CC BY
35
В И. Васильев
«Из ряда вон выходящий...»
(К 140-летию со дня рождения архитектора Никиты Клименко)
Посвящается памяти Н. Н. Новиковой, моей старшей коллеги и Учителя.
30 лет назад на одном из научно-практических семинаров, название которого («Земля псковская, древняя и социалистическая») звучит несколько нелепо для современного уха, молодая сотрудница псковского музея Наталья Николаевна Новикова выступила с докладом об архитекторе Н. Н. Клименко, ставшем известным псковичам, прежде всего, как автор проекта комплекса зданий художественно-промышленной школы им. Фан-дер-Флита. Далеко не все из тех, кто слышал тогда этот доклад, живут среди нас и помнят её выступление. Да и сам доклад был опубликован только в форме тезисов и в составе сборника, напечатанного весьма ограниченным тира-жом1. Конечно, за прошедшие три десятилетия Н. Н. Клименко не раз был упомянут по тому или иному поводу, его постройкам и его биографии было посвящено несколько небольших статей, принадлежащих перу наших уважаемых краеведов. Поэтому было бы неправильным утверждать, что этот архитектор забыт нами, живущими через целое столетие после отъезда Клименко из Пскова.
Что же, в таком случае, побудило меня вновь обратиться к судьбе этого человека, чья деятельность в Пскове была столь же яркой, сколь и кратковременной? Человека, чьи поступки могут вызвать лишь недоумённое восклицание: «Ну, это уж из ряда вон!»
Приближающаяся юбилейная дата? Да, пожалуй, но лишь отчасти. 140-летие со дня рождения Клименко, которое мы отметим в апреле 2019 г., — дата не круглая, и навряд ли она станет поводом для торжественных
Васильев Владимир Иванович — главный архитектор проектов по сохранению объектов культурного наследия (институт «Псковгражданпроект»), член Союза архитекторов и Союза реставраторов России.
мероприятий, но этот невеликий юбилей даёт нам резонные основания вспомнить человека, оставившего яркий след в псковской архитектуре.
Дань памяти Наталье Николаевне Новиковой, безвременно ушедшей от нас в расцвете творческих сил и замыслов? Да, этот повод можно признать одним из важнейших. Наталья Николаевна никогда не скрывала, что личность и творчество Клименко ей особенно импонируют. Она нередко сравнивала как личный темперамент, так и постройки Гермейера и Клименко, находя работы первого из них скрупулёзно продуманными, мастерски прорисованными, но академично сухими. «Немец — ну что с него взять!..» — с едва заметной, ироничной полуулыбкой ставила она диагноз нашему псковскому голландцу. «То ли дело — Клименко!..» При этих словах Наталья Николаевна, разглядывая пейзаж за окном кабинета, словно вспоминала те страницы из личного дела этого сумасбродного студента Института Гражданских Инженеров, которые она (первая из псковских и вообще из всех исследователей!) читала во второй половине 1980-х гг. и которые оказались не совсем удобными для цитирования в научных статьях.
Кстати, замечу, что, изучая личные дела студентов ИГИ, связанных с историей Пскова, и попутно просматривая в этих делах т. н. «лист исследователей», в самом верху списка всегда видишь фамилию и знакомую подпись Натальи Николаевны рядом с датой просмотра — примерно с 1986 по 1989 гг. В некоторых личных делах вслед за фамилией Новиковой появляется автограф Н. Ф. Левина. А дальше — пустые строки, заставляющие вспомнить горькое признание А. С. Пушкина: «Мы ленивы и не любопытны»2... Трид-
цать лет нашего равнодушия к судьбам Никиты Клименко, Владимира Назимова, Эдуарда Гермейера, Дмитрия Гальяра, Льва Гриневского, Войтеха Езеровского, Герарда Станкевича, Ивана Зыкова, Василия Сазонова, Иосафата Данишевского, Давида Магидея и ещё десятков других архитекторов, которые в разные годы отдавали Пскову свои знания, силы, здоровье.
Признаюсь откровенно: именно эти незаполненные строчки листа исследователей, эти скучающие лица коллег-архитекторов, по стечению обстоятельств переехавших в Псков и абсолютно равнодушных к судьбам своих предшественников на этой земле, это высокомерно-пренебрежительное молчание составителей Псковского календаря знаменательных и памятных дат, не удостаивающих ответом любые мои предложения по включению в этот календарь упоминания о юбилейных датах псковских архитекторов Х1Х-ХХ вв. — всё перечисленное заставляет меня взорваться вопросом: «Неужели вы думаете, что давний доклад Н. Н. Новиковой и несколько газетных заметок исчерпывают всю информацию о жизни архитектора Клименко?» И вслед за Марином Мирою, главным героем замечательного телефильма «Безымянная звезда», воскликнуть: «Неужели Вам неинтересно?! Ведь это же очень-очень интересно!!!».
В подтверждение того, что тема архитектора Никиты Клименко ещё далеко не исчерпана, в данном рассказе основное внимание будет уделено, прежде всего, тем событиям из жизни нашего героя, сведения о которых до настоящего времени ещё не были опубликованы либо были освещены весьма скупо.
ПЕТЕРБУРГСКИЕ АДРЕСА
Будущий архитектор появился на свет в семье, которая на первый взгляд была довольно далека от столичной творческой богемы и от бесед на инженерно-архитектурные темы. Его отец — Николай Васильевич Клименко, статский советник, служил в Министерстве Финансов в должности чиновника по особым поручениям. Среди восприемников Никиты при его крещении, состоявшемся 13 мая в Крестовоздвиженской
церкви при 3-ей Гражданской гимназии (см. илл. 1), были Пётр Карлович Васильковский (полковник Главного интендантского управления) и Елена Николаевна Волкова (супруга генерала-от-инфантерии) — также люди отнюдь не из творческой среды. Пока что не удалось установить, доводился ли Николаю Васильевичу хотя бы дальним родственником гражданский инженер Иван Александрович Клименко (1839 — после 1909), который после окончания в 1857 г. Строительного Училища несколько лет жил и работал в столице, дружил с П. И. Чайковским (и впоследствии даже написал книгу своих воспоминаний о нём3), а затем долгие годы служил архитектором в различных городах: Екатеринославе, Таганроге, Ростове-на Дону, Царицыне, Самаре, Рязани4.
Было бы также интересно проверить, не доводился ли родным дедом нашему герою Василий Васильевич Клименко (1797 — 28.10.1881) — отставной инженер-генерал-майор, указанный среди домовладельцев Петербурга в 1867-68 гг.5
Впрочем, следует признать, что фамилию нашего героя отнюдь нельзя отнести к редким: к примеру, в родословных книгах одной только Полтавской губернии указано с полдюжины дворянских родов Клименко!
