CC BY
540
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 19 (348).
Право. Вып. 39. С. 82-90.
Т. А. Чумаченко
ГОСУДАРСТВО И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
В 1958-1964 ГОДАХ: НОВАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВОЙНА С РЕЛИГИЕЙ, ЦЕРКОВЬЮ И ВЕРУЮЩИМИ
Статья посвящена политике советского государства в отношении Русской православной церкви в конце 1950-х — первой половине 1960-х гг. На основе впервые вводимых в научный оборот архивных документов рассматриваются причины изменения церковной политики правительства Н. С. Хрущева, ее характер, содержание, результаты, а также отношение к антицерковным мероприятиям власти руководства Московской патриархии, православного духовенства, верующих.
Ключевые слова: Советское государство, Русская православная церковь, церковная политика, Совет по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР и его уполномоченные, политическая война с религией, Церковью, верующими.
В отечественной и зарубежной историографии 1958-1964 гг. выделяется особый период истории государственно-церковных отношений. Он характеризуется как период новой политической войны с религией и Церковью в Советском Союзе1. Начало новой церковной политики власти положили три секретных документа — постановления ЦК КПСС от 4 октября 1958 г. «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды"» и Совета Министров СССР от 16 октября того же года «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» и «О монастырях в СССР»2.
Оформление новой линии власти по отношению к религиозным организациям в партийных и правительственных постановлениях именно в 1958 г. было, на наш взгляд, неслучайным: для принятия этих документов к этому времени сложились определенные предпосылки.
В годы Великой Отечественной войны в результате радикально изменившейся церковной политики сталинского руководства экономическое и политическое положение Русской православной церкви (РПЦ) значительно окрепло, жизнедеятельность РПЦ стала весьма заметным фактором общественной жизни страны, выросли авторитет и влияние Московской патриархии на международной арене.
Однако абсолютное большинство представителей советско-партийного аппарата восприняло нормализацию государственно-церковных отношений как явление вынужденное, временное, связанное с чрезвычайными обстоятельствами
войны. Эти настроения поддерживались и подогревались в высших партийных структурах. Отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) — КПСС дважды — в 1948-1949 и 1954 гг.— предпринимал попытку изменить характер государственно-церковных отношений. Но опыт этих кампаний оказался неудачным, и главным образом потому, что во власти — и в правительстве, и в ЦК партии — оставались сторонники сохранения отношений с РПЦ периода Великой Отечественной войны. После разгрома «антипартийной группы» в июне 1957 г. баланс сил во власти изменился в пользу сторонников «жесткого» курса по отношению к религии и Церкви. Более того, эту линию оправдывала и начавшаяся после ХХ съезда КПСС борьба против сталинского наследия. Поставленная съездом задача борьбы с культом личности и его последствиями позволяла представить политику Сталина в отношении религиозных организаций как отступление от принципов марксизма («деформация церковной политики социалистического государства») и подвергнуть ревизии сложившиеся в 1940-е гг. взаимоотношения между властью и Церковью. Наступление на религию и Церковь логично вписывалось также и в контекст решения глобальной партийно-государственной задачи — строительства коммунизма в советской стране. Без «переделки сознания людей», освобождения его от «религиозных предрассудков и суеверий» невозможно было построить коммунистическое будущее, в реальность которого искренне верил глава партии и правительства Н. С. Хрущев.
Новая церковная политика объективно отвечала и общественному настроению в стране
второй половины 1950-х гг. Достижения СССР в области науки и техники способствовали широкому распространению материалистических взглядов среди населения страны (преимущественно молодежи). Это время породило и другое явление — нетерпимость к людям, придерживающимся иного — «идеалистического» — мировоззрения, отношение к верующим как к людям «вчерашнего дня». Для большинства представителей «поколения ХХ съезда» характерными чертами были «целеустремленность, жизненная активность, оптимизм, подкрепленный повседневной работой на коммунистический идеал». В СССР сформировалось общество, в целом индифферентное к судьбе Церкви и верующих.
Новая «политическая война» с религией и духовенством была, таким образом, предопределена и становилась неизбежностью. Инструментом ее проведения становится Совет по делам Русской православной церкви при Совете министров СССР (далее — Совет, СДРПЦ).
