CC BY
107
ГЕОЛОГИЯ
УДК 551.8:574:551.799
М. В. Шитов, Э. С. Плешивцева1, А. А. Потапович
ИСТОРИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ НИЖНЕГО ПОВОЛХОВЬЯ: НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД
Введение. Нижнее Поволховье и южное Приладожье — районы, плотно заселенные уже в неолите. Это стало ясно еще 130 лет назад, после открытия на трассе Новоладожского канала под 6-метровой толщей песков Ладожского озера, так называемых, «Приладожских стоянок». Их изучение со всей очевидностью показало тесную связь между природной средой и древним человеком, что позволило А. А. Иностранцеву сформулировать до сих пор актуальный тезис: «Здесь натуралист... может дать звено, но связующее уже историю Земли с историей человечества...» [1, XIV]. Этот тезис был развит в работах Ю. Айлио, Н. Н. Соколова, Б. Ф. Землякова, К. К. Маркова и Г. Н. Лисицыной, которые обосновали хронологию неолита и эпохи раннего металла Приладожья и показали, что развитие археологических культур района происходило на фоне знакопеременных изменений уровня Ладожского озера.
Несмотря на значительный прогресс в изучении голоценовой истории Ладоги, многие вопросы палеоэкологии древних жителей Приладожья остаются нерешенными. Так, до сих пор неизвестны хронология освоения ландшафтов, хозяйственный уклад носителей различных археологических культур и возраст очень важного палеоэкологического рубежа — перехода от присваивающего к производящему хозяйству. Совершенно неизвестна и связь этих событий с изменениями культурно-исторического контекста, миграционными и этногенетическими процессами, которые привели в итоге к возникновению в середине VIII в. от Р. Х. древнейшего протогородского центра будущей Северной Руси — Ладоги. Весьма перспективным и едва ли не единственным методом решения этих проблем является индикация антропогенного воздействия на палеоландшафты.
Объекты и материалы исследования. В 2002-2005 гг. нами был изучен ряд разрезов озерно-аллювиальных отложений ладожской трансгрессии. Озерно-аллювиальные отложения ладожской трансгрессии слагают так называемую чернавинскую террасу р. Волхов (5-6 м над уровнем воды, отметка площадки — 10-11 м абс. высоты; возраст — около 2000 лет [2]). Наиболее полные их разрезы описаны в районе Любшанского городища, на территории Земляного городища в Старой Ладоге и (верхняя часть) в урочище Плакун против Староладожской крепости. Для сравнения, эти отложения были изучены и в нижнем течении р. Паша. Хронологический объем этих разрезов — от второй половины атлантического до рубежа ранне- и среднесубатлантического времени. Кроме того, в ходе
1 Петербургская комплексная геологическая экспедиция.
© М. В. Шитов, Э. С. Плешивцева, А. А. Потапович, 2008
раскопок М. А. Юшковой 2002 г. поселения эпохи раннего металла (ЭРМ) Шкурина Горка, были отобраны и переданы нам для изучения 16 образцов культурного слоя и погребенных почв из этого памятника.
Методы исследования. Для индикации антропогенного воздействия на палеоландшафты нижнего Поволховья применялась стандартная методика, основанная на соотношении пыльцы различных экологических групп растений-индикаторов антропогенно-нарушенных местообитаний. Группы растений-индикаторов были выделены согласно классификации К. Е. Бэра [3] и Б.-Э. Берглунда [4] с некоторыми изменениями. Описание и таксономический состав групп приведены в [5].
Принципы интерпретации данных: эффект колебания уровня воды. Пригодность для заселения аллювиальных ландшафтов нижнего Поволховья в голоцене контролировалась одним природным фактором — уровнем воды Ладожского озера. В ходе позднеголоценовой трансгрессии, начавшейся более 5000 л. н., он достиг максимума (не менее 15-16 м абс. высоты) около 3000 л. н., после чего началась регрессивная фаза. Снижение уровня воды до высоты, на которой залегает основание культурного слоя на земляном городище в Старой Ладоге (10 м абс. высоты) произошло приблизительно 2000 л. н., а до современной отметки (около 5 м абс. высоты) — в позднем средневековье [2, 6]. Возможно, что регрессия сопровождалась осцилляциями и несколькими периодами стабилизации уровня воды [7]. Поэтому освоение ландшафтов нижнего Поволховья на протяжении от неолита до средневековья происходило на фоне изменений уровня р. Волхова: сперва — подъема, а затем — снижения.
Как мы отмечали ранее [2], при снижении уровня воды возникали новые местообитания, которые в ходе первичной сукцессии последовательно занимали водные, околовод-ные, луговые и лесные сообщества. Поэтому при интерпретации палинологических данных в контексте антропогенного воздействия на ландшафты необходимо учитывать, что увеличение в составе палиноспектров участия пыльцы травянистых растений, в том числе пыльцы растений-индикаторов нарушенных местообитаний, может быть связано с эффектом колебания уровня воды, а не с хозяйственной деятельностью древнего человека.
