CC BY
50
НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ISSN 2411-717Х
Г олайденко Лариса Николаевна
канд. филол. наук, доцент БГПУ им. М. Акмуллы,
г. Уфа, РФ
E-mail: [email protected]
ГРАНИЦЫ И СИНКРЕТИЗМ СОСТАВНЫХ ИМЕННЫХ СКАЗУЕМЫХ С ПОЛУЗНАМЕНАТЕЛЬНЫМИ ГЛАГОЛАМИ-СВЯЗКАМИ ЛСП ПРЕДСТАВЛЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗАИЧЕСКОЙ РЕЧИ)
Аннотация
В статье на материале художественной прозы рассматриваются составные именные сказуемые, включающие полузнаменательные глаголы-связки воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся); помнить(ся), запомнить(ся), вспомнить(ся), припомниться, сниться, и обнаруживающие вариативность границ и синкретизм вследствие употребления неморфологизованных членов предложения, а также сохранения соответствующими глаголами-связками семантики представления.
Ключевые слова
Полузнаменательные глаголы-связки со значением воспоминания / воображения, границы и синкретизм
составных именных сказуемых.
В силу частеречной специфики очень яркими и самыми частотными в художественной прозе лексикоморфологическими средствами выражения семантики представления [6] являются глаголы со значением воспоминания / воображения, которые, активно функционируя в качестве полузнаменательных связок в составных сказуемых, подчёркивают актуальность соответствующей семантики для носителей русского языка [5].
Совмещая значения глагола и связки, напоминать, воображать, казаться, чудиться, представлять(ся) и под. в составных именных сказуемых выражают «не только модально-временные значения, но и вносят в семантику» этих сказуемых «различные дополнительные оттенки, иногда весьма существенные» [1, с. 327-328].
Глаголы-связки напоминать, воображать, казаться, чудиться, представлять(ся) и др. могут реализовывать в художественной прозаической речи два специальных значения: модальное значение кажимости (воображать, казаться, чудиться, представлять(ся) и т.п.) и логическое значение подобия (напоминать, казаться, чудиться, представлять(ся) и т.п.) [8, с. 274]. Например:
В детстве Андрей Шамин мечтал умереть на баррикаде <... > (Б. Окуджава. Приключения секретного баптиста); В некрологах учёным находил он необыкновенно приятный тон благопристойности и почтения и тогда воображал себя не иначе как уже стариком, окружённым многочисленными учениками <...> (А. Битов. Пушкинский дом); Мы не разговаривали, я смотрел в окно, и щемяще прекрасными казались мне знакомые дома, подворотни, подъезды, фонари, деревья <... > (Ю. Нагибин. В те юные годы); Здесь, на войне, мирная жизнь, кому она выпадет, чудилась вечной <... > (В. Распутин. Живи и помни); Мысль «удалиться от мира» хотя бы на короткое время, <...>, теперь - в чужом доме, среди незнакомых вещей и запахов - предст авляласьему дикой (Т. Устинова. Сразу после сотворения мира);
Тыква смутно напоминала ему земной шар и говорила о чём-то великом (Л. Андреев. Призраки); Почему-то эти люди казались великанами что смотрят, свесив волосы, в беззащитный перед ними кукольный дом (О. Славникова. Бессмертный); Задвинье представлялось ему жм-то вроде рижского Теплого Стана только ещё более опасного (П. Санаев. Хроники Раздолбая, или Похороните меня за плинтусом - 2).
Разделённые на две группы примеры из художественных произведений демонстрируют реализацию указанных специальных значений соответствующими полузнаменательными глаголами-связками.
Сохранение ими семантики представления становится не только фактором, влияющим на выражение одного из частных значений - кажимости или подобия [4; 7], - но и причиной вариативности границ и
58
НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS»
№1/2015
ISSN 2411-717Х
синкретизма соответствующих предикатов - совмещения ими «сказуемостных свойств и свойств второстепенных членов предложения» [3, с. 425]. Выделение в синтаксических конструкциях таких составных именных сказуемых весьма затруднительно, но вместе с тем интересно и значимо в плане установления семантического объёма и прагматического потенциала предиката со значением воспоминания / воображения в художественной прозаической речи. Подобные случаи особенно актуальны для исследований в рамках структурно-семантического направления в современной русистике, важнейшими постулатами которого считаются многоаспектность в рассмотрении языковых / речевых единиц / фактов и учёт явлений переходности [2].
