CC BY
371
УДК 94(470+5)
ББК Т3(2)6 — Ф4 (2)38
ИСТОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ТЕРРОРА В РОССИИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПОСТСОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ1
И. В. Сибиряков
HISTORY OF POLITICAL TERROR IN RUSSIA AT THE BEGINNING OF THE 20 CENTURY IN RUSSIAN POST-SOVIET HISTORIOGRAPHY
I. V. Sibiryakov
В статье проанализированы ключевые проблемы, связанные с историей политического террора в России в начале XX в., которые оказались в центре внимания отечественной исторической науки после распада СССР. Выявлены те основные подходы к изучению истории «русского террора», которые доминировали в отечественной историографии на рубеже веков. Определены наиболее перспективные направления дальнейшего исследования истории политического терроризма в России.
Ключевые слова: терроризм, история, интеллигенция, политическая мораль.
The key issues connected with the history of political terror in Russia at the beginning of the 20 century which were in the center of interest of the Russian historical science after breakup of the Soviet Union were analyzed. The author reveals those main approaches to the study of the history of “Russian Terror” which prevailed in Russian historiography at the turn of the century. The author defines the most perspective directions for further history of political terrorism in Russia research.
Keywords: terror, history, intelligentsia, political morality.
В конце XX в. история политического террора в России вновь вернулась в разряд актуальных и злободневных тем. Во многом это было связано с резким обострением политической ситуации в целом ряде регионов земного шара, в том числе и в нашей стране. Потребность в глубоком серьезном анализе тех процессов, что способствуют росту террористической активности части населения, вызвала к научной жизни несколько интересных исследовательских проектов2.
Кроме того, после распада Советского Союза в отечественной исторической науке постепенно стали формироваться качественно новые подходы к анализу многих уже «разработанных ранее» проблем. Так в России появилась возможность исследовать сложные сюжеты истории «русского террора» вне жестких политических установок правящей элиты, в рамках принципиально новых научно-исследовательских стратегий, с учетом серьезных достижений зарубежной исторической науки.
Важным шагом на пути создания новой исторической концепции «русского террора» стали работы О. В. Будницкого3. Именно он одним из первых обратил внимание на очень странную ситуацию, которая сложилась в отечественной исторической науке к концу XX в. «Парадокс историографической ситуации, — писал О. В. Будницкий, — заключается в том что, с одной стороны, отечественными исследователями опубликованы сотни, если не ты-
сячи работ, посвященных тем или иным аспектам революционного движения в России, в которых в той или иной степени затрагивалась и проблема революционного терроризма, с другой, история революционного терроризма, как самостоятельная исследовательская проблема стала рассматриваться в отечественной историографии совсем недавно, в середине 1990-х годов»3. В своих исследованиях О. В. Будницкий сосредоточился на изучении широкого круга проблем, связанных с особой философией, этикой, психологией «русского террора» начала XX века. Большой интерес, как у профессиональных историков, так и у непрофессионалов, вызвал сборник «История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях», составленный О. В. Будницким и опубликованный в 1997 г. В нем он поместил собственную теоретическую статью «Кровь по совести»: терроризм в России (вторая половина XIX — начало XX в), материалы следствия и суда по делу Д. В. Каракозова, фрагменты работ П. А. Кропоткина, прокламаций, воспоминаний лидеров политических организаций, идеологов и практиков террора. О. В. Будницкий подчеркивал, что ставил перед собой задачу «показать развитие террористических идей в России во всем их разнообразии — от первых «проговоров» в прокламациях начала 1860-х годов до «научного» обоснования в программных документах эсеров». Он стремился к тому, что бы представленные в сборнике документы
и материалы отражали разные версии терроризма— народовольческую, эсеровскую, анархистскую, большевистскую и др4. И в целом ему это удалось.
Вместе с тем в постсоветской историографии истории политического террора в России можно найти много произведений, авторы которых продолжали работать в рамках исследовательских подходов и оценок, сложившихся еще 70—80-х гг.