Результаты исследования. Атлантико-субборельное время. На площадке чер-навинской террасы на правом берегу р. Волхов выше устья р. Любши непосредственно под Любшанским городищем в 2004 г. был заложен 1,5-метровый шурф, продолженный до глубины 3,6 м скважиной. Отметка устья выработки — 9,5 м абс. высоты. Здесь был вскрыт следующий разрез (снизу вверх, рис. 1):
1. 3,5-0,95 м — гиттия глинистая;
2. 0,95-0,55 м — алеврит зеленовато-серый, неслоистый;
3. 0,55-0,25 м — алеврит песчанистый зеленовато-серый, неслоистый;
4. 0,25-0,00 м — современная гидроморфная почва с обломками известняка в нижней части профиля.
Слои 1-3 являются озерно-аллювиальными отложениями ладожской трансгрессии. В верхней части разреза (0,0-1,3 м) отбор проб производился через 5 см, в нижней (1,3-3,6 м) — через 25 см. Всего изучены 22 образца, в которых были определены ископаемые споры и пыльца, а также содержание органического углерода и потери при прокаливании (550 °С).2 Процентное содержание органического углерода (С , %) и потери при прокаливании (п. п. п., %) были определены с учетом гигроскопической влажности после
2 Содержание С в озерных отложениях связывают обычно с трофическим режимом палеоводоемов, а его в свою очередь — с палеоклиматическими условиями (см. например, [8, с. 39]). Такой подход кажется чрезмерным упрощением. Содержание С отражает скорее режим седиментации, а не палеоклиматы.
^ ^ Литология 20 40 60 80 0 10 20 30 0 10 20 0 10 20 0 10 20 30 0 10 0 10 0 10 0 10 0 10 0 20 40 0 20 20 20 20 20
*Г <#' ^
Палинолог: Плешивцева Э. С.
Рис. 1. Спорово-пыльцевая диаграмма отложений ладожской трансгрессии в разрезе чернавинской террассы р. Волхов при устье р. Любша.
современная почва;
Чт-,1 обломки
известняка; |=;:;:;=;| песчанистый алеврит;
:: | алеврит;
глинистая гиттия.
просушивания навески в течение 2,5 ч. при температуре 105 °С. Все образцы из этого разреза содержали большое количество ископаемых спор и пыльцы, что позволило надежно выделить 5 палинокомплексов (ПК, см. рис. 1).
ПК Lb-1 (глубина 1,6—3,5 м) установлен в глинистой гитти ладожской трансгрессии. В этом интервале разреза С , и п. п. п. составляют соответственно 4,57-6,33 и 12,80-15,84 %. В составе пыльцы и спор полностью доминирует пыльца деревьев и кустарников (58,7-88,3 %), при незначительном участии спор (11,3-14,3 %) и ничтожном пыльцы травянистых растений (0,0-0,4 %). Среди пыльцы основных лесообразующих пород преобладает пыльца сосны (Pinus sylvestris — от 17,1 до 19,1 %), ели (Pi-cea abies — от 14,4 до 17,7 %) и ольхи (Alnus spp.— от 14,3 до 17,9 %) при подчиненном участии пыльцы древовидных видов берез (Betula sect. Albae — от 9,3 до 12,6 %). Характерно значительное содержание пыльцы широколиственных пород: дуба (Quercus — от 7,2 до 9,7 %), вяза (Ulmus — от 5,6 до 8,0 %), липы (Tilia — от 5,1 до 14,0 %) и лещины (Cory-lus — от 10,5 до 14,0 %). Среди единичных пыльцевых зерен травянистых растений преобладает пыльца водных — Typha sp. (рогоз), Nupharsp. (кубышка), Myriophyllum sp. (уруть) и околоводных — Polygonum amphibium (горец земноводный) растений. Пыльца злаков (Poaceae), полыни (Artemisia) и лютика (Ranunculus) отмечена единично только в интервале 2,75-3,0 м. В составе спор доминируют споры папоротников (Polypodiaceae — от 55,6 до 71,9 %) и Sphagnum от 19,1 до 39,7 %) при незначительном участии спор плаунов (Li-copodium clavatum — от 4,7 до 8,5 %) и хвоща (Equisetum — от 1,7 до 3,9 %).
Состав пыльцы и спор ПК Lb-1 позволяет отнести его к атлантическому времени. Значительное участие в палиноспектрах пыльцы широколиственных пород является нетипичным для спорово-пыльцевых диаграмм северо-запада России. Оно обусловлено локальными причинами — широким распространением во время климатического оптимума широколиственных пород в каньонообразной долине р. Волхова. Это подтверждают и многочисленные находки стволов дубов в отложениях ладожской трансгрессии из этого района [1, 9]. Формирование ПК Lb-1 происходило в очень плотных, сомкнутых елово-сосновых лесах со значительной примесью широколиственных пород. Последние доминировали в долине Волхова, которая в это время была подтоплена в ходе ладожской трансгрессии по крайней мере до отметки 8,0 м абс. высоты (современный уровень — около 5 м). В действительности уровень воды тогда был выше, так как накопление мощной, литологически однородной толщи гиттии могло происходить только в достаточно глубоком водоеме. Почти полное отсутствие пыльцы травянистых растений, в том числе — индикаторов нарушенных местообитаний свидетельствует об отсутствии антропогенного воздействия на ландшафты.