Но вернёмся к первым годам жизни Никиты. На данный момент не удалось установить дом, в котором Никита Клименко появился на свет, но известно, что с 1894 г. (как минимум6) Н. В. Клименко постоянно проживал в доме № 60 по Слоновой улице7. Здание это сохранилось до наших дней и находится под тем же № 60, но уже по Суворовскому проспекту, в который Слоновая улица была переименована в 1900 г. Петербургским краеведам это здание известно как доходный дом Старчикова (см. илл. 2), владевшего, помимо квартир, ещё и банями в первом этаже того же дома. Из этого можно сделать вывод, что семья Клименко снимала в доме Старчи-кова квартиру. В пользу этой версии указывает, казалось бы, то, что годом раньше — в справочнике на 1893 г. — адресом Николая Васильевича был указан Конногвардейский бульвар, 1—608. Однако, заглянув ещё глубже, в адресной книге на 1892 г. мы опять увидим Н. В. Клименко по адресу: Слоновая ул., 60!9
Заметим, что и в упомянутом ранее 1893 г. квартира на Слоновой, 60 оставалась за семьёй Клименко, поскольку там проживал Николай Николаевич — старший из сыновей статского советника Клименко.
Углубившись ещё на несколько лет и перелистав «Табели домов Петербурга»10 (справочники, предшествовавшие знаменитым фолиантам «Весь Петербург»), мы обнаружим, что некий Клименко (в Табеле на 1888 г. значится Клеменко) указан в качестве владельца дома № 1 по ул. Одесской. А в «Табеле...» 1891 г. Клименко также указан владельцем домов № 60 и № 62 по Слоновой улице!11
Поскольку подавляющее большинство наших читателей не являются петербуржцами, поясним, что т. н. доходный дом Старчи-кова был построен в 1858-59 гг. на пересечении улиц Слоновой и Одесской, поэтому некоторые заведения и квартиры, находившиеся в нём, числились по Одесской, 1, а другие — по Слоновой, 60.
Завершая тему поисков дома, где мог родиться Никита Клименко, сообщим, что Старчиков был последний раз указан в качестве владельца дома по Одесской, 1 в справочнике на 1863 г.12 Исходя из этого, можно предположить, что в период между 1863 и 1888 гг. Н. В. Клименко приобрёл часть этого дома или стал его полноправным владельцем. Следовательно, вероятность того, что Никита Клименко родился именно в доме на Слоновой, 60, весьма высока!
Вторым петербургским адресом Никиты Клименко, который может быть интересен любознательному читателю, это Лиговский проспект, дом № 1/43. Здесь, на пересечении с Некрасовской улицей, до сих пор существует сложное в плане здание, в котором с 1883 по 1918 гг. располагалась частная гимназия и реальное училище, руководимые Я. Г. Гуревичем. В этих стенах, не слишком сильно видоизменённых внешне (см. илл. 3), но, подозреваем, подвергшихся кардинальной внутренней перепланировке в процессе приспособления под гостиницу в 2010-е гг., прошли школьные годы нашего героя. Следует заметить, что под руководством Гуревича эта гимназия довольно быстро стала одной из лучших в столице, в т. ч. и благодаря выдающимся педагогам, работавшим в ней. В
гимназические годы Н. Клименко (вплоть до 1891 г.) здесь преподавал словесность и древние языки известный поэт и драматург И. Ф. Анненский, с начала 1890-х гг. русскую словесность преподавал Е. М. Гаршин (брат известного писателя В. М. Гаршина). Гимназию Гуревича закончили будущий выдающийся зоолог Валентин Бианки (отец писателя Виталия Бианки) и будущий писатель Сергей Платонов, но с Никитой Клименко их разделяло целое десятилетие.
Будем откровенны: гимназист Никита учился весьма старательно и прилежно, но в целом довольно посредственно (тройки по латыни, греческому языку, математике, географии). Однако в итоговом аттестате была отмечена его «особая любознательность к физике»13. Возможно, именно из-за упомянутой любви к физике Никита Николаевич в 1899 году (сразу после окончания гимназии) поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Тем не менее, с учётом «тройки» по математике этот выбор никак не назовёшь предсказуемым.
А непредсказуемости и неожиданные повороты в жизни Н. Клименко, судя по всему, только начинались.
Мы можем лишь строить бездоказательные предположения о причинах, побуждавших нашего героя неожиданно и резко сворачивать с намеченного пути, совершать эпатажные поступки. Не исключено, что Никита, являясь младшим из сыновей Николая Васильевича и Александры Сергеевны (весьма вероятно, что и вообще последним ребёнком в семье), воспитывался в условиях большей снисходительности к его поведению и шалостям. Разница между Никитой и его старшим братом Николаем была весьма существенной. Косвенное подтверждение такому предположению дают всё те же адресные справочники, согласно которым помощник присяжного поверенного Н. Н. Клименко уже как минимум с начала 1890-х гг. жил в отдельной квартире. Вероятно, воспитанием Никиты занимались в основном сёстры (нам известно как минимум о двоих — об Александре и Елизавете) и мать.
Можно, впрочем, предположить, что Николай Васильевич, при всей своей слу-
жебной занятости, играл весьма важную (пускай даже почти заочную) роль в формировании характера своего младшего сына и был для него примером. Высказанное нами допущение основано на том, что уход из Императорского Петербургского университета произошёл практически сразу после смерти отца. Точная дата смерти Н. В. Клименко, к исходу столетия избранного гласным санкт-петербургской городской думы и дослужившегося до действительного статского советника, нами пока не установлена, но вероятнее всего это произошло в конце 1899 г.14
И в этот период Никита Клименко совершает первый крутой поворот в своей судьбе: закончив (судя по всему, вполне успешно) первый курс обучения в университете, он решает перевестись в Институт гражданских инженеров и подаёт соответствующее прошение на имя директора ИГИ15. При этом Клименко просит зачислить его сразу на второй курс, засчитав результаты экзаменов, сданных им в университете и совпадающих с программой первого курса ИГИ, и допустить до остальных экзаменов, необходимых для перевода на второй курс.
