CC BY
61
Несмотря на то, что эта сфера нетрадиционного народного творчества, все еще остается за рамками научного знания, в трудах искусствоведов, историков искусства, культурологов, философов - В. Глазычева, О. Балдиной, К. Богемской, А. Яковлева, С. Бойм прямо или косвенно говорится о необходимости его изучения. Так, доктор искусствоведения, философ, выдающийся общественный деятель и основоположник отечественного дизайна В.Л. Глазычев, еще в начале 70-х годов, без тени иронии говорил о человеке, обывателе как активном соавторе в формировании предметной среды [10]. Кроме того, в начале XXI века, вид-
ным специалистом в области народной художественной культуры, выявлена синтетическая природа бытового дизайна свойственная проявлениям нетрадиционной народной культуры и определена созидательная сущность уникального процесса в результате которого «демонстрируются стилевые предпочтения, ориентация на некоторые из них, импровизация, воображение, традиции народной и «ученой» культуры. Наконец происходит формирование, воссоздание собственных представлений об эстетике. Все это, бесспорно, делает настоящее явление особенно привлекательным и интересным для изучения» [11].
Библиографический список
1. Лосев, А. Проблема художественного стиля. - Киев, 1994.
2. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. - М., 1993. - Т. 1.
3. Власов, В. Стили в искусстве: словарь. - СПб., 1995. - Т. 1.
4. Паперный, В. Культура «Два». - М., 1996.
5. Лисаковский, И. Художественная культура. Термины. Понятия. Значения. Словарь-справочник. - М., 2002.
6. Астраханцева, Т. Стиль великой эпохи: альбом. Каталог выставки. «Победа. Стиль эпохи» / сост. и науч. ред. Т.Л. Астраханцева. - М., 2010.
7. Меерович, М. Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми 1917-1937. - М., 2008.
8. Хазанова, В. Советская архитектура первой пятилетки. Проблемы города будущего. - М., 1980.
9. Коськов, М. Предметный мир культуры. - СПб., 2004.
10. Глазычев, В. О дизайне. - М., 1970.
11. Балдина, О. Формирование предметно-пространственной среды, бытовой дизайн как область повседневного творчества // Народная культура в современных условиях / отв. ред. Н.Г. Михайлова. - М., 2000.
Bibliography
1. Losev, A. Problema khudozhestvennogo stilya. - Kiev, 1994.
2. Shpengler, O. Zakat Evropih. Ocherki morfologii mirovoyj istorii. - M., 1993. - T. 1.
3. Vlasov, V. Stili v iskusstve: slovarj. - SPb., 1995. - T. 1.
4. Papernihyj, V. Kuljtura «Dva». - M., 1996.
5. Lisakovskiyj, I. Khudozhestvennaya kuljtura. Terminih. Ponyatiya. Znacheniya. Slovarj-spravochnik. - M., 2002.
6. Astrakhanceva, T. Stilj velikoyj ehpokhi: aljbom. Katalog vihstavki. «Pobeda. Stilj ehpokhi» / sost. i nauch. red. T.L. Astrakhanceva. -M., 2010.
7. Meerovich, M. Nakazanie zhilithem. Zhilithnaya politika v SSSR kak sredstvo upravleniya lyudjmi 1917-1937. - M., 2008.
8. Khazanova, V. Sovetskaya arkhitektura pervoyj pyatiletki. Problemih goroda buduthego. - M., 1980.
9. Kosjkov, M. Predmetnihyj mir kuljturih. - SPb., 2004.
10. Glazihchev, V. O dizayjne. - M., 1970.
11. Baldina, O. Formirovanie predmetno-prostranstvennoyj sredih, bihtovoyj dizayjn kak oblastj povsednevnogo tvorchestva // Narodnaya kuljtura v sovremennihkh usloviyakh / otv. red. N.G. Mikhayjlova. - M., 2000.
Статья поступила в редакцию 14.01.14
УДК 7.036
Shokorova L.V. MOUNTAIN KOLYVANI'S HISTORY IN WORKS OF THE ALTAI ARTISTS. In article the historical and cultural aspect of development of Mountain Kolyvani in a context of the fine arts of the Altai artists is considered. To be carried out the art criticism analysis of the works of painting reflecting mystical and folklore legends of Mountain Kolyvani; the historical events occurring in Altai in connection with development of the mining industry.