В соответствии с этими теоретико-методологическими положениями В.В. Бабайцева рассматривает семантику сказуемого как многослойную и выделяет в ней «два основных компонента: языковой и речевой, которые, в свою очередь, могут быть дифференцированы. Языковой компонент включает логический компонент (сказуемое обозначает предикат суждения) и категориальное значение предикативного (модально-временного) признака. Речевой компонент объединяет лексическое значение и коммуникативную нагрузку с разного рода коннотациями» [1, с. 318].
Учитывая предложенную В.В. Бабайцевой структуру сказуемого, подчеркнём, что, несмотря на нечёткость границ между языковыми и речевыми компонентами его семантики [1, с. 320], нас больше всего будут интересовать речевые компоненты сказуемого, так как значение воспоминания / воображения, носителями которого являются глаголы / глаголы-связки ЛСП представления, настолько специфично и полисемантично, что прогнозирует в сказуемом такую именную часть, которая своим составом отражает когнитивное содержание наглядно-чувственного образа и его когнитивные границы в аспекте субъективной значимости для говорящего / пишущего.
Заметим, что составные именные сказуемые с глаголом-связкой напоминать, относящимся к ЛСГ воспоминания (напомнить - “1. Вызвать воспоминания; заставить кого-н. вспомнить” [9, с. 387]), оказываются вне зоны нашего внимания, поскольку в них основная часть «жёстко» обусловливается значением сравнения-уподобления полузнаменательной связки и получает типичное, морфологизованное выражение: именной присвязочный член бывает представлен существительным / субстантиватом или полным прилагательным / причастием. Причём имя в основной части присоединяется к переходному глаголу-связке напоминать по принципу сильного управления и всегда имеет форму только винительного падежа [7]. Поэтому вопрос о границах и синкретизме таких предикатов не возникает.
Предметом же анализа в данной статье являются составные именные сказуемые с полузнаменательными глаголами-связками воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся), сохраняющими семантику воображения (вообразить - “1. Представить себе мысленно” [9, с. 100]; казаться - “2. То же, что представляться (в 3 знач.)” [9, с. 261]; чудиться - “(разг.) Казаться, мерещиться” [9, с. 886]; мерещиться - “(разг.) Казаться, представляться в воображении, грезиться” [9, с. 349]; грезиться - “Мерещиться, представляться в воображении, в грёзах” [9, с. 148]; представиться - “3. Явиться в мысли, в воображении” [9, с. 580]). Именно семантика воображения, на наш взгляд, порождает в некоторых художественных прозаических контекстах вариативность в установлении границ предиката и его синкретизм: в отличие от воспоминания, возникающего в результате «оживления» «следов» памяти, достаточно точно фиксирующих восприятия и несколько отвлекающих их от предметов действительности, воображение, перерабатывая, трансформируя и по-новому соединяя эти «следы» памяти, творчески создаёт более сложные, комплексные наглядно-чувственные картины, значительно «оторванные» от восприятий и отражаемых ими объектов реального мира. Воображение в этом смысле безгранично, тогда как воспоминание ограничено данными непосредственно воспринимаемой действительности. Например: Прищурившись, финдиректор предст авил себе Стёпу в ночной сорочке и без сапог влезающим сегодня около половины 12-го в какой-то невиданный сверхбыстроходный самажт и тоже в половине 12-го стоящим в носках на аэродроме в Ялте <... > (М. Булгаков. Мастер и Маргарита); <...> Алёнка <... > предст авляла себя важно идущей по селу с холщовой сумкой сбоку через плечо (П. Проскурин. Судьба).
