CC BY
36РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
УДК 94(470.23-25)"193"-058.14
ГРНТИ 03.23.55: История России новейшего времени (с XX в.)
Т.Ю. Бойкова, Е.В. Никуленкова
Формирование внешнеполитического восприятия мира ленинградских рабочих в 1930-е гг.
Особенности общественного сознания рабочих в годы предвоенных пятилеток определялись сложным многоплановым сочетанием различных факторов: присущими рабочим ментальными чертами, идеологическими установками власти и спецификой социокультурного, политического и международного положения советского общества и государства. Особым направлением воздействия на общественное сознание рабочего класса стало формирование восприятия внешнего мира как мира, наполненного происками враждебных рабочим правительств. Сложившаяся в предвоенные годы агитационно-пропагандистская система должна была учитывать наличие устойчивых стереотипов, преобладание эмоциональных элементов над аналитическими, тягу к упрощенным причинно-следственным связям, к персонификации предметов и явлений для достижения максимального эффекта всех мобилизационных мероприятий власти. Постоянное ощущение жизни в осажденной крепости было сознательно формируемым властью компонентом общественного сознания с целью мобилизации трудовых ресурсов для решения сложных внутренних и внешнеполитических задач.
Ключевые слова: общественное сознание, ментальность, образ врага, мобилизация, трудовые ресурсы, картина мира.
T.Yu. Boykova, E.V. Nikulenkova
Formation of foreign policy perception of the world of Leningrad workers in the 1930s.
The peculiarities of the social consciousness of the workers during the pre-war five-year plans were determined by a complex multifaceted combination of various factors-the mental features inherent in the workers, the ideological attitudes of power, and the specific socio-cultural, political, and international position of Soviet society and the state. A special direction of the influence on the social consciousness of the working class was the formation of the perception of the external world as a world full of intrigues hostile to the workers' governments. The agitation and propaganda system that developed in the prewar years had to take into account the existence of stable stereotypes, the predominance of emotional elements over analytical ones, the craving for simplified cause and
© Бойкова Т.Ю., Никуленкова Е.В., 2017 © Boykova T.Yu., Nikulenkova E.V., 2017
50
effect relations, and the personification of objects and phenomena in order to achieve the maximum effect of all mobilization measures of power. The constant sense of life in the besieged fortress was a consciously formed power component of public consciousness, with the aim of mobilizing labor resources for solving complex internal and foreign policy tasks.
Key words: Public consciousness, mentality, the image of the enemy, mobilization, labor resources, the picture of the world.
Соответствующие представления о внешнем мире, т. е. о других странах, народах, составляли неотъемлемую часть официальной пропаганды в СССР. Официальная пропаганда была не только причиной, но и следствием мифологизированного восприятия мира, так как в воображении своих создателей она вполне соответствовала реальности, претендуя на то, чтобы демонстрировать и разъяснять массам не столько внешнюю сторону отдельных процессов, происходивших в мире, сколько их глубинную взаимосвязь, причины, особенности, тенденции.
Представления о внешнем мире у рабочих в 1930-е гг. складывались из нескольких информационных блоков [1, с. 106]. Один из них предполагал наличие сведений об истории и культуре того или иного государства. В данном контексте возможности для самостоятельного получения и освоения объективной информации сохранялись. Классическая культура Запада не только не запрещалась, но даже, хотя и с существенными изъятиями, активно пропагандировалась; сохранялись музеи, библиотеки, использовалась литература, вышедшая до революции и в первые послереволюционные годы. Фрагментарность массовых представлений об истории, политических традициях, миропонимании, свойственным иным культурам, в какой-то степени компенсировала художественная литература.
Второй важнейший блок - «политико-информационный» - составляют сведения о политической, социальной, культурной современной жизни других стран. Именно эти сведения должны были играть определяющую роль в создании адекватной картины мира. Однако оба основных канала получения информации, относящейся к данному блоку, а именно система образования и средства массовой коммуникации, находились под жестким контролем. Альтернативных каналов получения информации практически не существовало. Официальная пропаганда оставалась для большинства населения основным источником сведений о внешнем мире.
Можно говорить о достаточно устойчивом наборе стереотипов, сложившихся в советской пропаганде к началу 1930-х гг. Мир изображался разделенным на два полюса: советский - светлый, прогрессивный, справедливый, и западный - загнивающий и враждебный.
Центром мирового зла с середины 1930-х гг. объявлялась нацистская Германии и фашизм.
До прихода Гитлера к власти термин «фашизм» использовался для характеристики всех противников большевиков, причем не только буржуазных партий, но и социал-демократических. В начале 1930-х гг. западные демократии приравнивали к фашизму и считали опасным противником. Это позволяло в упрощенном виде переносить образ врага на конкретное западное правительство и формировало негативную оценку деятельности зарубежных правительств.
Мирный период существования Советского Союза оценивался как своего рода передышка перед грядущими военными испытаниями, преобладала теория «двух лагерей», делившая мир на вражеский, агрессивный лагерь капитализма, и мирный, свободный от эксплуатации лагерь - СССР. В 1930 г., выступая перед делегатами XVI съезда партии, И.В. Сталин отмечал, что существует тенденция подготовки новой интервенции против СССР, приостановить которую можно лишь ростом могущества государства [2, с. 255, 257].
Постоянное ощущение жизни в осажденной крепости, которой представлялась страна, было частью общественного сознания советских людей в 1930-е гг., а факт участия иностранных интервентов в событиях 1918-1920 гг. естественно формировал образ внешнего врага русской революции и, соответственно, советского народа.