Анализируя упомянутое прошение (см. илл. 4), обратим внимание на три аспекта. Во-первых, почему именно в ИГИ? На-первый взгляд, не самый логичный выбор будущей профессии для человека, «проявлявшего особую любознательность к физике». Вспомним также и про отсутствие достоверных сведений о родстве Никиты Клименко с кем-либо из инженеров или архитекторов. Однако есть одна деталь, которая, возможно, является ключом к объяснению столь неочевидного выбора Никиты. Дело в том, что всё в тех же адресных справочниках начиная с 1896 г. Николай Васильевич был упомянут не только как член Совета Министерства Финансов, но и как инженер путей сообщения или даже чиновник МПС!.. Более того, авторитетный справочник «Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX века» указывает Н. В. Клименко в качестве автора проекта доходного жилого дома по Одесской, 316 (который расположен вплотную к дому по Одесской, 1, где проживала семья Клименко). И не является ли профессиональная переориентация, со-
вершённая Никитой Николаевичем через год после смерти отца, стремлением продолжить отцовское дело?
Вторая важная деталь данного прошения — адрес, который Никита Клименко указал в качестве места своего проживания: Поварской переулок, 9. По этому адресу с 1895 г. проживал его старший брат Николай, и можно предположить, что Никита, начав студенческую жизнь, перебрался на квартиру к брату. Долго ли он там проживал, нам пока точно не известно17. В конце концов, указывать в официальном прошении свой адрес было принято, прежде всего, для того, чтобы по этому адресу был направлен ответ на прошение. Не исключено, что Никита продолжал по-прежнему жить с матерью и сёстрами в их старой квартире на Суворовском, 60, указав адрес брата, чтобы до поры до времени скрывать от них своё намерение перевестись в ИГИ
Так это было или нет, но, опираясь на собственноручное прошение Никиты Клименко, мы можем указать ещё один петербургский адрес его биографии. Дом № 9 в Поварском переулке благополучно сохранился до наших дней (см. илл. 5).
И, наконец, третья важная деталь этого документа — упоминание о двух фотокарточках, приложенных к нему. Увы, ни в одном из личных дел студента ИГИ Н. Н. Клименко, хранящихся в ЦГИА, эти фотокарточки не обнаружены. Эта утрата тем более прискорбна, что на момент написания настоящей статьи нам не известно ни одно изображение Никиты Николаевича. В этом смысле ему и нам не повезло: по молодости лет он и его сверстники, окончившие ИГИ после 1890 г., не попали на страницы юбилейного сборника, по-свящённого 50-летию основания института и опубликованного в 1892 г. Да и для того сборника далеко не все выпускники пожелали и смогли прислать свои фотопортреты. Переиздание книги о достижениях выпускников ИГИ (в которой, вполне возможно, могла появиться и фотография нашего героя) предполагали приурочить к 75-летию alma mater, однако этим планам помешали революционные перемены в российской жизни. Несколько десятков бывших студентов, которые в декабре 1917 г. собрались в нетопленном зале родно-
го института, с горечью констатировали, что не таким они мечтали видеть празднование славного юбилея старейшего строительного учебного заведения России.
Итак, фотографий Клименко в обеих папках его личного дела не обнаружено, и всё же сухие строки содержащихся там документов содержат немало интересных сведений о студенческих годах Никиты Николаевича. Среди этих документов можно выделить три группы:
а) ходатайства Клименко о переносе экзаменов по причине плохого здоровья;
б) полицейские рапорты о проступках Клименко;
в) благожелательные рескрипты Совета института об удовлетворении ходатайств Клименко.
Здоровье нашего героя, действительно, оставляло желать лучшего, причём есть основания полагать, что ухудшение его состояния произошло в конце 1900 г. У нас нет свидетельств того, что во время учёбы в гимназии, а также на первом курсе университета Никита испытывал сколько-нибудь серьёзные проблемы со здоровьем. Но практически весь период обучения в ИГИ он боролся с одолевавшими его недугами. Уже в середине первого года обучения (а он всё-таки был зачислен сразу на второй курс) Клименко пишет в Совет института об «инфлюэнции с обострением на почки», перенесённой им «в конце 1900 — начале 1901 гг.», и о преследующих его вследствие этого «острых головных болях», не позволяющих ему успешно выполнять учебную программу18.
Действительно ли первопричиной резкого ухудшения здоровья Клименко стала перенесённая им «инфлюэнция», которую мы теперь называем гриппом, или же нервное расстройство, вызванное смертью отца? Не исключено, что сложился комплекс причин, включая и характер, и манеры поведения Никиты Николаевича. О том, каковы были эти манеры поведения, нам беспристрастно сообщают полицейские протоколы, о которых мы уже упоминали. Так, например, в личном деле студента Клименко содержится протокол от 02.07.1902 (см. илл. 6) о доставлении указанного студента в полицейский околоток «за нанесение побоев легковому извозчику...
и за обругание площадной бранью городового»19. Согласитесь, уважаемый читатель: как-то не очень вяжутся эти строки с образом болезненного дворянского отпрыска, измождённого непосильной учёбой. Когда же при дальнейшем чтении протокола узнаёшь о начальных эпизодах этого дебоша, учинённого сыном действительного статского советника, то не можешь понять, какая белая ночь ударила в голову будущей звезде псковского зодчества! Всё началось около двух часов пополуночи, когда сильно нетрезвый Никита вместе со своим товарищем Григорием Вольпером были выставлены из питейного заведения в связи с его закрытием. Попытки выбить дверь успеха гулякам-студентам не принесли, и тогда Клименко поймал извозчика, крича, что сейчас он съездит к себе на квартиру за револьвером, и тогда.
Однако извозчик не захотел везти пьяненького барина за револьвером, за что получил от Клименко несколько ударов, не приведших (слава Богу!) к летальному исходу, но заставивших несчастную жертву возопить о помощи. Запрашиваемая помощь пришла очень быстро в лице городового Лукащука, только что сменившегося и направлявшегося было на заслуженный отдых, но вынужденного сверхурочно вернуться к исполнению своего долга. Бравому городовому на пару с извозчиком не составило большого труда (Вольпер, судя по всему, сохранял нейтралитет) скрутить буяна и препоручить его двум подоспевшим дворникам, наказав им доставить хулигана в околоток и вручив им сопроводительную записку, обстоятельно излагающую ход событий.
Вы хорошо представляете себе, уважаемый читатель, каковы были бы последствия для любого из нас, если бы подобная история произошла в наши студенческие годы. Последовательное и стремительное исключение из профсоюза, комсомола и, конечно же, из института стало бы для дебошира, скорее всего, лишь прологом к дальнейшим карам. Для нашего же героя всё закончилось вполне благополучно: полицейское донесение было рассмотрено на Совете института, где, после обязательно высказанного негодования произошедшим, в защиту обвиняемого хулигана были заслушаны и в итоге поддержаны мне-
ния его преподавателей, призывавших помиловать талантливого студента.