В приведённых художественных фрагментах рисуются многокомпонентные воображаемые картины, маркируемые полузнаменательными глаголами-связками представил / представляла. Включение в основную часть соответствующих составных сказуемых причастий влезающим, стоящим и идущей не
59
________НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015 ISSN2411-717X______
вызывает сомнений, поскольку причастие, как и прилагательное, является типичным способом выражения присвязочного именного члена. Ср.: «Слава богу! Я только контужен», - было его первою мыслью, и он хотел руками дотронуться до груди, - но руки его казались примчанными, и какие-то тиски сдавливали голову (Л. Толстой. Севастополь в мае).
Вместе с тем в двух предыдущих предложениях причастия имеют зависимые слова, которые расширяют смысловые границы описываемого наглядно-чувственного образа, уточняют и конкретизируют его, поэтому составное именное сказуемое как носитель основного содержания высказывания, «нового», ремы (в коммуникативном аспекте) [1, с. 318] в каждом случае требует дополнения семантически важными компонентами. Думается, что в первом примере сказуемое представил себе влезающим в самолёт и стоящим на аэродроме, во втором - представляла идущей по селу с холщовой сумкой. Для персонажей важен атрибутдействие не как таковой (в первом случае он будет ущербным в смысловом отношении, а во втором -неактуальным для героини), значима ситуация его проявления.
К тому же во втором высказывании компонент именной части сказуемого по селу с холщовой сумкой выражает оценочную коннотацию: Алёнка с восторгом воображает себя на виду у всего села (“Вот я какая!”) с такой сумкой, которой, видимо, больше ни у кого нет.
Наличие в предложении относящихся к глаголу-связке ЛСГ воображения «неморфологизованных членов, выполняющих несвойственные им синтаксические функции» [3, с. 424], обусловливает синкретизм составного именного сказуемого. К таким членам относятся прежде всего предложно-падежные формы существительных: И щёки её померещились мне не жёшыми как всегда, а тоже с розовинкой (А. Солженицын. Матрёнин двор).
В словоформе с розовинкой совмещаются предикативный и объектный (с чем?) компоненты: первый «актуализируется вхождением её в блок однородных именных частей сказуемого», к тому же объединённых антитезой, а объектный - субстантивной формой [3, с. 425].
Художественные прозаические контексты, в которых предложно-падежные формы существительных или субстантивированных прилагательных не входят в один блок с морфологизованными однородными именными частями составного сказуемого, актуализируют проблему не только определения границ сказуемого, но и его вариативной отнесённости к тому или иному структурно-семантическому типу вследствие синкретизма предложной именной словоформы. Например: - Я вас воображаю на бале в лиловом (Л. Толстой. Анна Каренина); И когда Маслова предст авила себе себя вярко-ж ёлт ом шёлковом платье с чёрной бархатной отделкой — декольте, она не могла устоять и отдала паспорт (Л. Толстой. Воскресение); <...> Брюханов тотчас уловил перемену в её настроении и предст авш её не в гимнаст ёрке и солдат ских сапогах а в т онком хорожм плат м*е <...> (П. Проскурин. Судьба).
В приведённых высказываниях вследствие использования предложно-падежных форм существительных / субстантивата (в лиловом; в гимнастёрке, в сапогах, в платье; в платье) синтаксическая функция воображаю / представил / представила может быть квалифицирована двояко: и как вспомогательная часть составного именного сказуемого, и как простое глагольное сказуемое одновременно.
В пользу второго говорит объектный компонент в грамматической семантике предложно-падежных именных словоформ (в чём?) и полноценность значения воображения глаголов, особенно в первом предложении.
Однако для персонажей художественных произведений важен не сам факт представления себя или другого персонажа, а значимые, эмоционально оцениваемые характеристики наглядно-чувственного образа, которые, собственно, и потенцируют этот образ, определяют его смысловое наполнение. В результате в значениях предложно-падежных форм существительных / субстантивата развивается предикативный компонент и воображаю / представил / представила начинают функционировать в качестве полузнаменательных глаголов-связок в составных именных сказуемых.
