CC BY
76Интересы и стратегии государств Корейского полуострова
Игорь Анатольевич Толстокулаков,
д.и.н., профессор, зав. центром международных отношений ИИАЭ ДВО РАН.
Мы неоднократно говорили, что ситуация на Корейском полуострове во многом определяет обстановку не только в Северо-Восточной Азии, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом, поэтому определение Кореи как ключевой страны в тихоокеанском партнерстве современной России для нас выглядит вполне обоснованным. Современная Корея наряду с другими государствами АТР является одним из стратегических и быстроразвивающихся районов мира, с ней «...связаны долгосрочные интересы России как евразийской державы»13, в том числе на берегах Тихоокеанской Азии. Складывающаяся в Северной Паци-фике региональная система поддержания сотрудничества и безопасности определяется взаимодействием целого ряда факторов, не последнее место среди которых занимает корейский, связанный с существованием и взаимодействием двух корейских государств - Республики Корея и КНДР.
Заинтересованность в развитии прочных и взаимовыгодных отношений с Республикой Корея и внимательное отношение России к любому изменению ситуации в КНДР и на Корейском полуострове в целом тесно связаны с обеспечением собственных экономических и стратегических интересов, в первую очередь - с упрочением безопасности и стабильности российских дальневосточных рубежей.
Соглашаясь с тем, что США и КНР остаются ведущими акторами во всем многообразии регионального взаимодействия в СВА и АТР, нельзя не признавать нарастания усилий Республики Корея стать полноправным и равным участником политического и экономического процессов, развивающихся на азиатском побережье Тихого океана. Ёмкость товарного и инвестиционного рынков, финансовые и людские ресурсы, активное участие Южной Кореи в различных формах обмена и сотрудничества стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Северо-Восточной Азии - всё это неоднократно подкреплялось курсом корейских властей на обеспечение Корее «подобающего и заслуженного положения» в
- 14
системе международных и региональных отношений .
13 Болятко А.В. Дальний Восток: в поисках стратегической стабильности. М., 2003. С. 3.
14 См., например: [Kim Young Sam]. Address by President Kim Young Sam on National Policies for 1996 (January 9, 1996): To Build a First-Class Nation by Righting the Wrongs of the Past and Improving the Quality of Life // Korea Observer. Spring 1996. Vol. XXVII, № 1.; [Roh Moo-hyun]. Address to the Nation by Roh Moo-hyun, Winner of the 16th Presidential Election. December 20, 2002. Online. Available: http://www.korea.net/kwnews/pub_focus/main.html. 2002. December 21.; [Ким Тэ Джун]. Ким Тэ Джун си-20
Начало 1990-х гг. ознаменовалось установлением новых парадигм российской политики на Корейском полуострове: внешнеполитический курс нашей страны на протяжении этого десятилетия характеризовался существенным отдалением от КНДР и достаточно тесным двусторонним сотрудничеством с Южной Кореей. Однако радужные перспективы «медового месяца» России и Республики Корея оказались не вполне обоснованными, сегодня оба государства вынуждены искать иные, более прагматические подходы к развитию двусторонних отношений.
Тихоокеанская Россия и Республика Корея
Первоочередная задача южнокорейского государства - достижение такого уровня безопасности, который гарантировал бы ему внутреннюю стабильность, активное участие в международном разделении труда на привычных и благоприятных для РК условиях и одновременно не допускал бы нарушения национального суверенитета. Все это прописано в концепции национальной безопасности Республики Корея 15 и со всей очевидностью отражено в её достаточно прагматичном внешнеполитическом курсе 16. Стратегия Республики Корея нацелена на поддержание сбалансированных отношений с Россией и определяет взаимодействие с ней в трёх основных сферах:
- сфера политического взаимодействия;
- экономическое и техническое сотрудничество;
- решение корейской проблемы.