XIX в. Так Б. С. Итенберг в своей книге «Российская интеллигенция и Запад. Век XIX» попытался показать, как борьба народников с самодержавным деспотизмом отразилась в публицистике Западной Европы, какую роль в этом сыграла российская политическая эмиграция. Один из очерков этой книги был посвящен Л. А. Тихомирову, чей поступок вызвал очень бурную дискуссию в оппозиционных кругах России в конце XIX в.5 Примечательно, что, описывая обстоятельства и суть этой дискуссии, свои собственные оценки и суждения Б.С. Итенберг афишировать, не стал.
Подробное описание самых крупных террористических актов в России начала XX века было включено в текст работы П. А. Кошеля «История наказаний в России. История российского терроризма». Документально обоснованный рассказ о подготовке и проведении терактов сопровождался немногочисленными эмоциональными и резкими выводами. Один из них гласил: «У русского народа на протяжении всей его истории отчетливо просматриваются две тенденции: государственностроительная с верой в монархию и справедливого царя и государственно-разрушительная с неосознанной жаждой анархии, разбоя. Слетаясь как мухи на мед на разрушающую приманку, либеральная интеллигенция от Бакунина и Толстова до Слетова и Керенского брызгала, если можно так выразиться, этим сладким ядом на все общество. «Внешние враги» не только помогали действию замедленной отравы, но хирургическим образом пытались ускорить гибель российского организма»6.
Отражение революционного терроризма в художественной литературе и, с другой стороны, влияние литературы на деятелей революционного подполья рассматривала в своей книге М.Могильнер7. Об особом образе террориста в русской культуре рубежа XIX—XX вв. много и интересно писал А. С. Баранов8.
Особое внимание изучению роли национальных политических партий и организаций в подготовке и проведении террористических актов в начале XX в. уделили Н. Д. Литвинов и А. Н. Литвинова9; специальную монографию, посвященную роли партии эсеров-максималистов в первой российской революции, написал Д. Б. Павлов10, много и плодотворно работали над различными сюжетами, связанными с историей партией эсеров М. И. Леонов, К. Н. Морозов, Р. А. Городницкий11.
Показательно, что на рубеже XX—XXI вв. к изучению проблем политического терроризма в России активно «подключились» политологи, культурологи, социологи и другие специалисты в области гуманитарного знания12. Благодаря их усилиям, был существенно расширен круг причин, объясняющих распространение терроризма в рос-
сийском обществе. К числу наиболее важных таких причин исследователи относили: «.. .укоренившийся и поддерживаемый среди населения, особенно среди интеллигенции, нигилистический взгляд на Россию, ее социально-политический строй, исторические традиции, культуру, экономику и т. д.», влияние революционных событий в ряде стран Европы, традиции отечественной истории, особенности российского государства, ослабление влияния нравственных норм православия и др.13.
Продуктивной оказалась, предпринятая в последние годы, рядом ученых, попытка выявить некоторые социальные особенности русского революционного движения начала XX века, создать социологический портрет террориста этого времени. «Характерной особенностью терроризма в России, — писал А. И. Суворов, — является большой удельный вес среди его участников женщин, — следствие их правовой дискриминации и своеобразное проявление феминизма»14. Другими его особенностями принято считать многонациональный состав и высокий организационный уровень. Необходимо подчеркнуть, что А. И. Суворов сумел выявить определенную эволюцию состава террористических организаций и идеологических установок, доминировавших в среде террористов, в начале XX века.
Монография А. И. Суворова «Борьба с терроризмом в России в XIX — начале XX века (Историкоправовое исследование антитеррористической деятельности правоохранительных органов дореволюционной России), которая вышла в свет в 2002 г.15, стала важным этапом становления постсоветской историографии истории политического террора в России. В ней на основе внимательного анализа различных исторических источников были изучены: развитие нормативно-правовой базы и организационной структуры субъектов антитеррора, основные средства розыскной работы, роль жандармской дознавательно-следственной деятельности в системе карательных мер противостояния терроризму.
А. И. Суворов сделал аргументированный вывод о том, что «мощная волна политического террора возникла и развивалась в обстановке сравнительно лояльного отношения к нему со стороны значительной части общества» и «что борьбу с этим видом государственной преступности необходимо начинать с самого зарождения террористической идеи, с обезвреживания ее идеологов, носителей и пропагандистов, с раскрытия и пресечения зарождающихся террористических организаций»16.
