CC BY
22
параллелям (Лермонтов - Пушкин, Гоголь -Достоевский, Пушкин - Гоголь), способствующим постижению специфики их творчества, а также отражению различных точек зрения известных литературоведов на то или иное произведение.
В учебном пособии в полной мере представлены творческие индивидуальности Гениев, Мастеров. Но история литературы -это не только история классических шедевров. По устоявшимся представлениям, в
идеале история литературы должна дать характеристику всех рядов словесности, и не для того, чтобы расширить табель о рангах, сколько для того, чтобы наблюдать процессы взаимодействия. Как бы в подтверждение этой мысли, автор учебника подробно рассматривает творчество писателей второго ряда: Н И. Наумова, П.В. Засодимского, Д.Д. Нефедова, П Д. Боборыкина и других, что также, на мой взгляд, можно отнести к достоинствам «Истории русской литературы XIX века».
С.А. Головенченко
(Москва)
«ИЗВЕЧНАЯ РУССКАЯ ДОРОГА»:
«НЕ СТОИТ СНОВА ВСТАВАТЬ НА ПУТЬ КОНФРОНТАЦИИ»
Сам принцип проведения «Круглого стола» предполагает свободное общение специалистов, наличие творческой дискуссии, полемического, страстного разговора о наболевшем, о животрепещущих проблемах.
Выход нового учебного пособия, несомненно, при всех допустимых издержках, это событие, попытка «перелистывания» «по-новому» старых страниц в осмыслении литературного процесса, в выявлении тех или иных черт поэтики творчества ряда писателей.
Это продолжение нескончаемого диалога о проблемах творческой индивидуальности литераторов в контексте конкретных исторических эпох.
Хочется сказать, что выступать в роли критика учебного пособия дело непростое: ведь уже писались аннотации и рецензии, высказывали свои суждения профессионалы, тем более МГУ остается МГУ, а кафедра русской литературы XX века, возглавляемая крупным ученым Б.С. Бугровым, известна своим неустанным творческим поиском. Тут уместно вспомнить слова А. Пушкина о том, что критика - это «наука открывать красоты и недостатки в произведениях литературы и искусства». Она помогает многое осмыслить, «связать эпохи», через субъективное, личностное мнение критика и литературоведа понять определенные закономерности, уловив
ряд существенных тенденций, типологических черт.
Мне бы хотелось обратить внимание участников «Круглого стола», что учебное пособие под редакцией С. Кормилова, созданное коллективом ученых МГУ, носит название «История русской литературы XX века (20-90-е годы), и С. Кормилов выступает ответственным редактором (профессора Б. Бугров, В. Зайцев и Е. Скороспелова -члены редколлегии). Здесь важно отметить изображенную на лицевой стороне извечную русскую дорогу с ее двумя колеями, существующую как наяву, так и в художественных произведениях, символ движения России в истории, культуре, литературе и во вселенной, конечно, а на обратной стороне перечислены девятнадцать персоналий художников XX века:
1 А. Блок; 11 А. Платонов;
2 М. Горький; 12 Б. Пастернак;
3 И. Бунин; 13 А. Ахматова;
4 И. Шмелев; 14 В. Набоков;
5 С. Есенин; 15 М. Шолохов;
6 В. Маяковский; 16 А. Твардовский;
7 О. Мандельштам; 17 А. Солженицын;
8 М. Цветаева; 18 В. Высоцкий;
9 А. Толстой; 19 И. Бродский.
10 М. Булгаков;
Оставим авторам их право отбора имен, тем более что уровень развития литературы определяется не только чертами индивидуального творчества писателей, их «диалогом», подчас напряженным и драматичным, друг с другом, с читателями, властью, эпохой, но чертами самой эпохи, культурно-историческим, философско-духовным контекстом.
Если бы писать отдельную рецензию о пособии, то ее смело можно было бы назвать «Девятнадцать» («Разгром») по аналогии с композицией романа А. Фадеева. Поэтому при всем пиетете и уважении к авторам возникает ряд вопросов:
1) Почему в «обойму» творческих индивидуальностей не были включены имена Леонида Леонова, Василия Шукшина, Михаила Зощенко?
2) Почему не названы в приведенной последовательности имен ни А. Арбузов, ни
B. Розов - словом, ни один драматург?
3) Почему при наличии интересных литературоведческих концепций так много недоговоренностей и противоречий?
Например, из вступительной статьи
C. Кормилова: «Но данный учебник - труд коллективный, и каждый из авторов имеет собственное представление о своих задачах, подсказанное его личными убеждениями и педагогическим опытом». А зачем же тогда говорить о коллективном труде, если каждый «дует в свою дуду»? Коллективный труд -труд единомышленников?!
Далее С. Кормилов отмечает, что «согласование научно-методических позиций, выявление наиболее плодотворных подходов к разнообразнейшим фактам литературы -длительный процесс, а не разовая акция». Но получилась-то в целом именно рядовая акция, пособие, отличающееся местами пренебрежительной, нигилистической интонацией к отечественной культуре и литературе.
4) В редакционном послании указывается, что «предлагаемое издание может отчасти рассматриваться как предварительный эскиз академической истории русской литературы XX века». С этим можно согласиться, но зачем тогда определенная безапелляционность суждений, непререкаемость мнений, если «настоящий труд» (по словам С. Кормилова) мыслится как «этап на пути построения целостной истории русской литературы от 90-х годов XIX века до конца тысячелетия?».
