CC BY
34
Раздел II. ИСТОРИЯ
ББК 83.3(2)
А.И. Коробков
ГРУЗИНСКИЙ ЭКСКУРС. ИСТОРИЧЕСКИ-ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЙ ОЧЕРК С ПРЕДСКАЗАНИЕМ ПИСАТЕЛЯ В.П. АСТАФЬЕВА
Рассмотрены исторические отношения России и Грузии. С использованием литературных произведений русских и грузинских поэтов и писателей проанализированы национальные особенности грузинского народа.
I
Довольно распространенные представления о грузинах как о людях сильной воли и героического подвига не соответствуют действительности. В историческом облике Грузии всегда проглядывалось не столько мужское, сколько женское начало. Даже пик воинской доблести грузин -победа над персами при Шамхоре в 1203 году - пришелся на правление женщины - царицы Тамары.
В последующие времена низкий уровень мужества сынов Грузии сделал ее постоянным объектом нападений племен Дагестана и Чечни, экспансии со стороны шахского Ирана и султанской Турции. В больших и малых столкновениях грузины не выдерживали и позорно разбегались. Давид Гурамишвили - первостепенный поэт Грузии, - чья трагическая долгая жизнь пришлась на XVIII век, свидетельствовал:
Десять душ один неверный Убивал с великим пылом. Там, где двое появились, -Сто повертывалось тылом1.
1 Гурамишвили Д. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1980. 248 с. (Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.).
Рынки Турции и Крыма были полны пленными грузинами, которых за гроши продавали завоеватели.
Как о редком явлении среди грузин храбрых и отважных воинов не раз писал ровесник нашего А.П. Чехова знаменитый Важа Пшавела. Характерно в этом плане сказание Пшавелы «Сабля Батура»2.
После смерти отважного Батура в селе не оказалось человека, который мог бы достойно носить его саблю, и потому саблю спрятали в сундук. Но сабля возмутилась, выскочила из сундука, стала летать в воздухе и ночью звоном разбудила все село. Сабля - символ мужества - успокоилась только тогда, когда нашелся в селе, наконец, достойный ее ношения.
Вспомните поэму М.Ю. Лермонтова «Демон». Единственное на грешной земле, что временно меняет философию поборника и носителя зла, грузинская княжна со знакомым именем Тамара. Что касается грузин, то о них в поэме встречаем две характерные строчки:
Недолго продолжался бой: Бежали робкие грузины!3
При Петре I представители правящих слоев различных районов Грузии в массовом порядке находили убежище в России. В Москве навсегда поселился царь Арчил. Петр I помог ему заложить здесь (это район нынешнего Сокола) прочную основу грузинской колонии. Самым большим пополнением колонии явился приезд в 1724 году царя Картли Вах-танга VI со свитой, состоявшей из 1200 человек.
В Москве грузины укрепляли и возвышали национальный дух изучением героических страниц своей истории и чтением поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». В отличие от поселений на Украине, их окружали почет и уважение. Они жили в надежде, что вскоре с русскими войсками вернутся на родину. Теряя надежду на возвращение (у России были проблемы важней), они принимали русское подданство. Батуры становились в ряды русских воинов.
При Екатерине II Россия твердо встала перед Кавказским хребтом, не считая нужным переходить этот хребет. Но обстоятельства изменились. В 1783 году грузинский царь Ираклий, оценив близость русских, с целью покончить с давлением Персии (Ирана), в одностороннем порядке заявил о присоединении Грузии к России. Екатерина II решила послать в Грузию вооруженный полк. Когда она умерла, этот полк с пол-
2 Пшавела В. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1957. 324 с. (Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.).
3 Лермонтов М.Ю. Избранные произведения. Пермь: Кн. изд-во, 1983. 402 с. (Юношеская библиотека).
ным удовольствием ушел восвояси. Персы тотчас же занялись опустошением Грузии.
