CC BY
65
Известия Саратовского университета. 2011. Т. 11. Сер. История. Международные отношения, вып. 1
сле 19 // Дворцовые разряды по высочайшему повелению изданные II отделением собственной ЕИВ канцелярии (далее - ДР). Т. 1. СПб., 1850. Стб. 1051-1056; См. также: Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты: Избрание на царство Михаила Федоровича. М., 2005. С. 161-163, 339-341.
28 Курбатов О.А. Тихвинское осадное сидение. М., 2006. С. 8; См. также: Приложение к листу Делагарди от 3 августа 1613 г. // Сб. Новгородского общества любителей древности. Вып. V. Новгород, 1911. № 6. С. 24.
29 ДР. Т. 1. СПб., 1850. Стб. 152.
30 Отписка (в списке) из Тюмени в Туринск об осаждении в Астрахани бунтовщика Ивашки Заруцкого и
о готовности его сообщников сдаться Государевым Воеводам и самого его выдать. 1614, июль // Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии Иностранных дел (далее -СГГД). СПб., 1822. Ч. 3. № 20. С. 97: «посылали они с Уфы на Самару станицу для вестей, уфимца Порошу
УДК 94(470.44-89)|1812|
Волкова...». Уже 7 июля Пороша Волков привез эти сведения в Уфу.
31 Отписка в списке из Тюмени в Туринск: о покорении Боярином и Воеводою Князем Иваном Никитичем Одоевским Астрахани и о побеге из оной бунтовщика Ивашки Заруцкого с Маринкою на Каспийское море. 1614, август // СГГД. Ч. 3. № 21. С. 99.
32 Книги разрядные по официальным оных спискам (далее - КР). Т. 1. (1614-1627). СПб., 1853. Стб. 89-90; ДР. Т. 1. Стб. 194.
33 Собор, держанный в присутствии Государя Царя Михаила Федоровича духовными и светсткими чинами: каким образом противустать Королевичу Владиславую 1618, сентября 9 // СГГД. Ч. 3. № 40. С. 173; ДР. Т. 1. Стб. 337; КР. Т. 1. СПб., 1853. Стб. 509, 569.
34 Осадный список 1618 г. С. 18-19.
35 Осадный список 1618 г. С. 113, 207, 389. См. также: РГАДА. Ф. 1209 (Поместный приказ). Книга № 293 (Писцовая книга по Нижнему Новгороду). Л. 249.
ИНОСТРАНЦЫ САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1812 ГОДУ: ОПЫТ КОЛЛЕКТИВНОГО ПОРТРЕТА
В.П. Тотфалушин
Саратовский государственный университет E-mail: [email protected]
Статья посвящена «разбору» иностранцев 1812 г., который благодаря своей масштабности и подробности собираемых сведений, позволяет составить обобщенный историко-социальный портрет чужеземцев, оказавшихся в Саратовской губернии к началу Отечественной войны.
Ключевые слова: «разбор» иностранцев, историко-социальный портрет, отечественная война 1812 года.
Foreign Nationals in saratov Region in 1812: Construction of the Collective Image V.P. Totfalushin
The article devoted to the «surveying» of foreign citizens in Russia in 1812, which has become a significant and complex procedure. The results of these actions gave historians reach material for depicturing a detailed socio-historical portrait of foreign nationals, who has happened to be in Saratov region at the beginning of Patriotic War. Key words: «surveying» of foreign citizens, socio-historical portrait, Patriotic War 1812.
Среди проблем, стоящих перед современными исследователями эпохи 1812 г., важное место занимает вопрос, связанный с положением иностранных подданных, оказавшихся в разное время на территории России, к моменту начала Отечественной войны 1812 года.
После открытия военных действий потенциальная опасность, исходившая от них, заставила русское правительство принять превентивные
меры и распорядиться судьбой иностранцев в соответствии с требованиями военного времени. Деятельность по выявлению иностранных подданных и определению их лояльности получила в официальных бумагах название «разбор» иностранцев1.