На рубеже веков в России были опубликованы произведения некоторых западных исследователей, которые в разное время в той или иной степени занимались проблемами политического терроризма начала XX века17. Эти работы строились на широкой источниковой базе и были выполнены в рамках тех методологических конструкций, что еще не получили широкого распространения в отечественной исторической науке. Вместе с тем мощная политическая составляющая многих таких работ так же была очевидна.
В 1997 г. в России была издана книга А. Гейфман «Революционный террор в России. 1894—1917 гг.». Проанализировав террористическую деятельность
И. В. Сибиряков
в России за два последних десятилетия существования российского самодержавия, А. Гейфман сделала вывод, что в начале XX в. «на российской политической арене появилось совершенно новое поколение радикалов и что эти террористы нового типа, несмотря на свои национальные и местные черты, являлись предтечами современного политического экстремизма...»18.
Л. Г. Прайсман в книге «Террористы и революционеры, охранники и провокаторы», которая была опубликована в России в 2001 г., проанализировал историю создания и деятельности боевой организации партии социалистов-революционеров, противостояние правительства и террористов, сложные неоднозначные отношения, сложившиеся между ними в начале XX в. Особое внимание Л. Г. Прайсман уделил истории Е. Ф. Азефа, многие сюжеты которой были восстановлены им на основе детального изучения широкого круга архивных документов. Целая глава книги посвящена отношению русского общества к убийству В. К. Плеве. В ней Л. Г. Прайсман констатировал: «Вообще к политическому террору в это время настолько привыкли, что он как-то вошел в обычай, в привычку. Даже такие политические силы, как, например, либералы, которые более других должны были осуждать политические убийства, этого не делали. Террор превратился в обычный метод политической борьбы...»19.
В последние годы в нашей стране был защищен целый ряд диссертаций, авторы которых исследовали широкий круг проблем, связанных с историей российского терроризма20. Так А. С. Баранов в рамках своего диссертационного исследования показал эволюцию русской культуры второй половины XIX в. от противостояния терроризму к началу «террористического диалога». Он так же выявил особенности формирования и универсализации террористического пантеона в рамках русской культуры 1901—1905 гг. Ему удалось нарушить старую методологическую традицию исследовать как самостоятельные исторические явления «теорию» и «практику» терроризма. А. С. Баранов попытался и в целом эту попытку можно признать удачной, исследовать «внутреннюю» и «внешнюю» стороны деятельности террористических организаций, доказав их неразрывную взаимосвязь. А. А. Рыбкин на материалах Костромской, Тверской и Ярославской губерний выявил каналы и формы идейной пропаганды терроризма в провинции в 1905—1907 гг.21.
A. В. Куканов исследовал содержание, основные направления и характерные особенности деятельности государственных органов и политического розыска МВД по борьбе с политическим терроризмом социалистов-революционеров, а так же раскрыл роль «внутреннего наблюдения» как основного метода борьбы органов политического розыска с терроризмом партии социалистов-революционеров22.
B. Б. Петухов проанализировал «формы и способы репрезентации терроризма как социально-значимого явления в пространстве культуры»23.
Много лет посвятил работе над историографическим сюжетом истории российского революционного терроризма А. А. Бакаев. В своей диссертации он сумел показать основные особенности изучения
российского революционного терроризма в исторических исследованиях и мемуарной литературе 1920 — первой половине 1930-х годов. А так же выявил основные направления эволюции советской и постсоветской историографии революционного терроризма24. Работы А. А. Бакаева25 стали заметным рубежом в изучении отечественной историографии политического терроризма в российской империи начала XX в. и определили некоторые возможные направления дальнейшего развития этого сегмента отечественной исторической науки.