5) Почему следует утверждение, что «это не только пособие для студентов, книга соз-
давалась с учетом потребностей и преподавателей вузов, и аспирантов, и творчески работающих школьных учителей. Это вообще не только учебная книга, но и научное исследование»? Согласен, что научно-методическая сторона имеет приоритет в данном пособии, но учебно-методическое направление коренным образом проигрывает и дискредитируется подобными изданиями.
Чему оно в целом может научить: «Как сладостно Отчизну ненавидеть»?.. А ведь ее надобно сначала сильно любить и желать ей добра... Школьные учителя могут это мнение подтвердить.
6) Как прикажете толковать фразу из первой главы «Русская литература 20-90-х годов XX века: основные закономерности и тенденции»: «Именно благодаря Чехову эпические жанры - роман, повесть и рассказ -стали разграничиваться в современном понимании, как большой, средний и малый жанр... Чехов стал классиком малого жанра и тем поставил его в один иерархический ряд с романом (отчего основным разграничительным признаком и стал объем)»?
7) Почему С. Кормилову не хватило явно времени, чтобы, замахнувшись на разговор о закономерностях и тенденциях развития русской литературы 1920-1990-х годов, сделать материал качественным, внутренне глубоким, не поверхностно суетливым?
К чему, например, подобные фразы, как то: «По сравнению с XIX веком после 1918 года - «Двенадцать» Блока - мало выдающихся поэм. На уровне высокой классики лишь две (если не считать ахматовский «Реквием» лишь циклом стихотворений), обе созданные в СССР и почти в одно время, но во многом противоположные по характеру и судьбе, - «Поэма без героя» А. Ахматовой и «Василий Теркин» А. Твардовского»?
8) В пособии не прозвучала глобально доказательно мысль о проблемах, традициях, новаторстве именно национальной литературы при учете особенностей ее непростого движения во времени. Разве можно было сознательно забыть мысли В. Соловьева, Ф. Достоевского о «всечеловечности русской культуры», о «русскости» как ипостаси духовного начала?
9) К чему в «научно- и учебно-методическом пособии» нотки митинговой истерии, отголоски все сокрушающих и ниспровергающих начал периода первостройки, когда причинно-следственные связи, духовный опыт
прошлого подвергались осмеянию в угоду мнений «холуев быстротекущих дней»?
10) И как следствие: социальный заказ каких «клеветников России» выполнило подобное пособие широкого профиля использования?
В заключении моего выступления хотелось бы сделать некоторые выводы:
1. Пособие получилось неровным, недостаточно концептуально продуманным, крайне «эскизным».
2. Это действительно предварительная «заявка», набросок.
3. Создалось ощущение, что авторы пособия встали на позиции определенной части критики и литературоведения русского зарубежья в плане негативной оценки всего того, что существовало в советской культуре и литературе после 1917 года.
4. У нас была Советская власть, следовательно, существовала советская литература, и не надо стыдливо, как было несколько лет назад сказано в Институте мировой литературы, именовать ее «советским периодом русской литературы».
5. Ежели перед нами научная заявка на создание академического справочника, то необходимо помнить не. только о функционально-историческом подходе в оценке про-
изведений литературы, но и не забывать, что курс русской литературы XX века читается сейчас как историко-литературный курс, не следует «выдергивать» «строчку» из контекста определенной эпохи.
6. Если авторы пособия в компановке материала подчеркнули понятие «противоречивой целостности» русской литературы XX века, о чем писали, например, А. Нико-люкин и Е. Челышев, то при таком подходе важно не только выявить индивидуальные черты поэтики конкретных писателей серебряного века, советского периода и русского зарубежья, но и попытаться определить существенные моменты сходства в художественном осмыслении противоречий эпохи. А этого мы почти не увидели в пособии.
7. Не стоит снова вставать на путь конфронтации, делить всех на «белых» и «красных», вспоминать о «семи пэрах чистых и нечистых». Принцип сопоставления, взаимодополняемости, а не конфронтации должен по логике художественного развития быть основополагающим, на наш взгляд.
8. Наиболее удавшимися в пособии хочется отметить главы, посвященные М. Цветаевой, В. Маяковскому, В. Набокову, М Булгакову} К Пастернаку и А Платонову.
Н.В. Сорокина
(Тамбов)
О ПОЛНОМ НЕЗНАНИИ И НЕПОЛНОМ ЗНАНИИ
Написание учебника по любому предмету - дело очень ответственное и чрезвычайно трудное. Необходимо учесть все достижения науки, объективно подойти к отбору материала, суметь выбрать самые важные факты, тщательно выверить все цитаты и ссылки, уважительно отнестись к предшествующим опытам подобного рода, придерживаясь при этом единой собственной манеры изложения. Созданная автором история предмета представляет его, отличную от других, концепцию.
Пособием для гуманитарных вузов «История отечественной литературы XX века» (С.-Пб.: Специальная литература, 1997)
К.Д. Гордович попыталась представить новое издание, в котором «литература рассматривается не как иллюстрация к общественноисторическим событиям, а как искусство, развивающееся по своим законам» [1]. Создание пособия вызвано «необходимостью переосмысления прежних оценок, которые переходили из учебника в учебник, из монографии в монографию до конца 80-х годов» (с. 60). Автор выступает оппонентом П. Выходцева, Л. Ершова, А. Метченко - авторов предшествующих учебников по истории литературы XX века. Утверждая, что советская критика и история литературы были сплошь
