CC BY
167
ценностей в социальную форму существования в сфере деловых отношений.
Китайские деловые традиции отражают уникальные сведения о логико-эпистемологических, этико-философских, культурно-эстетических, космогонических знаниях китайской цивилизации. Многое из этого по причине закрытости и самоизоляции китайского общества для европейской цивилизации на определенном историческом этапе образовало некую открытую для исследований культурно-историческую нишу. Деловая культура как феномен современности занимает особое место в культуре Китая, являясь средством духовного, интеллектуального самовыражения и самоидентификации личности китайского предпринимателя и менеджера. В
условиях интернационализации и глобализации экономики она, с одной стороны, подверглась деформирующему воздействию инокуль-турных влияний, а с другой - смогла создать уникальный опыт социокультурной, ментальной, этико-философской системы, сохранив матричные знания китайской традиционной культуры.
В заключение можно сделать важный вывод о том, что развитие китайской деловой культуры подчиняется тем же всеобщим закономерностям, которые сформировали другие современные деловые культуры. Но эта универсальность и всеобщность реализуется в конкретной специфической форме.
Список литературы
1. Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М.: Восточная литература, РАН, 2001.
2. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Протестантские секты и дух капитализма / / Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
3. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Социология религии // М. Вебер. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994.
4. Глущенко Е. В. , Капцов А. И. , Тихонравов Ю. В. Основы предпринимательства. М., 1996.
5. Иванова Ю. В. , Иванова З. Я. Этнические процессы в контексте диалога культур. М.: Диалог-МГУ, 1999.
6. Иванова Ю. В. Социокультурная динамика и традиции этноса: в 2 ч. Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2003.
7. Тертицкий К. М. Китайские синкретические религии в ХХ веке. М.: Восточная литература, РАН, 2000.
УДК 129 ББК Ю 41
Д. В. Сергеев
Исследование категории «смысл» в современной философии
В статье дается анализ научных идей представителей современного философского знания относительно сущности и содержания смысла как базовой философской категории и культурного феномена.
Ключевые слова: смысл, культура, идея, философское знание, научная категория, культурогенез, семиотика, смыслообразование, смыслопорождение, фундаментальные смыслы.
D. V. Sergeev
The Investigation of the "Meaning" Category in Modem Philosophy
The article gives the analysis of contemporary philosophical knowledge representatives' scientific ideas concerning the essence and the contents of meaning as the basic philosophical category and cultural phenomenon.
Key words: meaning, culture, idea, philosophical knowledge, scientific category, culturegenesis, semiotics, fundamental meanings, formation of meaning, creation of meaning.
В современных исследованиях стало общим местом признание смысла как «строительной единицы» культуры. Это атомарная единица культуры, а сама культура предстает как «мир смыслов, которые человек вкладывает в свои творения и действия» [10, с. 19].
В первую очередь, во всех определениях отмечается идеальность смысла. Смысл и есть «идеальное содержание, идея» [3, с. 628]; это то, что выступает внутренним, идеальным наполнением предмета, явления, процесса, и то, с чем взаимодействует человеческий разум. Более того, все
что есть, существует, можно описать как смысл, который предлагает переживаемое кем-то. Идеальность формы смысла многие исследователи в своих определениях подчеркивают такими словами, как «субъективная связь», «способ», «форма взаимодействия», «стихия», «состояние», «суть познавательного процесса», «идеальная ипостась». Ж. Делез говорит прямо: «Смысл - это чистое бытие» [7, с. 35]. Данная характеристика объясняет всепроникаемость смысла. Его относительная автономность от материального носителя, но в то же время умение быть всюду и быть выраженным через что угодно: материальный предмет, явление, действие, виртуальный образ и т. д. -позволяют конденсировать в себе и другие неотъемлемые свойства. Образно говоря, смысл - это воздух, которым человек дышит.