ПК Lb-2 (глубина 1,17-1,60 м) установлен в глинистой гитти ладожской трансгрессии. Содержание органического углерода и п. п. п. составляют 4,75-5,62 и 17,72-21,05 %, т. е. они не изменяются по сравнению с предыдущим интервалом разреза. В этом ПК резко, почти в 2 раза, возрастает участие пыльцы ели (25,9-27,5 %) при одновременном уменьшении содержания пыльцы ольхи (10,2-10,6 %) и вяза (1,0-4,1 %); пыльца травянистых растений не отмечена, изменений в составе спор не происходит. Возраст отложений — ран-несуббореальный; признаков антропогенного воздействия на ландшафты нет.
ПК Lb-3 (глубина 0,87-1,07 м) установлен в глинистой гиттии и алевритах ладожской трансгрессии. В этом интервале разреза уменьшаются Со г (0,80-3,5 %) и п. п. п. (8,2613,86 %). Участие пыльцы ели достигает максимума (31,7-33,2 %), слегка возрастает содержание пыльцы ольхи (13,5-14,1 %), а дуба, вяза и липы — снижается, соответственно до 4,6-5,6 %, 2,3-2,9 % и 10,6-11,6 %. Единично встречается пыльца травянистых растений — Poaceae, Apiaceae, Typha, Nuphar. Максимума достигает участие Polypodiaceae в составе спор.
Возраст отложений — среднесуббореальный. Леса нижнего Поволховья остаются густыми; распространение широколиственных пород начинает сокращаться. Признаки антропогенного воздействия на ландшафты отсутствуют.
ПК Lb-4 (глубина 1,07-0,35 м) установлен в алевритах и песчанистых алевритах ладожской трансгрессии. Здесь С и п. п. п. достигают минимума во всем разрезе: соответственно 0,26-0,77 % и 7,21-8,18 %. В палиноспектрах доминирует пыльца ели (29,3-30,9 %), при значительном участии пыльцы сосны (15,9-17,8 %), ольхи (13,315,2 %) и древовидных видов берез (12,4-14,2 %). Уменьшается содержание пыльцы дуба (2,8-3,3 %), вяза (1,3-1,6 %) и лещины (6,8-7,7 %). Встречается пыльца Betula nana (до 1,5 %) и Poaceae (единично). Состав спор не изменяется.
Возраст отложений — позднесуббореальный. Изменения в составе пыльцы основных лесообразующих пород связаны с сокращением участия широколиственных пород в условиях позднесуббореального похолодания; признаки антропогенного воздействия на ландшафты отсутствуют.
ПК Lb-5 (глубина 0,25-0,35 м) выделен в песчанистых алевритах ладожской трансгрессии. Здесь возрастают Со г (2,54 %) и и п. п. п. (12,40 %). Возможно, это связано с влиянием почвенных процессов, а не с изначальным составом пород. В ПК Lb-5 происходят кардинальные изменения в составе палиноспектров: значительно сокращается участие пыльцы деревьев и кустарников (до 36,4 %) и возрастает — трав и кустарничков (9,1 %), а также спор (54,5 %). Резко уменьшается содержание пыльцы ели (14,5 %) и липы (1,4 %), увеличивается количество пыльцы сосны (28,2 %), древовидных видов берез (33,2 %) и ольхи (18,6 %); исчезает пыльца дуба, лещины и вяза. Встречается пыльца Betula nana (4,1 %). В группе пыльцы травянистых растений полностью доминирует пыльца Poaceae (76,4 %) при участии пыльцы Ranunculus sp. (7,3 %), Artemisia sp. (5,5 %), Apiaceae (5,5 %) и Rosaceae (5,5 %). В составе спор преобладают споры Bry-ales (48,5 %), а также Polypodiaceae (27,6 %), Sphagnum (16,1 %) и Lycopodium clavatum (7,0 %); встречаются споры Botrychium sp. (0,9 %).
Возраст отложений — субатлантический. Судя по значительному участию в палино-спектрах пыльцы травянистых растений, в это время происходит разряжение лесов и широкое распространение луговых местообитаний, на которых доминируют злаки. Появление этих местообитаний может быть отчасти связано со снижением уровня воды в ходе начавшейся регрессии Ладожского озера, при которой осушились склоны долины р. Волхова и сказался эффект колебания уровня воды. Значительное содержание пыльцы полыни (5,5 %) указывает, вероятно, на существование участков антропогенно-нарушенного субстрата.
В изученном разрезе была вскрыта 3,5-метровая толща отложений ладожской трансгрессии, накопление которой происходило в течение атлантического, всего суббо-реального и части субатлантического времени. Поскольку подошва гиттии атлантического возраста не была достигнута, время начала ее накопления осталось неизвестным. Тем не менее, очевидно, что оно началось задолго до конца атлантического периода, так как мощность гиттии этого возраста превышает 2,0 м. Следовательно, высокий уровень (более 8 м абс. высоты) установился уже в атлантическое время и оставался таким на протяжении всего суббореального периода.
