CC BY
120
А. В. Рыбчак
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ТЕХНИЦИЗМ: ТРАДИЦИИ АНАЛИЗА ПРОБЛЕМЫ
Часто процесс глобализации трактуется с позиций той или иной идеологии, либо в рассмотрении этого явления отсутствует понятийно-методологическое единство. Между тем период перехода глобального общества от индустриальной к постиндустриальной парадигме, включающей в себя высокие как социальные, информационные, так и производственные (материальные) технологии, требует подобного анализа. Именно такой подход в условиях сложившегося кризиса может помочь самоидентификации современного общества и основных его составляющих. Очевидно, что сама тема, исследующая проблематику перехода из одного состояния (парадигмы, эпохи) в другое является настольно сложной и при этом связанной с явлением постиндустриальности, чьи черты и характеристики еще не вполне прояснены, что невозможно претендовать на всестороннее описание этого процесса или комплексное решение существующих в его контексте проблем.
Отчетливо видно, что постиндустриализм, как явление социально-экономическое, историческое, культурное, научно-техническое, требует целостного исследования своей структуры и оснований. И неотъемлемой частью такого подхода в изучении ситуации перехода от парадигмы развитого индустриального общества к парадигме общества постиндустриального с необходимостью должно стать рассмотрение и осмысление не только социально-технологической структуры самих этих обществ, но и различных методологий анализа глобальной социальной действительности. Такая необходимость наглядно вытекает из самой комплексной ситуации современного глобального общества — каждая его сфера представляет собой острую проблему для всех членов глобального социума: экология, социология, экономика, наука и техника, этика, политика — только некоторые из этих сфер. Стоит отметить, что практически для всех исследований в этой области характерно фрагментарное, «специализированное» рассмотрение проблемы — их львиную долю занимают работы по различным аспектам глобализации как отдельно взятого исторического, культурного и социальноэкономического феномена. Таким же образом обособлены труды по вопросам современной экологии, идентичная ситуация наблюдается в случае и с экономикой, этикой, научно-техническим развитием. В других же случаях анализу и разработке подвер-
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2011. Том 12. Выпуск 2
215
гаются исключительно проблемы парадигмальных стратегий в науке или вопросы методологии социальных исследований. Таким образом, необходимость комплексного исследования данной темы до сих пор не была удовлетворена.
На протяжении длительного времени провозглашался глубокий кризис современного глобализируемого общества. При этом чем более современным является исследование, тем более ярко выражается тенденция к усилению эсхатологических настроений.
Исследования технологических аспектов глобализируемого общества велись на протяжении всего XX в. и, как уже было указано, все они носили специализированный, «отраслевой» статус. Можно выделить пять таких областей и соответствующих им разработанных направлений данной темы. Первое, социально-экономическое направление, которое можно возвести к К. Марксу, было обозначено взглядами Д. Белла, У Бека, Г. Маркузе, Р. Вернона, Д. Спара, а также некоторых советских и российских исследователей и сводилось к анализу эмпирического материала конвергируемого мирового сообщества. Второе, экологическое направление было сосредоточено на проблемах физического выживания человека и его окружающей среды, а также на вопросах их соотношения — оно было представлено в работах Д. Медоуза, зарубежных и отечественных представителей глубинной экологии и энвайроментальной этики, П. Хокена, Э. и Х. Ловинсов. Третье, этическое, или этикотехнологическое, направление, которое можно очертить такими персоналиями, как Н. А. Бердяев, Х. Ленк, К. Митчем, связано с вопросами этизации технической и гуманизации социально-технологической сферы. Идея четвертого, исторического, направления разрабатывалась О. Шпенглером, Л. Мамфордом, Ф. Фукуямой, а также рядом современных российских исследователей, и заключалась в попытке выработки культурологически-исторической концепции при обращении к проблемам экспонентных процессов в индустриальном и постиндустриальном обществе. Наконец, пятое, психологическое направление, воплощенное в трудах таких философов, как А. Тоффлер и Х. Ортега-и-Гассет, отмечено стремлением осмыслить ситуацию глобально-постиндустриальных проблем с мировоззренческих позиций индивида.