—Сфера политического взаимодействия
На рубеже XX-XXI вв. политическим кредо южнокорейских руководителей стала «задача обретения новой международной самоидентификации»17, Республика Корея формировала имидж сильного и самостоятельного игрока на международной арене, свободного от «оков» традиционных союзнических отношений с США. На практике это обернулось некоторым удалением от Вашингтона, постоянным подчеркиванием своего равноправия в рамках военно-политического союза с США. Следует подчеркнуть также начало активного диалога с Пхеньяном, примирение с северокорейским руководством и ощутимое сближение с КНР не только в экономическом, но и в политическом плане, наблюдавшееся в период с конца 1990-х гг. до прихода к власти консервативной администрации.
бо дэтэтхонънёнъ чвиимса. Чонмун (Полный текст инаугурационной речи избранного на 15 президентский срок Ким Тэ Джуна) // Чунан Ильбо. 1998. 26 февраля; и др.
15 См.: Global Korea. The National Security Strategy of the Republic of Korea. June 2009. Seoul: Office of the President, 2009.
16О «творческом прагматизме» внешнеполитического курса Южной Кореи подробнее см.: И.А. Толстокулаков Стратегия национальной безопасности Республики Корея и Россия // Тихоокеанская Россия в системе международных отношений и обеспечения безопасности в АТР: опыт последних лет и грядущие перспективы. Владивосток, 2012. С. 295-296.
17 Воронцов А.В. Южная Корея в поисках баланса // Россия в глобальной политике. 2008. № 6. С. 28.
21
Сегодня подобная политика в Сеуле признана ошибочной, попытка проведения независимого внешнеполитического курса оценивается как бесполезная трата ресурсов и национального потенциала, первое десятилетие текущего века оценивается не иначе как «потерянное десятилетие»18. Очевидно, что теперь Сеул исходит из убеждения в том, что претензии Южной Кореи на роль самостоятельного игрока в мировой политике оказались неудачными. Не отказываясь от перспективной цели повысить статус страны на международной арене, Республика Корея вновь предпочитает опираться на союз с США как военно-политический альянс, способствующий усилению её значимости на международной и региональной арене. Зависимость Южной Кореи от позиции США по принципиальным проблемам Тихоокеанской Азии нарастает, и на фоне развивающегося в Корее конфронтационного сценария она будет только крепнуть. Не только межкорейская конфронтация, но и усиление региональных позиций КНР подталкивают Сеул к «ренессансу» в отношениях с Вашингтоном.
Некоторое время назад Россия могла использовать в своих целях осторожные, но целенаправленные попытки Южной Кореи уйти от полного контроля со стороны Вашингтона, но сегодня этот политический ресурс утрачен. Очевидный дрейф Сеула в сторону традиционного союза с США не может не сказаться на политическом взаимодействии с Россией. Южнокорейское руководство опирается на годами проверенную стратегию и тактику безусловного следования в русле американской политики со всеми вытекающими последствиями для нашей страны.
Неизбежным результатом нового внешнеполитического курса Сеула становится коренная перестройка основ американо-южнокорейского союза. Если до недавнего времени США воспринимались в Республике Корея преимущественно как гарант против возможного нападения со стороны КНДР, то теперь Сеул выходит за рамки сдерживания северокорейской угрозы: Южной Корее предстоит внести более ощутимый вклад в реализацию глобальной политики Вашингтона. На фоне крепнущего и направленного на перспективу южнокорей-ско-американского альянса положение России в «Стратегии национальной безопасности Республики Корея» как официальном документе или одном из направлений южнокорейской внешней политики выгляди более чем скромно.
Ситуацию, складывающуюся сегодня в отношениях между Россией и Республикой Корея, мы можем оценить как исключительно неоднозначную. Очевидно, что южнокорейские лидеры осознают стремление России восстановить свое экономическое и политическое присутствие в АТР. Они допускают необходимость активного влияния нашей страны на корейскую проблему (прежде всего - на «умиротворение» Пхеньяна), но дать распространиться ему за пределы Корейского полуострова не готовы, что полностью коррелирует с тихоокеанской стратегией Вашингтона. Тем не менее устойчивый характер отношений России с КНДР и повышение её возможной роли в межкорейском взаимодейст-
18 См.: Ли Мён Бак. Чудес не бывает. Сеул, 2009.