Неожиданным является отсутствие признаков антропогенного воздействия на ландшафты в досубатлантическое время. В нижнем Поволховье и на южном побережье Ладожского озера известен ряд археологических памятников неолита, а также эпохи раннего металла (ЭРМ) [10, 11]. Их бытование приходится на вторую половину атлантического, суббореальное и начало субатлантического времени. Даже если неолитическое население с началом трансгрессии оставило прибрежную зону, то после ее максимума
в нижнем Поволховье на береговых валах существовал ряд поселений ЭРМ, например — Юшково, Иссад и др. со значительной площадью распространения культурного слоя. Тем не менее, хозяйственная деятельность на этих поселениях никак не отражается на составе синхронных палиноспектров. Поэтому необходимо признать, что поселения ЭРМ существовали очень непродолжительное время, либо хозяйственный уклад их обитателей исключал сколько-нибудь существенное воздействие на ландшафты или это воздействие носило крайне локальный характер. Возможно, это были временные, сезонные поселки рыбаков или охотников.
До сих пор хронология неолита и эпохи раннего металла южного Приладожья основана главным образом на общеисторических представлениях. Поэтому нельзя исключать, что отмеченные противоречия связаны с недостаточным знанием возрастных взаимоотношений различных археологических культур и этапов развития Ладожского озера.
Площадка чернавинской террасы р. Волхов в районе Любшанского городища на 0,5 м ниже, чем на земляном городище и в урочище Плакун — около 9,5 м против 10-11 м абс. высоты. Учитывая, что мощность алевритов с субатлантическими споровопыльцевыми спектрами составляет в изученном разрезе всего около 0,25 м, кажется вероятным, что верхняя часть озерно-аллювиальных отложений ладожской трансгрессии оказалась здесь размыта.
Субатлантическое время. Водные отложения. Верхняя часть отложений ладожской трансгрессии была детально изучена в разрезе скважины № 2, пробуренной в 2002 г. на земляном городище в Старой Ладоге, где был вскрыт следующий разрез (снизу вверх, рис. 2):
1. Песок светло-желтый с прослоями обохренных алевритов. Мощность слоя — 2 м;
2. Алеврит голубовато-серый мощностью 0,1-0,15 м;
3. Алеврит гумусированный, сизоватый мощностью 0,1-0,15 м;
4. Слабо разложившийся торфянистый растительный детрит; мощностью 0,15-0,2 м.
Слои 1 и 2 являются лимнио-аллювием ладожской трансгрессии. Слои 3 и 4 представляют собой соответственно глеевый и перегнойный горизонты гидроморфной болотный почвы. Для них получены три 14С-датировки: возраст глеевого горизонта оказался равен 2130 ± 120 л. н. (гуминовые кислоты, ЛЕ-6522), а подошвы перегнойного — 1580 ± 80 л. н. (ЛЕ-6521). В соседней скважине № 1 на земляном городище возраст подошвы погребенной почвы оказался равен 1820 ± 60 л. н. (ЛЕ-6519) [6].
Из отложений ладожской трансгрессии и глеевого горизонта гидроморфной почвы было выделено большое количество ископаемых пыльцы и спор; по техническим причинам определение пыльцы из образцов перегнойного горизонта не производилось. Нижняя часть отложений ладожской трансгрессии мощностью около 1,5 м (песок, песок алев-ритистый) пыльцу и споры не содержала. Как видно на спорово-пыльцевой диаграмме (см. рис. 2), распределение пыльцы и спор в этом разрезе весьма однообразно. Изменения в общем составе пыльцы и спор намечаются только в верхней части разреза, где в отложениях ладожской трансгрессии и погребенной почве (глубина 4,15-4,0 м) слегка уменьшается участие пыльцы древесных растений: 42,7-46,9 % против 49,4-50,9 % в нижней. Здесь несколько возрастает количество пыльцы ели (от 9,2-12,6 % до 13,6-22,6 %), а сосны, березы, ольхи и липы — уменьшается. В целом состав пыльцы древесных растений в этом разрезе характеризуется субатлантическими, вероятно, близкими к рубежу SA-1/SA-2 спектрами. Участие пыльцы травянистых растений велико — от 10,8 до 17,6 %; в ее составе значительно содержание пыльцы растений-индикаторов нарушенных местообитаний, которая присутствует во всем разрезе, не обнаруживая отчетливых закономерностей
АР
"7
-ту-Pasture & medows indie, у <г-
S'
/& — 0thcr plants -py Spores -
л?" 4<f" //
5 Я- # # ч° Vi <Г «4^
-О 20 0 2040 60 0 20 0 20 0 20 0 510 0 10 20 0 5 10 0 5 0 5 0 5 0 510 0 5 10 0 5 0 5 0 5 0 5 0 510 0 5 0 5 10 0 5 10 0 5 10 020 0 40 80 020
Spores АР NAP\
S
Палинолог: Плешивцева Э. С. Рис. 2. Спорово-пыльцевая диаграмма разреза скважины 2 на Земляном городище в Старой Ладоге
---- алеврит; песок; 1111
глеевый горизонт погребенной почвы (алеврит гумусированный);
аккумулятивный горизонт погребенной почвы (торфяной растительный детрит);
SA-1/SA-2
распределения. Так, количество пыльцы постпирогенного Chamaenerium angustifolium составляет 6,8-21,8 %, рудеральных Chenopodiaceae, Artemisia sp. и Brassicaceae — соответственно 2,7-6,8 %, 0,0-5,5 % и 0,0-6,8 %. То же относится и к пыльце растений луговых и пастбищных местообитаний — Cichoriaceae, Fabaceae, Rumex, Trifolium, Plantago, Vicia, содержание которой незакономерно изменяется от 0,0 до 9,0 %. Столь значительное участие пыльцы антропохорных растений трудно объяснить первичной сукцессией на новых, освободившихся в ходе регрессии Ладоги, местообитаниях. Скорее всего, в это время здесь существовали участки антропогенно-нарушенного субстрата.