Основным недостатком первого, социально-экономического, направления является его безусловный крен в сторону анализа исключительно социальных и экономических сфер без учета достижений философии науки (например, теории парадигм Т. Куна). Так, Д. Белл в работе «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования» выразил концепцию постиндустриализма как попытку обозначить перемены именно в социальной структуре. Белл, как и Кун в своем фундаментальном исследовании1, считает, что смена индустриальных периодов (в куновском случае — парадигм) касается только отдельных, узкоспециализированных структур общества, поэтому — по утверждению Белла — мы не можем говорить об индустриализации, постиндустриализации или глобализации всего общества в целом. С другой стороны, Г. Маркузе в трудах «Эрос и цивилизация» и «Одномерный человек, или Исследование идеологии развитого индустриального общества» переосмысляет понятия свободы и тоталитаризма применительно к его реалиям, на основании чего он формулирует понятие одномерности применительно к человеку, социуму, мышлению, философии, идеологии. Однако существенным недостатком критической теории Маркузе следует считать в первую очередь однобокость рассмотрения проблемы социально-
1 Кун Т. Структура научных революций. — М., 1977.
технологической репрессивности в супериндустриальном обществе: автор недооценивает научно-методологическую сторону исследуемого вопроса. Наконец, в рамках этого направления выделяется концепция экономической критики вышеописанных процессов, заявленная Р. Верноном и Д. Спаром: в книге «За пределами глобализма: пересмотр американской внешнеторговой политики» они занимают антиглобалистскую точку зрения на происходящее исходя из экономических мотивов.
В отечественной мысли с 70-х гг. XX в. и до наших дней глобальные проблемы человечества в социально-технологическом контексте освещаются регулярно, однако всем им очевидно недостает более прочной и непротиворечивой методологической основы. Если говорить о материалах советского периода, то здесь, как правило, мы имеем дело с более или менее качественными обзорами зарубежных исследований (Белла, Тоффлера и других) с целью идеологической критики современной буржуазной философии и социально-экономической стратегии. Так, например, Н. Д. Гаузнер в своей книге «Теория постиндустриального общества и современный капитализм» рассматривает постиндустриализм как очередной этап деградации современного капитализма. Впрочем, имели место работы2, где была высказана поддержка процессам глобализации и глобальному моделированию тенденций развития человечества; также были выделены и две группы глобальных проблем, связанных с гонкой вооружений и экологией. При этом существенная роль в решении глобальных проблем отводилась международным организациям, научно-техническому прогрессу (который способен как порождать, так и решать глобальные проблемы) и государственному регулированию социальных процессов.
Тем не менее некоторые ученые обосновывали необходимость комплексного подхода к его исследованию техницистских аспектов развитого индустриального общества в контексте глобализации: прежде всего это А. П. Моисеев3, точно заметивший, что «эпоха автоматизации» со всей своей научной дифференцированностью остро нуждается в цельном восприятии и методологическом руководстве со стороны философии. Важны и достижения В. Г. Марахова4, который при изучении феномена научно-технической революции показал, что она является совокупной производной научных, социальных и исторических обстоятельств.
Таким образом, представители социально-экономического направления, внеся существенный вклад в критический подход к рассмотрению эволюции индустриального общества, все же не в достаточной степени сделали его методологически четким и эмпирически разносторонним.
Экологическое направление в рассмотрении социально-технологических причин глобальных проблем было обозначено в начале 1970-х гг. Д. Медоузом в его докладе Римскому клубу «Пределы роста». При этом существенен сам способ рассмотрения, которым пользуется американский исследователь: технологический аспект глобализации проблематизируется прежде всего не как политический или экономический дискурс, а как вопрос выживания человека, при этом берется не интеллектуальный или духовный аспект выживания, а биологический. Существенно то, что проблемати-
2 Глобальные проблемы научно-технической революции / Отв. ред. Данилин Г. Д. — М., 1986.
