CC BY
92
УДК 94(47.23-25)«1851/1917»:316.346.3-058.862
В. Н. Заколодная*
Государство и общество в деле организации социальной помощи детям-сиротам в Петербурге и губернии во второй половине XIX - начале хХ в.
В статье дается характеристика государственных мероприятий по поддержке сирот, осуществлявшихся в России во второй половине XIX в. Особое внимание в этой деятельности уделяется роли общественности.
The article characterizes the support of the state to orphans, which existed in the second part half of the XlXth century. The article pays special attention to the role of the community.
Ключевые слова: Россия, опека, сиротство, несовершеннолетние, общество.
Key words: Russia, custody, orphanage, the adolescent, community.
Изучение проблемы сиротства в последние годы приобрело особую актуальность в связи со значительным ростом численности детей, оказавшихся без попечения родителей и нуждающихся в социальной помощи и реабилитации. В стремлении государственных и общественных структур решить данную проблему чрезвычайно важен учёт исторического опыта, позволяющего раскрыть причины, тенденции и закономерности развития этого явления.
Система социально-педагогической защиты сирот в Петербурге имела много особенных черт, которые были обусловлены социально-экономическими и историко-культурными причинами. В данной статье предполагается рассмотреть историко-педагогическую проблему социального призрения в России во второй половине XIX -начале XX в., отмечая её региональные особенности в Петербурге.
Во второй половине XIX в. работа по оказанию помощи в воспитании детей дошкольного возраста получила большую поддержку и стала частью государственной политики. Однако правительство всячески пыталось регламентировать любую благотворительную деятельность.
В Петербурге были сосредоточены благотворительные учреждения, которые удовлетворяли не только местным нуждам, но и распространяли помощь на провинцию. Так, в Петербурге находи-
* Заколодная Вера Никифоровна, аспирант кафедры истории, Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина.
145
лись главные управления имевших многочисленные отделения, рассеянных по всей стране важных благотворительных ведомств и учреждений, таких как Ведомство учреждений императрицы Марии Федоровны, Императорское человеколюбивое общество и Российское общество Красного Креста [7, с. 10].
Ещё в 1802 г. было организовано ведающее делом призрения детей малоимущих слоёв населения Императорское человеколюбивое общество (только за годы царствования Александра I им было основано 10 богоугодных заведений лишь в одном Петербурге) [16, с. 66]. Благотворительные заведения этого общества в 1896 г. были расположены в Петербурге, Москве и еще 25 городах России. Всего их насчитывалось 210, из них 57 учебно-воспитательных, в которых обучалось и призревалось свыше 5500 сирот и детей бедных родителей [6, с. 39]. В 1902 г. заведения общества существовали уже в
32 городах империи. Из 225 заведений 65 были учебновоспитательными, в которых призревалось и обучалось свыше 7 тыс. сирот [5, с. 57].
К концу XIX в. Ведомство учреждений Марии Федоровны насчитывало около 500 учреждений, а в начале XX в. - максимальное количество - 683. Особенно впечатляющей была деятельность этого учреждения в отношении призрения младенцев. Так, оба столичных воспитательных дома ежегодно принимали на своё попечение более 20 тыс. незаконнорожденных младенцев и до 1 тыс. законных, а также призревали в деревнях у воспитателей до 80 тыс. остававшихся на попечении дома до 21-летнего возраста питомцев, которые учились более чем в ста школах. Из всего этого общего количества призреваемых сирот до 60 % приходились на Петербург [15]. Ежегодно в 176 приютах ведомства призревалось до 14 тыс. детей. В приютах они обучались грамоте, другим наукам по программам народных училищ и какому-либо мастерству [3, с. 60-61].
К 1900 г. в ведении Ведомства учреждений императрицы Марии Федоровны возникло 85 новых приютов, а всего в этот год во всех приютах учреждения призревалось 18874 детей. Число пользовавшихся полным содержанием от приютов детей достигло 9410 и сверх того 693 ребёнка были помещены к частным лицам и в деревню за плату. Приютское ведомство к 1901 г. имело имущество на более чем 15,7 млн руб.: почти 9554 тыс. собственно денег, 5,92 млн движимого, более чем на 243 тыс. недвижимого имущества [5, с. 2].
В конце 1830-х гг. был создан Гатчинский сиротский институт (ГСИ), чья работа была тесно связана с именем русского педагога Е.О. Гугеля (1804-1841). В отличие от Московского института, где воспитывались только девочки, которые готовились быть домашними воспитательницами и наставницами, в Гатчинском были и маль-
чики, которые готовились к занятию должностей домашних учителей, а позднее - правоведов и канцелярских служащих [13]. В связи с общей реформой образования в стране в 1865 г. Гатчинский сиротский институт был реорганизован в гимназию для «осиротевших сыновей бедных офицеров военной и гражданской службы». В состав института входили школа для малолетних детей, гимназия, учительское отделение, женская гимназия для приходящих девочек [14, с. 98-102].
