CC BY
117
9. Магомедов K.M. Некоторые составляющие новой концепции образования // Философское образование. - 2014. - № 1(5). - С. 20-21. Ю.Мамардашвили М.К Как я понимаю философию. [Библиотека "Полка букиниста"] URL: http:// polbu.ru/mamardashviN_understandphilo/ (дата обращения 1.08.2016)
11.0ртега-и-Гассет.Х. Что такое философия. [Электронный ресурс] URL: http://www.gumer.info/ bogoslov_Buks/Philos/gass/02.php (дата обращения 2.08.2016)
12.Пружинин Б.И. Философия России сегодня: тенденции и перспективы // Гуманитарные исследо-
вания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.-2014,-№3 (29).-С. 7.
13.Служение - созидательная основа миров человеческого будущего. [Электронный ресурс] URL: http://www.iissiidi.org/svzi-s-naukoj/sociologiya/ na uchpop-stati/sl uzhenie-sozida tel naya-os nova-mi rov-chelovecheskogo-budushhego.html (дата обращения 23.07.2016)
14. Тол сто ко ров Е.С. Воспитание познавательной деятельности студента дисциплинами музыкального цикла // Kant - 2013. - № 1(7). - С.142.
DEVELOPMENT OF GEO-IDEOLOGICAL PARADIGM IN THE STUDY OF THE CONFRONTATION BETWEEN "SEA POWER" AND "LAND POWER" DURING THE ANTIQUITY AND THE MIDDLE AGES
Abdurazakov Ruslan Abdurazakovich, PhD of Historical sciences, Associate Professor, Dagestan State University, Makhachkala
E-mail: Rusiani808i972@maii.ru
in this article the author examines the confrontation between "Sea Power" and "Land Power" in the writings of Herodotus, Aristotle, Plato, Thucydides, Xenophon and other ancient and medieval authors. This phenomenon is considered from the concept of geo-ideoiogicai paradigm. The author explores the reasons for the lack of understanding of this phenomenon in the East until the end of the twentieth century. Keywords: confrontation between "Sea Power" and "Land Power"; geo-ideoiogicai paradigm.
ГЕОИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ВОСПРИЯТИИ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО ДУАЛИЗМА "СУШИ" И "МОРЯ" В ДОКПА ССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
УДК 327.51
со
Г-Н
О си
-О Q-Ш CK
О
о cu
m
Статья посвящена выделению геоидеологического направления в интерпретации фундаментального геополитического дуализма и изучению его эволюции в период античного мира и Средневековья. На предмет анализа идеологической составляющей бинарности "Суша - Море"рассмотрены труды Геродота, Аристотеля, Платона, Фукидида, Ксенофонта и других античных и средневековых авторов. Проанализированы причины отсутствия в данный период фактов изучения рассматриваемого феномена в рамках восточной геополитической мысли.
Ключевые слова: фундаментальный геополитический дуализм; геоиделоги-ческая парадигма; континентально-океаническая дихотомия.
© А бдуразаков P.A., 2016
Как известно, одним из непреложных законов геополитики является закон фундаментального дуализма. Две стихии - Земля и Вода -лежат в основе качественного представления человека о земном пространстве. На уровне глобальных геополитических феноменов, Суша и Море породили термины - талассократия и теллурократия, т.е. "могущество посредством моря" и "могущество посредством суши". Основоположники западной геополитики конца XIX - первой половины XX вв. (А. Мэхэн, X. Макиндер, К. Хаусхофер, К. Шмитт и др.) считали данный исторический антагонизм глобальным и вечным. Фундаментальный геополитический дуализм встречается также под следующими "именами": "континентально-океаническая дихотомия", "матери-ково-океаническая поляризация", "планетарный дуализм", "бинарность Суша-Море", "антитеза Континент-Океан" и др.
