Императорская Академия художеств и художественное образование в России Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

н. н. попова

императорская Академия художеств и художественное образование в россии

В настоящей статье, основанной на архивных документах, рассматривается деятельность Императорской Академии художеств в связи с организацией рисовальных школ и художественных училищ в дореволюционной России. Ключевые слова: Императорская Академия художеств; Художественная школа А. Ступина в Арзамасе; Школа живописи А. Надеждина в Козлове; Художественная школа Чурикова в Воронежской губернии; Художественная живописная школа Н. Буяльского в Киеве; Живописная школа в Пензе; Казанская художественная школа; Рижская городская школа; Частная рисовальная школа в Харькове; Московское художественное Училище живописи, ваяния и зодчества.

N. N. Popova

The Imperial Academy of Arts and Art Education in Russia

This article, based on the archival documents, examines the activity of the Imperial Academy of Arts concerning organization of the drawing schools and art colleges in pre-revolutionary Russia.

Key words: Imperial Academy of Arts; Stupin's Art school in Arzamas; Na-dezhdin's Art school in Kozlov; Churikov's Art school in Voronezh region; Buyalski's Art school in Kiev; Art school in Penza; Art school in Kazan; City school in Riga; Private drawing school in Kharkov; Moscow Art School of painting, sculpture and architecture.

Основание Академии художеств было обусловлено общим процессом формирования русской культуры XVIII в. Главной задачей

Академии предполагалась целостная система художественного образования, способная воспитать широко образованную творческую личность, свободно владеющую профессиональными навыками, способную решать сложные художественные задачи, но и не только. Конечно, важно было обучить живописцев, скульпторов, архитекторов и граверов, но также было важно воспитать национальные педагогические кадры, так как приглашенные иностранные художники, за редким исключением, не обладали педагогическими навыками и высоким художественным мастерством. Академия смогла добиться существенных успехов в подготовке педагогических кадров. В преподавательскую работу очень скоро включились ученики «шува-ловского призыва», как, например А. П. Лосенко. Их знания, талант и владение методикой преподавания специальных дисциплин были востребованы в городах России, где по инициативе воспитанников Академии стали организовываться художественные училища. Там они использовали приобретенный ученический опыт для развития традиций академической школы, «приводя в цветущее состояние Художества ... и по всей возможности оныя распространять».

В ХУШ в. по поручению Академии были открыты при Харьковской коллегии «ново-прибавочные классы» под руководством академического ученика И. С. Саблукова, получившего звание академика как портретный живописец. Эти «классы» был первым и пока единичным примером. Они просуществовали недолго и были закрыты в 1793 г. в связи с кончиной художника.

Распространение художественного образования началось только в начале XIX в., благодаря инициативе академистов. Первым из них стал Александр Ступин, учившийся в Академии художеств и закончивший ее в1802 г. с аттестатом художника первой степени. «Благодарныя чувства за сие благодеяние Академии усугубили в нем рвение продолжать художестве сие; и потому возвратясь в дом свой в город Арзамас, поставил себе в обязанность ознаменовать свою благодарность к Академии и страстную любовь к художествам заведением художественной школы...» [3, с. 533]. В 1809 г. Ступин решился приехать в Санкт-Петербург и подать прошение в Совет Академии об открытии художествен-

ной школы, сформулировав главную для себя цель: «...изъявляя желание продолжить под покровительством Академии сие благородное заведение для тамошнего края, коему художества вовсе были неизвестны, и из коего по времени могут распространиться и в другие места», - что было одобрено [3, с. 533]. Помимо прошения он привез с собой семь рисунков, три картины, копию эстампа, писанную красками, один портрет с натуры и даже своего талантливого ученика «как для удостоверения в успехах, так и для усовершенствования».