Key words: history of the mining industry of Mountain Kolyvani, artists of the Altai territory, nationality «slightly», historical plots and portraits.
Л.В. Шокорова, канд. искусствоведения, доц. каф. истории отечественного и зарубежного искусства факультета искусств Алтайского гос. университета, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ИСТОРИЯ ГОРНОЙ КОЛЫВАНИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АЛТАЙСКИХ ХУДОЖНИКОВ
В статье рассматривается историко-культурный аспект развития Горной Колывани в контексте изобразительного искусства алтайских художников. Проводиться искусствоведческий анализ живописных произведений, отражающих мистические и фольклорные сказания Горной Колывани; исторические события, происходившие на Алтае в связи с развитием горнозаводской промышленности.
Ключевые слова: история горнозаводской промышленности Горной Колывани, художники Алтайского края, народность «чудь», исторические сюжеты и портреты.
История Алтайского края, особенно его юго-западной части, традиционно называемой Горной Колыванью, как генетический код памяти притягивает к себе историков, этнографов, искусствоведов, художников. Интерес к историческому и национально - культурному наследию, как связующему звену в цепи поколений, направляет к более глубокому исследованию локальных особенностей формирования культурного пространства региона, история образования которого тесно связана с развитием горнозаводской промышленности России, что обуславливает актуальность исследования.
Горная Колывань, сыгравшая уникальную роль в истории горнозаводской промышленности России и ставшая известным центром геологической и инженерной мысли, имела и другое название - Змеиногорский или Змеевский район. Особенностью этой территории были необычные по своим масштабам следы древних горных работ, что говорит о том, что искать в недрах земли полезные ископаемые на территории Змеиногорского района человек начал не сто и даже не тысячу лет назад. Первооткрывателем Рудного района на Алтае считается легендарная народность «чудь», проживающая на этой территории в средни-
ке века. По предположению ученых - это древнеазиатский народ, который впоследствии слился с тюркскими (У1-УШ века), а затем и монгольскими племенами (ХШ-ХУШ века). Описания внешнего облика этого народа совершенно противоречивые: в одних источниках он упоминается как маленький подземный народец, в других - как высокие, крупные, мохнатые, черные люди, имевшие удивительно чистые голубые глаза - отсюда и название «Чудь белоглазая» [1, с. 38].
По преданиям легендарная чудь жила в ямах в лесу, прятала под землей клады, была очень миролюбивой и трудолюбивой, а также искусной в металлургии и ремёслах. Но все предания о ней заканчивались указаниями на её бесследное исчезновение: «ушли неизвестно куда». На Алтае уход чуди связывался с появлением «Белого царя», пришедшего с неисчислимым отрядом жестоких воинов, поработивших миролюбивый народ и появлением «белой березы», впервые начавшей расти в этом районе. Способ ухода назывался однозначно - под землю. В одних легендах чудь скрылась в собственных копях, в других
- подгреблась в жилищах, навалив на крышу каменьев и подрубив опоры [2, с. 81].
И по сей день мы видим следы этих древних выработок, составляющих неотъемлемую часть ландшафта Горной Колы-вани. Первая шахта Змеиногорского месторождения - Комис-ская начиналась как раз «по старой чудской копи» - ней древние горняки добывали мягкие охристые руды жёлтого цвета [3, с. 112]. Вот в этих чудских разработках на Змеёвой горе и отыскал медные руды Степан Коростылёв. И 16 февраля 1726 года медные руды Змеёвой горы передались в пользование уральскому промышленнику Акинфию Демидову. Берг - коллегия утвердила его право на разработку всех заявленных им алтайских месторождений. Чиновники главного горного ведомства приняли решение: «..Велеть ему, Демидову, те медные руды добывать и копать... и удобной к тому медный завод и всякое заводское строение строить, где он пристойное место сыщет по своему рассмотрению» [4, с. 143] О серебре и золоте, скрытых в недрах этой горы, ни Демидов, ни горные власти тогда ещё ничего не знали.
