CC BY
279
Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия
2013. Вып. 5 (49). С. 96-112
Изучение сект в советском религиоведении: терминология и подходы
Р. О. Сафронов
В статье рассматривается история изучения сектантства в СССР. Прежде всего в работе показано, что советская исследовательская традиция возникла не на пустом месте, а является «диалектическим» — в том смысле, что строится одновременно на продолжении и на отрицании, — продолжением дореволюционной «сектоведческой» традиции. Кроме того, в статье аргументируется, что сама советская традиция зиждется на двойственном — заложенном еще В. И. Лениным — понимании сектантства как примера классовой борьбы (и потому положительного) и при этом примера религиозного (и потому отрицательного). Это отрицательное отношение выражалось в специфической идеологической и политической позиции в отношении сектантства, причем ее выражение чаще всего имело приоритет перед исследованием, что в свою очередь мешало становлению собственно советского научного подхода к рассмотрению сект. Он начал формироваться только в 1960-е гг. Наконец, в рамках третьего основного положения, изложенного в статье, утверждается, что понятие «секта» и для дореволюционных, и для советских исследователей имеет негативный смысл: для одних — в догматическом плане, для других — в идеологическом. Столь долгая история негативного понимания термина делает очень сложным восприятие его сегодня в качестве нейтрального.
Первоначально предполагалось, что речь в статье пойдет об изучении в советском религиоведении новых религиозных движений. Однако в ходе работы над текстом стало понятно, что этот термин практически не использовался в науке того времени — причем как советской, так и западной, по крайней мере появляется он достаточно поздно1. Термин, который обозначал «нетрадиционные» религиозные движения в советнаучной литературе, — это «секта».
В данной работе мы вначале попытаемся описать содержание, которое вкладывалось в это понятие в религиоведении 1920— 1980-х гг., после чего попробуем проследить в общих чертах историю научного исследования «сект» в СССР, что-
1 Термин «New religious movements» появляется в работах Дж. Бекфорда и А. Баркер в середине—конце 1980-х годов (см.: Beckford J. Cult controversies: The societal response to the new religious movements. Т., 1985; Barker E. New religious movements: A practical introduction. Т., 1989). Термин «новые религиозные движения» появляется в России чуть ли не с переводом книги Баркер (см.: Баркер А. Новые религиозные движения. СПб, 1997). Затем этот термин начинают использовать и другие авторы (см.: Новые религиозные культы, движения и организации в России: Словарь-справочник. М., 1997; Кантеров И. Я. Новые религиозные движения в России и США: сравнительный анализ // Религиоведение. 2001. № 1. С. 61—72).
бы в финале статьи снова вернуться к проблематике термина «новые религиозные движения».
Изучение сектантства в СССР во многом вырастает из полемики и в продолжение новой для начала XX в. богословской дисциплины — «сектоведение»2. В 1914 г. появляются сразу две работы, посвященные осмыслению итогов развития этой дисциплины в России: «Проблема сектоведения как науки»'' и «Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения»4, изданные в Казанской и Киевской духовных академиях соответственно. Каждая из них представляет собой подведение итогов исследования сектантства в России в теоретическом плане, поэтому они для нас более интересны, чем работы о конкретных сектах или исторические обзоры развития сектантства5.
Первая работа вводит два основных направления в исследовании сект: собственно богословское и светское, или «защитительное», при этом само понятие «сектантский» понимается автором как «нецерковный» или даже «антицерков-ный». Церковность же как ядро первого исследовательского направления понимается не в дисциплинарном, не в культурно-общественном, не в утилитарном смысле, а как «живой и бесспорный носитель нравственных идеалов и человеческой совести»6. Ко второму направлению автор относит В. Д. Бонч-Бруевича,
А. С. Пругавина и подчеркивает, что суть этого направления выражается именно в его антицерковности, а не в положительном отношении к сектам. Очевидно, что основание этого деления вряд ли можно назвать строго научным, однако для нас важен сам факт выделения двух направлений исследования и важна ссылка на Бонч-Бруевича, поскольку здесь открыто говорится о полемике этих направлений и поскольку именно он заложит основание для работы по исследованию сектантства уже в СССР. Подробнее об этом мы будем говорить ниже.
Другая книга для нас более интересна, так как предлагает вниманию читателя конкретное видение того, как должна строиться новая наука, автор также предпринимает экскурс в историю понятия «секта» и приводит несколько современных ему определений из исследовательской литературы.
Итак, прежде всего, с точки зрения Н. Н. Фетисова, перед сектоведением стоят две основные задачи: исследовательская и обличительная. Первая включает в себя историю развития и классификацию сектантского движения. Очень важно здесь оговориться, что сектантство в этой работе не рассматривается сугубо как заблуждение, достойное только того, чтобы с ним бороться. Оно воспринимается как «движение народной “богословствующей” мысли, силящееся своеобразными путями решить вековые вопросы человеческого духа о Боге, о правде, о жизни. С этой стороны мы можем видеть в нем проблески народной философии. Отсюда и самая история сектантства в известной степени есть не что
2 Сразу необходимо оговориться, что не следует ее смешивать с современной богословской дисциплиной с таким же названием.
3Варсонофий (Лузин), еп. Проблема сектоведения как науки. Казань, 1914.
4 Фетисов Н. Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. К., 1914.
'Безусловно, исторических и обзорных работ гораздо больше, однако раскрытие специфики понимания сектантства дореволюционными авторами не входит в задачи данной работы.
6Варсонофий. Цит. соч. С. 4.
иное, как история своеобразной, примитивной философии русского народа»7. Здесь налицо именно исследовательское отношение к предмету, более того, это отношение не исчезает, даже когда автор описывает вторую задачу — обличительную. Она представляет собой, во-первых, «критическое рассмотрение, всестороннюю проверку исследуемого нами учения» с точки зрения логической состоятельности и, только во-вторых, — оценку учения с «трансцендентальной точки зрения», которая заключается в сравнении с «принципами нашей веры, нашего православного учения»8. Таким образом, собственно вопросам о том, в чем именно сектантство не сходится с православием и в чем конкретно сектанты не правы, должна быть посвящена только четверть внимания исследователя. Очень печально, что, несмотря на существование таких, вполне аутентичных для отечественной исследовательской традиции удачных примеров построения научного знания в данной области, в современном российском сектоведении исключительное внимание уделяется зачастую именно последней задаче.