Сегодня накоплен значительный опыт как в изучении этого феномена, так и в его методологическом использовании при анализе
АБДУРАЗАКОВ Руслан Абдуразакович, кандидат исторических наук, доцент, кафедра Всеобщей истории, Дагестанский государственный университет, Махачкала Rustan i808!972@maii.ru
геополитических процессов на глобальном и региональном уровнях. Причём одной из наиболее проработанных в современной геополитике является геоидеологическая парадигма оценки фундаментального дуализма "Суши" и "Моря". Однако, на наш взгляд, вопрос о степени осмысления этого феномена в доклассический период развития геополитических знаний остаётся слабо изученным, между тем, как именно античные мыслители смогли выявить два противоположных типа общества, две противоположные формы социально-политической организации пространства, основанные на различных идеологических установках.
В научной литературе появление понятия "геоидеология" часто связывают с именем немецкого геополитика Карла Хаусхофера [27, 106]. Под геоидеологией подразумевалась система взглядов, раскрывающих особенности положения государства в мире и определяющих его политику, исходя из необходимости расширения своего жизненного пространства [21,24]. Г. Арутюнян считает, что геоидеология явилась плодом идеологизации геополитики [4,4].
На основании представлений о геоидеологии в российском научном дискурсе появилось понятие "геоидеологическая парадигма", которое впервые было введено в 1994 году К.В. Плешаковым и долгое время не подвергалось тщательному смысловому анализу. Плешаков понимал его как способ взаимодействия геополитики с идеологией [25, 5]. По мнению Р.Т. Мухаева, геоидеологическая парадигма основана на выявлении взаимосвязи между геополитикой и идеологией, на анализе процессов их взаимопроникновения [23, 35].
Появление концепта геоидеологической парадигмы в значительной степени было связано с периодом "холодной войны", когда глобальное противостояние двух типов организации пространства сопровождалось одновременно борьбой двух идеологий, двух мировоззренческих комплексов. Талассократи-ческий Запад взял на вооружение идеологию "прав человека" и начал упорную борьбу за расширение границ "свободного мира". Теллу-рократический Восток также решительно боролся за геополитическое пространство, прикрываясь лозунгом "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!".
Геоидеологическая парадигма получила значительное развитие в трудах А.Г. Дугина. Это связано, в первую очередь, с его восприятием геополитики как идеологии, мировоззре-
ния, активно участвующего в процессе управления странами и народами. Рассматривая геополитику в качестве идеологической интерпретации общества и истории, он проводит параллели между геополитикой, марксизмом и либерализмом [13,11 ].
Геоидеологическая интерпретация фундаментального геополитического дуализма, в первую очередь, концентрирует внимание на противоположностях идеологических надстроек и общественно-политических, мировоззренческих систем Суши и Моря. Геоидеологическая парадигма в большей степени, чем остальные, при рассмотрении данного феномена позволяет оперировать концептами "та-лассократия" и "теллурократия", в силу, на наш взгляд, большей "заточенности" последних на рассмотрении данной дихотомии в общественно-политическом ракурсе.
Здесь, наверное, уместно вспомнить похожий дуализм в философии истории. Например, A.A. Ивиным предложена концепция, суть которой сведена к идее биполярности человеческой истории,тоесть он предлагает рассматривать развитие всемирной истории через бинарность и протиположность форм общественного устройства. История как бы движется между двумя полюсами (одним из которых является коллективистическое общество, другим - индивидуалистическое общество), сохраняющимися, с некоторыми модификациями, на протяжении всей истории человечества [15, 43]. Следовательно, противостояние коллективизма и индивидуализма является достаточно универсальным и охватывает, в сущности, всю всемирную историю. Однако бинарность "индивидуализм - коллективизм" в данном случае не увязана с континентально-океанической дихотомией и влиянием природно-географи-ческих факторов.