Постановление КПСС от 4 октября 1958 г. «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды"» представляло собой идеологическую составляющую новой церковной политики власти. ЦК КПСС ставил задачи преодолеть «недостатки» в этой области, «усилить», «активизировать», «придать наступательный характер»3. Линия, направленная на ограничение материальной базы РПЦ, свое отражение получила в постановлениях Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г. «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений...» и «О монастырях в СССР»4.
Постановление Совета Министров «О налоговом обложении.» вступало в силу 1 октября 1958 г., что «ломало» годовой бюджет РПЦ и, как писал в СДРПЦ патриарх Алексий, привело к панике в приходах, дезорганизовало деятельность Церкви. Но просьбу патриарха о введении нового порядка налогообложения с 1 января 1959 г. Совет не поддержал, более того, посчитал «целесообразным рекомендовать церковному центру не производить повышение розничных цен на свечи»5.
Однако, несмотря увеличение налога почти в пять раз, Церковь сумела с ним «справиться». Председатель СДРПЦ Г. Карпов писал в ЦК КПСС в мае 1959 г.: «.нужно прямо сказать, что
ожидавшееся некоторое ослабление экономического положения церкви в связи с постановлением Правительства о повышении налога на производство церковных свечей не произошло»6.
Иначе обстояло дело с реализацией постановления «О монастырях в СССР». Патриарх был вынужден согласиться с предлагаемым правительством сокращением числа монастырей. В условиях ужесточившейся налоговой политики власти, с требованиями Совета прекратить дотации без его согласия, не принимать в монастыри граждан до 30 лет, функционирование многих монастырей с экономической точки зрения становилось нецелесообразным. В ответ на предложение Совета в течение двух лет сократить «путем слияния» 22 монастыря и 7 скитов патриарх Алексий 4 апреля 1959 г. прислал в Совет письменное согласие7.
Однако республиканские Советы Министров установили собственные сроки. Инициатива же по их реализации перешла к местным органам власти — областным и районным. В результате методы «ликвидации» (при информации с мест понятие «сокращение путем слияния» просто отсутствует) напоминали кампанию по закрытию монастырей 1920-х гг.: монашествующие насильно развозились «по местам, выбранным ими для проживания», все церкви закрывались, демонстративно снимались колокола и кресты, разбивались иконостасы. Такое сокращение вызывало негодование верующих, привело к конфликтам, в некоторых местах даже со смертельным исходом8. Уже к августу 1960 г. было закрыто 25 монастырей и 5 скитов9. Таким образом, договоренности и соглашения с патриархией были проигнорированы гражданской властью.
В тех областях, где действовали духовные школы РПЦ, органам власти рекомендовалось не допускать набор студентов в течение учебного года, а также не допускать приема лиц, имеющих специальное среднее или высшее образование. Московской патриархии было рекомендовано «слить небольшие семинарии», не допускать «материальных излишеств» в содержании духовных учебных заведений. Кроме того, СДРПЦ добился согласия патриархии на установление следующего правила: управляющий епархией должен утверждать характеристику на тех граждан, которые выразили желание поступать в духовное учебное заведение, что позволяло «заранее знать о поступающих лицах» и «принимать
нужные меры». В результате в 1959/60 учебном году из восьми духовных семинарий лишь две смогли укомплектовать первые курсы10.
На местах устанавливался жесткий контроль над деятельностью духовенства: запрещались требы на дому у верующих, благотворительность, нельзя было допускать привлечения к службам молодых людей (до 18 лет). За нарушение запретов священники снимались с регистрации. Только с октября 1958 г. по май 1959 г. за «нарушение советских законов, относящихся к церкви» уполномоченными были сняты с регистрации 27 человек11.
Руководство Московской патриархии, оценивая происходящее в сфере государственно-церковных отношений, делало совершенно справедливый вывод о начале новой политики в отношении к Церкви и верующим. Однако в ответ церковное руководство слышало одно: никакого нового курса нет, идет естественный отход населения от религии и церкви вследствие проведения научно-атеистической пропаганды; на местах имеются отдельные ошибочные действия, которые необходимо исправить12.