В таком случае возникает вопрос о включении в сказуемое, наряду с предложно-падежными именными словоформами, других компонентов. В первом предложении предикат воображаю в лиловом не требует расширения своих границ, потому что семантически самодостаточен и адекватно передаёт содержание воображаемой картины.
60
________НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015 ISSN2411-717X_______
Во втором прозаическом фрагменте решающим мотивом «поступления» в проститутки для Масловой становится не платье само по себе, а именно ярко-жёлтое шёлковое с чёрной бархатной отделкой -декольте, вызывающее у героини восхищение и оцениваемое ею как «предел мечтаний» (не могла устоять), поэтому, на наш взгляд, данные слова и словосочетания должны быть введены в именную часть составного сказуемого, иначе представление для героини теряет свои «привлекательные» свойства.
В третьем художественном контексте, построенном на основе антитезы, Брюханов представил Катю не солдатом в грубой одежде и обуви, в связи с чем в сказуемое необходимо включить прилагательное солдатских, а женщиной, внешним атрибутом которой является платье, причём женщиной любимой -красивой, притягательной, желанной - в платье тонком хорошем, облегающем тело, подчёркивающем фигуру и настоящую женственность. По нашему мнению, и эти адъективы должны быть в составе именного сказуемого, так как обусловливают точность и цельность наглядно-чувственного образа, возникшего в сознании героя.
Если в последнем примере предложно-падежные формы существительных однотипны, то в следующем высказывании наблюдается их разнотипность: В тринадцать лет, например, я воображал себя в чёрных брюках, в белой сорочке апаш и с фот оаппарат ом «лейка» через плечо (Б. Окуджава. Отдельные неудачи среди сплошных удач).
Из ряда однородных предложно-падежных именных форм (в брюках, в сорочке - в чём?), совмещающих в своих грамматических значениях предикативный и объектный компоненты, выбивается словоформа с фотоаппаратом - с чем?, которая отрывается от сказуемого активнее субстантивных форм предложного падежа с предлогом в: другой падеж - творительный, другой предлог - с, не обозначает одежду.
Вместе с тем представление фотоаппарата через плечо является важной составляющей воображаемой картины, рисующей желанный внешний облик, атрибутами которого также являются чёрные брюки и белая сорочка (кстати, прилагательные чёрных и белой, на наш взгляд, должны быть введены в основную часть составного сказуемого): именно такой образ приобретает для автора-рассказчика в тринадцать лет особый шик и становится предметом мечты-желания. В результате предикат приобретает следующий вид: воображал в чёрных брюках, в белой сорочке и с фотоаппаратом через плечо. При этом он сохраняет синкретичный характер: именная часть совмещает свойства сказуемого и дополнения.
Синкретизм сказуемостных признаков и признаков обстоятельства наблюдается в тех случаях, когда при глаголах / глаголах-связках воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся) употребляются компоненты с производным предлогом в виде и сравнительной частицей как. Например: И он впервые и живо предст явил себе всё прошлое в виде повозки, которая налегке и весело тронулась в путь и затем, как это нередко случается, начала по ступицы увязать в грязи на размякшей дороге <... > (А. Ананьев. Годы без войны); Обломову <... > на первом плане всегда грезилась женщина как жена и никогда - как любовница (И. Гончаров. Обломов).
Безусловно, свойства обстоятельства в компонентах в виде повозки и как жена, как любовница поддерживаются формами существительных, претендующими на синтаксическую самостоятельность благодаря предлогу в виде с семой “Каким образом” в грамматическом значении и сравнительной частице как с семой “В качестве”, которые в том же самом (в виде) или другом частеречном статусе (как -сравнительный союз) характерны для морфологизованных обстоятельств образа действия.
Однако исключение данных компонентов из основной части составного сказуемого в обоих фрагментах приведёт к трансформации смысла всего высказывания. В первом предложении он изменится кардинально: герой “Вспомнил” прошлое вместо “Вообразил” его как нечто обобщённое и целостное - как период жизни, получивший, кстати, в сознании персонажа очень необычное и точное сравнение с повозкой, которая налегке и весело тронулась в путь и затем, как это нередко случается, начала по ступицы увязать в грязи на размякшей дороге.