22
вии объективно служат интересам нашей страны, обуславливая повышение значимости Тихоокеанской России для всего региона СВА.
Следует учитывать и озабоченность нарастающим влиянием Китая в Северо-Восточной Азии и АТР. Республика Корея (как и Япония) воспринимает Россию в качестве возможного противовеса региональному доминированию КНР. Интересам Южной Кореи соответствует формальный статус России как серьезного партнера по СВА и АТР. Это способствует Республике Корея в достижении стратегического баланса в отношениях с ключевыми игроками - КНР и США. При этом сближение Российской Федерации и КНР (в т.ч. в рамках ШОС) весьма тревожит южнокорейских лидеров, прежде всего с точки зрения военно-политической составляющей регионального межгосударственного взаимодействия. И на этом поле у России также есть возможности политического маневра в отношениях с Южной Кореей и другими странами АТР.
—Экономическое и техническое сотрудничество
В последнее время Сеул возлагает на Россию серьезные экономические надежды. В русле прагматического подхода к проблемам межгосударственного сотрудничества с Россией взаимодействие с нашей страной рассматривается как создание условий для стабильного обеспечения национальной экономики энергоресурсами и минеральным сырьем. При этом учитывается также и возможность расширения экспорта в Россию южнокорейских товаров и услуг.
Обеспечением такого подхода заняты не только экономические ведомства Республики Корея, но и президентская администрация, министерство иностранных дел, другие правительственные структуры, достаточно далекие от экономи-
"1—г и и с» и
ки и торговли. Перед российской стороной настойчиво ставятся вопросы об участии южнокорейского бизнеса в реализации перспективных энергетических и сырьевых проектов на территории России. Складывается впечатление, что одним из приоритетов российской политики Сеула становится получение Южной Кореей положения ключевого партнера России в СВА, особенно в энергетической сфере. Напрашивается аналогия с позицией, которую в европейской энергетической политике России занимает Германия. С одной стороны, бесперебойное обеспечение энергоресурсами на выгодных для Кореи условиях является неотъемлемой и важной составляющей национальной безопасности южнокорейского государства и его растущей экономики; и здесь мы видим обширное и перспективное поле для политического маневра Российской Федерации. Однако приходится признать, что нынешняя стратегия Сеула существенно (и, главное, искусственно) сужает оговоренные ранее направления и перспективы двусторонних отношений.
Лидеры двух стран неоднократно вели речь об установлении «многостороннего доверительного партнерства»19, позволявшего несколько лет назад серьез-
19 См., например, материалы московского саммита 2004 г. (Тонъа Ильбо. 2004. 1 окт.).
но говорить о широком поле двустороннего сотрудничества, в том числе в области высоких технологий, космоса, инфраструктуры и т.д. Сегодня свыше 90% российского экспорта в РК приходится на энергоносители, сырье и металлы. Получается, что «прагматизм» южнокорейских властей превращает Россию в энергетическую и сырьевую базу Республики Корея, и это в свою очередь автоматически влечет снижение уровня межгосударственного взаимодействия. Возможность реально изменить ситуацию в ближайшее время выглядит весьма пессимистичной, прежде всего потому, что южнокорейская сторона заинтересована именно в таком варианте сотрудничества с Россией.
Под «стратегическим партнерством» с Россией понимается политическое сопровождение усилий южнокорейских деловых кругов, обеспечивающих и облегчающих доступ к российским природным ресурсам, в первую очередь углеводородному сырью Сибири и Дальнего Востока; при этом не следует забывать о попытках наших южнокорейских партнеров обеспечить себе выгодные конкурентные условия по сравнению с соседями по СВА - Китаем и Японией.