Важным этапом становления постсоветской отечественной историографии истории политического терроризма в России были научные конференции, которые в 90-е гг. XX в. активно проводились под эгидой различных общественных организаций и объединений. Материалы некоторых из них были опубликованы и вызвали большой интерес в научных кругах26. Размышляя о содержании некоторых материалов сборника «Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в.», изданного по итогам работы одной из таких конференций, О. В. Будницкий совершенно справедливо заметил: «Материалы сборника отчасти отражают еще один аспект историографической ситуации — крайнюю политизированность, поспешную переоценку ценностей, осуществляемую, прежде всего публицистами от истории или людьми, мало разбирающимися в предмете»27.
В 90-х гг. XX в. тема террора действительно нашла широкое отражение в литературно-публицистических изданиях самого разного профиля28. В обсуждении этой темы принимали участие журналисты, писатели, музыканты, которые не проводили самостоятельные исследования, но опирались на уже опубликованные материалы, так или иначе связанные с историей террора. Научная составляющая таких обсуждений была незначительной, а вот итоговые оценки и суждения, порой носили откровенно эмоциональный характер. Практика таких публикаций сохранилась и в дальнейшем29.
На рубеже XX—XXI вв. в нашей стране был подготовлен к печати целый ряд сборников документов, так или иначе связанных с историей политического терроризма в России. Некоторые из них стали настоящей библиографической редкостью и существенно расширили поле для научной дискуссии, посвященной «русскому террору» начала XX века30.
Так составители сборника «Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX—начало XX вв.)» сумели опубликовать целый ряд предписаний и циркуляров Департамента Полиции, посвященных борьбе с террористами, фрагменты предписаний, писем и справок об усилении наблюдения за наиболее подозрительными обывателями и политическими деятелями, протоколы допросов членов различных террористических групп. Анализ этих документов (более 90 % которых опубликовано впервые) убедительно свидетельствует о том, что чиновники, работавшие в центральных государственных структурах империи, прекрасно понимали опасность новой волны «террористического насилия» и активно искали адекватные меры для ее отражения. Однако сделать это оказалось не
просто. «Особенно щекотливые вопросы приходилось решать, — пишут составители сборника,— в связи с политическими убийствами, жертвами которых становились члены либеральных партий, не изобличенные в государственных преступлениях, но признаваемые черносотенцами злейшими врагами “царя и веры”»31.
В это же время в стране возобновилась практика издания писем и воспоминаний непосредственных участников террористических актов, которая была приостановлена в 30—40-е гг. В 1991 г. в издательстве «Мысль» была издана книга Б. В. Савинкова «Воспоминания террориста»32. Примечательно, что в книге не было предисловия или заключения, а присутствовал только авторский текст. В том же году свет увидело репринтное воспроизведение издания 1930 г. книги А. Спиридовича «Записки жандарма»33. Один из сюжетов этой книге был посвящен моральным аспектам противостояния сторонников и противников революции. А. Спиридович писал: «Честный фанатик, революционер Бурцев столкнулся с не менее честным фанатиком — сотрудником Жученко. И моральная победа в этом столкновении правительства с революцией осталась всецело на стороне правительства — на стороне Жученко»34. В 1994 г. издательство «Терра» опубликовало сборник «Письма Азефа»35. Его составителями были Д. Б. Павлов и 3. И. Перегудова. Попытки публикации переписки Азефа предпринимались в прошлом неоднократно. Но, как писал Д. Б. Павлов, «эти публикации, однако никогда не были полными, поскольку их составители руководствовались главным образом целями разоблачительства»36. Из всего корпуса писем Азефа составители данного сборника отобрали лишь те, которые представляли особый исследовательский интерес, характеризуя взгляды, образ жизни, методы революционной, «охранной» деятельности их автора. В 2001 г. в Москве была опубликована книга «Это я виноват...: Эволюция и исповедь террориста: Письма Егора Созонова с комментариями», составителем которой была
А. Ф. Савина. Книга позволила восстановить основные этапы формирования личности Е. Созонова, увидеть эволюцию его политических и философских взглядов, понять специфику нравственных суждений и оценок. В одном из своих писем Е. Созонов писал: «Вы часто меня упрекали, что я, вкусивши науки, позабыл о Боге. Дорогие мои! Земной мой поклон вам и мое вечное спасибо за то, что вы, научили меня свято относиться к вопросам совести. Ведь потому-то я совершил дело, что я чувствовал, что моя совесть, моя религия, мое Евангелие, мой Бог — требовали этого от меня. Мог ли я ослушаться? ,..»37.
