великое княжение») в пользу каждого из них. Спор о ярлыке выиграл московский князь224. 6 декабря 1383 г. Михаил Александрович покинул ханскую ставку. Его сын Александр, равно как и московский княжич Василий, остался у Тохтамыша в качестве заложника.

Кажется неверным мнение Л. В. Черепнина о том, что Тверь при Тохтамыше оказалась в сильной зависимости от Орды. По отношению к Орде Тверь была в равных условиях со всеми другими русскими землями225. Возможно, позиция Л. В. Черепнина основана на сообщении все той же Никоновской летописи (Тверь—ханское «пожалование» Михаилу Александровичу)226. Следует также подвергнуть сомнению тезис А. Е. Преснякова о том, что лишь теперь был перечеркнут успех, достигнутый Москвой в 1375 г. Тверь и ранее не выполняла своих обязательств (особенно военных), не подвергаясь никаким санкциям со стороны Москвы227.

Все же ослабление влияния Москвы после нашествия Тохтамыша имело место. Москве и другим русским землям приходилось считаться с опасностью новых ордынских походов. По мнению А. А. Горского, в 1384 г. было заключено новое московско-тверское соглашение. По этому договору Михаил Александрович отказывался от великого княжения Владимирского, а Дмитрий Иванович, в свою очередь, признавал «равный статус тверского князя», а Кашин—частью Тверского княжества228. Прямых ссылок на заключение данного соглашения в источниках нет. Вероятно, после 1382 г. имела место санкция Орды на присоединение Кашина к Тверскому княжеству, и с этим пришлось мириться великому князю Дмитрию Ивановичу.

После 1382 г. Михаил Александрович старался вести в отношении московского князя прежнюю политику, т. е. избегать прямой помощи Дмитрию Ивановичу. Вместе с тем, тверичи активно укрепляли свой город на случай возможной войны: в 1386 г. Тверь была обнесена вторым кольцом укреплений229. Тремя годами позже, в 1389 г.,

в Тверь «из Немец вынесоша пушки»230. 90-е гг. XIV в. стали для тверской земли временем принятия энергичных мер по усилению своей обороноспособности. Летом 1390 г. Старица была дополнительно защищена рвом. Вновь расширялись крепостные сооружения в самой Твери. После сильного пожара в 1392 г. был заново отстроен и укреплен Кашин231. Весьма вероятно, что эти действия тверского князя были ответом на осуществляемые Москвой и Литвой аннексии соседних с ними земель.

В 90-е гг. XIV в. было заключено второе известное нам докон-чание между Москвой и Тверью. На составление этого договора снова повлияли два фактора—внешний и внутренний.

В 1397 г. Иван Всеволодович Холмский нарушил крестное целование Михаилу Александровичу Тверскому и бежал в Москву. Там беглый князь женился на сестре московского правителя Василия Дмитриевича. Позже Иван Холмский стал наместником Василия в Торжке232.

Зимой 1397 г. сын великого князя Тверского Иван Михайлович отправился за поддержкой в Литву. Там тверской княжич «в каждом граде приемля от всех честь велию; таже бывшу ему близ Вильны, и срете его далече сам князь великий Витовт Кейстутьевич и з своею княгинею, и з своими паны, и з князи и бояры, и з множеством людей, с великою любовью и честью»233. Князь Иван Михайлович оставался у Витовта много дней. Когда он вернулся в Тверь, то «по-ведая ему (т. е. своему отцу.—Н. Ш.) великую любовь и дары и честь Витовту»234. По мнению Э. Клюга, эта поездка была политической демонстрацией, целью которой было предостережение московским властям от вмешательства в тверские дела. Видимо, помощь тверскому княжичу со стороны Литвы была обещана235.

Вместе с тем, угроза нападения литовцев и Ордена на Новгород и Псков заставила русские земли искать пути сближения. В интересах и Москвы, и Твери было заключение договора, дающего определенные гарантии территориальной целостности обоих княжеств. И такой договор был составлен236.

В отечественной историографии этот документ вызвал оживленную дискуссию. С. М. Соловьев и В. С. Борзаковский считали его вступившим в силу межкняжеским докончанием237. Л. В. Черепнин полагал, что это нератифицированный тверской проект договора238. По его мнению, составление данного документа связано с сообщением

Софийской второй летописи от 1396 г.: «князь великий Василий Дмитриевич Московский со князем Михаилом Тверским покрепи-ша миру»239. А. А. Зимин уточнил датировку Л. В. Черепнина, отнеся договор к марту—апрелю 1396 г., однако не согласился с тезисом о проекте соглашения («о проекте договора летопись не стала бы специально упоминать»)240.

Э. Клюг датировал докончание 1399 г. Сообщение о заключении договора Софийской второй летописи наиболее надежно датируется Рогожским летописцем от 1399 г.241

Итак, датировка колеблется от 1396 г. до 1399 г. Последняя дата выглядит более предпочтительной242. В документе есть упоминание о суде митрополита Киприана, который должен был решать спорные вопросы. В феврале 1399 г. по пути в Литву Киприан останавливался в Твери.

Договор начинается благословением митрополита Киприана и перечислением участников соглашения. Московская сторона была представлена великим князем Василием Дмитриевичем и его «братьей молодшей»—Владимиром Андреевичем и Юрием Дмитриевичем, а также «своими детьми». С тверской стороны названы великий князь Михаил Александрович с двумя сыновьями—Иваном и Василием243.

В соглашении ничего не говорится о судьбе Кашина. Известно, что в 1382 г. умирает кашинский князь Василий Михайлович. Кашин, вопреки договору 1375 г., снова переходит под влияние Твери.

Михаил Александрович и Василий Дмитриевич в последнем договоре названы «братьями», т. е. нет деления на «старшего» и «младшего», как в докончании 1375 г. Особое значение имеет первая статья докончания. Стороны обязались не искать княжения друг друга в Орде. В 1382 г., несмотря на соответствующую статью соглашения 1375 г., Михаил Александрович попытался получить ярлык на великое княжение Владимирское из Орды. Теперь московский князь постарался обезопасить себя от враждебных действий со стороны Твери.

Возможно, Москва оказалась не в состоянии закрепить свой успех 1375 г. из-за непрекращающихся конфликтов с Ордой в 70-80-е гг. XIV в. Тверь, в свою очередь, накапливала силы и постепенно преодолевала последствия поражения 1375 г. В 80-е гг. XIV в. происходило укрепление политической независимости Твери.