Вместе с тем потребности в сфере общественного призрения не могли быть удовлетворены деятельностью исключительно государственных учреждений. У представителей определённых категорий общества возникало желание и потребность оказания благотворительной помощи нуждающимся, в частности детям-сиротам. В начале ХХ в. в городе активно действовали многочисленные благотворительные общества и попечительские советы. В целом же по стране в 1902 г. существовало 11400 благотворительных учреждений и 19108 попечительских советов. Только в Петербурге их приход составлял 7200 руб., по тем временам сумма огромная. Деньги шли на создание учебно-воспитательных учреждений, содержание домов для бедных детей, ночных приютов для бродяжек, народных столовых, амбулаторий и больниц. В обществе сохранялось и укреплялось устойчивое мнение о необходимости призрения детей, положительное отношение к благотворительности.
Разнообразие на местах форм и видов призрения осиротевших детей, деятельности по его осуществлению предопределялось и тем, что всюду действовали свои положения, правила, уставы, имевшие как много общего, так и специфического. Возникла специализация разных обществ, таких как: «Общество зашиты детей от жестокого обращения», «Детские ясли», «Общество спасения падших девушек» и «Капля молока» [2, с. 55].
Во второй половине XIX в. государство активно перекладывало устройство сирот на организации, в ведении которых находились отдельные группы населения. Например, когда речь шла о просящих милостыню детей, вопрос слушал Николаевский комитет, который разбирал это дело «по состоянию» этих сирот. Детей крестьян под расписку вручали местному старосте, солдатских детей препровождали в роту кантонистов и т. д. Если неизвестно было, чей это ребёнок, его записывали в мещанское сословие.
Само собой разумеется, что вся деятельность по устройству осиротевшего ребёнка в детское учреждение определенным образом регламентировалась. Например, для столичных воспитательных домов существовали с 18 декабря 1890 г. временные правила о приёме младенцев. В 1894 г. они были заменены правилами постоянными, действовавшими до октября 1917 г. [12, с. 35].
Основным законодательным актом, регламентировавшим деятельность учреждений детского призрения был Устав «О сиротских домах и о домах воспитательных» [11, с. 53]. В качестве приложения к нему было помещено «Положение о сиротских домах» [11, с. 3233]. В Уставе отмечалось, что сиротские дома относились к разряду благотворительных заведений и находились в ведении приказов общественного призрения. Их целью являлось призрение детей-сирот от 7 до 11 лет включительно.
Социальный состав принимаемых детей был неоднородным. В дома принимались сироты обоего пола из детей купцов, мещан, цеховых и людей других состояний, оставшихся после смерти родителей в требующем призрения положении. Принимались также сироты из среды чиновников и канцелярских служащих, которые пользовались некими привилегиями. Ответственность за приём возлагался на городского голову губернии, где учреждалось заведение. Городской голова был обязан собрать необходимые сведения о сиротах; их имущественном положении; их семьях; их родственниках; о состоянии здоровья и др. Земская управа или приказ общественного призрения на основе полученных от городского головы сведений принимал специальное постановление о приёме. Дети чиновников и канцелярских служащих принимались в сиротские дома по разрешению губернатора. При этом составлялись специальные списки таких детей к 1 июля, в которых указывались сведения о службе отца, происхождении сироты, его возрасте, состоянии здоровья и имущественном состоянии. Данные списки передавались земским управам и приказам общественного призрения [11, с. 119].
В приютах дети-сироты обучались по программе приходских училищ. Они изучали Закон Божий, краткий катехизис и священную историю, обучались чтению по книгам церковной и гражданской печати, чистописанию и четырём первым действиям арифметики. Преподавание осуществлялось учителями гимназий или имевшими на это право лицами, а Закон Божий - священником. Преподавание разрешалось только по прямому согласованию с земской управой или приказом общественного призрения. Экзамены в приюте должны были проводиться публично в присутствии губернатора, губернского предводителя дворянства, городского головы, членов земской управы или приказа общественного призрения, директора училища, а также приглашённых губернатором лиц [11, с. 112].
Количество призреваемых сирот зависело от выделяемых финансов и утверждаемых МВД штатов заведений. Стоит отметить, что в сиротских домах могли содержаться и пансионеры обоего пола всех сословий. Дети содержались за счёт обществ, к которым принадлежали их родители, родственники и благотворители.
Уставом предусматривалось наличие в сиротских домах почётных попечителей. Право быть почётным попечителем предоставлялось тем благотворителям, которые сделали сиротским домам значительные приношения. Им предоставлялась возможность участвовать в совещаниях об устройстве участи сирот. Они могли выступать со своими предложениями об улучшении управления домами и содержания сирот. В этом случае правительство поощряло частную благотворительность.
