CC BY
12
УДК 001.8
И. В. Аристов, О. В. Михайлов
J-ИНДЕКСЫ В ФГБОУ ВПО «КНИТУ»
Ключевые слова: цитируемость, '¡-индекс, индекс Хирша, g-индекс, РИНЦ.
С использованием отечественной базы данных цитируемости РИНЦ определены и проанализированы величины j-индексов сотрудников КНИТУ из числа профессорско-преподавательского состава. Отмечено, что значения этого показателя цитируемости для штатных сотрудников университета относительно невелики и весьма существенно возрастают при учете наличия в нем ряда совместителей из числа представителей естественных наук.
Keywords: citation, j-index, Hirsh index, g-индекс, RISC.
With the use of the national database citation RISC, the value ofj-indices KNRTU employees from among the teaching staff, have been identified and analyzed. It has been noted that the values of this parameter citation for staff of the University are relatively small and very substantially increased, taking into account the presence in it of a number of parttime from among the representatives of the natural sciences.
Скоро исполнится десять лет с того самого момента, когда американский физик Х. Хирш (J.E. Hirsch) ввел в практику наукометрической оценки научной деятельности оригинальный индекс цитируемости индивидуального ученого-исследователя, получивший в его честь название «Л-индекс» (в народе - «хирш»). Этот параметр цитируемости на удивление быстро стал популярным в научной среде; в настоящее же время именно он считается едва ли не основным показателем научной активности и авторитетности любого конкретного исследователя, оттеснив на второй план все аналогичные параметры, в частности общую цитируемость опубликованных им работ. И это при том, что, во-первых, между Л-индексом исследователя и общим числом ссылок на его работы НЕТ прямой корреляции, а во-вторых, у него имеется немало и других недостатков, не отрицавшихся даже самим Хиршем. Одним из этих самых недостатков является то, что Л-индекс по большому счету замышлялся для того, чтобы по возможности четче дифференцировать тех исследователей, которые имеют отдельные высокоцитируемые (100 и более раз) статьи, на фоне тех, кто таких статей не имеет. Практика использования этого параметра, однако, показала, что в действительности этот индекс «замечает» высокоцити-руемые статьи не в достаточной степени, в связи с чем отдельными исследователями были предприняты попытки его совершенствования в указанном направлении. Так, спустя уже небольшое время после Хирша Л. Эгг (L. Egghe) в статьях [1-3] предложил использовать т.н. g-индекс, определяемый следующим образом: исследователь имеет индекс g, если g из его N статей цитируются как минимум g2 раз каждая, в то время как оставшиеся (N—g) статей цитируются не более, чем g2 раз каждая. (По аналогии с индексом Хирша его следовало бы исходя из фамилии его создателя назвать е-индексом, но в литературе почему-то привился именно только что указанный термин - g-индекс). На фоне высочайшей популярности Л-индекса этот библиометрический показатель, однако, остался по существу незамеченным. Подобно индексу Хирша, индекс Эгга также является целочисленной величиной, и для любого исследователя он также не больше, нежели суммарное количество его статей. Ну а реально он, конечно же, гораздо
меньше этого количества. В частности, для обладания индексом д= 3 нужно иметь как минимум 3 статьи, каждая из которых цитируется минимум 9 раз. Для д= 5 - минимум 5 статей, каждая из которых цитируется не менее чем 25 раз, для д= 8 - минимум 8 статей, на каждую из которых сделано как минимум по 64 ссылки и т.д. Если для достижения Л= 30 (а это очень высокий показатель, во всяком случае, на конец 2014 г. таковой в Казани не имел никто) нужно минимум 30 статей, на каждую из которых сделано минимум по 30 ссылок, т.е. с общим числом цитирований 900, но добиться «эгга», равного 10, будет посложнее, чем даже только что указанного значения «хирша», ибо для этого потребуется иметь 10 статей, каждая из которых процитирована не менее чем 100 раз, и, стало быть, с общим числом 1000 цитирований. Как можно видеть уже из этого примера, д-индекс существенно лучше отслеживает наличие у конкретного исследователя отдельных высоко-цитируемых статей, нежели Л-индекс; однако, как было показано в статьях [4,5], он малопригоден при дифференциации публикационной активности и научной деятельности преподавателей и научных сотрудников даже такого достаточно авторитетного научно-образовательного учреждения, как наш КНИТУ, ибо при его использовании для этой цели создается ситуация, про которую в народе говорят «в темноте все кошки серые». И вопрос о том, имеет ли смысл вводить д-индекс для оценки научной деятельности исследователей в целом в российских масштабах, пока следует считать открытым. В связи с этим одним из авторов данной статьи в статьях [6,7] был предложен новый индекс цитируемости, по «духу» сходный с «хиршем», а именно у-индекс, который, с одной стороны, позволяет лучше учесть наличие у исследователя высокоцитируемых статей, нежели это «делает» Л-индекс, с другой - позволяет худо-бедно их дифференцировать. Он по аналогии с «хиршем» и «эггом» определяется как наибольшее значение ], для которого ] наиболее цитируемых работ конкретного автора в общей сложности процити-
•3/2
рованы не менее чем J раз, все же остальные - менее чем _р/2 раз. С учетом того, что для большинства)
3/2
величина J не является целочисленной, можно считать у-индекс равным максимальному целому числу,
меньшему по сравнению с самой величиной) (т.е. соответствующему целому числу до запятой). К примеру, для 7= 3 у его обладателя должно быть не менее 3 статей, процитированных 5 раз и более (ибо 33/2 = 5,20, для которого целая часть - 5), для 7= 5 - не менее 5 статей, каждая из которых процитирована как минимум 11 раз (ибо 53/2 = 11,18, для которого целая часть - 11), для 7= 8 - не менее 8 статей, каждая из которых процитирована как минимум 22 раза (ибо 832 = 22,63, для которого целая часть - 22), и т.д. Будучи неким средним между Л- и д-индексами, 7-индекс сочетает в себе достоинства как того, так и другого, позволяя учесть как наличие у конкретного исследователя весьма небольшого числа высоко цитируемых публикаций, так и наличие у него весьма значительного числа публикаций с умеренной (по нынешним меркам) цитируемостью.