Летом 1399 г., незадолго до своей кончины, князь Михаил Александрович Тверской приказал писать «грамоты душевные». Завещание Михаила Тверского, подобно другим завещаниям тверских князей, не дошло до нас в подлиннике. Однако в распоряжении историков находится житие Михаила Александровича. Житие дошло до нас в виде фрагментов, сохранившихся в разных летописных сводах. Обширные фрагменты из жития читаются в составе Никоновской летописи. Вероятно, именно в Никоновской летописи отразился и более полный текст завещания244.

По рассказу Никоновской летописи, Михаил Тверской обязал своих наследников «...брату брата любити и чтити, а не обидети, а старейшего брата им всем слушати. Бояром же своим рече: „а вы, братие, вспоминайте моим детем, чтобы в любви были, якоже указах им и разделих им коемуждо часть отчины: сыну князю Ивану и его детем, Александру, Ивану,—Тверь, Новый Городок, Зубцов, Радилов, Вбрынь, Опоки, Вертязин; а князю Василию и Борису и сыну его Ивану—Кашин, Коснятин; а сыну Феодору—два городка Микулины с волостьми, якоже написах в грамоту душевную, по чему им княжити и жити, не преступати моего слова и грамоты душевныя“»245.

Управление Тверской землей, таким образом, было разделено между родственниками Михаила Александровича—его детьми и внуками. Иван Михайлович унаследовал власть над большей частью тверских волостей. Весьма важным оказывается и то обстоятельство, что Иван Михайлович получил большой торговый город на Волге—Зубцов. Именно через Зубцов осуществлялись торговые связи с Литовским государством246.

Василий Михайлович, второй сын Михаила Александровича, получил два крупных тверских пригорода—Кашин и Коснятин. Кроме него, кашинским князем был его племянник—Иван Борисович, сын Бориса Михайловича, умершего в Кашине еще в 1395 г.247 Вполне вероятно, что сам текст завещания был составлен до 1395 г., а затем попал в житие князя Михаила Александровича.

Младший сын Михаила Тверского Федор получил два городка Микулины248. Один из двух городков, Микулин на р. Шоше, был сильно укреплен еще при Михаиле Александровиче в 40-50-е гг. XIV в. и представлял собой мощную крепость. В Тверской земле

существовало также еще два удела—Холм и Клин. Между великими князьями Тверскими и клинскими правителями—Дмитрием и Иваном—конфликтов не было. С холмскими князьями осенью 1399 г. был заключен мир249.

Следует отметить некоторые черты сходства завещания Михаила Александровича с духовной грамотой Дмитрия Ивановича Московского. В обоих случаях старший сын великого князя наследует большую часть земель отца, в то время как младшие сыновья получают остальные городки и волости на окраинах земель250. Большое значение имело также упоминание наряду с Иваном Михайловичем в качестве наследников тверского стола Александра и Ивана Ивановичей. Возможно, таким образом подчеркивалось преимущество сыновей Ивана Михайловича на наследование великого княжения Тверского. Все же московские князья распорядились Москвой иначе, чем тверские князья—Тверью. Еще со времен Ивана Калиты представители московского княжеского дома совместно управляли Москвой, получая каждый свою строго определенную долю доходов251. В Твери наблюдается иная картина, поскольку Тверь переходила только к старшему наследнику вместе с титулом великого князя Тверско-го252. В Тверской земле такой раздел владений имел свои преимущества. Безусловно, должно было происходить постепенное усиление позиций Ивана Михайловича за счет ослабления других наследников. Позже так и произошло. С другой стороны, рост влияния Ивана Тверского неизбежно должен был вызвать протест остальных князей.

Занятие княжеского стола Иваном Михайловичем получило одобрение в Орде. В сентябре 1399 г. из Орды приехал тверской посол с ярлыками на имя Ивана Михайловича. Вскоре после этого хан Ти-мур-Кутлуг умер, поэтому Ивану Тверскому пришлось снова отправлять послов в Орду. Ярлыки все же были получены от нового хана Шадибека. Став тверским великим князем, Иван Михайлович «захотеша свою братию обидети». Тверским боярам было велено сложить крестное целование к князьям Василию и Федору Михайловичам и Ивану Борисовичу. Василий Михайлович Кашинский стал жаловаться на это своей матери, княгине Евдокии Константиновне, говоря: «брата нашего бояре крестное целование к нам сложили, а отец наш привел их к тому, что хотети им нам добра»253. Евдокия Константиновна встала на сторону Василия Кашинского. Решено

было отправить большое посольство к Ивану Михайловичу Тверскому. Послы просили последнего не отступать от завещания своего отца. Однако посольство только подлило масла в огонь. Возмущение великого князя Тверского вызвал сам факт протеста младших князей. «И оттоле начя князь великий Иван Михайлович враждова-ти на свою матерь Евдокию и на свою братью, на Василия, и на Федора, и на своего братанича на князя Ивана Борисова, и держаше на них нелюбие». Поддержку Ивану Михайловичу оказали вдова князя Бориса Кашинского («от рода Смоленска сущи») и ее боярин Воронец. Вместе с князем Иваном Борисовичем они приехали в Тверь и полностью отделились от оппозиции: «мы, господине, не посы-лывали к тебе своих бояр»254.

Уже осенью 1400 г. князь Иван Михайлович отнял часть Кашина у Василия Михайловича, а также часть озера Лукое и передал эти территории своему племяннику Ивану Борисовичу255. Возможно, целью великого князя было столкновение кашинских князей при разделе земель256. Кашинские князья всегда доставляли много неприятностей тверскому правительству, поэтому оно стремилось ослабить сильный пригород—Кашин—с помощью внутренних конфликтов.

Василий Михайлович, в свою очередь, обратился к тверскому епископу Арсению с просьбой выступить посредником. Однако Иван Михайлович отказался от посредничества Арсения: «князь же вели-кии отвеща: суда ти о том не дам»257. В контексте противостояния тверских князей следует рассматривать заключение Иваном Михайловичем осенью 1400 г. докончания с Василием Дмитриевичем Московским и Витовтом Литовским258.