Один из немецкихучёных середины XX века - Герхард Риттер - предложил связывать рождение геоиделогического подхода к геополитике с именами учёных позднего Средневековья Никколо Макиавелли и Томаса Мора. В своей работе "Государство силы и утопия. Относительно спора о делении власти со времен Макиавелли и Мора" Герхард Риттер называет Макиавелли и Томаса Мора отцами континентального и островного принципов государственного мышления соответственно. Островное государство - государство благоденствия, континентальное - государство силы. В то время, как континентальный стиль мышления признает свою жестокость в духе Макиавелли, островной, следуя Мору, прикрывается высо-
комерными и лицемерными фразами о гуманности, справедливости и прочими теориями. Указывая о коренных принципиальных различиях государственных интересов островного и континентального государства, Г. Риттер говорит о вневременном противостоянии двух геополитических сущностей [6,56-57].
Трудно согласиться с Г.Риттером в его попытке отнести Томаса Мора к родоначальникам островного принципа государственного мышления, поскольку "Утопию" с талассокра-тией связывает только лишь островной характер изображённого в ней государства. Мор изобразил общество, где ликвидирована частная (и даже личная) собственность и введено не только равенство потребления, но обобществлены производство и быт. Всё это сложно отнести к атлантическим ценностям. О начале утверждения в Англии, и на Западе в целом, островного принципа государственного мышления свидетельствовала скорее казнь Томаса Мора, который к тому же был противником протестантизма, составившего религиозно-идеологическую основу западной талассокра-тии. Но для нас в случае с Г. Риттером важна сама постановка вопроса о выделении двух противоположных геоиделогическихтипов, их привязке к пространственным характеристикам государств, а также попытка немецкого автора "копнуть поглубже" в поиске наиболее ранних источников в интерпретации данной проблемы.
По мнению многих учёных, различия между двумя типами цивилизаций обозначились уже в античную эпоху. Л.С. Васильев отмечает, что с возникновением античного феномена "произошла великая бифуркация истории: единый и общий для всех, при огромном количестве конкретных вариантов, путь развития человечества... раздвоился" [7,141].
"История" Геродота, охватывает весь известный исторический процесс от мифологического "умыкания жен" разными народами, становившегося поводом для войн, до "золотого века" Афин. Противостояния в древнем мире, выделенные Геродотом, вполне укладываются в схему борьбы сухопутных и морских (прибрежных) народов и государств: Эллада - Иллион, Лидия - Милет, Тиран Крез - греки-островитяне, дорийцы - ионийцы, Спарта - Аргос [8, 12-36]. Устами оракула он образно представил назревавший конфликт, а заодно единство и борьбу противоположностей двух типов цивилизаций в виде симбиоза черепахи и барана [8,24]. Намного позже,уже в XX веке, Карл Шмитттакже попытается образно изобразить планетар-
ный конфликт, но уже в виде антитезы Бегемота и Левиафана. Главным содержанием человеческой истории Геродот считал противостояние Запада и Востока, Греческой федерации и Персидской державы, эллинов и варваров, демократии и сатрапии, свободы и принуждения.
Уже в античную эпоху начала формироваться идея о превосходстве жителей приморского и островного ландшафта над обитателями внутренних сухопутных территорий.
Время расцвета геополитической мысли в Древней Греции в вв. до н. э. во многом было связано с Аристотелем, который в процессе конструирования идеальной формы правления попытался осмыслить роль географического фактора в поддержании её стабильности. Именно Аристотель впервые в античном мире дал характеристику политических различий сухопутного и морского типов государственного устройства на примере сухопутного Пелопонесса и морских Крита и Карфагена. Причём сравнение этих двух типов оказалось не в пользу спартанской теллурок-ратии, страдающей, по его мнению, недостаточной защитой собственности, коррупцией в царском окружении, далёкой от идеала процедурой выборов в руководящие структуры Спарты, значительной дистанцией между народом и лицемерной властью, общей неповоротливостью государственного организма в экстремальных ситуациях, слабостью финансовой системы, излишней воинственностью и агрессивностью по отношению к соседним полисам. В конце концов, Аристотель подчёркивает, что".. .лакедемонское государственное устройство вызывает больше всего нареканий..." [3,434].