С 1933 г. под особым вниманием всей советской пропаганды находилась фашистская Германия. Во внешнеполитической пропаганде появляются новые, антифашистские мотивы, возникшие первоначально как реакция на антисоветскую кампанию, развернутую в Германии после прихода Гитлера к власти. В декабре 1935 г. нарком иностранных дел М.М. Литвинов подал на имя И.В. Сталина секретную записку, в которой предлагал «дать нашей прессе директиву об открытии систематической контркампании против германского фашизма и фашистов» [3, с. 212]. Таким образом, с 1935 г. немецкий фашизм стал рассматриваться как главный источник военной опасности. Многие репрессированные объявлялись японо-немецкими шпионами, мишени в советских тирах имели изображение свастики, враги в оборонных фильмах были одеты в немецкую форму [4, с. 187].
«Новая мировая война ещё не началась, - писал журнал "Большевик", - но уже сложились основные очаги военной опасности: на Дальнем Востоке - в зоне Японии, в Центральной Европе - в зоне Германии» [5, с. 1]. Германский фашизм по характеристике генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г.М. Димитрова выступал «как ударный кулак международной контрреволюции, как главный поджигатель империалистической войны, как зачинщик крестового похода против Советского Союза, важнейшего отечества трудящихся всего мира» [6, с. 4]. В докладе, сделанном в марте 1939 г. на XVIII съезде партии,
И. В. Сталин разделил капиталистическое окружение на страны агрессивные - Германия, Италия, Япония и неагрессивные - Англия, Франция, США. На съезде совершенно определенно говорилось о том, что нашим вероятным противником в будущей войне будет прежде всего, германский фашизм [7, с. 12-13].
Предполагали, что неизбежная будущая война будет кратковременной, потому что потенциальный противник окажется в ситуации борьбы на два фронта: с советскими гражданами и со своими трудящимися, которые тоже являются «гражданами пролетарского отечества». Рассматривалась возможность перерастания оборонительной войны государства в мировую гражданскую войну. При этом ссылались на высказывания И. В. Сталина о том, что в случае войны во вражеском тылу обязательно вспыхнет восстание в помощь Советскому Союзу [8, с. 499]. В угоду вождю все дружно говорили о «непобедимости Красной армии», об «усилении в Германии пролетарских настроений», о том, что внутренние трудности капиталистических стран «подорвут их изнутри». Высоко оценивалась сила международной пролетарской солидарности, боевой спайки трудящихся на защиту СССР, отечества трудящихся всего мира [9, с. 117].
На основе господствовавшего в советской пропаганде классового подхода в общественном сознании был сформирован стереотип немецкого пролетария - друга страны Советов. На СССР возлагалась миссия освобождения «братьев по классу» - трудящихся других стран от буржуазных правительств. Таким образом, в военно-патриотическом воспитании доминировала интернациональная основа. В результате вера в классовую солидарность иностранных трудящихся, не нашедшая своего подтверждения, негативно сказалась на настроениях людей в начальный период войны [9, с. 117].
Характерной чертой советской пропаганды 1930-х гг. было использование теории «легкой победы» над врагом. Тон агитационной работы зачастую был откровенно хвастливым. После выступления наркома обороны К.Е. Ворошилова на митинге в Киеве 16 сентября 1936 г., тезис о борьбе с врагом на его же территории стал официальной точкой зрения [9, с. 117]. В общественном сознании закрепилось утверждение К.Е. Ворошилова о том, что в возможной войне враг потерпит поражение в кратчайшие сроки. Выступая на XVIII съезде ВКП(б), он заявил, что в случае нападения на нас «враг будет накоротке смят и уничтожен» [7, с. 204]. «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, перенеся её на территорию противника» [10].
Эта идея культивировалась в печати, произведениях литературы, работах кинематографистов. В предвоенное десятилетие все большую популярность приобретал кинематограф, идеологическая и пропаган-
дистская роль его была велика. На рубеже 1920-1930-х гг. звучали призывы поставить весь кинематограф «под ружье» [11, с. 429]. Киноискусство «должно служить целям мобилизации трудящихся на укрепление обороноспособности СССР» - указывалось в Постановлении ЦК ВКП(б) «О советской кинематографии» 8 декабря 1931 г. [12, с. 371]. «Вопросу кинофикации должно быть уделено крупнейшее внимание» -такова была позиция Управления кинофикации при СНК РСФСР. Власть осознавала возможности этого вида искусства. На протяжении всего десятилетия расширялось кинопроизводство и прокат картин. За 1934-1937 гг. в стране было создано около 150 художественных кинофильмов [13, с. 241].
В начале 1930-х гг. производство советских фильмов стало контролироваться кинокомиссией Оргбюро ЦК ВКП(б), которая утверждала темы фильмов, подбирала сценаристов и режиссеров, осуществляла цензуру и несла ответственность перед вождем. В середине 1930-х гг. И.В. Сталин стал подлинным наркомом кинематографии, определял тематику и задачи этого вида искусства. Будучи частью государственной системы по воздействию на общественное сознание масс, кинопроизводство жестко регламентировалось. В положении о Государственном управлении кинофикации (ГУКФ), принятом 27 мая 1933 г., подчеркивалась необходимость расширения производства оборонных картин. При этом внимание обращалось не только на художественные качества фильмов, но и на их политический уровень [9, с. 119].
В середине 1930-х гт. на экранах страны появляются первые крупные кинематографические работы, раскрывающие военно-патриотическую тему на современном материале. Фильм «Летчики» Ю.Я. Райзмана (1935) запечатлел характерное для того времени стремление к новым высотам и скоростям. Другой оборонной картиной стал «Аэроград» (1935), получивший одобрительные отзывы. Создавая этот фильм, А.П. Довженко по его собственному признанию, стремился выразить свое гражданское и творческое сознание, отдав дань своей великой родине [14, с. 286]. Режиссер был убежден, что «в преддверии новой империалистической войны я сделал фильм, мобилизующий на оборону СССР» [14, с. 306]. «Всякий фильм сейчас не может не быть оборонным, - говорил В.И. Пудовкин в том же году, -всякий фильм должен показывать любовь к родине, к партии, к рабочему классу» [15, с. 68].