Смыслы всегда антропологичны, а следовательно, и культурны. Только человек может и должен создавать смыслы, для того чтобы чувствовать себя «человеком» в этом мире. Все смыслы, даже те, которые относятся к казалось бы дикой природе, порождены сознанием человека. Недаром культурологи А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко отмечают: «Мы всегда имеем дело не с природными реалиями как таковыми, а с репрезентирующими их культурными смыслами» [15, с. 11]. Именно сознание человека выступает тем генератором, откуда возникают все смыслы. Следовательно, смысл базируется на конвенциальном фундаменте самой культуры. Смысл имеет только то, что люди договорились считать осмысленным так-то или так-то. При этом механизмом договора выступает традиция, которая цементирует накапливаемые во времени смысловые образования. Естественно, форма договора носит бессознательный характер и зависит от многих параметров: географических, этнических, экономических, собственно культурных, политических, субъективно человеческих и многих других.
В свою очередь, это определяет уникальность смыслов, поскольку они контекстуальны. Они могут существовать только в контексте, эта та среда, где смыслы обретают сами себя. Через контекст раскрывается все внутреннее многообразие смысла, в контексте могут развернуться все его потенциальные слои. При этом чем шире контекст, тем большее число смыслов может быть приписано предмету, процессу или явлению. Это связано с тем, что смысл порождается всей наличной ситуацией, не только правилами или традициями, но и всеми конъюнктурными элементами, наличествующими в данный момент.
Смыслы по своей структуре - полевое образование. Можно говорить о некоей области смысла, а не о какой-то точке или атоме. Это позво-
ляет приписывать смысл, например, не только отдельным словам, но и целым предложениям, высказываниям или даже отдельным целостным объектам, например, литературному произведению. Здесь можно отметить алогичность смысла, поскольку он никогда не распадается на части, конституирующие его. Так, смысл предложения не может быть редуцирован к отдельным смыслам слов, составляющих это предложение. Следовательно, предложение, состоящее, скажем, из пяти слов, не обладает пятью смыслами; подобное предложение может иметь один, два или сразу несколько смыслов. При включении данного предложения в контекст целостного произведения количество смыслов, которые можно ему приписать, значительно увеличивается. Более того, сам смысл литературного произведения «не столько строится из общепринятого смысла слов, сколько способствует его изменению» [12, с. 235]. Полевая структура смысла объясняется наличием множества связей, которые и порождают его культурную детерминируемость, так как каждая культура выстраивает свои неповторимые цепочки или связи. Данные связи порождаются в процессе культурогенеза и определяют свою логику смысла: «Понять смысл - значить увидеть связь и значимость» [4, с. 76].
Теоретически любому предмету, явлению или процессу может быть приписан смысл. При этом, как говорит В. В. Налимов: «Смыслы - это есть то, что делает знаковую систему текстом» [13, с. 107]. Сама культура выступает огромным необъятным текстом, в который вписано все человеческое существование. При этом смысл всегда отсылает человека во внешний мир, к тому предмету, явлению или процессу, внутренним содержанием которого он является. Так, в языкознании под смыслом чаще понимают «совокупность внеязы-ковых характеристик» [3, с. 628], что напрямую связывает смысл с внеязыковой реальной действительностью.
Следовательно, проявленность культурных смыслов зависит от выразительных возможностей знаковых систем культуры, которые задают «смысловое пространство культуры» [15, с. 64]. Все остальное, что не может быть выражено в действующих знаковых системах, культура игнорирует, она просто не имеет возможностей это увидеть: «Неосмысленные значения опыта трансформируются и подгоняются под уже имеющиеся знаковые формы» [15, с. 64]. Таким образом, культура пытается объяснить что-либо ей не известное через уже известное. Об этом же писал Ю. М. Лотман: «Напрасно думать, что мы окружены от природы не-семиотическим миром и в нем покоится озеро семиотики. Мы действительно окружены не-семиотическим миром, но мы не видим его. Мы видим тот мир, который создаем -
семиотический мир не-семиотического мира» [11, с. 458]. Но такой процесс подталкивает культуру к порождению новых семиотических систем, в которых новый опыт мог бы полнее себя выразить. Можно сделать вывод о внутренней динамике смысла, который стремится пробить наличное бытие и расширить его границы.
Здесь проявляется еще одно качество смысла, а именно его процессуальность, его динамическая сторона. В. И. Аршинов и Я. И. Свирский, изучая современное состояние исследований процесса познания, приходят к выводу, что «смыслы утрачивают характеристики стабильных «идеальных предметов» и обретают свойства процесса» [1, с. 149-150]. Многие исследователи соглашаются с тем, что смысл по своей природе динамичен.