Республика Корея признает не только сырьевые или энергетические ресурсы Тихоокеанской России. На экспертном уровне обсуждаются различные варианты сотрудничества в сельском хозяйстве (обеспечение продовольственной безопасности в рамках АТЭС), закупок вооружений, развития трудовых ресурсов, наконец, совершенствования и развития транспортной системы СВА, включая межкорейские инфраструктурные проекты и освоение северного морского пути. Однако, по мнению южнокорейской стороны, современные российские реалии (неразвитость законодательных гарантий иностранным партнерам, засилье чи-новно-бюрократического аппарата, коррупция) практически нивелируют возможность их взаимовыгодной эксплуатации.
В условиях безоговорочного приоритета партнерства с США надежды на взаимодействие Тихоокеанской России с Южной Кореей на более высоком уровне выглядят иллюзорными. В силу этой причины координация по актуальным международным и региональным вопросам между Россией и Республикой Корея возможна только там, где в этом в первую очередь нуждается сам Сеул, например, по поводу решения корейской проблемы, возобновления шестисто-роннего диалога и т.п. Но и в этом случае южнокорейские партнеры в целом будут придерживаться принципиальной линии, согласованной с США. Вне собственно проблематики Корейского полуострова другой, более обстоятельной политической повестки дня для двустороннего российско-южнокорейского формата, к сожалению, нет.
Единственное поле, на котором Россия пока ещё может разыгрывать южнокорейскую карту в противовес Вашингтону, заключается в планах США создать систему противоракетной обороны в АТР. Несмотря на очевидную проамериканскую направленность своей внешней политики, Республика Корея вплоть до последнего времени занимала осторожную позицию относительно создания региональной системы ПРО. Сеул опасается очевидных последствий: помех на
пути создания новой модели отношений на Корейском полуострове, а также возможных осложнений в отношениях с КНР. В то же время действия КНДР в первой половине 2013 г. провоцируют гонку вооружений в СВА и дают Вашингтону возможность предпринять ответные меры для защиты своих союзников - Японии и Южной Кореи, в том числе и развертывание региональную систему ПРО, других военных программ на Корейском полуострове и в СВА в целом, что в корне противоречит интересам Тихоокеанской России. Позиция Сеула в этом вопросе выглядит сегодня как никогда ранее неопределенной.
—Решение корейской проблемы
Россия воспринимается в Сеуле как важный ресурс для улучшения межкорейских отношений и решения корейской проблемы в целом.
Южнокорейские специалисты и дипломаты уверены, что сегодня нет условий для возврата к политике «солнечного тепла», когда в северокорейскую экономику со стороны Южной Кореи был внесен существенный вклад, но, как оказалось, он далеко не всегда шел на пользу делу, а часто служил милитаризации КНДР20. Президент Пак Кынхе настойчиво повторяет, что её администрация готова к возобновлению межкорейского диалога, но только на основе «здравого смысла и международных норм»21. Очевидно, что условия для такого диалога должны создать союзные Пхеньяну государства - Россия и КНР, на которые перекладывается ответственность не только за «умиротворение» северокорейских лидеров, но и за судьбу народа, который нужно, прежде всего, накормить.
Даже в наиболее напряженный момент ранней весны 2013 г., когда конфронтация между КНДР и Республикой Корея достигла высшей точки, официальный Сеул занимал настороженно оптимистическую позицию, подчеркивая, что не верит в нацеленность Пхеньяна на полномасштабную войну на полуострове. При этом Южная Корея предпочитает, чтобы решение корейской проблемы пришло извне. Наиболее подходящий сценарий решения корейской проблемы извне - это «умиротворение Пхеньяна», а именно - удовлетворение ряда его требований, связанных с материальными потребностями и со снятием режима международной изоляции. При этом ни при каких условиях не могут быть признаны ядерные амбиции Северной Кореи.
России и КНР отводится роль главных доноров для материальной поддержки населения КНДР, а также самая сложная задача - убедить Пхеньян вернуться к режиму шестисторонних переговоров и возобновить межкорейский диалог.
20 Международное радио Кореи. 2013. 16 февраля [Электр. ресурс]. URL: http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_IK_detail.htm?lang=r&id=IK&No=30987¤t_page=3 (дата обращения: 22 февраля 2013 г.).