Судя по всему, Клименко продемонстрировал действительно нерядовые способности к архитектурному творчеству, что сразу было замечено преподавателями. Большинство из них, если не все, параллельно с преподавательской деятельностью вели частную практику, приглашая наиболее одарённых своих студентов на роль помощников либо рекомендуя их своим коллегам. Привлечение студентов к реальному архитектурному проектированию приносило несомненную пользу обеим сторонам такого сотрудничества, и Никита Клименко с первых лет своей учёбы в ИГИ работал помощником различных архитекторов. Сначала, в 1900-1901 гг., он работал помощником академика архитектуры В. Р. Курзанова20, а в 1902 г. «состоял помощником С. П. Б. городского архитектора и преподавателя Института Гражданских Инженеров» Е. П. Вейнберга21.
К этой фразе, содержащейся в собственноручном прошении Н. Н. Клименко, составленном гораздо позднее описываемых событий — в 1909 г., — но, несомненно, на основании подробных дневниковых записей, позволим себе привлечь особое внимание уважаемого читателя. В перечне зданий, построенных в Петербурге по проектам Евгения Петровича Вейнберга, значится доходный дом № 26 по ул. Большой Зелениной22, возведённый в 1901-1902 гг. Этот же адрес указан как место жительства Никиты Клименко в полицейском протоколе, подробно рассмотренном нами ранее. А в собственноручном перечне зданий, построенных Н. Н. Клименко «по его проэктам за его ответственностью», указан «В СПБ. по Большой Зелениной улице № 26А, доходный дом, состоящий из пяти шести-этажн. и одного семи-этажн. флигелей»23.
Само собой разумеется, что данную фразу из докладной записки, составленной Н. Клименко на имя Архиепископа Псковского и Порховского Арсения, ни в коем случае нельзя считать попыткой присвоить задним числом авторство чужого проекта: слишком ответственным был составляемый документ, слишком легко можно было проверить достоверность изложенных фактов, слишком ве-
лик был репутационный риск для молодого архитектора в случае уличения его в недостоверности. Разночтения в указаниях об авторе проекта легко можно объяснить, зная особенности российской проектно-строительной практики той эпохи. Авторы справочника ориентировались, вероятно, на официальные извещения, регулярно публикуемые в журнале «Зодчий» и в еженедельном приложении к нему «Неделя строителя». В этих извещениях почти всегда была указана фамилия зодчего, подписавшего проект при подаче оного в городскую управу для получения разрешения на строительство. Естественно, это была подпись мастера (руководителя проектного бюро). Но проект, подаваемый на согласование, по уровню своей проработанности соответствовал уровню современного эскизного проекта, а непосредственно строительство здания осуществляли в соответствии с рабочими чертежами, которые, как правило, исполняли помощники архитектора. Объём таких чертежей и уровень ответственности, лежащий на их исполнителях (составителях, как более правильно выражались в конце XIX — нач. ХХ вв.), был таков, что помощник архитектора, выполнявший рабочие чертежи, а потом (точнее — параллельно) наблюдавший за строительством объекта, можно считать полноправным соавтором проекта. Этот факт признавали в профессиональном кругу архитекторов, прекрасно зная, чьими руками создан проект нового здания, появившегося в столице или в Москве.
Теперь, когда мы подробно разобрались в проблеме определения авторства, можно вернуться собственно к дому № 26 по Большой Зелениной (см. илл. 7) и с полным правом внести его, во-первых, в перечень петербургских адресов Н. Н. Клименко, а во-вторых, согласиться с утверждением нашего героя о его авторстве (по крайней мере, соавторстве) в данной работе. Факт проживания в этом доме фактически косвенно подтверждает высокую степень участия Никиты Клименко в его строительстве: предоставление архитектору квартиры (на условиях аренды, разумеется) в построенном им доме было широко распространённой формой оплаты труда зодчего.
Возвращаясь к рассказу о студенческих годах нашего героя, зададим себе вопрос, а
только ли частые недуги являются главной причиной периодических задержек в процессе его обучения? Не являются ли болезни, одолевавшие Клименко, зачастую лишь предлогом для запрашиваемых им отсрочек, в то время как истинной (по крайней мере, основной) причиной его неуспеваемости являлась непомерная загруженность проектной работой? Помимо работы в качестве архитекторского помощника, о которой мы уже упоминали, по проектам и «под ответственностью» Клименко было построено или капитально реконструировано более 10 объектов — и это в студенческие годы! О многом говорит сам факт получения Никитой Николаевичем Свидетельства о праве производства строительных работ, выданного ему Техническо-Стро-ительным комитетом МВД ещё в 1902 году, когда Клименко учился на III курсе ИГИ!!24
Какими бы ни были наши домыслы и предположения, но в апреле 1903 г. Клименко подаёт в Совет института прошение об оставлении его на IV курсе на второй год по причине болезни25, а ещё через год, в мае 1904, подаёт аналогичное прошение об оставлении его на IV курсе на третий (!) год «ввиду того, что прошлый год принужден был остаться по болезни и с начала второго полугодия не мог подавать работы»26. И всё это каким-то невероятным образом уживалось не только с фантастически успешной архитектурно-строительной практикой Клименко, но и с его продолжающимися эпатажными выходками (подозреваем, что далеко не все они оказались отражены в полицейских протоколах, бережно хранимых в папках личного дела). Но вот Вам, уважаемый читатель, ещё один пример поведения Никиты Клименко «в быту», как выразились бы в советское время. На этот раз мы не будем пересказывать полицейский протокол от 02.03.190527, а приведём его полностью в форме иллюстрации к нашему рассказу (см. илл. 8, 9), причём оставим его без наших комментариев.
Нам остаётся только удивлённо разводить руками, недоумевая, насколько всемогущим и милосердным было покровительство начальства над героем нашего рассказа, если в январе 1906 (!) г. Совет ИГИ ходатайствовал «пред С.-Петербургским по воинской повинности присутствием о предоставлении
студенту IV курса [всё ещё ГУ-го курса — четвёртый год подряд! — В. В.] ...Клименко дополнительной отсрочки по отбыванию воинской повинности», «принимая во внимание отличное его поведение [!?!—В. В.] и хорошие успехи в науках»28 (см. илл. 10). Про успехи в науках — вам виднее, господа профессора и академики, а примеров отличного поведения здесь приведено вполне достаточно.
Романтическим лучом света и надежды в этом архиве просьб, протоколов, доносов и постановлений неожиданно появляется документ, датированный 14 марта 1906 г. — очередное прошение студента ИГИ Никиты Клименко, но не об отсрочке экзаменов и не об оставлении себя, болезного, на IV курсе на пятый год, а о выдаче документов, необходимых ему для вступления в законный брак29. И, наконец, выписка из метрической книги, свидетельствующая о то, что 09 апреля 1906 года Н. Н. Клименко в Александро-Невской церкви Николаевского Кадетского корпуса обвенчался с Ольгой Ивановной Руссет, дочерью полковника (см. илл. 11)30.