Патриарх Алексий на протяжении всего 1959 г. неоднократно ходатайствовал о приеме лично Н. С. Хрущевым с просьбой «каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления Партии от 10 ноября 1954 года». Передавая просьбы патриарха в правительство, председатель Совета Г. Карпов сопровождал их своими материалами. Г. Г. Карпов продолжал настаивать на сохранении нормальных отношений с РПЦ с точки зрения ее «использования в государственных интересах». Однако позиция и политика осторожного сдерживания, которую проводил председатель Совета, не могла повлиять на ситуацию в церковной сфере. Активное наступление на религиозные организации, начавшееся в регионах страны, остановить было уже нельзя. Тем более что оно поощрялось и направлялось «сверху». Неприятие нового курса явилось причиной добровольного, на наш взгляд, ухода Г. Г. Карпова с должности председателя СДРПЦ в январе 1960 г.13 Новым председателем Совета был назначен В. А. Куроедов. Ему, как бывшему партийному функционеру, были близки задачи, которое ставил ЦК партии. С энтузиазмом он начал реализацию нового постановления ЦК КПСС от 13 января 1960 г. «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах».
В числе нарушений оказались благотворительная деятельность Церкви, «незаконное» строительство и покупка домов и приобретение автотранспорта духовенством и общинами, отправление религиозных треб на дому, «недемократичные» принципы управления церковными общинами и пр.14,— словом, все то, что в 1940-е и первую половину 1950-х гг. было разрешено особыми постановлениями и распоряжениями правительства.
На первой встрече В. А. Куроедова с патриархом Алексием и митрополитом Николаем (11 марта 1960) церковному руководству было рекомендовано «принять решительные меры к устранению нарушений духовенством законодательства о культах и недопущению этих нарушений в дальнейшем»15. Патриарх соглашается. 22 марта Синод РПЦ принимает постановление «Об укреплении церковной дисциплины в епархиях, благочиниях и приходах»16. Некоторые архиереи соглашались и «сами принимали меры к ограничению деятельности церкви». Так, архиепископ Саратовский Палладий дал указание по епархии о прекращении колокольного звона; архиепископ Львовский Григорий тоже многое делал «по ограничению», так как, по словам уполномоченного, понимал, «что церковь будет отмирать»17.
Однако отдельные архиереи «усиление контроля расценивали как вмешательство в церковные дела». В отношении них началась работа с целью «пресечения дальнейшей деятельности». Некоторые из них (архиепископы Ташкентский Ермоген, Львовский Палладий) были отстранены от управления епархиями, архиепископ Казанский Иов (Кресович) был арестован и приговорен к трем годам тюрьмы за неуплату налогов, архиепископ Андрей (Сухенко) «за растрату церковных денег» арестован и осужден на восемь лет заключения18. Но самым радикальным кадровым решением власти в 1960 г. было смещение сначала с поста председателя отдела внешних церковных сношений Московской патриархии, а потом и с должности управляющего Московской епархией митрополита Крутицкого Николая (Ярушевича)19. Что касается приходского духовенства, то уже к августу 1960 г. по стране за «грубые нарушения законодательства» было снято с регистрации 60 священнослужи-телей20.
К нарушениям власть относила целый ряд действий духовенства: колокольный звон без
разрешения властей, благотворительность по отношению к нуждающимся прихожанам, помощь слабым приходам и монастырям, «пропаганда, направленная на отрыв верующих от активного участия в государственной, культурной и общественно-политической жизни страны» и пр.21 При этом духовенство не могло ознакомиться с тем перечнем действий, которые по новым документам считались нарушением. Постановления партии и правительства, как и Инструкция Совета, являлись документами секретного характера, и знакомить с ними духовенство запрещалось.
Именно поэтому были частыми случаи, когда уполномоченные снимали с регистрации священнослужителей за те поступки, которые не были обозначены в документах, а иногда и просто без причины — только для того, чтобы уменьшить численность духовенства у себя в области. Только один уполномоченный СДРПЦ по Тернопольской области за 1962 г. снял с регистрации 30 служителей культа. Один из настоятелей сельских церквей был снят им с регистрации «за провокацию», выразившуюся в том, что тот получил от председателя сельсовета характеристику, в которой говорится, что он «зарекомендовал себя положительно и в селе не мешает»22.
Административный натиск привел к сокращению числа православного духовенства (табл. 1)23. Ухудшение материального положения также вынуждало некоторых священнослужителей переходить на гражданскую службу. Сказывалась и «индивидуальная работа представителей власти и общественников.
Задачу сокращения численности священнослужителей РПЦ должна была решить и линия, направленная на сокращение числа духовных школ.