Здесь же, в рамках процесса выстраивания двух исследовательских задач новой науки, Фетисов выдвигает требование, которое вполне логично следует из предложенного понимания сектантства и которое, как ни странно, будет выполняться и позднее в советской науке. Это требование — исследовать только русское сектантство: «...ей (науке сектоведения. — Р. С.) дано для научных изысканий и опытов — сектантство в русском народе, сектантство русское»9. Чтобы совсем точно выразить смысл этого требования, нужно сказать, что имеются в виду не только исконно русские секты, но и секты, имеющие западное происхождение, но обязательно ф у н к ц и о н и р у ю ш и е на территории России или СССР.
И сегодня определенный интерес может представлять предложенная Фетисовым версия «изначальной» истории понятия «секта»: автор пытается проследить, откуда именно берутся связанные с этим термином негативные коннотации.
Итак, первоначальное значение слова «секта» у латинских классиков — направление мысли, образа действия и жизни, и как следствие, чуть позднее оно обозначает «следование учению какой-либо политической или философской партии»10. Только Вульгата начитает использовать термин в смысле следования за уклонившимся от общепринятых норм, уклонившимся от «нормального» учением, и здесь оно используется, как пишет Фетисов, в качестве синонима греческому слову оарши;. Именно в значении «горделивого усвоения личному, субъективному мнению абсолютной, объективной истины и стремления к са-мовозвышению и обособлению»11 его использует сщмч. Ириней Лионский. Что касается использования термина на русской почве, то автор указывает, что это с определенностью установить невозможно, но, скорее всего, пришел термин из Германии и в общем обозначал «ересь», «оставаясь в подробностях своего со-
7 Фетисов. Цит. соч. С. 21.
8Там же. С. 22.
держания совсем неопределенным. От этого слово “секта” прилагалось и прилагается у нас к расколу»12.
Тем не менее характерной чертой в использовании термина «секта» в научной литературе до 1917 г. было стремление избавиться от негативных оттенков его содержания. Так, большинство исследователей возводят понятие к латинскому слову «sequor» (следовать, устремляться за, подражать)13, а не к «seco» (рассекать, разделять)14.
Собственно вопрос о нейтральности термина «секта» подвигает нас к рассмотрению истории его определений. Здесь наблюдается следующая картина: и дореволюционые, и советские авторы дают схожие определения. Обратимся к примерам:
1. Дородницын А. (1902 г.): «...общество, отделенное от господствующей церкви, т. к. оно не нашло осуществленными в ней идеалы своего спасения и святости»15.
2. Грацианский Д. (1904 г.): «...общество, отделившееся во имя неправильного понимания ее религиозно-нравственной жизни»16.
3. Айвазов И. Г. (1909 г.): «...организованное и тесно сплоченное общество людей, отпавших от господствующей церкви по коренному религиозному разномыслию с ней, но согласных друг с другом в вопросах веры»17.
4. Плотников К. (1910 г.): «...группа людей, отделившихся от единства православной церкви и живущих отдельной самостоятельной жизнью в замкнутой среде своих религиозных идеалов»18.
Все эти определения объединяет попытка показать, что секта, во-первых, отделилась от «господствующей церкви»1', что имплицитно содержит в себе деление «свой — чужой», «правильный — неправильный», а это в свою очередь тянет за собой те негативные коннотации, пусть даже и не вполне осознанные, со словом «секта», о которых позднее будут писать советские исследователи20. Однако это деление вполне объяснимо тем, что эти определения даются в рамках
12 Фетисов. Цит. соч. С. 14.
и См.: Там же. С. 7; Буткевич Т. И. Обозрение русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 2; Айвазов И. Г. Что такое секта // Миссионерское обозрение. 1904. № 19. С. 1247—1351.
14 Например, сам Фетисов ссылается здесь только на следующую работу: Терлецкий В. Очерки, статьи и исследования по истории сектантства. Полтава, 1911. С. 17.
15 Дородницын А. Основные формы сектантских заблуждений / / Миссионерское обозрение. 1902. Февраль. С. 225-236, здесь: С. 226.
16 Грацианский Д. Что такое секта вообще и «рационалистическая» и «мистическая» в частности? // Миссионерское обозрение. 1904. Май. С. 971—980, здесь: С. 971.
11 Айвазов. Цит. соч. С. 1248.
18Плотников К. История и обличение русского сектантства. СПб., 1910. С. 2.
19 Правда, все эти определения и работы, из которых они взяты, не дают трактовок понятия «господствующая церковь». Непонятно, господство это осуществляется в социальном (количество прихожан), историческом (период существования в данной стране), культурном (влияние, оказанное на формирование и развитие культуры) или политическом (как особо выделяемая государством из числа остальных религиозных организаций) планах.
20См., например: Путинцев Ф. М. Методы изучения и критики сектантства // Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20-х — начале 30-х годов) / А. И. Клибанов, ред. М., 1974. С. 44.
богословской дисциплины, имеющей практическую и полемическую направленность, из которой в силу этого невозможно элиминировать апологетическую составляющую. Во-вторых, здесь указывается, что сектантская община является сплоченной и замкнутой, что согласуется с вполне научным определением М. Вебера: «Секта же — это общество спасенных, стремящихся отделиться и отгородиться от внешнего мира»21.
Советские определения немногочисленны и появляются достаточно поздно: исследования 1920-х, 1930-х и 1940-х г. обходятся, как правило, без строгого терминологического аппарата22, и появляются соответствующие определения только в 1950-х гг. Любопытно, что их формальную основу составляют те же черты, которые были отмечены нами у дореволюционных исследователей: отделение от «господствующей церкви» и замкнутость общины:
1. «Спутник атеиста» (1959 г.): «...религиозное объединение верующих людей, которые отделились от господствующей или господствовавшей в прошлом церкви»23.