О том, какую роль в судьбе Н. Клименко сыграло семейство Руссетов, будет сказано в следующей главке нашего рассказа. А пока что, подытоживая петербургский период в жизни нашего героя, скажем о двух самых крупных зданиях, полностью запроектированных и построенных Клименко, в чём не сомневаются даже авторы цитированного ранее справочника31 (ссылающиеся, впрочем, на всё ту же давнюю публикацию Н. Н. Новиковой, с упоминания о которой мы начали своё повествование). Речь пойдёт о двух доходных домах, первый из которых был построен ещё в 1900 г. (напомним, Клименко был ещё только на втором курсе ИГИ!) в центре восточной части Крестовского острова и принадлежал О.П. Строковской. Его современный адрес: ул. Вакуленчука, дом № 4 (см. илл. 12).
Другой дом был построен Клименко в 1903 г. на Большой Монетной ул., что находится в центре Петроградской стороны, и во всех перечнях значится как доходный дом Н. Н. Клименко. Увидев инициалы и фамилию владельца дома, кое-кто из посетителей петербургских краеведческих сайтов сделал поспешный вывод, что, дескать, инженер Клименко построил свой собственный доход-
ный дом. Но заказчиком и владельцем дома на Большой Монетной был не Никита, а Николай Николаевич Клименко — старший брат нашего героя, ставший известным (и, судя по всему, весьма успешным) в Петербурге присяжным поверенным.
Оба этих здания внешне похожи своими краснокирпичными главными фасадами, в архитектурном декоре и в пластике которых обыграны мотивы английской архитектуры. Не планируя обсуждать качество применённых проектных решений, снова обратим внимание на то, с каким солидным «портфолио», говоря современным языком, Никита Клименко поступил на должность младшего архитектора в Строительном отделении Псковского губернского правления.
ОЧАРОВАНИЕ И РАЗОЧАРОВАНИЕ ПСКОВОМ
Видя свою задачу в том, чтобы раскрыть детали биографии Н. Н. Клименко, не известные ранее подавляющему большинству человечества, не тратящему свои лучшие годы на перелистывание архивных папок, мы остановимся только на двух аспектах псковского периода в жизни этого архитектора. Именно потому, что этим аспектам практически не было уделено внимания ни в упомянутом нами давнем докладе Н. Н. Новиковой, ни в большинстве последующих публикаций.
Почему молодой и весьма успешный архитектор покидает Петербург — блестящую столицу, свой родной город, где остались его мать, сёстры и брат, — и перебирается в крохотный губернский город? Желание быть «первым парнем на деревне», где живут и работают в сорок (!) раз меньше архитекторов, чем в столице? Такую версию мы отметаем сразу, и прежде всего потому, что к 30 годам Клименко не мог не узнать бюрократические принципы организации строительного дела в Российской Империи. Должность младшего архитектора в Строительном отделении губернского правления — отнюдь не то место, где от молодого чиновника ждут фонтан идей и творческих замыслов.
Вернёмся ненадолго в 1906 г. и вспомним о женитьбе Клименко на Ольге Руссет. Её отец, Иван Вильгельмович (см. илл. 14), как и три его младших брата, были продолжате-
лями славной российской офицерской династии. Иван, Николай и Евгений дослужились как минимум до полковника, про Афанасия сведений мало. В 1900-е гг. И. В. Руссет служил ротным командиром Николаевского кадетского корпуса, поэтому именно в церкви при Николаевском корпусе прошло венчание Никиты Николаевича и Ольги Ивановны.
Но мы здесь говорим не о славной военной карьере верных патриотов России, а о причинах, по которым Клименко выбрал Псков местом своей службы. И здесь, вероятно, сыграла роль случайность. Дело в том, что мать Ольги Руссет, Юлия Фоминична, была младшей сестрой хорошо нам всем известного Н. Ф. Окулича-Казарина32. Со времени своей отставки в 1906 г. Николай Фомич перебрался в Псков, и можно предположить, что его влюблённость в осколки самобытной псковской древности он передал молодому зятю, который, судя по бурным событиям предшествовавшего десятилетия, был человеком импульсивным и склонным к резким переменам.
Конечно, излагаемая здесь версия причины переезда Клименко в Псков, не будучи пока подтверждена какими-либо документальными свидетельствами, остаётся всего лишь одной из возможных версий. Фактом является только собственное желание Клименко занять именно вакантную должность в Псковском губернском правлении33, а не остаться в Петербурге или быть «распределённым» в какой-либо другой губернский город. Хорошо также известно активное участие Клименко в ПАО и в различных работах по сохранению псковских памятников старины. Наконец, известен тот факт, что первое время после своего переезда в Псков Клименко проживал именно в квартире Н. Ф. Окули-ча-Казарина34, находившейся на Губернаторской улице в доме Сорокина.
Итак, причиной появления Клименко в Пскове, согласно нашему смелому предположению, стало его заочное (а может быть, и очное?) очарование Псковом. Почему же настало разочарование, приведшее спустя неполных пять лет к отъезду Никиты Николаевича из нашего города?
Если говорить коротко, то причинами разочарования стали характер поручаемой
работы и взаимоотношения с коллегами по Строительному отделению. Да, если посмотреть опубликованный в интернете перечень проектов и построек, выполненных Клименко в течение недолгого пребывания в Пскове, то может возникнуть резонный вопрос: как может быть недоволен архитектор, построивший художественно-промышленную школу Фан-дер-Флита и дом Козловского на Губернаторской, а также разработавший полдюжины крупных, но не осуществлённых проектов? А дело в том, что все перечисленные проекты были выполнены Клименко в частном порядке, помимо своей основной работы в строительном отделении. Что касается работ, поручаемых ему в служебном порядке, то можно в качестве примера привести рапорт губернского инженера Станкевича, составленный им весной 1913 г. В своём рапорте Герард Фортунатович перечисляет 9 работ, порученных младшему архитектору Клименко за период с начала осени 1912 по апрель 1913 гг. Семь из этих поручений — составление смет и технических отчётов. Два поручения, отметим справедливости ради, касаются разработки проектов, но каких(!): «Разработка устройства карцеров в тюрьмах» и «Пересоставление проекта и сметы [опять смета! — В. В.] на переустройство отхожих мест в здании Опочецкой тюрь-мы»35.