Совет на своем заседании в мае 1960 г. поручил председателю «переговорить с патриархом и рекомендовать ему в 1960 г. сократить число семинарий путем слияния Киевской, Саратовской и Ставропольской семинарий. Согласно справке Куроедова В. А., "патриарх принял рекомендацию Совета"»24. Тогда же было решено подготовить вопрос о слиянии Московской и Ленинградской духовных академий и семинарий. Этот вопрос «изучался» Советом и в последующем, но, как известно, патриархии удалось сохранить свои высшие учебные заведения.
Обязанностью уполномоченных СДРПЦ являлось «выявление лиц, пытающихся поступить на учебу в духовные школы». Об этих лицах необходимо было сообщать партийным и советским организациям «для проведения с ними соответствующей воспитательной работы». В результате «индивидуальной воспитательной работы из 560 юношей, подавших заявления в 1960-62 гг., 490 человек отказались от религиозного обучения»25.
Комплекс мероприятий, направленных на сокращение числа духовных учебных заведений, привел к тому, что к 1964 г. у Московской патриархии остались три семинарии и две духовные академии. Власть делала все для того, чтобы лишить Церковь возможности готовить кадры духовенства.
16 марта 1961 г. правительство СССР принимает секретное постановление «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах». Одним из требований власти было приведение правового положения настоятеля прихода к норме Постановления СНК РСФСР от 1929 г. «О религиозных объединениях». Для этого необходимо было внести исправление в «Положение об управлении РПЦ» от 1945 г. Руководство Московской патриархии вынуждено было согласиться: в июле
Таблица 1
Количество служителей церкви на 1 января, чел.
Год Всего В том числе
архиереев священников дьяконов
1958 12 169 73 11 010 1 086
1959 11 980 68 10 835 1 077
1960 11 299 64 10 239 996
1961 — — 8 252 809
1962 9 269 69 8 400 800
1963 8 057 73 7 236 748
1964 7 673 77 6 882 678
1961 г. Архиерейский собор удовлетворил требование властей26.
Как отмечает канадский исследователь Д. В. Поспеловский, многие присутствовавшие на Соборе были согласны с изменениями, так как надеялись, что лишение священников всякой финансовой ответственности оградит их от обвинений хотя бы в финансовых злоупотре-блениях27. К началу 1963 г. задача, поставленная властью, была реализована — настоятель прихода вновь стал «наемным работником» церковной общины.
Совет изыскивал дополнительные возможности и для того, чтобы «парализовать» материальные стимулы не только духовенства, но и других слоев граждан, участвующих в церковно-рели-гиозной жизни. Совет обязывал своих уполномоченных постоянно изучать состав обслуживающего персонала и хоров, выявлять пенсионеров, женщин-домохозяек, молодежь, прислуживающую в церквах: «.нельзя мириться с тем, что отдельные советские работники, получившие образование за счет государства, сотрудничают за "серебряники" с попами.»28
Вследствие отстранения священнослужителей от управления приходом «двадцатки» (исполнительные органы) стали центром приходской жизни. Именно они с 1961 г. становятся главным объектом внимания уполномоченных. Совет наставлял своих уполномоченных: «.. .каждая религиозная община, ее деятельность должны быть в поле вашего зрения.»; «.необходимо обеспечить подбор такого состава исполнительных органов, через который можно было бы проводить работу по ослаблению экономической базы церкви, уменьшения влияния на на-селение.»29
С этого времени влияние уполномоченных на церковно-приходскую жизнь чрезвычайно усилилось. Уполномоченные увольняли работников исполнительных органов по своей воле, отказывали в регистрации избранным, заставляли пересматривать результаты выборов церковных общин, назначали «нужных», даже неверующих людей в члены «двадцаток», проводя таким образом «селекцию кадров» религиозных обществ.
Через «двадцатки» контролировались и денежные поступления в приход. Деньги за совершаемые обряды поступали в исполнительные органы прихода, они и вели учет поступающих средств через квитанционные книжки. При этом
Совет, полагая, что средства за требы «могут быть использованы на укрепление материальной базы церкви», нашел способ не допустить этого. Через уполномоченных религиозным общинам «было рекомендовано» «излишки» средств вносить в Фонд мира. К 1 ноября 1962 г. РПЦ внесла в Фонд мира более 8 млн р.30
Самым масштабным мероприятием Совета, нанесшим серьезный материальный ущерб религиозным организациям РПЦ, явилось проведение учета церковного имущества на предмет законности его приобретения. На территории СССР с лета 1961 г. развернулась кампания по учету религиозных объединений, молитвенных домов и имущества, находящегося в пользовании церковных органов.