Фантастические образы легендарной «чуди» нашли отражение в творчестве многих художников, наполняя их произведения фольклорно-мистическим содержанием. Наиболее полно чудские сюжеты проявились в творчестве алтайского художника А. Варова. Работая в традиционном классическом стиле, художник наполняет свои работы аллегоричной символикой, мощной смысловой нагрузкой и личными переживаниями. В произведениях А. Варова, таких как «По легендам Горной Колывани» (2001), «И слышен тайный зов» (2009), эта удивительный народ представлен в образе духов, до сих пор незримо присутствующих на этой территории. Эти произведения словно проникнуты словами Николая Рериха, посетившего Алтай в 20-х годах прошлого столетия. «Когда вернется счастливое время, и придут люди из Беловодья, и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять Чудь, со всеми добытыми сокровищами» [4, с. 56].
Судьба Змеиногорского месторождения складывалась из взлётов и падений. Трижды он открывался и закрывался снова. Первооткрывателем змеиногорских серебряных руд можно считать Фёдора Лелеснова, который на заброшенном с 1736 года месторождении на Змеевой горе отыскал «камешки со знаком самородного серебра и золота» и показал их горному управляющему Филлипу Трейгеру. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что Лелеснов не стал бы первооткрывателем, не окажись рядом Филлипа Трейгера, имевшего опыт разведки серебряного месторождения на Медвежьем острове и сумевшего отличить действительно драгоценную руду от множества ложных образцов, которую нередко объявляли местные рудоискатели. По преданию Змеиногорский рудник при его первоначальной разработке был так богат самородным серебром, что несколько работников были заняты тем, что выбирали серебро из руды - каждый работник был обязан набрать за смену полную рукавицу серебра.
К середине XVIII века на территории Змеевского месторождении были построены все основные выработки. Среди них, прежде всего, следует отметить водоотливную Крестильную штольню, Екатерининскую, Преображенскую, Вознесенскую шахты. Рудник со временем расширялся, требуя с каждым годом всё больше работников. Направление на Змеиногорский и другие рудники считалось одним из тяжелейших наказаний, которому подвергались провинившиеся в чём - либо приписные крестьяне и другие люди, находившиеся в ведение Колывано-
Воскресенского горного округа. При каждом очередном наборе рекрутов из приписной деревни деревенские парни больше всего боялись направлению на рудники, сопротивлялись этому при малейшей возможности. Также широко применялся труд каторжан и разного рода арестантов, работавших на самых нижних этажах - горизонтах подземного лабиринта.
Художник И.М. Мамонтов в своей работе «Исход. Секретнокаторжные горы Змеиной» (1989) отразил суровую и безысходную жизнь людей, тяжким трудом добывавших рудные сокровища в недрах земли. Уставшие согбенные фигуры с руками, закованными в кандалы, словно окружены красно-кровавым ореолом догорающих свеч. Мрачные каменные своды давят на плечи измученных людей и подчеркивают отчаяние и безысходность дальнейшей жизни каторжан. Главный персонаж, не выдержав сурового труда, так и погибает рядом с тачкой, наполненной рудой.
По своему техническому уровню, степени механизации горных и обогатительных работ Змеиногорск во второй половине XVIII века стал одним из ведущих горных предприятий России. Однако в первой половине 70-х годов добыча руд начинает сокращаться. По мере уменьшения содержания в рудах увеличивалась глубина горных выработок, возрастали затраты труда и средств. Змеиногорский рудник нуждался в значительной реорганизации производства, что и было осуществлено под руководством величайшего русского изобретателя Козьмы Дмитриевича Фролова. Для того чтобы поднять низкий уровень механизации производственных процессов К.Д. Фролов предложил несколько грандиозных проектов. Один из них - создание каскада гидроустановок на реке Корболихе и рудообогатительной фабрики, на которой планировалось организовать обогащение руд на месте, т.е. их дробление и промывку, с целью удаления пустой породы.