Эта частная инициатива была одобрена Советом, так как в 1802 г. в Уставе были внесены «Дополнения к Уставу Академии художеств», среди которых, например, появилась 29-я принципиально важная статья: «Художник, получивший наставление в Академии художеств, ежели по выпуску своем заведет в которой нибудь из Губерний школу Художества и выйдут из ней способные ученики, может за столь похвальное и полезное учреждение просит Академию о включении его в число назначенных» [2, с. 166]. Впоследствии заслуги Ступина нередко отмечались Советом, за что он и получил звание академика: «яко первого заводителя дела еще не обыкновенного» и «заслуживает особливого и примерного награждения, для поощрения других, ему подобных к подражанию его примеру» [3, с. 534]. Заметим, что звание академика впервые было присвоено за художественную подготовку, основанную на академической методике.

На заседаниях Совета Ступину часто изъявляли признательность «за распространение художеств в отдаленных городах». Его лучшие ученики получали серебряные медали, а их работы, выставленные в залах Академии, имели особенные подписи - «работы учеников состоящей под покровительством Академии художественной школы, заведенной в Арзамасе Академиком Ступиным». Но академическое «покровительство» не могло противоречить Уставу, так как «учащихся, в крепостном состоянии находящихся, то принять таковых навсегда строжайше по силе - запрещается» [2, с. 172]. И большинство его учеников не могли воспользоваться «назначенною от Академии наградою».

Также «покровительство» требовало определенных обязательств, записанных в протоколе: «...как он Ступин желает непосредственно состоять в зависимости Академии, то, приняв его под покровительство Академии, предписать ему, чтобы он продолжал начатое им заведение как уже состоящий под ее началом, доставляя в Академию ежегодно, как о состоянии, приращении или упадка его заведения так и об успехах обучающихся в оном рапорте, присылая также их рисунки и другие работы, дабы Академия могла бы усматривать приносимую сим заведением его пользу» [3, с. 534-535].

В 1835 г. Ступин отходил от дел, передавая руководство школы своему зятю, свободному художнику Николаю Алексееву. Но в 1842 г. произошло страшное событие, и Ступин сам присылает рапорт о том, «что 40 лет протекло, как он наслаждается спокойствием под благодетельном покровительством Академии со школой... но, к несчастью, в прошлом октябре месяце зажжена была школа злонамеренными людьми, завистью ли побужденными или для расхищения имущества его, отчего все службы с надворным строением и годовым запасом в короткое время превратились в пепел, корпус школы с 16-ю комнатами сгорел, превратился в развалины и уже к поправке сделался неспособным» [4, с. 444]. Все имущество личное и школьное было испорчено и растащено. Но Ступин сообщал, что будет продолжать свое дело - «служить образованию юношества» и «полагает всю свою надежду на Всемогущее Провидение». Последнее прошение о средствах на поддержание зафиксировано в делах Совета в 1861 г. Оно было подписано уже Алексеевым, который просит передать его рапорт государю императору, но, по-видимому, дотаций больше не поступало, так как в протоколах Совета нет упоминаний о деятельности художественной школы в Арзамасе.

Начиная с 1830-х гг. в разных городах России активизировалось создание художественных школ, организаторы которых обращались за одобрением и помощью в Совет Академии. В 1835 г. художник Афанасий Надежин из города Козлова просил позволить его школе живописи находится под покровительством Академии, представляя при этом ученические живописные работы с натуры и рисунки.

Советом было определено: «.художественное заведение, учреждаемое свободным художником Афанасием Надежиным в городе Козлове, по уважению пользы, которую он принести может и успеха, доселе делаемого учениками его, принять под покровительство Императорской Академии художеств и позволить именовать оное Школою рисования и живописи. ... предписать ему, чтобы он ежегодно представлял Академии сведения его Школы и ... рисунки и живописные труды учеников его на рассмотрение Академии» [4, с. 349]. Уже через два года Надеждин получает от Совета похвалу за «труды и усердие к распространению художеств в своем округе». В 1840 г. - «в уважение услуг свободного художника Надежина на пользу художеств в России заведением на собственное иждивение художественной школы» [4, с. 401]. После 1855 г. с разрешения Академии эта школа переехала в Тамбов.