В противоположность сказанному, государственный строй Крита вызывает у него больше позитива, вызванного отсутствием царской власти, слабостью коррупции, меньшей конфликтностью в обществе. Карфаген же являет государственный строй практически идеальный, с точки зрения Аристотеля, поскольку дополняется, помимо сказанного о Крите, ещё и тем, что "сам народ добровольно поддерживает существующие порядки и что там не бывало ни заслуживающих упоминания смут, ни тирании". Кроме того, ещё одним достоинством Карфагена является то, что "решающий голос принадлежит народному собранию..., оно не только выслушивает постановления властей, но и имеет право обсуждать их, и каждый желающий может говорить против вносимых предложений, чего мы не находим при
со
1-й
о си
-О 0-ш СК
к X ш и
о си
со
Ё
59
других государственных устройствах" [3, 436439].
Платон также не обошёл стороной рассматриваемую геополитическую дихотомию. В частности, он метко подметил противоположность государственного строя и нравов морского Крита и сухопутного Лакедемона [24, 71-84]. Такого рода сравнение касалось не только узкогреческой специфики: "Есть два как бы материнских вида государственного устройства, от которых, можно сказать, по праву, родились остальные. Было бы правильно указать на монархию как на первый из них и на демократию как на второй. Монархия достигла высшего развития у персов, демократия - у нас. Почти все остальные виды государственного устройства представляют собой пестрые соединения этих двух. Персы более, чем было должно, полюбили монархическое начало, афиняне - свободу; вот почему ни у тех, ни у других нет умеренности" [24,145].
Платон попытался вынести объект своего анализа за пределы греческого мира с претензией на универсальность и привязку к географии и менталитету. Кроме того, изучение "Законов" Платона позволило сделать одно важное, на наш взгляд, предположение. Дело в том, что он рассматривает противостояние греков и троянцев, описанное в "Илиаде", как часть гораздо большего конфликта Ахейского мира и Ассирийской державы, частью которой, по его словам, была Троя [24,136]. В таком случае, античная история противостояния цивилизаций Суши и Моря, наряду с известными сценариями Афины-Спарта, Греция-Персия, Рим-Карфаген, может быть дополнена ещё одним историческим примером рассматриваемого геополитического дуализма, поскольку морской ахейский мир вполне ассоциируется сталассократией,а сухопутная Ассирия -стел-лурократией.
V век до н.э. ознаменовался Пелопонесской войной между мощными военно-политическими объединениями древнегреческих полисов: Афинским морским союзом и Пелопонесским союзом, между промышленными и торговыми культурно развитыми, демократическими Афинами и консервативно-традиционной, но мощной военной, олигархической Спартой. Учитывая противоположности общественных укладов и форм правления, эта война решала вопрос о направлении дальнейшего развития всех греческих городов-государств. Речь шла об альтернативе между олигархией и демократией, традиционно-сельскохозяйственным и торгово-промышленным путями развития,
между широким космополитическим или спар-танско-патриотическим образом мышления. Именно в этот период в античной Греции появились два наиболее ярких апологета противоположных форм геополитического бытия -Фукидид и Ксенофонт.
Фукидид рассматривал исторический процесс не эпически, как Геродот, а как определённую цепь политических событий и военных столкновений. Для него история - это, в первую очередь, внешняя политика. Касаясь внутренней структуры Пелопонесского и Афинского союзов, он заметил, что афиняне придавали в отношениях со своими союзниками больше значения финансовым и торговым аспектам, для спартанцев важнее было, как бы сегодня сказали, идеологическое единство, выражавшееся в поддержке традиционных структур и олигархических режимов внутри своего объединения [28,12].