Преемник Ираклия Георгий XII вновь заявил о присоединении и, умирая, завещал Грузию русскому императору. В 1801 году волей-неволей пришлось принять это завещание, послать снова за Кавказский хребет вооруженную силу.
В Грузии русские оказались отрезанными от России, без сообщения с ней, без тылового обеспечения. Чтобы ликвидировать блокаду, нужно было покорить, умиротворить проирански и протурецки настроенные против грузин горские племена. С 1801 года начинается покорение Кавказа - длительная (до 1864 года) война. В этой войне, которая, во всяком случае, являлась войной за сохранение Грузии, ее сыны, как ни странно, не принимали участия. Их не интересовало строительство и сохранение Военно-Грузинской дороги.
II
Вручив себя России, грузины предались прелестям мирной жизни. Незабвенный поручик Тенгинского пехотного полка, воевавшего на Кавказе, т.е. тот же М.Ю. Лермонтов, писал по этому поводу в поэме «Мцыри»:
И божья благодать сошла На Грузию! Она цвела С тех пор в тени своих садов, Не опасаяся врагов, За гранью дружеских штыков4.
В этих стихах нет упрека в адрес грузин. Тут проглядывает гордость за Россию. А вот в стихотворении «Спор» упрек очевиден. Перечисляя народы и страны, неспособные к самостоятельному историческому действию, автор указывает:
Посмотри: в тени чинары Пену сладких вин На узорные шальвары Сонный льет грузин5.
4 Лермонтов М.Ю. Избранные произведения. Пермь: Кн. изд-во, 1983. 402 с. (Юношеская библиотека).
5 Там же.
М.Ю. Лермонтов серьезно изучал Грузию. И был разочарован. Отказался употребить собранный материал. Об этом свидетельствует его признание в строчках проникнутого вещим реализмом романа «Герой нашего времени»:
«Я ехал на перекладных из Тифлиса. Вся поклажа моей тележки состояла из небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми записками о Грузии. Большая часть из них, к счастью для вас поте-
6
ряна, а чемодан с остальными вещами, к счастью для меня, остался цел» .
В романе нет ни одного лица грузинской национальности. Все они горцы - соплеменники Мцыри: Казбич, Азамат...
Война за Грузию, как ни парадоксально, сближала не столько русских и грузин, сколько русских и горцев. Сражаясь, они, православные и правоверные, проникались уважением друг к другу, шли на замирение, становились своими. Штабс-капитан Максим Максимыч, умудренный опытом Кавказской войны, говорит в романе: «Нынче, слава богу, смирнее; а бывало на сто шагов отойдешь за вал, уже где-нибудь косматый дьявол сидит и караулит: чуть зазевался, того и гляди - либо аркан на шее, либо пуля в затылке. А молодцы!..
Живущи разбойники! Видал я-с иных в деле: ведь весь исколот, как решето, штыками, а все махает шашкой.
Наши кабардинцы или чеченцы, хотя разбойники, голыши, зато отчаянные башки».
На фоне таких характеристик умолчание о грузинах симптоматично.
III
Л.Н. Толстой спустя десять лет после М.Ю. Лермонтова тоже воевал на Кавказе. Тема покорения Кавказа занимала его почти 60 лет: от рассказа «Набег» до повести «Хаджи-Мурат». Создавая кавказские произведения, он, как и Лермонтов, не ограничивался личными наблюдениями, но в отличие от Лермонтова имел возможность использовать в качестве источников научные труды, книги воспоминаний, более солидный запас документов. В своем архиве он накопил десятки запрошенных им и написанных для него свидетельств разных очевидцев.
Он, например, запрашивал одного из адресатов для «Хаджи-Мурата», чьи были лошади, на которых бежал наиб, какой масти. Тол-
6 Лермонтов М.Ю. Избранные произведения. Пермь: Кн. изд-во, 1983. 402 с. (Юношеская библиотека).
