CC BY
196
Terra Humana
УДК 316 ББК 60.5
Л.А. Лебединцева
информация и знание как интеллектуальный продукт: социально-экономический подход
Рассматриваются проблемы исследования знаний и информации, интеллектуальной собственности исходя из социально-экономического подхода. Анализируется содержание категорий «знание» и «интеллектуальная собственность» с позиций теории потребительной стоимости. Объясняются ключевые свойства знания, понимаемого как общественное благо.
Ключевые слова:
знание, интеллектуальная собственность, информация, общественное благо, частная собственность, потребление.
Повышение роли науки и научной деятельности в развитии общества в целом и в экономической сфере, в частности, делает актуальным вопрос о месте знаний и информации. Экономическая наука трактует знания как результат и продукт интеллектуальной деятельности, подчиняющейся рыночным законам. О сложности и неоднозначности данного вопроса свидетельствует, например, широко развернувшаяся в последнее десятилетие дискуссия по проблеме интеллектуальной собственности. И если в рамках правовых и экономических наук уже представлена развернутая аргументация по обоснованию принципов и законов существования института интеллектуальной собственности, то у социологической науки, в частности, у экономической социологии, еще все впереди. Вполне назревшим можно считать вопрос о создании двух новых отраслей социологии - «социологии интеллектуального труда» и «социологии интеллектуальной собственности». Рассмотреть все задачи, которые стоят перед этими двумя направлениями в рамках статьи не представляется возможным. Поэтому, опираясь на социально-экономический подход, остановимся на основных, ключевых вопросах данной проблематики.
Начать следует с трех взаимосвязанных базовых категорий: данные, информация и знания. Ф. Махлуп, который одним из первых ввел в научный оборот понятие «информационное общество», характеризовал данные как признаки и наблюдения об объектах и процессах, которые собраны и хранятся в том или ином виде [4, с. 110]. По нашему мнению, данные можно определить как совокупность неструктурированных отдельных фактов об объектах, явлениях и процессах. Данные превращаются в информацию благодаря контекстуализации, классификации, а также их целевому использованию и структурированию. Инфор-
мация - своего рода послание, совокупность данных, сведений о материальном и духовном мире, о закономерностях и тенденциях его развития. Информация имеет получателя и отправителя. Она информирует, то есть «придает форму» получателю путем изменения его оценок или поведения. Насколько послание является информацией, определяет получатель. Часто за информацию принимается большой объем данных. По мнению П. Дракера, разница между большим объемом данных и информацией примерно такая же, как между телефонной книгой, в которой миллионы фамилий, и фамилией, местом работы и адресом нужного вам человека [1, с. 177-178]. Данные необходимо организовать, проанализировать, интерпретировать и только потом использовать для принятия решения о действиях; данные, которые не имеют отношения к нужной теме, следует устранять.
В научной литературе представлены различные трактовки понятия «знания». Например, тот же Ф. Махлуп определял их как необходимую людям информацию, используемую ими по определенным правилам, в соответствии с определенными процедурами и с учетом отношения (понимание, одобрение, игнорирование, согласие, отрицание и т.д.) людей к информации [4, с. 111]. По П. Дракеру, знания - это целостная и систематизированная совокупность информации о закономерностях природы, общества и мышления, накопленная человечеством в процессе активной преобразующей деятельности и направленная на дальнейшее познание и изменение объективного мира [1, с. 86]. Как информация возникает из данных, так и знания возникают из информации путем сравнения, оценки, установления связей, определения области применения. Знания формируют опыт. Информация, полученная из учебных курсов, бесед,
книг, наслаиваясь на реальный опыт, может формировать новое знание.
Мы можем определить знание как результат умственной деятельности, и в этом смысле оно является интеллектуальным продуктом. В первую очередь это относится к научной деятельности. При этом в науке более важны принципы коопера-тивности - в отличие от рыночных принципов конкурентности. Более того, такие принципы кооперативности уже давно сложились и существуют в научном сообществе, которое обладает, по выражению Р. Мертона, «научным этосом» - совокупностью норм, действующих в этом сообществе [5, с. 755, 769]. В частности, этос науки составляют четыре императива: универсализм, коллективизм, бескорыстность и организованный скептицизм.