3 Моисеев А. П. Марксистско-ленинская философия — методология естественных и общественных наук. — Ростов-н/Д., 1969.
4 Марахов В. Г. Научно-техническая революция: ее сущность, источники и факторы развития. — М., 1976.
зация глобально-технологического поля носит у Медоуза эсхатологический характер: экологической катастрофы избежать невозможно при любых вариантах развития ситуации, однако ее можно отложить, скорректировав темпы демографического, экономического роста и связанных с ними темпов загрязнения окружающей среды. В целом попытка сделать механизм постиндустриального общества более рациональным через избавление от рудиментов индустриального общества заслуживает внимания, однако Медоузу явно мешает признанная им же самим узость рассматриваемой проблематики, что отражается даже на прогнозировании и просчете различных теоретических конфигураций.
Точка зрения отечественных и зарубежных представителей глубинной экологии и энвайронментальной этики на стратегии глобализма стоит особняком потому, что круг их вопросов составляют исключительно экологические проблемы: все остальное они рассматривают сквозь призму экологии. Тема постиндустриализма сводится представителями глубинной экологии к вопросу об определяющей роли морали в разработке и решении глобальных экологических проблем.
Начиная с 1990-х гг. российская научная мысль, исследующая глобальные проблемы человечества, была избавлена от односложной идеологической направленности и пошла в основном двумя путями: научные течения, которые можно выделить в первое направление, отчетливо ориентированы на школы упоминавшихся выше энвайронментальной этики и глубинной экологии. По второму пути идут ученые, обеспокоенные трудностями социально-экономического выживания России в контексте глобализации.
Таким образом, экологическое направление в качестве исходной и конечной позиций в отношении к заявленной теме формулирует ряд исключительно экологических тем, пренебрегая всем остальным полем вопросов.
Этическое направление, объединившее таких разных персоналий, как Н. А. Бердяев, К. Митчем и Х. Ленк, являет собой другую крайность в описании социальнотехнологических структур индустриального и постиндустриального общества и установлении причин их господства над человеком. Здесь мы имеем дело со средоточением всего круга проблем в сфере нравственных вопросов инженерной среды (или «технического человека» в целом) в ущерб вниманию к экологии, экономике, идеологии и т. п. Этический компонент в указанных системах доминирует над другими вплоть до подчинения ему всего круга проблем. В отдельных радикальных случаях — как это происходит у Митчема — наблюдается трансформация идей инженерной этики в самостоятельную чисто этическую концепцию. Рассматривая эту концепцию и признавая всю важность и необходимость такого взгляда на проблему, можно только предъявить к ней все те же претензии, связанные с ее моноспециализированностью, которые уже были сформулированы в адрес теории Ленка.
Историческое направление исследования темы, представленное Л. Мамфордом, О. Шпенглером и Ф. Фукуямой, рассматривает проблемы, связанные с переходом от индустриального общества к постиндустриальному, с исторической точки зрения. Его основная особенность состоит в попытке исторической переоценки роли техники в развитии и существовании человека, а также в его современном состоянии. Так, например, Мамфорд призывал к пересмотру значения техники и технологий в становлении человека как высшего разумного существа. Шпенглер трактует понятие техники шире понятия машинной техники, а именно как борьбу, метод обращения с вещами, он провозглашает неизбежность ее существования и развития благодаря имманентности
всем живым существам. Однако Фукуяма, не затрагивая узкоспециальных технологических вопросов современности, сформулировал их постисторический контекст. Суть постисторизма заключается в окончательной идейной глобализации — вплоть до редуцирования идеологического разнообразия к единственной доктрине глобального рынка: иными словами, вплоть до полного поглощения идеологии экономикой и окончания истории как конкуренции идей.