В учете церковного имущества местные органы власти были весьма заинтересованы. Изъятые — в результате выявленных нарушений — у религиозных организаций и монастырей угодья, дома, автомашины, лошади и пр. были переведены на баланс исполкомов местных Советов. Как была проведена проверка имущества религиозных общин в Ивано-Франковской области, рассказал заместитель председателя облисполкома: «.тактично, без шума мы поручили работникам районов и сельсоветов определить, для каких целей и как используются жилые дома, какие земельные участки могут быть изъяты. В результате, по решению райисполкомов было взято на баланс местных советов 148 жилых домов.»31
Самым наглядным свидетельством жизнедеятельности Русской православной церкви являлось большое, с точки зрения власти, количество храмов и молитвенных домов. Новый председатель СДРПЦ откровенно ориентировал уполномоченных на сокращение численности храмов: «.у нас в ряде областей и республик имеется слишком большая сеть церковных учреждений, не вызываемая никакой практической надобностью. » Совет планировал для уполномоченных ликвидировать «затухающие» приходы, резко сократить сеть «приписных», объединить приходы, расположенные на небольшом расстоянии
32
друг от друга32.
И хотя В. А. Куроедов постоянно обращал внимание на то, что эта «деликатная» работа требует «максимального такта», «вдумчивого отношения», «глубокого и всестороннего изучения дела», именно его слова о слишком большой сети церквей в стране стали руководством
к действию для большинства уполномоченных. Например, уполномоченный по Калининской области Кошман заявлял: «...в деле сокращения количества действующих церквей. никто из должностных лиц не может так много сделать, как уполномоченный, а ради этого следует потрудиться. »33
Уполномоченные «трудились» столь напряженно, что Совет принял решение рассматривать вопросы о снятии с регистрации религиозных обществ еженедельно, по вторникам.
В первую очередь были закрыты незарегистрированные приходы (в период учета их было выявлено 79434). Традиционными причинами для закрытия действующих зарегистрированных храмов были данные технического осмотра об угрозе разрушения культового здания, о наличии «недалеко» действующей церкви, необходимость реконструкции города, поселка, улицы и т. д. Многие двадцатки, сформированные гражданскими властями, вскоре заявляли о самороспуске общины, и она тут же снималась с регистрации.
Увеличение с 1963 г. платежей за аренду зданий привело к тому, что общины, как правило сельские, были вынуждены соглашаться с закрытием или слиянием с другими приходами35.
К 1964 г. численность храмов в СССР уменьшилась почти вдвое (табл. 2)36. Количественные показатели действующих храмов в области, крае, республике не должны были дать повод усомниться в качествах партийных и советских функционеров как руководителей. Все это предопределило такой характер и масштабы наступления на храмы и монастыри РПЦ, что дало основание светским и церковным исследователям обозначить вероисповедную политику первой половины 1960-х гг. как политическую войну с Церковью и верующими.
Таблица 2
Количество на 1 января
Год храмов и молитвенных домов снятых с регистрации приходов
1959 13 324 —
1960 13 008 305
1961 11 572 1398
1962 10 185 1390
1963 8 580 1585
1964 7 873 717
1965 7 551 322
Налоговое бремя, запрет на использование наемного труда, который властью рассматривался как эксплуатация советских людей, отнятие земельных угодий — все это делало невозможным дальнейшее существование многих монастырей. Но даже если и в этих условиях монастыри выживали, то главным инструментом реализации задачи прекращения функционирования становились административное давление и насилие. Борьба за Почаевскую лавру в Тернопольской области между монахами, прихожанами и местными властями вышла даже за пределы Советского Союза. Международный резонанс и, безусловно, упорство верующих помогли отстоять лавру37.
Если на 1 января 1960 г. в СССР функционировали 42 монастыря и 2 скита; то на 1 января 1965 г. осталось лишь 16 действующих монастырей38.
Партийные и советские органы нашли возможность влиять на состояние религиозности. Возможности эти были связаны с введением квитанционного учета оплаты религиозных обрядов в православных приходах. Одними из первых «умело» использовали квитанции «для выявления тех людей, которые совершают религиозные обряды» советские органы Татарской Республики: в бланках квитанций по оплате обряда по инициативе властей нужно было обязательно вписывать данные паспорта39. Со второй половины 1962 г. опыт Татарской АССР уже был внедрен повсеместно. На всесоюзном совещании уполномоченных и советских работников практически все выступающие отметили, что это позволило им «получить в руки списки верующих людей и среди них развернуть конкретную воспитательную работу»40.