В феврале 1835 г. в протоколе Совета было записано: «.по рапорту художника 14 класса Чурикова, коим просит о дозволении ему завести, под покровительством Академии художеств, в Воронежской губернии Художественную школу, и если сие будет дозволено, снабдить его инструкцией и сделать вспоможение назначением чего-либо из оригиналов и гипсов». В протоколе заседания Совета записано: «Объявить Чурикову, что намерение его учредить Художественную школу в Воронежской губернии Совет Академии вполне одобряет, почтет своею обязанностью оказать ему как ныне, так и впредь оказывать возможные пособия, что заведение его Академия примет непосредственно свое покровительство» [4, с. 323] В следующие годы создаются Художественная школа Наполеона Буяльского в Киеве, живописная школа в Пензе, Рисовальная школа в Саранске. Позже, в 1869 г. в Харькове была открыта частная Рисовальная школа, в 1894 -Казанская художественная школа. В 1879 г. открылась Рижская городская школа, проект Устава которой был представлен в Академию художеств, а также прошение о разрешении принять школу в ведение Академии, что было утверждено в 1906 г.

В отличие от этих учебных заведений, возникших по частной инициативе, Художественная школа в Варшаве была учреждена

«По предложению г. министра уделов, в котором уведомляет, что г. министр народного просвещения сообщил, что по всеподданнейшему докладу... 8-го марта 1851 года Высочайше повелено Художественную Школу в Варшаве, в главных ее основаниях живописи, ваяния и архитектуры, отделить от Варшавской реальной гимназии, возвесть на степень практического заведения, подчинить особому известному художнику и, по мере возможности, поставить ее в соотношении с Императорскою Академиею художеств, для чего и дополнить изданное о Художественной школе положение» [5, с. 185].

Совет Академии рассмотрел это положение, одобрил и предложил изменить только две формулировки. В § 66 был изложен регламент получения золотых медалей: «В случае если бы из учеников Художественной школы в Варшаве оказался способный войти в состязание с учениками Академии для получения золотой медали, то таковой может прибыть в Академию для исполнения программы». Ученик должен приехать в Петербург и жить там во время исполнения программы. Ему предоставляется мастерская и «художественные потребности». Поездка совершается на свои средства, но если по бедности он не может оплатить, но «отличается особенно замечательным дарованием и успехами, то по усмотрения попечителя и с разрешения наместника Царства Польского и министра народного просвещения» [5, с. 185-186]. В § 68 были определены правила пенсионерства: «Ученик, отправляемый на счет Варшавского учебного округа в чужие края, получает от Академии художеств наставление, доносит ей о своих занятиях и присылает на усмотрение ее свои труды наравне с русскими пенсионерами; по рассмотрении сих произведений Академия препровождает оные на счет Школы ... с заключением об успехах, для передачи в собственность Художественной школы» [5, с. 186].

В Положении Варшавской художественной школы были статьи, «касающиеся сношений с Академиею и награды учеников Школы, и иметь всегда в виду для представления по требованию, при суждении об них в академическом Совете» [5, с. 207]. В 1853 г. были отправлены в Академию художеств «четыре ученика, кончившие с отличием курс в означенной школе: Альберт Герсон, Осип Бродов-

ский, Франц Тегаззо и Лев Молятинский для дальнейшего образования» [5, с. 207]. Один из них «по части ваяния», а трое других - «по части живописи».

Помимо организационных моментов, связанных с обучением, Художественной школе понадобилась и методическая помощь. Управляющий Варшавским учебным округом представил в Академию художеств две программы для преподавания в Варшавской художественной школы: 1) пейзажной живописи и 2) теории архитектурно-перспективного черчения и живописи. Для рассмотрения программ были выбраны Советом профессор Александр Брюллов и заслуженный профессор Максим Воробьёв. Их мнения отражены в протоколе: «...преподавание по сим программам в означенной школе может быть допущено» [5, с. 156].

