CC BY
132
АСПЕКТЫ ИНФОРМАЦИОНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРИЗМУ
УДК 94''19/20''
ФЕНОМЕН ЖЕНСКОГО ТЕРРОРИЗМА: ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР
THE PHENOMENON OF WOMEN'S TERRORISM: HISTORIOGRAPHICAL REVIEW
В статье предпринята попытка дать характеристику основной литературы, освещающей проблему возникновения женского терроризма в русском освободительном движении. Автор, исследуя большой массив существующей литературы о революционном терроризме, акцентирует внимание на той, в которой затронута проблема места и роли женщин-революционерок в террористической деятельности. В статье сделан вывод о том, что литература постсоветского периода, посвященная российскому революционному терроризму, используя плюрализм подходов, существенно расширила рамки изучения проблемы.
Ключевые слова: революционный терроризм, женщины-террористки, Боевая организация, эмансипация, партия социалистов-революционеров.
The paper presents an overview of major academic papers that illustrate the problem of women's terrorism in the Russian liberation movement. Having examined a large range of existing literature on the revolutionary terrorism, the author focuses on the works that study the role and place of women revolutionaries in terrorist activities. The paper concludes that the post-Soviet literature devoted to the Russian revolutionary terrorism contains diverse approaches and significantly expands the scope of the study of the problem.
Keywords: revolutionary terrorism, women suicide-bombers, Fighting Organization, emancipation, Socialist-Revolutionary Party.
аспирант кафедры истории России, ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского», г. Саратов
postgraduate student of the department of Russian history, Saratov State University, Saratov
Калмыкова Анна Аркадьевна
Kalmykova Anna Arkadyevna
e-mail: [email protected]
В последнее время наблюдается всплеск интереса исторической науки к вопросу революционного терроризма. Однако данная проблематика настолько многогранна, что многие аспекты так и остались в тени внимания историков. Комплексного труда, который бы освещал неоднозначную тему участия женщин в терроре, на сегодняшний день не создано.
Стоит, однако, заметить, что и сама проблема революционного терроризма долгое время освещалась лишь в контексте других тем, чаще всего в рамках изучения истории левых партий или Революции 1905 - 1907 гг. Все же в ряде работ имеются отрывочные сведения, затрагивающие аспект участия женщин в терроре. В данной статье мы попробуем вычленить среди существующей литературы, посвященной теме революционного терроризма, ту, в которой имеет место интересующая нас проблема.
Следует сразу указать, что западные ученые сделали в этом направлении гораздо больше, чем наши соотечественники. На исследование темы террористического движения повлияло развитие гендерной историографии: участие слабого пола в таком неженском деле, как терроризм, особенно заинтересовало зарубежных историков. Американская исследовательница Эми Найт еще в 1975 г. обратила внимание на данный концепт в статье «Женский терроризм в партии социалистов-революционеров» [10]. Она рассматривала феномен женского терроризма в России в контексте процесса эмансипации женщин: вследствие того что для женщин, по сути, самореализация ограничивалась сферами учительствования и медицины, участие в экстремистских организациях был своеобразным вызовом обществу [10].
Исследовательница указывает на то, что среди членов террористических организаций особенно много было девушек, принадлежавших к еврейской национальности. По подсчетам Эми Найт они составляли 30% от женской части партии социалистов-революционеров. Еврейки были закрепощены в своих семьях при традиционном социальном укладе еще больше, чем русские женщины, поэтому, полагала Э. Найт, «уход еврейской девушки в террор являлся актом личного освобождения» [10].
Один из самых интереснейших аспектов, который Э. Найт особо выделяет в числе причин, побудивших женщин взяться за оружие, - суицидальная патология, присущая, кстати, в том числе мужчинам, входившим в террористические организации. Найт отмечала, что «склонность к самоубийству была частью менталитета террористов, поскольку террористи-
ческий акт часто был и актом самоубийства» [10]. «Террор, - продолжала она, - становился их целью, способом существования. Далекие политические и социальные цели отодвигались на задний план необходимостью участвовать в боевых акциях» [10].
Э. Найт реконструирует психическое состояние и ценностные ориентации эсеровских террористок Зинаиды Коноплянниковой, Марии Школьник, Евстилии Рогозниковой, Марии Селюк, Фрумы Фрумкиной, Татьяны Леонтьевой, Софьи Хренковой и др. У всех них автор обнаруживает симптомы тяжелых психических недугов, сублимировавшихся в предрасположенность к суициду. Эсерка Ф. Фрум-кина признавалась: «Меня всегда привлекала мысль о совершении террористического акта. Я думала и думаю до сих пор только об этом, желала и желаю только этого. Я не могу себя контролировать». По мнению Э. Найт, причины, приведшие известную эсерку Фрумкину к террористической деятельности, проистекали из неполноценности и стремления самоутвердиться как личности [10].