Появление пыльцы ржи (Secale sp.— до 4,1 %) и крапивы (Urtica sp.— до 2,0 %) совпадает с рубежом, где сокращается количество пыльцы древесных растений. Этот рубеж, видимо, отражает важный этап в развитии ландшафтов Поволховья, когда в уже обжитой местности начинается возделывание зерновых — ржи, и как свидетельствуют данные из разреза скважины 1 — ячменя [6]. Пыльца Cerealia в этих разрезах появляется в верхних 10-15 см отложений ладожской трансгрессии, т. е. признаки земледелия в Поволховье появляются незадолго до снижения уровня воды ниже 10 м абс. высоты. Пыльца растений-индикаторов нарушенных местообитаний в больших количествах, не позволяющих связать ее присутствие с эффектом колебания уровня воды, встречается в верхних 0,5 м разреза.
Точно также в верхней части отложений ладожской трансгрессии из разрезов в урочище Плакун на правом берегу р. Волхова против Староладожской крепости состав ископаемых пыльцы и спор также характеризуется значительным участием пыльцы травянистых (8,6-10,3 %), в том числе антропохорных растений. Содержание пыльцы рудеральных Chenopodiaceae и Artemisia составляет соответственно 3,6-8,3 и 1,8-7,4 %, а пасквальных Plantago и Polygonum aviculare — 3,6-6,7 и 3,6-10,0 %.
Сравним теперь палиноспектры верхов отложений ладожской трансгрессии в нижнем Поволховье с аналогичными по составу и близкими по возрасту отложениями низовий р. Паша — региона, плотно заселенного уже в раннем средневековье, где известен ряд археологических памятников второй половины IX в. и моложе [12]. В 2005 г. нами был изучен разрез на правом берегу р. Паша на северной окраине одноименного поселка. Там развита терраса с отметкой площадки около 9-10 м абс. высоты, сложенная алевритами ладожской трансгрессии, перекрытыми низинным торфом мощностью до 1 м. Из алевритов и торфа были отобраны 17 образцов; ископаемые пыльца и споры были обнаружены в достаточном количестве (604-970 пыльцевых зерен) только в алевритах. В палиноспектрах оттуда полностью доминирует пыльца деревьев и кустарников (57,672,7 %) при участии спор (25,7-41,6 %). В группе пыльцы древесных растений преобладает пыльца сосны (41,1-58,8 %), ели (21,7-35,3 %), древовидных видов берез (12,317,4 %) и ольхи (6,0-8,7 %). В незначительных количествах встречается пыльца липы (0,2—1,1 %), единично — дуба и Betula nana. Количество пыльцы травянистых растений ничтожно — от 0,8 до 2,9 %. В ее составе присутствуют единичные пыльцевые зерна Poaceae, Rosaceae, Ranunculaceae, Alisma, Myriophyllum. Пыльца растений-индикаторов нарушенных местообитаний практически отсутствует: отмечены всего 2 пыльцевых зерна маревых и 1 пыльцевое зерно полыни. Судя по составу пыльцы основных лесообразующих пород, в этом разрезе, также как и в разрезах чернавинской террасы р. Волхов, накопление озерно-аллювиальных отложений ладожской трансгрессии продолжалось до рубежа ранне- и среднесубатлантического времени. Однако в разрезе на р. Паша, в отличие от разрезов нижнего Поволховья, в отложениях ладожской трансгрессии палиноспектры не обнаруживают никаких признаков антропогенного воздействия на ландшафты.
Таким образом, в озерно-аллювиальных отложениях ладожской трансгрессии в Поволховье участие пыльцы трав, до половины которой представлено пыльцой
растений-индикаторов, составляет 8,6-17,6 %, а на р. Паше — только 0,8-2,9 % с единичными пыльцевыми зернами антропохорных растений. Эти принципиальные отличия в палиноспектрах связаны, скорее всего, с различным уровнем антропогенного воздействия на ландшафты в конце раннесубатлантического-начале среднесубатлантического времени: весьма интенсивным в Поволховье и крайне незначительным в низовьях Паши.