На протяжении 1930-х гт. был создан целый ряд фильмов, изображавших ход будущей войны. Перечень «оборонно-художественных» картин начала 1930-х гг. был весьма обширен: «Закат великой империи», «Город под ударом», «Возможно, завтра», «Высота 88,5», «Враг у порога», «Снайпер» и др. Во второй половине десятилетия спрос на них возрос, что отмечалось, в частности, в выступлениях на I Всесоюз-
ном съезде профсоюза кинофотоработников в сентябре 1937 г. Картинами данного ряда стали «Глубокий рейд» (1937) А. Малахова по сценарию Н. Шпанова, «Эскадрилья № 5» (1939) А. Роома по сценарию И. Прута [9, с. 120].
Образ будущей войны, молниеносной и на чужой территории, создаваемый в общественном сознании кинематографом, соответствовал идеологическим представлениям изучаемого периода. Например, герой фильма «Танкисты» (1938, сценарий и режиссура 3. Драпкина и Р. Маймана) был послан в обычную разведку, но перевыполнил задание: начал военные действия, добрался до столицы Германии и взял в плен Гитлера. Однополчане, оценивая проведенную операцию, говорят: «Молодец, Карасев, для нас ни черта не осталось» [16, с. 11].
Фильмы призваны были не только воодушевлять советского зрителя, но и предостерегать врагов. Фильмы «Граница на замке» (1937), «Эскадрилья № 5», «Моряки» (1939) показывали войну как мгновенную победу без трудностей и жертв. Очень популярным был кинофильм «Если завтра война» (1938), который повествовал о быстрой, почти бескровной победе Красной армии над врагом. Были показаны танковая атака, лихая кавалерийская рубка, рукопашный бой, высадка воздушного десанта. Материалом для фильма в значительной степени послужили киносъемки военных парадов и маневров РККА. В рецензии на фильм говорилось: «Ценность фильма в том, что он вызывает чувство советского патриотизма, напоминает об опасности, грозящей нам от фашистов, учит ненавидеть врага» [9, с. 120]. Благодаря пропаганде о сильно преувеличенной мощи Красной армии, формировалось представление о «слабости врага», а война многим советским людям представлялась чуточку опасным героическим действием, в результате которого можно стать героем, сделать быструю карьеру, а главное -ратно послужить Родине.
В общественное сознание внедрялся сверхоптимистический прогноз будущей войны, абсолютизировалась военная мощь страны, боевой потенциал Красной армии. Утверждалось, что ни в одной армии нет таких неисчерпаемых источников командного состава, какие имеет Советский Союз. «Разгромив троцкистов и бухаринцев, - говорил 22 февраля 1938 г. секретарь Ленинградского городского комитета ВКП(б) А.А. Кузнецов на торжественном заседании Ленсовета, общественности города и представителей Ленинградского гарнизона, посвященном двадцатилетию РККА, - выдвинув новые молодые кадры талантливых командиров, наша Красная Армия и Флот стали еще более сильными, еще более могущественными» [17. Л. 4].
Последовательно внедрялась мысль о превосходстве СССР над потенциальным агрессором. Между тем в среде политработников, военных журналистов росло понимание опасности распространения в сознании общества подобных представлений. В январе 1941 г. в до-
кладной записке секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Жданову, курировавшему вопросы идеологии, начальник Главного управления политической пропаганды Красной армии А.И. Запорожец отмечал, что «многие ... исходят из упрощенного тезиса о том, что мы сильны, капиталисты побоятся на нас напасть..., пропаганда порождает самоуспокоенность, понижает бдительность в отношение противника... Во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу о капиталистическом окружении... Нет трезвой оценки сил Красной Армии, что создаёт вредные настроения "урапатриотизма" и "шапкозакидательства". Воспитание воинского духа у молодежи не поставлено на соответствующую высоту» [18, с. 191-192].
Руководители ВКП(б) понимали, что прежде всего необходимо укрепить армию, подготовить народ к возможным боевым действиям. Красная армия была окружена искренней любовью всего народа, служба в ее рядах считалась воистину почетным долгом и составляла предмет гордости любого военнослужащего. Большим уважением пользовалась сама военная форма. Призывные кампании превращались в настоящие праздники. Так, на призывном пункте № 1 Кировского района состоялась встреча призывников с Героем Советского Союза Е. Федоровым [19, с. 44]. На многих предприятиях Ленинграда в 1930-е гг. проходили митинги, организовывались вечера встреч с командирами и красноармейцами подшефных частей Красной армии, устраивались фотовыставки, рабочие принимали массовое участие в экскурсиях по местам боев Гражданской войны [20]. В этот период повсеместно отмечались отказы призывников от льгот. Например, рабочий Н.И. Чирков пришел в реввоенвоенкомат с женой и попросил аннулировать льготу об отсрочке от призыва. На состоявшемся в начале сентября 1938 г. общегородском собрании призывников выступали ветераны ленинградских предприятий. Выступая перед молодежью, И. Сахаров сказал: «Я 44 года работаю на производстве, 33 - на Кировском заводе. Я счастлив, что воспитал для Родины трех сыновей, которые работают вместе со мной на одном заводе... Сегодня я даю им свой отцовский наказ: будь мужественным защитником нашей цветущей, счастливой Родины» [21].