Характерно, что детские приюты лидировали среди всех благотворительных учреждений Петербурга. К 1890-м гг. они составляли
33 % от общего числа этих учреждений.
Примечательной чертой этого периода является зарождение профессиональной помощи и появление профессиональных специалистов. Начали организовываться различные курсы, ставшие началом профессионального обучения кадров для социальных служб. «Социальная школа» в октябре 1911 г. была образована на юридическом факультете Психоневрологического института в
С.-Петербурге, где одной из кафедр была «кафедра общественного призрения». В этом же году был сделан первый набор студентов по специальности «общественное призрение».
Одним из важнейших направлений деятельности учёных и практиков в этот период было оказание помощи и построение системы воспитательно-исправительных учреждений, куда попадали нищие и беспризорные дети. В начале Хх в. активную деятельность по устройству таких детей развернул общественный Совет по призрению беспризорных. Их передавали в семьи, которые получали определённую плату; создавали «искусственные» семьи из нескольких детей во главе с заслуживающими доверия женщинами; организовывали небольшие приюты [9].
С середины XIX в. активизировалась деятельность церковных приютов. Для данного периода вообще было характерно открытие приютов при действующих монастырях. Во второй половине XIX в. они по-прежнему оставались наиболее распространённой формой благотворительной деятельности православной церкви. Несмотря на ограниченные воспитательные возможности, монастырские приюты, как и детские приюты трудолюбия, решали жизненно важные проблемы обездоленных детей: предоставляли им жилище, одежду и питание. Воспитание детей осуществлялось в процессе организации их жизнедеятельности [10, с. 7].
В тех губерниях, как отмечается в письме хозяйственного департамента Министерства внутренних дел (1867): «в коих не имеется ни воспитательных, ни сиротских домов, принимая доставляемых полицией подкидышей и оставшихся без родственников сирот, не распределяют детей этих, как предписано законом (ст. 545 Устава общественного призрения, т. XIII Свода Законов) между благотворителями, но оставляют их при богоугодных заведениях». Дети содер-
жались в приютах за счёт казны монастыря. Количество призреваемых было различным, причем в некоторые годы их не было совсем [8, с. 517-524].
Вместе с тем правительство осознавало недостаточную приспособленность богоугодных заведений для воспитания малолетних детей. Поэтому МВД поручило общественным приказам не оставлять детей в богоугодных заведениях, а отправлять их в воспитательные дома. Однако концентрация воспитательных учреждений для детей-сирот в столичных городах привела к негативным последствиям, ибо питомцы доставлялись из некоторых губерний целыми партиями совершенно истощёнными и быстро умирали. Такая доставка получила характер преступного промысла.
В целом государство и общественность были неравнодушны к проблеме сиротства. Предпринимались разнообразные попытки её решения. Зачастую внедрение новых форм социальной поддержки детей-сирот сопровождалось значительной просветительской работой среди населения. В то же время, состояние детских учреждений отражало недостатки общероссийской системы предоставления помощи сиротам - отсутствие централизованного государственного финансирования, системности в её реализации [1, с. 44-51].
Список литературы
1. Бреева Е.Б. Социальное сиротство. Опыт социологического обследования // Социологические исслед. - 2004. - № 4.
2. Жестокое обращение с детьми / под ред. Т.Я. Сафроновой. - М., 2001.
3. Лыткин В.А. История социальной работы в России. - СПб., 1997.
4. Максимов Е.Д. Отчёт по ведомству детских приютов, состоящих под непосредственным их Императорских Величеств покровительством за 1900 г. -СПб., 1902.
5. Максимов Е.Д. Отчёт по ведомству детских приютов, состоящих под непосредственным их Императорских Величеств покровительством за 1901 г. -СПб., 1902.
6. Мельников В.П., Холостова Е.И. История социальной работы в России. - М., 1998.
7. Обзор социально-экономического устройства в дореволюционной России. - М., 1990.
8. Петрова А.В. Благотворительность в православной традиции XIX-XX вв. - Курск, 2004.
9. РГИА. Ф. 1287. Оп. 17. Д. 353.
10. РГИА. Ф. 1287. Оп. 18. Д. 826.
11. Свод законов Российской империи. Т. XIII. - СПб., 1892.
12. Слуцкий Е.Г. Беспризорность в России: вновь грозная реальность // Социологические исслед. - 2004. - № 4.
13. Становление и развитие системы учреждений социального призрения детей-сирот в Санкт-Петербурге (XVIII — начало XX в.). - СПб., 2000;
14. Холостова Е.И. Генезис социальной работы в России. - М., 1994.
15. Энциклопедия благотворительности в СПб. http://www.encspb.ru/index.php.
16. Юридический вестник. - 1875.