Примечательно, что в 90-е гг. XX в. в целом ряде вузов Российской Федерации преподаватели подготовили и прочитали специальные курсы, связанные с историей политического терроризма. Так в Саратовском государственном университете в 1996 г. было опубликовано методическое пособие «История политического терроризма в России. Вторая половина XIX — начало XX века». Его автор Т. Б. Исаева обратила особое внимание на противоречие между теорией и практикой партии социалистов-революционеров. «Расчетливая жестокость терро-
ристов, — писала Т. Б. Исаева, — наносит двойной удар: правительство страны, должностные лица государства угнетаются страхом перед физическим уничтожением, а со стороны российского обывателя растет недовольство руководством, тем же правительством страны, которое не может обеспечить порядок в государстве и охрану своих граждан. Так борьба за народное счастье уже собирала свою кровавую жатву с самого народа»38. В 1997 г. М. П. Одесский и Д. М. Фельдман выпустили пособие по спецкурсу, которое получило название «Поэтика террора и новая административная ментальность»39. В нем с учетом достижений современной филологии, социологии и культурологии была проанализирована т. н. «поэтика террора», т. е. средства языкового выражения тех идеологических конструкций, которые были призваны оправдать террор. При этом авторы пособия воспринимали террор, как в первую очередь «способ управления социумом, посредством превентивного устрашения»40. Учитывая специфику конкретного аппарата управления, они выделили три основных формы превентивного устрашения: «индивидуальный террор», «террор толпы», «государственный террор». Показательно, что М. П. Одесский и Д. М. Фельдман максимально жестко связали две идеологемы «террор» и «революция», доказав, что с точки зрения «поэтики террора» социологические процессы «манифестируются историей базовых мифологем и всей системы тезауруса «террористической традиции»41.
Трудно не согласиться с выводом, к которому пришли, проделав глубокий и детальный анализ историографии истории революционного терроризма в России В. Э. Багдасарян и А. А. Бакаев. Они констатировали: «в целом, отечественная историография истории революционного терроризма в 1990—2000-е гг. оказалась на пороге качественных изменений, но пока этот порог еще не был преодолен...»42. Возможно, это произойдет уже в ближайшее время. Особое внимание к изучению феномена террора со стороны самых разных представителей гуманитарного знания дает надежду на то, что исследователи смогут вырваться из «замкнутого круга» ограниченного числа исторических источников, подходов и оценок, утвердившихся в отечественной исторической науке. Симптомами грядущего прорыва стала серия публикаций, посвященных различным аспектам феномена политического терроризма, появившаяся в российских научных журналах в 2008—2010 гг.43 На наш взгляд, она представляет собой самостоятельное историографическое явление и требует отдельного глубокого исследования.
Другим фактором, оказывающим самое серьезное воздействие на проведение исторических исследований, посвященных политическому террору XX века, является стремительное развитие интернет-технологий. Первые публикации, посвященные истории и практике российского терроризма, стали появляться в русскоязычном сегменте Интернета еще в конце XX в. В начале XXI в. поток таких публикаций стал стремительно нарастать. Так на страницах электронного журнала «Полемика» были опубликованы статьи О. В. Будницкого, посвященные своеобразной этике терроризма45, в некоммерческом
И. В. Сибиряков
электронном издательстве «Академическая мысль» была опубликована статья Ю.В. Варфоломеева «“Русский способ”. Феномен революционного терроризма в России в начале XX в.»46, в электронном литературно-философском журнале «Топос» была опубликована статья Г. Грузмана «Природа террора и террор природы»47, в журнале «Самиздат» была помещена статья О. М. Хлобустова «Большевики и политический терроризм в России»48 и т. д.