Фукидид в речи Перикла на церемонии погребения павших афинян на примере Спарты и Афин противопоставил две политические системы, два образа жизни и попытался выделить общие черты, характерные для двух типов государств, называя их морским и пелопонесским, считая первый - более богатым и могущественным, склонными к территориальной экспансии. Лакедемон, по его мнению, отличался большей архаичностью и статичностью социально-экономической и политической жизни. Он явно на стороне Афин и афинской демократии в той форме, какую она приняла при Перикле [28,10-12,90].
Ксенофонт, будучи афинянином и современником реванша приморских полисов Греции над Спартой после Пелопонесской войны, в тоже время в отличие от Фукидида, считал Спарту образцом государственного устройства, центром, вокруг которого должна объединиться вся Эллада [19,64-72].
"Лакедемонская полития" Ксенофонта - это апология Спарты и спартанцев. В его лице для писателей - противников радикальной демократии - Спарта стала средоточием всех лучших качеств, которые только имелись в полисном строе. Их ничуть не смущало, что в Спарте государственная власть последовательно боролась с земельной частной собственностью и смогла организовать жизнь граждан, подчинив личные интересы общественным. Впоследствии Плутарх,анализируя общественно-политическую атмосферу в Спарте, подчеркнул, что здесь каждый гражданин воспринимался только как член коллектива [26,331-332].
В этой связи стоит привести мнение отечественного специалиста в области истории
древнего мира Андреева: "Спарта бесспорно занимает совершенно особое, только ей одной принадлежащее место. В известном смысле она действительно представляла собой аномалию, исключение из общего правила в истории Греции... В весьма специфической и односторонней форме полисный строй достиг здесь достаточно высокой степени развития, продемонстрировав свою военную и политическую эффективность..." [1, 273].
Безусловно, что Спарта была единственным государством в Греции, где контроль государства над обществом носил столь тотальный характер. Однако термин "аномалия" в какой-то степени предполагает на внешнеполитическом уровне некую "выброшенность" из общей канвы развития, "аутсайдерский" тип государственной эволюции. Это никак не вяжется с тем, что лакедемоняне смогли создать мощный Пелопонесский союз и одержать в конечном итоге победу над талассократической коалицией. Скорее всего континентальный стиль государственного мышления имел много сторонников в античном мире и, проявившись в Спарте в эталонной форме, вышел за рамки данного полиса и стал в различных локальных вариациях одной из двух доминирующих форм и развития тогдашней Эллады.
Окончание афино-спартанского противостояния, тем не менее, не привело к окончанию попыток античных авторов на теоретическом уровне осмыслить противостояние сухопутных и морских держав, с той лишь разницей, что круг конфликтов, укладывающихся в рамки континентально-океанической дихотомии существенно расширился.
Для знаменитого древнегреческого оратора IV века до н.э. Демосфена антиподом и противником морского и торгового государственного типа выступила Македония. Демосфен также подчеркнул внутриполитическое отличие сухопутных противников демократических Афин -тиранию. Образ существования сухопутных жителей Македонии Демосфен обрисовал как унылый и доказывал общее культурное превосходство приморских греческих городов [11,17-30,71 ].
Таким образом, древнегреческие мыслители остро чувствовали значение почвы, среды обитания - пространства для формирования социокультурной и политической идентичности человека.
В эпоху геополитического доминирования древнего Рима учёные также не обошли стороной феномен бинарности цивилизационных типов. Видный учёный Древнего Рима Цице-
рон в своих диалогах "О государстве" также выделил два противоположных государственных типа: государство тиранического характера и государство, где "свободный народ выберет людей, чтобы вверить им себя" [29, 24]. Параллельно этот римлянин охарактеризовал два вида городов: приморские и "заложенные вдали от моря". "Приморским городам свойственны порча и изменение нравов; в их отечественных установлениях ничто не может оставаться неизменным в течение долгого времени. Жители этих городов уже не чувствуют привязанности к насиженному месту; крылатые надежды и помыслы увлекают их вдаль от дома. Из-за своей страсти к торговле и мореплаванию их граждане перестали обрабатывать поля и разучились владеть оружием. Кроме того, по морю в государства доставляется много предметов, порождающих пагубную роскошь. Да и само приятное расположение города таит в себе много разорительных и склоняющих к праздности соблазнов, побуждающих людей удовлетворять свои страсти" [29,36].
