0DOI 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-151-169 УДК 316.72:61
Илья Сергеевич Крапивин
Европейский университет в Санкт-Петербурге Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0001-6019-8248 E-mail: [email protected]
Хиджама и биомедицина: между конфронтацией и признанием авторитета
АННОТАЦИЯ. Хиджама — мусульманское лечебное кровопускание, основанное на хадисах и опыте пророка Мухаммеда. Считается, что удаление «застоявшейся» крови оказывает терапевтический эффект и может быть использовано для лечения различных болезней. За счет относительной простоты хиджама стала набирать популярность в исламских регионах в середине 2000-х годов. Для последних лет характерно перемещение процедуры за пределы мусульманских сообществ. Подобный переход повлиял на саму практику, языки легитимации, профессионализацию и коммерциализацию процедуры. В фокусе внимания практиков кровопускания — хаджамов — находится официальная медицина. Отношение к ней отличается неоднозначностью, так как информанты отождествляют и одновременно противопоставляют ей свою медицинскую практику и взгляды на здоровье. В статье рассматривается, как хаджамы выстраивают отношения с биомедициной и врачами, определяют границы своей практики, какую риторику используют для обоснования эффективности кровопускания. Удалось выявить два способа обоснования эффективности хиджамы. Первый обращается к гуморальным представлениям о здоровье и природе болезней, в то время как второй активно использует биомедицинскую лексику для определения физических состояний. Врачи могут выступать как объектом критики, так и авторитетом, подтверждающим эффективность хиджамы. Хаджамы, будучи практиками альтернативной медицины, неизменно обращаются к доминирующей биомедицине, чтобы одновременно противопоставить ей свой терапевтический метод и использовать ее в качестве ролевой модели.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: кровопускание, хиджама, медицинская антропология, медицинский плюрализм, ислам, пророческая медицина
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Крапивин И. С. Хиджама и биомедицина: между конфронтацией и признанием авторитета. Кунсткамера. 2024. № 3(25): 151-169. doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-151-169
Ilya Krapivin
European University at Saint Petersburg Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0001-6019-8248 E-mail: [email protected]
Hijama and Biomedicine: Between Confrontation and Acceptance of Authority
ABSTRACT. Hijama is a Muslim therapeutic bloodletting based on the Hadith and the experience of the Prophet Muhammad. It is believed that the removal of "stale" blood has a therapeutic effect and can be used to treat various diseases. Due to its simplicity, Hijama began to gain popularity in the Islamic regions of Russia and the world in the mid-twenties. Recent years have been characterized by the movement of the procedure outside Muslim communities. This transition has influenced the practice itself, the languages of legitimization, and the professionalization and commercialization of the procedure. Biomedicine is in the focus of informants' attention due to its hegemonic position. Attitudes towards it are characterized by ambiguity, as informants associate and simultaneously contrast their medical practices and views on health with biomedicine. This article examines how the Hajjam establish relations with biomedicine and physicians, how they define the boundaries of their practice, and what rhetoric they use to justify the efficacy of bloodletting. The study was able to identify two ways of justifying the efficacy of Hijama. The first appeals to humoral notions of health and the nature of disease, while the second makes heavy use of biomedical vocabulary to define physical conditions. Biomedical practitioners can act both as objects of criticism and as an authority on the efficacy of Hijama. As practitioners of alternative medicine, Hajjamas invariably appeal to the dominant biomedicine in order to both oppose its therapeutic method and at the same time use it as a role model.
KEYWORDS: bloodletting, hijama, medical Anthropology, medical Pluralism, Islam, prophetic medicine
FOR CITATION: Krapivin I. Hijama and Biomedicine: Between Confrontation and Acceptance of Authority. Kunstkamera. 2024. 3(25): 151-169. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2024-3(25)-151-169
Хиджама — это мусульманское лечебное кровопускание, авторитет которого строится на ряде хадисов1 пророка Мухаммеда и его собственной практике кровопускания (Qureshi et al. 2017). Само название происходит от арабского слова которое означает всасывание или
вытягивание. Эта процедура стала набирать популярность в России и остальном мире в середине 2000-х годов, не в последнюю очередь за счет своей простоты и низкого порога вхождения в профессию — обучиться кровопусканию можно всего за несколько сеансов. Обычно хиджама осуществляется в качестве профилактической процедуры, но используется и для реабилитации, и для лечения конкретных заболеваний, таких как варикоз, простатит и др. Сначала хиджама стала распространяться в мусульманских регионах и сообществах России из-за ее связи с исламом — мусульмане воспринимают кровопускание не только как лечебную процедуру, но и как практику поклонения, соблюдения Сунны Пророка. Широкую популярность хиджама приобрела среди мигрантов-мусульман ввиду их ограниченного доступа к медицине. Не в последнюю очередь это связано с различными барьерами, препятствующими получению медицинской помощи, например тяжелыми условиями труда, документальным статусом, недостатком материальных средств и дискриминацией (Деминцева и др. 2017).
Техника хиджамы достаточно однородна за счет простоты. В зависимости от диагноза на теле пациента выбирают определенный участок, его обрабатывают дезинфицирующим средством, затем на это место ставится банка из стекла или пластика, чтобы по ее следу очертить место для царапин. Мусульмане перед нанесением царапин могут произнести басмалу2. После нанесения насечек банка ставится обратно и под действием вакуума вытягивает кровь. Когда кровь остановилась и свернулась, банку снимают, место с насечками вновь обрабатывают, и на этом процедура завершается (рис. 1, 2, см. вклейку).
Долгое время хиджама изучалась в контексте исследований миграции. Героями статей Рано Тураевой (Turaeva 2020) и Анны Цесллевской и Зузанны Блайет (Cieslewska, Blajet 2020), внесших наибольший вклад в исследование хиджамы, стали мигранты из Центральной Азии. Однако для последних лет характерна «джентрификация» хиджамы, сначала «полуподвально» практиковавшейся мигрантами из мусульманских стран и регионов России, а затем обретшей популярность в кругах немусульман. «Девочки, как вы свой день начинаете с утра? Мы сегодня делаем еще раз хиджаму. Это что-то самое невероятное, что я когда-либо пробовала. Каппинг-терапия — это от всех болезней, кроме смерти. То есть излечивает все. То, что нам нужно как раз», — рассказывает в «историях» (stories) Instagram3 телеведущая Виктория Боня4. Цитата про лечение от всех болезней, кроме смерти, отсылает нас к хадису, переданному Абу Хурайрой, в котором, правда, вместо хиджамы фигурирует черный тмин5. «Эта процедура описана в Коране, она проверена тысячелетиями. Просто моя выручалочка два года, жить без нее не могу», — пишет в еще одном своем посте Виктория Боня в Instagram6. Симптоматично, что в конце января 2022 года в журнале о светской жизни «Татлер» появилась статья о «древней, но остромодной методике оздоровительного кровопускания», к которой прибегают звезды и знаменитости7.
1 Хадисы включают в себя предания и изречения пророка, которые объединяются в Сунну — второй по значимости после Корана источник мусульманского права и почитания.
2 Фраза на арабском «бисмилляхи рахмани рахим» («Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного») произносится перед молитвой и делом, исполняемым ради Аллаха.
3 Instagram — продукт компании Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией, ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации.
4 Вокруг.ТВ. URL: www.vokrug.tv/article/show/15551592651/ (дата обращения: 16.05.2022).
5 Хадис о том, что в черном тмине содержится излечение от любой болезни, кроме смерти // Энциклопедия хадисов. 19.02.2017. URL: https://hadis.uk/xadis-o-chyornom-tmine/44100/ (дата обращения: 16.05.2022).
6 Калугина А. Виктория Боня показала следы на теле, оставшиеся после лечения кровопусканием // Вокруг.ТВ. 18.08.2020. URL: https://www.vokrug.tv/article/show/15977318301/ (дата обращения: 16.05.2022).
7 Все, что вы хотели знать о хиджаме — древней, но остромодной методике оздоровительного кровопускания // Татлер. URL: https://www.tatler.ru/beauty/vse-chto-vy-hoteli-znat-o-hidzhame-drevnej-no-ostromodnoj-metodike-ozdorovitelnogo-krovopuskaniya (дата обращения: 16.05.2022).
