CC BY
74
Иса ЭЖИЕВ
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ РИСКИ ТРУБОПРОВОДНЫХ ПРОЕКТОВ КАВКАЗСКО-КАСПИЙСКОГО РЕГИОНА
Трубопроводные проекты в Кавказско-Каспийском регионе, являвшиеся до сих пор частью региональной политики, стали приобретать глобальный характер. В настоящей статье рассматриваются геополитические риски, продуцируемые изменениями геополитической ситуации в регионе.
Projects of pipeline building in the Caucasian-Caspian region, so far were being the part of regional policy, acquire global character now. Geopolitical risks, being caused by geopolitical region situation changes, are being considered in the present article.
Ключевые слова:
трубопроводные проекты, Кавказско-Каспийский регион, геополитический риск, Баку - Супса, Баку - Джейхан; pipeline building projects, Caucasian-Caspian region, geopolitical risk, Baku - Supsa, Baku - Jeyhan pipelines.
На протяжении двух последних десятилетий предметом обсуждения между ведущими мировыми акторами стала проблема проектов строительства трубопроводов в Кавказско-Каспийском регионе. Они явились существенным фактором, определяющим взаимоотношения между заинтересованными странами. Каждый из альтернативных проектов стал выливаться в формирование альянсов вокруг того или иного трубопровода. Уже на стадии формирования этих проектов и последующего их оформления в альянсы стран начали выявляться геополитические риски, связанные с неопределенностью будущего как самих проектов, так и перспектив взаимоотношений стран, входящих в эти альянсы.
В формировании альянсов в регионе вокруг различных трубопроводов таится значительная взрывная политическая сила, поскольку в Кавказско-Каспийском регионе существует большой пласт региональных проблем. Соответственно, оформление таких союзов повышает степень геополитических рисков, которые проявляются в попытках игроков геополитической игры вытеснить противника из стратегического пространства посредством реализации альтернативных проектов. В этой геополитической авантюре в наибольшей степени рискам подвержены сами страны Кавказско-Каспийского региона. Поэтому они, находясь в состоянии неопределенности перед натиском подкованных, опытных экспансионистов, вынуждены проводить сбалансированную, взвешенную политику.
Каждый из таких проектов сопряжен с определенными рисками и рассматривается с точки зрения его рискогенности. Одним из существенных моментов в проблеме трубопроводов региона является высокая степень их политизации, выражающаяся в конечном итоге в коммерциализации политики.
Кавказско-Каспийская трубопроводная архитектоника стала частью процессов глобализации, на реализацию которой направлены все усилия и ресурсы мировых полюсов. Строительство новых трубопроводов в Кавказско-Каспийском регионе является мощным инструментом реализации полярных политических и экономических интересов геополитических игроков в регионе. «Вместо военных атрибутов классической холодной войны на сцене появляется инфраструктура. Именно господство над ней и определяет сегодня прохождение фронтов современной холодной войны»1.
1 Независимая газета, 2010, 14 сент.
ЭЖИЕВ
Иса
Багаудинович — докторант кафедры философии политики и права философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 3751662@mail.ru
Особенностью трубопроводной войны, начавшейся в Кавказско-Каспийском регионе после распада СССР, стала борьба по созданию транспортных коммуникаций в обход территории России. Риск использования Россией поставок энергоносителей в качестве политического инструмента заставляет Запад искать все возможности для диверсификации источников углеводородов и маршрутов их транспортировки.
Первым серьезным шагом в поисках альтернативных маршрутов транспортировки углеводородов стало строительство нефтепровода Баку — Супса, которое было осуществлено под эгидой Азербайджанской международной операционной компании. Серьезным толчком к созданию трубопровода Баку — Супса стали подписанные в 1994 г. соглашения о разработке месторождений Азери-Чираг и глубоководной части Гюнешли1.
Участие Грузии в этом проекте уже на начальной стадии его реализации выявило очевидные риски, которые проявляются на ее территории. Уже в середине 1990-х гг. власти Абхазии использовали энергокоммуникационный фактор для укрепления своих позиций в регионе.
Абхазская дипломатия выбрала вариант обращения к ведущим мировым нефтяным компаниям, вовлеченным в проекты строительства нефтепровода Баку — Супса. Основным лейтмотивом обращения стал призыв к отказу от инвестиционных вложений в проекты строительства трубопроводов, которые проходят по грузинской территории2. В качестве серьезного аргумента абхазская сторона апеллировала к высоким политическим рискам в регионе, где существует угроза новой войны между Абхазией и Грузией. При этом абхазы в своих обращениях предупреждали, что в условиях тлеющего конфликта с Грузией они оставляют за собой право «на полное разрушение нефтепроводной инфраструктуры в Грузии»3. Опасения абхазов были вызваны тем, что Грузия может использовать доходы от транзита нефти в возмож-
1 Вестник Каспия,1999, № 5, с. 26.
