CC BY
87
Е.В. РАЧЕЕВА
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ КАК ОТРАЖЕНИЕ ПОЗИЦИИ АВТОРА В ОТНОШЕНИИ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИО-КУЛЬТУРНОЙ РЕАЛЬНОСТИ (по роману Дона ДеЛилло «Мао II»)
Ключевые слова: ДеЛилло Дон, антропологический кризис, писатель, Мао II.
Исследован один из актуальных вопросов литературоведения - восприятие художественного текста современных произведений, в частности проблематики героя. Современная ситуация мира и человечества несет кризисные катастрофические черты, которые по своим истокам носят двоякий характер: эти истоки могут лежать в окружающей и социально-культурной среде. Анализ произведения показал, что противоречие человека и общества обусловлено тем, что уже с самого начала процесса социализации индивид ощущает постоянное давление социума, ограничивающего его набором ролей, статусом, традицией, системой ценностей и норм, где человеку навязывают социальную роль в обществе.
E.V. RACHEEVA
MODERN FICTION AS THE REFLECTION OF THE AUTHOR’S POSITION IN THE CASE OF ANTHROPOLOGICAL CRISIS IN MODERN SOCIO-CULTURAL REALITY (in Don DeLillo’s novel "Mao II")
Key words: DeLillo Don, anthropological crisis, writer, Мао II.
The article deals with the research of one of the most actual questions of the theory of literature -a perception of contemporary fiction, particularly the problem of the hero. E.V. Racheeva stresses the fact that the present-day situation of humanity comes to the catastrophic feature having a double nature. Analyzing Don DeLillo’s novel “Mao II” the author emphasizes the fact that the contradiction between a man and society is depended on feeling the constant social pressure, limited him by the number of social roles, traditions, systems of values and standards.
Мир художественного произведения является воплощением, носителем художественного содержания, необходимым средством его донесения до читателя. Он включает в себя не только материальные и пространственно-временные данности, но и психику, сознание современного человека, который определяет оппозицию реальность - виртуальность.
Главная особенность современной ситуации в проблеме человека является антропологический кризис. Человек не понимает, кто он такой, в какой контекст можно вписать происходящее с ним, в какой реальности он существует.
Современная ситуация мира и человечества несет кризисные катастрофические черты, которые по своим истокам носят двоякий характер: эти истоки могут лежать в окружающей среде или же в обществе, в сфере социума. Глобальный кризис обретает новую природу - антропологическую. Человека рубежа тысячелетий, времени психоанализа и Интернета, недавнего тоталитарного опыта, радикальных психотехнических, виртуальных практик, гендерных революций - этого человека нельзя считать прежним классическим субъектом европейской антропологии и метафизики.
В современной литературе действительность материального мира, насыщенная техническими средствами, противостоит духовному миру человека. Мир литературы специфичен своим представлением в виде художественного текста. Именно художественный текст выявляет «духовную ситуацию» в техническом веке. В значительной мере это происходит с помощью противопоставления таких художественных категорий, как персонаж, система действующих лиц, сюжет, хронотоп.
В системе категорий традиционной поэтики герой - главное действующее лицо романа. Как правило, он является носителем авторской точки зре-
ния. В сравнении с предыдущими эпохами литературный герой ХХ в. по формуле Н. Саррот отличается от героев романов предыдущих столетий. Согласно ее рассуждениям, персонаж современных романов «понемногу все потерял: предков, любовно построенный дом, набитый от пола до потолка всякой всячиной, вплоть до самых мелких безделушек, тело, лицо, а самое главное и ценное - свой индивидуальный характер и зачастую даже имя» [4, p.14]. (В романе «Мао II» главный герой романа становится известен под именем Билл Грей, хотя впоследствии читатель узнает, что это его псевдоним, настоящее имя героя не упоминается.)
В романе Дона ДеЛилло «Mao II» автором описываются духовная борьба личного пространства человека с пространством вещей, противостояние человека своему имени, проблема одиночества.
Противоречие человека и общества обусловлено тем, что уже с самого начала процесса социализации индивид ощущает постоянное давление социума, ограничивающего его набором ролей, статусом, традицией, системой ценностей и норм. Человеку навязывают социальную роль в обществе. Так, в романе «Mao II», где главным персонажем является романист Билл Грей, ДеЛилло ставит во главе произведения роль писателя в современном мире - художника, творца, его взаимоотношения с социумом, которые во все времена были в центре внимания литературы. Зависимость от перенасыщения реальной жизни рекламой, размывание художественных критериев, широкое распространение пастиша, делают все более реальной для художника угрозу раствориться в бессмысленном «белом шуме» (название романа ДеЛилло, 1985 г.) массовой культуры.
Стремление определить позицию художника в современном мире прослеживается как в произведениях ДеЛилло, так и в его высказываниях в интервью разных лет. Их главный тезис: писатель должен находиться в оппозиции и уметь говорить «нет». Он утверждает, что «писатель - это тот, кто стоит вне общества, кто независим от его воздействия... Сегодня так много искушений для писателя стать частью системы или структуры, что, более чем когда-либо, мы должны быть готовы оказать сопротивление... Задача писателя - быть более опасным» [5, p. 60].