Хиджама из мусульманского поля стала переходить в иные поля, наполняясь лексикой из био- и альтернативных медицинских тезаурусов, что повлияло на саму практику, языки ее легитимации, профессионализацию и коммерциализацию процедуры. Случай хиджамы не исключительный. Например, «халяль» превратился в бренд, который желателен для потребителей-мусульман, поскольку соответствует исламским нормам, но, помимо религиозных значений, «халяль» включает маркетинговые акценты на качестве, чистоте, органичности и экологичности, что делает его дополнительно привлекательным и для немусульман (Turaeva, Brose 2020). Сходные процессы произошли с буддийской медитацией и практикой «осознанности» (mindfulness), или йогой, которая в ходе секуляризации стала вполне обычным явлением даже в университетских программах по физической культуре (Аякова 2017). Иными словами, из хиджамы достаточно легко удаляется религиозный контекст, превращая кровопускание в составную часть репертуара альтернативной медицины. Это показывает, что некоторые религиозные феномены, покидая «аутентичную» среду, могут переосмысляться и наделяться новыми значениями (Heelas 2006).
В результате расширения сети пациентов аргументация об эффективности и воздействии хиджамы, к которой прибегают практикующие кровопускание, расположилась в широком спектре мусульманских, биомедицинских и альтернативных медицинских дискурсов. Все они так или иначе влияют на практику хиджамы: диагностику, оплату, обучение и продвижение. Эти языки и риторические приемы могут уживаться вместе, взаимодействовать и дополнять друг друга. В статье представлено исследование того, как специалисты по хиджаме — хаджамы, мусульмане и немусульмане, используют различную риторику в процессе объяснения лечебных свойств хиджамы. Основной акцент сделан на том, как хаджамы выстраивают свои отношения с биомедициной и следующими ее принципам врачами, как проводят границы между собственной практикой и институализированной медициной, рассматривается также риторика, при помощи которой они обосновывают эффективность кровопускания.
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГРАНИЦ МЕДИЦИНСКИХ СИСТЕМ
В работе я преимущественно использую термины «биомедицина» и «альтернативная медицина» как наиболее употребительные среди исследователей. Термин «альтернативная медицина» имеет синонимы: комплементарная медицина, или CAM (complementary and alternative medicine), (не)традиционная, холистическая, или неконвенциональная, медицина и др. Дэвид Эйзенберг (Eisenberg et al. 1993) характеризует альтернативную медицину как практику, которая не соответствует стандартам медицинского сообщества и не представлена в государственных больницах. Как правило, главной характеристикой альтернативной медицины считают холизм, в основе которого лежит убеждение, что здоровье складывается не только из органических и телесных факторов, но и из состояний разума и духа. Холистический подход объясняет болезни дисбалансом в самом человеке, образом жизни или искусственными токсинами (то есть теми вредными факторами, которые рассматриваются как характерные именно для современной жизни). Иными словами, он денатурализует болезнь, сводя ее причину к современному образу жизни, а не к биологическим причинам. Для дискурса альтернативной медицины характерен дуализм, как правило сосредоточенный на борьбе между «естественным» и «неестественным». По этой причине сторонники альтернативной медицины большое внимание уделяют еде, которая ввиду своей «вредности» может наносить ущерб организму. Само исцеление также определяется в категориях естественности, так как предполагается, что организм излечивается самостоятельно (Montgomery 1993). Дискурс, сложившийся вокруг хиджамы, обладает большинством характеристик, приписываемых альтернативной медицине, с тем лишь отличием, что разные хаджамы делают акцент на различных особенностях холистического дискурса.
Наравне с термином «биомедицина» используются другие синонимичные термины: аллопатическая медицина, ортодоксальная медицина, доказательная медицина, западная медицина и др.
Классики медицинской антропологии Роберт Хан и Артур Клейнман (Hahn and Kleinman 1983) определяют биомедицину как «преобладающую медицинскую теорию и практику евро-американских обществ, медицину, широко распространенную во всем мире». Также исследователи поясняют, почему они выбрали наименование «биомедицина», а не «западная» или «современная». По их мнению, эти названия отражают лишь одну из не самых значительных характеристик, в то время как понятие «биомедицина» концентрируется на том, что данная форма медицины ставит во главу угла биологию и физиологию человека.
В центре внимания биомедицины находится не общее благополучие пациентов, а их тела и болезни, отсюда же возникает дихотомия между illness (тем, как пациент трактует свое заболевание) и disease (биомедицинским сведением проблем пациента к нарушению его физиологии). Такой физиологический редукционизм является центральным постулатом биомедицины. Аналогично: то, что врачи называют «выслушиванием пациента» и «сбором анамнеза», — это медикализированные задачи, направленные не на получение знаний о жизненном мире пациента, а на выяснение его диагностических данных. Все это так или иначе порождает патерналистскую позицию врачей, в которой биомедицинское знание оказывается более значимым, чем субъективное суждение пациента (Hahn 1983).
Дихотомию «альтернативная медицина — биомедицина» критикует Ана Нинг (Ning 1997). Она утверждает, что обе медицинские системы нужно рассматривать как гомологичные по своей сути. «Хотя между CAM [complementary and alternative medicine] и биомедицинскими методами лечения существуют четкие различия в основополагающих принципах, они также во многом совпадают в своих первоначальных концепциях, а также в недавних перекрестных опытах, направленных на установление социальной легитимности. Границы между ними динамичны, меняются со временем и местом», — пишет Нинг (Ning 1997). Ключевое противоречие работы Нинг в том, что схожесть, присутствующая в обеих традициях, является результатом взаимного сосуществования. Это рождает вопрос: рассматривать ли их как гомологичные или гибридизирующиеся структуры. Альтернативная медицина может включать разнообразные традиции, которые объединяют «передовые» и «древние» методы (Brosnan et al. 2018).
По мнению Брэдли Стонера (Stoner 1986), самую серьезную проблему в определении медицинских систем представляет собой приписывание окончательных и значимых ярлыков различным методам лечения, так как это подразумевает четкую очерченность границ между медицинскими системами. Такой подход склонен к герметизации и деконтекстуализации медицинских систем, так как они исследуются в отрыве от других сфер жизни людей, непосредственно влияющих на решения в области здравоохранения, например религиозной. Корни этой проблемы в том, что медицинские системы как таковые могут обнаруживаться исследователями ввиду того, что они предполагают, будто эти системы существуют, считает Стонер. Таким образом, необходимо создавать концептуальные категории медицинских систем с осознанием того, что они могут быть аналитическими конструктами самого исследователя, а не овеществлять их.
Трудным вопросом остается использование биомедицинских терминов и наименований в нар-ративах хаджамов. Скотт Монтгомери (Montgomery 1993) рассматривает два приема заимствования биомедицинской лексики на примере текстов от практиков альтернативной медицины. В первом случае происходит слияние, когда аллегорическое повествование о метафизической энергии и духовности наслаивается на биомедицинские термины, такие как «нейротрансмиттеры» или «гематоэнцефалический барьер». Во втором случае происходит аккомодация, в ходе которой исчезает описательность и символический язык холизма за счет его поглощения сферой «научного» языка, свойственного описанию клинических испытаний.
Употребление биомедицинской терминологии хаджамами, с одной стороны, демонстрирует гибридность медицинских знаний, с другой стороны, термины такого рода помещаются в иной контекст, меняясь и перестраивая их строгую биомедицинскую коннотацию. При этом сосуществование медицинских систем — обыкновенная реальность в любом обществе, как и то, что
взгляд обывателя и практикующих врачей на медицину включает в себя компоненты различных медицинских систем (Adler 2002).
Пример того, как различные медицинские системы соединяются в рамках целительских практик, демонстрируют Гепмшир и Овусу (Hampshire, Owusu 2013). Они представляют портреты нескольких ганских целителей, которые по-разному взаимодействуют с духовностью, биомедициной, китайской медициной и местной африканской травнической традицией, избирательно перенимая и адаптируя версии различных терапевтических традиций. Исследователи видят свою задачу в том, чтобы обратить внимание на дискурсивное воспроизведение информантами различий между «традицией» и «современностью», а также на то, как они используют различные терапевтические репертуары для легитимации своей практики.
Джудит Шувал и ее коллеги (Shuval et al. 2012) в результате исследования врачей, практикующих альтернативную медицину и биомедицину пришли к выводу, что пересечение эпистемологических и когнитивных границ различных медицинских систем не вызывает проблем в их сознании. «Дебаты между группами ученых-медиков, неспособность резко разграничить ученых-медиков и практиков альтернативной медицины (многие из которых сами являются врачами), трудности в классификации различных видов знаний, которыми обладают различные профессиональные группы, и риторические стратегии, которые они используют для легитимации претензий на знания, — все это подчеркивает несостоятельность границ и двусмысленность ортодоксального институционализированного биомедицинского знания», — пишет Яэль Кешет (Keshet 2009). Подобные пересечения свойственны и врачам, и пациентам. Шерри Адлер (Adler 2002) обнаружила, что женщины с раком, которых она исследовала, объединяют в синкретическое целое разрозненные элементы из, казалось бы, взаимоисключающих традиций здоровья.