На авторитет старых рабочих власть постоянно опиралась в воспитании молодежи. В сентябре 1939 г. прошла встреча призывников и ветеранов труда Кировского завода в клубе им. И. И. Газа. Перед молодыми коммунистами выступали ветераны-путиловцы, рассказывая о боевых традициях путиловских рабочих, о комиссаре Иване Газа, о красногвардейских отрядах [22]. Массовая пропаганда военной мощи Красной армии оказывала сильное воздействие на сознание рабочего класса, рождала гордость за Вооруженные силы СССР, вселяла уверенность в их непобедимость. «Там, где будет стоять пограничник-
кировец - никогда не пройти границу нашим врагам, - писал рабочий завода в многотиражку, - Если надо будет, мы отдадим за Родину нашу жизнь» [23].
Весомую роль в повышении обороноспособности страны играло спортивно-физкультурное движение. В апреле 1930 г. был учрежден Всесоюзный совет физической культуры. В постановлении Президиума ЦИК СССР отмечалось, что «интересы обороны страны обязывают максимально использовать физическую культуру для укрепления боевой мощи Красной Армии, для военной подготовки трудящихся» [9, с. 124].
Физкультурная работа ставилась на уровень общегосударственных задач, причем в подготовке физкультурных кадров приоритетное внимание уделялось военно-прикладным видам спорта. В постановлении бюро Ленинградского комитета ВКП(б) от 3 июля 1939 г. «О состоянии массовой физкультурной работы в Ленинграде» рекомендовалось развивать в первую очередь такие виды спорта, как стрелковый, лыжный, рукопашный бой, различные виды нападения и защиты, гимнастику, авто-, мото-, велоспорт и водный спорт [24. Л. 6].
Росту популярности физкультурного движения способствовало проведение большого количества массовых мероприятий: всесоюзных смотров, спартакиад, эстафет, пробегов, пешеходных кроссов с решением тактических задач, стрелковых соревнований, спортивных праздников, «месячников» боевой подготовки, парадов физкультурников [9, с. 124].
В марте 1931 г. был введен всесоюзный комплекс «Готов к труду и обороне» (ГТО), который стал основой массового вовлечения граждан СССР в физкультурное движение. Инициатива его введения принадлежала газете «Комсомольская правда». Соревнования на сдачу норм ГТО быстро набрали популярность (к началу 1940 г. в СССР насчитывалось около 7 млн значкистов) [9, с. 124].
В середине 1930-х гг. в связи с нарастанием международной напряженности ЦК партии и Совнарком СССР определили основные цели организации в Постановлении от 8 августа 1935 г. «Об Осо-авиахиме» (Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству), в соответствии с которым важнейшей его задачей являлось военное обучение трудящихся, военно-техническая подготовка молодежи [25, с. 28]. В ноябре 1935 г. были указаны основные направления работы первичных организаций Осоавиахима, которые «под руководством партийных органов должны воспитывать из своих членов передовых сознательных защитников Родины, разъяснять международное положение, активно участвовать в подготовке призывников и допризывников» [26, с. 4-5].
Особенно активно в этом направлении работали коллективы заводов «Красный Октябрь» и им. Н.Г. Козицкого. По решению партийного
комитета на заводе «Красный Октябрь» был введен день военной учебы, проводились занятия с пулеметом, изучались винтовки, профактивисты занимались в кружке ПВХО (противовоздушной и противохимической обороны).
В течение 1938 г. десятки тысяч рабочих ленинградской промышленности участвовали в массовых учениях Осоавиахима. Крупные общегородские учения проводились 11-13 сентября 1938 г. Активное участие в них приняли рабочие команды Кировского, Выборгского, Володарского, Ленинского районов города [27]. Партия требовала от Осоавиахима, чтобы «он системой своих организаций охватил все фабрики и заводы, предприятия, учреждения, учебные заведения и колхозы» [7, с. 199].
В июле 1939 г., обсудив на общегородском митинге предложения о начале соревнования за лучшие результаты в оборонной работе, рабочие «Красного Октября» обратились к трудящимся Ленинграда с призывом поддержать этот почин, приняв активное участие в соревновании. «Мы обязуемся сделать все, - писали они, - для того, чтобы сигнал противовоздушной обороны не застал нас врасплох» [28]. Рабочие «Красного Октября не просто обещали обучить людей военным специальностям, но брали обязательство «закрепить сознательную дисциплину в Осоавиахиме, по примеру Красной Армии установить четкость в учебе и воспитывать у людей боевой дух воина социалистической родины» [28].
Результатом проведенной работы была подготовка в организациях Осоавиахима до 80 % военнослужащих сухопутных войск и флота и до 100 % авиации. Таким образом, общество играло роль резерва Красной армии. Значимость Осоавиахима в вопросе обороны страны этого периода вытекает из слов И.В. Сталина: «... нужно всемерно усилить и укрепить нашу Красную армию, Красный флот, Красную авиацию, Осоавиахим. Нужно весь наш народ держать в состоянии мобилизационной готовности перед лицом опасности военного нападения, чтобы никакая "случайность", никакие фокусы наших внешних врагов не могли застигнуть нас врасплох ...» [29].
Осоавиахиму удалось развернуть в стране подготовку лётчиков, планеристов, авиамоделистов, движение за сдачу норм на оборонные значки «Ворошиловский стрелок», «Ворошиловский всадник», «Готов к ПВХО» и др. Получаемые в осоавиахимовских кружках первоначальные военные знания становились для некоторых, в дальнейшем основой для профессионального военного образования. Некоторым стимулом роста численности организации явился протест против фашизма и его идеологии.