2. «Краткий научно-атеистический словарь» (1969 г.): «...общее название различных религиозных групп, обществ, возникающих и развивающихся внутри того или иного религиозного направления под влиянием противоречий классового общества»24.
3. Клибанов А. И. (1973 г.) не дает стройного определения, однако описывает ряд черт, по которым можно отличить секту: характерна исключительность, нетерпимость друг к другу, соперничество, страстная полемичность, самоутверждение путем отрицания всего, находящегося вне принятого круга мысли и деятельности; секта порождается борьбой с религиозными институтами господствующего класса; как тип социальной общности религиозная секта противоположна церкви2".
4. «Карманный словарь атеиста» (1975 г.) также не предлагает целостного определения: возникает как оппозиционное течение по отношению к тем или иным религиозным направлениям; может выступать в качестве организации, являющейся выразителем протеста социальных групп, недовольных своим положением в классовом антагонистическом обществе; для сект характерна претензия на исключительность своей роли, доктрины, идейных принципов; с последним связана тенденция к изоляции, настроение избранничества, резко выраженное стремление к духовному перерождению ее членов, признаком которого считается строгое соблюдение определенного нравственного кодекса и ритуальных предписаний, что может приводить к крайнему фанатизму и экстремизму26.
21 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 176, 244, примеч. 174.
22 О том, почему так произошло, мы будем говорить ниже, в части, посвященной истории советского изучения сектантства.
2! Спутник атеиста. М., 1959. С. 146.
24Краткий научно-атеистический словарь. М., 1969. С. 620.
25 См.: Клибанов А. И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973. С. 5.
26См.: Карманный словарь атеиста. М., 1975. С. 218.
Приведенные определения, конечно, нельзя назвать точными копиями дореволюционных, однако обе перечисленные ранее черты в них налицо. В них обнаруживаются лишь два отличия. Во-первых, исследование сектантства переходит из домена богословия в домен социальных наук и явно приобретает социально-политическую направленность. Благодаря этому, во-вторых, меняется понимание сущности самого сектантского движения, основу которого закладывают работы В. И. Ленина и В. Д. Бонч-Бруевича, написанные еще в конце
XIX — начале XX в.
Отдельной работы, посвященной вопросам сектантства у Ленина, конечно, нет, но касается он этой темы в нескольких статьях: «Задачи русских социал-демократов» (1897)27, «Проект программы нашей партии» (1899)28, «Внутреннее обозрение» (1901 )29 и «Что делать?» (1902)30.
Собственно, отношение Ленина к сектантству, которое было принято в дальнейшем как часть базисного отношения любого советского исследователя31, выражено в двух предложениях: «Известен факт роста в крестьянской среде сектантства и рационализма, — а выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам на известной стадии их развития, а не одной России»32 и также: «...рабочая партия не может, не нарушая основных заветов марксизма и не совершая громадной политической ошибки, пройти мимо тех революционных элементов, которые есть и в крестьянстве, не оказать поддержки этим элементам»33. Здесь Ленин высказывает две идеи: что сектантство представляет собой один из видов классовой борьбы против угнетателей, и что партия большевиков не может не использовать этот ресурс в своих целях. Эти слова Ленина показывают, с какой стороны и почему «секты» могли считаться положительным явлением в СССР.
Однако здесь необходимо помнить, что изучение сектантства в Советском Союзе естественным образом всегда лежало в русле борьбы против религии, или, как ее называли, антирелигиозной пропаганды. С этой стороны Ленин также высказывает несколько тезисов: «По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных, передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобес-ничеству в виде религиозных верований»; кроме того: «Разъяснение нашей программы необходимо включает поэтому и разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо
21 Ленин В. И. Полное собрание сочинений: В 55 т. М., 19675. Т. 2. С. 433—470.
28Ленин. Цит. соч. Т. 4. С. 211-239.
29Тамже. Т. 5. С. 295-347.
,0Тамже. Т. 6. С. 1-192.
31 Более подробно об отношении Ленина к религиозному сектантству и эволюции его взглядов см.: Клибанов А. И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971.
32Ленин В. И. Проект программы нашей партии // Он же. Полное собрание... Т. 4. С. 22В.
4 Там же. С. 229.
включает и пропаганду атеизма»34. Из этих слов вполне очевидно, что сектантство не может восприниматься положительно ни в каком виде.
Принимая во внимание предыдущий пассаж, мы приходим к выводу, что, во-первых, еще Ленин формирует двойственное отношение в сектантству — одновременно и позитивное, и негативное, — которое будет практически общим местом для советских исследователей, а во-вторых, что исследование сектантства всегда должно быть сопряжено с определенной и весьма жесткой идеологической установкой.
В работах же В. Д. Бонч-Бруевича выстраивается собственно исследовательская база для изучения сект, при том что идеологический фон в них совпадает с очерченным Лениным. Так, в статье «Раскол и сектантство в России» (1903), которая первоначально представляла собой его доклад на II съезде Российской социал-демократической партии, Бонч-Бруевич критикует как сектоведческую терминологию, так и подход к систематизации сектантства. Он показывает, что нельзя смешивать старообрядчество и сектантство, поскольку это явления разного порядка. Противоположная точка зрения была господствующей в среде дореволюционных исследователей. Кроме того, Бонч-Бруевич выступает против деления сектантства на мистическое и рационалистическое, поскольку это деление «всецело заимствовано из полемической, апологетической и обличительной литературы церковных писателей»35, предлагая альтернативную классификацию, которая делит секты на «свободомыслящие» и «евангелические». Здесь же автор вводит два критерия для исследования сект: «...во-первых, всякое душевное состояние человека или группы людей можно и должно объяснять теми или иными общественно-психологическими причинами, а отнюдь не следовать за сектантами в их апелляции к “святому духу”. Во-вторых, такое частное явление в жизни той или иной секты может быть рассматриваемо только как один из характерных признаков общины, а не как базис ее существования»36. Абсолютное большинство советских авторов будет неукоснительно следовать первой рекомендации.