Однако процесс становления смысла человеком не воспринимается. Для личности смысл всегда представляется как нечто завершенное, как данность, наличность; «смысл уже завершен, им постулируется некое знание, некое прошлое, некая память» [2, с. 242], в противном случае взаимодействие человека с миром было бы невозможно. Смыслу необходима такая фиксированная форма, которую можно было бы легко воспринимать, которой можно было бы легко манипулировать, поэтому «при превращении смысла в форму из него удаляется все случайное; он опустошается, обедняется, из него испаряется всякая история, остается лишь голая буквальность» [2, с. 242]. Это нужно помнить при анализе любого смысла, поскольку он несравненно богаче, нежели его форма, внешняя оболочка, его означаемое.
Все богатство смысла форма устраняет, она удаляет все случайное, лишает смысл гипотетически существующих дополнительных уровней, но «форма не уничтожает смысл, а лишь обедняет, дистанцирует, держит в своей власти» [2, с. 243]. Подобные манипуляции нужны форме для того, чтобы иметь «подручный запас истории ..., форма постоянно нуждается в том, чтобы вновь пустить корни в смысл и напитаться его природностью, а главное, она нуждается в нем как в укрытии»; в свою очередь, смысл «богат и покорен, его можно то приближать, то удалять, стремительно чередуя одно и другое» [2, с. 242]. Так происходит взаимодействие смысла и формы, которое находит свое выражение в структуре, так как «структура - это формальное единство смысла и формы» [8, с.12].
Здесь важным моментом, на который нужно обратить внимание, является именно восприятие смысла как формы взаимодействия человека с обществом и общества с человеком. В своей оригинальной теории культуры А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко говорят о культуре
как о пространстве «активного динамического смыслообразования» [15, с.15]. Это и есть то пространство, в котором живет смысл, это его онтологическая форма. Но это некий начальный момент становления культуры и рождения вместе с ней смыслов. В дальнейшем «смыслы уже отчленились от абстрактного и трансцендентного синкрезиса и имманентизовались; иными словами, приобрели семантический смысл и семиотический образ в активно рефлектирующем сознании и стали частью осознанного культурного опыта субъекта» [15, с. 40]. С этого момента у смыслов, связанных по своему происхождению с сознанием и остающихся с ним во взаимодействии, появилась возможность развиваться по своим структурным законам. В этом и заключается сила смыслов, которые дают потенциал обществу для воздействия на человека. Как только смыслы смогли закрепиться структурно в традиции, они стали сами довлеть над человеком.
Именно в возможности смысла довлеть над отдельным человеком и заключается впечатление, что смыслы объективно существуют независимо от человека. Например, В. В. Налимов говорит о Мире смыслов, «как о некоей самостоятельной реальности» [14, с. 29]. По этому поводу он пишет: «Потенциально все смыслы изначально существуют во Вселенной. Человек своей демиургической силой создает из них тексты, и не только словесные, но и цветовые, и музыкальные. Так возникают культуры - различные варианты Мира смыслов» [14, с. 30]; или он же утверждает: «Нам представляется, что смыслам надо придать право на самостоятельное существование. Это своя особая реальность» [13, с. 224]. Это подталкивает многих ученых призывать личность, чтобы та занялась поиском смысла в объективной реальности, как, скажем, В. Франкл призывает своих пациентов искать объективно существующий смысл их жизни, который направляет ход их бытия.
Однако способность смыслов к объективации позволяет личности наладить ту личностно переживаемую связь между людьми и предметами и явлениями, о которой говорил Б. С. Братусь [5, с. 429]. В этом функция смыслов - способствовать целостному восприятию мира, помогать личности видеть этот мир без разрывов. Это также позволяет использовать смыслы как инструменты в процессе познания внешней действительности.
Многие ученые в ходе исследований приходят к выводу, что изначальных смыслов, заложенных в самом мироздании, нет, что, в свою очередь, заставляет их говорить о довольно высокой роли человека в процессе смыслопорож-дения. «Мир не имеет смысла, - говорит В. Де-комб, - (смысл ему нужно придать)» [6, с. 63].
