CC BY
12
Ю.Ю. ТЫРТОВА
ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПРОЦЕССЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПРАКТИК РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВЛАСТИ В СССР В 1980-х ГОДАХ
Изучение современных социальных, политических и культурных проблем в России все чаще заставляет исследователей обращаться к периоду перестройки, ко времени перехода страны от одной политической системы к другой. Последствия этих изменений поистине огромны и касаются самых разных аспектов общественной жизни, они проявились в существенном изменении социальных практик138, влияющих на процессы идентификации и самоидентификации индивидов.
В данной статье мы рассмотрим один из аспектов трансформаций, произошедших в СССР в 1985—1991 гг., а именно изменение представлений о власти, транслируемых СМИ, которое не могло не сказаться на способах самоидентификации граждан по отношению к власти. На наш взгляд, события, которые привели к краху советской системы, стали возможны и благодаря формированию различных идентичностей, в свою очередь обусловленному трансформацией социальных практик.
138 Понятием «социальные практики» обозначаются «устойчивые системы взаимосвязанного и взаимно ориентированного ролевого поведения социальных субъектов (индивидов, организаций и групп)» (Заславская Т. Поведение массовых групп как фактор трансформации общества // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - М., 2000. - № 6. - С. 15). По мысли акад. Заславской, социальные практики - это конкретные формы функционирования общественных институтов.
Понятие «идентичность» в последние годы получило широкое распространение в общественных науках и имеет множество разных интерпретаций. В данном случае, мы понимаем под идентичностью «социально детерминированные представления индивидов о своем “Я”, складывающиеся в результате соотнесения с некоторыми “Другими” (осуществляемого как самими индивидами, так и их окружением, в силу чего имеет место сложное и порой конфликтное переплетение идентификации и самоидентификации)»139.
Официальная идеология в СССР стремилась навязать «советскую» идентичность в качестве доминирующей по отношению ко всем остальным — национальной, этнической, языковой и даже гендерной, настаивая на формировании особого социального типа — Homo Soveticus («человек советский»)140. Это была попытка создать универсалистскую концепцию идентичности, призванную сгладить все национальные, конфессиональные и прочие различия. Насколько этот проект удался — другой вопрос.
По мнению Ю.А. Левады, «человеку советскому» как социальному типу были свойственны по крайней мере две фундаментальные характеристики: представление об исключительности того общества, к которому принадлежали люди, и государственно-патерналистская ориентация. Первая из характеристик породила устойчиво воспроизводимое в массовом сознании противопоставление «свое» — «чужое» (для идентификации «советского человека» это противопоставление было особенно важным, ибо именно на нем строилась коллективная политическая мобилизация перед лицом «враждебного» Запада). Второй же особенностью данного социального типа, особенно важной в рассматриваемом нами контексте, была потребность в опеке со стороны государства. Образ заботливого государства не только усиленно пропагандировался, но и подкреплялся социальными практиками.
Для «человека советского» характерно особое отношение власти и общества: в соответствии с официальной идеологией, власть была
139 Малинова О.Ю. Идентичность как категория практики и научного анализа: О различии подходов // Права человека и проблемы идентичности в России и в современном мире / Под ред. Малиновой О.Ю., Сунгурова А.Ю. - СПб. : Норма, 2005. - С. 9.
140 Советский простой человек: Опыт социального портрета на рубеже 90-х. -М., 1993. Левада Ю.А. «Человек советский» пять лет спустя: 1989- 1994 (предварительные итоги сравнительного исследования) // Экономические и социальные проблемы: Мониторинг общественного мнения. - М., 1995. - № 1. - С. 82.
народной и претендовала на то, чтобы быть включенной в «мы» («советский народ»), т.е. стремилась к созданию доминирующей идентичности в обществе. В силу этого, несмотря на неизбежную дистанцию между обществом и властью, советская пропаганда стремилась представить последнюю как «свою». Очевидно, что СМИ играли огромную роль в формировании таких представлений и способствовали созданию иллюзии единства власти и народа. Правда, в условиях однопартийной системы и монополии власти на информационное пространство трудно представить себе появление каких-либо альтернативных вариантов формирования политической идентичности.
В Советском Союзе коммуникативная и информационная сферы общественной жизни оказались монополизированы. Все средства массовой информации были абсолютно лояльны к власти, в массы транслировались лишь «одобренные» КПСС взгляды. Как пишет А.В. Шубин, «идейный плюрализм существовал в нашем обществе уже с 1960-х годов. Однако в условиях однопартийного режима КПСС многообразие взглядов не могло преобразоваться в политический плюрализм»141.