21 Международное радио Кореи. 2013. 12июня [Электр. ресурс]. URL: http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_IK_detail.htm?lang=r&id=IK&No=31084¤t_page=2 (дата обращения: 18 июня 2013 г.).
Тихоокеанская Россия и КНДР
На наш взгляд, наиболее удачным решением российских властей в области корейской политики за последние двадцать лет стал отказ от курса на очевидное «сближение с Югом и отдаление от Севера», выразившийся в улучшении межгосударственных отношений РФ и КНДР и поддержании сбалансированных отношений с обоими корейскими государствами.
Однако в условиях изменившейся обстановки на полуострове очень сложно сохранять status quo в корейском вопросе на основе позиции «равной удаленности». Формирование нового политического режима в КНДР и непредсказуемость её военно-политического курса в поселение два года ещё более осложняют позицию России.
Конкретное содержание современной северокорейской политики в отношении России во многом остается неопределенным даже для специалистов. Тем не менее, можно попытаться выделить несколько базовых принципов, проявляющихся в следующих сферах:
- политическое взаимодействие;
- экономическое сотрудничество;
- решение корейской проблемы.
—Политическое взаимодействие
В сфере политического взаимодействия КНДР и Российская Федерация формально остаются государствами - союзниками, о чем свидетельствует подписанный в феврале 2000 г. Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, позволивший нормализовать двусторонние отношения. Проблема заключается в том, насколько эти союзнические отношения остаются формальными. Даже признав формальный характер этого союза, мы вынуждены согласиться, что Россия несет ответственность за выживание северокорейского режима. В Пхеньяне это не только понимают, но и готовы при случае воспользоваться российской помощью.
По отдельным юридическим проблемам, например, относительно давления США на КНДР, по содержанию режима международных санкций против Пхеньяна Россия уже прибегала к своему праву вето в СБ ООН и может применить его в самый угрожающий для северокорейского режима момент. Складывается впечатление, что лидеры КНДР надеются на это и даже готовы при удобном случае такой поддержкой злоупотребить. В то же время у северокорейских лидеров хватает здравомыслия понимать, что, исходя из собственных интересов, Россия никогда не согласится с изменением безъядерного статуса Корейского полуострова.
При этом Пхеньян объективно заинтересован в сохранении принципиальной позиции: в мирном и дипломатическом решении корейской проблемы в целом и ракетно-ядерной проблемы КНДР в частности. Защита такой позиции России на
любом международном или региональном уровне служит стратегической установке КНДР - собственному выживанию.
Таким образом, главное содержание северокорейской стратегии в отношении политического взаимодействия с Россией выглядит весьма утилитарным (или, если хотите, паразитическим): действия России обеспечивают выживание северокорейского режима.
— Экономическое сотрудничество
В идеале северокорейская сторона могла бы мечтать о возобновлении экономической помощи со стороны России (в том числе на безвозмездной основе), как это когда-то делал Советский Союз. Но мы полагаем, что в Пхеньяне достаточно реально оценивают её возможность, а точнее - невозможность.
_ ».» 22
силу многих причин, о которых мы часто вели речь в этой аудитории ,
наша страна не может безвозмездно помогать КНДР или повлиять на предоставление социалистической Корее юридических гарантий военной и политической безопасности, но у России есть возможность участвовать в решении северокорейской энергетической и ряда других экономических проблем.