2 Письма были адресованы, в частности, председателю совета директоров корпорации «Шеврон» Кеннету Дерру, президенту этой компании Ричарду Мацке, руководителям концернов McConnell Dowell Constructors, Marubeni, Deutsche Morgan Grenfell/C.J. и др.
3 Независимая газета, 2010, 2 февр.
ной войне с Абхазией4. В качестве альтернативы грузинскому проекту представители Абхазии предлагали собственный вариант строительства нефтепровода через свою территорию — вдоль черноморского побережья. Однако и в этом случае отсутствует гарантия безопасности транспортировки нефти. Сам факт того, что Грузия и Абхазия находятся в состоянии войны, создает серьезные региональные риски и никакие альтернативные транзиты как с одной, так и с другой стороны не смогут их минимизировать, пока окончательно не определится политико-правовой статус Абхазии.
С точки зрения стратегических рисков, связанных с трубопроводом Баку — Супса, необходимо учитывать, что грузинские порты Поти, Кулеви и Супса с их нефтяными терминалами находятся на расстоянии артиллерийского выстрела с территории Абхазии.
Одним из стратегических нефтяных проектов стал трубопровод Баку — Джейхан. Правительства Азербайджана и Турции заключили соглашение о строительстве этого нефтепровода, который соединяет Баку с турецким портом Джейхан. К этому проекту подключилась и Грузия, по территории которой и будет проходить эта нефть.
О нерентабельности и экономической нецелесообразности этого проекта за последнее десятилетие написано немало работ. Однако все они однозначно сходились на том, что трубопровод Баку — Джейхан является сугубо политическим продуктом США, направленным на снижение зависимости от транспортных коммуникаций России. По расчетам некоторых экспертов, кратчайшую сухопутную и экономичную ветку из Азербайджана в Турцию следовало бы проложить по территории Ирана или Армении, что существенно снизило бы ее стоимость и повысило эффективность. Такой путь считался более предпочтительным и потому, что в будущем он позволил бы продвинуться в южном направлении и выйти к иранским нефтяным терминалам в районе Абадана
4 В письме на имя Тревора Моргана — исполнительного директора строительной компании McConnell Dowell Constructors от 20 февраля 1998 г. говорится: «В настоящее время Абхазия имеет силы, готовые осуществить планы по полному разрушению любых усилий по строительству нефтепровода через грузинскую территорию». См.: Независимая газета, 2010, 2 февр.
и на острове Харк. Высказывается также мнение, что армянское направление, помимо сугубо экономических выгод, могло бы способствовать прогрессу в деле урегулирования карабахского конфликта, особенно если трубопровод прошел бы через территорию Нагорного Карабаха1.
Что касается вопроса об экономической целесообразности прохождения маршрута по территориям Армении и Ирана, то вполне можно согласиться с мнением экспертов. Однако следует учитывать серьезные армяно-азербайджанские противоречия из-за проблемы Нагорного Карабаха, а также отчужденность в армяно-турецких отношениях в связи со стремлением Армении добиться от Турции признания геноцида армян. В этом вопросе существенное значение имеет также то, что Армения является стратегическим союзником России в регионе. Поскольку нефтепровод Баку — Джейхан задумывался изначально как антироссийский проект, то никаких шансов на прокладку этого трубопровода по армянской территории нет и не было. Участие в проекте Баку — Джейхан Ирана, считающегося враждебной США и Западу страной, также стало неуместным по геополитическим соображениям. Маловероятным представляется также суждение о том, что прохождение этого трубопровода по территории Нагорного Карабаха урегулировало бы армяно-азербайджанские отношения. Напротив, это не только не будет способствовать решению этой проблемы, но, возможно, будет продуцировать новые риски, связанные с этим проектом.
Еще одной зоной риска на этом маршруте считается участок на территории Турции, где компактно проживает курдское население. Однако, несмотря на существование рисков в этом районе, Запад не проявляет особого беспокойства по этому поводу, поскольку все процессы, связанные с действиями курдского повстанческого движения, управляются извне, т.е. теми, кто заинтересован в реализации в т.ч. и данного проекта.
Уже на стадии разработки этого проекта было очевидны риски, связанные с возможностями Азербайджана обеспечить полноценное наполнение этого трубопровода для удовлетворения потребностей
западных партнеров. У российских и даже у зарубежных нефтяников, которые лоббировали строительство данного нефтепровода, существовали большие сомнения в том, что Баку с каждым годом будет значительно повышать нефтедобычу. Другим рискогенным фактором в этом проекте, связанным с возможностью активной доразведки и разработки блока, остаются азербайджано-иранские споры по поводу его южной части и не урегулированный до конца из-за позиции Ирана правовой статус Каспия.
Поэтому основные надежды на достижение рентабельности основного экспортного трубопровода (ОЭТ) начали связывать с нефтью Казахстана. С самого начала появления этого проекта на Казахстан оказывается разностороннее давление, включая дипломатическое со стороны США и ЕС.