С приходом М.С. Горбачева монополия власти на информационное пространство стала исчезать, в России начало складываться пространство публичной политики. Появились элементы политического плюрализма, оказалось возможным формирование оппозиции, что, в свою очередь, повлекло за собой изменение способов борьбы за власть, в частности, возникли новые механизмы влияния на общественное мнение, равно как и возможности артикуляции различными группами своих интересов.
Значительную роль в формировании представлений о власти играют средства массовой информации. В период перестройки у новых политических акторов появились возможности использовать СМИ для трансляции своей позиции.
В марте 1985 г. М.С. Горбачёв, став Генеральным секретарем ЦК КПСС, в первом же своем выступлении заявил о необходимости гласности142, что означало новый «курс партии». В СССР процесс изменения социальных практик был инициирован самой властью. Как
141А.В. Шубин. У истоков российской многопартийности: Политические кризисы 1987- 1988 гг. // Полития. - М., 2000. - №1 (15). - С. 176.
142 М.С. Горбачёв. Речь Генерального секретаря ЦК КПСС товарища М.С. Горбачёва на Пленуме ЦК КПСС. 11 марта 1985 года // Коммунист - М.: Издательство ЦК КПСС «Правда», 1985 - № 5. - С. 9.
пишет Т. Заславская, «подлинным стимулом к реформам стала осознанная властью и обществом потребность в рационализации основных экономических практик»143. СМИ были лояльны к политике, проводимой М.С. Горбачёвым, и отношение к власти можно назвать вполне традиционным, с 1985 до 1988 г. они оставались транслятором линии партии. Некоторые исследователи так оценивают этот период: «Начавшаяся в марте 1985 года, после избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачёва, перестройка в качестве своих целей провозглашала усиление «человеческого фактора», ускорение научно-технического прогресса в стране, но не затрагивала основ политического устройства общества. Ведущей политической силой по-прежнему оставалась КПСС, а кадровые перестановки первых лет правления Горбачёва были вполне традиционны и не указывали на какие-либо изменения, угрожающие партийной номенклатуре»144. До 1988 г. все еще сохранялась монополия КПСС на власть и средства массовой информации: «Даже помещения для проведения различных мероприятий представители новых политических групп получали только с согласия партийных органов»145.
Примерно до 1988 г. все СМИ оценивают власть положительно и даже восторженно. Наверное, другого и быть не могло в контексте развития событий: ведь процесс перестройки начат властью, а общество в целом продолжало жить в привычной системе. Общество «перемены к лучшему» воспринимало с энтузиазмом, и полностью поддерживало начинания власти.
Когда же стало формироваться поле публичной политики, для участия в общественных процессах стало необходимо бороться за властный ресурс новыми методами. К концу 1988 г. в СМИ начали появляться критические высказывания в адрес власти, хотя говорить о появлении оппозиции рано. Критика пока была направлена не столько на верховную власть или систему в целом, а на несознательных чиновников, мешающих власти; это была критика не власти, а
143 Заславская Т. Поведение массовых групп как фактор трансформации общества. // Мониториг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. -М., 2000. № 6. - С. 16.
144 Политические процессы в условиях перестройки» / Отв. Ред. Криштанов-ская О.В.. - М.: Ин-т социологии АН СССР, 1991. - С. 8.
145 Шубин А.В.. У истоков российской многопартийности: Политические кризисы 1987- 1988 гг. // Полития - М., Весна., 2000. - №1 (15). - С. 176- 183.
«за» власть. Вместе с тем в этот период происходит качественное изменение социальных практик в обществе, подхода к подаче информации, типа общения власти с обществом: «В Ленинграде и Москве, на региональном и даже всесоюзном уровне стали множится информационно-координационные центры, объединяющие усилия разных течений и групп, проводиться (чем дальше, тем регулярнее) дискуссии и круглые столы, распространяться бюллетени, организовываться конференции и семинары... Идет процесс выработки своего рода «правил игры без правил», диалога между переживающими непривычную для себя неопределенность официальными структурами и начавшими оформляться во что-то относительно устойчивое неофи-циальными»146. Начался процесс поисков альтернативных способов взаимодействия с властью.