Норму универсализма порождает вне-личностный характер научного знания. По Мертону, утверждения науки относятся к объективно существующим явлениям, и в этом смысле они универсальны, т.е. истинны вне зависимости от того, кем высказаны. В целом под универсализмом следует понимать независимость результатов научной деятельности от личностных характеристик ученого, совершившего очередной вклад в науку. Научные открытия признаются продуктом сотрудничества ученых, как нынешних, так и ушедших поколений и являются достоянием сообщества в целом. Частный интерес ученого может получить удовлетворение только через признание со стороны научного сообщества. Достоверность результатов исследований зависит от открытой публикации данных, на которые опираются эти исследования и которые дают возможность воспроизведения полученных результатов. Какие-либо ограничения в отношении публикации результатов исследований и требование к коллегам повторно собирать данные из оригинальных источников подрывают возможность ученых распространять знания.
Императив бескорыстности предписывает ученому строить свою деятельность так, будто кроме постижения истины у него нет других интересов. Данная норма утверждает, что для ученого недопустимо приспосабливать свою деятельность к целям личной выгоды. История науки, например, позволяет Мертону сделать вывод о высоком уровне соблюдения нормы бескорыстности. По его мнению, такое положение дел нельзя объяснять исключительно порядочностью исследователей: «Помимо высокого нравственного уровня самих ученых - что, конечно же, является основой
научной честности, - в социальной организации науки есть целый ряд элементов, которые принудительно обеспечивают добропорядочность. Научное исследование, если и не всегда, то, как правило, проводится под тщательным наблюдением коллег-экс-пертов и, за исключением редких случаев, предполагает возможность посторонней проверки результатов [5, с. 777].
На усиление коллегиального контроля направлен императив организованного скептицизма, который Мертон рассматривает как особенность метода естественных наук, требующего детального и объективного анализа по отношению к любому результату и исключающего возможность его некритического принятия. Такой подход должен последовательно применяться ученым к идеям и выводам как своим, так и коллег. Императив организованного скептицизма создает атмосферу ответственности и институционально подкрепляет честность ученых, предписываемую им нормой бескорыстия. Фактически Мертон пришел к идее существования научной этики, основанной на рациональности: в науке делают то, что полезно для ее развития. Нормативные принципы, лежащие в основе самоуправления научного сообщества, и наиболее общие принципы научного метода фактически совпадают. Признания со стороны сообщества можно добиться только путем скрупулезного следования научному этосу. Данные императивы как нельзя лучше демонстрируют невозможность справедливого применения рыночных принципов в интеллектуальном инновационном развитии общества. Ни один человек, организация или даже страна не могут самостоятельно собрать все данные и информацию, необходимую для целостного рассмотрения сложных научных проблем.
Реакцией мировой научной общественности на ограничение открытого доступа к данным со стороны частного сектора экономики была мощная общественная активность, направленная на решение актуальных проблем, связанных с обеспечением общества необходимой информацией. Эта добровольная деятельность привела к появлению открытой информационной среды, в которой были установлены общие правила и стандарты для всех проектов, рассматриваемых учеными, и созданы мощные общественные информационные домены, открытые для свободного доступа. В этой среде стало возможным выполнение глобальных научных и образовательных проектов, в которых одновременно участвуют тысячи исследователей из различных стран мира.