Скажите, разве ради таких проектов стоило переезжать из Петербурга в Псков? Ведь сил, замыслов и энергии у молодого архитектора, привыкшего к напряжённому столичному ритму, было вполне достаточно. Об этом красноречиво говорит нам тот факт, что уже через несколько недель после своего вступления в должность младшего архитектора Строительного отделения Псковского губернского правления Клименко подаёт прошение о назначении себя епархиальным архитектором36. Несколько забегая вперёд, заметим, что столичное начальство, без согласия которого подобные назначения были невозможны, в результате четырёхмесячной переписки всё-таки разрешило Клименко исполнять обязанности епархиального архитектора, но при условии, что такое совмещение не скажется пагубно на его служебной деятельности в Строительном отделении37. Од-
нако тогдашний владыка Арсений из троих соискателей этой должности в итоге выбрал кандидатуру А. А. Подчекаева, отклонив прошения Клименко и Станкевича.
Итак, молодому амбициозному архитектору, самостоятельно запроектировавшему и построившему в столице несколько крупных зданий, месяц за месяцем поручают составление и проверку исполнительных отчётов и смет, проектирование отхожих мест в уездных тюрьмах. Самое тоскливое заключается в том, что именно на такие виды работ Никите Николаевичу приходится тратить основную часть своего времени, в ущерб действительно интересным для него проектам, разрабатываемым по частным, общественным и епархиальным заказам. Неудивительно, что рутинные поручения, получаемые Клименко в рамках своей основной службы, он выполняет со всё меньшей тщательностью и скрупулёзностью. В его расчётах появляются ошибки и упущения, которые поначалу воспринимаются его начальством с некоторой снисходительностью к молодому архитектору. Ещё летом 1911 г., когда были обнаружены недочёты и ошибки Клименко, допущенные им «в представленных по начальству описях исполненных им в минувшем 1910 году работ по капитальному ремонту Новоржевской тюрьмы», тогдашний губернатор Н. Н. Медем был убеждён «в отсутствии преступных побуждений» со стороны Клименко, полагая «наиболее справедливым и целесоответственным разрешение насто-ящаго дела в дисциплинарном порядке»38.
И здесь мы должны вернуться к ранее высказанному нами утверждению, что одной из причин расставания Клименко со Псковом стали его взаимоотношения с коллегами по Строительному отделению. Дело в том, что псковский период службы Клименко совпал по времени (это именно случайное совпадение) с длительной скандальной ссорой между двумя главными должностными лицами Строительного отделения, каковыми были губернский инженер Г. Ф. Станкевич и губернский архитектор И. А. Зыков. Первопричины и перипетии этой ссоры слишком запутанны, чтобы подробно излагать их в рамках настоящей статьи, поэтому им будет посвящена отдельная работа. Что касается
героя нашего рассказа, то поначалу он, судя по всему, пытался придерживаться нейтральной позиции в споре двух своих начальников, будучи у них единственным помощником39. Однако долго так продолжаться не могло, и на втором году словесно-эпистолярной войны, вспыхнувшей между двумя старшими выпускниками ИГИ40, Клименко, по сути, примкнул к позиции Станкевича. Можно предположить, что ключевым событием в этом выборе позиции стала жёсткая критика, которой Зыков в сентябре 1911 г. подверг расчёт конструкций, выполненный Никитой Клименко для проектируемой им церкви в Дубкове Островского уезда41. Несмотря на то, что в своих отчётах и рапортах, подаваемых губернскому начальству, Станкевич постоянно указывал на медлительность и Зыкова, и Клименко в исполнении порученных им дел, сам Зыков относил Никиту Клименко к числу своих противников. Об этом красноречиво говорят строки зыковских рапортов: «...его [Станкевича — В. В.] приятель Клименко»42, «Станкевич прячется за спину Клименко»43. В рапорте от 04.05.1913 Зыков пишет о своих взаимоотношениях с Клименко следующее: «.все инциденты являются лишь последствием задорного и нахального отношения ко мне Губернскаго Инженера [т. е. Станкевича — В. В.], они оба с Г. Клименко желают во что бы то ни стало, заставить меня уйти со службы, чтобы я не мог им мешать обделывать дела»44. И, как апофеоз вражды: «.я решил порвать товарищеские отношения и с Г. Клименко. ... Я первый не ругал Г. Клименко, я только не подал ему руки. . Чтобы служить с подобными лицами, надо потерять чувство совести и чести»45.
Сложившаяся нервозная обстановка, судя по всему, весьма пагубно повлияла на здоровье Клименко. В феврале 1912 года Клименко впервые обратился к губернатору с прошением о предоставлении ему двухмесячного заграничного отпуска для лечения, с сохранением содержания46. К счастью для Никиты Николаевича, псковский губернатор по-прежнему благосклонен к нему: когда в октябре 1912 г. Клименко не был произведён за выслугу лет в следующий чин (первое и совершенно ясное выражение недовольства столичного начальства поведением чиновни-
ка), барон Медем в начале 1913 г. направил в Петербург повторное ходатайство. В результате Высочайшим приказом от 26.03.1913 Клименко был всё-таки произведён (пусть и с опозданием) в титулярные советники47.
Но костёр войны, полыхавший в псковском Строительном отделении, уже не на шутку беспокоил Техническо-строительный комитет МВД. Не в силах разобраться, кто из псковских чиновников более других виновен в создавшейся ситуации, столичные руководители решили разрубить гордиев узел. В августе 1913 г. товарищ (на современном языке — заместитель) министра внутренних дел В. Ф. Джунковский «признал необходимым для пользы службы перевести Статских Советников Станкевича и Зыкова и Коллежска-го Секретаря Клименко в другия губернии»48.
В тот же день, 08 августа, когда псковский губернатор барон Медем конфиденциальным письмом был извещён о принятом в Петербурге решении, был направлен столь же конфиденциальный запрос Таврическому губернатору о возможности перевода Клименко на вакантную должность младшего инженера Таврического губернского правле-ния49 (заметим, что перевод младшего архитектора на должность младшего инженера являлся понижением). Аналогичные запросы были направлены правителям тех местностей, куда предполагалось перевести Станкевича и Зыкова.
На освобождающиеся должности было намечено назначить Тамбовского губернского инженера Ваганова, и. д. Курляндского губернского архитектора Степанова и младшего архитектора Бессарабской губернии Никитина.
Составленный в ТСК МВД сложнейший пасьянс был неожиданно разрушен вследствие стремительно посланной телеграммы (!) Таврического губернатора, в которой он выражал своё категорическое несогласие с переводом в Крым Клименко. Вот вам и царский деспотизм!..