стой точно воспроизводил время каждого события и то, какую реакцию вызывали они в российской столице и деревенской глубинке. Мы видим горские сакли, русские избы, дворцы Петербурга. Но где жилища грузин? Где Грузия - страна, связанная с Россией единственной, проложенной через Кавказский хребет по Дарьяльскому ущелью дорогой, сохранению которой, а потом и овладению Кавказом была подчинена стратегия и тактика затяжной войны? Сработал лермонтовский феномен потери путевых записок? В общем - да. За небольшим исключением.
В «Хаджи-Мурате» есть страницы, где действие происходит в Тифлисе (Тбилиси), главным образом в дворце-резиденции наместника и одновременно главного командующего на Кавказе М.С. Воронцова.
Вот гостиная дворца. Собралось человек тридцать приглашенных на обед. Тут и грузинский бомонд, князья и княгини, во главе с самым интеллектуальным человеком Мананой Орбелиани. Наместник, выйдя к собравшимся, первым делом подходит к Манане и подает ей руку, чтобы вести ее к столу. Следует картина: «Воронцов сел в середине длинного стола. Направо от него была его дама, красавица Орбелиани, налево стройная, черная, румяная, в блестящих украшениях княжна грузинка, не переставая улыбавшаяся»7.
За столом заходит разговор о Хаджи-Мурате и как только он приобретает для Воронцова нежелательное направление, Манана перебивает речь и переводит ее в бытовую плоскость.
Далее мы читаем, как, подыгрывая Манане, в разговор вступает сидящий напротив грузинский князь, «очень глупый, но необыкновенно тонкий и искусный льстец и придворный». Толстой деликатно не называет его по имени. Этот известный князь продолжает разговор в духе Мананы так, что это возвышает Воронцова, становится приятным Воронцову.
Весь обед проходит в рассказах о Хаджи-Мурате. Все наперебой хвалят его храбрость, ум, великодушие. Кто-то называет его на манер наполеоновского маршала - Мюрат. Тут рукой подать и до самого Наполеона.
«"Если бы он родился в Европе, это, может быть, был бы новый Наполеон", - сказал глупый грузинский князь, имевший дар лести. Он знал, что всякое упоминание о Наполеоне, за победу над которым Воронцов носил белый крест на шее, было приятно князю».
7 Толстой Л.Н. Кавказские рассказы и повести. М.: Советская Россия, 1983. 416 с.
Волны лестн заливают М.С. Воронцова. Но ему это нравится, и он ведет от стола Манану Орбелиани в самом хорошем расположении духа.
Более ничего о Грузии и грузинах в Кавказской эпопее Л.Н.Толстого мы не находим.
* * *
Судя по многим источникам, во времена Кавказской войны грузины достигли вершин в развитии национальной кухни. В этом тоже проявилось женское начало в облике Грузии.
IV
Нам уже приходилось рассматривать, какие события вспыхивали и освещали жизнь в Грузии в конце XIX - начале XX века до установления в 1923 году советской власти. Грузия - эта горская красавица - кому только назло дружественной и бескорыстной России не кидалась на шею: туркам, немцам, англичанам, французам.
В советские времена тут вскоре позабыли прегрешения меньшевистских националистов, находивших поддержку у самого Ленина в силу возникшей у него неприязни к Сталину и Орджоникидзе из-за их более последовательной и правильной политики в грузинских делах. Все в прошлом было объявлено ленинским и победоносным. Абхазам, осетинам, товарищам из России была предоставлена почетная возможность быть в первых рядах индустриализации и коллективизации. Как родина Сталина Грузия стала самой уважаемой республикой Советского Союза.
Сталин не хотел приоритета Грузии. Тем более знал, что грузинские интеллектуалы его не любят и считают малопочтенным осетином по происхождению. Но помимо вождя приоритет стал утверждаться. Начали русские поэты. Один за другим они стали публиковать опусы, в которых восхищались землей прелестных умниц Нины и Тамары, мужественного Давида и блистательного Шота. Из прошлого, от замков и башен древней столицы Мцхеты, ими делался переход в настоящее, к заводам Кутаиси и Рустави, и далее осуществлялся прямой выход на Сталина.