Пятое, психологическое направление занималось в основном рассмотрением того, как отражались в человеческой психологии и менталитете социально-технологические аспекты глобализации. Так, Ортега-и-Гассет, автор «Восстания масс» и «Размышлений о технике», неоднократно выражает мысль о неприемлемости нового — массового, глобального, технологизированного мира, где совершенно теряется и стирается отдельный человек с его уникальными, индивидуальными мыслями и поступками. И Тоффлер полагал, что своей работой «Футурошок» он поможет адаптироваться к условиям экспонентно развивающегося постиндустриальлного общества, ведь футурошок — это в первую очередь психологическое и даже психическое состояние, и только во вторую очередь — социально-экономическое. Очевидно, что ориентация на психологическую цель исследования является у Тоффлера исходной, хотя достигается она с помощью глубокого анализа и прогнозирования состояния современного американского общества. Таким образом, видно, что психологическое направление, так же как и все предыдущие, не может претендовать на комплексное рассмотрение социально-технологических аспектов глобализации, поскольку занимается преимущественно описанием психологических состояний человека, находящегося в конфликте с указанными обстоятельствами.
Все пять выделенных мной направлений в одинаковой степени обладают узостью и однобокостью разработки темы. Однако узость эта является продуктом заинтересованности в указанных областях соответствующих авторов. Целями исследований рассмотренных персоналий был узкоспециализированный взгляд на проблему социальнотехнологических стратегий глобализации, что обозначено как их общая специфика.
Еще Маркс писал, что на принципиально новый уровень глобальные процессы вышли в эпоху индустриализма. Но уже более поздними представителями социальной философии вводится условное разделение этой эпохи на два периода: раннего индустриализма и развитого индустриального общества. Основание для этого разделения — различное качество глобализационных процессов. Если на первом этапе, который можно условно обозначить первой половиной XX в., любая глобальность — будь то в области культуры, экономики или информационных технологий — считалась прорывом сквозь национальную зашоренность, то для второго этапа, начало которого следует отнести к послевоенному времени, свойственно если не разочарование, то определенная настороженность к глобальным тенденциям. Таким образом, на ранней стадии индустриализма глобализация рассматривается как достижение, в то время как в развитом индустриальном обществе глобализация впервые становится проблемой. Такое «проблемное» к ней отношение перешло и в общество постиндустриальное: многие философы, мыслители, публицисты XX в. находили свои основания для обеспокоенности наступлением нового глобального общества, понимаемого как универсализированное общество единых стандартов и ценностей (оно получило презрительное название «макдонализация»). К тому же глобализация сама по себе неоднородна: налицо два взаимодействующих процесса — слияние и национализация (суверенизация, отчуждение).
С другой стороны, у глобализации есть технологический аспект: безудержная технизация породила в XX в. традицию разочарования и критики всего технологического и даже технического. Уже в эпоху раннего индустриализма мы можем наблюдать весь объем унифицирующе-деструктивных свойств техногенных процессов, а также весь спектр проблем и противоречий, связанных с их развитием. Анализ данной проблемы в XX в. был обусловлен многополярным глобализационным контекстом, поэтому сам вопрос о технологической унификации у некоторых его исследователей трансформировался в более широкую и расплывчатую проблему смены парадигм в науке, культуре, политике. Из многообразия позиций авторов, исследовавших стратегию и фактологию трансформации тех или иных структур развитого индустриального общества в постиндустриальную парадигму, вычленяются «эсхатологический» и «антиэсха-тологический» подходы в рассмотрении и анализе ситуации техницизма, глобализма или постиндустриализма — будь то теории, провозглашающие взаимосвязанность, какого-либо рода взаимоподчиненность или автономность этих явлений. Особенностями первого подхода (Бердяев, Шпенглер, Маркузе, Медоуз) являются эсхатологическая интерпретация отдельных явлений перехода к глобальному обществу нового типа, а также рассмотрение этих явлений под эгидой некой первичной эсхатогенной тенденции (глобализм, унификация, техницизм, постиндустриализм). Второй подход (Белл, Бек, Хайдеггер, Тоффлер) отрицает либо всеобщность какого-либо из первичных эсхатогенных процессов, либо вообще отказывается от какой бы то ни было радикально-критической позиции в отношении глобально-постиндустриального общества и его структур, институтов, систем, ограничиваясь критикой их отдельных, локальных недостатков. Безусловно, обозначение данной диспозиции является, по сути, идеально типической схемой, неизбежно упрощающей все многополярное разнообразие мнений по данному вопросу. Однако, несмотря на разницу интересов, рассмотренные авторы, стоящие на различных точках зрения и исследующие структуру и стратегию постиндустриализма, а также проблемные его составляющие — глобализм и технологизм, — так или иначе находят в нем ряд острых проблем, которые носят универсальный, трансспециализированный характер. Очевидно, что развитие глобальных, техногенных и постиндустриальных процессов взаимосвязано. Для большинства футурологов «антиэсхатологического» направления свойственно оформление своих предвосхищений нового глобального миропорядка в относительно строгую форму при осознании всей зыбкости любых футурологических изысканий: многих философов от Канта до Бека, включая Белла и Тоффлера объединяет в первую очередь убежденность в неотвратимости торжества наилучшего в истории мироустройства, которое, несомненно, будет носить всеобщий характер.