Но необходимо подчеркнуть, что процесс смыслопорождения самим человеком не осознается. Неосознаваемая тяга человека осмыслить мир во всем его многообразии приводит к появлению мировоззрения. Если человек сам производит смыслы, по логике вещей он и должен их прочитывать. Однако ужасающее количество производимых смыслов и форм их выражения «приводит в растерянность» личность при желании понять мир и себя в нем. Смыслы не обитают на поверхности культуры. Поэтому проблема заключается в том, что человек при всем желании не может логически их вычленить. Ведь даже для ученых, пользующихся строгим научным логическим аппаратом, это представляет огромные сложности. Для личности необходимо опредмечивание как наиболее простой способ рассмотреть наглядно смыслы. Таким образом, личности «приговорены к смыслу» [12, с. 20]. Мы должны найти смысл, который сами и объективировали, спроецировали во внешнюю реальность, и теперь «все имеет смысл, за всеми отношениями мы находим одну и ту же структуру бытия» [12, с. 19].
Появляется новая проблема, связанная не только с положительной ролью смыслов, делающих нашу жизнь более содержательной, но и с отрицательной ролью смыслов, способных «психически нас угнетать, подавлять, догматизировать» [13, с. 215]. Способом преодоления отрицательной роли смыслов является их непрестанное обновление. Данный процесс связывается с трансценденцией личности, которая видится как «борьба за обретение способности их непрестанного обновления» [13, с. 216].
В. В. Налимову вторят А. А. Пелипенко и И. Г. Яковенко, определяющие понятие «трансцендентное образование» как появление новых смыслов вообще. Они считают, что при расчленении мира на субъект и объект происходит сужение смыслового поля. Этот процесс оставляет за рамками рефлексии «всю остальную сумму потенциальных значений и смысловых возможностей» [15, с. 39]. Следовательно, область трансцендентного - «это та сумма потенциальных смыслов, которой может быть наделен объект» [15, с. 39]. Здесь напрашивается другой вывод: каждый культурный объект в себе несет всю сумму потенциальных смыслов.
Трансцендентное в этом случае предстает, как говорят сами ученые, «горизонтом», маячащим перед личностью. С одной стороны, он ограничивает «эмпирический опыт» личности, с другой - «каждый порыв» к горизонту трансцендентного «лишь отслаивает от сферы трансцендентного новые смыслы и вписывает их в систему все того же имманентного культурного опыта» [15, с. 41].
Однако возникает вопрос о месте обитания смыслов. Современные ученые, особенно занимающиеся теорией познания, вычленяют такие характеристики смысла, которые его сближают с событием. Это дает повод рассматривать бытие смысла как некую встречу, взаимодействие или переход между разными зонами. Я. И. Свир-ский размещает смыслы в особой «фрактальной зоне» или «среде». Данные среды предстают как «некие плохо определенные переходы между зонами хорошо определенных размерностей» [16, с. 195]. Но ученый делает важную оговорку: «При этом в той мере, в какой речь шла о самоорганизации на такой среде, можно говорить и о событии - событии (не сводимом полностью к становлению) возникновения нового знания, не предполагающего под собой некой первоосновы» [16, с. 201]. Это своего рода интерпретация тезиса, выдвинутого тем же ученым: «Смысл и событие - суть одно и то же, но не то же самое» (там же). Смысл каждый раз появляется как «событие - событие перехода за собственные пределы, рождаемые самим этим переходом» [16, с. 177]. Тезис о наличии потенциальных смыслов в структурной идее самого объекта можно связать с прогностическими возможностями науки, которая из наличной ситуации или анализа наличных объектов делает краткосрочные и долгосрочные прогнозы.