В СМИ обсуждают ранее запрещенные темы (публикации в журналах статей о замалчиваемых фактах российской и советской истории, о западных музыкантах, о вернувшихся на Родину эмигрантах, о проблемах наркомании, проституции и т.д.). В июле 1988 г. появляются разоблачительные статьи, посвященные советским партийным руководителям, открыто обсуждаются проблемы работы ведомств, ведется дискуссия о борьбе с бюрократией. Если раньше невозможно было критиковать действия власти вообще, то теперь в газетах и журналах осуждаются чиновники, препятствующие образованию общественно-политических дискуссионных клубов, цель которых обсуждение предстоящих реформ. Яркий пример: публикация статьи о создании клуба «Перестройка» в Ленинграде: «Но крыши не было по-прежнему и по-прежнему авторитетные инстанции любезно улыбаются в глаза: мы бы, ребята, не против, но ДК возражает. а в ДК: мы за вас, но.»147.
В том же номере журнала «Огонек» появляется статья «Что мы знаем о министрах?», ее автор, д.ю.н. П. Лебедев, рассуждает о неэффективности работы министерств и ведомств в СССР: «Если взглянуть с этой точки зрения на последние назначения руководителей министерств и ведомств, то ничего утешительного пока не обнаруживается: на посты министров выдвинуты лица, ранее бывшие замести-
146 Малютин М. Неформалы в перестройке: опыт и перспективы // Перестройка: гласность, демократия, социализм. Иного не дано. /под общей ред. Афанасьева Ю.Н. - М., Прогресс. 1988. - С. 132.
147 Чернов А. Модель надежды //Огонек. - М.: Правда, 1988. - № 31. - С.2.
телями шефов, ушедших в отставку»148. Автор этой статьи уже открыто заявляет, что есть только видимость кадровой перестройки власти.
После прошедшей в июне-июле 1988 г. в Москве XIX Всесоюзной конференции КПСС начинает формироваться оппозиция «партии власти». Многие из общественных деятелей, деятелей науки и культуры заявляют о «несовершенстве системы». Так, Г. Попов в интервью журналу «Огонек», рассуждая о перспективах реформ, говорит: «Наша перестройка вступила в критическую фазу. Мы не можем выйти на самый эффективный вариант в экономике, не проведя перестройку в политике»149. Все громче звучит призыв открыть для общества сферу современных властных отношений.
Критическим моментом явился прошедший в мае 1989 г. Первый съезд народных депутатов СССР, на котором сформировалось ядро серьезного оппозиционного движения в СССР — Межрегиональная депутатская группа (академик А.Д.Сахаров, историк Ю.Н. Афанасьев, московский экономист Г.Х. Попов, ленинградский юрист А. Собчак и др.). С этого момента мы можем говорить о коренном изменении социальных практик в советском обществе и в качестве его показателя — о начале в СМИ открытой дискуссии о состоятельности власти. Возник долгожданный плюрализм мнений по данному поводу, у граждан появилась возможность выбора собственной общественно-политической позиции.
Критика власти звучала открыто, власть обвиняли в том, что она неразумно распоряжается «нашими» богатствами и ресурсами, не способна выполнять свои функции.: «Надоело! Надоели тайные распродажи своей нефти и руды, чтобы купить пшеницы и кукурузы! Надоели постоянные пересаживания многомиллионного аппарата — от этого «квартета» музыки не жди!»150. Тогда же впервые зазвучала апелляция к народным массам. Если поначалу СМИ транслировали официальную позицию, согласно которой народ и партия едины и власть действует в интересах народа, то теперь оппозиция пытается противопоставить власть и народ. В интервью «Аргументам и фактам» Б.Н. Ельцин говорил: «Сама идея сосредоточить в одних руках большую власть очень
148 Лебедев П. Что мы знаем о министрах // Там же. - С. 7.
149 Попов Г. Побеседуем в духе гласности. // Огонек. - М., Правда, 1988. -№ 33. - С. 7.
150 Черниченко Ю. Накормить самих себя // Аргументы и факты - М., 1989. 18 мая - 24 мая.
ответственна. Сегодня это хороший человек, завтра неизвестно, каким он будет. Но он всегда будет чувствовать, как народ отреагирует на его ошибки. Если эта политика народу не нужна, если решения народ не воспринимает, он через год скажет слово. Давайте на это и будем рассчитывать. Мы с вами свидетели, как народ быстро просыпается, демократизируется, как этот процесс идет дальше»151.