После всего вышеизложенного представляется интересным познакомиться со статистическими данными по 7-индексу профессорско-преподавательского состава (III 1С) нашего университета. Эти данные на конец 2014 г. в графическом формате представлены на Рис. 1 и Рис. 2; по оси абсцисс на каждом из них отложены значения 7-индекса и (для сравнения) также и Л-индекса, по оси ординат - число работающих в университете лиц, имеющих указанное на оси абсцисс значение ^индекса. Как можно видеть из Рис. 1, на указанный момент времени для штатных сотрудников ФГБОУ ВПО КНИТУ наиболее распространенными являются значения 7 в диапазоне значений 2-4, после чего наблюдается весьма резкий спад об-
ласти повышенных значений этого показателя. Удивляться этому, впрочем, не приходится, поскольку среди
■ J РИНЦ
»h-РИНЦ
. J J J ,..,.
1
I_
1 I J.I 1. i J ■ 1 «, ■ « a| BrJ, I, 1, a m,
■ j РИНЦ
■ h-РИНЦ
I г 3 л 5 6 7 и 9 10 11 13 19 -ЗЯ ,2Л
Рис. 1 - Статистические данные по значениям \ с учетом лишь штатных сотрудников КНИТУ
щего числа III 1С. имеющих более высокие значения указанного библиометрического показателя; значение же 7 > 10 имеет лишь один из штатных преподавателей КНИТУ, а именно проф. Ю.Г. Галяметдинов (11). Если рассмотреть контингент ППС нашего образовательного учреждения шире и учесть также и тех, кто работает в нем по совместительству, то ситуация заметно улучшится (Рис. 2), особенно в об© И. В. Аристов - мл. науч. сотр. отдела компьютерной химии КНИТУ, [email protected]; О. В. Михайлов - д-р хим. наук, проф. каф. аналитической химии, сертификации и менеджмента качества КНИТУ, [email protected].
9 10 ni; 13 14 15 1G1B 19 ГО 3*29 JO
Рис. 1 - Статистические данные по значениям j с учетом всех сотрудников КНИТУ
работающих в нашем университете совместителей в области естественных фундаментальных наук (прежде всего в области физики и химии) есть немало таких, которые имеют публикации в наиболее авторитетных российских или в зарубежных научных журналах с весьма высокими значениями импакт-фактора и, как правило, и высокую цитируемость своих собственных работ. Среднестатистическое же значение 7-индекса в российском масштабе мы пока еще не оценивали, но с учетом сказанного выше об этом самом параметре можно не сомневаться, что оно вряд ли дотянет даже до цифры 3. Ибо весьма сомнительно, чтобы каждый наш российский исследователь и даже доктор наук имел бы 3 статьи, каждая из которых процитирована хотя бы по 5 раз (а именно столько их как минимум необходимо для достижения 7 = 3), не говоря уж о чем-то большем.
Настоящая статья подготовлена при финансовой поддержке Российского Фонда Фундаментальных Исследований (грант № 14-06-00044).
Литература
1. L. Egghe, Scientometrics, 69, 1, 131-152 (2006)
2. L. Egghe, Journal of the American Society for Information Science and Technology, 59, 5, 1608-1616 (2008)
3. L. Egghe, R. Rousseau, Information Processing and Management,, 44, 3, 770-780 (2008)
4. О.В. Михайлов, Т.И. Михайлова, Вестник Казанского Технологического Университета, 15, 17, 242-243 (2012)
5. О.В. Михайлов, Науковедческие исследования, Сб. науч. тр. ИНИОН РАН, Центр научн.-информ. исслед. по науке, образованию и технологиям (Сер. Методологические проблемы развития науки и техники), 110-116 (2013).
6. О.В. Михайлов, Вестник Российской Академии Наук, 84, 6, 532-535 (2014)
7. O.V. Mikhailov, Herald of Russian Academy of Sciences, 84, 3, 217-220 (2014).
© I. V. Aristov - junior scientific worker of Computer Chemistry Department of KNRTU, [email protected]; O. V. Mikhailov - Doctor of chemical sciences, Professor of Chair Analytical Chemistry, Certification and Quality Management of Kazan National Research Technological University, [email protected].
