CC BY
45
завершившейся серьезным политическим конфликтом осени 1993 г.
С победой радикальных реформаторов к началу рассматриваемого периода российский политический процесс получил большую определенность, позволил осуществить системную конституционную реформу, определившую характер политического строя России как президентской республики. В данной связи заметим, что это было воспринято позитивно далеко не всеми силами. Примечательно, что одним из наиболее последовательных и жестких противников принятия президентского варианта Конституции вместе с коммунистами стала Демократическая партия России. Ее критика проекта конституционной реформы основывалась прежде всего на том, что она предоставляла неограниченные полномочия президенту и исполнительной власти в целом, практически устраняя в качестве противовеса им представительную власть. В целом конфликт приобрел такую остроту, что верховная власть даже пригрозила исключить ДПР из избирательной кампании 1993 г. Тем не менее позиция партии довольно адекватно отражала политические реалии. В принципе, данные трактовки были признаны небезосновательными и юристами [1].
В данной ситуации высшая исполнительная власть, все более теряя популярность в широких слоях населения, во-первых, в связи с «расстрелом Белого дома», а затем - в связи с небывалым углублением экономического кризиса в стране, нуждалась в серьезных союзниках. Объективно, наиболее надежным ее партнером стал крупный капитал, уже ощутивший плоды «ваучерной приватизации». Неслучайно он самым активным образом поддержал исполнительную власть в конфликте 1993 г. Заметим, что именно представители крупных бизнес-структур получили также и основные плоды победы 1993 г., оказавшись в авангарде того раздела «общенародной» собственности, который приобрел по-настоящему грандиозный размах именно с этого времени.
Основное содержание нового этапа развития российской приватизации, связанного с залоговыми аукционами и приватизационными конкурсами, стало логическим завершением кризиса 1993 г. - наградой крупному бизнесу за поддержку в 1993 г. Именно они, по мнению А. Мухина, явились «формирующими и мобилизующими» для будущих «олигархов», заложив основу их будущих «империй». Кроме того, по мнению аналитика, на них «обкатывались» и «новые технологии воздействия на власть», а сами крупные предприниматели перешли в категорию «протоолигархов» [2] (или, по выражению Бориса Березовского, в «семибанкирщину», получившую это название по количеству бизнесменов, осуществлявших в 1996 г. контроль более чем над половиной российской экономики).
Максимально усилившись, бизнес-элита не могла остаться лишь инструментом экономической политики. Она обнаружила стремление определять политику государства. При этом выявились различные группы интересов, показавшие ее неоднородность и определившие разные способы воздействия на власть. С одной стороны, это нашло отражение в доминировании в правительстве мощной группы старых хозяйственников и проникновении во властные структуры значительного числа своего рода «бизнес-чиновников». С другой стороны, все большее значение стали приобретать различные формы внешнего воздействия на власть через формировавшиеся институты демократического государства (СМИ, политические партии и т.д.).
Дальнейшее течение российского политического процесса было связано с парламентскими (1995 г.) и президентскими (1996 г.) выборами, которые стали первой проверкой надежности складывавшейся президентской республики. В целом они подтвердили несомненный приоритет исполнительной власти,
сумевшей не только провести необходимые персональные кадровые решения, но и осуществить дополнительную корректировку политической модели, фактически лишившую реальной самостоятельной политической роли Совет Федерации ФС РФ, в связи с переходом от выборов его членов к практике назна-ченчества.
Одновременно в ходе отмеченных избирательных кампаний произошло резкое усиление политической роли крупного капитала, уже в ходе их проведения сумевшего получить от власти колоссальные дивиденды - первоначально в виде решений о государственной поддержке формируемых финансово-промышленных групп, а затем в виде залоговых аукционов.
В июне 1995 г. состоялась встреча Б.Н. Ельцина с руководителями ряда финансовых групп, а уже 30 ноября 1995 г. Президент подписал Федеральный закон «О финансово-промышленных группах», принятый Федеральным Собранием России. Всего в 1995 г. образовалась 21 группа, в которых участвовало более 450 предприятий [3].
Фактически, как верно заметил М. Делягин, данные корпорации стали выполнять роль той «государственной скрепы», которая компенсировала угрозу распада властной вертикали [4]. При этом в проведении указанной линии сторонники «государственной линии» опирались на мощнейший финансово-экономический альянс крупных государственных структур, включавший Центральный и Сберегательный банки Российской Федерации, Внешторгбанк (ВТБ) и Внешэкономбанк (ВЭБ), контролирующуюся Центральным банком систему бывших советских заграничных банков, а также ряд других финансовых и промышленных структур. Некоторые из исследователей именовали этот альянс не иначе как «сверхкоалицией» [5].