Еще в середине 90-х гг. XX в. Казахстан стал вводить принцип многовекторности в политику строительства трубопроводов. Так, Астана не стала отказываться от предложений Анкары, и уже в совместной декларации «О дальнейшем развитии и углублении сотрудничества между Казахстаном и Турцией», подписанной в 1995 г., говорится, что «обе стороны будут продолжать сотрудничество, нацеленное на технические, финансовые и другие аспекты строительства трубопровода к Средиземному морю через территорию Турции для того, чтобы доставить казахскую нефть на мировой рынок»2.
Одним из факторов глобального риска, согласно теории геополитического риска, является экологическая опасность. С точки зрения экологической безопасности при транспортировке нефти на танкерах из Новороссийска и Супсы через пролив Босфор в Средиземное море существуют большие риски загрязнений. Маршрут же Баку — Джейхан проходит по суше в обход Босфора и Дарданелл. Это является весомым аргументом в пользу трубопровода Баку — Джейхан, поскольку исключает риски загрязнения морских вод. Вместе с тем риски экологических катастроф (например, на Босфоре 14 марта 1994 г., когда греко-кипрский танкер «Нассия» столкнулся с зарегистрированным в греческой части Кипра грузовым морским
1 Мировая экономика и международные отно-
шения, 2008, №11, с. 7.
2 Панорама, 1995, № 24.
судном «Шип брокер»1) продуцируют другие риски, связанные с изменением существующих международно-правовых режимов судоходства. Так, 1 июля 1994 г. Турция в одностороннем порядке ввела новый регламент судоходства в черноморских проливах, ограничивающий проход крупнотоннажных нефтяных танкеров. Этот регламент, как утверждает турецкая сторона, направлен на снижение риска катастроф и предусматривает введение так называемой неограниченной страховки, обязывающей иностранные суда при нанесении по их вине вреда окружающей среде полностью компенсировать экологический ущерб. Регламент, введенный Турцией в одностороннем порядке, нарушает правила, установленные Конвенцией Монтре в 1936 г. Поэтому изменение существующих международно-правовых норм не дает гарантии безопасности реализации того или иного проекта.
Существенным фактором, ограничившим углеводородные поставки по трубопроводу Баку — Джейхан, стали события августа 2008 г., выявившие уязвимость данного маршрута и, соответственно, геополитические риски в связи с войной между Россией и Грузией. Военные действия обнаружили серьезную угрозу для инфраструктуры по транспортировке нефти. В период военных действий поступала противоречивая информация, имеющая отношение к данному маршруту. МИД Грузии заявил, что российская авиация 9 августа нанесла удар по международному нефтепроводу Баку — Тбилиси — Джейхан. Российский МИД эту информацию отрицал. Тем не менее государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) в субботу, 9 августа, приостановила транзит нефти через грузинские порты в Батуми и Кулеви2. Хотя официальный Тбилиси пытался обвинить Россию в подрыве нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан, представители компании ВР сообщили, что атак со стороны российских военных не было3.
Несмотря на то что никакой бомбардировки нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан не было, война в непосредственной близости от прохождения этого
1 Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 11, с. 10.
2 Независимая газета, 2008, 14 окт.
3 Независимая газета, 2008, 15 сент.
маршрута продемонстрировала повышенную степень рисков поставки каспийских углеводородов в западные страны. Маленькая победоносная война на территории Южной Осетии и продвижение российских войск в глубь грузинских тер-риторий4 заставили европейцев и страны-поставщики вновь задуматься над рисками использования грузинской территории при реализации ряда международных проектов в нефтегазовой сфере.
Война в Южной Осетии обнажила сущность трубопроводных войн, начавшихся в конце ХХ столетия между Россией и Западом. Наряду с решением проблемы Южной Осетии, Россия в какой-то мере заставила Запад переориентировать транспортировку каспийской нефти на российские маршруты. В результате во время военных действий полноценно работали только российско-азербайджанский нефтепровод Баку — Новороссийск, а также российско-казахстанские маршруты КТК и Атырау — Самара.
Таким образом, апогеем войны трубопроводов между Россией и Западом, начавшейся в конце ХХ в., стали военные события в Южной Осетии и занятие российскими войсками территорий, по которым проходят ключевые грузинские магистрали. Военные действия фактически блокировали транспортировку каспийской нефти и газа по прозападным трубопроводам Баку — Джейхан, Баку — Супса и Баку — Эрзерум. Это заставило Запад по-новому оценить геополитические риски в отношении транспортировки каспийских углеводородов по этим маршрутам. И хотя российская сторона своими действиями не повредила ни один из этих международных трубопроводов, сам факт дислокации российских военных в районах их прохождения создал ситуацию глобального риска. Эти события обнаружили кризисные моменты в отношениях России как со странами-поставщиками и транзи-терами, так и с государствами, заинтересованными в транспортировке каспийских углеводородов в обход российской территории.
4 В результате вооруженного столкновения под контролем российской усиленной миротворческой группировки оказался город Гори, через который проходят ключевые транспортные магистрали Грузии, а также порт Поти и нефтеналивной терминал Кулеви. См.: Независимая газета, 2008, 15 сент.