В 1401 г. вдова Михаила Александровича Евдокия отправилась в Кашин крестить своего внука. Тем самым она поддержала Василия Кашинского. Безусловно, это создавало дополнительную напряженность в отношениях Твери и Кашина259.

Иван Михайлович Тверской вскоре получил возможность вмешаться и в холмские дела. В марте 1402 г. умер князь Иван Всеволодович Холмский. По предположению Э. Клюга, он завещал свою часть Холмской земли не своему брату Юрию Всеволодовичу, а старшему сыну великого князя Ивана Михайловича Александру260.

Осенью 1402 г. Иван Михайлович приказал укрепить тверской городок Опоки, располагавшийся на границе Твери, Москвы и Литвы.

В связи с этим не ясно, против кого конкретно воздвигнуто укрепление—Москвы или Литвы. Так, П. А. Раппопорт рассматривает городок Опоки как тверское пограничное укрепление против Литвы261, в то время как А. М. Сахаров и Л. В. Черепнин предполагают, что угроза исходила со стороны Москвы262.

В 1403 г. конфликт между Тверью и Кашиным обострился. Тверское войско под командованием Александра Ивановича выступило в поход на Кашин. Василию Михайловичу Кашинскому пришлось бежать в Москву и искать покровительства у московского князя. При посредничестве Василия Дмитриевича Московского между тверским и кашинским князьями был заключен мир. По условию мира, кашинский князь признал волю тверского, за что и получил обратно свои земли. Сразу после перемирия наследник тверского стола Александр Иванович отправился к своему дяде Витовту, осаждавшему в это время Смоленск. После поездки к Витовту тверские князья стали действовать в отношении своих младших родственников более решительно. Зимой 1404-1405 гг. Иван Михайлович приказал схватить Василия Кашинского в Твери263. Вскоре Юрий Всеволодович Холмский бежал в Москву, «бояшебося того же, еже и надо князем Васильем Михайловичем, братом своим, князь велики Иван Михайлович сотворил»264.

Весной 1405 г. Ивану Михайловичу удалось заключить новый договор со своим братом Василием Михайловичем Кашинским. Условия договора, вероятно, были неприемлемы для кашинского князя. В июне 1405 г. он второй раз бежал к Василию Дмитриевичу Московскому. После этого Иван Михайлович занял Кашин и посадил туда своих наместников, сделавших «много зла... христианам продажами и грабежом»265.

Москва не смогла оказать Кашину реальной помощи, так как в это время резко ухудшаются московско-литовские отношения. Вероятно, об этом позаботился Иван Михайлович, который в 1405 г. ездил в Литву и встречался там с Витовтом266. В феврале 1406 г. литовскому нападению подверглись Великий Новгород и Псков. Поводом для московско-литовской войны послужило бегство в 1401 г. Юрия Святославича Смоленского в Новгород. Новгородцы отказались выдать опального князя, к тому же против Литвы выступила Москва. Однако первые сражения закончились для москвичей поражением.

Литовские войска заняли Воротынск и Козельск и потрепали московские полки в битвах под Вязьмой и Можайском267. Такая ситуация была очень благоприятна для Твери. Московский князь не имел возможности, пока шли боевые действия, вмешаться в тверские дела и оказать помощь Кашину. Ивану Михайловичу удалось на Троицу (30 мая) 1406 г. в очередной раз помириться с Василием Кашинским268. В летописном отрывке, найденном А. Н. Насоновым, говорится: «А князь великий Василий на Троецкой недели с Переяславля приела к великому князю Ивану Тверскому братолюбия прося: он же любя братолюбие пожалова его»269. Вероятно, тверской великий князь воспользовался ситуацией, чтобы вновь подчинить Кашин. Очень возможно, что тогда же вернулся из Москвы в Тверь и Юрий Всеволодович Холмский270.

Союз Москвы и Твери помог первой заключить перемирие с литовским князем Витовтом. В сентябре 1406 г. большое русское войско при поддержке татар хана Шадибека выступило против литовской армии.

В этом походе, наряду с московскими, участвовали и тверские полки. Иван Михайлович отправил в поход своих братьев Василия и Федора, своего сына Ивана и Ивана Еремеевича Дорогобужского с большим отрядом. 1 октября 1406 г. враждующие стороны заключили перемирие до 16 мая следующего года. Однако после соглашения начались разногласия внутри лагеря союзников. Москвичи не сразу поставили тверских князей в известность о переговорах. Татары же, рассчитывавшие на большую военную добычу, также остались недовольны271.

Ухудшение отношений между Тверью и Москвой сразу осложнило внутритверские дела. Юрий Всеволодович Холмский в июне 1407 г. снова бежал в Москву. Вслед за ним из Твери выехало посольство, предлагавшее ему вернуться, не слушая «злых человек... ища великого княжения Тверского под великим князем Иваном Михайловичем Тверским»272. Холмский князь отправился в Орду за ярлыком на Тверь. Вслед за Юрием 21 июля 1407 г. в Орду выехал и Иван Михайлович273. Тем временем в Орде произошел переворот, и вместо Шадибека ханом стал Булат-Салтан. Перемены в Орде усилили позиции великого князя Тверского: Булат-Салтан оказал поддержку Ивану Михайловичу, отпустив его с подтверждением всех

прав на Тверскую землю. В то же время Юрий Всеволодович был задержан в ханской ставке. Позже, весной 1408 г., ему удалось бежать через Астрахань в Москву274.

Пользуясь временным невмешательством Москвы в тверские дела, Иван Михайлович в октябре 1408 г. выступил в поход на Кашин. Князю Ивану Борисовичу Кашинскому удалось бежать в Москву, а его мать была арестована. Кроме того, Иван Михайлович посадил в Кашине своего наместника275. Поход на Кашин против Ивана Борисовича позволяет утверждать, что великий князь имел цель ослабить и покорить всех кашинских князей, весь Кашин, а не только князя Василия Михайловича.