Общество
Terra Humana
Так, на добровольных началах в режиме виртуальной лаборатории была разработана известная система «Линукс», проект Калифорнийского университета под названием «Домашние сети», Канадская коалиция создателей музыки (CCMC), которая представляет альтернативу монополистам звукозаписи, Фонд свободного ПО (Free Software Foundation), Фонд электронного рубежа (Electronic Frontier Foundation) и др. Большой популярностью пользуются электронные библиотеки (библиотека Максима Мошкова, библиотека Гумер и др.). В науке и образовании возникли новые явления под названием «наука без границ», «образование без границ», функционирующие в форме так называемых виртуальных лабораторий. Например, интересна идея создания Творческих и Научных общин (Creative Commons, Science Commons) при Мичиганском технологическом институте, вдохновителем и организатором которых стал Л. Лессиг - профессор Стэнфордского университета, специалист в области конституционного права. Считаясь с законодательством, Лессиг акцентирует внимание на тех чертах современного авторского права, которые сделали его главным препятствием развитию культуры. Баланс, компромисс и взвешенность - таковы три кита, на которых основаны Творческие общины. Они предлагают компромисс, дабы остановить экспансию интеллектуальной собственности и гарантировать желающим если не свободный доступ, то хотя бы ограниченные права пользования. Успех Творческих общин превзошел самые смелые ожидания. Эти общины действуют уже более чем в семидесяти странах. Под знаком СС начали выпускать свои материалы и профессиональные сообщества. С лицензиями СС развивается мощный энциклопедический ресурс интернета - Википедия [3].
На наш взгляд, такие движения, общины, фонды не могли бы возникнуть, если бы функционирование информации, науки и образования попадали под действие сугубо экономических принципов организации. Для примера, принцип равновесности здесь не работает: так, потребление знания тождественно формированию нового знания, более того знания расширяются и саморегулируются, наращиваются по мере их использования.
Современный научно-технический прогресс сделал знание широко тиражируемым благом, которым дополнительно может воспользоваться человек, не увеличивая издержек производства, и это позволяет говорить о том, что знание является обще-
ственным благом и обладает всеми необходимыми подобному благу свойствами. Так, только из природы общественных благ можно вывести одно из основных свойств -неисключаемость. Если бы знание представляло собой меновую стоимость, то вместо не-исключаемости оно обладало бы свойством исключаемости, являлось бы отчуждаемым, как различные объекты частной собственности (частные блага). Но последний тезис противоречит реальному положению дел. Поэтому признается, например Т. Стюартом, неотчуждаемый характер знаний: «Приобретение мною некоего объема знаний никоим образом не уменьшает вашей способности приобрести столько же, чего не скажешь, например, о порции мороженого или о месте в автобусе» [9, с. 389].
Другое свойство знания как общественного блага - неконкурентность - обосновывают с позиций совместного характера потребления, т.е. невозможности исключения из их потребления дополнительных потребителей, низкими или нулевыми предельными издержками потребления. Однако, как справедливо отмечает Н.А. Пру-ель, сущность свойства неконкурентности нужно понимать несколько в ином ключе. Оно состоит в том, что каждый человек изначально, как представитель рода человеческого, выступает со-собственником принадлежащего всему обществу знания. Собственность на знание персонифицируется в ее отдельных обладателях. Эта персонификация знания отнюдь не предполагает его отчуждения отдельными индивидами. Более того, подлинная основа для реализации знания как собственности общей и собственности каждого состоит в том, что знания со своими средствами производства и распространения являются условиями действительного развития личности: люди относятся к знанию как к тому, что им принадлежит, что ими используется в трудовой и общественной деятельности [7, с. 44-59].
С неисключаемостью и неконкурентнос-тью знания непосредственно связаны и его свойства неисчерпаемости и аккумулятив-ности. Знания не убывают, а возрастают по мере их производства и потребления, они бесконечно воспроизводимы. К числу важнейших свойств знания представители теории интеллектуального капитала относят то, что структура себестоимости большинства наукоемких товаров и услуг («материализованного знания») резко отличается от структуры себестоимости «материализованного материала» [9, с. 391]. Физический износ вещественного носителя информации, приводящий к утрате или искажению
некоторой части информации на данном носителе, не следует воспринимать как физический износ самой информации.