Билл Грей, главный герой романа, очень близок самому ДеЛилло своими взглядами на проблемы современного общества, относящиеся к дегуманизации личности, усреднению социального статуса человека.
В контексте романа Грей является известным человеком, который борется с сильным давлением своего имени-легенды и своей уединенности, он находится в постоянном состоянии борьбы с миром, где частное, даже собственная жизнь, отодвинуто на последнее место могущественными силами насилия бюрократии, идолопоклонничеством и «неутомимым аппетитом» масс-медиа.
Билл Грей впервые предстает перед читателями романа как безымянный зритель, наблюдающий из окна своей комнаты, как приближается машина Скотта, его помощника. Здесь, в этом замкнутом мире, в котором он живет, он обретает свое «альтер эго» сквозь, тишину, изгнание и талант, которые делают его богом для людей, таких как Скотт Мартино, его обожателя, а потом и тюремщика. Билл верит, что «Когда писатель прячется от людей, те думают: вот и он, как Господь, отвратил от нас свой лик. Писатель, не открывающий своего лица, узурпирует святое место. Заимствует фирменную уловку у самого Бога» [3, р. 62]. («When a writer doesn't show his face, he becomes a local symptom of God's famous reluctance to appear») [4, р. 36].
Писатель страдает от нехватки общения, от своего добровольного уединения и одиночества, которое не приносит удовлетворения, как и работа, отравляющая его существование. Билл Грей, пожилой больной мужчина шестидесяти трех лет. В разговоре с Бритой он говорит: «Мне шестьдесят три, и это очень больно» [3, р. 105]. Автор романа делает акцент на болезненности Билла, который страдает от всяческих недугов и, не разбираясь, почему это с ним происходит, пьет множество таблеток. «Транквилизаторы и психостимуляторы, снотворные и общетонизирующие, мочегонные и антибиотики, кардиотоники и спазмолитики. Вот они разложены на меню - аккуратные яркие треугольнички, средство внести ясность, нащупать подходящее состояние души. - авось поможет справиться с минутной паникой или капризом организма. когда отчаяние захлестывает с головой» [3, р. 189-190]. («Depressants, antidepressants, sleep-inducers, speed-makers, diuretics, antibiotics, heart-starters, muscle relaxants. It was right there on the card, nicely and brightly pebbled, a way to manage the confusion, to search out a state of being, actually shop among the colors for some altering force that might get him past a momentary panic or some mischange of the body or take him safely through the long evening tides, the western and of the day, a wash of desperation coming over him») [4, р. 123].
Добровольное заточение Билла приводит его к физическим болезням, на которых он просто зацикливается. Для писателя душевное состояние может стать могущественной силой, а разум - целым миром, но для Билла Грея тесное пространство его комнаты становится пространством его жизни, не приносящим ничего, кроме боли и разочарования. «Чем теснее пространство моей жизни, тем больше я себя раздуваю. Если муки реальны, зачем их преувеличивать. Наверное, это для меня развлечение - других-то радостей не осталось» [3, р. 76]. («The narrower the boundaries of my life, the more I exaggerate myself. If the pain is read, why do I inflate it? Maybe this is the only pleasure I’m allowed») [4, р. 37].
Полное уединение «писателя-отшельника» прерывается, когда Скотт Мартино - восторженный поклонник Билла Грея, выслеживает писателя путем долгого и кропотливого поиска. Спустя несколько лет после этого случая, Скотт, возвращаясь из поездки, приводит домой Карен - молодую женщину «персонаж из Билла».
Скотт и Карен верят, что, живя рядом с Биллом и выполняя всю рутинную работу по дому, они помогают ему работать. Но, учитывая тот факт, что оба предыдущих романа Билл написал в полном одиночестве, без своих «помощников», можно предположить, что именно пребывание Скотта и Карен в доме ограничивает творческую возможность Билла, и именно их навязчивое присутствие, нарушающее уединенную идиллию писателя, является тем «камнем преткновения» в творчестве Билла Грея.
С того момента как появился Скотт и Биллу уже не было нужды покидать свое «убежище», он уже не испытывает сильной необходимости преодолевать страх появления на публике, когда-то заставивший его избегать реальности. И именно потому «трясина дома» засасывает его все глубже и глубже. Билл, под неустанным присмотром Скотта, постепенно присвоившего себе функцию литературного душеприказчика, а иногда - тюремщика, ограничивает выбор и желания Билла, его ощущения себя личностью, творцом, приказывая ему подняться в комнату и «делать свою работу»: «Я хочу, чтобы ты сидел в своей комнате, за столом.» («I want you in the room, seated») [4, р. 63]. Вмешательство Скотта в работу писателя больше всего беспокоит Билла. Посягательство на его разум является последней чертой, нападением на
конечный предел уединения писателя. Хотя Скотт так настойчиво добивается «работы» Билла, в его планы не входит публикация последнего романа. Он говорит: «На последней книге мы могли бы озолотиться, огрести миллионы в квадрате. Но тогда Биллу, как мифу, Биллу, как властелину душ, придет конец» [3, р. 87]. («We could make a king’s whatever, multimillions, with the new book. But it would be end of Bill as a myth, a force») [4, р. 52].