Здесь мы вплотную подошли к вопросу о периодизации исследований сектантства в СССР. Первым — подготовительным — периодом можно считать время до 1917 г., когда в общих чертах и сформировалась марксистско-ленинская интерпретация, суть которой мы только что изложили.
Второй период длится с 1917 по 1926 г. — с Октябрьской революции до принятия тезисов «Сектантство и антирелигиозная пропаганда» партийным совещанием по антирелигиозной пропаганде при ЦК ВКП(б) 27—30 апреля 1926 г. Сам период можно назвать вторым подготовительным или подготовительнопрактическим, когда намеченные Лениным и Бонч-Бруевичем принципы раз-
34 Ленин В. И. Социализм и религия // Он же. Полное собрание... Т. 12. С. 145. Более подробно об отношении Ленина к религии и динамике взглядов на нее см.: Бонч-Бруевич В. Д. Ленин о религии // Он же. Избранные атеистические произведения. М., 1973. С. 20—44; Шахнович М. И. Ленин и проблемы атеизма. М., 1961; более аналитичный подход можно найти в современной работе: Смирнов М. Ю. Религия и Библия в трудах В. И. Ульянова (Ленина) // Он же. Религия и религиоведение в России. СПб., 2013. С. 273—336.
35Бонч-Бруевич В. Д. Раскол и сектантство в России // Он же. Избранные атеистические
произведения... С. 184.
“Там же. С. 188.
рабатываются более детально, и советские ученые начинают руководствоваться ими при проведении конкретных исследований и написании работ. Итогом этой формализации и являются указанные тезисы. Наиболее выдающиеся авторы:
В. Д. Бонч-Бруевич37, П. А. Красиков38, А. Т. Лукачевский39, Ф. М. Путинцев40.
Описываемый период характеризуется достаточно близким сотрудничеством исследователей и представителей партийного аппарата (все перечисленные авторы фактически участвовали в разработке указываемых ниже документов), результатом которого явился целый ряд постановлений ЦК РКП(б)/ВКП(б): «Постановка антирелигиозной пропаганды» — из доклада Ем. Ярославского Пленуму ЦК РКП(б) по вопросу о нарушении Программы партии в области религиозной и правильной постановки антирелигиозной пропаганды (9 августа 1921 г.); «О постановке антирелигиозной пропаганды» — из Постановления ЦК РКП(б) от 8 февраля 1922 г.; «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды» — из резолюции XII съезда РКП(б) 17—25 апреля 1923 г.; тезисы, принятые на Антирелигиозном совещании при ЦК ВКП(б) 27—30 апреля 1926 г.
Весьма примечательно, что официальные документы выдвигают вполне адекватные требования и практические рекомендации для исследователей и пропагандистов: здесь и «необходимость избегать всякого оскорбления чувств верующих», и требования «избегать узкого направления агитации, направленной иногда против представителей одного какого-нибудь культа», а также «избегать всего, что давало бы повод какой-нибудь отдельной национальности думать, а нашим врагам говорить, что мы преследуем людей за их веру»41 и т. д. Наиболее интересным документом здесь конечно же являются «Тезисы», формулировал которые в большей части Ф. М. Путинцев.
Прежде всего, в «Тезисах» содержится анализ причин количественного роста некоторых сектантских общин в 1920-х гг., который осуществлялся с применением достаточно продуманной методологии. Как об этом пишет Клиба-нов, во-первых, причины роста сектантства рассматривались в конкретноисторической обстановке как периода военного коммунизма, так и в период нэпа. Во-вторых, они рассматривались применительно к условиям, отличавшим один э к о н о ми ч е с к о - г е о г р а ф и ч е с к и й район страны от другого. В-третьих, изучение причин роста сектантства велось исходя из социальной структуры советской деревни42.
Здесь же перечислялись и осуждались «две вредных тенденции», возникающие в среде антирелигиозных работников. Первая заключается в том, что все
11 Бонч-Бруевич В. Д. Кривое зеркало сектантства (По поводу I Всероссийского съезда сектантских сельскохозяйственных и производительных объединений). М., 1922.
,8Красиков П. А. Пособие для студентов Саратовского государственного университета // Революция и церковь. 1922. № 1—3; Он же. На церковном фронте. М., 1923.
19Лукачевский А. Т. Сектантство прежде и теперь: лекция, читанная членам московского общества безбожников и участникам антирелигиозного семинара при М. К. 26 апреля 1925 г. М., 1925.
40Путинцев. Цит. соч; Он же. Сектантство и антирелигиозная пропаганда: методическое пособие. М., 1928; Он же. Значение сектантских обрядов // Безбожник. 1926. № 19—20.
41 Критика религиозного сектантства... С. 12—20.
42Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность. М., 1969. С. 25—26.
сектантство объявляется прогрессивным и революционным и тем самым затушевываются факты классовой борьбы в сектах. Вторая заключается в «огульном поголовном зачислении сектантства в контрреволюционные кулацкие движения»43, что может оттолкнуть сектантов от советской власти.
Таким образом, во второй период создается целостное руководство по исследованию сект, которое уже проводилось в третий период с 1926 по конец 1930-х гг. Все тот же Путинцев составляет практическое пособие по проведению опросов среди сектантов44, и в это время наблюдается рост числа монографических полевых исследований конкретных религиозных сект, которые велись время от времени с применением социологических методов анкетирования или интервью45. Также значимыми являются монографии и статьи, изданные в рамках работы специального семинара по изучению истории и современного состояния религиозных сект, руководство которым осуществлялось профессором
Н. М. Маториным46.
Наряду с трудами, которые хотя бы отчасти можно назвать научными, в рассматриваемый период получили широкое распространение работы явно обвинительного идеологического характера. Количество этих работ весьма велико, а названия их говорят сами за себя: «Изуверы», «По очагам сектантского мракобесия», «Волки в овечьей шкуре, или Классовое лицо сектанта»47. Эту же группу пополняют труды политической направленности, раскрывающие тактику сектантского движения «вообще»48. Благодаря количеству работ такого толка исследование сектантства приобретает ярко выраженный идеологический характер, находясь под сильным влиянием «второй вредной тенденции». Именно в этот
43 Тезисы «Сектантство и антирелигиозная пропаганда» // Антирелигиозник. 1926. № 8.