Центральным пунктом взаимодействия власти и бизнеса стали различного рода исполнительные структуры, превратившиеся в объект борьбы между бизнес-группами, в основном преследовавшими личные и групповые интересы. Главным при этом было получение привилегированного положения, что, собственно, и достигалось созданием ФПГ, «уполномоченного банка» и пр. В то же время общественное мнение последовательно дезорганизовывалось внедрением в него мифа о борьбе в руководстве страны по вопросу определения «курса реформ». Парадоксально, но в основном она изображалась аналитиками и СМИ как столкновение старого и нового, причем первоначально нередко трактовалась как борьба «линий Черномырдина и Чубайса». При этом Чубайс и возглавлявшаяся им «команда молодых реформаторов», вплоть до ухода из правительства осенью 1997 г., выступали сторонниками самого радикального варианта реформ, вплоть до полного отстранения государства от участия в регулировании экономики.
Между тем, максимально объединяясь с исполнительной властью, представители финансовой олигархии не просто максимально сблизились с нею, но и стали олицетворять собой настоящую власть в России.
Литература
1. Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий // Отв. ред. В.А. Четвернин. - М., 1997.
2. Мухин А.А. Бизнес-элита и государственная власть; кто владеет Россией на рубеже веков. - М., 2001.
3. Финансово-промышленные группы в России: состояние, перспективы, нормативно-методическое обеспечение. - М., 1996.
4. Делягин М.Г. Олигархиада // Совершенно секретно. - 2001. - № 4.
5. Черников Г.П., Черникова Д.А. Кто владеет Россией? - М., 1998.
УДК 94 ББК 63.3(2)
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И УРОКИ БОРЬБЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ С МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ (1992-2003 ГГ.) М.З. Холамханов, соискатель кафедры истории Московского педагогического государственного университета, (495) 438-17-41
В статье на материалах Северного Кавказа рассматриваются вопросы борьбы с международным терроризмом, их значение для обеспечения национальной безопасности Российской Федерации на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Ключевые слова: международный терроризм, экстремизм в Российской Федерации, антитеррористические структуры.
HISTORICAL EXPERIENCE AND LESSONS OF STRUGGLE OF THE AGENCIES OF STATE SECURITY OF THE RUSSIAN FEDERATION WITH THE INTERNATIONAL TERRORISM (1992-2003)
Holamhanov M.Z.
On the materials of the North Caucasus questions of struggle against international terrorism, and their importance for ensuring national security ofRussia at the turn of the XX-XXI centuries are considered in article. Keywords: international terrorism, extremism in Russia, antiterrorist structures.
Задачи сохранения территориальной целостности и безо- права человека, происходила дискриминация некоренного насе-пасности Российской Федерации требуют включения оте- ления. За три года правления режима Дудаева (1992-1994 гг.)
' чественных спецслужб в созданную на современном этапе транснациональную систему противодействия международному терроризму. Опыт и уроки борьбы с международным терроризмом чрезвычайно важны сегодня с точки зрения обеспечения национальной безопасности России. В комплексном научном анализе нуждается характер новых угроз безопасности Российской Федерации на рубеже ХХ-ХХ1 вв., идейные основы международного терроризма, деятельность отечественных и зарубежных контртеррористических структур, причины зарождения и развития религиозного экстремизма в России, международные оценки контртеррористической политики России.
В условиях переходного времени 1990-х гг. возможности Российской Федерации по обеспечению национальной безопасности были значительно ослаблены снижением экономического и военного потенциала, обострением межнациональных противоречий, резкой социальной поляризацией и другими факторами, которые в комплексе привели к потере страной статуса сверхдержавы. В результате значительно активизировались действия международных центров силы, стремившихся расширить сферы своего геополитического влияния, используя внутренние противоречия в России. Например, финансовая и военная помощь экстремистских сил ряда мусульманских стран послужила базой для двух гражданских войн в Чечне, катализатором национализма на Кавказе в целом.
В переходный период 1990-х гг. сложились благоприятные условия для активизации экстремистской деятельности на территории Российской Федерации. Это общий кризис государственной власти, утрата единой идеологии, изменение общественных отношений, отсутствие стабильности, проявления национализма и сепаратизма, разгул преступности. Вакуум легитимной политической власти, образовавшийся в некоторых регионах страны в переходный период (например, в Чечне), способствовал созданию там своеобразных «террористических анклавов».