Но если Скотт бережет Билла Грея, как легенду, миф, то для Билла Скотт и Карен являются напоминанием его бывших достижений на литературном поприще, навевающие на него мысли о том, что и последняя работа кем-нибудь и когда-нибудь будет опубликована. Понимая, о чем думает Скотт, осознавая его контроль, Билл Грей использует фотосессию как первый шаг побега. Свое уединение, которое превратилось в тюрьму для писателя, он покидает без капли сожаления. Живя далеко от чужих глаз, Билл был поглощен своим романом, сливаясь с ним душой и телом. Он испытывал физические страдания от того, что у него что-либо не получалось в работе: «Вот так это и происходит: первые за день слова включают физическую сигнализацию, заставляют хмыкать и отбиваться - живые организмы сопротивляются изнурительной работе» [3, р. 88]. («How the day’s first words set off physical alarms, a pule and fret, the resistance of living systems to racking work») [4, р. 53].
В то время как Билл Грей был полностью погружен в свою работу, Скотт поглощен личностью Билла, его жизнью. После побега писателя, Скотт перевоплощается из приложения Билла в его копию, их роли резко меняются: Билл Грей отправляется в путешествие свободным и неизвестным, в то время как Скотт остается дома, храня рукописи и легенды, оберегая мифическое имя Билл Грей и все, что с ним связано. Превратив дом в «архив», Скотт считает, что он стоит на страже «образа» Билла.
В случае с писателем Биллом Греем, борьба за уединение равняется борьбе за жизнь, а смерть является единственным значением творческой жизни. Рамки популярности практически всегда увеличивают драматичность смерти. Только смерть может освободить известную личность от легенды -мифа, но желание Билла «быть забытым» непросто осуществить.
Его новой работой, новой целью, которая воскрешает его творческий потенциал, становится заложник. Именно этот секрет является для Билла толчком в его творчестве. У Билла Грея появляется цель путешествия - заложник. Чтобы спасти его, как полагает писатель, единственным правильным решением является обмен: Грей и заложник должны поменяться местами. В конце концов, тяжело больной Грей совершает настолько героический поступок, настолько и бессмысленный с практической точки зрения: надеясь спасти заложника, явившись в логово террористов и предложив себя взамен, он отправляется на пароме в Бейрут, но в пути умирает. Новая рукопись Билла, самая последняя - его секрет, остается нетронутой, ненайденной. Одна из мыслей умирающего Билла это то, что «он хочет искренне быть забытым». Но он не забыт, его имя-легенда живет, но неизвестная рукопись остается ненайденной. Это, возможно, смертельная шутка, которая для Билла становится победой над меркантильным миром потребительства: аудитории нужен человек, которого уже нет. Оставив свои фотографии, папки с перепиской, письма друзей и фанатов, он оставляет легенду, но последняя работа Билла, то, что для него в последние дни жизни становится смыслом, всплеском вдохновения, остается неизвестной, таким образом, мечта Билла воплощается в реальность.
Уход Билла от того, что контролировало его свободу, является, возможно, попыткой самого ДеЛилло понять то, как влияет современная действитель-
ность перенасыщенная влиянием СМИ и другими средствами воздействия и манипулирования на творческий потенциал и душевное состояние писателя. Исчезновение Билла Грея, а затем и его смерть делает художника виртуальным: он известен больше по своей репутации, легендам, чем лично. Билл становится человеком из писем, нежели реально существующим индивидом.
Содержание романа показывает, что в истории Грея ДеЛилло исследовал собственный гипотетический выбор «молчания», чтобы в итоге отвергнуть его как тупиковый. В современном мире писатель является жертвой своих почитателей и медиа вмешательства в его личное пространство, которые постоянно находятся в ожидании новых фактов его жизни.
Литература
1. ДеЛилло Д. Мао II: роман / Д. ДеЛилло; пер. с англ. С. Силаковой. М.: Иностранка. 2004.
362 с.
2. DeLillo D. Mao II / D. DeLillo. N.Y.: Penguin., 1991. 243 p.
3. DeLillo D. The Power of History / D. DeLillo. N.Y. Times Magazine. 1997. 7 September. P. 60-63.
4. Sarrote N. L’Ere du soupcon. Essays sur le roman / N. Sarrote. P., 1956. 147 p.
5. Passaro V. Dangerous Don DeLillo / V. Passaro // New York Times Magazine. 1999. May. P. 36-38.
РАЧЕЕВА ЕЛЕНА ВИТАЛЬЕВНА родилась в 1978 г. Окончила Марийский государственный педагогический институт. Преподаватель кафедры иностранных языков Марийского государственного технического университета, соискатель Нижегородского государственного педагогического университета. Область научных интересов - литература стран народов зарубежья (американская литература). Автор 9 научных статей.