Несмотря на сложности в определении границ медицинских систем, использование подобной концептуализации видится продуктивным ввиду ее общепринятости. Важно отметить, что когда информанты рефлексировали о наименовании их практик, они размышляли об этом в рамках дуальности биомедицины и альтернативной медицины. Отсюда можно сделать вывод, что медицинские системы не представляют собой объективно существующие и четко очерченные сущности, вместо этого знания о медицинских системах и их категоризации воплощаются отдельными людьми, что предполагает их ситуативность и множественность.
ПОЛЕ И ИНФОРМАНТЫ
Единственный известный случай централизованной сертификации и учета хаджамов имел место в Чечне в 2019 году. Тогда Роспотребнадзор устроил проверку в кабинетах хиджамы и обязал хаджамов обращаться за сертификатами в Центр исламской медицины8. Этот центр открылся в Грозном 1 февраля 2009 года. За 10 лет более 400 тысяч человек воспользовались его услугами, 550 человек получили сертификаты об обучении хиджаме и 107 человек — свидетельства на осуществление деятельности «богослова-целителя»9. Эта категория целителей имеет дело в основном со сглазом (сихр), одержимостью и различными психическими заболеваниями, такими как панические атаки, депрессия и шизофрения (Weber 2023).
Как правило, такие заболевания интерпретируются как симптомы одержимости, что не отменяет параллельного посещения пациентами врачей и психиатров официальной медицины. Аналогичное число в 500 хаджамов для Дагестана называет специалист по исламской медицине Абдурахман Мухаммад-Хаджи10. Дополнительная трудность в подсчете вызвана тем, что практи-
8 Амирбекова П. «От сглаза, порчи, колдовства» Почему хиджама так популярна в Дагестане // Кавказский узел. 07.03.2020. URL: https://www.kavkaz-uzel.eu/articles/341120/ (дата обращения: 16.05.2022).
9 Центр исламской медицины в Грозном отметил свой юбилей // ИА «Грозный информ». 07.02.2019. URL https://www.grozny-inform.ru/news/society/105362/ (дата обращения: 16.05.2022).
10 Кавказ Реалии. URL: https://www.kavkazr.eom/a/30468450.html (дата обращения: 16.05.2022).
кующие хиджаму необязательно занимаются кровопусканием в качестве основного вида деятельности.
В статье представлены истории семи информантов — практикующих специалистов по хид-жаме, представляющих репрезентативный спектр подходов к кровопусканию. Среди них есть мусульмане и немусульмане, женщины и мужчины, те, кто практикует хиджаму от случая к случаю и на профессиональной основе, мигранты с Кавказа и Центральной Азии, россияне и новообращенный русский мусульманин.
Жанна, Анжелика и Владислав немусульмане, практикуют китайскую и восточную медицину в собственных кабинетах или в частных клиниках. Бахтиер, Данис и Фатима мусульмане, первый делает кровопускание на стройках в замкнутых мигрантских коллективах, второй — при дагестанской молельной комнате, а третья параллельно занимается косметологией. Последняя информантка Нина работала медсестрой и не доверяла альтернативной медицине, но после того, как ее матери кровопускание помогло со спиной и давлением, информантка решила самостоятельно научиться процедуре. Мать же познакомилась с хиджамой благодаря некому арабу, который приезжал в бассейн, куда ходила мама информантки, и проводил там хиджаму. Тем самым грань между практиком процедуры и пациентом достаточно зыбка по той причине, что люди, пробующие хиджаму, нередко начинают проводить кровопускание самостоятельно, чаще всего для своих родственников или друзей (Nolan-Thomas 2023).
Большинство моих информантов научились делать хиджаму от пяти до десяти лет назад. В этот же промежуток они хронологически помещают появление и последующий рост популярности хиджамы. У всех информантов были наставники, которые обучили их кровопусканию. Данис, уже будучи мусульманином, научился хиджаме на стройке в Шлиссельбурге десять лет назад. В этом ему помог его коллега Мустафа, под руководством которого он провел свои первые процедуры. Информант описывал свой приход к практике кровопускания как в большей степени случайный и обусловленный пребыванием в социальном контексте рабочих-мусульман. «То есть совершенно случайно на стройке в Шлиссельбурге мой напарник по штукатурке показал мне эту процедуру, то есть он сделал ее мне, потом он заставил, чтобы я сделал это ему», — рассказал он. Благодаря знакомствам Данис попал в Дагестанский центр, где и начал работать в отдельном кабинете хиджамы. Затем по требованию дагестанского муфтията он прошел полугодовые курсы с присвоением квалификации медсестры. «Параллельно со мной учились всякие косметологи, которым для прохождения всяких проверок тоже это нужно», — рассказал информант.
Бахтиеру из Таджикистана около 50 лет, он соблюдающий мусульманин, начал заниматься хиджамой 10 лет назад. Процедуре его обучил дагестанец из поселка в Адыгее, к которому он ходил смотреть на процедуры. Как и Данис, Бахтиер долгое время работал на стройках в мусульманских коллективах, где циркулирует знание о хиджаме.
Нину технике хиджамы научила восемь лет назад русская мусульманка, которая вышла замуж за гражданина Арабских Эмиратов. «Мне хотелось делать это для своей семьи — я видела, что маме давление очень хорошо снимает. Потом стали просить знакомые», — рассказала Нина. Помимо хиджамы, информантка не обращалась к иным процедурам альтернативной медицины, так как ввиду принадлежности к биомедицинскому цеху была настроена скептически к альтернативным формам целительства. Тем не менее это не помешало ей начать практиковать кровопускание профессионально.
Жанна и Владислав, наоборот, начали заниматься хиджамой, уже имея интерес к альтернативной медицине. Жанна окончила медицинский институт в Благовещенске в 1990-е, однако, по ее словам, была изначально нацелена на альтернативную медицину и получала медицинское образование, чтобы иметь возможность заниматься гирудотерапией. В дальнейшем Жанна после университетской практики в Кыргызстане поехала с одногруппниками в Китай за вещами для перепродажи в России. Там она познакомилась с ламой-уйгуром, который когда-то учился в Москве, и он рассказал ей о китайской медицине. Затем она приезжала к нему на протяжении шести лет
после того, как у нее случился микроинсульт, о риске которого предупреждал лама. Вторым учителем Жанна считает мусульманина-турка (впрочем, она затрудняется сказать, был ли он турком или египтянином), с которым она познакомилась в 1994 году уже после учебы у ламы в Китае. Владислав в ходе получения высшего медицинского образования заинтересовался альтернативной медициной и практикует ее уже на протяжении 30 лет. Одной из причин интереса к альтернативной медицине послужило то, что некоторые болезни Владислава «почему-то не решались методами обычной медицины». Народной медициной занималась бабушка информанта, он рассказал, что обнаружил закономерности между ее методами лечения и методами китайской, индийской и тибетской медицин.
Фатима мусульманка, ее шесть лет назад в Дербенте научила хиджаме врач — окулист, дерматолог и косметолог. После этого информантка проработала в ее кабинете год до приезда в Петербург. Есть у нее и среднее профессиональное образование в области медицины. Фатима находит преимущество медицинского образования в том, что оно позволяет читать анализы крови, по которым в зависимости от уровня гемоглобина можно определить, допускается ли делать процедуру. Для части информантов стимулом к занятию хиджамой стал собственный опыт кровопускания. Фатиме задели нерв при эпидуральном уколе во время кесарева сечения, из-за чего у нее иногда отказывали ноги. На тот момент Фатима уже имела образование медсестры и по этой причине не особенно верила в эффект хиджамы, но муж-мусульманин настоял на том, чтобы попробовать процедуру. После хиджамы у информантки перестали отказывать ноги, но по-прежнему болит спина. Чтобы облегчить свое состояние, она делает хиджаму раз в полтора месяца.
Анжелика немусульманка, ей около 40 лет, она практикует китайскую медицину, имеет среднее медицинское образование и собственный кабинет, в котором проводит процедуры. Информантка проводит курсы по хиджаме, объявления о которых выкладывает на «Авито». В 2020 г. к ней под видом потенциальной слушательницы обратилась журналистка «Российской газеты», после чего в СМИ вышла статья под названием: «В Петербурге стали открываться подпольные хиджама-центры»11. Уже по названию становится понятно, что материал имел отнюдь не комплементарный характер. Журналистка осуждающе пишет о том, что «у дамы за плечами медучилище № 9», но по окончании курсов под ее руководством «любой» может делать кровопускание, брать за это деньги и «называть» себя сертифицированным специалистом. Информантка рассказала в интервью о своем негативном опыте взаимодействия с журналистами, так как после выхода статьи у нее возникли проблемы. «Потом на меня подавали в полицию заявления, что я занимаюсь какой-то непонятной экстремистской деятельностью под названием хиджама, все это пройдено», — рассказала Анжелика.