Теоретически могли существовать разные причины, по которым таврический губернатор пошёл вопреки принятому в столице решению, но жизнь ещё сильнее закрутила интригу в этой пьесе, оставляя будущим исследователям повод ещё раз перелистать
архивные папки в поисках ответа на поставленные вопросы. В 1913 г. должность таврического губернатора исправлял Н. Н. Лав-риновский (см. илл. 15) — да, тот самый, который был псковским уездным предводителем дворянства, а затем — депутатом Государственной думы!
Нам кажется несомненным, что за отказом Лавриновского в приёме Клименко под своё попечительство стоит их взаимное знакомство. Возможно (и даже почти наверняка), что ещё ближе Клименко был знаком с отцом будущего Таврического губернатора — Н. П. Лавриновским, который вплоть до 1913 г. был псковским губернским предводителем дворянства и почётным членом Псковского археологического общества! Вероятно, какие-то личные черты и качества Никиты Николаевича, о которых мы не знаем и можем только догадываться, стали причиной поспешного отказа Н. Н. Лавриновского. Как бы то ни было, Клименко остался служить в Пскове.
Однако столичное руководство не отказалось от намерения кардинально решить проблему, назревшую в псковском строительном отделении, и месяц спустя — 04 сентября — председатель ТСК МВД Новиков направил губернатору Медему ещё одно конфиденциальное письмо: «Техническо-Строи-тельный Комитет по приказанию Министра Внутренних Дел просит Ваше Превосходительство предложить Младшему Архитектору Клименко незамедлительно подать прошение о переводе его на соответствующую должность в Строительное Отделение Херсонскаго Губернскаго Правления или же об увольнении от занимаемой им должности с причислением к Министерству Внутренних Дел, предварив Клименко, что в случае неисполнения им настоящаго предложения в семидневный срок, он будет причислен к Министерству Внутренних Дел без прошения»50.
Вероятно, Никита Николаевич был предуведомлён о намерениях петербургского начальства или предчувствовал это решение, но накануне отправки процитированного письма — 03 сентября — он подал рапорт на имя псковского губернатора: «Честь имею
покорнейше просить ВАШЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВО разрешить мне двухмесячный отпуск по болезни и ходатайствовать пред Техническим Комитетом о причислении меня к Министерству Внутренних Дел.
При сем представляю докторское свидетельство о болезни»51.
Приложенная им справка, подписанная коллежским советником врачом Волфсоном и датированная следующим числом — 04 сентября (?!) — удостоверяла, что Клименко «... болен в настоящее время нейростенией, экземой на нервной почве и частыми припадками печёночных колик. По роду своей болезни г-н Клименко нуждается в продолжительном отпуске для отдыха и лечения»52.
Через пять недель запрошенный отпуск был предоставлен Клименко53, а параллельно начался долгий процесс его перевода из Пскова в Петербург, формально завершившийся лишь 24.01.191454. Но самого Клименко в Пскове к этому времени, вероятнее всего, уже не было.
Наш рассказ, хоть и открыл несколько страниц биографии Н. Н. Клименко, не известных ранее широкой публике, оставляет, тем не менее, широкое поле деятельности для будущих исследователей. Мы ведь не знаем до сих пор ответов на многие вопросы: куда отправился и где служил Клименко после отъезда из Пскова, когда точно и, самое главное, где закончилась его беспокойная земная жизнь? Не исключено, что ответы на эти вопросы находятся гораздо ближе, чем кажется — в неразобранном рабочем архиве Н. Н. Новиковой, переданном её дочерью после смерти матери в ПГОИАХМЗ. Возможно, Наталья Николаевна смогла разгадать эти тайны, но не успела опубликовать результаты своих исследований, как и по многим другим темам. А может быть, ответы хранятся на Украине — в Черкассах, в семейном архиве Л. Г. Бакулиной, которая является внучатой племянницей Ольги Ивановны Клименко (Руссет) и правнучкой Ивана Вильгельмови-ча и Ольги Фоминичны Руссетов? Будем искать... И если после прочтения этой статьи Вы заинтересовались судьбой архитектора Никиты Клименко, то будем искать вместе!
Примечания
1. Новикова Н. Н. Н. Н. Клименко — автор постройки здания художественно-промышленной школы им. Н. Ф. Фан-дер-Флита в Пскове // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Псков, 1989. С. 78-79.
2. Пушкин А. С. Путешествие в Арзрум.
3. Клименко И. А. Мои воспоминания о Петре Ильиче Чайковском. Рязань, 1908.
4. Барановский Г. В. Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников Института гражданских инженеров (Строительного училища). 1842-1892. СПб., 1893, С. 155.
5. Всеобщая адресная книга С.-Петербурга. СПб., 1867-68. С. 229.
6. Дело в том, что до 1894 г аналоги справочника «Весь Петербург» издавались нерегулярно и в различных форматах.
7. Весь Петербург на 1894 г. Адресная и справочная книга. СПб., 1894. С. 108.
8. Адресная книга города С.-Петербурга на 1893 г. СПб., 1893. С. 132.
9. Адресная книга города С.-Петербурга на 1892 г. СПб., 1892. С. 89.
10. Табель домов и улиц города С.-Петербурга. СПб., 1888. С. 100.
11. Табель домов и улиц города С.-Петербурга. СПб., 1891. Стт. 282, 384.
12. Описание улиц С.-Петербурга и фамилии домовладельцев к 1863 году. СПб., 1862. С. 281.
13. Центральный государственный исторический архив г. С.-Петербурга (далее — ЦГИА). Ф. 184, Оп. 3, Д. 1698, Л. 3.
14. В адресной книге на 1900 г. Н. В. Клименко уже не упомянут, а Н. Н. Клименко указан по двум адресам: Слоновая ул., 60 и Поварской пер., 9 («Весь Санкт-Петербург» на 1900 г., СПб., С. 272). В адресной книге на 1901 г. по адресу: Суворовский пр., 60 указана Клименко Александра Сергеевна, вдова д. с. с. («Весь Санкт-Петербург» на 1901 г., СПб., С. 261).
15. ЦГИА, Ф. 184, Оп. 3, Д. 1697, Л. 1.
16. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX века. Под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996 (далее — Б. М. Кириков, указ. соч.). С. 161.
17. В справочнике на 1901 г местом проживания студента ИГИ Никиты Николаевича Клименко указан Суворовский пр., 60 (Весь Санкт-Петербург на 1901, СПб., С. 261).
18. ЦГИА, ф.184, оп.3, д.1697, л.5.
19. Там же, лл.10, 11.
20. Государственный архив Псковской области (далее — ГАПО). Ф. 39, Оп. 2, Д. 236, Л. 3.
21. Там же.
22. Кириков Б. М. Указ. соч. С. 70.