Субатлантическое время. Субаэральные отложения: погребенные почвы поселения Шкурина Горка. Поселение эпохи раннего металла Шкурина горка расположено на левом берегу р. Волхова в 3 км выше г. Волховстрой. Здесь раскопками М. А. Юшковой 2002 г. под пахотным слоем современной почвы и светло-серым песчанистым алевритом мощностью 30-40 см со средневековой гончарной керамикой были вскрыты 2 погребенные почвы. Нижняя, дерново-карбонатная, развита на известняках таллинского горизонта среднего ордовика. Выше по разрезу залегает культурный слой — серый, темно-серый песчанистый алеврит с карбонатным щебнем и угольками общей мощностью до 50 см. В основании разреза на поверхности известняков отмечены несколько черепков неолитической керамики; в нижней погребенной почве и культурном слое обнаружен относительно богатый комплекс керамики и орудий эпохи раннего металла [13]. Выше культурного слоя залегает плохо выраженная дерново-карбонатная оподзоленная погребенная почва мощностью 20-25 см, которая образовалась, вероятно, после прекращения хозяйственной активности на поселении эпохи раннего металла.
Только в 5 из 16 переданных нам для изучения образцах были обнаружены ископаемые пыльца и споры в обедненном комплексе. Тем не менее, можно отметить некоторые различия палиноспектров нижней и верхней погребенной почв. В верхней — участие пыльцы травянистых растений значительно больше, чем в нижней (13,1-17,2 % против 3,6-7,4%), а количество спор — меньше (33,6-37,9 % против 60,3-61,6 %). В верхней почве сокращается количество пыльцы сосны, а ели, берез и ольхи — возрастает. Изменения отмечаются и в составе спор: в нижней доминируют споры Polypodiacae (51,3-53,7 %) при участии Sphagnum (24,8-30,3 %), лесных видов плаунов (Licopodium clavatum, L. selago, L. complanatum — от 15,0 до 16,1 %) и зеленых мхов (Bry-ales — от 3,4 до 5,4 %); в верхней почве сокращается участие спор Polypodiacae (18,4-27,3 %) и плаунов (6,3-10,5 %), исчезают споры зеленых мхов, полностью доминируют споры Sphagnum (62,1-71,1 %). Обе почвы содержат пыльцу Artemisia и Chamaenerium angus-tifolium; в верхней погребенной почве отмечена пыльца Cichoriaceae, Fabaceae, Plantago и Rumex. Судя по составу пыльцы, формирование нижней погребенной почвы происходило в ранне-, а верхней — в среднесубатлантическое время. Такой хронологии не противоречат и результаты определения абсолютного возраста шести образцов угля и кости из культурного слоя [14], которые лежат в интервале от 2700 ± 270 (ЛЕ-5476) до 2260 ± 70 (ГИН-п12578) л. н., то есть приходятся на раннесубатлантическое время.
Обсуждение. Итак, для второй половины атлантического-суббореального времени признаков антропогенного воздействия на ландшафты нижнего Поволховья нет. Поскольку изученные отложения этого возраста — водные, связанные с развитием ладожской трансгрессии до отметки не менее 8 м абс. высоты, можно предполагать, что неолитическое население к этому времени уже покинуло прибрежную зону. Поэтому решение вопроса о его хозяйстве и воздействии на ландшафты следует отложить до изучения субаэральных образований этого возраста.
Антропогенное воздействие на ландшафты района надежно устанавливается только в субаталантике. Возраст рубежа SB/SA для территории Поволховья хорошо обоснован — он составляет около 2700-2500 радиоуглеродных лет назад (см. например, [15]). Время существования поселений эпохи раннего металла (ЭРМ), протянувшихся
Таблица 1
Состав пыльцы и спор в современных почвах нижнего Поволховья
Содержание
Т ЯІСГПН пыльцы и сопор, %
Ld zg Lbl Lb2 Pl
Picea abies 29,6 23,8 11,7 21,5
Pinus sylvestris 45,9 55,8 58,5 56,1
Betula sect. Albae 14,1 14,9 12,2 10,6
Alnus 8,9 3,4 10,6 11,8
Tilia 1,5 1,3 5,9 0
Corylus 0 0,8 0,5 0
Poaceae 60,0 26,4 3,5 19,0
Apiaceae 0 3,5 10,5 0
Asteraceae 5,7 3,5 3,5 5,2
Caryophyllaceae 0 0 7,0 0
Lamiaceae 7,6 3,5 0 0
Ranunculaceae 5,7 14,0 10,5 5,2
Rosaceae 11,5 17,5 5,3 0
Carex 0 0 0 10,3
Cichoriaceae 0 0 3,5 0
Fabaceae 3,8 14,0 0 0
Taraxacum 0 0 0 3,4
Trifolium 0 0 5,3 0
Polygonum aviculare 0 0 0 25,9
Polygonum persicaria 0 0 0 3,4
Artemisia 0 5,3 0 6,9
Brassicaceae 0 0 0 5,2
Chenopodiaceae 5,7 12,3 10,5 8,6
Urtica dioica 0 0 3,5 0
Rumex 0 0 5,3 0
Plantago 0 0 3,5 6,9
Chamaenerium angustifolium 0 0 21,1 0
Centaurea cyanus 0 0 1,8 0
Secale 0 0 1,8 0
Avena 0 0 3,5 0
Sphagnum 35,6 65,2 56,4 81,0
Polypodiaceae 58,6 33,3 23,6 12,0
Licopodium clavatum 5,8 15,0 20,0 2,0
Dryopteris 0 0 0 5,0
Общий состав, % AP NAP 51,2 9,9 59.8 11.9 62,7 19,0 67.0 12.1
Spores 38,9 28,4 18,3 20,9
Сумма определенных пыльцы и спор, экз. 529 477 300 479
Индексы образцов: —Старая Ладога, земля-
ное городище; ЬЬ1 — Любшанское городище, образец 1; 1Ъ2—Любшанское городище, образец 2; Р1—урочище Плакун, нижняя часть профиля современной почвы.