На сегодняшний день вопросы истории террора в той или иной степени освещаются, как на специализированных сайтах, таких как сайт «Террору — нет»49, сайт «Мемориал»50, сайт «Наука и образование против террора»51 и др.52, так и в рамках общественно-политических и исторических дискуссий, которые периодически происходят на самых разных Интернет-площадках. В центре этих дискуссий в разное время были самые разные вопросы, связанные с историей политического терроризма в России, например, вопрос об отношении к политическому террору лидера большевиков
В. И. Ленина, вопрос об источниках финансирования террористической деятельности, вопрос о взаимоотношениях русских террористов с иностранными спецслужбами и т. д.53.
В большом количестве в интернете представлены курсовые работы и рефераты, посвященные проблемам политического терроризма в России в
XX в.54 Постепенно в русскоязычном секторе Интернета формируется достаточно большой объем полнотекстовых материалов, так или иначе связанных с историей «русского террора». Часть публикаций, посвященных истории террора и осуществленных ранее в традиционной форме в последние годы активно переводятся в формат электронных текстов и появляются на самых разных ресурсах55.
Но круг авторов серьезно и последовательно работающих над данной проблемой в рамках российского Интернет-сообщества очень напоминает круг авторов, публикующих свои материалы по истории политического террора в традиционных научных изданиях. Узость этого круга составляет одну из самых серьезных проблем для развития отечественной историографии истории политического терроризма в России в ближайшие годы.
Анализ исторических исследований, посвященных истории политического террора в России в начале XX в., и опубликованных на русском языке за последние 15—20 лет, позволяет сделать ряд выводов. Проблема политического терроризма в России в начале XXI в., к сожалению, сохраняет свою актуальность, что придает исследованиям, посвященным истории терроризма особое значение. С учетом политической, психологической, социальной, исторической составляющей этой проблемы, можно предположить, что исследования феномена «русского террора» будут продолжаться еще долго. Среди наиболее перспективных направлений этих исследований с учетом ограниченности источниковой базы и неизбежной политизации любого научного проекта такого рода, на наш взгляд, можно выделить такие направления, как историко-культурологический анализ моделей поведения различных групп населения страны, в той или иной степени причастных к под-
готовке или проведения террористических актов; более глубокое исследование дискурсивных практик сторонников и противников террористических методов ведения политической борьбы в России в начале XX в., изучение особенностей восприятия политического терроризма различными группами населения в различных регионах страны. Мы разделяем точку зрения В. Э. Багдасаряна и А. А. Бакаева утверждавших, что «весьма перспективной представляется разработка лишь сформулированной в западной историографии проблемы религиозных истоков русского революционного терроризма»56.
Реализация любого из этих проектов потребует объединения усилий представителей самых разных областей гуманитарного знания, выработки особых методологических схем, широкого диалога с представителями отечественной и зарубежной науки, спецслужб, средств массовой информации. Стремительные темпы развития современных информационных технологий позволяют успешно реализовать такие проекты уже в обозримой исторической перспективе.
Примечания
1. Работа выполнена в рамках аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2009—2010 гг.). Мероприятие 1».
2. Терроризм в современной России: состояние и тенденции («круглый стол») // Социологические исследования. — 2001. — № 5, — С. 3—11; Ольшанский Д. В. Психология террора. — Екатеринбург : Деловая книга; М. : Академический проект. ОППЛ, 2002; Пайн Э. А. Социальная природа экстремизма и терроризма // Общественные науки и современность. — 2002. — № 4. — С. 113—124; Кива А. В., Федоров В. А. Анатомия терроризма // Общественные науки и современность. — 2003.— № 1, —С. 130—142.
3. Будницкий О. В. «Кровь по совести»: терроризм в России (вторая половина XIX — начало XX века) // Отечественная история. — 1994. — № 6. — С. 203—208; История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях / авт.-сост. О. В. Будницкий. — Ростов н/Д. : Феникс, 1996; Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология. Вторая половина XIX — начало XX в. — М. : РОССПЭН, 2000 и др.
4. Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении... — С. 15.
5. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях... — С. 21.
6. Итенберг Б. С. Российская интеллигенция и Запад. Век XIX. — М. : Наука, 1999. — С. 209—214.
7. Кошель П. А. История наказаний в России. — М. : Голос, 1995. — С. 297.