Таким образом, хиджама, возникнув в России в качестве процедуры исламской или пророческой медицины, расширила круг своих практиков и пользователей. Если для мусульман возникновение интереса к хиджаме чаще всего проистекает из участия в трудовых мусульманских коллективах или социальных сетях, то немусульманам свойственна изначальная заинтересованность в альтернативной медицине. Как правило, это разновидности китайской или тибетской медицины, в терапевтический репертуар которых органично вписывается кровопускание. Однако, как в случае Нины, начало собственной практики кровопускания необязательно связано с религией или имеющимся опытом альтернативной медицины.
СПОСОБЫ ОБОСНОВАНИЯ ЭФФЕКТИВНОСТИ КРОВОПУСКАНИЯ
Так или иначе, у всех информантов находился готовый ответ на вопрос о том, как действует хиджама. Эти объяснения содержат немало общего, что позволяет говорить о нескольких устойчивых представлениях о механизмах работы кровопускания. Первый способ обоснования эффек-
11 Черенева В. В Петербурге стали открываться подпольные хиджама-центры // Российская газета. № 29(8033). 12.02.2020. URL: https://rg.ru/2020/02/13/reg-szfo/v-peterburge-stali-otkryvatsia-podpolnye-hidzhama-centry.html (дата обращения: 20.05.2023).
тивности хиджамы можно условно обозначить как альтернативно-медицинский. Он связан с представлениями о грязной, густой или застойной крови, что обнаруживает сходство с гуморальными теориями здоровья12. Центральное место в гуморальной объяснительной модели занимает кровь. Именно ее свойствам приписывается основная польза от кровопускания. Владислав рассказал, что при хорошей циркуляции крови организм защищен от инфекций, а за счет обновления крови в определенной зоне происходит терапевтический эффект. «Та часть крови, которая не используется и хранится в особых резервуарах до востребования (кровотечение, ранение, кислородное голодание), не представляет никакой пользы для здоровья. Эту кровь можно условно считать грязной, поэтому время от времени ее нужно обновлять»13. В этой цитате идет речь о существовании неких резервуаров, которые содержат «запасную» кровь на случай экстраординарных ситуаций, связанных с ее потерей. Двое моих информантов, Жанна и Владислав, называли эти резервуары «депо крови», также объясняя их функционал идеей о запасных хранилищах. «Вот как бы депо это, под кожей находится определенное количество крови, и банкой эта кровь забирается», — рассказал Владислав. Жанна объяснила, что депо крови — генетически заложенное в организме человека место вроде цистерны, в которых накапливается резервная кровь на случай ранения. Однако, по ее словам, из-за того что в отличие от первобытных людей современный человек мало воюет, кровь в этих депо застаивается и превращается в «болото», в котором развиваются микроорганизмы и паразиты. Сами депо представляют собой специальные сосуды и капилляры селезенки, печени, легких, кожи. «Мы просто чистим организм и восстанавливаем функции. Когда все системы начинают работать нормально и гормональный фон восстанавливается, беременность наступает очень быстро», — рассказала Жанна о пользе хиджамы для беременности. В этих репликах обнаруживается свойственное популярному знанию представление о шлаках и токсинах, которые появляются у человека в организме из-за потребления вредной пищи или из окружающей среды. Идеи о чистке организма также находят свое воплощение в разнообразных программах детокса или рекламе йогуртов14, тем самым являясь достаточно распространенной в пространстве медиа и повседневности.
За счет того, что мы выводим густую кровь, организм моментально восполняет объем крови водой. Соответственно кровь становится более жидкой, более текучей, кровообращение улучшается. Мы снимаем определенные энергетические блоки. Любая банка, где бы она ни стояла, это банка, которая помогает печени, потому что вся кровь, которая вышла в эту банку — грязь, которая обошла печень. Это пакость, которая из организма вышла мимо печени (Данис).
Грязь, упоминаемая информантом, имеет свойство накапливаться в организме, ухудшая тем самым самочувствие и обостряя заболевания. Как объяснила Жанна, пресловутая грязь содержит в себе токсины, старый белок и погибшие клетки тела. Особенно часто представления об очищении организма распространяются на кровь, которая выходит после хиджамы. Ее желеобразную форму и темный цвет, хаджамы описывают как следствие испорченности и загрязнения. «Когда я делаю хиджаму, кровь снимаешь с них, там такая густота, что это не кровь», — рассказал Бахтиер.
Второй способ объяснения действия хиджамы за счет использования нагруженного биомедицинскими терминами дискурса, который может противопоставляться гуморальному наррати-ву, с некоторыми оговорками можно назвать биомедицинским. Подобную объяснительную модель емко описывает популярный в Instagram хаджам Сулейман Магомедов из Каспийска15:
12 Гуморальная теория была распространена в западной медицине со времен Древней Греции вплоть до XIX в. Она предполагала, что здоровье человека зависит от баланса жидкостей, или «гуморов», нарушение циркуляции которых вызывало болезни.
13 Хиджама // Сайт Центра превентивной медицины «Ваш доктор». URL: http://23doktor.ru/hidzhama/ (дата обращения: 16.03.2023).
14 CG Film Production. URL: https://www.youtube.com/watch?v=tCVnPKc6Y-4 (дата обращения: 15.12.2021).
15 Сулейман Магомедов. URL: https://www.instagram.com/hijama_therapy/ (дата обращения: 16.03.2023).
Хиджама — это очень эффективная физиотерапевтическая процедура, которая доказала свою эффективность пятнадцативековой практикой. Положительный результат хиджамы достигается за счет совокупности механического воздействия на все самые важные системы организма, которые играют основную роль в иммунной системе. Создание вакуума, вследствие чего происходит гиперемия16 в данном участке, где была поставлена банка, этот механический стресс стимулирует лимфатическую систему. Легкая насечка, которая является основой в данной процедуры, стимулирует нервную систему за счет рефлекторного воздействия на подкожные рецепторы, а также стимулирует эндокринную систему для регенерации поврежденного верхнего слоя кожи. И только в последнюю очередь малое и ограниченное выведение крови стимулирует сердечно-сосудистую систему, а также систему кроветворения17.
В рассказе о действенности хиджамы и ее работе обнаруживается обилие медицинской терминологии и ссылок на биологические процессы, а само кровопускание помещается в контекст биомедицинской физиотерапии. В цитате воздействию крови отводится и вовсе последнее место, вместо нее главными драйверами выздоровления называются механические воздействия, стимулирующие разнообразные системы организма.
В основе обеих объяснительных моделей лежит представление о том, что при хиджаме, в отличие от медицинских манипуляций, организм лечит себя самостоятельно. Чаще всего информанты ссылались на иммунитет в качестве основного механизма оздоровления организма. «Я не вношу ничего вовнутрь человека, он работает сам, направляет свои защитные силы. В общем, самое главное действие хиджамы — стимулировать иммунитет в нужном направлении», — рассказала Нина. В рамках этого дискурса происходит персонификация организма, начинающего рассматриваться как самостоятельный и обладающий рациональностью агент, который хаджам должен направить в верное русло.
ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТОЧЕК ДЛЯ КРОВОПУСКАНИЯ
В то время как техника хиджамы довольно единообразна, диагностические подходы для определения мест нанесения насечек являют собой большее разнообразие. При нанесении насечек хаджамы могут руководствоваться атласами точек, ставить банки по Сунне или изобретать собственные способы постановки банок. Для диагностики же могут использоваться биомедицинские диагнозы, для которых существуют заготовленные сценарии постановки банок или способы диагностики из китайской медицины или нумерологии.
Владислав использует диагностику китайской медицины, включающую в себя осмотр кожи, языка, глаз, проверку пульса и опрос. Также он руководствуется восемью признаками заболеваний, состоящих из четырех дихотомий — «жар — холод», «избыток — недостаток», «инь — янь», «поверхностное — внутреннее». Большую сложность представляет диагностика Жанны, так как она опирается на у-син18, нумерологию и «родовые программы». Тем самым практика Жанны более эклектична, потому что она разрабатывает собственные диагностические подходы, опираясь на уже существующие и более или менее устоявшиеся традиции.
В большинстве своем информанты и их пациенты оперируют биомедицинскими диагнозами. Данису время от времени приносят результаты биомедицинских анализов — заключения от врачей, рентген и МРТ-снимки, но чаще всего пациенты просто жалуются на боли в той или иной области тела. Сам информант отметил, что наличие готового биомедицинского диагноза очень удобно, так как дает возможность наиболее точно поставить банки. Фатима и Анжелика настаивают на том,
16 Переполнение кровью сосудов кровеносной системы какого-либо органа или области тела.