На русский язык, некоторые другие языки был переведен «Витязь в тигровой шкуре», декоративно заслонявший отнюдь не героические моменты грузинской истории. Стало признаком идейности исполнять во время застолий песню «Сулико». Дети далеких от Грузии русских школ распевали куплеты А. Суркова с рефреном:
Под лазурным небом Гори Мы растем большевиками. В пионерских наших песнях Славим родину вождя .
Когда Сталин ушел к Марксу и Ленину, восхваление Грузии не пошло на убыль, а стало возрастать. Контакты русских мастеров слова с грузинскими литераторами участились. В стране, «что вся похожа на букет», они тут же превращались в многодневные праздники с употреблением вина. По возвращении домой перманентно возникала ностальгия. Все хотелось повторить. И повторялось. И платой за гостеприимство были возвышающие грузин всесоюзные публикации. Иногда с указанием имен. Вот характерный пример.
V
Наш маститый прозаик и поэт В. Солоухин сочинил, «вспоминая братские застолья», венок сонетов (15 стихотворений) и назвал это «Грузия»9.
Тут, что ни строка, то плата. В обрамлении дежурных реверансов в сторону истории, восхищений ландшафтом и населенными пунктами (грузинам так нравится) автор «Владимирских проселков» повествует:
Я прихожу, как путник, на порог, К тебе Григол, Ираклий и Отари, Карло, Фридон, Иосиф и Нодари, И вылетает пробка в потолок.
Далее, как водится, в стихах возникает тамада, винный рог, следуют тосты писателей за матерей, за мужество, за встречу и подозрительно много тостов за дружбу. «Я больше солнца дружбой обогрет», - признается Солоухин и, не замечая иронии, слышит: «За Родину еще не пита чаша».
В своих сонетах Солоухин отметил грузинскую гордость:
Когда народам землю раздавали, Грузины, как обычно, пировали, Зато счастливый вынули билет.
8 Сурков А. Соч.: в 2 т. М.: Художественная литература, 1954. Т. 1. С. 251.
9 Солоухин В. Стихотворения. М.: Советская Россия, 1990. С. 263-274.
И, будучи в почтенном возрасте, как молодой Пушкин или юный Языков, восславил «звон бокалов».
На празднике ночном в Алаверды, «при виде звезд, под сенями чинар, где от костров неистовствуют тени», он все более чувствует себя грузином, особенно когда «о легендарном, близком и родном гремит мужское слаженное пенье», когда «плывет, скользит грузинка в танце».
Танцор вокруг, как черный сатана,
Кружит, кипит. Но царствует она.
Он вихрь, он взрыв. Но сдержанность сильней.
Тут, конечно, есть поэзия и правильная мысль. Но это не сбивает российского гостя с пути утраты национальной идентичности. Он уже настоящий грузин. Он пишет:
Руками рвет баранье мясо каждый.
Я тоже рву. Я тоже тоста жажду.
Налейте рог серебряный полней!
VI
С.А. Есенин, как Солоухин и другие, тоже пребывал в советской Грузии и пил с тамошними литераторами вино. Но воспевать советскую Грузию Есенин не стал. В стихотворении «Поэтам Грузии» он написал нечто противоположное и пророческое, интуитивно, скорее всего, продолжая Лермонтова и Толстого:
Земля далекая!
Чужая сторона!
Грузинские кремнистые дороги10.
Кремнистый путь, кремнистая дорога - это в нашей поэзии предсказание. В данном случае далекое от «счастливого билета».
Отмечая то общее, что есть у него, русского поэта, с поэтами Грузии, что ведет к дружбе, Есенин снова говорит об их родине как о чужой для себя:
И потому в чужой Стране Вы близки И приятны мне.
10 Есенин С. Стихи и поэмы. М.: Современник, 1973. С. 192.