Анализ причин живучести религиозных обрядов привел руководство СДРПЦ к выводу о том, что «религиозной обрядности не противопоставляется красочная советская обрядность». Эта тема уже активно зазвучала на Всесоюзной конференции по идеологическим вопросам в феврале 1962 г., а 23 марта ЦК КПСС по РСФСР принял постановление по этому вопросу41. Новые советские обряды — такие как регистрация новорожденных, праздники бракосочетания, «первой борозды» и «первой березки», проводы в армию — стали в конце концов неотъемлемой частью жизни советских граждан, а некоторые из них дожили до сегодняшнего дня.
Серьезной причиной, также способствующей сохранению религиозности населения, являлась
«приспособленческая деятельность» Церкви. Причем под приспособленчеством Церкви понималось главным образом «идеологическое приспособленчество». Председатель СДРПЦ настаивал на том, что «идеологическое приспособленчество является одной из частей вредоносной деятельности церкви, необходимо знать и изучать ее, и вести наступление на этом участке идеологического фронта»42.
Уполномоченные СДРПЦ должны были постоянно изучать проповедническую деятельность духовенства. Анализ проповедей, «характерные примеры проповедей священника» должны были присутствовать в каждом отчете уполномоченного Совета.
Опыт областей, где успешно осуществлялись постановления партии и правительства, активно транслировался по всей стране. Так, например, широкое распространение получила инициатива Московского облисполкома, при котором в 1961 г. из активистов-общественников была образована комиссия содействия исполкому и уполномоченному в их деятельности по контролю над выполнением законодательства. Действительно, новация Мосгорисполкома приобрела общесоюзный характер. Комиссии содействия организовывались на всех уровнях советских органов власти — от сельсоветов до обл(край)исполкомов, их деятельность включалась в планы работы исполкомов всех уровней. Вопрос об опыте работы комиссий содействия был в повестке дня многочисленных совещаний и семинаров партийных и советских работников. В связи с перестройкой партийных и советских органов комиссии содействия стали организовываться и при промышленных и сельских структурах. К концу 1963 г. в СССР работали тысячи комиссий, в их составе было около миллиона человек. Совет в отчете в ЦК КПСС подчеркивал, что комиссии содействия становятся «хорошей опорой в деятельности местных органов. становятся глазами и ушами местных органов вла-сти.»43
Таким образом, СДРПЦ привлек к реализации церковной политики власти в первой половине 1960-х гг. всю советскую систему, а также широкий актив общественности. Именно это предопределило масштабность наступления на религию, Церковь и верующих в Советском Союзе.
Реализация церковной политики на местах вылилась в грубейшие нарушения прав верующих и духовенства, оскорбления и надругатель-
ства над религиозными чувствами верующих, варварское отношение к церковным памятникам и предметам религиозного культа. Со всех концов страны в органы власти различного уровня — Верховные Советы СССР, РСФСР, Совет министров, ЦК КПСС, ВЦСПС и т. д.— обрушилось огромное количество жалоб от верующих и духовенства. В Москву из различных регионов страны ежегодно приезжали сотни ходоков с жалобами на факты администрирования со стороны местных органов власти.
Однако ни административный натиск, ни усилия идеологического актива страны по атеистическому воспитанию населения не достигали поставленных целей. Несмотря на сокращение числа религиозных организаций РПЦ, показатели свидетельствовали о сохранении достаточно высокой религиозности у населения. В начале 1964 г. Совет представил в ЦК партии статистику по 17 областям страны, в которых за 1961— 1963 гг. было произведено «особенно большое сокращение сети церквей». Согласно этим данным, например, в Тернопольской области число церквей уменьшилось с 804 до 541, число крещений уменьшилось с 12711 лишь до 12 673, доходы же увеличились с 332 тыс. р. до 503 тыс.; в Днепропетровской области число храмов уменьшилось более чем в пять раз (с 156 до 25), при этом число крещений возросло с 15 891 до 18 144, доходы церквей возросли с 586 тыс. до 600 тыс. р.44
В целом по стране доходы РПЦ в 1962 г. по сравнению с 1961 г. возросли почти на 20 млн р., затем после некоторого снижения вновь начали увеличиваться: в 1961 г.— 64 млн р.; в 1962 г.— 85; в 1963 г.— 83,3; в 1964 г.— 84,9 млн р.45
Все эти данные, безусловно, беспокоили власть. Процесс коммунистического воспитания населения явно давал сбой. Да и в целом внутриполитическая ситуация в стране свидетельствовала о провале программы развернутого строительства коммунизма.