Из рассматриваемого многообразия концепций, исследующих глобализацию в эпоху постиндустриализма, наиболее интересны понятия глобальности, глобализма и глобализации, разработанные Ульрихом Беком. Это связано с рядом достоинств и специфических черт подхода немецкого философа в изучении и прогнозировании постиндустриальных и глобализационных процессов. Прежде всего следует отметить, что, отводя явлению глобализации центральное место, он, в отличие от других крупнейших футурологов и исследователей данной тематики, выносит основное поле анализа в политическую, научную и социально-экономическую сферы (а, скажем, не в область культуры или экологии, хотя рассмотрению подвергаются и они).
В отличие от Фукуямы, Бек считает распад СССР свидетельством не конца политики (и истории), а выхода ее на принципиально иной — глобальный и всеобщий —
уровень; то, что многие сейчас принимают за конец политической деятельности как таковой, на самом деле есть конец коллективной ортодоксии политической деятельности по причине распада традиционных модернистских ценностей — ведь на смену устаревшей социальной среды приходит жизненное пространство для всемирного республиканства, в центре которого находится свобода отдельного человека. Какой бы аспект глобализации мы ни взяли (экономический, сервисный, эстетический, информационный и т. д.), он неизбежно выводит нас в сферу политического. На этом основании и строится основное отличие развитого индустриализма от постиндустриализма: в последнем все институты полностью открыты для политики. Отличительной чертой теории Бека является ее «диалектичность»: являясь апологетом новой формации, он называет ее обществом риска. Глобализация, по его мнению, несет в себе фактор угрозы хотя бы только потому, что глобальная экономика, движимая жаждой дальнейшего роста производства и доходов, упраздняет все виды старого классического регулирования (экологического, профсоюзного, социально-государственного, налогового). Неясность царит даже на теоретическом уровне. На смену демократическому национальному государству приходит глобальное общество, в основе которого заложена новая формула — «Капитализм без государства, труда и налогов». При этом среди явлений, сопровождающих смерть социального государства, присутствуют истощившиеся ресурсы, увеличивающийся разрыв между бедными и богатыми, безработицу, голод. Так определяются характерные особенности современной глобализации: помимо децентрализации и дифференцированности акторов, ее динамике присуща трансен-ция и экспоненциальность. Именно эти качества диктуют смену не только прежних представлений о мировом пространстве, но и о политике, экономике и бюрократии, смерть или трансформацию которой (в спецнократию и технократию) провозгласили все рассмотренные исследователи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Глобальные проблемы научно-технической революции / Отв. ред. Данилин Г. Д. — М.,
1986.
2. Кун Т. Структура научных революций. — М., 1977.
3. Марахов В. Г. Научно-техническая революция: ее сущность, источники и факторы развития. — М., 1976.
4. Моисеев А. П. Марксистско-ленинская философия — методология естественных и общественных наук. — Ростов-н/Д., 1969.