Как видно из приведенного отрывка, Цицерон, как и Платон, Фукидид, Ксенофонт, вполне подходит для образа одного из "геоидеологов" античности в ракурсе рассматриваемой нами проблематики, с одним небольшим уточнением: его трудно назвать апологетом талас-сократии, поскольку в ней он видит больше пороков и недостатков, нежели преимуществ перед теллурократическим типом "геополитического бытия". Видимо, это связано с тем, что, будучи римлянином, он ассоциировал свою родину в большей степени с континентальным образом существования. Кроме того, государство Цицерона отличалось от идеалов перечисленных древнегреческих мыслителей: это была Римская республика в лучшую пору её истории.
Конфликт Рима и Карфагена, переросший в серию Пунических войн (264-146 гг. до н. э.), стал подобно противостоянию Спарты и Афин ещё одним актом перманентной борьбы Суши и Моря. Карфаген являлся типично морской цивилизацией, с ценностями, носящими ярковы-раженный торговый, рыночный, финансовый характер с элементами либеральной демократии. Рим представлял собой полную противоположность Карфагену, поскольку являлся олицетворением героизма, мужества, иерархического подчинения, жесткой сословной структуры. Древний Рим эпохи пунических войн - это яркий пример жесткого стиля силовой цивилизации, ориентированной исключительно на вертикаль, Карфаген представлял
со
1-й
о си
-О 0-ш СК
к X ш и
о си
со
Ё
61
собой гибкую торговую цивилизацию. А.Г. Ду-гин называет этот конфликт противостоянием "либералов" и "силовиков" [14,56].
Тит Ливий идеализировал римлян, их социально-экономический и политический уклад по сравнению с карфагенянами, подчёркивая ментальное превосходство римского государственного мышления над вероломством, хвастливостью и продажной психологией карфагенян [20,124-125].
Пунические войны, мнению Макиндера, это вечные войны, которые не заканчиваются. "Карфаген" и "Рим" (равно как "Афины" и "Спарта") не только исторические, но и геоидеологические понятия.
Не стоит забывать, что восприятие и осознание фундаментального геополитического дуализма в античном мире стало результатом вычленения древнегреческими и древнеримскими авторами таких важных проблемных комплексов геополитики, как понимание значения среды обитания для формирования социокультурной и политической идентичности человека и выявление взаимосвязи могущества государства и его географического положения.
Античная геополитическая мысль была унаследована арабским Востоком. Причём в отличие от древнегреческих и древнеримских авторов, развивавших видение континенталь-но-океанического дуализма с позиции нескольких подходов, в арабской литературе мы обнаруживаем в большей степени политико-географическое восприятие рассматриваемого феномена, что в большей степени и проявилось в региональной и климатической специфике их трудов. Так, Агапий Манбиджс-кий и Ибн-Халдун продолжили традицию изучения влияния природы на общественно-политическую жизнь [2,125-128; 16,57-60; 17,559], а другие видные средневековые арабские авторы - ал-Идриси, Хамдаллаха Казвини и др. -стали рассматриваться как социальные и ментальные конструкты, как историко-культурные и религиозно-политические единицы, сформировавшиеся в силу географических и климатических обстоятельств [12, 176.]. Можно предположить, что эти конструкты в чём-то похожи на появившиеся в геополитике XX века термины "месторазвитие" у П. Савицкого и "номос" у К. Шмитта, как формы организации бытия на основе качественного влияния пространственного фактора на культуру и политические системы народов.