17 Zaur541. URL: https://www.youtube.com/wateh?v=JmeIbtvtdo0 (дата обращения: 16.03.2023).
18 У-син, (wü xing) — понятие в традиционной китайской философии и культуре, обозначающее пять элементов, или фаз, из которых, как считается, состоит вселенная и все, что в ней находится.
чтобы пациенты приносили заключения врачей. Анжелика рассказала, что работает исключительно с готовыми диагнозами, потому что она не готова брать на себя ответственность.
Я работаю с теми диагнозами, которые поставили врачи, я не придумываю ничего от себя. Я могу что-то откорректировать, смотря на динамику, но вся диагностика проводится в медицинских учреждениях. Я могу предположить что-то и отправить на анализы, УЗИ, МРТ, смотря что мне говорит пациент (Анжелика).
На самом деле сложно сказать, важен ли для хиджамы четко поставленный диагноз. С одной стороны, в атласах точек19, которые используют хаджамы, имеются рецепты постановки банок по точным диагнозам, например гастрит, псориаз, подагра, холецистит, с другой стороны, в таких атласах содержатся описания точек для весьма размыто сформулированных проблем, например точки для глазных и ушных болезней, при болях в областях груди, шеи или лопатки и т. д.
Фатима рассказала, что первую процедуру из курса всегда необходимо делать на спину, что бы ни болело. Для этого она руководствуется планом постановки банок на четыре точки — седьмой шейный позвонок, крестец и две посередине между ними. По ее словам, таким образом при первой процедуре можно повлиять на состояние всего организма.
Четыре баночки, которые охватывают весь организм. Потому что седьмой шейный позвонок, да, где симпатический нерв начинается, — это головные боли, если плохая проходимость из-за хон-дроза. Мы освобождаем эти капилляры — головные боли проходят. На крестец — если поясница болит, ноги болят. Тоже очень хорошо. И посередине — мы уже охватили сердце, легкие, печень. Вот, получается, мы освободили весь организм, это подготовка организма (Фатима).
Эти точки информантка назвала основными, помимо них, существуют «анатомические» точки, на которые ставят банки в зависимости от болезни, и точки по Сунне. «Точки по Сунне это уже по религии, которые пророк делал, когда он упал с лошади и повредил тазобедренную часть. Ему поставили на тазобедренную часть», — рассказала Фатима. Из этой истории информантка вывела правило о том, что хиджама должна ставиться на места, которые беспокоят пациентов: «Например, гепатит что поражает? Печень. Мы ставим на печень». «Вот у тебя здесь болит — поставь туда банку, станет легче. А уже дальше начинаются изыски», — рассказал Данис.
Автор книги «110 вопросов и ответов по хиджаме», основатель сети клиник «Хиджама Сунна» Тимур Ахматянов рекомендует самостоятельно научиться понимать и принимать решение, куда ставить банки для хиджамы. Для этого он предлагает три шага: ставить банки на точки по Сунне, делать хиджаму на места боли, ставить банки в проекции органа, который стал причиной болезни20. Пожалуй, эти три способа постановки банок и являются основными.
Нина использовала в своей практике атласы точек, которые перевела с арабского ее учительница. Как правило, это рефлексотерапевтические атласы из китайской медицины, отражающие меридианы, по которым циркулирует энергия ци. Хаджамы-мусульмане рекомендуют аккуратно относиться к китайским атласам, так как их использование может быть опасным для пациента. Это связано с тем, что в китайских атласах изображены точки для иглоукалывания, поэтому для одного диагноза количество таких точек может достигать несколько десятков, что не соотносится с количеством банок, необходимых для кровопускания, — такое число может привести к большой потере крови. Например, Нина и Данис не рекомендуют ставить больше пяти банок.
Жанна избегает атласов точек по иной причине: в большинстве своем они азиатского происхождения, а значит не подходят россиянам, имеющим иную физиологическую конституцию. «У них другой образ жизни, другая ментальность, другое питание, другая энергетика, они едят много
19 Как правило, это переделанные рефлексотерапевтические атласы, которые копируются из одного методического материала по хиджаме в другой.
20 110 вопросов и ответов по хиджаме // Хиджама Сунна. URL: https://hijamasunna.com/k2 (дата обращения: 06.02.2023).
острого, что разжижает кровь», — рассказала она. В отличие от остальных информантов, Жанна практикует собственные подходы, выходящие за рамки того, что характерно и типично для хид-жамы. Например, она объединила хиджаму и гирудотерапию в одну процедуру, а также выводит паразитов из крови, о наличии которых не рассказывал никто, кроме нее. Особое внимание Жанна уделяет точкам на печени и почках, так как они являются частью выводящей системы и в них накапливаются грязь и токсины: «И в какой-то момент вся эта грязная масса дает эффект такой, что у человека обостряются какие-то заболевания и он начинает послушно ходить, пить таблетки, лечиться периодически, и толку с этого нет» (Жанна).
Что касается частоты, с которой осуществляются сеансы, то хаджамы, как правило, делают кровопускание не в одну процедуру, а рекомендуют своим клиентам обращаться к ним курсом. Наиболее часто называемый безопасный промежуток между сеансами — раз в три недели. Объяснение состоит в том, что хиджама имеет «накопительный эффект», к которому организм постепенно привыкает и адаптируется. «Я как бы наслаиваю одну процедуру на другую», — сказала Нина. Однако эффект хиджамы имеет ограниченную длительность. По мнению Даниса, подобный порядок вещей связан с тем, что когда человек приходит на хиджаму и ему становится легче после кровопускания, он не меняет свой образ жизни и «нагоняет туда кровь того же качества», поэтому эффекта хватает ненадолго. Его пациент Фарход сказал, что ему после хид-жамы становится легче на 2-3 месяца, так как лучше «крутится кровь», но затем эффект пропадает.
КРИТИКА БИОМЕДИЦИНЫ
Биомедицина благодаря своему господствующему положению находится в фокусе внимания информантов. Они могут одновременно отождествлять или противопоставлять ей свою медицинскую практику и взгляды на здоровье. Наиболее антагонистично информанты настроены к таблеткам, а в их распространении многим видится заговор фармакологических компаний. «Задача ортодоксальной медицины держать человека в состоянии, чтобы он и не помирал, и не сильно выздоровел. Я считаю, что фармакологическая мафия естественно работает, не дает людям выходить из этого состояния», — делится Жанна. Суть этого обвинения состоит в коммерциализации здравоохранения, в котором, помимо своего рода капиталистического ресентимента, заключено недоверие к медицинскому прогрессу, что начинает порождать конспирологические теории. Подобное подчеркивание «естественности» альтернативной медицины в принципе характерно для ее практиков и является своеобразным клише ^акЬаюта et а1. 2024).
«Фармакологическая мафия» добивается своих целей путем маркетинга. Анжелика сравнила таблетки при Советском Союзе — «страшненькие бутылочки и серенькие пакетики», которые никто не хотел бы съесть, и нынешние, выглядящие как ассортимент конфет, — «стоят красивые и навязчиво говорят: "съешь меня"». По словам информантки, их себестоимость составляет копейки, поэтому никто не будет делать хиджаму, если можно просто «закинуться» таблетками. «А что из себя сейчас представляет современная медицина? Мы хотим помочь человеку или хотим денег заработать?» — задается аналогичным вопросом Данис. Отсутствие доверия к медицине в среде мигрантов-мусульман информант объяснил тем, что им приходится сдавать «бесконечные» анализы и покупать «непонятные» таблетки. Наделяя анализы и таблетки подобными эпитетами, информант подчеркивает коммерческий характер медицины. Как убеждены информанты, в отличие от биомедицины, восточная медицина, в частности хиджама, будучи холистической, работает непосредственно с причинами болезни, а не с симптомами и следствиями.
Китайский диагноз он такой синдромальный, в целом определяется дисбаланс в организме и почему произошло то или иное нарушение. Ну, например, вот сегодня у меня девушка была, она неожиданно начала поправляться, резко 7 килограмм набрала. Ей сказали: у вас нарушение,
небольшие кисты появились, надо делать операцию и, возможно, гормональную терапию назначить. После диагностики я определил нарушение, потому что нарушение режима сна и отдыха, неправильное питание, гиподинамия и т. д. (Владислав).