Москва не смогла вмешаться в тверские дела из-за большого татарского похода. Ордынский вельможа Едигей появился под стенами Москвы во главе огромного войска. Формальным поводом к походу послужил прием Василием Дмитриевичем Московским детей Тохтамыша. Василий Московский успел выехать в Кострому, а 1 декабря 1408 г. началась осада Москвы. В Твери появились татарские послы, обратившиеся к Ивану Михайловичу с приказом явиться к Москве «со всею ратью тверскою, и с пушками, и с тюфяки, и с самострелы и со всеми сосуды градобойными»276. Выступление против Москвы, равно как и ослушание ханского приказа, могло дорого обойтись Ивану Михайловичу. Великий князь Тверской принимает следующее хитроумное решение: он «не хотя сего сотворити, ни изменит крестного целования и давнего мира и любви с великим князем, но еще умысли: с Твери поиде без рати, не в мнозе дружине, и не доехав Москвы возвратися пакы с Клина на Тверь. И таковым коварством перемудрова: ни Едигея разгнева, ни князю великому погруби, обоим обоего избежа. Се же створи уменски паче же истински»277.

Тверская земля почти не пострадала от Едигея, если не считать разорения Клинской волости278. Город Клин расположен на юге Тверской земли, поэтому можно предположить, что татары все же готовились и к походу на Тверь279. Только в результате начала больших междоусобиц в Орде и призыва о помощи от хана Едигей был вынужден отступить280.

В 1410 г. было достигнуто примирение между Иваном Михайловичем и двумя его младшими родственниками: в Тверь вернулись

князья Иван Борисович и Юрий Всеволодович. В начале осени 1410 г. великий князь Иван Михайлович заключил мир с князем Иваном Борисовичем, а 10 октября 1410 г. с князем Юрием Всеволодовичем281.

Источники фиксируют новое обострение отношений в 1412 г., когда произошел конфликт между Иваном Михайловичем и его младшим братом Василием Кашинским. По приказу Ивана Михайловича Василий был пленен, но ему удалось бежать в Москву. После этого Василий Михайлович отправился из Москвы в Орду, а 1 августа 1412 г. туда же выехал великий князь Василий Дмитриевич Московский вместе с князем Иваном Васильевичем Ярославским. Москва, видимо, и в этот раз встала на сторону Кашина282. Летом 1412 г. в Тверь прибыл «посол лют» нового хана Джелал-ад-Дина и вызвал Ивана Михайловича в Орду. Тверской князь уехал из Твери 15 августа. По дороге в ханскую ставку Иван Михайлович узнал о гибели Джелал-ад-Дина (Зелени-Салтана)283.

Вероятно, смерть хана спасла тверского князя от казни. Осенью 1412 г. на Русь вернулись Василий Московский и Василий Кашинский. В Орде, возможно, они добились у новых правителей определенного успеха. Во всяком случае, 24 декабря 1412 г. Василий Михайлович сделал попытку захватить Кашин, однако был остановлен князем Иваном Борисовичем284.

Василий Михайлович вскоре заключил новое соглашение со своим братом Иваном, но о тексте этого договора нам даже косвенно ничего не известно. С определенностью можно сказать лишь то, что Василий продолжал княжить в Кашине до своей смерти в 1425 г. Иван Борисович умер, вероятно, раньше 1425 г.285 Благодаря усилиям внука Ивана Михайловича, князя Бориса Александровича Тверского, Кашин окончательно присоединился к Тверской земле286.

Таким образом, в первой четверти XV в. дальновидная политика великого князя Ивана Михайловича спасла Тверь от новых конфликтов с участием соседних городов. Лавируя между Ордой, Москвой и Литвой, Тверь смогла отстоять свою независимость и потушить пожар внутренних распрей, мучивших Тверскую землю в 1410-х гг. Это привело к усилению в Тверской земле великокняжеской власти и консолидации тверской общины, что проявилось в полной мере лишь при великом князе Борисе Александровиче. Вплоть до присоединения к Московскому государству в 1485 г. Кашин являлся частью

Тверского княжества, находясь, видимо, на особом положении. Договоры XV в. содержат упоминание Кашина наряду с Тверью как «отчины, великого княжения» тверских великих князей287. Известно, что город управлялся тверскими наместниками288.

Среди малых городов Тверской земли Кашин выделялся как центр значительной по своим размерам территории, имевший большое военное и торговое значение. До раздела Тверской земли между сыновьями Михаила Ярославича Кашин не имел собственного князя. Первым кашинским князем становится Василий Михайлович, самый младший из детей Михаила Ярославича. Поражение Твери в споре за власть с Москвой, ставшее очевидным в 1339 г., подтолкнуло малые города региона к независимости. В середине XIV в. в Тверской земле произошел ряд внутренних конфликтов. Поводом для них послужили споры о великом княжении Тверском между двумя ветвями тверских князей. Одну сторону представляли князь Василий Михайлович Кашинский и его дети, другую сторону—князья Всеволод и Михаил Александровичи. Эти конфликты в течение 40-70-х гг. то затихали, то вспыхивали вновь с вмешательством Орды и Литвы. За распрями князей просматривается политическое противостояние общин Твери и Кашина.

Постепенно Кашин начинает играть все более заметную роль в политическом развитии Тверской земли. Вне зависимости от того, был ли в Кашине собственный князь или нет, город закрепляет за собой особый статус в княжестве.

1 Борисов Н. С. Политика московских князей (конец XIII — первая половина XIV в.). М., 1999. С. 10-13.

2 Об особенностях московской политической системы см.: Алексеев Ю. Г. Духовные грамоты князей Московского дома XIV в. как источник по истории удельной системы II Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т. XVIII. С. 93-110.

3 Полное Собрание Русских Летописей (далее—ПСРЛ). Т. III. Новгородская первая летопись. М., 2000. С. 76; Т. XV. Рогожский летописец. Тверской сборник. М., 2000. Стб. 369.

4 ПСРЛ. Т. X. Никоновская летопись. М., 2000. С. 109.

5 КарамзинН.М. История Государства Российского: в 12 т. М., 1992. Т. IV. С. 164, 168-169; Соловьев С.М. Соч.: в 18 кн. Кн. 2. История России с древнейших времен. Т. 3-4. М., 1988. С. 242-243.

6 Костомаров Н. И. Церковно-историческая критика в России в XVII в. II Он же. Раскол. Исторические монографии и исследования. М., 1994. С. 242-249.

7 Иноземцев А. Д. Удельные князья Кашинские. Эпизод из политической истории Руси XIV и XV столетий II Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете (далее—ЧОИДР). 1873. № 4. С. 31-58.

8 Там же. С. 55.

9 БорзаковскийВ.С. История Тверского княжества. СПб., 1876.—(Новейшее издание — Тверь, 1994).

10 БорзаковскийВ.С. История Тверского княжества. Тверь, 1994. С. 62.