В связи с усилением военной угрозы активизировалась практическая подготовка народа к обороне страны. Население со своей стороны также проявляло заинтересованность в приобретении военных
знаний и навыков. «Я хочу стать хорошим летчиком для того, чтобы если понадобиться защищать свою родину от врага, - писал рабочий Кировского завода, - Пусть знают фашистские разбойники, готовящиеся напасть на советскую страну, что по первому зову партии правительства, я, полноправный гражданин, сменю свой станок на боевой самолет» [30].
Народ воспитывался в духе прочной уверенности, что Красная армия готова дать отпор любому агрессору. Иначе и быть не могло, поскольку партийные деятели постоянно говорили об этом. Власть декларировала свою силу, отмечала, что Красная армия перевооружилась, стремясь прикрыть реальное ослабление военного потенциала страны вследствие репрессий. На самом деле, производство новейших образцов оружия и боевой техники только разворачивалось. Н.А. Вознесенский в 1947 г. отмечал: «Война застала советскую военную промышленность в процессе освоения новой техники, массовый выпуск современной военной техники не был еще организован» [31, с. 78]. Вновь сформированные танковые и механизированные соединения были обеспечены лишь на 30 %. Не лучше обстояли дела и в авиационных соединениях. Новых самолетов (как и танков) было очень мало: не более 10-20 % [32, с. 75], не была принята на вооружение знаменитая впоследствии и эффективная по огневой мощи дивизионная ракетная установка «Катюша». Несоответствие предвоенной пропаганды тому, что произошло в действительности летом 1941 г., негативно повлияло на психологическое состояние народа, вызвало растерянность, породило у части населения сомнения в правдивости официальной информации.
Составной частью картины будущей войны является образ врага (противника), который внедрялся в общественное сознание через средства массовой информации, систему политучебы. Но его смысловое содержание не было неизменным в предвоенный период. Существовавшая устойчивая характеристика образа врага - «капиталисты всех стран и их прислужники» - при необходимости дополнялась национальной принадлежностью.
Но по мере того, как Франция и Англия все более склонялись к поиску компромисса с Германией и Италией за счет третьих стран, стремясь не столько обуздать фашистскую агрессию, сколько снизить угрозу своим интересам и сохранить свои позиции в мире, менялись и внешнеполитические планы Советского Союза.
Столкнувшись с тупиковой ситуацией на переговорах с «демократиями» по вопросу создания системы коллективной безопасности, советское правительство было вынуждено пойти на сближение с немцами. В результате 23 августа 1939 г. в Кремле министром иностранных дел Германии И. Риббентропом и председателем Совнаркома СССР, наркомом иностранных дел В.М. Молотовым был подписан
договор о ненападении. Заключение договора пресекло любую общественную, пропагандистскую работу на тему военной угрозы фашизма. Третий рейх перестал выступать в образе врага, теперь поджигателями мировой войны назывались Англия и Франция. В своем выступлении на заседании Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. В.М. Молотов подчеркнул, что произошел крутой поворот в отношениях Советского Союза и Германии, на смену вражде пришло сближение и установление дружественных отношений. Далее он указал на необходимость отказа в нашей пропаганде от некоторых «явно устаревших и неприемлемых формулировок» в отношении фашизма [33].
В 1939-1941 гг. был предпринят ряд шагов, которые демонстрировали взаимные симпатии СССР и Германии. Основная часть населения Советского Союза с трудом понимала происходящее, неожиданное сближение с фашистами казалось противоестественным, особенно тем, кто сражался в Испании, антифашистам других стран, живших в СССР. Агитаторы в стране и армии были поставлены в чрезвычайно тяжелое положение. Исчезновение из СМИ осуждения фашизма создавало временами впечатление идеологического примирения с ним. «Что-то тут невозможно было понять чувствами, -отмечал в своих воспоминаниях свидетель событий Константин Симонов. - Может быть, умом - да, а чувствами - нет. Что-то перевернулось и в окружающем нас мире, и в нас самих. Вроде бы мы стали кем-то не тем, чем были; вроде бы нам надо было продолжать жить с другим самоощущением после этого пакта» [34, с. 77].
По указанию И.В. Сталина «в связи с новой международной обстановкой» Главным управлением по контролю за репертуаром и зрелищами в начале 1940 г. было просмотрено и прослушано 13 220 произведений, из которых 4 200 запрещено исполнять и показывать, так как в них выявлены антифашистские мотивы [35, с. 310311]. По свидетельству германского посла в СССР Ф. фон Шуленбурга «Советское правительство делает все возможное, чтобы изменить отношение населения к Германии. Прессу как подменили. Не только прекратилась все выпады против Германии, но и преподносимые теперь события внешней политики основаны в подавляющем большинстве на германских сообщениях, а антигерманская литература изымается из книжной продажи и т. и.» [36, с. 224-226].
За неделю до начала войны, 14 июня 1941 г., было опубликовано заявление ТАСС, смысл которого сводился к тому, что Германия и СССР неуклонно соблюдают условия пакта о ненападении, ввиду чего слухи о назреваемой войне являются беспочвенными [37]. Но людям было сложно отказаться от оценок фашизма как врага, потому что сама жизнь подтверждала их правильность. Подобные метаморфозы советской пропаганды вносили сумятицу в общественное сознание.
Эйфория от мощи Красной армии получила первый удар во время советско-финляндской войны. Дыхание войны в Ленинграде чувствовалось особенно остро. Город находился в тридцати двух километрах от границы, и его территория была доступна для поражения из дальнобойных орудий, тем более финской авиации.