Накопление знания приобретает свой социально-экономический смысл прежде всего в том отношении, что знание реализуется как величайшая духовная производительная сила. Еще С.Г. Струмилин показал прямую зависимость производительности труда человека от полученного им образования. По его подсчетам, результаты, получаемые от работы обученных рабочих, превышают затраты на их школьное обучение в 27,6 раза [8, c. 163]. Существуют также расчеты, согласно которым, начальное образование повышает производительность труда на 50%, среднее - на 110%, а высшее -на 315%. Утверждается, что примерно 40% прироста национального дохода связано с вложениями в сферу образования [2, c. 15].
Накопление знания и объективные потребности материального производства в их практическом приложении расширяют границы производительного труда. В процессе накопления знания, во-первых, осуществляется переход материального производства к сложному труду; во-вторых, умственный труд инженерно-технического персонала, составляя необходимое условие функционирования производственного процесса, сочетаясь с физическим трудом, овеществляется в продукте материального производства. Если накопление знания происходит на принципах его открытости, то исключительное право собственности здесь не возникает. Как справедливо отмечают Г.В. Осипов и С.В. Степашин, в основе принципа открытости знания и стремления поделиться им лежит не только моральная установка (хотя этические убеждения играют в нем достаточно важную роль). Открытость знания рассматривается прежде всего как экономически эффективный механизм,
«облегчающий координацию между агентами, снижающий риск дублирования ис-
Список литературы:
[1] Дракер П. Задачи менеджмента в XXI веке. - М.: Вильямс, 2007 г. - 288 с.
[2] Кругляков Э.П. Что же с нами происходит? - Новосибирск: СО РАН, 1998. - 166 с.
[3] Лессиг Л. Свободная культура. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/ Culture/ lessig/intro.php
[4] Махлуп Ф. Производство и распространение знаний в США. - М.: Прогресс, 1966. - 462 с.
[5] Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. - М.: Хранитель, 20 06. - 873 с.
[6] Осипов Г.В., Степашин С.В. Экономика и социология знания: практическое пособие. - М.: Наука, 2009. - 220 с.
[7] Пруель Н.А. Образование как общественное благо: воспроизводство, распределение и потребление. - Санкт-Петербург: Изд. СПбГУ, 2001. - 244 с.
[8] Струмилин С.Г. Проблемы экономики труда. - М.: Госполитиздат, 1957. - 735 с.
[9] Стюарт Т. Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организаций / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. - М., Academia, 1999. - С.388-392.
[10] Foray D. The Economics of Knowledge. - Cambridg: The MIT Press, 2004. - 288 с.
следовательских проектов и выполняющий функцию «гаранта качества» [6, с. 46]. Проявлению открытости знания способствует такое его свойство как инклюзивность, т.е. проникающий (внедряется и реализуется во всех сферах общественной жизни и человеческой деятельности) и всеохватывающим характером. Оно не ограничивается существующим географическим пространством и становится общественным достоянием в результате обнародования. Д. Форэй в данном случае отмечает, что в качестве стимула к производству нового знания здесь выступает право «моральной собственности» [10, с. 173-174].
Возрастание роли и объема наукоемкого производства неминуемо сопровождается увеличением доли и возрастанием общественной значимости того социального слоя людей, который осуществляет научную, информационную, образовательную и профессиональную подготовку, т.е. производит и распространяет знание. Выгоды от общественных благ достаются обществу самим фактом производства благ науки, образования, культуры, здравоохранения и т.д. [7, с. 44-50].
Информация и знания являются интеллектуальным продуктом, который выступает результатом интеллектуальной деятельности. А знание, лежащее в основе всякой интеллектуальной собственности, как мы показали, является как раз общественным благом и обладает всеми его необходимыми свойствами. Принцип открытости позволяет пользователям этого знания воспроизводить его в целях исследования, модификации и усовершенствования. Главным общественным достоинством такой открытости является то, что, распространяясь среди разнородных категорий исследователей, оно повышает вероятность дальнейших открытий и изобретений, при этом снижая риск своего сосредоточения в руках тех, кто не способен использовать его потенциал.
Общество