Связи Академии с перечисленными и не названными художественными заведениями отличаются несколько иным, неоднозначным, отношением между Академией и Московским училищем. Московские устроители Натурного класса (1830), а затем Художественного класса (1832) были людьми, посвятившими себя искусству, будучи профессионалами и художниками-любителями. «Они... желая доставить жителям Москвы способы образования в художествах. ... Для них Художественный класс ... мог бы впоследствии служить основанием Московской Академии художеств», а затем «искать усовершенствования в С.-Петербургской Академии, ибо уверены ... что не пощадят ни себя, ни последних своих средств для получения окончательного образования» [1, с. 12]. Организаторами был сочинен проект принципа организации Художественного класса, который был учрежден на 4 года.

Министр императорского двора П. М. Волконский отослал проект в Совет Академии как главный орган по художественным делам. «По предписанию г. министра Императорского двора, с препровождением для рассмотрения проекта правил предполагаемого к учреждению в Москве Публичного художественного класса для распространения там живописи и скульптуры и отношения московского военного генерал-губернатора, при коем присланы оные правила, для доклада государю императору» [4, с. 296]. На заседании

Совета 6 июля 1833 г. было озвучено решение Академии: «донести г. министру Императорского двора, что предложение учредить художественный класс в Москве с целию приготовлять рисовальщиков и художников полезно и достойно внимания и одобрения Правительства, Академия, впрочем, полагает, что как учреждение сего класса предназначается для опыта на 4 года; то едва ли нужно ныне высочайшее утверждение проектированных правил, тем более, что время указать может улучшения, в сем учреждении необходимые» [4, с. 297]. Это авторитетное мнение Совета Академии было важно для деятельности Художественного класса.

Академия внимательно следила за деятельностью класса, что отражено в записях в журнале: «Совет Академии Художеств, поставляя приятною для себя обязанностию обратить внимание на успехи Московского художественного класса и заботливость управляющих оным и преподавателей как в доказательства оного, так и для содействия означенному классу в дальнейшем преуспеяния, положил» «подарить оному имеющийся в Академии рисовальный картон с картины Рафаэля», «статуи... а по части живописи копии», а также «медаль серебряную, назначенную на экзамене Маковскому - ученику Московского художественного класса за рисунок с натуры» [4, с. 319]. Это была первая медаль в практике отношений с Академией. В дальнейшем каждый год награждались работы учеников серебряными медалями, отмечались положительные достижения, но и обращали внимание также на недочеты. Как, например: «Наградить Степана Щеколдина за успехи в живописи серебряной медалью 2-й степени и объявить замечание, что он должен боле обращать внимание на рисование» или «Ксенофонту Бушину... объявить в рисовании похвалу и сверх того ... рекомендовать гг. директорам Художественного класса в особенное внимание как подающего о себе надежды» [4, с. 348]. Заметим, что похвалы, награды и звания свободных неклассных художников могли получить только те учащиеся, которые «буде не крепостного состояния». В протоколах Совета Академии часто отмечали не только работы учеников, которые удостаивались серебряных медалей второго достоинства, а также не забывали преподавателей

«за успехи учащихся, которые подают прекрасные надежды, относя успехи к руководству учащихся и рвению и любви к учению учащихся» [4, с. 142]. Например, Владимиру Шервуду за рисунок его объявить похвалу, преподавателям же Училища изъявить от академического Совета благодарность за ученические рисунки, которые доказывают хорошее направление школы.