44 Путинцев Ф. М. Вопросник и методические указания по собиранию сведений о сектах // Антирелигиозник. 1927. № 6. Собственно исследование должно было обязательно вестись по следующим направлениям: 1) наименование, местонахождение и краткая история сект; 2) имущественный, национальный, половой и возрастной состав сект; 3) причины роста (или упадка) сект; 4) политическое прошлое сект; 5) политическая деятельность и роль сект в данное время; 6) сектантские колхозы и кооперативы; 7) сектантские вероучения, обряды и быт; 8) сектантство и антирелигиозная пропаганда. К каждому из этих направлений был составлен список конкретных вопросов.
45Дрлотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930; Маторин Н. Религия и борьба с ней в Северном крае. Л., 1930; Щепкин И. Уральское сектантство прежде и теперь. Свердловск, 1930; Климович Л. Сектантство в Татарской республике // Антирелигиозник. 1928. № 5; Головкин А. И. Рясники и сектанты Ивановской области. Иваново, 1930; Востоков Е. Баптизм Ивановской области // Антирелигиозник. 1931. № 10; Вайнштейн С. Сектантское движение в городе Владивостоке // Антирелигиозник. 1932. № 2.
46Волков Н. Секта скопцов. Л., 1930; Маторин Н. М. К вопросу об идеологии скопчества // Антирелигиозник. 1930. № 6; Кшбанов А. И. Меннониты. М., 1931; Дружинин В. Духоборы. Л., 1930; Он же. Молокане. Л., 1930; Фризен Г, Рейнмарус А. Адвентисты. М., 1930; Ярцев А. Секта евангельских христиан. М., 1928.
47 Горский Е. Изуверы. М., 1930; Холодковский В. Корабль изуверов. Л., 1930; Кшбанов А. И. Классовое лицо современного сектантства. М., 1928; По очагам сектантского мракобесия. М., 1931; Касатский М. Волки в овечьей шкуре, или Классовое лицо сектанта. Ижевск, 1929; Галактионов М. Классовый враг под сектантской личиной. М., 1930.
48Путинцев Ф. М. Политическая роль сектантства. М., 1928; Кандидов Б. Сектантство и мировая война. М., 1930; Путинцев Ф. М. Политическая роль и тактика сект. М., 1935.
период общим местом стало утверждение, что любая сектантская община управляется кулаками или контрреволюционными элементами на службе Запада, что сектантство само по себе — это мелкобуржуазное движение и что рядовые члены общины этого просто не знают, а советские исследователи открывают им на эти факты глаза.
На наш взгляд, очень неплохо эту направленность иллюстрирует возникшая в 1930-е гг. полемика вокруг термина «секта» и подходов к систематизации различных сектантских течений. С одной стороны, существует мнение Путин-цева, в котором он отвергает не только «поповские способы систематизации» сектантских учений: восточное-западное, рационалистическое-мистическое, обрядовое-безобрядовое как апологетические и защитительные для церкви и «церковно-крепостнического порядка», но и «либерально-буржуазные» и «народнические мелкобуржуазные» взгляды на сектантство, поскольку в них «сектантство рассматривается с точки зрения какой-то отвлеченной, вне времени и пространства существующей современности, где “культура”, “прогресс” и “нравственность” принадлежат и строятся неизвестно как, кем и где»49. Отвергается также и само понятие «секта», ведь «свой прежний смысл, характер и значение как сами сектанты, так и слово “секты” потеряли. Поэтому мы были бы за упразднение слова “секты”, если бы можно было чем-нибудь это слово заменить. Если мы употребляем слово “секты”, то лишь как общеупотребительный и технический термин, не вкладывая в это слово никакого иногда смысла, кроме как: “такие-то церкви”, “такие-то религиозные организации”»50. Эти слова Путинцева вполне ясно объясняют, почему в исследованиях сектантства 1920—1940-х гг. нет определений исследуемого феномена.
Очевидно, что Путинцев, применяя классовый подход в классификации, совершенно элиминировал догматический и обрядовый критерии, что привело к выхолащиванию из понятия «секта» собственно религиозного содержания, а систематизация стала основываться только на социальном критерии, в результате чего все сектантство распадалось на три группы: городскую и деревенскую буржуазию (нэпманов и кулаков), середняков и бедняков. Такой подход можно назвать религиоведческим очень условно.
С другой стороны, существует мнение В. Д. Бонч-Бруевича, Н. М. Никольского или А. Т. Лукачевского, в котором религиозное содержание не выхолащивается, поскольку у них классовая градация проводится внутри каждой секты в отдельности. Такой подход в большей степени заслуживает названия «исследовательского», однако в рамках рассматриваемого периода он встречается очень редко. Тем не менее термин «секта» в этот период никоим образом нельзя назвать нейтральным: он остается негативно описательным и оценочным.
В целом второй и третий периоды не характеризуются положительно с исследовательской точки зрения даже советскими авторами. Так, Клибанов пишет: «Работы исследователей данного периода не отличаются “академизмом” и иногда “грешат” прямолинейностью, написаны не без жесткости суждений и
49Путинцев. Методы изучения и критики сектантства... С. 44—45.
50Там же. С. 19. Полемику Ф. М. Путинцева и А. Козьминой о понятии «сектантство» см.: Козьмина А. Понятие сектантства в СССР //Антирелигиозник. 1939. № 7. С. 32—36.
резкости языка»51. Ему вторит Маторин: «Монографическое изучение отдельных сект у нас в СССР еще только начинается. Многие секты совершенно не были затронуты ни старой наукой, ни советскими антирелигиозниками»52.
Четвертый период охватывает время с начала 1940-х гг. по середину 1950-х: оно характеризуется уменьшением масштаба или даже свертыванием антирелигиозной работы и, как следствие, резким уменьшением внимания исследователей к религиозной теме в целом и к теме сектантства в частности.