8. Могильнер М. Мифология подпольного человека.—М. : НЛО, 1999.
9. Баранов А. С. Образ террориста в русской культуре конца XIX — начала XX века (С. Нечаев, В. Засулич, И. Каляев, Б. Савинков) // Общественные науки и современность.— 1998. — №2. — С. 181—191.
10. http://magazines.шss.nJ/novyi_mi/2003/l 1/Н1ут.Мт1
11. Павлов Д. Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции. — М. : Изд-во ВЗПИ, 1989.
12. ЛеоновМ. И. Партия социалистов-революционеров в 1905—1907 гг. — М.: РОССПЭН, 1997; Морозов К. Н. Партия социалистов-революционеров 1907—1914 гг. — М. : РОССПЭН, 1998; Городницкий Р. А. Егор Созонов: мировоззрение и психология эсера-террориста // Отечественная история. — 1995. — № 5.
13. Страда В. Гуманизм и терроризм в русском революционном движении // Вопросы философии. —
1996.— № 9. — С. 90—119; Сазонов И. А. Политический экстремизм и проблема его категориального осмысления // Вестник Московского университета. — Сер. 12. Политические науки. — 2000. — № 2. — С. 107—116; СуворовА. И. Политический терроризм в России XIX— начала XX веков. Истоки, структура, особенности // Вопросы социологии. — 2002. — №7. — С. 54—61; Пиджаков А. Ю. Борьба с политическим экстремизмом и терроризмом: Проблемы изучения // Правоведение. — 2003. — № 3 (248). — С. 234—244; Наумов А. Проблема революционного экстремизма и терроризма в романе Ф. М. Достоевского «Бесы» // Законность. — 2006. — № 5.— С. 46—50 и др.
14. Суворов А. И. Указ. соч. С. 54—55.
15. Там же. — С. 58.
16. Суворов А. И. Борьба с терроризмом в России в XIX — начале XX века. (Историко-правовое исследование антитеррористической деятельности правоохранительных органов дореволюционной России). — М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2002.
17. Там же. — С. 66, 270.
18. Лонге Ж., Зильберг Г. Террористы и охранка. — М.: Советская Россия, 1991; Хейфиц А. Революционный террор в России. 1894—1917 гг. —М. : КРОН-ПРЕСС, 1997 и др.
19. Хейфиц А. Революционный террор в России... — С. 344.
20. Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. — М. : РОССПЭН, 2001. — С. 84.
21. Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: Идеология, этика, психология: вторая половина XIX — начало XX в.: дис. ... докт. ис-тор. наук. — М., 1998; Баранов А. С. Революционный терроризм как феномен русской культуры конца XIX — начала XX века : дис ... канд. культ, наук. — М., 2000; Трошин Н. В. Административно-полицейские органы царской России в борьбе с экстремизмом и террором во второй половине XIX — начале XX в. : дис. ... канд. ист. наук. — Владимир, 2000 и др.
22. Рыбкин А. А. Политический терроризм в провинции в 1905—1907 гг. (на материалах Костромской, Тверской, Ярославской губерний): дис. ... канд. ист. наук. — Кострома, 2007.
23. Куканов А. В. Государственная власть и политический терроризм партии социалистов-революционеров (1900—1905гг.) : дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2007.
24. Шр://сПЬане.ш/аЛ1с1е/06042009_реШЫю^VмЫ 1
25. Бакаев А. А. Историография российского революционного терроризма конца XIX — начала XX века : дис.... д-ра ист. наук. — М., 2005.
26. Багдасарян В. А., Бакаев А. А. Российский революционный терроризм через призму исторической и общественно-политической мысли. — М.: ВНИИ МВД России, 2004; Бакаев А. А. Отечественная историография политического терроризма в российской империи начала XX в. — М. : ВНИИ МВД России, 2005.
27. Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. — М. : Мемориал, 1996.
28. Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология... — С. 16.
29. http://magazines.russ.ги/шп'_уип/1999/6/апатпег-pr.html и др.