Война заставила мобилизовать лучшие качества советского народа. «Трудящиеся Ленинграда и области в невиданно короткие сроки осваивали десятки новых производств» [38. Л. 51], - говорилось в резолюции IX областной и VII городской конференции Ленинграда в апреле 1940 г. Фронт требовал оперативности и напряжения технической мысли трудящихся машиностроительных заводов, чтобы наладить производство бронещитков, бронесаней, радиозаводов для усиления средств ПВО и т. д. Вся промышленность города работала в напряженном режиме. На заводах люди сутками не выходили из цехов, изготовляя новые конструкции. «В три-четыре раза сокращались сроки выпуска продукции, - докладывал на партконференции директор Ижорского завода, - за ударную, боевую работу многие ижорцы были награждены орденами» [39. Л. 23].
Полный искреннего чувства патриотизма рабочий класс города Ленинграда всеми силами стремился помочь стране приблизить победу Красной армии. В городе формировались подразделения лыжников, разведчиков, медицинских работников. Только комсомольская организация Кировского района дала фронту триста восемьдесят добровольцев-лыжников, Дзержинский район отправил на фронт триста пятнадцать комсомольцев [19, с. 56].
Таким образом, особенности формирования внешнеполитических представлений у рабочего класса в 1930-е гг. были связаны с условиями его формирования, среди которых следует отметить следующие. Во-первых, сложные внешнеполитические обстоятельства, в которых оказалась страна в рассматриваемый период. Во-вторых, глобальность стоящих перед государством исторических задач, необходимость в условиях нарастания международной напряженности осуществлять модернизацию страны. Глобальный план преобразований был реализован, причем в значительной степени благодаря поддержке масс. В основе энтузиазма советских людей в указанный период лежали идеи советского патриотизма, опиравшиеся на глубоко присущее народу чувство любви к Родине и вбиравшие в себя революционно-социалистические идеалы.
Ожидание грядущей войны, ощущение жизни в осажденной крепости были неотъемлемыми элементами сознания общества. Существовавшие прогнозы относительно характера, хода будущей войны, особенностей противника опирались на официальные установки, в соответствии с которыми военные действия быстро перейдут на территорию врага, победа будет завоевана малой кровью и послужит
нарастанию революционного подъема в общемировом масштабе. Несмотря на то, что ряд представителей военного руководства настаивали на более взвешенных позициях в описании особенностей будущей войны, ситуация в идеолого-пропагандистском плане не менялась.
Список литературы
1. Голубев А. В. Запад глазами советского общества (Основные тенденции формирования внешнеполитических стереотипов в 30-х годах) // Отечественная история. - 1996. - №1. - С. 104-121.
2. Сталин И. В. Политический отчет ЦК XVI съезду ВКП(б) // Сталин И. В. Сочинения. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1949. -Т.12. - С. 235-373.
3. Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину 3 декабря 1935 г. // Известия ЦК КПСС. - 1990. - № 2. - С. 211-212.
4. Невежин В.А. «Если завтра в поход...»: подготовка к войне и идеологическая пропаганда в 30-х - 40-х годах. - М.: Яуза Эксмо, 2007. - 316 с.
5. Большевик. - 1937. - № 15.
6. Димитров Г.М. В борьбе за единый фронт против фашизма и войны. Статьи и речи. 1935-1939 гг. - М.: Госполитиздат, 1939. - 244 с.
7. XVIII съезд ВКП(б): стенографический отчет. - М.: Госполитиздат, 1939. -742 с.
8. Сталин И. В. Вопросы ленинизма. - М.: Партийное издательство, 1933. -618 с.
9. Бойкова Т.Ю. Общественное сознание ленинградских рабочих в годы предвоенных пятилеток (1928-1941 гг.): дис. ... канд. ист. наук. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина. - 199 с.
10. Полевой устав Красной Армии. 1939. (ПУ-39). Проект. - М.: Воениздат, 1939. - URL: http:// coollib.com/b/308097/read (дата обращения: 26.11.2017).
11. Пути кино. Первое Всесоюзное партийное совещание по кинематографии. -М.: Эмес, 1929. - 466 с.
12. Постановление ЦК ВКП(б) «О советской кинематографии» 8 декабря 1931 // Коммунистическая Партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). - М.: Издательство политической литературы, 1984. - Т. 5. - С. 370-374.
13. Советская культура в реконструктивный период / отв. ред. М.П. Ким. - М.: Наука, 1988. - 603 с.
14. Довженко А. П. Собрание сочинений: в 4 т. - Т. 1. - М.: Искусство, 1966. -355 с.
15. Пудовкин В. И. Собрание сочинений: в 3 т. - Т. 2. - М.: Искусство, 1975. -479 с.
16. Бровченко Г.Н. История советского кино. Великая Отечественная война на советском экране. - М.: МГУ, 1982. - С. 71.
17. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПБ). Ф. 25. Оп. 2. Д. 1693. Л. 4.
18. О состоянии военной пропаганды среди населения: из докладной записки Главпура в ЦК ВКП(б). Январь 1941 // Изв. ЦК КПСС. - 1990. - № 5. - С. 191-196.
19. Солдатенков В. Д. Политические и нравственные последствия усиления власти ВКП(б): 1928 - 1941 (июнь). - СПб.: Просвещение, 1994. - 144 с.
20. Правда. - 1938. - 27 января.
21. Ленинградская правда. - 1938. - 4 сентября.
22. Ленинградская правда. - 1939. - 17 сентября.
62
23. Кировец. - 1937. - 7 января.
24. ЦГАИПД СПБ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 1891.
25. Эйдеман Р. П. Партийное руководство Осоавиахимом // Партийное строительство. - 1936. - № 4.
26. Бюллетень ЦС Осоавиахима СССР. - 1935. - № 3. - С. 4-5.
27. Ленинградская правда. - 1938. - 14 сентября.
28. Ленинградская правда. - 1939. - 11 июля.