В 1842 г. произошло преобразование класса, а руководство перешло к И. Г. Сенявину, гражданскому губернатору Москвы. Он представил свой проект. «Когда И. Г. Сенявин в первом своем проекте представил на высочайшее утверждение основание не училища, но Академии художеств в Москве, государь отвечал, что двух академий в государстве быть не может. На замечание же Сенявина, что в таком обширном государстве, как Россия, со временем мало будет и двух академий, государь сказал: со временем - может быть, а теперь устрой училище!» [1, с. 26]. В 1843 г. было утверждено преобразование Художественного класса в Училище живописи и ваяния и его устав.

Проект устава рассматривался Советом Академии, и были «сделаны следующие возражения на пункты проекта». В первую очередь - об обучении крепостных людей. Члены Совета, обсуждая этот пункт, приводили печальные примеры из практики, «когда исполнение закона о неприеме крепостных в Академию ослаблено, президент побужден был испросить подтвердительный закон, строжайше воспрещающий принятие подобного состояния людей» [5, с. 3]. Были оглашены странные причины запрещения: «смешение свободного и несвободного состояния учеников в Академии порождало между ними разного рода буйство, безнравственность и даже, как показал опыт, из крепостных ... ни один не остался порядочным человеком. В Академии некоторые из них делали успехи, но не быв награждаемы наравне со свободными и не получая от господ увольнения, когда чувство изящного в них развивалось и когда они видели, что единственно зависимое их состояние препятствуют им пользоваться преимуществами, представленными художникам, эти несчастные предавались отчаянию, пьянствуя, посягали на собственную жизнь». Совет Академии единогласно признал, что

«допускать крепостных людей к обучению художествам в Училище не следовало, включить в проект Устава» [5, с. 3].

В то же время в § 41 проекта Устава было оговорено одно условие, «на котором, ежели его светлость соизволит согласиться с мнением совета», а именно: крепостные и податные люди должны взять у помещика или у податного общества предварительное обязательство. Если эти ученики получали серебряные медали или возведены в звание художника, то они «получат увольнение из состояния». Таким образом, можно утверждать, что Академия стремилась поддержать талантливых учеников.

Как центр художественного образования Академия обеспечивала художественные школы и училища инструкциями, а также «оригиналами» для копирования и гипсами, но особенное внимание Академия уделяла Московскому училищу, так как на первых этапах не было единой методики. «Каждый преподаватель приносил свою методику, свои приемы; успех был большим или меньшим в зависимости от степени художественного дарования учеников и педагогического такта и таланта учителей [1, с. 5, 142]. Академия к этому времени уже выработала определенную систему обучения, в которой на начальном этапе предполагалась работа с «оригиналами», но в связи с шатким материальным положением Училища часто не хватало образцов для копирования. Поэтому приходилось обращаться в Академию. «Академия сделала же некоторые в сем роде пособия, но число учащихся увеличивается, образцы же все одни и те же, и так ученику достаются копии с одного и того же предмета по нескольку раз, а это утомляет молодых людей и делает их труды однообразными, и если бы Академии было угодно сделать новую милость, уделив несколько копий с мастерских картин, которых одного сюжета есть в ней несколько, то это было истинным благодеянием и принесло бы пользу несомненную... А потому инспектор классов академик Скотти осмеливается всепокорнейшее просит Совет Академии уступить в дар. некоторые из означенных копий по своему благоусмотрению, присовокупляя, что дар сей будет принят как благодетельный знак внимания Московскому училищу и как весьма большая для него милость» [4, с. 133-134]. Следует заметить, что

всегда Академия удовлетворяла подобные просьбы. Академия не только представляла методические материалы, награждала учеников серебряными медалями и присваивала им звание свободного неклассного художника, но и старалась отстаивать решения Совета Московского училища по поводу наград.