В адрес губернаторов тогда были направлены циркулярные письма, к которым прилагался особый опросный лист. Согласно нему, необходимо было узнать «имя и прозвание» каждого иностранца с указанием, имеет ли он жену и какое количество у него детей; его национальность; состояние; «имеет ли здесь собственный свой дом» с пояснением каменный он или деревянный, а если это лавка, то с каким товаром; время, с которого иностранец находится в России, а также какое решение по каждому человеку будет принято.
В результате в ходе «разбора» был собран массовый материал, который позволяет представить общую численность чужеземцев и распределение их на территории страны, определить соотношение иностранцев, проживавших в городах и сельской местности, увидеть национальный состав, семейное положение, род занятий, наличие собственности и т.д.
Кроме того, анализ собранных массовых данных об иностранцах позволяет приблизиться и к решению поставленной еще в середине XIX в. задачи, связанной с определением влияния иностранцев на развитие российского общества.
© Тотфалушин В.П., 2011
В краеведческой литературе существует большое количество работ о немецких колонистах Поволжья, которые, однако, иностранцами не считались, а были одной из категорий населения Российской империи. А вот положение иностранцев, проживавших на территории Саратовской губернии в эпоху войны 1812 г., еще не становилось предметом специального исследования.
Наиболее информативными и достоверными при рассмотрении вопросов, связанных с иностранцами, являются в силу своего назначения делопроизводственные документы, которые составлялись после получения предписания о переписи всех чужеземцев. Саратовский губернатор А.Д. Панчулидзев разослал соответствующие эстафеты во все уездные города, выплатив за них почтовой конторе 172 рублей 80 копеек. В результате был собран представительный и исчерпывающий комплекс данных об иностранцах разного происхождения, социального статуса и служебного положения, проживавших в Саратовской губернии в 1812 году. Дело о переписи иностранцев составило 120 листов. По данным Н.Ф. Хованского, в архиве местного губернского правления оно не сохранилось2.
Однако изучение делопроизводственных документов главного органа, отвечавшего за пребывание иностранцев в России на общероссийском уровне, Особенной канцелярии министра полиции, документация которой отложилась в Государственном архиве Российской Федерации в фонде Особенной канцелярии Министерства внутренних дел (Ф. 1165), позволило получить обобщенную информацию о положении «саратовских» иностранцев.
По данным этого архива, поступавшие в губернский город сведения об иностранцах были обобщены в три списка. Первый назывался «Список о[б] иностранцах в Саратовской губернии находящихся», второй - «Список о служащих иностранцах в Саратовской губернии находящихся», третий - «Список иностранцам в Експедиции Елтонского солянаго промысла служение имеющим»3. Всего в них оказалось зафиксировано 56 иностранцев, имевших в Саратовской губернии постоянное местопребывание.
Среди «учтенных» иностранцев, живших в губернии в 1812 г., были 51 мужчина и 5 женщин. Собственно, количество иностранцев было значительно больше, так как многие из них были связаны семейными узами, однако в «разборе» члены семей отдельно не учитывались. Кроме того, лишь у четырех жен иностранцев можно точно определить их национальную принадлежность: две родились в Пруссии, по одной в Швейцарии и Саксонии. Пометы еще у двух женщин определяют, скорее, их социальный статус, нежели национальную принадлежность: одна была «дочерью здешнего колониста», другая - российской дворянкой4. У детей же и домочадцев иностранцев данные о национальности полностью отсутствуют.
В представленных губернатору данных семейное положение было указано для 35 мужчин: 34 были женатыми, один холостым. Возможно, еще один (Павел Жамбонии) являлся вдовцом, так как в его домохозяйстве не отмечена жена, но есть сноха (жена сына)5. Против остальных фамилий мужчин специальных пометок сделано не было, поэтому можно предположить, что все они были не женаты.