Пребывание в Грузии вдохновило Есенина на создание поэтического цикла «Персидские мотивы». В стихотворениях этого цикла нет ни строчки о вине, а очарование Персией только усиливает любовь автора к России:
Потому, что я с севера, что ли, Что луна там огромней в сто раз, Как бы ни был красив Шираз, Он не лучше рязанских раздолий11.
VII
Благополучие, процветание, гостеприимный блеск Грузии не имели иод собой успехов собственной экономики. Грузия благоденствовала за счет российской экономики, не замечая этого, воспринимая это как само собой разумеющееся.
Согласно статистике в 1980-х годах уровень жизни превышал здесь втрое средний общесоюзный уровень. Инвестиции в социальную сферу были выше аналогичных инвестиций по России в 14,5 раза12. Даже Прибалтика, в которую перманентно вкачивались большие средства для умиротворения местного населения, на треть отставала по этому показателю от Грузии.
Кроме того, Москва не жалела любые материальные и денежные средства для развития промышленности и курортной инфраструктуры республики.
Немудрено понять, почему в тогдашних фильмах фигурировали как образец интернационализма грузинские персонажи, готовые обнять, напоить и накормить всех и каждого.
Буйный расцвет Грузии стал таким, что на свет божий появилось закрытое письмо ЦК КПСС, в котором указывалось на факты недопустимого перерождения в общественной жизни. Письмо исходило из того, что в республике практически исчез национальный рабочий класс, что на заводах и фабриках работают в основном русские, украинцы и прочий некоренной народ. Коммунисты призывались быть примером скромности, к бдительности. К тому, чтобы поставить заслон появлению подпольных миллионеров и частных торговцев, спекулянтов и казнокрадов.
11 Есенин С. Стихи и поэмы. М.: Современник, 1973. С. 218-237.
12 Шурыгин В. Кавказ: штат Джорджия // Завтра. 2002. № 10. С. 2.
Грузины обиделись на такое понимание их жизни. Дескать, мы ни какие-то неудачники, осетины или абхазы, мы интеллектуальная нация. Если есть какие-то отступления от социалистических норм, то они не существенны и, разумеется, будут преодолены. Их не стоит преувеличивать. Лучше стоит обратить внимание на наши достижения в искусстве и литературе. Они признаны во всем СССР. Взять хотя бы прозу наших романистов. В социалистическом литературном процессе наши романисты вышли на передовые рубежи. Русская критика это признает вполне.
VIII
Действительно, московские критики, прежде всего Анатолий Бочаров, Игорь Штокман, не раз указывали на высокий полет грузинских писателей во главе с Гурамом Гегешидзе, этих «шестидесятников», детей хрущевской оттепели, приход которых в литературу знаменовал собой будто бы начало новой, и не только грузинской, прозы.
По мнению московских критиков, у творцов современной грузинской прозы, несмотря на различие в творческой манере и стиле изложения есть нечто общее. Они оперируют понятиями философскими и этическими. Их поиск лежит в сфере человеческой мысли и духа. Для них важно не как живет человек, а зачем. Что, помимо экономики, определяет его судьбу? Какие силы влекут человека? Жажда счастья, истины? Почему столь значительную роль на жизненном пути играет порой слепой случай? Не бессмысленны ли любые усилия, если смерть одинаково настигает глупцов и умных, грешных и праведных, слабых и сильных?
Вот что, вот какие вопросы характерны сегодня для прозы Грузии, -в духе Солоухина резюмировали московские критики и делали вывод: эта проза является интеллектуальной и таковой должна называться впредь. Она, как горы, вздыбилась над равниной, то есть над плоским, примитивным и прагматическим сознанием. Часто она метафорична, притчеобразна. Естественно, что действия в ней немного. Оно вытеснено либо экскурсами памяти персонажей в прошлое, либо чередой их настоящих мыслей и чувств, идущих от добра и зла, любви и ненависти, рефлексий о судьбе. Следовали цитаты, цитаты, цитаты.