В 1851 г. произошло событие, связанное с наградами, что обсуждалось на Совете. «Слушали конфиденциальное письмо г. московского военного генерал-губернатора к г. вице-президенту Академии, переданное на заключение академического Совета, в котором значится, что его сиятельство, рассматривая ежегодные отчеты Училища живописи и ваяния Московского художественного общества, нашел, что заведение это, имея в основании своем все средства для образования и развития талантов, не произвело почти ни одного дельного художника. Между многими причинами столь неудовлетворительных результатов он считает главною легкость достижения свободного художника. Убеждение основано на том: что большая часть молодых людей, посещающих классы Училища, принадлежат к податным сословиям, и для каждого из них очень важно как можно скорее получить право гражданской свободы личной и потомственной» [5, с. 309-310]. (Генерал, оказывается, знает по опыту, что очень легко получить звание и достичь только этой единственной цели.) И потому, не имея достаточных познаний, «составляют собою класс людей, не приготовленных ни к каким занятиям», что «вредно для Училища, так и для общества». Училище не удерживает этих учеников, чтобы дать развиться таланту, и «общество же лишается членов, могущих быть ему полезными, и общество отторгает их». Также некоторые ученики, которые не представлены Советом училища, везут свои работы и показывают их за удостоверением 3-х каких-нибудь академиков и получают желаемую награду. Следует положить преграду такому вредному для успехов извороту молодых людей. Его предложения: для звания надо иметь 2 серебряные медали за рисунок и живопись, а также ищущие звания подвергались экзамену в Академии. «Мера эта, по его мнению, может остановить это зло и принесть несомненную пользу молодым людям, посвятившим себя искусству» [5, с. 310]. В журнале сделана следующая запись: «Уведомить московского

генерал-губернатора, что академический Совет положил к получению звания художника допускать только тех из учеников Училища, которые кроме работ своих, для того положенных, представят от Совета Московского художественного общества засвидетельствование об удовлетворительных сведениях в художестве; но в таком случае, чтобы постоянно следить за этим делом, Совету необходимые списки учеников училища. Что же касается до того, чтобы преградить путь к получению звания художник ученикам, не достигшим серебряных медалей за художество и рисования, то Совет не может постановить такового правила, ибо по высочайше утвержденному в 4 день марта 1840 года Преобразованию Училища Академии, звание неклассного художника могут получать и не достигшие от Академии медалей. Что многие из обучившихся в Академии и в Московском училище, получившие звание художников, не имея медалей, но продолжая с любовью заниматься своим делом, отличились художественными произведениями и достигли высших Академических званий. Совет Академии был такого мнения, что если многие из учеников не вполне достигают художественного образования, получая лишь звание неклассного художника, то главная тому причина недостаток средств к тому, ибо большая часть из них податного состояния и люди бедные. А можно полагать, что ход художественного образования мог бы идти правильнее, если бы любовь к искусствам более развивалась в классе высшем и более образованном» [5, с. 311]. Очень достойный ответ генерал-губернатору.

Несмотря на внимание и заботы Академии, члены и учредители Совета Московского общества стремились к свободе и самостоятельности. В 1848 г. впервые было возбуждено Училищем ходатайство о представлении права давать малые серебряные медали и звание учителей рисования, но было отказано: «.для занятия мест рисовальных учителей приобретается только знанием и успехами в искусстве и не иначе, как по испытании в Академии» [5, с. 33]. В 1860 г. обсуждался проект нового Устава и снова вставал вопрос о самостоятельности, так как «...заведение это до тех пор не выполнит своего назначения, пока не получит права награждать своих учеников за успехи и не будет больше обеспе-

чено в своих средствах» [1, с. 82 ]. И только в 1863 г. в Совете Академии рассматривался пункт «о представлении Училищу прав на награды учеников серебряными медалями и званием художника», и, наконец, было определено: «Представить права давать серебряные медали 2-го и 1-го достоинства и соответствующие сим медалям звания неклассного и классного художника 3-й степени, а равно звания учителя рисования в гимназии и в уездные училища; причем сообщить Совету Московского художественного общества условия, при которых даются медали и звания учащимся в Академии, для равенства награждаемых - по достоинству» [5, с. 426].