С силу тех же причин можно предположить, что и все пять иностранок были не замужем. Однако прямого указания на то, что они «девицы» или «вдовы», нет, кроме того, у двух из них был ребенок6.
Всего в семьях иностранцев родилось 52 ребенка: среди них насчитывалось 27 сыновей и 21 дочь, еще у четырех детей конкретный пол не был указан. Не все они жили при родителях. Например, сын учительницы французского языка С. Лотомбель находился во Франции, а сын торговца П. Жамбонии либо уже умер, либо находился в другом месте. Зато вместе с последним проживала его сноха Цицилия Яковлева и внучка Марианна, а в семье Франца Рихтера находились в услужении Анна и Мария Бенген7.
Таким образом, с учетом двух отсутствующих детей общее количество людей, которые могут быть причислены к иностранцам Саратовской губернии, возрастает до 142 человек.
Выходцы из других государств жили в 5 из 10 уездов Саратовской губернии: Вольском, Петровском, Саратовском, Сердобском и Хвалынском. Однако здесь, в глубинке, их было (без учета членов семей) всего 10 человек, причем четверо из них проживали в Сердобском уезде, в с. Надеждине у князя А.Б. Куракина8.
Основная же масса иностранцев сконцентрировалась в городах: один человек жил в Петровске, семь - в Царицыне, 11 - в Вольске и 27 - в Саратове. В других городах губернии иностранцев обнаружено не было. Таким образом, даже если учесть членов семей иностранцев, приведенные выше цифры не подтверждают устоявшееся мнение о значительном числе выходцев из других государств в усадьбах российских помещиков.
Из живших в губернии иностранцев девять человек были представителями абстрактной «немецкой нации», а три - «итальянской». Восемь человек являлись выходцами из земель Прусской короны (семь - из Пруссии, один - из Прусской Померании), по семь - из Франции и Габсбургской империи (в том числе четверо - из Австрии, два
- из Богемии, один - из Венгрии).
Пять человек происходило из Саксонии, четверо - из земель Шведской короны (два - из Швеции, один - из Шведской Померании, один
- из ганзейского города Штральзунд в Шведской Померании), трое - из земель Датской короны (один - из Дании, два - из Голштии).
По два человека прибыли из Англии и Швейцарии, по одному - из Бадена, Вюртемберга,
История Саратовского края
99
Известия Саратовского университета. 2011. Т. 11. Сер. История. Международные отношения, вып. 1
Мекленбург-Шверина, Мекленбурга (не ясно -Шверина или Стрелица), земель вольного города Франкфурта-на-Майне и некоего Алмбургского герцогства. Следует обратить внимание на то, что все иностранцы были выходцами из европейских стран, причем 32 человека, или 57%, представляли различные германские государства, земли или города.
Среди них был персонаж, которому пришлось пересекать границу дважды: первый раз С. Ло-томбель приехала в Россию в 1790 г., второй - «в 1808-м году в сентябре месяце», после того как в 1806 г. была выслана во Францию «в разсуждении бывшей тогда войны с французами»9.
Конфессиональная принадлежность показана лишь у одного мужчины и двух детей, которые были православными10. По умолчанию можно предположить, что все остальные были католиками, либо протестантами.
33 человека приехали в Россию в XVIII в. (причем один - уже в первой его половине), 22 - в начале XIX века. Еще один иностранец не смог назвать точной даты своего приезда, показав, что он в России «с самого малолетства»11. Как видно из этого соотношения, в начале нового столетия наметилась тенденция существенного роста численности иностранцев в пределах Саратовской губернии.
Из проживавших в губернии иностранцев 19 человек работали по различным ремесленным специальностям, это были столяры (четыре человека), портные (три человека), слесари и ткачи (по два человека), пекарь, красильщик сукон, седельщик, чулочник, свечной, сахарный и серебряных дел мастера и даже специалист по «деланию разных водок». Трое из них были приписаны к ремесленным цехам различных городов12.