почти непрерывной цепочкой от устья Волхова до Гостинопольских порогов — Юш-ково, Иссад, Подол, Любша, Под Сопкой, Горчаковщина, Малышева Гора, Наволок, Лопино, Победище, Новые Дубовики, Пороги и др. традиционно относится к периоду от начала II до конца I тыс. до Р. Х. [10].
Возраст только одного из этих поселений — Шкуриной Горки, обоснован данными абсолютной геохронологии [14]; он укладывается в раннесубатлантическое время. Не исключено, что поселения ЭРМ Поволховья относятся к 2 различным хронологическим группам [14]. Памятники ранней группы (Иссад-1, 2, Под Сопкой) датируются серединой II тыс.— началом I тыс. до Р. Х., а поздней (Любшанское городище, Каменная крепость в Старой Ладоге, Победище, Новые Дубовики) — УШ-У в. в. до Р. Х. Поэтому следует признать, что хозяйственная деятельность на поселениях ЭРМ ранней группы не вызывала сколько-нибудь существенного воздействия на ландшафты или это воздействие было очень локальным. Его следы, видимо, можно обнаружить только на поселениях или в непосредственной близости от них.
В разрезах на земляном городище верхние 0,5 м отложений ладожской трансгрессии характеризуются ранне-среднесуб-атлантическими палиноспектрами со значительным участием пыльцы растений-индикаторов — постпирогенного иван-чая (до 21,8 %), рудеральных маревых (до 6,8 %), полыней (до 5,5 %) и капустных (до 6,8 %), а также луговых и пастбищных цикорие-вых, бобовых, щавеля, клевера, подорожника и др. (до 9,0 %). Велико количество пыльцы растений-индикаторов и в разрезах урочища Плакун. Количество пыльцы маревых и полыней достигает там соответственно 8,3 % и 7,4 %, а подорожника и птичьей гречишки — 6,7 % и 10,0 %. В современных почвах нижнего Поволхо-вья (табл. 1) в составе пыльцы растений-идикаторов нарушенных местообитаний постоянно встречается пыльца маревых
(5,7-12,3 %), реже — полыней (5,3-6,9 %), бобовых (3,8-14,0 %) и подорожника (3,5-6,9 %). Только в 1 из 4 случаев отмечена пыльца цикориевых (3,5 %), одуванчика (3,4 %), клевера (5,3 %), птичьей гречишки (25,9 %), щавеля (5,3 %), крапивы (3,5 %), иван-чая (21,1 %), капустных (5,2 %), василька синего (1,8 %) и Cerealia (5,3 %). Даже учитывая лучшие условия захоронения пыльцы в мелкозернистых водных отложениях по сравнению с современными почвами, необходимо признать, что значительное участие пыльцы антропохорных растений свидетельствует о широком распространении в районе Старой Ладоги еще до завершения ладожской трансгрессии постпирогенных, рудеральных и па-сквальных местообитаний. Возникновение участков антропогенно-нарушенного субстрата можно, пока гипотетически, связывать с бытованием поздней группы поселений ЭРМ.
В самой верхней части отложений ладожской трансгрессии на Земляном городище в палиноспектрах несколько сокращается участие пыльцы древесных растений и появляется пыльца Cerealia — ржи (до 4,1 %) и ячменя (единично). Эти изменения в составе пыльцы фиксируют, вероятно, новый этап в хозяйственном освоении ландшафтов Поволховья — разряжение лесов и появление культивируемых полей. Данный этап начинается незадолго до снижения уровня воды в р. Волхов ниже 10 м абс. высоты, т. е. около 2130-1820 14С л. н. Древнейших земледельцев нижнего Поволховья не следует связывать с обитателями поздней группы поселений ЭРМ — эти поселения несколько древнее, чем верхи отложений ладожской трансгрессии и погребенные почвы в их кровле. Скорее всего, разрежение лесов и появление признаков земледелия вызваны хозяйственной деятельностью на почти еще неизученных памятниках раннего железного века.