30. http://myrt.ru/news/history/204-eshhe-raz-o-dele-zasulich-i-liberalnom.html; http://magazmes. russ.ru/ пе-уа/2005/12Ла1 l.html http://nash-sovremennik.ru /р.рЬр?у-=<Ю05&п=НШс1=5 и др.
31. См.: Политическая полиция и политический терроризм в России. (Вторая половина XIX — начало XX веков) : сб документов. — М. : АИРО - XX, 2001 и др.
32. Политическая полиция и политический терроризм в России. (Вторая половина XIX — начало XX веков)...— С. 20.
33. Савинков Б. В. Воспоминания террориста. — М.: Мысль, 1991.
34. Спиридович А. Записки жандарма. — М. : Худож. лит., 1991.
35. Там же. — С.47.
36. Письма Азефа: 1893—1917 / сост. Д. Б. Павлов,
3. И. Перегудова. — М.: Терра, 1994.
37. Там же. —С. 9.
38. «Это я виноват...» : эволюция и исповедь террориста: Письма Егора Созонова с комментариями / сост. и коммент. А. Ф. Савина. — М. Языки славянской культуры, 2001, —С. 15.
39. Исаева Т. Б. История политического терроризма в России. Вторая половина XIX — начало XX в. : метод, пособие. — Саратов : Изд-во СГУ. — С. 9.
40. Одесский М. П., Фельдман Д. М. Поэтика террора и новая административная ментальность: очерки истории формирования. — М. : Российск. гос. гуманит. ун-т,
1997.
41. Там же. —С. 8.
42. Там же. С. 184.
43. Багдасарян В. Э,, Бакаев А. А. Указ. соч. — С. 158.
44. Журавлев Д. А. СМИ и терроризм // Общественные науки и современность. — 2009. — № 5. — С. 71—80; Пастухов В. Б. Терроризм в информационносемиотическом и мифологическом контексте // Общественные науки и современность. — 2008. — № 3. — С. 92—101; Толмач А. Д. Феномен терроризма в массовом сознании // Социологические исследования. — 2009. — № 4. — С. 82—88; Чудинов С. И. Феномен аберрационной совести в народническом терроризме // Вестник Чел. гос. ун-та. — 2010. — № 1 (182). — С. 120—124 и др.
45. http://wvvw.irex.rU/press/pub/polemika/l 1/Ьис1т1гкп/
46. http://klio.3dn.ru/publ/37-l-0-116
47. http://topos.ru/article/6329
48. http://zhurnal.lib.ni/h/hlobustow_o_m/bolschev.shtml
49. http://www.terrorunet.ru/history/
50. http://www.memo.ru/
51. http://www.scienceport.ru/content/istoriya-terrorizm-гоббИ
52. http://terronstica.info/forum и др.
53. Ьйр:/Мшта1.НЬ.ги/11/ЫоЬши^_о_т/Ьо1зс11еу.5М-т1; http://www.rusnation.org/stat/pub037.shtml; Ьйр://ЫЬ-lia-v.narod.rU/K/175.html; http://www.ko.ru/document_for_ print.php?id=3059; http://zhurnal.lib.ru/li/hlobustow_o_m/ Ьо^сЬеу.зМтк http://www.contrtv.ru/common/2707/; http://clubs.ya.ru/4611686018427402148/replies.xml7item_ по=67801&пспк!=5493 и др.
54. http://revolution.allbest.ru/history/00034669_0.html; http://www.bankareferatov.ru/ru/referat/?id=76223 и др.
55. http://logic.ru/ru/node/406;http://www.agentura.ru/ си1Шге007/Ыз1огу/ЬП920/; http://www.archipelag.ru/geo-politics/piryadok/terror/ter/; http://psyfactor.org/lib/terrorl 1. Ьйп и др.
56. Багдасарян В. Э., Бакаев А. А. Указ. соч. — С. 117.
Поступила в редакцию 17 июня 2010 г.
СИБИРЯКОВ Игорь Вячеславович, д. и. н., профессор, зав. кафедрой истории России ЮУрГУ. E-mail: [email protected]
SIBIRYAKOV Igor Vyasheslsvovish PhD in History, professor. Since 1999 is the Head of the History of Russia department of SUSU. E-mail: [email protected]