Пятый период53 — с середины 1950-х по середину 1970-х гг. — является наиболее продуктивным прежде всего в количественном отношении. Так, по словам Клибанова, с 1917 по 1966 г. он насчитал всего около 380 публикаций о религиозном сектантстве, из них около 200 работ изданы после 1955 г.54 В качественном же отношении сохраняется примерно та же динамика, что наблюдалась в 1930-е гг.: абсолютное большинство изданий пишется в идеологическом ключе, и их основная тематика направлена на раскрытие «реакционной сущности»55 той или иной секты, таким образом, само понятие и в этот период имеет ярко выраженные негативные коннотации56. Начало этого периода, естественно, связано с выходом 7 июля 1954 г. Постановления ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения».
Тем не менее, в это время создаются и собственно исследовательские работы. Во-первых, продолжается линия проведения как исторических исследований57, так и конкретно-социологических. Они проводились в 1959 г. в Тамбовской, в 1960 г. в Липецкой и Воронежской, в 1961 г. в Рязанской областях58.
51 Кшбанов А. И. Предисловие // Критика религиозного сектантства... С. 8.
52Маторин Ш М. Предисловие // Клибанов. Меннониты... С. 3.
53 Периоды 1917-1926, 1926 — конец 1930-х, начало 1940-х — середина 1950-х, середина 1950-х — 1966 гг. были выделены А. И. Клибановым (см.: Клибанов. Религиозное сектантство и современность... С. 15—37).
54Там же. С. 33.
55 Сердобольская Л. А. Реакционная сущность адвентизма // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. М., 1962. Вып. VI; Она же. Реакционная сущность идеологии баптизма // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. М., 1962. Вып. 411', Аптекман Д. М. Реакционная сущность секты трезвенников // Научные труды Лесотехнической академии. Л., 1963. Вып. 101; Черняк В. А. О преодолении религиозных пережитков. Алма-Ата, 1965; А/гександров А. Проповедники тьмы и мракобесия. Кишинев, 1958; КоммА. А. Мракобесы без маски. Майкоп,
1960.
56 См., например: Колкунова К А. Атеистическая пропаганда в художественной литературе 1950—1960-х гг. // Вестник ПСТГУ. Серия: Богословие. Философия. 2013. Вып. 5 (49). С. 113-132.
57 Лялина Г. С. Материалы по истории сектантства на Тамбовщине в XIX — начале XX века // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. 9. С. 244—313; Корецкий В. И. Очерк истории религиозного сектантства на Тамбовщине (вторая половина ХУП1 — начало XX в.) // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. 9. С. 35—75; Кшбанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е годыХКв. — 1917 г.). М., 1965.
58Современное сектантство и его преодоление (По материалам экспедиции в Тамбовскую область) // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. 9; Кшбанов А. И. Современное сектантство в Липецкой области // Вопросы истории религии и атеизма. 1962. Вып. 10; Александрович И. А., Кандауров Г. Е., Немировский А. М. Сектантство в Воронежской области и работа по его преодолению // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. 1961. Вып. 5.
Очень важным изменением в исследованиях сектантства этого периода является попытка обобщения накопленного методического опыта и постановка методологической проблематики в исследованиях. В отличие от периода 1920-х гг. методические вопросы теперь не рассматриваются совместно с партийным аппаратом, вообще вопросы антирелигиозной пропаганды потеряли ту остроту, с которой они стояли ранее, что придало, с нашей точки зрения, большую свободу постановке именно и с с л ед о в ате л ь с к и х вопросов. В принципе, можно сказать, что именно в это время советская исследовательская парадигма начинает принимать очертания. Особенно выделяется в этом смысле книга «Конкретные исследования современных религиозных верований» 1967 г.
Методологическим вопросам в работе посвящена статья Л. Н. Митрохина59, в которой он, естественно, пишет, что изучение должно вестись на основе марксистско-ленинской методологии, поскольку только она ведет «к получению достоверных знаний, к выявлению объективного содержания из эмпирического материала»60. Тем не менее уже в этой статье Митрохин отделяет марксизм как идеологическую установку от марксизма как методологического принципа61. Прежде всего это выражено в мысли, что «религия не есть просто заблуждение ума, не есть некоторое “неправильное” представление о тех или иных законах природы и общества. Это мировоззрение, отражающее, воплощающее определенное отношение человека к обществу, определенное понимание своего места в нем»62. Во-вторых, когда марксист говорит о религии, «речь идет о понимании самой религии как социального явления, о прослеживании внутренней связи конкретных религиозных идей и отношений с теми светскими отношениями и порожденными ими взглядами, которые характерны для верующего и “обращающегося” в веру человека»63.
В еще большей степени марксистскую методологию отдельно от идеологии Митрохин использует в рамках шестого периода советского исследования сектантства — с середины 1970-х по 1991 г. Особенность этого этапа состоит в появлении работ, анализирующих сравнительно новые, особенно для советского контекста, феномены. Сегодня мы их знаем под именем новых религиозных движений (НРД). С возникновением этой темы в советской науке возникли проблемы с терминологическим аппаратом и как следствие — определением новых феноменов. Как показывает Митрохин, в советских работах наиболее употребительными терминами были «секта» или «нетрадиционные (внеконфессио-
59 Митрохин Л. Н. О методологии исследований современной религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований (методика, организация, результаты) /А. И. Клибанов, ред. М., 1967. С. 35—52.
“Там же. С. 42.
61 Проблематика этого различения и вообще духовный путь, связанный с преодолением советской идеологии при сохранении марксизма как подхода к изучению религиозной реальности, были отрефлектированы Л. Н. Митрохиным в серии поздних публикаций, собранных в посмертно изданной книге «Философские проблемы религиоведения» (2007) (см. рецензию на издание: Антонов К. М. Митрохин Л. Н. Философские проблемы религиоведения. СПб., 2008 // Вестник ПСТГУ. Серия: Богословие. Философия. 2008. Вып. 4(24) С. 117—124).
62Митрохин. О методологии исследований... С. 49.
“Там же. С. 47.