14 иностранцев занимались учительской и воспитательской деятельностью, при этом двое преподавали в вольском пансионате Злобина, а остальные вели обучение дворянских детей на дому. Преобладали среди них учителя иностранных языков (французского и немецкого), далее с большим отставанием шли преподаватели музыки и рисования, и лишь один иностранец выполнял функции «дядьки», т.е. гувернера.
Восемь человек были заняты в обслуживании дворянских владений, среди них два берейтора, конюх, егерь, смотритель лесов, садовник, капельмейстер и слуга. Торговлей занимались четыре человека, причем два их них были записаны в саратовское и царицынское купечество13, в сфере же предпринимательства и медицины трудились всего лишь по одному иностранцу14.
Еще восемь человек находились на гражданской службе: пять - в Конторе опекунства иностранных, один - в бухгалтерии Эльтонского соляного промысла, один - в Петровском земском суде, один являлся обер-форстмейстером (главным лесничим), и лишь один нес службу в Саратовском батальоне Внутренней стражи.
Из служащих иностранцев восемь человек имели классные чины, семь - гражданские: от 14-го класса (коллежские регистраторы В. Каллет и К.И. Шульд) до 8-го класса Табели о рангах (коллежский асессор Ф.А. Эглау), один (Ф.И. Рихтер) был офицером Российской армии в чине штабс-капитана.
Кроме того, среди саратовских иностранцев были представители научной и культурной интеллигенции, так, Ф.А. Эглау был доктором медицины, И.А. Феслер - профессором15, а К. Кигелькен
- живописцем Императорского Эрмитажа.
Все служащие были российскими подданными, ею же была и учительница Л.Ф. Бернье16, однако их включение в число иностранцев нельзя назвать ошибкой. По всей видимости, это было сделано сознательно и данный факт может указывать на то, что в начале XIX в. понятие «иностранцы» трактовалось достаточно широко, и в него включали всех, кто каким-либо образом выделялся на фоне жителей коренной России. Иностранная фамилия, акцент в разговоре, отличный от других уклад жизни, иная внешность, манеры поведения - все это могло стать основанием для отнесения человека к разряду иностранцев, несмотря на российскую службу, подданство и православное вероисповедание.
Что касается недвижимой собственности, то подавляющее большинство лиц, отнесенных к числу иностранцев, ее не имели. Лишь 12 из всего числа саратовских иностранцев владели собственными деревянными домами и ни у одного не показано наличие в собственности земли и крестьян.
Таким образом, «разбор» иностранцев 1812 г.. благодаря своей масштабности и подробности собираемых сведений, позволяет составить обобщенный историко-социальный портрет чужеземцев, оказавшихся в Саратовской губернии к началу Отечественной войны. Большая часть иностранцев жила здесь годами, а некоторые даже десятилетиями, в их появлении на Саратовской земле прослеживается определенная равномерность и отсутствие ярко выраженных пиковых скачков. В большинстве своем они были выходцами из различных немецких государств (германских кур-фюршеств, герцогств, вольных городов, Пруссии и Саксонии).
Большая часть иностранцев концентрировалась в городах губернии, при этом, вопреки распространенному мнению, лишь немногие саратовские помещики имели возможность или считали необходимым нанимать на службу представителя другого государства.
Общая численность иностранцев в сравнении с населением губернии была крайне невелика, но влияние выходцев из других государств было достаточно заметно, так как значительная доля прижившихся в губернии чужеземцев служила в различных ведомствах, занималась учебной, обслуживающей, производственной и
100
Научный отдел
другой деятельностью. При этом самой востребованной из них была учительская профессия, которой занималась четверть всех саратовских иностранцев. Важно отметить, что чужеземцы оказали и некоторое влияние на формирование сословий.
Таким образом, изучение проблемы иностранцев позволяет взглянуть на одну из менее исследованных сторон российской действительности, и на примере Саратовской губернии представить реальное положение выходцев из других государств и их влияние на жизнь региона в начале XIX века.