Неоценимый вклад в изучение проблемы участия женщин в террористических организациях внесла еще одна американская исследовательница Анна Гейфман. Ее фундаментальный труд «Революционный террор в России. 1894 - 1917» [5] базируется на обширном корпусе источников и содержит уникальные статистические данные о возрастном, социальном и национальном составе женщин, входивших в число террористических партий. Гейф-ман акцентирует внимание на крайнем фанатизме, который был присущ женщинам, шедшим в террор. «Их готовность жертвовать собой ради своих убеждений проецировала православный идеал женщины-мученицы на более чем светскую область - в сферу политического радикализма» [5].
Одна из главных задач ее труда заключалась в стремлении «демифологизировать и де-романтизировать русское революционное движение, самое революцию и ее участников, которых столь облагородили и возвысили далеко не беспристрастные мемуаристы» [5]. Именно терроризм, с ее точки зрения, а не массовое движение, играл главную роль в Революции 1905 - 1907 гг. и во всей политической истории начала XX в.
Несмотря на то что труд А. Гейфман во многом определил развитие отечественной историографии революционного терроризма, исследователь О.В. Будницкий полемизирует с американской коллегой по ряду вопросов. Так, он не разделяет точки зрения Гейфман на революционеров только как на экстремистов, ис-
Научно-практический журнал. ISSN 1995-5731
пользующих любые средства в борьбе против легитимной власти. Будницкий обвиняет Гейфман в идеологической установке, свойственной советской исторической науке. Подобный однобокий взгляд на проблему и трактовка источников лишь с одной стороны, заявляет он, лишают исследование целостной картины событий [2].
Также среди западных историков, изучавших революционный терроризм, следует указать монографии и статьи П. Аврича, О. Радки, А. Улама, Д. Харди, М. Хилдермейера. Такой повышенный интерес зарубежных историков к истории экстремистского движения был связан со всплеском терроризма на Западе в 1970-е гг. На фоне возросшей террористической угрозы актуализировался вопрос об истоках этого явления. При этом Россия часто именовалась у западных историков не иначе как «родиной террора», а «Народная воля» - первой террористической организацией.
Американский историк Н. Неймар одним из первых попытался детально проанализировать проблему терроризма в России конца XIX - начала XX вв. в статье «Терроризм и падение имперской России», где им была предпринята попытка периодизации революционного терроризма. Согласно статистике Н. Нэймарка женщины составляли почти треть в Боевой организаций эсеров и четверть по российским террористическим организациями в целом.
Необходимо также отметить труд Л.Г. Прайсмана «Террористы и революционеры, охранники и провокаторы» [9], в котором рассматривается становление и развитие Боевой организации партии социалистов-революционеров, а также влияние этой террористической коалиции на социально-политическую историю России начала XX в. Автор попытался выявить причины, толкавшие представителей различных классов и сословий к тому, чтобы посвятить свою жизнь террору. Данная работа Прайсмана характерна глубоким анализом деятельности не только партии социалистов-революционеров, но и других террористических организаций - Летучего боевого отряда Северной области, Центрального боевого отряда и ряда других менее известных групп.
В отечественной исторической науке революционный терроризм долгое время был белым пятном, не говоря уже о таком узком его аспекте, как женское участие в терроре. Изучение террора в России связано прежде всего с именем О.В. Будницкого, который первым среди российских историков взял в разработку тему революционного терроризма в качестве самостоятельной проблемы.
Будницкий в монографии «Терроризм в российском освободительном движении» [2] одним из первых детально рассмотрел вопрос революционного терроризма. В своей работе он не преминул отметить: «Парадокс историографической ситуации заключается в том, что, с одной стороны, отечественными исследователями опубликованы сотни, если не тысячи, работ, посвященных тем или иным аспектам революционного движения в России, в которых в той или иной степени затрагивалась и проблема революционного терроризма; с другой - история революционного терроризма как самостоятельная исследовательская проблема стала рассматриваться в отечественной историографии совсем недавно» [2].
Кроме этого, он единственный отечественный историк, который непосредственно затронул участие женщин в терроризме, издав сборник воспоминаний участниц террористических актов «Женщины-террористки в России. Бескорыстные убийцы» [1] и написав к этому сборнику вступительную статью, где, помимо прочего, указал такие мотивы, толкавшие женщин взяться за револьвер: «К причинам социальным и политическим добавлялись и специфические "половые" - женщины не имели возможности поступать в университеты, их профессиональная карьера была ограничена только сферой преподавания и медицины, и то не в полном объеме» [1].