нальные) религии»64. Очевидно, что термин «секта» совершенно не подходит для описания НРД, поскольку исторически и в определениях дореволюционных, и определениях советских исследователей «секта» — это организация, отколовшаяся от «господствующей». Приведенные нами выше определения красноречиво об этом говорят. Ни Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны), ни Свидетели Иеговы, ни Церковь сайентологии не откалывались от главной, а изначально возникли в таком виде. Следовательно, те, кто сегодня называет эти организации «сектами», находятся вне традиции понимания этого термина в России/Советском Союзе. Тем не менее применение термина к новым религиозным движениям получило распространение и существует до сих пор, что является весьма печальным фактом. Можно даже сказать, что такой подход поощрялся, результатом чего явилась, например, книга К. Привалова «Секты: досье страха»65.
Собственно, применяя марксистскую методологию, Митрохин прежде всего указывает на необходимость анализа «специфических социальных отношений, структур государственно-монополистического общества и характерного для него идейно-духовного климата»66, благодаря которым НРД и возникли. В результате анализа Митрохин приходит к выводу, что НРД в Соединенных Штатах функционируют прежде всего как выражение протеста и разочарования поколения «детей» в существующем социальном порядке. Этим объясняется и достаточно молодой возраст, и обращение к восточным религиям (а не к христианству как религии «отцов») последователей этих движений67. Очевидно, что такой анализ вполне вписывается в наблюдаемую картину, более того, как нам кажется, такой тип анализа вполне мог бы стать основой для формирования целого исследовательского направления или школы. Очень жаль, что огромное количество исследователей, воспитанных именно на таком подходе, не смогли отделить методологию от идеологии и не смогли продолжить исследования в таком ключе после 1991 г.
Таким образом, бегло рассмотрев историю изучения сектантства в СССР, мы пришли к следующим выводам. Во-первых, советская исследовательская традиция не возникла на пустом месте, а является «диалектическим» — в том смысле, что строится одновременно на продолжении и на отрицании, — продолжением дореволюционной «сектоведческой» традиции. Это особенно видно на примере определений понятия «секта». Во-вторых, сама советская традиция зиждется на двойственном, заложенном еще В. И. Лениным, понимании сектантства как примера классовой борьбы (и потому положительного) и при этом примера религиозного (и потому отрицательного). Это отрицательное отношение выражалось в специфической идеологической и политической позиции в отношении сектантства, причем ее выражение чаще всего имело приоритет перед исследо-
64Митрохин Л. Н. Социально-психологическая природа «религий нового века» // Вопросы религии и религиоведения. М., 2009. Вып. 1. Ч. 2. С. 328. Критику классификации Церковь/секта см.: Крянвв Ю. В. Типология религиозных объединений и дифференциация атеистического воспитания // Вопросы научного атеизма . 1967. Вып. 3. С. 40—63.
65 Привалов К Секты: досье страха. М., 1987.
66Митрохин. Социально-психологическая природа... С. 332.
“Подробнее см.: Там же. С. 334-336.
ванием, что в свою очередь мешало становлению собственно советского научного подхода к рассмотрению сект. Он начал формироваться только в 1960-е гг. Наконец, в-третьих, понятие «секта» и для дореволюционных, и для советских исследователей имеет негативный смысл: для одних в догматическом плане, для других в идеологическом. Столь долгая история негативного понимания термина делает очень сложным восприятие его сегодня в качестве нейтрального.
Ключевые слова: В. Д. Бонч-Бруевич, Л. Н. Митрохин, А. И. Клибанов, полевые исследования сектантства, секта, новое религиозное движение, культ, нетрадиционная религия, изучение сектантства в СССР.
Sect Studies in USSR: Terminology and Approaches
R. Safronov
(St Tikhon’s University)
The main theme of the article is sect studies in USSR. Soviet tradition in the field did not appear from the thin air but was a «dialectic» — in the sense that simultaneously and legitimately can be estimated as continuation and rejection — sequel of pre-Soviet sect-study approach. Soviet tradition per se is based on ambiguous — according to Lenin’s position — understanding of sectarianism as an example of class combat (positive dimension) but religiously specific (negative dimension). This negative attitude was expressed in specific ideological and political position towards sectarianism. Stating this position was a priority and that is why the establishing of proper Soviet scientific approach was problematic. It began to form only in the 1960-s. The term «sect» for both pre-Soviet and Soviet researches had negative connotation in dogmatic way for the former and in ideological way for the latter. Such a long history of negative understanding of the term makes it very hard to understand it as a neutral in contemporary Russia.
Keywords: V. Bonch-Bruyevich, L. Mitrokhin, A. Klibanov, field studies of sects, sect, New Religious Movement, Cult, non-traditional religion, sect studies in USSR.
Список литературы
1. Айвазов И. Г. Что такое секта // Миссионерское обозрение. 1904. Май.
2. Александров А. Проповедники тьмы и мракобесия. Кишинев, 1958.
3. Александрович И. А., Кандауров Г. Е., Немировский А. М. Сектантство в Воронежской области и работа по его преодолению // Ежегодник Музея истории религии и атеизма.
1961. Вып. 5.
4. Аптекман Д. М. Реакционная сущность секты трезвенников // Научные труды Лесотехнической академии. 1963. Вып. 101.
5. Баркер А. Новые религиозные движения. СПб., 1997.
6. Бонч-Бруевич В. Д. Кривое зеркало сектантства (По поводу I Всероссийского съезда сектантских сельскохозяйственных и производительных объединений). М., 1922.
7. Бонч-Бруевич В. Д. Ленин о религии // Он же. Избранные атеистические произведения. М., 1973.
8. Бонч-Бруевич В. Д. Раскол и сектантство в России // Он же. Избранные атеистические произведения. М., 1973.
9. Буткевич Т. И. Обозрение русских сект и их толков. Харьков, 1910.
10. Вайнштейн С. Сектантское движение в городе Владивостоке // Антирелигиозник. 1932. № 2.
11. Варсонофий (Лузин), еп. Проблема сектоведения как науки. Казань, 1914.
12. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
13. Волков Н. Секта скопцов. Л., 1930.
14. Востоков Е. Баптизм Ивановской области //Антирелигиозник. 1931. № 10.
15. Галактионов М. Классовый враг под сектантской личиной. М., 1930.