Интеллектуальная проза, оторванная от реальных основ жизни, таким образом, недостойно возвышалась, заслоняла действительное положение дел в Грузии. Тем не менее, ее образцы переводились на русский язык и печатались тиражами, иногда в сотни раз превосходившими тиражи на грузинском языке.
Например, внушительная книга Г. Гегешидзе , включавшая романы «Гость» и «Грешник», повести «Чертов поворот» и «Погоня», рассказы «Апрель» и «Расплата», вышла в издательстве «Известия» в 1980 году в количестве 230 тысяч экземпляров. Такого собрания сочинений иод одной обложкой на родине автора издавать никогда не думали. Миллионными тиражами печатал грузинских авторов журнал «Дружба народов».
IX
В 1984 году беспартийный писатель «равнинного сознания» В.П. Астафьев без искажений, как плоское зеркало, отразил менталитет жителей и состояние республики в рассказе «Ловля пескарей в Грузии»14.
Я, автор этих строк, общался с Астафьевым в бытность его в Перми. Помню, как рассказал ему однажды, что у нас на заводе, именно на моем участке, работает грузин моего возраста и старательно учится на вечернем отделении юридического факультета университета. Он говорит, поведал я, что ему не по карману учиться в Тбилиси, - там берут взятки. А у нас этого нет и в помине. У нас можно одновременно спокойно зарабатывать на жизнь и учиться. В курилке ребята его спросили: «Шалва, получишь диплом, останешься в Перми или поедешь домой, брать взятки?» «Домой поеду, - ответил Шалва. - Взяток брать не буду. Но там ведь как? Домой придешь, а на столе деньги лежат».
Выслушав меня, Астафьев не подверг сомнению пассаж и добавил: «Обогащаются грузины. Посмотри, весь колхозный рынок заполонили. Здоровые мужики продают фрукты-сухофрукты, цветы-цветочки. И так по всей России. А напиши об этом, - какой визг поднимут. В первую очередь свои, русские, поднимут».
Много воды утекло после нашего разговора. Астафьев, привыкший обговаривать с разными людьми все, что потом выходило из-под его пера, что называется, созрел. Тем более что он посещал Грузию и порядочно исколесил ее в сопровождении писателя по имени Отар. Рассказ получился у него основательный во всех отношениях.
Грузинские товарищи завопили: Астафьев, мол, обидел нас. Если даже это правда, зачем об этом писать, зачем нарушать хорошую традицию? Зачем так: «Витязь! Витязь! Где ты, дорогой? Завести бы тебя вме-
13 Гегешидзе Г. Расплата. Романы, повести, рассказы. М.: Известия, 1980. 624 с. (Библиотека «Дружбы народов»).
14 Астафьев В.П. Восьмой побег. Повесть, рассказы. М.: Эксмо, 2007. (Русская классика XX века). С. 494-524.
сте с тигром, с мечом и кинжалами, но лучше с плетью в Гали или на российский базар, чтобы согнал, смёл бы оттуда модно одетых единокровных братьев твоих, превратившихся в алчных торгашей и деляг, пмающпх за рукав работающих крестьян и покупателей; навязывающих втридорога не выращенные ими фрукты, цветы, не куривших вино, а скупивших это все по дешевке у селян.
Дело дошло до того, что любого торгаша нерусского, тем паче кавказского вида по России презрительно клянут и кличут грузином».
Товарищам не понравилось в рассказе описание в сущности заброшенных кукурузных и табачных полей, деревенских улиц, по которым бродят в поисках растительности тощие свиньи и костлявые коровы, и многое другое, говорящее о состоянии сельского хозяйства. Среди городского населения гость из России не оценил страсть к автомобилям и импортным вещам.
Его не восхитил Зугдиди, когда Отар ему сказал: «Вот самый богатый город Грузии. Здесь можно купить машину, самолет, автомат Калашникова, золотые зубы, диплом отличника русской школы и Московского университета, не знающего ни слова по-русски, да и по-грузински тоже».