В условиях нарастания политических проблем власть пошла традиционным путем — путем поиска идеологических врагов и усиления контроля партии над идеологической сферой. Курс на ужесточение политики власти в духовной сфере был четко обозначен на июньском Пленуме ЦК КПСС в 1963 г. В докладе Л. Ф. Ильичева «религиозный опиум» был назван крайней формой буржуазной идеологии, главным противником научного мировоззрения. Ильичев призвал
не только нанести удар по религии, но и «усилить революционную бдительность советских людей»46.
Подтвердить наличие угрозы должен был Комитет госбезопасности. По просьбе идеологического отдела ЦК КПСС комитет подготовил «Справку об отрицательном влиянии церковников и сектантов на идеологическое воспитание трудящихся», характер выводов которой уже был определен названием47. В январе 1964 г. ЦК КПСС принимает постановление «О мероприятиях по усилению атеистического воспитания населения». Комитет ставил задачу в ближайшее время покончить с религией и Церковью в стране48. Принятие постановления, публикация статьи Л. Ф. Ильичева49 свидетельствовали о новой фазе вероисповедной политики власти. Православное духовенство совершенно адекватно отреагировало на новые документы: «.ЦК партии и правительство осуществляют фундаментальный пересмотр политики по отношению к религии и религиозным организациям»50.
Однако власти уже мало было идеологического арсенала борьбы. Для борьбы с религией и Церковью ЦК КПСС решил привлечь Уголовный кодекс (УК). В мае 1964 г. представители различных органов власти совместно с Юридической комиссией при Совете Министров СССР разработали «Разъяснения», в которых перечислялись действия служителей культа и верующих, подпадающие под ст. 142 УК РСФСР и других союзных республик51. Антицерковная и антирелигиозная вакханалия в стране остановилась лишь с отставкой Н. Хрущева 14 октября 1964 г.
В январе 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих». Было решено дополнительно изучить судебные дела и пересмотреть некоторые судебные решения предшествующего периода.
Политика советской власти, поставившей задачу построения коммунистического общества в ближайшие двадцать лет, предопределила тем самым и постановку задачи на ликвидацию в Советском Союзе Церкви как института и религии как мировоззрения. В условиях все более нагнетавшейся в первой половине 1960-х гг. антирелигиозной истерии государство предало забвению и действующее законодательство о культах, и право верующих, как граждан
страны, на свободу совести, гарантированное Конституцией СССР.
Примечания
1 См.: Гордун, С. Русская православная церковь при святейших патриархах Сергии и Алексии // Вестн. Рус. христ. студен. движения. Париж ; Нью-Йорк ; М., 1990. № 158; Марченко, А. Н. (прот. Алексий). «Хрущевская реформа» : очерки церковно-государственных отношений (1958-1964 гг.) (по материалам архивов Уральского региона). Пермь : Урал, 2007; Одинцов, М. И. Совет по делам Русской православной церкви при СНК (СМ) СССР и Московская патриархия : эпоха взаимодействия и противостояния, 1943-1965 гг. / М. И. Одинцов, Т. А. Чумаченко. СПб. : Литера, 2013; Поспеловский, Д. В. Русская православная церковь в ХХ веке. М. : Юристъ, 1995; Цыпин Вл., прот. История Русской церкви. 19171997. М. : Юристъ, 1997; Шкаровский, М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М. : Юристъ, 2011.
2 Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 4. Оп. 16. Д. 554. Л. 1417; «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей»; «О монастырях в СССР» : Постановления Совета Министров СССР от 16 октября 1958 г. // Законодательство о религиозных культах. М., 1971. С. 108-109.
3 РГАНИ. Ф. 4. Оп. 16. Д. 554. Л. 14-17.
4 Законодательство о религиозных культах. М. : Юристъ, 1971. С. 108, 109.
5 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р. 6991. Оп. 1. Д. 1544. Л. 74, 75; Д. 1543. Л. 168-169.
6 Там же. Д. 1649. Л. 34.
7 Там же. Д. 1648. Л. 46, 134-135.
8 Одинцов, М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели» // Отечеств. арх. 1994. № 5. С. 55-56.
9 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1747. Л. 15.