Мыслители Древней Индии и Китая, признавая государство и общество неотъемлемой час-
тью мирового космического порядка,также не обошли стороной роль географического фактора и природных условий в поддержании политической стабильности и формировании механизма правящих режимов, что можно найти в трудах Каутильи [18,284-487], Мэн-цзы [22, 59-60], Конфуция, Лао-Цзы [9,61 -391 ].
Однако, в целом, в отличие от античного мира на Востоке геополитическая традиция нигде не обнаруживает феномен континен-тально-океанической дуализма вплоть до новейшего времени. По мнению E.H. Грачикова, восточной метафизике, в отличие от западной, в целом чуждо понятие дихотомии, а восточное мировоззрение всегда стремилось найти "золотую середину" или центр. Кроме того, попытка найти середину во многом связана с тогдашними пространственными представлениями жителей Индии и Китая и их историей. Например, на протяжении большей части своей истории Китай по уровню развития стоял намного выше приграничных стран и поэтому всегда находился под влиянием представлений о себе как о Центре, считая себя центром мира. Кроме того, в отличие от западного мировоззрения, в котором в отношениях между людьми выделяется конкуренция и соперничество, а в геополитике акцентирует внимание на баланс сил, в философской и геополитической мысли Китая отсутствовали подобные мотивы. Очевидное единство, отсутствие противопоставления, так свойственное Западу, целостность - это то, что отличало и разделяло западную и китайскую политическую мысль. [10,15-17].
Таким образом, в доклассический период развития геополитики геоиделогический подход в восприятии антитезы Суши и Моря получил наибольшее развитие в античном мире. Восточная геополитическая мысль, в силу региональных особенностей и национальных традиций развития гуманитарных наук не смогла увидеть рассматриваемый нами феномен. В целом же, можно согласиться с Л.А. Безруковым, что степень изучения проблемы геополитического дуализма, несмотря на значительный накопленный материал, нельзя считать удовлетворительной. В итоге многие интересные и ценные наблюдения, относящиеся к изучению причин, интерпретаций и исторических проявлений дуализма Суши и Моря, остаются в разрозненном и бессистемном виде, не складываясь в единую цельную картину, объясняемую логичной и стройной теорией [5, 29].
В постсоветский период, в связи с разрушением биполярной структуры международных отношений, во многом связанной с идеоло-
гическои составляющей, в отечественной и зарубежной науке интерес к непреложным геополитическим истинам и категориям изменился в сторону ревизионизма, основанного на отрицании значимости рассматриваемого феномена в качестве методологии оценки современных международных процессов. В то же время, изменения последних лет во взаимоотношениях между Россией и Западом, геополитическое усиление Китая и усиливающийся конфликт его с прибрежными и островными государствами Тихого океана и ряд других событий позволяют предположить в недалёком будущем возобладания континентально-оке-анической дихотомии в качестве основного фактора разделения на противоборствующие группировки в мире. Причем идеологическая составляющая вновь может встать во главуугла такого противостояния.
В этой связи хочется надеяться, что эта, на первый взгляд, казалось бы, хорошо изученная проблема, в немалой степени обделённая сегодня вниманием в силу развития цивилиза-ционной геополитики, будет и дальше вызывать к себе интерес, особенно среди апологетов классических методов в оценке геополитической реальности.
Литература:
1. Андреев Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский период): избранные статьи. - СПб. : Гуманитарная Академия, 2003. - 448 с.
2. Арабские источники VI 1-Х веков по этнографии и истории Африки южнее Сахары / сост. Куббель Л. Е„ Матвеев В. В. - М.-Л.: Издательство АН СССР, 1960.-411 с.
3. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. - М.: Мысль, 1983.-Т. 4.-832 с.
4. Арутюнян Г. Переходное состояние. Геоидеологический фактор в глобальных развитиях // XXI век,- 2005.-№ 2.-С. 3-19.