11 Там же. С. 178.

12 Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988. С. 473.

13 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. М., 1998. С. 137 и след.

14 ЛюбавскийМ. К. Обзор истории русской колонизации. М., 1996. С. 218-219, 227-228, 245-246.

15 Романов Б. А. Родина Афанасия Никитина II Хождение за три моря Афанасия Никитина. 1466-1472 гг. М.; Л., 1948. С. 80-106.

16 Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV вв.: Очерки социально-экономической и политической истории Руси. М., 1960.

17 КучкинВ.А. Повести о Михаиле Тверском: Историко-текстологическое исследование. М., 1974.

18 КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X- XIV вв. М., 1984. С. 186, 194.

19 КучкинВ.А. Договорные грамоты московских князей XIV в.: Внешнеполитические договоры. М., 2003.

20 Басенков А.Е. Московско-тверские отношения при Дмитрии Донском (60-70-е гг. XIV в.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1992.

21 Там же. С. 11-12.

22 Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485). Тверь, 1994.

23 Там же. С. 380.

24 Там же. С. 381-382.

25 Малыгин П. Д. 1) Сражение 22 декабря 1317 г. (Предпосылки, летопис-

ные источники и проблема локализации) II Михаил Ярославич, великий князь Тверской и Владимирский. Тверь, 1995. С. 329-348; 2) Ярослав Ярославич и Тверь в летописных известиях II Великое прошлое. Тверь, 1998. С. 38-48;

3) Судьбы Торжка и Твери в XIII в. II Русь в XIII в.: Древности темного време-

ни. М., 2003. С. 92-96.

26 Малыгин П. Д. Ярослав Ярославич и Тверь в летописных известиях II Великое прошлое. С. 46.

27 Богданов С. В. 1) Тверское великое княжество в системе межкняжеских отношений после 1327 г. К вопросу о Тверском великом княжении II Дни славянской письменности и культуры: сб. докладов и сообщений. Тверь, 1996. Вып. 2. С. 61-66; 2) «Завещание» Михаила Ярославича Тверского (Опыт реконструкции). Его значение для внутриполитического развития Тверского княжества во второй четверти XIV в. II Дни славянской письменности и культуры: сб. докладов и сообщений. Тверь, 1997. Вып. 3. С. 19-29; 3) «Завещание» Михаила Ярославича Тверского и удельная система Тверского княжества в середине XIV в. II Великий князь Тверской и Владимирский Михаил Ярославич: Личность, эпоха, наследие. Тверь, 1997. С. 98-107.

28 Богданов С. В. «Завещание» Михаила Ярославича Тверского и удельная система. С. 99-101, 103.

29 Чернышев А. В. Очерки по истории Тверского княжества XШ-XV вв. Тверь, 1996.

30 Там же. С. 17.

31 Там же. С. 42-43.

32 Там же. С. 64-65.

33 Там же. С. 63.

34 Чернышев А. В. Тверское княжество как древнерусское «территориальное государство»: особый путь развития II Великое прошлое. Тверь, 1998. С. 28-37.

35 Там же. С. 36-37.

36 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 34.— Об участии новгородцев см.: ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись. М., 2000. С. 246.

37 Данная гипотеза содержится в работе Ф.Х. Кисселя. Вероятно, исследователь сам осознавал трудность доказательства своего утверждения: «Впрочем, когда уделы постепенно умножались на Севере России, то области, принадлежавшие уделам, часто переходили от одного к другому Княжеству так, что трудно определить: когда, что кому принадлежало» (Кисселъ Ф.Х. История города Углича. Ярославль, 1844. С. 71). См. также: Чернышев А. В. Очерки... С. 67.

38 Соколов АВ. Святой благоверный великий князь Михаил Ярославич Тверской. Тверь, 1864. (Переиздание в сборнике: Михаил Ярославич, великий князь Тверской и Владимирский. Тверь, 1994. С. 103); Иноземцев А. Д. Удельные князья Кашинские П ЧОИДР. 1873. № 4. С. 34.

39 ПСРЛ. Т. VI. Софийская первая летопись. М., 2000. Вып. 1. Стб. 361.

40 Борзаковский В. С. История Тверского княжества. Тверь, 1994. С. 312-313, прим. 368.

41 Устюжский летописный свод (Архангелогородский летописец). М.; Л., 1950. С. 49.

42 КучкинВ.А. Формирование... С. 160-161.

43 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 37-38, 410.

44 Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси Х1-ХШ вв. М., 1953. С. 234; ФрояновИ.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 134; Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси Х11-Х1У вв. СПб., 2003. С. 19.

45 БорзакоескийВ.С. История Тверского княжества. С. 109.

46 ПСРЛ. Т. III. С. 96; Т. XV. Стб. 38, 410.

47 Там же. Т. XV. Стб. 38, 410; Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. С. 50.

48 Грамоты Великого Новгорода и Пскова (далее—ГВНП). М.; Л., 1949. № 13. С. 25-26; Кучкин В.А. 1) Последний договор Михаила Ярославича Тверского II Великий князь Тверской и Владимирский Михаил Ярославич: личность, эпоха, наследие. Тверь, 1997. С. 29-73; 2) Почти «пропавшая» грамота II Иогь ^шт: К 60-летию Б.Н. Флори: сб. ст. М., 2000. С. 136-178; 3) Договорные грамоты. С. 11-67; Янин В. Л. Новгородские акты. ХИ-ХГУ вв. Хронологический комментарий. М., 1990. С. 161.

49 Кучкин В. А. Договорные грамоты. С. 27-29.

50 Там же. С. 59.

51 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 38, 410.

52 Там же. Т. XXV. Московский летописный свод конца XV в. М., 2004. С. 162.

53 Там же. Т. XV. Стб. 38, 411.

54 Там же. Т. VII. С. 191; Житие Михаила Ярославича//Клосс Б. М. Избранные труды: в 2 т. М., 1998. Т. 2. С. 193; КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 111.

55 Кучкин В. А. Повести о Михаиле Тверском. М., 1974. С. 273; КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 108-114.— См. также: Кучкин В.А. Древнейшая редакция Повести о Михаиле Тверском II Средневековая Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 130-155.

56 Житие Михаила Ярославича С. 194, 199.

57 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 38, 410; Т. X. С. 182,—См: КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 111, 142-143, прим. 106.