Во втором примере смысловой акцент с оценочной характеристики воображаемой женщины как жены сместится на «просто» женщину как представительницу противоположного пола, предмет вожделения и т.п. Последнее, и на это чётко указывает художественный контекст, противоречит взглядам Обломова на женщину вообще (никогда - как любовница).
61
________НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015 ISSN2411-717X______
Добавим также, что сказуемостные признаки в грамматической семантике компонентов как жена, как любовница во втором предложении поддерживаются и пунктуацией - отсутствием запятой перед как, усиливающим в грамматическом значении этого как сему “В качестве”.
Таким образом, компоненты в виде повозки и как жена, как любовница, по нашему мнению, должны быть введены в состав именных сказуемых с целью адекватного отражения ими наглядно-чувственных картин, возникающих в воображении персонажей, и актуализации оценочного характера описываемых в художественных произведениях представлений.
По причине возможного искажения смысла высказывания возникает необходимость включения в именную часть составного сказуемого слов, которые объясняют воображаемую картину, раскрывают её основное содержание, называя её «фундаментальные» составляющие: Всякая чужая страна
представлялась ему исключительно как родина той или иной бабошн (В. Набоков. Пильграм); Больше всего опошлено вдохновение. Почти всегда оно предст авляет ся невеждам в виде вышученных в непонятном восхищении уст ремлённых в небо глаз поэт а и закушенного зубами гусиного пера (К. Паустовский. Золотая роза).
В первом примере существительное бабочки в именной части составного сказуемого важно не только потому, что дифференцирует родину героя и место обитания той или иной бабочки, но и потому, что указывает на одержимость бабочками Пильграма-коллекционера, который получил возможность ловить их в разных странах.
Во втором отрывке из художественного произведения автором рисуется и получает отрицательную оценку, вызывает неприятие стереотип (тоже представление: “2. перен. Прочно сложившийся, постоянный образец чего-н., стандарт (книжн.)” [9, с. 765], в том числе хранящийся в памяти) вдохновения, включающий образ поэта с двумя обязательными, с точки зрения невежд, атрибутами: выпученными в восхищении, устремлёнными в небо глазами и закушенным зубами гусиным пером. Именно стереотипное содержание данного представления заставляет ввести в состав именного сказуемого столь объёмные компоненты.
Таким образом, составные именные сказуемые с полузнаменательными глаголами-связками воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся), сохраняющими семантику воображения, довольно часто обнаруживают в именной части синкретизм сказуемостных свойств и свойств второстепенных членов предложения - дополнения / обстоятельства - и достаточно широкие границы, обусловленные когнитивными границами описываемых представлений и важностью образного состава последних для говорящего / пишущего.
Если воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся) являются
типичными глаголами-связками в составном именном сказуемом, то для глаголов помнить(ся), запомнить(ся), вспомнить(ся), припомнить(ся), сниться функция полузнаменательной связки нехарактерна. Вместе с тем художественная проза предлагает контексты, анализируя которые можно говорить о развитии у данных глаголов связочного значения. Например:
Зинаида Афанасьевна <... > поехала в отделение милиции, где работал Славка, соседкин сын, которого Зинаида Афанасьевна помнит ещё младенцем и гоняла по деревне крапивой (М. Трауб. Зинка одноглазка); - Я помню тебя маленькой, и этот образ преследовал меня <... > (В. Шукшин. Приезжий); Помню Зыкова опустившимся, в пиджаке, под которым не было ни рубашки, ни майки, только кой-где седеющие заросли волос (В. Маканин. Андеграунд, или Герой нашего времени); Борис помнил ту Наташу в корот еньком плат ьице с чёрными, блест ящими из-под локонов глазами и от чаянным дет ским смехом, которую он знал четыре года тому назад <... > (Л. Толстой. Война и мир);
В школу я ходил очень редко. <...>. Самое большое - я отходил подряд три недели и запомнил это время как череду одинаковый незапоминающихся дней (П. Санаев. Похороните меня за плинтусом);
Глядя на отца, лежавшего на возвышении, над которым кадил дьякон, Андрей вспомнилего крепким и живым человеком (Б. Зайцев. Смерть); Затем он вспомнил себя в меховом низком сапоге (О. Куваев. Территория);
Все знали, что из лагеря шарашка припомнит ся золотым сном (А. Солженицын. В круге первом);
- Ты всё время снился мне мажчиком (Ю. Бондарев. Выбор); Самуил приснился ей в белом халате <... >, с руками испачканными гипсом или мелом, и с очень бледным лицом (Л. Улицкая. Медея и её дети);
62
________НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015 ISSN2411-717X______
В следующий раз (я позвонил) Лисюнин приснился мне в виде кролика (В. Маканин. Андеграунд, или Герой нашего времени).