5. Безруков Л. А. Континентально-океаническая дихотомия в международном и региональном развитии : дис.... д-ра геогр. наук. - Иркутск, 2006. - 394 с.
6. Бертольд В. "...Голодать и повиноваться". Историография на службе германского империализма / пер. и коммент. А. А. Ахтамзяна и Л. И. Гинц-берга. - М.: Мысль, 1964. - 288 с.
7. Васильев Л.С. Цивилизации Востока: специфика, тенденции, перспективы // Цивилизации. -1995.-Вып. 3.-С. 141-151.
8. Геродот. История. В 9-ти книгах / пер. Г.А. Стра-тановского ; под общ. ред. С.Л. Утченко. - Л. : Наука, 1972. - 604 с.
9. Гране М. Китайская мысль от Конфуция до Лао-цзы / пер. с фр. В.Б. Иорданского. - М. : Республика, 2008.-528 с.
10. Грачиков E.H. Геополитика Китая: эгоцентризм и пространство сетей. - М. : Русайнс, 2015. - 234 с. П.Демосфен. Речи. В трех томах. Том 3./ отв. ред. Е.С. Голубцова, Л.П. Маринович. - М. : Памятники исторической мысли, 1996. - 624 с.
12.Джаксон Т.Н., Коновалова И.Г., Подосинов A.B. Imagines mundi: античность и средневековье. -М. : Рукописные памятники Древней Руси, 2013. -424 с.
13.Дугин А. Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI века. - СПб. : Амфора, 2009.-351 с.
14.Дугин А.Г. Геополитика. - М. : Академический Проект, 2011.-583 с.
15.Ивин A.A. Философия истории. - М. : Гардари-ки, 2000. - 528 с.
16. Игнатенко A.A. Ибн-Хальдун. - М. : Мысль, 1980. - 160 с.
17.Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX-XIV вв. / пер. A.B. Сагадеева и др. Ред.: С.Н. Григорян. - М. : Со-цэкгиз ИФ АН СССР, 1961. - 634 с.
18.Каутилья. Артхашастра, или наука политики / пер. В.И. Кальянова. - М.-Л. : Издательство академии наук СССР, 1959. - 802 с.
19.Ксенофонт. Лакедемонская полития / пер. и коммент. Л. Г. Печатновой. - СПб. : Гуманитарная Академия, 2014.-224 с.
20. Кузнецова Т. И., Миллер Т. А. Античная эпическая историография. Геродот. Тит Ливий / отв. ред. М. Л. Гаспаров. - М. : Наука, 1984. - 214 с.
21.Лубский А. В. Гео-идеологическая парадигма и геоидеологические ракурсы евразийских исследований // Гуманитарий Юга России. - 2013. - № 2. -С. 152-160.
22.Меньшиков Л.Н. Мэн-цзы. - СПб. : Петербургское Востоковедение, 1999. - 272 с.
23.Мухаев P.T. Геополитика. - М. : Юнити-Дана, 2007. - 623 с.
24. Платон. Собрание сочинений в 4-х томах / пер. А.Н. Егунова и др. - М. : Мысль, 1994. - Том 4. - 833 с.
25.Плешаков К.В. Геоидеологическая парадигма (Взаимодействие геополитики и идеологии на примере отношений между СССР, США и КНР в континентальной Восточной Азии 1949-1991 гг.). -М.:РНФ, 1994.- 108 с.
26. Плутарх. Застольные беседы / пер. Я. М. Боровского. - Л. : Наука, 1990. - 592 с.
27. Тихон pa вов Ю.В. Геополитика. - М. : ИНФРА-М, 2000. - 269 с.
28.Фукидид. История / пер. Стратановский Г.А. - Л. : Наука, 1981.-543 с.
29. Цицерон. Диалоги / отв. ред. С.Л. Утченко. - М. : Наука, 1966. - 224 с.
СО
1-Н
О си
-О Q-Ш CK b-X
L|J
u
о eu
m