29. Сталин И. В. Ответ тов. Иванову И.Ф. // Правда. - 1938. - 14 февраля.
30. Кировец. - 1937. - 10 января.
31. Вознесенский Н.А. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. - М.: Госполитиздат, 1947. - 192 с.
32. Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. В 2 кн. - Кн. 1. - М.: Наука, 1989. - 425 с.
33. Правда. - 1939. - 1 ноября.
34. Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. Размышления о Сталине. - М.: Книга, 1990. - 419 с.
35. Горов В.Я., Самсонов А.М. 1941-1945: на подступах к истине // Историки спорят: Тринадцать бесед. - М.: Политиздат, 1988. - С. 304-334.
36. Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Воспоминания: в 3 т. - М.: Советский писатель. 1990. Т. 2. - 448 с.
37. Правда. - 1941. - 14 июня.
38. ЦГАИПД СПБ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 2460.
39. ЦГАИПД СПБ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 2465.
References
1. Golubev A.V. Zapad glazami sovetskogo obshchestva (Osnovnye tendencii formirovaniya vneshnepoliticheskih stereotipov v 30-h godah) [The West through the eyes of Soviet society (Main trends in the formation of foreign policy stereotypes in the 1930s)] // Otechestvennaya istoriya [Otechestvennayaistoriya]. - 1996. - №1. - P. 104121.
2. Stalin I.V. Politicheskij otchet CKXVI s"ezdu VKP(b) [Political Report of the Central Committee to the Sixteenth Congress of the CPSU (B.)] // Stalin I.V. Sochineniya. [Stalin IV. Compositions]. - M.: State Publishing House of Political Literature, 1949. - V. 12. - P. 235-373.
3. Zapiska M.M. Litvinova I.V. Stalinu 3 dekabrya 1935 g. [Stalin on December 3, 1935] // Izvestiya CK KPSS [News of the Central Committee of the CPSU]. - P. 211212.
4. Nevezhin V.A. «Esli zavtra v pohod...»: podgotovka k vojne i ideologicheskaya propaganda v 30-h - 40-h godah ["If tomorrow is a campaign ...": preparation for war and ideological propaganda in the 30s - 40s.]. - M.: YauzaEksmo, 2007. smo, 2007. -316 p.
5. Bol'shevik [The Bolshevik]. - 1937. - № 15.
6. Dimitrov G.M. V bor'be za edinyj front protiv fashizma i vojny. Stat'i i rechi. 1935-1939 gg. [In the struggle for a united front against fascism and war. Articles and speeches. 1935-1939 years]. - M.: Gospolitizdat, 1939. - 244 p.
7. XVIII s"ezd VKP(b). Stenograficheskij otchet [XVIII Congress of the CPSU (b). Verbatimreport]. - M.: Gospolitizdat, 1939. - 742 p.
8. Stalin I.V. Voprosy leninizma [Questions of Leninism]. - Moscow: Party Publishing House, 1933. - 618 p.
9. Bojkova T.YU. Obshchestvennoe soznanie leningradskih rabochih v gody predvoennyh pyatiletok (1928-1941 gg.) [Public consciousness of the Leningrad work-
ers in the years of the pre-war five-year plans (1928-1941)]. Dissertaciya na soiskanie uchenoj stepeni kandidata istoricheskih nauk. St. Petersburg: Leningrad State University. A.S. Pushkin. - 199 p.
10. Polevoj ustav Krasnoj Armii. 1939 [Field Charter of the Red Army. 1939]. (PU-39). Project. - Moscow: Military Publishing, 1939. URL: http: // cool-lib.com/b/308097/read (reference date: 26.11.2017).
11. Putikino. Pervoe Vsesoyuznoe partijnoe soveshchanie po kinematografii [Ways of cinema. The First All-Union Party Conference on Cinematography]. - Moscow: Emes, 1929. - 466 p.
12. Postanovlenie CK VKP(b) «O sovetskoj kinematografii» 8 dekabrya 1931 [Resolution of the Central Committee of the CPSU (b) "On Soviet Cinematography" December 8, 1931] // Kommunisticheskaya Partiya Sovetskogo Soyuza v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov, konferencij i plenumov CK (1898-1986) [Communist Party of the Soviet Union in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee (1898-1986). - M.: Publishing house of political literature, 1984. T. 5]. - P. 370-374.
13. Sovetskaya kul'tura v rekonstruktivnyj period [Soviet culture in the reconstructive period]. Otv. Ed. M.P. Kim. Moscow: Nauka, 1988. - 603 p.
14. Dovzhenko A.P. Sobranie sochinenij. V 4 tt. [Collected works. In 4 vols.] - V. 1. Moscow: Art, 1966. - 355 p.
15. Pudovkin V.I. Sobranie sochinenij. V 3 tt. [Collected works. In 3 vols.] - T. 2. Moscow: Art, 1975. - 479 p.
16. Brovchenko G.N. Istoriya sovetskogo kino. Velikaya Otechestvennaya vojna na sovetskom ehkrane [The history of Soviet cinema. The Great Patriotic War on the Soviet screen]. - Moscow: MSU, 1982. - P. 71. - M.: MGU, 1982. - S. 71.
17. Central'nyj gosudarstvennyj arhiv istoriko-politicheskih dokumentov Sankt-Peterburga (CGAIPD SPB). F. 25. Op. 2. D. 1693.
18. O sostoyanii voennoj propagandy sredi naseleniya. Iz dokladnoj zapiski Glav-pura v CK VKP(b). YAnvar' 1941 [On the state of military propaganda among the population. From the memorandum of Glavpur to the Central Committee of the CPSU (b). January 1941] // Izvestiya CK KPSS [Proceedings of the Central Committee of the CPSU]. - 1990. - № 5. - P. 191-196.