Наряду с увеличением количества новых членов в различных общественных движениях в 1989 г., резко увеличилось количество вышедших из партии (если в 1988 г. таких было 18 тыс.человек, то в 1989 г. - уже боле 136 тыс. человек)152. Более того, шел рост гражданской активности, люди не только получили информацию, но и готовы бороться за реализацию своих прав - на страницах СМИ печатается огромное количество писем от недовольных граждан: «На собрании нам предложили «сверху» выдвинуть 4 кандидатуры, которых мы не видели и ничего о них не знаем. Я выступил и предложил своих. Но поддержки не нашел»153. Также помимо общественных дискуссий и писем в газеты граждане для выражения своих интересов и гражданской позиции освоили новые способы - такие как митинги, в 1989 г. массовые митинги собирались во многих городах154, что позволяет говорить о появлении альтернативных способов взаимодействия с властью.
Настроения в обществе, созданные открытостью информации, привлекательным образом западной жизни, очень точно удалось уловить представителям демократического крыла оппозиции. Отмененный самой верховной властью непререкаемый авторитет КПСС сыграл с властью плохую шутку - дал ее противникам оружие против нее. В июне 1989 г. Ю.Н. Афанасьев на встрече с избирателями утверждал: «В конце концов, и на этом съезде проявилось то, о чем мы говорили в ходе предвыборных собраний: монополия партии в политической жизни нашего общества более нетерпима. Если она сохранится и дальше, мы никогда не сможем выкарабкаться из тупика. Должен расширяться и утверждаться не только плюрализм мнений, но именно политический плюрализм. С монополией партии на поли-
151 От имени народа // Аргументы и факты - М., 1989. 10 июня - 16 июня.
152 Политические партии России: История и современность. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. - С. 530.
153 Письма о выборах. // Аргументы и факты. - М., 1989. 18 февраля - 24 февраля.
154 Согрин В.В. Политическая история современной России. 1985- 2001: от Горбачёва до Путина. - М.: Изд-во «Весь мир», 2001. - С. 58.
тическую жизнь, я думаю, мы не сможем стать настоящим цивилизованным обществом»155.
1990-й год стал рубежом, когда очевидно обозначилось поражение власти в информационной войне. Информационное пространство, равно как и инициативу, перехватила оппозиция. Страницы СМИ запестрели осуждением власти: «Потому что пять лет перестройки “по Горбачёву” и в особенности события последних месяцев убедили меня: нынешнее руководство КПСС и возглавляемый им партаппарат, выступая на словах за общечеловеческие ценности, за демократизацию, на деле яростно и пока вполне успешно борются за сохранение своих привилегий, своей диктатуры в партии и в стране. Обманывая общество фразами о перестройке и заведомо неэффективными законами, они в действительности препятствуют передаче власти Советам, сохраняют жесткий контроль над печатью и телевидением, командно-административную систему, мешающую народу накормить и одеть себя, укрывают от ответственности высокопоставленных преступников, транжирят и губят природные богатства, бессмысленной великодержавной политикой разваливают Союз ССР, толкая народы к разъединению и взаимной вражде»156. И как показало время, информационный ресурс стал решающим.
Таким образом, можно заключить, что в период перестройки транслируемые СМИ представления о власти претерпели существенные изменения. По-видимому, это обстоятельство не могло не привести к существенному изменению социальных практик, а артикуляция интересов различных групп, в свою очередь, способствовала подъему гражданской активности в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Провозглашенная гласность и свобода слова, прекращение преследования за инакомыслие породили всплеск дискуссий на темы, ранее замалчиваемые: «С началом перестройки на поверхность вышли многие острые проблемы, до этого существовавшие подспудно, — социальные, экономические, нравственные, культурные и, к
155 Афанасьев Ю.Н. Выступление на встрече с избирателями в г. Электростали 11 июня 1989 г. // Ленинское знамя - М., 1989. 20 июня.
156 Афанасьев Ю.Н. Партия Ленина - больше не моя партия: (Письмо в редакцию газеты «Ленинское знамя», г. Электросталь) // Ленинское знамя - М., 1990. -28 апреля.
сожалению, национальные»157. Обсуждение данных проблем способствовало поляризации представлений о власти на страницах СМИ периода перестройки, что наряду с изменением социальных практик повлияло на самоидентификацию граждан по отношению к власти. Что, в свою очередь, дало массовую поддержку появившимся оппозиционным силам.
Представляется, что начатый самой властью процесс трансформации сделал возможным именно такое развитие событий: возникновение плюрализма мнений, формирование политических оппозиций и широкую массовую поддержку реформ.
157 Сахаров А. Неизбежность перестройки // Перестройка: гласность, демократия, социализм. Иного не дано. / под общей ред. Афанасьева Ю.Н. - М., Прогресс. 1988. - С. 132.