Построенные Фроловым рудообогатительные фабрики действовали до конца 80-х г. XVIII в. Их создание и эксплуатация принесли царскому кабинету огромный доход, но самое главное, они намного облегчили труд рабочих, особенно в зимних условиях. Кстати сказать, на одной из фабрик Фролов устроил часы, так же приводимые в движение потоком воды. По точности хода они не уступали механическим. Однако во всём блеске талант Фролова раскрылся при создании им сложной гидротехнической системы на самом руднике в конце 70-80 г.
Нигде в мире, кроме Колывано-Воскресенских заводов, не было построено такого грандиозного и столь механизированного предприятия, как Змеиногорская гидросиловая установка, которая по своему техническому уровню, оригинальности решения соответствовала и даже превосходила мировой уровень в области гидротехники того времени. В начале XIX столетия Змеиногорский рудник превращается в самостоятельное горно
- металлургическое предприятие с практически завершенным циклом производства. Важной составной частью Змеиногорского металлургического комплекса явилась чугунно-рельсовая дорога, построенная П.К. Фроловым.
Змеиногорский рудник в XVIII веке стал своеобразной кузницей кадров, «подлинной школой для всех молодых гидротехников и механизаторов и вообще для тех, кто работал в горной промышленности» (44). Только К.Д. Фролов подготовил целую плеяду способных учеников. Среди них Д.Ф. Головин, Ф.С. Ваганов, П.М. Залесов, М.С. Лаулин. Оставил свой след на Змеиногорском руднике и талантливый изобретатель «Огненной машины» И.И. Ползунов.
Образы мастеров горнозаводского дела, трудившиеся и оставившие славный след своих дел на Алтае, запечатлены на многих полотнах алтайских художников. Произведения И.Е. Харина, такие как «К.Д. Фролов на постройке Змеиногорской плотины» (1951 - 1953), «Пуск огнедышащей машины» (1953), «Ползунов. Бессонные ночи» (1954) словно проникнуты духом того времени. Персонажи его картин олицетворяют всю силу, смекалку и мощь простых рабочих, интерьер и одежда горных офицеров полностью соответствуют периоду конца XVI11 - начала Х!Х в.
Не обошел стороной историко-колыванскую тематику и заслуженный художник России Г.Ф. Борунов, отразив в своем произведении «Великий механикус Иван Ползунов» (1997) раздумья гения механики, оставившего уникальный след в истории Алтая.
В картине Г.Т. Тарского «Перевоз монолита яшмы на Колы-ванский камнерезный завод» (1959) запечатлен этап доставки грубообработанной глыбы яшмы от месторождения, находяще-
гося у горы Ревнюха до Колывани за 30 верст. По архивным данным под глыбу подкладывали специальные волокуши, которые по зимнему пути, как бурлаки, тащили запряженные в лямки мужики. По одним свидетельствам, было 567 человек. В других свидетельствах - более 1000 человек.
В произведении Г.Т. Тарского действие, происходящее на фоне горы Ревнюха, отражает историю рождения уникальной «Царицы ваз», хранящейся в Эрмитаже и поражающей свей величиной и великолепием. Работая над картиной, художник создал целую серию пейзажных и портретных этюдов, отражающих характерные особенности мастеров камнерезного дела.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что судьба малой Родины, ее историческое прошлое глубоко волнует алтайских художников, отражаясь в полотнах реалистическими сюжетами происходивших событий, аллегорическими символами мистических и фольклорных сказаний, портретами людей, трудившихся на Алтае.
Библиографический список
Источники
1. Варов, А.А. По легендам Горной Колывани» (2001), Холст, масло.
2. Варов, А.А. И слышен тайный зов (2009), Холст, масло.
3. Борунов, Г.Ф. Великий механикус Иван Ползунов (1997), Холст, масло.
4. Мамонтов, И.М. Исход. Секретнокаторжные горы Змеиной (1989), Холст, масло.
5. Тарский, Г.Т. Перевоз монолита яшмы на Колыванский камнерезный завод (1959), Холст, масло.
6. Харин, И.Е. К. Д. Фролов на постройке Змеиногорской плотины (1953), Холст, масло.
7. Харин, И.Е. К. Д. Пуск огнедышащей машины (1953), Холст, масло.