Событийность смысла указывает на еще одно его качество, выделенное В. В. Налимовым, - на спонтанность смысла. «Смыслы неразрывно связаны со спонтанностью их появления» [13, с. 206], поскольку они находятся в постоянном взаимодействии друг с другом. Оформляя смысловое поле культуры, смыслы всегда находятся в состоянии, которое можно назвать «накануне изменений». Вероятно, это логическое продолжение метафорических рассуждений А. А. Пе-липенко и И. Г. Яковенко о желании человека заглянуть за горизонт трансцендентного. Ведь никогда не знаешь, что ты обнаружишь за ближайшим поворотом культуры. Спонтанность указывает не просто на структурное родство смысла и события, но на структурное родство смысла и неожиданного события. Спонтанность снимает со смыслов угрозу абсолютной детерминации всего культурного, вносит необходимый элемент свободы человеческого выбора, предоставляет вариативность культуре, предлагает сразу несколько путей, по которым культура может пойти в своем развитии. Недаром В. В. Налимов, характеризуя природу смысла, говорит: «Смыслы по самой своей природе должны быть свободными. Их природа должна быть философски анархичной» [13, с. 69].
С другой стороны, произвол смыслов ограничивается наличием у каждого человека своего
жизненного опыта. «Пережитый опыт - это непрерывное погружение в события и действия на протяжении времени» [17, с. 75]. Это позволяет утверждать исследователям, что всякий первоначально усваиваемый смысл, обозначаемый ими как «летучий», проходит процедуру соотнесения. Ее цель заключается в соотнесении «летучих» смыслов с уже имеющимися образцами, формирование которых происходит в течение всей человеческой жизни.
Связанность смысла с событием, его динамичность указывают на потенциальную неиссякаемость смысла, его бесконечную незаконченность. В. В. Налимов утверждает практическую непознаваемость самого смысла: «Но смыслы (а следовательно, и природа человека) устроены так, что чем ближе мы приближаемся к ним, тем дальше они удаляются от нас. А наш удел -беспрестанно устремляться к смыслам» [13, с. 8]. Возможно, в этом можно усмотреть то богатство смысла, которое скапливается в нем в процессе его исторического существования,
существования в культуре или которым он, вероятно, уже обладал при своем появлении; это также указывает на то богатство контекстов, в которых смысл может быть проявлен. Все это в очередной раз показывает беспомощность знаковых систем, изобретенных человеком, выразить всю глубину смысла.
Тем не менее, выделяются фундаментальные смыслы, которые можно найти практически во всех культурах. Подобные фундаментальные смыслы проявляют себя через «фундаментальные коды культуры, которые воплощают основополагающие ценности, нормы общежития, фиксируют основные параметры человеческой природы» [9, с. 53]. Эти фундаментальные смыслы, представляющие собой базу, основу всякой культуры, принято определять как нормы и ценности. Они задают или, по крайней мере, должны задавать вектор развития всей культуры, находить параметры принимаемого и отвергаемого данной конкретной культурой.
Список литературы 1. Аршинов В. И., Свирский Я. И. От смыслопрочтения к смыслопорождению // Вопросы философии. 1992. № 2. 2. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. 3. Большая Советская Энциклопедия. Т. 23. М.: Советская Энциклопедия, 1976. 4. Бондырева С. К., Колесов Д. В. Миграция (сущность и явление). М.: Изд-во Моск. психол.-соц. ин-та; Воронеж: МОДЭК, 2004. 5. Братусь Б. С. Психология личности // Психология личности. Т. 2. Хрестоматия. Самара: БАХРАХ - М, 2000. 6. Декомб В. Современная французская философия. М.: Весь Мир, 2000. 7. Делез Ж. Логика смысла. Екатеринбург: Раритет, 1998. 8. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический Проект, 2000. 9. Дубровский Д. И. Постмодернистская мода // Вопросы философии. 2001. № 8. 10. Кармин А. С., Новиков Е. С. Культурология. СПб.: Питер, 2004. 11. Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. Таллинн: Александра, 1992. Т. 1. 12. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента; Наука, 1999. 13. Налимов В. В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Прометей, МГПИ им. Ленина, 1989. 14. Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993. 15. Пелипенко А. А., Яковенко И. Г. Культура как система. М.: Языки русской культуры, 1998. 16. Свирский Я. И. Смысл события (на фрактальной кромке безумия) // События и смысл (Синергетический опыт языка) / ред. Л. П. Киященко, П. Д. Тищенко. М., 1999. 17. Эллиотт Р. Макиавелли о границах податливости сознания // Макиавелли, маркетинг и менеджмент / под ред. Ф. Харриса, Э. Лока, П. Рис. СПб.: Питер, 2004.