16. Головкин А. И. Рясники и сектанты Ивановской области. Иваново, 1930.
17. Горский Е. Изуверы. М., 1930.
18. Грацианский Д. Что такое секта вообще и «рационалистическая» и «мистическая» в частности? // Миссионерское обозрение. 1904. Май.
19. Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930.
20. Дородницын А. Основные формы сектантских заблуждений // Миссионерское обозрение. 1902. Февраль.
21. Дружинин В. Духоборы. Л., 1930.
22. Дружинин В. Молокане. Л., 1930.
23. Кандидов Б. Сектантство и мировая война. М., 1930.
24. Кантеров И. Я. Новое религиозное движение в России и США: сравнительный анализ // Религиоведение. 2001. № 1. С. 61—72.
25. Карманный словарь атеиста. М., 1975.
26. Касатский М. Волки в овечьей шкуре, или Классовое лицо сектанта. Ижевск, 1929.
27. КлибановА. И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. — 1917 г.). М., 1965.
28. Клибанов А. И. Классовое лицо современного сектантства. М., 1928.
29. Клибанов А. И. Меннониты. М., 1931.
30. Клибанов А. И. Предисловие // Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20-х — начале 30-х годов). М., 1974.
31. Клибанов А. И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971.
32. Клибанов А. И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973.
33. Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность. М., 1969.
34. Клибанов А. И. Современное сектантство в Липецкой области // Вопросы истории религии и атеизма. 1962. Вып. 10.
35. Климович Д. Сектантство в Татарской республике //Антирелигиозник. 1928. № 5.
36. Казьмина А. Понятие сектантства в СССР // Антирелигиозник. 1939. № 7.
37. Колкунова К А. Атеистическая пропаганда в художественной литературе 1950— 1960-х гг. // Вестник ПСТГУ. Серия: Богословие. Философия. 2013. Вып. 5 (49).
С. 113-132.
38. Комм А. А. Мракобесы без маски. Майкоп, 1960.
39. Корецкий В. И. Очерк истории религиозного сектантства на Тамбовщине (вторая половина XVIII — начало XX в.) // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. 9.
40. Красиков П. А. На церковном фронте. М., 1923.
41. Красиков П. А. Урцимович. Пособие для студентов Саратовского государственного университета // Революция и церковь (Саратов). 1922. № 1—3.
42. Краткий научно-атеистический словарь. М., 1969.
43. Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20-х — начале 30-х годов). М., 1974.
44. Крянев Ю. В. Типология религиозных объединений и дифференциация атеистического воспитания // Вопросы научного атеизма . 1967. Вып. 3. С. 40—63.
45. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М., 1967.
46. Лукачевский А. Т. Сектантство прежде и теперь: лекция, читанная членам московского общества безбожников и участникам антирелигиозного семинара при М. К. 26 апреля 1925 г. М., 1925.
47. Лялина Г. С. Материалы по истории сектантства на Тамбовщине в XIX — начале
XX века // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. 9.
48. Маторин Н. М. Религия и борьба с ней в Северном крае. Л., 1930.
49. Маторин Н. М. К вопросу об идеологии скопчества //Антирелигиозник. 1930. № 6.
50. Маторин Н. М. Предисловие // Клибанов А. И. Меннониты. М., 1931.
51. Митрохин Л. Н. О методологии исследований современной религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967.
52. Митрохин Л. Н. Социально-психологическая природа «религий нового века» // Вопросы религии и религиоведения. Вып. 1. Ч. 2. М., 2009.
53. Привалов К Секты: досье страха. М., 1987.
54. Новые религиозные культы, движения и организации в России: Словарь-справочник. М., 1997.
55. Плотников К История и обличение русского сектантства. СПб., 1910.
56. По очагам сектантского мракобесия. М., 1931.
57. Путинцев Ф. М. Вопросник и методические указания по собиранию сведений о сектах //Антирелигиозник. 1927. № 6.
58. Путинцев Ф. М. Значение сектантских обрядов // Безбожник. 1926. № 19—20.
59. Путинцев Ф. М. Методы изучения и критики сектантства // Критика религиозного сектантства (Опыт изучения религиозного сектантства в 20-х — начале 30-х годов). М., 1974.
60. Путинцев Ф. М. Методы изучения и критики сектантства // Сектантство и антирелигиозная пропаганда: Методическое пособие. М., 1928.
61. Путинцев Ф. М. Политическая роль и тактика сект. М., 1935.
62. Путинцев Ф. М. Политическая роль сектантства. М., 1928.
63. Путинцев Ф. М. Сектантство и антирелигиозная пропаганда: Методическое пособие. М., 1928.
64. Сердобольская Л. А. Реакционная сущность адвентизма // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. 1962. Вып. 6.
65. Сердобольская Л. А. Реакционная сущность идеологии баптизма // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. 1962. Вып. 7.
66. Смирнов М. Ю. Религия и Библия в трудах В. И. Ульянова (Ленина) // Он же. Религия и религиоведение в России. СПб., 2013. С. 273—336.
67. Современное сектантство и его преодоление (По материалам экспедиции в Тамбовскую область) // Вопросы истории религии и атеизма. 1961. Вып. IX.
68. Спутник атеиста. М., 1959.
69. Тезисы «Сектантство и антирелигиозная пропаганда» // Антирелигиозник. 1926. № 8.
70. Терлецкий В. Очерки, статьи и исследования по истории сектантства. Полтава, 1911.
71. Фетисов Н. Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. К., 1914.
72. Фризен Г., Рейнмарус А. Адвентисты. М., 1930.
73. Холодковский В. Корабль изуверов. Л., 1930.
74. Черняк В. А. О преодолении религиозных пережитков. Алма-Ата, 1965.
75. Шахнович М. И. Ленин и проблемы атеизма. М., 1961.
76. Щепкин И. Уральское сектантство прежде и теперь. Свердловск, 1930.
77. Ярцев А. Секта евангельских христиан. М., 1928.
78. Barker Е. New religious movements: A practical introduction. L., 1989.
79. Beckford J. Cult controversies: The societal response to the new religious movements. L., 1985.