Ученый характеризует положение женщин как лиц, вытесненных на периферию правового поля в существовавшей государственной системе. Такая же проблема была актуальна и для евреев. Именно поэтому так высок был процентный коэффициент женщин и евреев среди участников революционного терроризма. На долю женщин приходится почти треть от участников Боевой организации партии социалистов-революционеров, а террористические группы максималистов и анархистов были почти полностью представлены еврейской нацией. Подобное положение дел исследователь объясняет радикальной формой борьбы за эмансипацию женской половины общества и еврейского населения при отсутствии легальных средств [1].
Вслед за западными историками О.В. Буд-ницкий развивает в своих трудах теорию о суицидальной мотивации поведения террористов. Для многих из них, полагает исследователь, участие в террористической борьбе объяснялось тягой к смерти: «Не решаясь покончить самоубийством, в том числе по религиозным мотивам (ведь христианство расценивает самоубийство как грех), они нашли для себя такой нестандартный способ рассчитаться с жиз-
нью, да еще громко хлопнув при этом дверью» [3].
На том научные изыскания, касающиеся патологии участия женщин в терроризме, заканчиваются. Однако, так как эта тема является составной частью такой вехи на исторической сцене, как революционный терроризм, необходимо указать тех ученых, кто поднял эту проблему и продвинул на более высокий уровень изученности.
Р.А. Городницкий и К.Н. Морозов ввели в научный оборот обширный пласт закрытых архивных источников по истории эсеровского терроризма. На их основании Городницкий подвергает терроризм статистическому анализу. В своих трудах ученый реконструировал облик Боевой организации эсеров по половому, возрастному, сословному, образовательному составу.
Также именно Р.А. Городницкий одним из первых историков разработал периодизацию отечественной литературы, посвященной изучению революционного терроризма. Им были выделены четыре основных периода в изучении данной проблемы [6]. Первый выделенный им период - вторая половина 1910 - начало 1930-х гг., когда непосредственные очевидцы и участники событий пытались осмыслить и проанализировать явление терроризма. Второй период охватывает собой середину 1930 - конец 1950-х гг. В это время не велось исследований по теме индивидуального политического терроризма. Третий период включает в себя середину 1960 - 1980-х гг. Он характерен изучением истории терроризма как тактики мелкобуржуазных партий на основе ограниченного в доступе комплекса источников. Четвертый период начался с конца 1980-х гг. Шло вовлечение в поле зрения историографии нового многочисленного корпуса источников, проявлялась идеологическая свобода авторов в концептуальных оценках террористической деятельности.
Данная периодизация наиболее конструктивна, как нельзя лучше отражает специфику изучения террора в отечественной науке.
Долгое время в историографии революционного терроризма оставался неизученным период после разоблачения Евно Азефа в 1909 г. Первопроходцем в исследовании этой темы является К.Н. Морозов. На основании обширного корпуса архивных материалов автор дает объективный анализ последней попытки «штурма» самодержавия, предпринятой ПСР [9]. Также изучению феномена одной из самых зловещих фигур революционной эпохи России, двойного агента и провокатора, «архитектора» террора - Е.Ф. Азефа - посвя-
тил свою статью Ю.В. Варфоломеев. Автор, привлекая ранее не вводившиеся в научный оборот материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, провел историко-психологический анализ личности и деятельности Евно Азефа [4].
Такой крупный историк, как М.И. Леонов, рассматривал террористическую борьбу социалистов-революционеров как компонент массовой революционной работы, не противопоставляя ее широкому общественному движению, а определяя в качестве его лакмусовой бумаги. Давая характеристику тактике эсеров, Леонов отмечает: «Особая роль в повышении революционного настроения масс, приобщении их к политической деятельности на примере самопожертвования героя отводилась террору. Террористические покушения (по мысли эсеров) ослабляли, устрашали, дезорганизовывали, сдерживали произвол правительства, воспитывали в массах умение бороться. Много говорилось о слиянии индивидуального террора и массового движения» [8].
К. В. Гусев в монографии «Рыцари террора» приводит тезис об исторической обреченности и авантюризме террористического движения в России. Помимо этого, Гусев констатирует, что именно террористическая практика способствовала угасанию деятельности партии социалистов-революционеров.
Нельзя не указать на статью «Эсеровская богородица», принадлежащую перу Гусева, в которой он писал о М.А. Спиридоновой. В ней он характеризует Спиридонову, одну из главных террористических дев, как идеализируемую персону для социалистов-революционеров. Однако же само по себе определение террористки-убийцы, женщины, не ставшей матерью, в качестве богородицы является подменой не только исторического, но и нравственного свойства [7].