Изменение военно-политической ситуации в стране и мире потребовало от российского руководства перестройки деятельности силовых структур, противостоявших международному терроризму. По мнению бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобкова, «терроризм растет параллельно с развитием мировой цивилизации, если даже не опережает его» [1]. В данных условиях объективная необходимость противодействия террористической угрозе привела к созданию соответствующих подразделений органов госбезопасности Российской Федерации. В ноябре 1991 г. по распоряжению вице-президента России А.В. Руцкого был создан Оперативный штаб по кризисной ситуации в Чечено-Ингушской Республике. Отправка в Чечено-Ингушетию войск с целью разоружения местного населения и наведения порядка привела к обратному результату -сплочению чеченского народа и поспешному избранию президентом республики Д. Дудаева. Военно-политический переворот в Чечне поддержали Ассамблея горских народов Кавказа, а также зарубежные чечено-ингушские общества (например, общество «Вайнах» в США). При политической поддержке мирового сообщества руководство Д. Дудаева осенью 1991 г. провело широкую раздачу оружия населению. Из ИТУ республики были освобождены заключенные, что дополнительно дестабилизировало ситуацию в регионе.
Непродуманные действия российского руководства привели к ухудшению криминогенной обстановки в Чечне, участились случаи нападения на российские воинские части в республике с целью захвата оружия. На территории Чеченской Республики систематически совершались похищения людей, нарушались
было убито и пропало без вести более 10 тысяч человек, большей частью русских [2]. По мнению Комиссии депутатов Государственной Думы под руководством С.С. Говорухина, причина всплеска массового терроризма заключалась в игнорировании Федеральными властями национального сепаратизма, мощно заявившего о себе еще в конце 1980-х гг. [3].
В условиях роста напряженности на Северном Кавказе в рамках Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации сформировалось Управление по борьбе с терроризмом (УБТ). Летом 1995 г. указом Президента РФ на базе УБТ был образован Антитеррористический центр (АТЦ) ФСБ России, который возглавил генерал-полковник В.М. Зорин. В разгар первой Чеченской кампании в состав АТЦ на правах управлений были возвращены спецподразделения «Альфа» и «Вымпел». В 1998-1999 гг. в структурах ФСБ эффективно действовало Управление конституционной безопасности (УКБ). При очередном реформировании в 1999 г. АТЦ вошел в состав Департамента ФСБ по борьбе с терроризмом (с августа 2000 г. - Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом - ДЗКСБТ, 2-й Департамент ФСБ).
Особое внимание деятельности антитеррористических структур стало уделяться в конце 1990-х гг., когда лидеры боевиков перешли к тактике взрывов жилых домов. В сентябре 1999 г. сразу в нескольких городах России, (Буйнакске, Москве и Волгодонске) прогремели взрывы, в результате которых погибло 308 человек. В октябре 2002 г. во время вооруженного захвата здания ДК на Дубровке погибли 129 заложников, но в ходе освободительной операции удалось спасти более 700 человек [4].
Рост террористической угрозы потребовал реорганизации структуры антитеррора. Организационную основу новой системы составила общенациональная управленческая вертикаль, включавшая в себя Национальный антитеррористический комитет, Федеральный оперативный штаб, оперативные штабы в субъектах Российской Федерации. К антитеррористической деятельности были также подключены Вооруженные Силы Российской Федерации [5].
Образование Национального антитеррористического комитета положило начало формированию принципиально новой структуры противодействия терроризму, наиболее адекватно отвечающей на вызовы времени. Усилия государственных и общественных организаций были сконцентрированы на решении триединой задачи: предупреждении, пресечении и ликвидации последствий террористических акций. Аппарат Комитета должен был подчиняться непосредственно Директору ФСБ России. Таким образом, в изменившихся условиях оперативной обстановки внутри страны и на международной арене заметно возросла роль силовых структур и соответствующих подразделений, обеспечивавших безопасность Российской Федерации.
Литература
1. Бобков Ф.Д. Как боролся с террором КГБ СССР // Российский кто есть кто. - М., 2005. - № 1.
2. Российская газета. - 1994. - 14 декабря.
3. Комиссия Говорухина. Кто развязал кровавый конфликт в Чечне. Правда, которую не хотят знать. Свидетельства, заключения, документы, собранные Комиссией под председательством С.С. Говорухина / Сост. Анищенко Г. Василевская А. и др. - М., 1995.
4. Журнал российской внутренней и внешней политики. -2004. - Т. 8. - № 3.
5. Указ Президента Российской Федерации от 15 февраля 2006 года № 116 «О мерах по противодействию терроризму».