В этой цитате Владислав подчеркивает, что биомедицина может принимать в качестве болезни то, что в китайской медицине именуется лишь симптомом. Врачи предложили пациентке Владислава удалить кисты, тем самым предлагая решение, которое борется со следствием более глубоких проблем, связанных в первую очередь с образом жизни. В этом информант обнаруживает примитивность биомедицины, так как вместо правильного режима и трав она предлагает пусть и современные, но крайне простые и «топорные» решения в плане их принципа действия. «Если что-то болит, то биомедицина предлагает обезболивающее, если есть инфекция — то антибиотик, в случае проблем с психикой выписывают антидепрессанты», — рассказал он. В аналогичном ключе критикует биомедицинский редукционизм Жанна. Ее учитель — тибетский лама — рассказал ей, что причина болезни не всегда бывает физиологической, в то время как ортодоксальная медицина это отрицает. По ее словам, для лечения крайне важно понимание болезни не только как физического явления.
В этой связи немаловажное место в обосновании эффективности альтернативной медицины занимают рассказы о том, что с ее помощью удается излечивать проблемы, не поддающиеся ортодоксальному лечению. Показательно, что этот сюжет встречается в интервью практически со всеми информантами. Бахтиер смог вылечить от аллергии человека, который безуспешно ходил по врачам и делал дорогие уколы. По словам Владислава, ему получалось приводить к ремиссии даже такие заболевания, как синдром Паркинсона: «Могут нормально ходить, ничего не трясется». Жанна также рассказала, что в своей практике ей удавалось достигать результатов, которые не могли получить в больнице. Например, ей удалось за счет хиджамы и пиявок помочь «слезть с таблеток» мальчику с аутизмом и купировать его агрессию. У другого ее пожилого пациента с диабетом и гипертонией спустя три месяца после вакцинации отказали ноги. «Официальные врачи от него отказались, а сейчас ходит, ездит, все прекрасно», — рассказала она. В обоих случаях информантка делает акцент на том, что она не просто помогла людям, которые не могли разрешить свои проблемы при помощи биомедицины, но в большей степени сама биомедицина выступала причиной недугов.
ВРАЧИ КАК ОППОНЕНТЫ И РОЛЕВАЯ МОДЕЛЬ
С одной стороны, информанты часто оказываются в оппозиции к «официальной» медицине — критическое отношение к ней или личный опыт, связанный с неудовлетворенностью ее услугами, выступает катализатором их интереса к альтернативной медицине. С другой стороны, информанты используют язык биомедицины, например названия заболеваний и медицинские термины, касающиеся физиологических процессов в организме. Упоминали они и то, что среди их клиентов есть врачи, тем самым подчеркивая признание их практики со стороны представителей биомедицины. Данис привел в пример своих знакомых врачей-неврологов, которые одновременно являются практикующими мусульманами, соблюдают пост, интересуются Сунной как руководством к образу жизни и делают хиджаму, не испытывая противоречий между тем, чему их учили в институте, и кровопусканием.
Тем самым отношение хаджамов к врачам отмечается двоякостью, так как, с одной стороны, они выступают объектами критики, а с другой стороны, авторитетами, способными придать процедуре легитимность. «Хиджама, кстати, имеет чудесное свойство — она работает в течение нескольких месяцев. Мне это говорил врач... Кстати, очень хорошо на хиджаму идут врачи», — рассказывает Нина, а затем, через несколько минут жалуется, что на ее предыдущей работе, в больнице, бывшие коллеги смеялись над кровопусканием. Со слов Жанны, она вовсе закрыла комментарии в своей группе «ВКонтакте», чтобы некоторые врачи не писали гневные коммента-
рии о том, что нужно привлечь ее к уголовной ответственности, потому что они считают кровопускание варварством. Несмотря на это, к Жанне приходили врачи на обучение, с которыми у нее выстраивались непростые отношения, так как те отрицали наличие слизи в организме. «Один из них был, который доказывал мне с пеной у рта, что нельзя слизь в банку выкачать из организма, что это в принципе невозможно, что это вранье, что-то. То ли я там подсунула сама, то ли люди какие-то слепые, ничего не видят. И я им объясняю, они ничего не понимают», — посетовала Жанна.
Отношения с врачами и биомедициной необязательно развиваются в русле конфронтации. Время от времени к Жанне обращаются мусульмане-мужчины, а затем отказываются от услуг, узнав, что нельзя провести кровопускание с хаджамом-мужчиной. Жанна не видит подобный запрос приемлемым по той причине, что в случае вызова скорой помощи не приходится выбирать пол врача. Несмотря на всю критичность к медицине и как к знанию, и как к институту, информантка проводит параллели между ее практикой и биомедициной, в которых последняя приобретает нормативный характер.
Владиславу, напротив, проще работать с врачами, так как они понимают, «откуда ноги растут», а среди его учеников были выпускники высших и средних медицинских учебных заведений. Как и в случае с Жанной, врачи и — шире — биомедицина для Владислава способны становиться некой ролевой моделью, с которой отождествляет себя информант.
Интервьюер: А вот тут, интересно, чаще люди впервые приходят на хиджаму или уже с опытом хиджамы?
Владислав: Мне вообще это как бы не интересно. Вот приходишь в больницу и будешь говорить, как тебя будут лечить? Ты просто приходишь и делаешь как необходимо на данный момент. То есть если это необходимо, а человек отказывается, то тогда до свидания.
В данном отрывке информант рассказывает о том, что ему не интересен взгляд его пациентов на процедуру, поскольку его профессиональная точка зрения имеет больший вес. Этот взгляд представляет скорее исключение. Так, в отличие от Владислава, Данис, считает преимуществом своей практики большее внимание к пациенту и индивидуальный подход, учитывающий его пожелания. Клиенты Нины после нескольких сеансов начинают сами выбирать места для кровопускания. «Иногда человек приходит после нескольких сеансов и говорит, что у него просится поставить на это место — тело слушаешь, и становится хорошо», — рассказала Нина. Данис отмечал такой же аспект в своей работе. К нему приходят коллеги и обычные пациенты, которые «делают себе процедуру его руками».
Нина пусть вовсе не категорична к медицине, так как сама длительное время работала фельдшером, но ее представление о ролевых моделях, которым должны следовать хаджамы, следует в русле размышлений Жанны и Владислава. Информантка рассказала, что хороший хаджам очень схож с хорошим врачом. В первую очередь врач должен быть профессиональным и внимательным, чтобы задавать правильные вопросы. Нина привела пример с вопросом эндокринолога, который спрашивает полную пациентку, не шершавые ли у нее локти. «Это, видимо, маркер, говорящий о заболевании, связанном с весом», — предположил я. «Совершенно верно, это показатель инсу-линорезистентности. Организм не распознает глюкозу. И вот такие вопросы если врач задает, то он в теме», — ответила Нина.
Владислав также считает, что в одновременном обращении к медицине и хиджаме не содержится противоречия, так как самое важное — это эффективность используемых средств.
У меня нету такого полностью неприятия, я всегда смотрю, что за таблетки, какова польза какой вред, мне все равно, все зависит, чтобы было меньше вреда и больше пользы. Насчет вакцин тоже скажем так, какие-то вакцины нормальные, какие-то лучше не использовать. Что касается последней этой истории, я никому не рекомендовал делать (Владислав).
Более продуктивной тактикой информант видит сочетание разнообразных способов лечения из разных медицинских систем, если они вместе способны оказывать положительный эффект. Именно разнообразие подходов, возможность пробовать различные методы лечения и варьировать их для достижения результата воспринимаются информантом в качестве свидетельства превосходства китайской медицины над «протокольной» биомедициной.
По словам информантов, врачи сами могут прописывать хиджаму пациентам. Фатима видела назначения от врачей-мусульман, в которых наравне с перечнем лекарств содержались рекомендации сделать хиджаму. Информантка отметила, что эта тенденция появилась недавно и ей «до слез» приятно видеть хиджаму в назначениях врачей. «Современная медицина уже говорит про хиджаму, врачи говорят: "Да, надо делать кровопускание"», — рассказал Бахтиер. И вновь, несмотря на критику биомедицины, признание действенности кровопускания с ее стороны видится информантам важным фактором. Информанты Нолан-Томас (Nolan-Thomas 2023) — индонезийские хаджамы — приводили биомедицинские исследования в качестве аргумента о пользе хиджамы. «Ссылаясь на эти исследования, доктор Акбар явно опирается на свой авторитет врача, обладающего необходимой подготовкой для интерпретации медицинских исследований», — пишет исследовательница. Эти аргументы свидетельствуют о том, что хиджама — это гетероглоссическое поле, в рамках которого могут сходиться разнообразные дискурсы и логики, включая биомедицинские исследования, личные эксперименты и представления о здоровье из масс-медиа, утверждает Нолан-Томас.