Из всех полузнаменательных глаголов-связок в приведённых художественных фрагментах только сниться имеет значение воображения (“Представляться, казаться во сне” [9, с. 736]), остальные относятся к ЛСГ воспоминания (помнить - “Сохранять, удерживать в памяти, не забывать” [9, с. 558]; запомнить -“Сохранить в памяти” [9, с. 219]; вспомнить - “1. Возобновить в памяти, возвратиться мыслью к прошлому.
2. Внезапно вернуться мыслью к забытому, упущенному” [9, с. 109]; припомнить - “1. Вспомнить, восстановить в памяти, вернуться мыслью к прошлому” [9, с. 595]).
Употребление глаголов помнить(ся), запомнить(ся), вспомнить(ся), припомнить(ся), наряду с глаголами ЛСГ воображения, в функции полузнаменательных связок в составных именных сказуемых объясняется, на наш взгляд, прежде всего когнитивными причинами: во-первых, взаимосвязью и взаимодействием воспоминания и воображения в рамках философско-психологической категории представления как форм существования последнего; во-вторых, обработкой в сознании - обобщением, систематизацией - «следов» памяти и расширением границ соответствующих наглядно-чувственных образов в силу усложнения связей и отношений между ними; в-третьих, «прорастанием» воспоминания в воображение как отражением абстрагизации первого.
В качестве лингвокогнитивного фактора довольно активного функционирования в художественной прозаической речи полузнаменательных глаголов-связок с семантикой воспоминания можно рассматривать стремление говорящего / пишущего именно в рамках предикатов как смысловых центров суждений чётко и в полном объёме вербализовать содержание значимых воспоминаний, делая при этом акцент-оценку на наиболее важных составляющих представлений прошлого.
Собственно лингвистическим условием появления в художественных контекстах составных именных сказуемых с глаголами-связками ЛСГ воспоминания, по нашему мнению, становятся, как и у глаголов ЛСГ воображения, богатые потенции в управлении словоформами с объектным значением и в притяжении к себе компонентов с обстоятельственной семантикой образа действия.
Синкретизм и расширение границ предикатов с нетипичными полузнаменательными глаголами-связками помнить(ся), запомнить(ся), вспомнить(ся), припомнить(ся), сниться объясняется теми же причинами, что и многозначность и объём составных именных сказуемых с типичными полузнаменательными глаголами-связками воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся).
Итак, составные именные сказуемые с глаголами ЛСП представления (воображать, казаться, чудиться, мерещиться, грезиться, представлять(ся); помнить(ся), запомнить(ся), вспомнить(ся),
припомнить(ся), сниться) в функции полузнаменательных связок в художественной прозе очень часто обнаруживают синкретизм предикатных и объектных / обстоятельственных признаков и включение в основную часть дополнительных компонентов, важных в оценочно-смысловом отношении и отражающих актуальные для говорящего / пишущего составляющие сложных, разноплановых наглядно-чувственных образов.
Такие вариативные случаи квалификации составных именных сказуемых и определения их семантического объёма «высвечивают» многоаспектность и неоднозначность когнитивной категории представления, а также значимость семантики воспоминания / воображения для носителей русского языка, сохраняемой не только самостоятельными, но и связочными глаголами соответствующего ЛСП.