Формирование нового режима экономических отношений в СВА с тесным включением в него КНДР отвечает интересам Тихоокеанской России, связанным с укреплением безопасности её дальневосточных рубежей. Очевидно, что и Северная Корея заинтересована в таком развитии ситуации. Именно экономические проекты могут стать основным средством для усиления влияния России на Корейском полуострове и в СВА в целом: здесь можно назвать и модернизацию северокорейских железных дорог, включая их стыковку с Транссибом; совместную разработку газовых и нефтяных месторождений Сибири и Сахалина; строительство ЛЭП и поставки электроэнергии в КНДР; участие в развитии мирной атомной энергетики на территории Северной Кореи и др. Включение КНДР в международный обмен экономического, гуманитарного и прочего характера при посреднической роли России - это вполне возможный вектор развития российско-северокорейских отношений. Он мог бы стать важным средством усиления региональных позиций Тихоокеанской России, однако реализация экономических проектов требует дополнительного ресурса - финансового участия Южной
22 См., например: И.А. Толстокулаков Ситуация в КНДР после смерти Ким Чен Ира в оценке южнокорейских экспертов // Корейский полуостров после Ким Чен Ира: проблемы и вызовы для России. Владивосток, 2013. С. 13-18; И.А. Толстокулаков Россия и государства Корейского полуострова // Тихоокеанская Россия в системе международных отношений и обеспечения безопасности в АТР: опыт последних лет и грядущие перспективы. Владивосток, 2012. С. 96-100; И.А. Толстокулаков Политика России на Корейском полуострове: проблемы и перспективы // Стратегические интересы и политика России и Австралии в АТР. Владивосток, 2012. С. 22-29; И.А. Толстокулаков Россия в доктрине и стратегии национальной безопасности Республики Корея // Стратегия национальной безопасности РФ в контексте обеспечения безопасности Тихоокеанской России. Владивосток, 2010. С. 19-27; И.А. Толстокулаков Проблемы и перспективы российско-корейских отношений на современном этапе // Проблемы Корейского полуострова в контексте интеграции России в АТР. Владивосток, 2009. С. 2-14; и др.
Кореи. Реализация упомянутых проектов возможна исключительно на трехсторонней основе, объединяющей КНДР, Россию и Республику Корея.
Все это могло бы служить замечательным фундаментом для укрепления межкорейского взаимодействия, улучшения положения на полуострове, однако сегодняшняя ситуация с Кэсонским индустриальным комплексом, сложившаяся в результате произвола со стороны Пхеньяна, вряд ли добавляет энтузиазма южнокорейской стороне.
Одной из сохраняющихся доминант остается заинтересованность КНДР в сохранении и расширении своего присутствия в экономике Тихоокеанской России. Формы и масштабы этого присутствия нам хорошо известны, поэтому позвольте на них не останавливаться.
—Решение корейской проблемы
Для идеологизированного северокорейского режима есть лишь один вариант решения корейской проблемы - объединение страны на условиях и при доминировании КНДР. Лидеры социалистической Кореи отдают себе отчет в том, что надеяться на поддержку России в таком решении корейской проблемы не приходится. Поэтому в рамках стратегического курса Пхеньяна содействие России в решении корейской проблемы есть не что иное, как обеспечение условий для выживания северокорейского режима, о чем мы говорили выше.
В то же время Россия имеет потенциальную возможность стать посредником между Республикой Корея и КНДР с точки зрения развития трёхсторонних проектов экономического, гуманитарного и прочего характера, о них тоже шла речь выше. Главное - это определенной степени доверие к России, сохраняющееся как в Сеуле, так и в Пхеньяне. Признавая существование такой потенциальной возможности, мы вынуждены вновь делать оговорку: её реализация напрямую
и и т-\
зависит от того, как в целом складывается межкорейское взаимодействие. В условиях нынешнего витка конфронтации на полуострове подобная возможность выглядит призрачной.
Реальное содержание стратегии КНДР в отношении Тихоокеанской России определяется сиюминутными потребностями северокорейского режима. К сожалению, очень часто она выглядит непредсказуемой и непоследовательной.
В заключение мы вновь вынуждены констатировать тот факт, что Россия объективно вынуждена довольствоваться ролью статиста, поскольку время, когда она могла влиять на развитие ситуации на Корейском полуострове, упущено. Единственное, что пока можно и пора начинать делать, это продумывать политику в отношении будущей единой Кореи. Следует прогнозировать вызовы, с которыми очевидно столкнется наша страна, и определяться с тем, каким образом можно будет обеспечить позитивный нейтралитет единой Кореи в отношениях с Россией.