58 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 40, 412.

59 Житие Михаила Ярославича. С. 198-199.

60 Кучкин В. А. Формирование... С. 184-187.— См.: Выпись из Тверских писцовых книг Потапа Нарбекова и подьячего Богдана Фадеева 1626 г. Тверь, 1901. С. 85-86, 103.

61 Басенков А.Г. Создание политических систем Московского и Тверского княжеств в первой половине XIV в. I АН СССР. Институт истории СССР. Ленинградское отделение. Рукопись депонирована в ИНИОН АН СССР № 41673 от 25.04.90. Л., 1990. С. 13-14.

62 КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 154.

63 Богданов С. В. «Завещание» Михаила Ярославича Тверского и удельная система Тверского княжества в середине XIV в. II Великий князь Михаил Ярославич: Личность, эпоха, наследие. С. 98-107.

64 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. II Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958. С. 37.

65 ПСРЛ. Т. X. С. 187.

66 Там же. Т. XV. Стб. 41, 414.

67 ПресняковА.Е. Образование Великорусского государства. С. 102.—См: Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период, с 1238 по 1505 гг.: в 2 т. СПб., 1891. Т. 2. С. 469.

68 Черепнин Л.В. Образование... С. 473.

69 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 41, 414; Т. III. С. 96, 338.

70 Там же. Т. XV. Стб. 41, 414.

71 Там же. Стб. 41, 414; Т. X. С.188.

72 Там же. Т. XV. Стб. 42, 414; О деятельности Юрия в Новгороде см: Борисов П.С. Политика... С. 178-180. Примечательно, что Дмитрий Михайло-

вич так и не смог восстановить в Новгороде свою власть в качестве великого князя.

73 ПСРЛ. Т. X. С. 189; Т. XV. Стб. 42, 415.

74 Там же. Т. X. С. 194.

75 Там же. Т. XV. Стб. 48.

76 Там же. Т. X. С. 217-218.

77 Там же. С. 218.

78 Там же. С. 220.

79 Там же. Т. XV. С. 57.—См.: Борисенков Е. П., ПасецкийВ.М. Экстре-

мальные природные явления в русских летописях XI-XVII вв. Л., 1983. С. 148.

80 ПСРЛ. Т. X. С. 220-221.

81 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 142.

82 Черепнин Л.В. Образование... С. 535-536.

83 ПСРЛ. Т. X. С. 221.

84 Там же. Т. XXV. С. 176.

85 Там же. Т. X. С. 221.

86 Там же. С. 222.

87 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 164.

88 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 61.

89 Там же. Т. XXV. С. 180.

90 Черепнин Л.В. Образование... С. 536; Клюг Э. Княжество Тверское. С. 169.

91 ПСРЛ. Т. X. С. 223.

92 Там же. С. 227.

93 Там же. С. 229.

94 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 66.

95 Там же. Т. X. С. 230; БорзаковскийВ.С. История Тверского княжества. С. 139, 345, прим. 617-618; Ср.: КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 172.

96 ПСРЛ. Т. X. С. 230.

97 БорзаковскийВ.С. История Тверского княжества. С. 139, 345, прим. 620.

98 ПСРЛ. Т. X. С. 230.

99 Там же. Т. XV. Стб. 67-68.

100 Там же. Т. X. С. 231.

101 Там же. Т. XV. Стб. 63-65.

102 Там же. Т. X. С. 231.

103 Там же. Т. XV. Стб. 69.

104 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 173-174.

105 Борзаковский В. С. История Тверского княжества. С. 144, 345-346.—См. также: Экземплярский А. В. Великие и удельные князья северной Руси в татарский период. СПб., 1891. Т. 2. С. 544.

106 Богданов С. В. «Завещание» Михаила Ярославича Тверского и удельная система тверского княжества в середине XIV в. II Великий князь Тверской и Владимирский Михаил Ярославич: Личность, эпоха, наследие. С. 100-101, 103.

107 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 392, прим. 25.

108 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 190, прим. 116.

109 См.: СеменченкоГ.В. Управление Москвой в XIV-XV вв. II Исторические записки. 1980. Т. 105. С. 196-228; Алексеев Ю.Г. Духовные грамоты князей Московского дома XIV в. как источник по истории удельной системы II Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т. XVIII. С. 93-110.

110 Басенков А.Е. Создание политических систем Московского и Тверского княжеств в первой половине XIV в. С. 37.

111 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 72.

112 Там же. Стб. 72.

113 Там же. Стб. 468;

114 КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 176; см. также: КонявскаяЕ.Л. «От слова честь» великому князю Тверскому II Анфилогион. Славяне и их соседи. Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века. К 70-летию Б.Н. Флори. М., 2008. Вып. 12. С. 243-246.

115 ПСРЛ. Т. XI. С. 2.

116 Там же. Т. XV. Стб. 75.

117 Акты социально-экономической истории (далее—АСЭИ): в 3 т. М., 1964. Т. 3. № 116. С. 152-153.

118 Там же. С. 153.— Датировка была уточнена Э. Клюгом: 1363-1365 гг. (КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 176-177.).

119 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 75.

120 Там же. Стб. 79.

121 Там же. Стб. 76.

122 Там же. Т. XI. С. 4.

123 По наблюдениям Б.Н. Флори и В.А.Кучкина, Семен вместе с братом Еремеем княжил в Клину (Флоря Б. Н. Об одном из источников «Трактата о двух

Сарматиях» Матвея Меховекого II Советское славяноведение. 1965. № 2. С. 57; КучкинВ.А. Формирование... С. 181-184).

124 БорзакоескийВ.С. История Тверского княжества. С. 148-149.

125 Приселков М. Д. Троицкая летопись. С. 385.— См. также: Клюг Э. Княжество Тверское. С. 180.

126 Иноземцев А. Д. Удельные князья Кашинские. Эпизод из политической истории Руси XIV и XV столетий II ЧОИДР. 1873. № 4. С. 43.

127 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 147; ПСРЛ. Т. XV. Стб. 86-87.

128 БасенковА.Е. Московско-тверские отношения при Дмитрии Донском (60-70-е гг. XIV в.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1992. С. 13.

129 Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой II Куликовская битва: сб. статей. М., 1980. С. 69.— См.: ПСРЛ. Т. XV. Стб. 79.