23. ГАПО. Ф. 39, Оп. 2, Д. 236, Лл. 2, 2-об.
24. Там же. л. 2.
25. ЦГИА. Ф. 184, Оп. 3, Д. 1697, Л. 13.
26. Там же. Л. 16.
27. Там же. Лл. 17, 17-об.
28. Там же. Л. 29.
29. Там же. Л. 30.
30. ЦГИА. Ф. 184, оп. 3, д. 1698, Л. 15-об.
31. Кириков Б. М. Указ. соч. С. 161.
32. Российский государственный исторический архив (далее — РГИА), ф. 1349, оп. 6, д. 2144, л. 167-об.
33. РГИА. Ф. 1293, Оп. 141, Д. 3.
34. ГАПО. Ф. 39, Оп. 2, д. 236, Л. 1.
35. ГАПО. Ф. 20, Оп. 1, д. 2876, Лл. 24-об, 25.
36. ГАПО. Ф. 39, Оп. 2, д. 236, Л. 1.
37. РГИА. Ф. 1293, Оп. 141, Д. 3, Лл. 7, 8.
38. Там же. Лл. 10, 10-об.
39. В период описываемых событий должность младшего инженера в Строительном отделении Псковского губернского правления подолгу оставалась вакантной, поэтому Станкевич, Зыков и Клименко работали втроём.
40. Станкевич и Зыков были практически ровесниками (Зыков был старше Станкевича на 14 месяцев), но Станкевич закончил ИГИ в 1887 г., а Зыков — годом позже.
41. ГАПО. Ф. 20, Оп. 1, Д. 2876, Л. 36-об.
42. Там же. Л. 33.
43. Там же. Л. 34.
44. Там же.
45. Там же. Л. 34-об.
46. РГИА. Ф. 1293, Оп. 141, Д. 3, Л. 16.
47. Там же. Лл. 18-20.
48. Там же. Л. 23.
49. Там же. Л. 20.
50. Там же. Л. 25.
51. Там же. Л. 27.
52. Там же. Л. 28.
53. Правительственный Вестник. № 231 от 27.10.1913, Высочайший приказ № 15 по МВД от 17.10.1913.
54. РГИА. Ф. 1293, Оп. 141, Д. 3, Л. 32.
Литература
1. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала ХХ века / Под общей ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996.
2. Новикова Н. Н. Н. Н. Клименко — автор постройки здания художественно-промышленной школы им. Н. Ф. Фан-дер-Флита в Пскове // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Краткие тезисы докладов. Псков, 1989.
Бывшее здание Крестовоздвиженской церкви при 3-ей гражданской гимназии, в которой был крещён Никита Клименко (фото М. Мещанинова, март 2009, из интернет-ресурса sobory.ru)
Доходный жилой дом Старчикова по Суворовскому проспекту (бывшей Слоновой улице), № 60, в котором более 20 лет жила семья Клименко. Общий вид (фото из интернет-ресурса citywalls.ru)
Здание, в котором с 1883 по 1918 гг. размещалась частная гимназия Гуревича (фото из интернет-ресурса citywalls.ru)
Прошение Никиты Клименко о том, чтобы его допустили держать экзамены для зачисления на второй курс ИГИ (из фондов ЦГИА)
Дом №9 в Поварском пер., где Никита Клименко предположительно проживал в квартире брата в 1900 г. (февраль 2015 г., фото В. Васильева)
Дом №26 по ул. Большой Зелениной, в проектировании и строительстве которого Никита Клименко принимал самое активное участие и где он проживал в 1902 г. (фото из интернет-ресурса citywalls.ru)
Первая страница полицейского протокола о задержании от 02 июля 1902 г. (из фондов ЦГИА)
_Конфиденц1ально
V«/ С.-ПЕТЕРБУРГСКИ! Г.Директору Института Гражданских1!,
ГРАДОНАЧАЛЬНИКЪ инже неровъ.
1 . .'ии0| : .О ■ ■ Г- , ч ч
ПО КАНЦЕЛЯР1И.
.:. 'о , ;. с . . .!. _ .1 . ■ -•'. ' •'.. - : • *•
Судное Делопроизводство.
марта юо5 г. 2-го сего марта,около 3-хъ часовъ утра въ домъ терпимости германской подданной .Эркестины К,е:м л е р ъ N° Т:07 по Литовской улиц$^явид!(1С.% ^ъ^етрезвомъ видя преподаватель Реальная9 у.ч-илвда-Ц^колай Ивановъ Якимов ъ,живупий въ дом4 № 19 по Ка-менноострозскому проспекту,и студентъ Ин--ститута Гражданскихъ Инженеровъ Никита Николаевъ К л и м е н к о,живущ1й въ домЯ № 60,кв.2,по Суворовскому проспекту, гд£
I
вступили въ ссору съ посетителями и когда ключница этого дома,Шлиссельбургск&я мъщан-ка Итка Симонова Палещукъ, стала
Полицейское донесение. 1905 г. (из фондов ЦГИА)
просить ихъ не "приставать къ пос$тителямъ,то Якимовъ и Клеменко стали ругать ее и нанесли
1
побои кулаками,а затвмъ,взявъ нарочно одного изъ посетителей|оставшагося неизв£стнымъ | фуражку; -•'•ушли,- " 1'': '
Составленный протоколъ переданъ Мировому Судьи 39-го- участка г. С. -Петербурга. -
О 1 вышеизлож-енномъ сообщаю Вашему Пре-
восходит ел ь с тву для с в£д$Н1я.-
.. . ;
. • Г • .
Ы! с Й 9 IV "
Выписка из журнала Совета ИГИ с решением ходатайствовать о предоставлении Н. Клименко дополнительной отсрочки от воинской повинности (из фондов ЦГИА)
Фрагмент метрической выписки о состоявшемся венчании Н.Н. Клименко и О.И. Руссет
(из фондов ЦГИА)
Портрет И. В. Руссета, тестя Н. Н. Клименко (из семейного архива Л. Г. Бакулиной — правнучки Ивана Вильгельмовича и Юлии Фоминичны Руссетов, г. Черкассы, Украина)
Портрет Н. Н. Лавриновского, отказавшегося принять «опального» Н. Клименко в свое ведомство
Доходный дом О. П. Строковской (Санкт-Петербург, ул. Вакуленчука, 4), спроектированный и построенный под руководством Н. Н. Клименко (июль 2015 г., фото В. Васильева)
Доходный дом Николая Н. Клименко (Санкт-Петербург, ул. Большая Монетная, 22), спроектированный и построенный под руководством Никиты Н. Клименко (ноябрь 2016 г., фото В. Васильева)