8. Харин. И.Е. Ползунов. Бессонные ночи (1954), Холст, масло.
1. Сагалаев, А.М. Алтай в зеркале мифа. - Новосибирск, 1992.
2. Вербицкий, В.И. Алтайские инородцы. - М., 1893.
3. Скубневский, В.А. Змеиногорск во второй половине XIX века // Урбанизационные процессы в Сибири второй половины XIX - начала XX в. - Барнаул, 2010.
4. Бородаев, В.Б. Возникновение российского сереброплавильного производства на Алтае и основание города Змеиногорска / В.Б. Бородаев, А.В. Контев // Серебряный венец России. - Барнаул, 2003.
5. Рерих, Н.К. Избранное. - М., 1979.
Bibliography
1. Sagalaev, A.M. Altayj v zerkale mifa. - Novosibirsk, 1992.
2. Verbickiyj, V.I. Altayjskie inorodcih. - M., 1893.
3. Skubnevskiyj, V.A. Zmeinogorsk vo vtoroyj polovine XIX veka // Urbanizacionnihe processih v Sibiri vtoroyj polovinih XIX - nachala XX v. -
Barnaul, 2010.
4. Borodaev, V.B. Vozniknovenie rossiyjskogo serebroplaviljnogo proizvodstva na Altae i osnovanie goroda Zmeinogorska / V.B. Borodaev, A.V. Kontev // Serebryanihyj venec Rossii. - Barnaul, 2003.
5. Rerikh, N.K. Izbrannoe. - M., 1979.
Статья поступила в редакцию 14.01.14
УДК 82.0(477) + 808.543(477)
Kovalenko N.P. ORIGINS OF IDEOLOGICAL AND ARTISTIC FORMATION OF THE UKRAINIAN ARTIST OF IVAN GONCHAR. Creative heritage of I. Gonchar covers, made in different techniques, about four hundred works of sculpture (plaster, ceramics, marble, bronze), more than a thousand paintings and graphics, including a portrait gallery of historical figures and figures of Ukrainian culture, genre paintings, sketches to the monuments created by him during his expeditions to Ukraine. And the origins of artistic vision of I. Gonchar became wealth of surrounding nature, education, comprehensive education, socio-cultural traditions of the nation.
Key words: Ivan Gonchar, folk traditions, sculptor, painter, graph, art, creativity.
Н.П. Коваленко, старший преподаватель Национальной академии руководящих кадров культуры
и искусств, г. Киев, Е-mail: [email protected]
ИСТОКИ ИДЕЙНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО СТАНОВЛЕНИЯ УКРАИНСКОГО ХУДОЖНИКА ИВАНА ГОНЧАРА
Творческое наследие И. Гончара охватывает, выполненные в различных техниках, около четырехсот произведений скульптуры (гипс, керамика, мрамор, бронза); более тысячи произведений живописи и графики, среди которых портретная галерея исторических личностей и деятелей украинской культуры, жанровые композиции, эскизы к памятникам созданная им во время экспедиций по Украине, а истоками художественного видения И. Гончара стали - богатства окружающей природы, воспитание, всестороннее образование, социокультурные традиции народа.
Ключевые слова: Иван Гончар, народные традиции, скульптор, живописец, график, искусство, творчество.
Вопрос сохранения и развития народных традиций является одним из приоритетных в современных украинских научных исследованиях. В этом контексте особое внимание уделяется деятельности украинского художника, скульптора, учёного Ивана Гончара, собравшего уникальную коллекцию народного искусства.
Иван Макарович Гончар (1911-1993) занимает особое место в украинской культуре ХХ ст., внеся неоценимый вклад в дело национального возрождения. Известный, прежде всего, как ос-
нователь музея народной культуры, фольклорист и этнограф, он более сорока лет посвятил творчеству: работал как скульптор, живописец, график, искусствовед, был отмечен званиями и премиями (заслуженный деятель искусств УССР, лауреат Государственной премии УССР имени Тараса Шевченко, народный художник УССР) [1, с. 410].
Творческое наследие И. Гончара охватывает выполненные в различных техниках произведения скульптуры из гипса, керамики, мрамора, бронзы (около четырёхсот), портретную гале-