130 ПСРЛ. Т. XI. С. 8; КучкинВ.А. Формирование... С.182.

131 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 81.

132 Там же. Стб. 84.

133 Там же. Т. XI. С. 8.

134 Там же. С. 8.

135 Черепнин Л.В. Образование... С. 558.

136 Об этом см:. Дворниченко А. Ю., ФрояновИ.Я. Города-государства Древней Руси. Л., 1988. С. 235-252; Кривошеев Ю. В. Русь и монголы... С. 18-19, 32-42, 60-77.

137 ПресняковА. Е. Образование Великорусского государства. С. 204-209; Черепнин Л.В. Образование... С. 557-582; Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой II Куликовская битва. М., 1980. С. 72-103.

138 Беляев И. Д. Михаил Александрович, великий князь Тверской II ЧОИДР. 1861. Т. 38. № 3. С. 1-4.

139 БорзакоескийВ.С. История Тверского княжества. С. 152, 335, прим. 675.— См. также: Колосов В. И. Прошлое и настоящее Твери. Тверь, 1994. С. 154.

140 Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. С. 205-209.

141 Черепнин Л.В. Образование... С. 565-566.

142 Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже XIV-XV вв). М., 1985. С. 61-62.

143 Кучкин В.А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. С. 80.

144 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 377-378.

145 БасенковА.Е. Московско-тверские отношения при Дмитрии Донском (60-70-е гг. XIV в): автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1992.

146 ПСРЛ. Т. XI. С. 8-9.

147 Там же. Т. XV. Стб. 84-85.

148 Там же. Т. XI. С. 9-10.

149 Там же. Т. XV. Стб. 87; Черепнин Л.В. Образование... С. 559-560.

150 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 87.

151 Там же. Стб. 88.

152 Там же. Стб. 88-90, 429.

153 Там же. Стб. 90.

154 Там же. Стб. 90-91.—В Никоновской летописи — церковь Пресвятой Богородицы (Там же. Т. XI. С. 12).

155 Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца II ВИД. 1976. Вып. 8. С. 194.

156 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 91; Т. XI. С. 12.

157 Там же. Т. XVIII. С. 109,—См. также: Там же. Т. XV. Стб. 91.

158 Там же. Т. XV. Стб. 92.

159 Там же. Стб. 92-93; Т. XI. С.13.

160 Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой II Ку-

ликовская битва: сб. статей. М., 1980. С. 79.

161 Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой II Куликовская битва. С. 185, 191.

162 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 93.

163 Там же. Стб. 94-95.—О дате см: Архиепископ Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. Т. 2. Святой Восток. Ч. 1. М., 1997. С. 195.

164 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 95-96.

165 Там же. Стб. 96.

166 Там же. Стб. 96.

167 Там же. Т. VIII. С. 18; СПб., 1910. Т. XXIII. С. 116; СПб., 1910. Т. XX. С. 193.

168 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. № 15. С. 28-30; Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV в.: Внешнеполитические договоры. М., 2003. С. 92-94.

169 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 96-97.

170 Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. С. 82-83.

171 Насонов А. Н. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси II «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. СПб., 2002. С. 320; Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже XIV-XV вв.). М., 1975. С. 62-63.

172 Черепнин Л.В. Образование... С. 571.—См. также: Клюг Э. Княжество Тверское. С. 203-204.

173 Черепнин Л.В. Образование... С. 569.

174 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 98, 430-431.

175 Там же. Стб. 98; Кучкин В. А. Договорные грамоты. С. 93-94.

176 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 104.

177 Там же. Стб. 99-100; Т. VIII. С. 19.

178 Там же. Т. XV. Стб. 101-103; Т. VIII. С. 19-20; Т. Ш. С. 371-372.

179 ГВНП. № 17. С. 32-33.

180 Там же. С. 32-33.— См.: КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 94-96.

181 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 103; Т. XI. С. 19; Т. VIII. С. 20.

182 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей Х^-ХШ вв. М.; Л., 1950. (далее —ДДГ). № 6. С. 21-22.

183 О дате ем.: КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 149-153, 338.—Дата 1371 г. принята Л.В. Черепниным и Э.Клюгом (ЧерепнинЛ.В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. М.; Л., 1948. Ч. 1. С. 46; и след.; КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 201, 239, прим. 37.).

184 КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 153-168.

185 Беляев И. Д. Михаил Александрович, великий князь Тверской II ЧОИДР. 1861. Т. 38. № 3. С. 14.

186 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 104-105, 433; Т. XI. С. 19.

187 Там же.

188 ГВНП. № 18. С. 33-34.

189 КучкинВ. А. Договорные грамоты. С. 96-97.

190 По Л. В. Черепнину, договор 1374 г. являлся лишь «временной передышкой» перед новым столкновением (Черепнин Л.В. Образование... С. 576).

191 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 105, 434.

192 Там же. Стб. 105.

193 Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. С. 63-64; КучкинВ.А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. С. 97.

194 Горский А. А. Москва и Орда. С. 90.

195 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 109.

196 Там же. Стб. 109-110.

197 Там же. Стб. 110-111.—Р. Г. Скрынников полагает, что войско, собранное Дмитрием Московским, должно было выступить в походе против Мамая (Скрынников Г. Г. Государство и церковь на Руси XIV-XV вв.: Подвижники русской церкви. Новосибирск, 1991. С. 32).

198 ПСРЛ. Т. XI. С. 23.

199 Там же. Т. XV. Стб. 112, 433-434.

200 Там же. Т. IV. Ч. 1. С. 302-303; ЧерепнинЛ.В. Образование... С. 580-581.

201 О поддержке жителей Твери см.: Черепнин Л.В. Образование... С. 569.

202 ДДГ. № 9. С. 25-28; ЧерепнинЛ.В. Русские феодальные архивы. Ч. 1. С. 52-55.

203 Зимин А.А. О хронологии духовных и договорных грамот между князьями московского дома конца XIV—начала XV вв. //Проблемы источниковедения. М., 1958. Вып. 6. С. 286.

204 КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 194-222.

205 Там же. С. 194.

206 ДДГ. № 9. С. 25.

207 КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 194-195.

208 ДДГ. № 9. С. 26.

209 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 217.

210 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 112-113.

211 Там же. Т. XI. С. 24.

212 Там же. Т. XV. Стб. 117.

213 Там же. Т. XX. Львовская летопись. СПб., 1910. С. 197-198.