Список использованной литературы:
1. Бабайцева В.В. Система членов предложения в современном русском языке: Моногр. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2011. - 496 с.
2. Бабайцева В.В. Структурно-семантическое направление в современной русистике // Бабайцева В.В. Избранное. 2005-2010: Сб. науч. и науч.-методич. ст. - М. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2010. - С. 61-73.
3. Бабайцева В.В. Явления переходности в грамматике русского языка: Моногр. - М.: Дрофа, 2000. - 640 с.
4. Голайденко Л.Н. Глаголы с семантикой представления в функции полузнаменательной связки в составном сказуемом: реализация модальных значений (на материале художественной прозаической речи) //
63
________НАУЧНОЕ ПЕРИОДИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ «CETERIS PARIBUS» №1/2015 ISSN2411-717X______
Отечественная наука в эпоху изменений: постулаты прошлого и теории нового времени // М-лы 11 междунар. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 3-4 июля 2015 г.). - Екатеринбург: НАУ, 2015 [в печати].
5. Голайденко Л.Н. Категория представления как структурно-семантическая (на материале художественной прозы) // Вестник Томского гос. пед. ун-та. - Томск: ТГПУ, 2013. - № 3 (131). - С. 140-145.
6. Голайденко Л.Н. Лексика со значением представления в современном русском языке (на материале художественной прозы): Моногр. - Уфа: Изд-во БГПУ, 2013. - 142 с.
7. Голайденко Л.Н. Полузнаменательные глаголы-связки с семантикой представления в составных именных сказуемых как операторы сравнения-уподобления в художественной прозе // Символ науки: Междунар. науч. журнал. - Уфа: МЦИИ «OMEGA SCIENCE», 2015 [в печати].
8. Лекант П.А. Функции связок в русском языке // Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. - М.: Изд-во МГОУ, 2002. - 311 с.
9. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. - 23-е изд., испр. - М.: Рус. яз., 1991.-917 с.
© Л.Н. Голайденко, 2015
Дорцуева Наталья Ивановна
канд. филол. наук, доцент КРСУ, г. Бишкек, КР E-mail: natali_umu@mail,ru
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНО МАРКИРОВАННЫХ КОНЦЕПТОВ МЕДИЦИНСКОГО ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННЫХ СМИ
Аннотация
В данной статье предпринята попытка рассмотреть функционирование профессионально маркированных концептов «лихорадка» и «вирус» в современных СМИ. Автор, пользуясь когнитивнопрагматической методологией, стремится проследить процесс перехода специального знания в обыденное. Исследуются смыслы ключевых слов и их использование при создании фразеологизмов, метафор, речевых штампов и перифраз в текстах публицистики. Анализируемые концепты медицинского дискурса рассматривается как содержание культурной памяти социальной группы.
Ключевые слова
Профессионально маркированный концепт, медицинский дискурс, смыслы ключевого слова, специальное и
обыденное знание.
В современной лингвистике одним из наиболее популярных и наименее однозначно трактуемых
терминов, безусловно, является концепт.
При всём многообразии дефиниций данного термина все исследователи единодушны в том, что он связан с антропоцентрической парадигмой языкознания и когнитивно-прагматической методологией. Авторы научных изысканий широко употребляют этот термин для репрезентации различных мировоззренческих интенций личности, в том числе и в профессиональных текстах. Интересным современным исследованием, на наш взгляд, является научный труд профессора Александра Константиновича Киклевича «Динамическая лингвистика: между кодом и дискурсом», в которой лингвист рассматривает проблему прагматической релевантности концепта. Стоит согласиться с мнением учёного в том, что «концепты неоднородны не только по своему содержанию, но и по своему функционированию» [1, с.150]. Автор данной монографии выделяет в зависимости от степени сложности культурного субъекта концепты разного порядка: «...универсальные (общечеловеческие), национальные, региональные,
групповые, гендерные, возрастные, профессиональные, конфессиональные, исторические и т.д.» [1, с.151]. На наш взгляд, наименее изученными в современной лингвистике являются именно профессиональные
64