Даже Анжелика, которая рассказывала, что «таблеточная» медицина преимущественно вредит людям, считает, что медицинское образование необходимо, если человек хочет делать хиджаму кому-то, помимо своей семьи и близкого круга. Точно так же Бахтиер, критикующий ортодоксальную медицину за излишнюю коммерциализацию, заявляет о том, что медицинское образование делает хиджаму лучше и жалеет, что сам не поступил в соответствующее учебное заведение. Об этом говорит и другой собеседник: «Я с огромным уважением отношусь к людям, которые профессионально занимаются медициной. Они тратят только на обучение 8-10 лет, я к медикам отношусь безо всякой иронии — мое почтение. А вот к современной медицине я отношусь плохо» (Данис).
Эта цитата емко описывает и подытоживает отношения информантов с биомедициной, так как обнаруживает еще одну оппозицию между отношением к медицине как к институту и знанию. Несмотря на то что все информанты так или иначе заявляли о своем критическом отношении к биомедицине, большая часть из них считает медицинское образование если не необходимой, то как минимум важной составляющей профессионализма хаджама. По всей видимости, когда информанты говорят о негативном отношении к «современной медицине», они имеют в виду в первую очередь медицину как институт, а не как знание о теле и организме, которое характеризуется как важное и полезное для профессионала.
Таким образом, фигура врача, появляющаяся во всех интервью, несомненно играет важную роль в нарративах информантов. С одной стороны, мои собеседники высказывались о врачах как о компетентных людях, авторитет которых подкрепляет легитимный статус хиджамы, а сами они выступают в качестве некой ролевой модели. С другой стороны, врачи могут выступать объектами критики или даже насмешек, а отношения с ними могут быть напряженными из-за их неприятия кровопускания.
Возможно, этот опосредованный диалог с биомедициной, равно как и рефлексия информантов о месте кровопускания в системе терапевтических практик, связан с особым положением хиджамы. Келли Оуэнс (Owens 2015) использует понятие «пограничный объект» (boundary object) для описания того, почему акупунктура добилась признания и сумела эффективно интегрироваться в здравоохранение США, в отличие от практики христианского молитвенного исцеления. Особенность акупунктуры состоит в использовании игл, которые обладают мощным символическим значением, связанным с биомедициной, а также являются потенциально небезопасным
устройством, требующим регулирования. Аналогично хиджама, имеющая, как и акупунктура, инвазивный характер, становится своего рода «пограничным объектом». Хаджамы работают с кровью, соблюдают требования стерильности, их кабинеты, как правило, похожи на места для биомедицинских процедур, а самих целителей нередко можно увидеть в белых халатах. По всей видимости, эта схожесть с медицинскими процедурами ставит кровопускание и его практиков в положение, требующее размышлений о сходствах и различиях между осуществляемой ими процедурой и биомедициной.
«Я НА СЕБЯ МНОГО ХАПНУЛА»: ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ХАДЖАМОВ ОБ ЭНЕРГЕТИКЕ
В альтернативных способах лечения, таких как акупунктура или хиропрактика, нередко присутствуют представления о биоэнергетике и биополе. Для этих процедур биоэнергетическое поле видится целостной живой силой, которая выходит за границы физики и химии, пишет Виктор Стенджер ^е^ег 1999). В наиболее распространенном виде энергетика представляется в качестве субстанции, которая способна перетекать от одного человека к другому, а также быть положительно и негативно заряженной.
Нина перестала заниматься кровопусканием, после того как стала замечать, что на следующий день после процедур у нее повышается температура и портится самочувствие. Свое состояние информантка связала с ухудшающейся от хиджамы энергетикой. Хотя Нина обращается к энергетике в качестве языка описания для своего состояния, также она связывает его, помимо трансцендентной энергетики, с эмпатией и сочувствием, которые испытывает к своим пациентам. Информантка рассказала, что всегда берет на себя чужие переживания, особенно когда они связаны со здоровьем. Так, работая в детской реанимации, она, приходя с суток, «падала в обморок».
Кстати, перестала я делать хиджаму, потому что, как я поняла, энергетически я на себя много
хапнула, а снимать это не умею. Когда человек лечит, он все равно пропускает через себя страдания пациента (Нина).
Тем самым проблема энергетики для информантки не связана с хиджамой или кровью напрямую, скорее Нина помещает трудности, описываемые ею как энергетические, в разрез психофизиологических процессов, связанных с переживанием опыта и болезней пациентов.
В представлении Жанны энергетика имеет защитные функции, сродни «кокону» и может быть сильной или слабой. Люди со слабой энергетикой более подвержены стрессу и хуже поддаются лечению, потому что у человека с правильно циркулирующей энергетикой хорошо циркулирует кровь. В то же время человек с такой энергетикой более восприимчив к интервенции чужой негативной энергии.
В отличие от Нины, для которой энергетика во многом синонимична эмпатии, Данис понимает ее скорее как излучение и биополе, которое «нельзя измерить приборами». По этой причине информант выступает против того, чтобы делать хиджаму у себя дома, так как во время процедуры выходит не только физическая «грязь», но и «негатив» — та самая энергетика, или «страшная пакость», как именует ее сам информант.
По окончании процедуры, которую я наблюдал, Данис утомленно присел на стул и медленно произнес, что чувствует себя уставшим из-за плохой энергетики. Из рассказа информанта сложилось ощущение, что передача такой энергетики — неизбежное следствие кровопускания, поскольку происходит работа с кровью и шире — оздоровлением, сопряженным с извлечением «грязи» и устранением недугов. Несколько иначе смотрит на это Фатима, потому что для нее плохая энергетика не имманентна хиджаме, а скорее факультативна и зависима от случайных и не поддающихся объяснению факторов.
Есть люди, они бывают очень милые, ничего плохого не сделали, даже заплатили больше, чем
надо, но после них так плохо. Вот у меня два года назад была женщина, я ее до сих пор помню,
забыть не могу. Хотя она ничего плохого не сделала, нормально разговаривала, конфликтов не
было, но она будто энергию из меня высосала и ушла. В таких случаях лучше читать. Я, например, когда читаю намаз, я читаю суры, это как бы защита от сглаза, от демонов, от плохой энергетики (Фатима).
Примечательно, что немусульманка Нина, обученная кровопусканию мусульманкой, также упоминала о борьбе с плохой энергетикой при помощи сур. И хотя Нина лично такое не практикует, тем не менее она признает подобный способ действенным.
ВЫВОДЫ
Данная работа сосредоточивается на том, какими информанты видят отношения между собственной практикой кровопускания и биомедициной. Эти отношения имеют противоречивый характер, так как биомедицина и врачи могут выступать и объектами критики, и авторитетами, подтверждающими эффективность хиджамы. Подобную бинарность являют собой и способы обоснования эффективности хиджамы. Первый обращается к гуморальным представлениям о здоровье и природе болезней, в то время как второй активно использует биомедицинскую лексику для определения физических состояний. Оба способа предполагают, что организм излечивает себя самостоятельно при помощи внутренних ресурсов, активизированных кровопусканием.
Таким образом, хаджамы, будучи приверженцами альтернативной медицины, постоянно сравнивают собственную практику и гегемонную биомедицину, чтобы одновременно противопоставлять себя ей и использовать ее в качестве ролевой модели. Возможно, эта противоречивость является следствием «пограничного» положения хиджамы, которая, в отличие от иных целитель-ских практик, таких как лечение биополем или аурой, в большей степени похожа на медицинскую процедуру за счет своего инвазивного характера. Из-за этого сходства хаджамы нередко сравнивают себя с врачами, перенимая ролевые модели поведения, характерные для биомедицины.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
АяковаЖ. А. Феномен секулярного буддизма как явление западного общества: медитация, ум и жизнь // Logos et Praxis. 2017. Vol. 16, № 2. P. 107-114.
Деминцева Е. Б., Кашницкий Д. С. Медицинская помощь мигрантам из Средней Азии в Москве в условиях социальной исключенности // Вестник Российской нации. 2015. № 4. С. 214-226.
Adler S. R. Integrative Medicine and Culture: Toward an Anthropology of CAM // Medical Anthropology Quarterly. 2002. Vol. 16, no. 4. P. 412-414.
Brosnan C., Vuolanto P., Danell J. A. B. Introduction: Reconceptualising Complementary and Alternative Medicine as Knowledge Production and Social Transformation // Complementary and Alternative Medicine: Knowledge Production and Social Transformation / Ed. by C. Brosnan, P. Vuolanto, J. A. B. Danell. Palgrave Macmillan, 2018. P. 1-29.
CieslewskaA., Blajet Z. The Spiritual Industry of Central Asian Migrants in Moscow // Laboratorium: Russian Review of Social Research. 2020. Vol. 12, no. 1. P. 106-126.