214 Там же. Т. XI. С. 42.

215 Там же. Т. XXXV. Летописи белорусско-литовские. М., 1980. С. 49.

216 ПашутоВ.Т. «И въскипе земля Русская...»: К 600-летию Куликовской битвы П История СССР. 1980. № 4. С. 85.

217 ПСРЛ. Т. XI. С. 45.

218 Басенков А.Е. Московско-тверские отношения при Дмитрии Донском (60-70-е гг. XIV века): дис. ... канд. ист. наук. СПб., 1992. С. 210.

219 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 441.

220 Там же. Т. XXIII. Ермолинская летопись. М., 2004. С. 128.

221 Там же. Т. XV. Стб. 442.

222 Там же. Стб. 149.

223 Там же. Т. XI. С. 83-84.

224 Там же. С. 84.

225 Черепнин Л.В. Образование... С. 648.

226 ПСРЛ. Т. XI. С. 84.

227 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 327.— См.: Клюг Э. Княжество Тверское. С. 221.

228 Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 112.

229 ПСРЛ. Т. XI. С. 93.

230 Там же. С. 93.— См. также: Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII-XV вв. Л., 1976. С. 78.

231 ПСРЛ. Т. XI. С. 125.

232 Там же. Т. XV. Стб. 457.

233 Там же. Т. XI. С. 166; и след.

234 Там же. С. 167.

235 Клюг Э. Княжество Тверское. С 229.

236 ДДГ. № 15. С. 40-43.— Текст договора дошел до нас в рукописи XV в., хранящейся в Российской Национальной Библиотеке (далее—РНБ). См.: Российская Национальная библиотека. Основное собрание рукописной книги (далее—РНБ. ОСРК). д. XVII. 58.

237 Соловьев С.М. Соч.: в 18 т. Кн. 2. М., 1988. С. 357; БорзаковскийВ.С. История... С. 172-173.

238 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. С. 84-86.

239 ПСРЛ. СПб., 1853. Т. VI. С. 128.

240 Зимин А. А. О хронологии. Духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. //Проблемы источниковедения. М., 1958. Вып. 6. С. 289.

241 КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 231-232.

242 КучкинВ.А. Договорные грамоты. С. 289-293.

243 ДДГ. № 15. С. 40.

244 Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества. Опыт реконструкции Тверского летописания с XIII до конца XV в. II Известия АН СССР. Сер. VH. Отд. гуманитарных наук. Л., 1930. № 9-10. С. 724-751.—Из новейших работ см.: КонявскаяЕ.Л. Очерки по истории тверской литературы XIV-XV вв. М., 2007. С. 151-199.

245 ПСРЛ. Т. XI. С. 180.

246 КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 256-257. —См. также: ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л., 1929. С. 387.

247 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 164.

248 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья северной Руси в татарский период: в 2 т. СПб., 1891. Т. 2. С. 551.—См. также: Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV—первой трети XVI в. М., 1988. С. 106-113.

249 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 461.—См также: БорзаковскийВ. С. История Тверского княжества. С. 179.

250 ДДГ. № 12. С. 33; Алексеев Ю. Г. Духовные грамоты князей Московского дома XIV в. как источник по истории удельной системы II Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1987. Т. 18. С. 93-108.

251 СеменченкоГ.В. Управление Москвой в XIV-XV вв. II Исторические записки. 1980. Т. 105. С. 201; и след.

252 О московских межкняжеских отношениях см.: ФетищевС.А. К истории договорных грамот между князьями Московского дома конца XIV—начала XV в.//Вспомогательные исторические дисциплины. СПб., 1994. Т. 25. С. 63-76.

253 ПСРЛ. Т. XI. С. 183.

254 Там же. С. 183-184.

255 Там же. Т. XV. С. 177.

256 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 259.

257 ПСРЛ. Т. XV. С. 178.

258 Там же. Т. XI. С. 184.

259 Там же. С. 187.

260 Там же. С. 187; КлюгЭ. Княжество Тверское. С. 259.—По мнению

B.C. Борзаковского, холмский князь был вынужден сделать это под давлением Ивана Тверского.— См.: БорзаковскийВ. С. История... С. 180.

261 Раппопорт П. А. Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X-XV вв. М.; Л., 1961. С. 190.

262 СахаровА.М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М., 1959. С. 121; Черепнин Л.В. Образование... С. 71

263 ПСРЛ. Т. XI. С. 191.

264 Там же. С. 191-192.

265 Там же. С. 192.

266 Там же. СПб., 1910. Т. XX. С. 221.

267 Там же. Т. XV. Стб. 472.

268 Там же. Т. VI. С. 133.

269 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. II Археографический ежегодник за 1957 г. М., 1958. С. 26-40.

270 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 262.

271 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 475.— См. также: ДубенцовБ.И. «Повесть о Плаве» и «Летописец княжениа Тверского» II Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы РАН (Пушкинского дома) (г. Санкт-Петербург) (далее —ТОДРЛ). 1958. Т. XIV. С. 176-182.

272 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 478.

273 Там же. Т. XI. С. 198.

274 Там же. Т. XV. Стб. 473.

275 Там же. Т. XI. С. 205.

276 Там же.— См. также: Троицкая летопись. Реконструкция текста I под ред. М. Д. Приселкова. М.; Л., 1950. С. 468.

277 Троицкая летопись. С. 368.

278 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 185.

279 Клюг Э. Княжество Тверское. С. 268.

280 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 184.— См. также: Клюг Э. Княжество Тверское. С. 267.

281 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 186.

282 Там же. Т. XI. С. 219.

283 Там же.

284 Там же. С. 219-220.

285 См: ТюльпинА.Г. Вокняжение Бориса Александровича Тверского

в 1425 г. II Неисчерпаемость источника. К 70-летию В.А.Кучкина. М., 2005. С. 266.

286 Ярким показателем усиления власти великого князя Тверского в Кашине является обращение там с 1426 г. тверских монет с именем Бориса Александровича (РубцовМ.В. Деньги великого княжества Тверского. Тверь, 1996. С. 251).

287 ДДГ. № 37. С. 105-107; № 59. С. 186-189; № 63. С. 201-204; № 79.

С. 295-301.

288 ПСРЛ. Т. XV. Стб. 495; Инока Фомы «Слово похвальное» II Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1999. Т. 7. С. 128.