19. Soldatenkov V.D. Politicheskie I nravstvennye posledstviya usileniya vlasti VKP(b): 1928-1941 [Political and moral consequences of strengthening the power of the CPSU (B.): 1928-1941 (June)]. - SPb.: Education, 1994. - 144 p.
20. Pravda [True]. - 1938. - 27 January.
21. Leningradskaya pravda. - 1938. - 4 sentyabrya [The Leningrad truth. 1938. September 4th.]
22. Leningradskaya pravda. - 1939. - 17 sentyabrya [The Leningrad truth. 1938. September 17th.]
23. Kirovec. - 1937. - 7 yanvarya [Kirovets. 1937. 7 January]
24. CGAIPD SPB. F. 25. Op. 2. D. 1891.
25. EHjdeman R.P. Partijnoe rukovodstvo Osoaviahimom [Party leadership of Osoaviakhim] // Partijnoe stroitel'stvo [Party building]. - 1936. - № 4.
26. Byulleten' Cs Osoaviahima SSSR [Bulletin of the Central Osoaviahima of the USSR]. - 1935. - № 3. - P. 4-5.
27. Leningradskaya pravda. - 1938. - 14 sentyabrya [The Leningrad truth. 1938. 14 September].
28. Leningradskaya pravda. - 1939. - 11 iyulya [The Leningrad truth. 1939. 11 July].
29. Stalin I.V. Otvet tov. Ivanovu I.F. [Reply comrade. Ivanov IF] // Pravda [The True]. - 1938. - 14 fevralya.
30. Kirovec. - 1937. [Kirovets. 1937. 10 January].
31. Voznesenskij N.A. Voennayaehkonomika SSSR v period Otechestvennojvojny [Military economy of the USSR during the Patriotic War]. - Moscow: Gospolitizdat, 1947. -192 p.
32. Volkogonov D.A. Triumfitragediya. Politicheskijportret I.V. Stalina. V 2 kn. Kn. 1. [Triumph and tragedy. Political portrait of I.V. Stalin. In 2 books. Book. 1]. - Moscow: Nauka, 1989. - 425 p.
33. Pravda. - 1939. - 1 noyabrya [True. 1939. November 1].
34. Simonov K.M. Glazami cheloveka moego pokoleniya. Razmyshleniya o Staline. [Through the eyes of a man of my generation. ReflectionsonStalin]. - Moscow: The Book, 1990. - 419 p.
35. Gorov V.YA., Samsonov A.M. 1941-1945: na podstupah k istine [1941-1945: on the approaches to truth] // Istoriki sporyat: Trinadcat' besed. [Historians argue: Thirteen conversations]. - Moscow: Politizdat, 1988. P. 304-334.
36. EHrenburg I.G. Lyudi, gody, zhizn'. Vospominaniya. V trekhtomah. [People, years, life. Memories. Inthreevolumes]. - Moscow: Sovietwriter. 1990. T. 2. - 448 p.
37. Pravda. 1941. 14 iyunya [Truth. 1941. June 14th.].
38. CGAIPD SPB. F. 25. Op. 2. D. 2460.
39. CGAIPD SPB. F. 25. Op. 2. D. 2465.
УДК 94(470.23):316.728-058.14
ГРНТИ 04.71: Историческая и региональная социология
Е.А. Окладникова
Образ времени в общественном сознании сельских жителей
Ленинградской области
В статье представлены результаты пилотажного социологического исследования, проведенного автором в 10 населенных пунктах Ленинградской области (пос. Сельцо, д. Оржицы, д. Котлы, д. Монастырьки, пос. Лаглово и др.) в период 2014-2017 гг. Предмет исследования - сравнительный анализ представлений горожан (жителей СПб, Павловска, Пушкина) и сельского населения об историко-культурной компоненте образа места жительства и об образах поколений. Цель исследования - изучение особенностей влияния повседневных представлений об истории территории проживания, личной истории горожан и сельских жителей на структуру и качество их социального капитала. Исследования проводилось качественными социологическими инструментами - методом нарративного интервью. В результате исследования был выявлен постконфигуративный тип сообществ сельских жителей и преконфигуративный тип сообществ городских жителей. Также была выявлена прямая зависимость таких индикаторов социального капитала, как интенсивность «социальных сетей», «уровня доверия к власти» и «содержания ценностных установок» сельского населения от уровня образования, национального аспекта общественного сознания, плотности и половозрастного состава.
Ключевые слова: социокультурный ландшафт, образ жизненного пространства, деревенское сообщество, символика образа места, нарративное интервью.
E.A. Okladnikova
Image of time in public consciousness of rural residents
of the Leningrad region
The report presents the results of the pilot sociological survey conducted by the author 10-year-towns of the Leningrad region (Orjizi, Kotli, Monastirki, Lagolovo and etc.) in the period 2014-2017, the subject of the research: comparative analysis of the views of citizens (residents of St. Petersburg, Pavlovsk, Pushkin) and the rural population about the historical and cultural component of the image of the place of residence and images of the generations. The purpose of the study: the study of peculiarities of the influence of everyday conceptions about the history of area of residence, personal history of urban and rural residents on the structure and quality of their social capital. The research was conducted qualitative sociological tools: the method of narrative interview. The study was revealed postconfiguration type of communities are rural and preconfigurations the type of community urban residents. There was also a direct correlation of these indicators of social capital as the intensity of the "social networking", "level of confidence in the government" and "content values" of the rural population by level of education, the national aspect of the public consciousness, density and sex / age composition.
© Окладникова Е.А., 2017 © Okladnikova E.A., 2017