Заключение. В древнейшей истории хозяйственного освоения нижнего Поволховья можно пока выделить два этапа. Первый из них приходится на раннесубатлантическое время, когда появляются локальные постпирогенные, рудеральные и пасквальные местообитания. Этот этап предположительно связан с бытованием поздней группы поселений ЭРМ.
При сохранении непрерывности хозяйственной деятельности незадолго до снижения уровня воды в р. Волхове ниже 10 м абс. высоты, т. е. около 2000 л. н., в нижнем Поволховье происходит разрежение лесов и начинается возделывание ржи и ячменя. Эти события знаменуют начало второго этапа хозяйственного освоения ландшафтов Поволховья. Он связан, вероятно, с археологическими культурами раннего железного века. Памятники этого возраста очень редки, имеют незначительные размеры, что, кажется, указывает на депопуляцию района по сравнению с эпохой раннего металла. Однако именно в это время в нижнем Поволховье распространяется земледелие. Это противоречие требует объяснения. Оно может быть найдено только при археологическом изучении памятников раннего железного века.
Авторы благодарят Е. С. Малясову за консультации и помощь в определении ископаемых пыльцы и спор.
Summary
SheetovM. V., Pleshivtseva E S., Potapovitch A. A. The land-use history at lowers of Volkhov river: initial period.
Two initial stages of land using history are established in lower Volkhov river basin (NW Rus-sia}on the base of palinology and radiocarbon data. The first stage (Subatlantic) is presented with appearance of local postpyrogenous , ruderal and pasqual environments. Presumably it is connected with late group of settlements of early metal epoch. About 2000 BP thinning of forests and start of rye and barley agriculture without rupture of land using activity signified the second stage connected presumably with archeological cultures of Early Iron stage.
1. Иностранцев А. А. Доисторический человек каменного века побережья Ладожского озера. СПб., 1882. 2. Шитов М. В., Бискэ Ю. С., Плешивцева Э. С., Мараков А.Я. Позднеголоценовые изменения уровня Волхова в районе Старой Ладоги // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 7: Геология, география. 2005. Вып. 4. 3. Behre K. E. The interpretation of antropogenic indicators in pollen diagrams // Pollen et spores, 1981. Vol. 23. 4. BerglundB. E. Early agriculture in Scandinavia: research problems related to pollen-analytical studies // Norw. Arch. Rev., 1985. Vol. 18. N 1-2 (Lund publications in geology, N 54). 5. Шитов М. В., Кильдюшевский В. И., Плешивцева Э. С., Сумарева И. В. Городская среда, землепользование и сельское хозяйство в средневековой Ладоге и ее округе (по палинологическим данным). I: Конец IX — XVI вв. // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 7: Геология, география. 2007. Вып. 1. 6. Шитов М. В., Бискэ Ю. С., Носов Е. Н., Плешивцева Э. С. Природная среда и человек нижнего Поволховья на финальной стадии Ладожской трансгрессии // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 7: Геология, география. 2004. Вып. 3. 7. Кошечкин Б. И., Экман И. М. Голоценовые трансгрессии Ладожского озера // Эволюция природных обстановок и современное состояние геосистемы Ладожского озера / Под ред. Н. Н. Давыдовой, Б. И. Кошечкина. СПб., 1993. 8. Лудикова А. В., Субетто Д. А., Давыдова Н. Н., Сапелко Т. В., Арсланов Х. А. Колебания уровня Ладожского озера в голоцене (на основе палеолимнологических исследований оз. Св. Сергия на о-ве Путсаари) // Изв. РГО. 2005. Т. 137. Вып. 6. 9. Соколов Н. Н. Геоморфологический очерк района р. Волхова и оз. Ильмень // Материалы по исследованию реки Волхов и его бассейна. Л., 1926. Вып. VII. 10. Гурина Н. Н. Древняя история северо-запада Европейской части СССР. М.— Л., 1961. 11. Тимофеев В. И. Южное При-ладожье. «Стоянки А. А. Иностранцева» и стоянка Березье / В. А. Лапшин. Археологическая карта ленинградской области. Часть 2. СПб., 1995. Приложение. 12. Богуславский О. И. Южное Прила-дожье: историко-культурные регионы и их взаимодействие // Древности Поволховья / Под ред. А. Н. Кир-пичникова и Е. Н. Носова. СПб., 1997. 13. Юшкова М. А. Раскопки поселения эпохи раннего металла Шкурина Горка в 2002 г. // Ладога. Первая столица Руси. 1250 лет непрерывной жизни / Седьмые чтения памяти Анны Мачниской. Старая Ладога, 21-23 декабря 2002 г. Сборник статей / Под ред. Д. А. Мачинского. СПб., 2003. 14. Юшкова М. А. Памятники эпохи раннего металла в нижнем Поволховье / Новгород и Новгородская земля. История и археология / Под ред. В. Л. Янина. В. Новгород, 2004. Вып. 18. 15. Arslanov Kh. A., Saveljeva L. A., Gey N. A. et al. Chronology of vegetation and paleoclimatic stages of Northwestern Russia during the late glacial and Holocene // Radiocarbon. 1999. Vol. 41. N 1.