Примечания
1 См. об этом: Бессонов В.А. «Разбор» иностранцев в 1812 г. в Калужской губернии // Отечественная война 1812 года и российская провинция в событиях, человеческих судьбах и музейных коллекциях: материалы Всерос. науч. конф. Вып. XVI. Малоярославец, 2008; Он же. «Разбор» иностранцев в 1812 г. Калужская губерния // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. VIII: сб. материалов. К 200-летию Отечественной войны 1812 года. М., 2009. (Труды ГИМ. Вып. 181); Тотфалушин В.П. «Раз-
бор» иностранцев в 1812 году и Саратовская губерния // 1812 год: война и мир: материалы Всерос. конф. Смоленск, 2009.
2 См.: Участие Саратовской губернии в Отечественной войне 1812 года / сост. Н.Ф. Хованским. Саратов, 1912.
С. 64.
3 Государственный архив Российской Федерации (далее
- ГАРФ). Ф. 1165. Оп. 2. Д. 57 «А». Л. 441, 442-453, 454-459, 460 а об. - 460. Все дальнейшие подсчеты осуществлены по этим документам.
4 Там же. Л. 443 об., 448 об., 454 об., 455 об., 457 об.
5 Там же. Л. 444 об.
6 Там же. Л. 446 об., 448 об.
7 Там же. Л. 456 об.
8 Там же. Л. 449 об. - 450 об., 456 об.
9 Там же. Л. 447.
10 Там же. Л. 443 об., 456 об.
11 Там же. Л. 456 об.
12 Там же. Л. 442 об.
13 Там же. Л. 444 об., 451 об.
14 Там же. Л. 456 об., 458 об.
15 См. о нем, например: Попов Н.А. И.А. Фесслер, биографический очерк // Вестник Европы. 1879. Кн. 4; Висковатов П.А. Эдуард Губер и Фесслер. СПб., 1887.
16 ГАРФ. Ф. 1165. Оп. 2. Д. 57 «А». Л. 448 об.
УДК 94(470.44-25).081/083+336.71 (470.44)(09)
МУНИЦИПАЛЬНЫЕ КРЕДИТНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ
САРАТОВА ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX -НАЧАЛА XX ВЕКА
М.В. Зайцев
Саратовский государственный университет E-mail: [email protected]
Исследование посвящено кредитным учреждениям, существовавшим в Саратове в последней трети XIX-начале XX в. и находившимся в ведении Саратовской городской думы: общественному банку, ломбарду и городскому кредитному обществу. Автор приводит основные сведения об обстоятельствах их создания, особенностях деятельности и значении для социально-экономического развития города. Кредитные учреждения рассматриваются в качестве важной составной части муниципального хозяйства Саратова этого периода.
Ключевые слова: история кредитных учреждений Саратова, Саратовская городская дума.
Municipal Credit Institutitions of Saratov in Late XIX -Early XX Century
M.V. Zaytsev
Research is devoted to the credit institutions existed in Saratov in the late XIX - early XX century and was in charge of the Saratov city duma: to public bank, а pawnshop and a city credit association. The author cites the basic and economic development of the city. Credit
institutions are considered as the importans component of a municipal system of Saratov in this period.
Key word: history of credit institutions of Saratov, Saratov city duma.
В настоящее время в России кредитные учреждения, являющиеся частью муниципального хозяйства, встречаются достаточно редко. Однако в истории нашей страны был период, когда общественные банки и ломбарды были обычной и довольно важной частью городского самоуправления. Этот период ограничен Великими реформами 1860-70-х гг. и революцией 1917 г. Данная статья посвящена изучению муниципальных кредитных учреждений, существовавших в ту эпоху в Саратове: Саратовского городского общественного банка, основанного в 1863 г., городского ломбарда, открытого в 1892 г., и Саратовского городского кредитного общества, начавшего действовать в 1909 году.
Краеведческая и научная литература содержит лишь отрывочные и лаконичные сведения об
© Зайцев М.В., 2011
101