10 Там же. Д. 1544. Л. 79-80; Д. 1649. Л. 30; Д. 1649. Л. 228.
11 Там же. Д. 1649. Л. 39.
12 См.: Одинцов, М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели». С. 28-29, 48-57.
13 Чумаченко, Т. А. К вопросу об отставке Г. Г. Карпова с должности председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2008. № 18. История. Вып. 25. С. 138-144.
14 «Проявлять бдительность, своевременно пресекать антисоветские выпады духовенства» : докл. пред. Совета по делам рус. православ. церкви при Совете Министров СССР В. А. Куроедова на Всесоюз. совещании уполномоч. 1960 г. / публ. М. И. Одинцова // Ист. арх. 1999. № 2. С. 71-75.
15 ГАРФ. Ф. Р. 6991. Оп. 1. Д. 1747. Л. 48-49.
16 Там же. Оп. 2. Д. 284а. Л. 3-7.
17 Там же. Оп. 1. Д. 1744. Л. 136, 138.
18 Струве, Н. Гонения на Церковь в советской России // Вестн. Рус. христ. студен. движения. 1961. № 62/63. С. 29; Цыпин, Вл. История Русской Церкви.
М. : Юристъ, 1997. С. 389. Шкаровский, М. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 2011. С. 375; ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1747. Л. 79, 83.
19 См.: Чумаченко, Т. А. Поразила всех нас, как громом, отставка митрополита Николая. Крах одной церковной карьеры. 1960 г. // Ист. арх. 2008. № 1. С. 47-68.
20 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1747. Л. 181.
21 Там же. Оп. 2. Д. 307. Л. 38.
22 Там же. Д. 2038. Л. 97-98.
23 Там же. Оп. 1. Д. 1747. Л. 174; Д. 1942. Л. 172; Д. 2041. Л. 4; Д. 2135. Л. 6.
24 Там же. Оп. 1. Д. 1744. Л. 49, Л. 82.
25 Там же. Л. 171-172.
26 Деяния Архиерейского Собора РПЦ // Журн. Моск. патриархии. 1961. № 8. С. 3-29.
27 См.: Поспеловский, Д. В. Русская православная церковь в ХХ веке. М., 1995. С. 292.
28 ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 1841. Л. 88.
29 Там же. Л. 87.
30 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 215. Л. 137.
31 ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 2. Д. 486. Л. 62.
32 «Проявлять бдительность.». С. 78-79; ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1841. Л. 4.
33 Цит. по: Одинцов, М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели». С. 31.
34 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2135. Л. 3.
35 Там же. Оп. 1. Д. 1939. Л. 146.
36 Там же. Оп. 1. Д. 2041. Л. 2; Одинцов, М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели». С. 34.
37 «Господину президенту внешних церковных сношений США от прихожан Почаевской лавры» //
Вестн. Рус. христ. студен. движения. 1962. № 66/67. С. 49-55; ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 1939. Л. 110-112.
38 ГАРФ. Ф. Р.-6991. Оп. 1. Д. 1747. Л. 180; Д. 2135. Л. 105. 39Там же. Д. 1942. Л. 186.
40 Там же. Оп. 2. Д. 486. Л. 53.
41 Там же. Оп. 1. Д. 1942. Л. 12, Л. 17-18.
42 Там же. Л. 229-254.
43 Там же. Д. 2041. Л. 7.
44 Там же. Л. 4.
45 Там же. Д. 1942. Л. 173; Д. 2041. Л. 57; Д. 2135. Л. 99.
46 Ильичев, Л. Ф. Очередные задачи идеологической работы партии : докл. на Пленуме ЦК КПСС (июнь 1963 г.). М. : Юристъ, 1963. С. 5-9, 44.
47 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 55. Д. 10. Л. 204-231.
48 Русская Православная Церковь в советское время : в 2 кн. / сост. Г. Штриккер. М., 1995. Кн. 2. С. 49-52.
49 Ильичев, Л. Ф. Формирование научного мировоззрения и атеистическое воспитание // Коммунист. 1964. № 1.
50 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 55. Д. 72. Л. 57.
51 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 2137. Л. 15-21. «Разъяснения» были утверждены Постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. См.: О применении статьи 142 Уголовного кодекса РСФСР // Законодательство о религиозных культах. М. : Юристъ, 1971. С. 271. Аналогичные постановления были приняты президиумами Верховных Советов союзных республик.