Сказанное не было анекдотичной риторикой. Тут действительно можно было купить перечисленное. И купленный в Зугдиди фиктивный диплом оказывался на деле действенней настоящего. Он позволял хорошо устраиваться даже в Москве.
«Мне запала в память, - пишет Астафьев, - встреча с корреспондентом московского сатирического журнала, не умеющим писать по-русски и нанимающим разных русских горемык, владеющих крепким пером, но загнанных на юг бедами и болезнями. "Труженик" обличительной прессы печатал написанное не им самим как свое. Когда товарищ мой, крепко поработавший на южного хозяина, попал в центральную газету, сатирический туз приглашал его к себе уже в качестве почетного гостя. Был и я приглашен в дом важной персоны "откушать в качестве поэта" вместе с какими-то иностранцами.»
По ходу рассказа впечатляют фразы: «Давид был на два сантиметра выше русского царя Петра Великого», «Колхоз такой хороший, а мы, грузины, такие плохие, что друг к другу не подходим». Фразы идут не от какой-то политики, а от показной значительности, нежелания коллективно трудиться.
В тон последней автор шутливо, но резонно восклицает: «Дорогой Отар! Кутаиси - город такой богатый и такой роскошный, а мы, русские
гости, такие бедные и неловкие, что друг другу не подходим». Иными словами, менталитет разный.
В процессе азартной ловли пескарей мы видим ментальную разницу во всех мелочах и подробностях. Оказывается, в отличие от русского гостя, грузинам важнее не рыба-пескарь, а раки. Потому как раки - «дэ-ликатэс!».
X
Астафьев обратил внимание на то, что по всей Грузии по холмам и низинам, вызывая восторг, пышными золотистыми шапками цветет неведомое ему, невиданное растение. Откуда оно явилось такое? Отар дал пояснения. Оказывается, в 1944 году его семена вместе с овсом для военных лошадей прибыли из Америки. Растение кое-где проросло.
Сначала на него никто не обращал внимания, потом им любовались и тащили по садам, потом он начал поражать собою лучшие земли, сжирать поля, чайные и табачные плантации, сады и огороды. Люди спохватились, стали его истреблять. Но заокеанский паразит не дает себя истребить, плодится. Своими щупальцами, которые изруби на куски - и кусочки все равно отрастут, ползет во тьме земли, куда ему хочется. Круглый год, пуская по ветру цветную пыль и ядовитые лепестки, трясет он веселыми кудрями, качает золотистой головой.
Так, учитывая менталитет, в духе «передовой» грузинской прозы Астафьев метафорически, притчеобразно предсказал будущее Грузии. При этом он, как и следовало русскому писателю, сказал тем грузинам, которые неизвестно где и как научились барственности, высокомерию и пренебрежительному отношению к своим людям и к другим народам: «Никто не смеет навязывать свою жизнь, свои достоинства, пороки, радости, слезы и восторги. У каждого человека своя жизнь, и, если она не нравится кому-то, пусть он, этот кто-то пройдет сквозь голод, войны, кровь, безверие, бессердечность...».
Московские критики с подлинными дипломами Московского университета рассказ «Ловля пескарей в Грузии» сочли не вполне обоснованным и не вполне уместным.
* * *
В начале августа 2008 года сформированная и вооруженная на американские средства при участии 127 американских советников и 1000 американских солдат и офицеров грузинская армия режима М. Саакашвили
провела учения «Немедленное реагирование». Менее чем через сутки после учений, в ночь с 7 на 8 августа, началась геноцидная агрессия Грузии против Южной Осетии с запланированным перенесением ее на Абхазию. Но, как писал М.Ю.Лермонтов, «недолго продолжался бой.». Спасительно для осетин и абхазов, да и самих грузин, в вооруженный конфликт вмешалась Россия.
Сегодня Грузия похожа на печальную женщину с букетом пышных цветов заокеанского происхождения. Не зря A.C. Пушкин назвал Грузию печальной.
Получено 8.09.2009