Одной из последних работ, посвященных проблемам революционного терроризма, стала монография Ю.В. Варфоломеева «Знаменитые судебные процессы по делам революционных террористов в России (1901 - 1911)», в которой автор с привлечением судебно-след-ственных материалов и архивных документов рассматривает семь знаменитых судебных процессов террористов в России начала XX в. [3]. В центре внимания автора громкие и характерные судебные процессы 1901 - 1911 гг. по делам о политических убийствах и заговоре на цареубийство. На основе анализа документов судебных процессов, воспоминаний современников, партийной печати и материалов прессы он исследует феномен революционного терроризма в России, проблемы этики, пси-
Научно-практический журнал. ISSN 1995-5731
хологии и тактики этого политико-криминального явления, а также идеологию радикальных партий, мировоззрение революционеров-террористов и меры по противодействию террору со стороны правоохранительных органов Российской империи. Однако в работе не рассмотрены судебные процессы по делам женщин-террористок, так как это, очевидно, не входило в замысел и задачи его исследования.
Таким образом, литература постсоветского периода, посвященная российскому револю-
ционному терроризму, используя плюрализм подходов, существенно расширила рамки изучения проблемы. В 1990-е гг. впервые вводятся в научный оборот недоступные прежде источники, с этого времени начинают разрабатываться не затрагиваемые прежде исторической наукой темы.
Многое еще предстоит ученым извлечь из закромов прошлого. Надеемся, что тема женского терроризма также попадет под более детальное рассмотрение.
Библиографический список (References)
1. Будницкий О.В. Женщины-террористки в России: [Бескорыстные убийцы] / сост., вступ. ст. и прим. О.В. Будницкого. Ростов н/Д: Феникс, 1996. С. 3 - 28.
Budnitskiy O.V. (1996) Zhenshchiny-terroristki v Rossii: [Beskorystnyye ubiytsy] / sost., vstupit. st. i primechaniya O.V. Budnitskogo [Female suicide-bombers in Russia: [Unselfish killers] / compiled, foreword and notes by O.V. Budnitskiy]. Rostov n/D: Feniks.
2. Он же. Терроризм в российском освободительном движении: Идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX вв.). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. С. 15, 26.
Budnitskiy O.V. (2000) Terrorizm v rossiyskom osvoboditel'nom dvizhenii: Ideologiya, etika, psikhologiya (vtoraya polovina XIX - nachalo XX vv.) [Terrorism in the Russian liberation movement: ideology, ethics, psychology (second half of XIX - early XX centuries)]. Moscow: «Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN).
3. Варфоломеев Ю.В. Знаменитые судебные процессы по делам революционных террористов в России (1901 - 1911). Энгельс: Ред.-изд. центр Поволжского кооперативного института, 2009. С. 66.
Varfolomeyev Yu.V. (2009) Znamenityye sudebnyye protsessy po delam revolyutsionnykh terroristov v Rossii (1901 - 1911) [Famous trials of the revolutionary terrorists in Russia (1901 - 1911)]. Engel's: Red.-izd. tsentr Povolzhskogo kooperativnogo instituta.
4. Он же. Евно Азеф: Провокация и террор (по материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства) // Известия Саратовского университета. Новая серия. 2013. Сер. «История. Международные отношения». Т. 13. Вып. 4. С. 22 - 28.
Varfolomeyev Yu.V. (2013) Yevno Azef: provokatsiya i terror (po materialam Chrezvychaynoy sledstvennoy komissii Vremennogo pravitel'stva) [Yevno Azev: provocation and terror (based on the archives of the Extraordinary Inquiry Commission of the Provisional Government)] // Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. 2013. Ser. «Istoriya. Mezhdunarodnyye otnosheniya». Vol. 13. Is. 4. P. 22 - 28.
5. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894 - 1917 / пер. с англ. Е. Дорман. М.: КРОН-ПРЕСС, 1997. С. 16, 17.
Geyfman A. (1997) Revolyutsionnyy terror v Rossii, 1894 - 1917 [Revolutionary terror in Russia in 1894 -1917]. Moscow: KRON-PRESS.
6. Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901 - 1911 гг. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1998. С. 5.
Gorodnitskiy R.A. (1998) Boyevaya organizatsiya partii sotsialistov-revolyutsionerov v 1901 - 1911 gg. [Fighting Organization of the Socialist-Revolutionary party in 1901 - 1911]. Moscow: «Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN).
7. Гусев К.В. Эсеровская богородица. М.: Луч, 1992.
Gusev K.V. (1992) Eserovskaya bogoroditsa [The Virgin Mary of the Socialist-Revolutionary party]. Moscow: Luch.
8. Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905 - 1907 гг. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997. С. 125 - 126.
Leonov M.I. (1997) Partiya sotsialistov-revolyutsionerov v 1905 - 1907 gg [The Socialist-Revolutionary Party in 1905 - 1907]. Moscow: «Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN).
9. Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2001.
Praysman L.G. (2001) Terroristy i revolyutsionery, okhranniki i provokatory [Terrorists and revolutionaries, guards and provocateurs]. Moscow: «Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN).
10. Knight A. Female Terrorists in the Russian Socialist Revolutionary Party // The Russian Review. 1979. Vol. 38. № 2. P. 144 - 146, 150, 152, 153.