Eisenberg D. M., Kessler R. C., Foster C., Norlock F. E., Calkins D. R., Delbanco T. L. Unconventional Medicine in the United States — Prevalence, Costs, and Patterns of Use // New England Journal of Medicine. 1993. Vol. 328, no. 4. P. 246-252.
HahnR., KleinmanA. Biomedical Practice and Anthropological Theory: Frameworks and Directions // Annual Review of Anthropology. 1983. Vol. 12. P. 305-333.
Hampshire K. R., Owusu S. A. Grandfathers, Google, and Dreams: Medical Pluralism, Globalization, and New Healing Encounters in Ghana // Medical Anthropology. 2013. Vol. 32, no. 3. P. 247-265.
Heelas P. Challenging Secularization Theory: the Growth of 'New Age' Spiritualities of Life // The Hedgehog Review. 2006. Vol. 8, no. 1-2. P. 46-59.
Keshet Y. The Untenable Boundaries of Biomedical Knowledge: Epistemologies and Rhetoric Strategies in the Debate over Evaluating Complementary and Alternative Medicine // Health. 2009. Vol. 13, no. 2. P. 131-155.
Montgomery S. L. Illness and Image in Holistic Discourse: How Alternative Is «Alternative»? // Cultural Critique. 1993. No. 25. P. 65-89.
NingA. Regulating Health Professions and Chinese Medicine in Ontario // Alternative Health Care in Canada: Nineteenth and Twentieth-Century Perspectives / Ed. by J. K. Crellin, R. R. Andersen, and J. T. H. Connor. Canadian Scholars' Press, 1997. P. 231-241.
Nolan-Thomas E. Practicing the Prophet's Medicine: Health, Illness, and Islamic Therapeutics in Indonesia: PhD diss. University of Michigan, 2023.
Owens K. Boundary Objects in Complementary and Alternative Medicine: Acupuncture vs Christian Science // Social Science & Medicine. 2015. Vol. 128. P. 18-24.
Qureshi N. A., Ali G. A., Abushanab T. Sh., El-Olemy A. T., Alqaed M. S., El-Subai I. S., Al-Bedah AMN. History of Cupping (Hijama): a Narrative Review of Literature // Journal of Integrative Medicine. 2017. Vol. 15, no. 3. P. 172-181.
Shuval J. T., GrossR., Ashkenazi Ya., Schachter L. Integrating CAM and Biomedicine in Primary Care Settings: Physicians' Perspectives on Boundaries and Boundary Work // Qualitative Health Research. 2012. Vol. 22, no. 10. P. 1317-1329.
Stenger V. J. The Physics of Alternative Medicine: Bioenergetic Fields // The Scientific Review of Alternative Medicine. 1999. Vol. 3, no. 1. P. 1-6.
Stoner B. P. Understanding Medical Systems: Traditional, Modern, and Syncretic Health Care Alternatives in Medically Pluralistic Societies // Medical Anthropology Quarterly. 1986. Vol. 17, no. 2. P. 44-48.
Turaeva R. Muslim Orders in Russia: Trade Networks and Hijama Healing // Nationalities Papers. 2020. Vol. 48, no. 4. P. 661-674.
Turaeva R., Brose M. Halal Markets in non-Muslim Secular Societies: Halal as Brand, Halal as Practice // Sociology of Islam. 2020. Vol. 8, no. 3-4. P. 295-306.
Weber A. S. Clinical Applications of the History of Medicine in Muslim-Majority Nations // Journal of the History of Medicine and Allied Sciences. 2023. Vol. 78, no. 1. P. 46-61.
Zakharova E., Kolodziejska I., Kaliszewska I. Grey Zone Healers and the COVID-19 Pandemic in Chechnya, Russia // Journal of Religion and Health. 2024. Vol. 52, no. 3. P. 1-23.
REFERENCES
Adler S. R. Integrative Medicine and Culture: Toward an Anthropology of CAM. Medical Anthropology Quarterly, 2002, vol. 16, no. 4, pp. 412-414.
Ayakova Zh. A. Fenomen sekuliarnogo buddizma kak iavlenie zapadnogo obshchestva: meditatsiia, Um i zhizn' [The Phenomenon of Secular Buddhism as a Phenomenon of Western Society: Meditation, Mind and Life]. Logos et Praxis, 2017, vol. 16, no. 2, pp. 107-114. (In Russian)
Brosnan C., Vuolanto P., Danell J. A. B. Introduction: Reconceptualising complementary and alternative medicine as knowledge production and social transformation. Complementary and Alternative Medicine : Knowledge Production and Social Transformation. Ed. by C. Brosnan, P. Vuolanto, J. A. B. Danell. Palgrave Macmillan, 2018, pp. 1-29.
Cieslewska A., Blajet Z. The Spiritual Industry of Central Asian Migrants in Moscow. Laboratorium: Russian Review of Social Research, 2020, vol. 12, no. 1, pp. 106-126.
Demintseva E. B., Kashnitskii D. S. Meditsinskaia pomoshch' migrantam iz Srednei Azii v Moskve v uslovi-iakh sotsial'noi iskliuchennosti [Medical Care for Central Asian Migrants in Moscow in Conditions of Social Exclusion]. VestnikRossiiskoi natsii, 2015, no. 4, pp. 214-226. (In Russian)
Eisenberg D. M. et al. Unconventional Medicine in the United States — Prevalence, Costs, and Patterns of Use. New England Journal of Medicine, 1993, vol. 328, no. 4, pp. 246-252.
Hahn R. A. Biomedical Practice and Anthropological Theory: Frameworks and Directions. Annual Review of Anthropology, 1983, vol. 12, pp. 305-333.
Hampshire K. R., Owusu S. A. Grandfathers, Google, and Dreams: Medical Pluralism, Globalization, and New Healing Encounters in Ghana. Medical Anthropology, 2013, vol. 32, no. 3, pp. 247-265.
Heelas P. Challenging Secularization Theory: the Growth of 'New Age' Spiritualities of Life. The Hedgehog Review, 2006, vol. 8, no. 1-2, pp. 46-59.
Keshet Y. The Untenable Boundaries of Biomedical Knowledge: Epistemologies and Rhetoric Strategies in the Debate over Evaluating Complementary and Alternative Medicine. Health, 2009, vol. 13, no. 2, pp. 131-155.
Montgomery S. L. Illness and Image in Holistic Discourse: How Alternative Is «Alternative»? Cultural Critique, 1993, no. 25, pp. 65-89.
Ning A. Regulating Health Professions and Chinese Medicine in Ontario // Alternative Health Care in Canada: Nineteenth and Twentieth-Century Perspectives. Edited by J. K. Crellin, R. R. Andersen, and J. T. H. Connor Canadian Scholars' Press, 1997, pp. 231-241.
Nolan-Thomas E. Practicing the Prophet's Medicine: Health, Illness, and Islamic Therapeutics in Indonesia. PhD diss. University of Michigan, 2023.
Owens K. Boundary Objects in Complementary and Alternative Medicine: Acupuncture vs Christian Science Social Science & Medicine, 2015, vol. 128, pp. 18-24.
Qureshi N. A. et al. History of Cupping (Hijama): a Narrative Review of Literature. Journal of Integrative Medicine, 2017, vol. 15, no. 3, pp. 172-181.
Shuval J. T. et al. Integrating CAM and Biomedicine in Primary Care Settings: Physicians' Perspectives on Boundaries and Boundary Work. Qualitative Health Research, 2012, vol. 22, no. 10, pp. 1317-1329.
Stenger V. J. The Physics of Alternative Medicine: Bioenergetic Fields. The Scientific Review of Alternative Medicine, 1999, vol. 3, no. 1, pp. 1-6.
Stoner B. P. Understanding Medical Systems: Traditional, Modern, and Syncretic Health Care Alternatives in Medically Pluralistic Societies. Medical Anthropology Quarterly, 1986, vol. 17, no. 2, pp. 44-48.
Turaeva R. Muslim Orders in Russia: Trade Networks and Hijama Healing. Nationalities Papers, 2020, vol. 48, no. 4, pp. 661-674.
Turaeva R., Brose M. Halal Markets in non-Muslim Secular Societies: Halal as Brand, Halal as Practice. Sociology of Islam, 2020, vol. 8, no. 3-4, pp. 295-306.
Weber A. S. Clinical Applications of the History of Medicine in Muslim-Majority Nations. Journal of the History of Medicine and Allied Sciences, 2023, vol. 78, no. 1, pp. 46-61.
Zakharova E., Kolodziejska I., Kaliszewska I. Grey Zone Healers and the COVID-19 Pandemic in Chechnya, Russia. Journal of Religion and Health, 2024, vol. 52, no. 3, pp. 1-23.
Submitted: Accepted: Published:
24.06.2023
30.05.2024 10.10.2024