В 1865 г. к Московскому училищу присоединяется Архитектурное училище. В связи с этим разрабатывался проект нового Устава, в котором предлагалось новое название - Высшее училище изящных искусств. Но это предложение не было одобрено Адлер-бергом, министром двора: «...высшее предполагает существование низшего подобного же заведения, какого у нас нет. Наше высшее художественное училище - Академия в С.-Петербурге, а потому однородное с нею учреждение в Москве нельзя наименовать высшим» [1, с. 89]. Это учебное заведение получило название Московское училище живописи, ваяния и зодчества.

В связи с реформой Академии художеств 1893 г. был утвержден новый устав, в котором были регламентированы отношения Академии с художественными учебными заведениями. Императорская Академия художеств была «обязана наблюдать за делом художественного образования и воспитания в России». Сама Академия художеств состоит из: а) собственно Академии художеств, или Академического собрания, и б) Высшего художественного училища живописи, скульптуры и архитектуры (принадлежит к разряду высших учебных заведений)» и «наблюдает за состоящим при самой Академии Высшем художественным училищем» [1, с. 203; 2, с. 202]. Также она «содействует поддержанию существующих в России художественных школ и открытию новых» [2, с. 203].

В ведении Императорской Академии художеств находились: Пензенское художественное училище имени Н. Д. Селиверстова,

Киевское художественное училище, Рижская городская художественная школа, Школа живописи и скульптуры Кавказского общества поощрения изящных искусств, Виленская рисовальная школа, Воронежская рисовальная школа, Ростовские-на-Дону художественные классы, Художественно-промышленные учреждения ведомства министерства торговли и промышленности. Имевшие дипломы ученики некоторых из училищ - Имени великого князя Владимира Александровича художественное училище Одесского общества изящных искусств, Харьковское художественное училище, Казанская художественная школа - имели право поступать в Высшее художественное училище при Академии художеств.

Также были учреждения, с которыми Академия художеств входила в сношение вследствие общности задач или по возложенной на них уставами обязанности обращаться к ее содействию. Одним из них было состоящее при Московском художественном обществе Училище живописи, ваяния и зодчества, самостоятельность которого определена пунктом устава: «Оценка представленных работ производится советом преподавателей под председательством попечителя училища и при участии Академии художеств, если таковой будет ею назначен» [2, с. 268].

В этом же Уставе предусмотрены льготы для поступления учеников Московского училища в С.-Петербургское высшее училище, а именно: «Ученики, выдержавшие по всем предметам и оказавшие успехи по искусствам в натурном классе... имеют право поступить, не подвергаясь испытанию, в натурный класс Высшего художественного училища.......окончившие в Училище полный курс наук

и искусств могут поступить в мастерские. ... окончившие со званием художника архитектуры курс московского училища обязаны прослушать некоторые предметы и в течение трех лет сдать по ним экзамены» [2, с. 268].

Деятельность Императорской Академии художеств способствовала основанию и распространению художественного образования, а также содействовала развитию художественной культуры не только в Санкт-Петербурге и Москве, но и в других городах России.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Дмитриева Н. Московское училище живописи и ваяния и зодчества. М. : Искусство, 1951.

2. Кондаков П. Н. Императорская Санкт-Петербургская Академия художеств. 1764-1914. СПб., 1914. Т. 1.

3. Сборник материалов для истории Императорской Санкт-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования, изданный под редакцией П. Н Петрова и с его примечаниями. Ч. I. 1758-1811. СПб., 1864.

4. Сборник материалов для истории Императорской Санкт-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования, изданный под редакциею П. Н. Петрова с его замечаниями. Ч. II. 1811-1843. СПб., 1865.

5. Сборник материалов для истории Императорской С.-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования. Составил почетный вольный общник ея П. Н. Петров ко дню празднования юбилея Академии. Ч. III. 1852-1864. СПб., 1866.