CC BY
42
Легенкина В.И.®
Аспирант, кафедра русского языка, ФГОУ ВПО Амурский Гуманитарно-Педагогический Государственный Университет
ФОРМАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННЫЕ ПРИНЦИПЫ ЗАИМСТВОВАНИЯ ИНОЯЗЫЧНОГО ТОПОНИМИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА
На сегодняшний день в практике межъязыковой коммуникации наблюдается тенденция к сохранению внешней звукографической формы заимствуемых топонимов, поскольку это способствует надлежащему выполнению их основных функций, а именно, 1) адресно-указательной функции и 2) функции юридической идентификации. Д. И. Ермолович полагает, что «в современной лингвистической науке и языковой практике сложилась конвенция, по умолчанию постулирующая главенствующее значение формальной стороны ИС (имени собственного - Прим. авт.) для формирования соответствий ИС в переводе и других формах межъязыковой коммуникации» [1, 84] и называет указанную конвенцию «постулатом главенства формы имени» [Там же].
Однако «формальная сторона» собственных имён, и топонимов в том числе, имеет два аспекта: звуковой и графический. Поэтому при заимствовании иноязычных географических названий неизбежно возникает вопрос: следует ли ориентироваться на написание наименования или на его произношение в языке-источнике.
Прежде чем приступить к анализу преимуществ и недостатков передачи звуковой либо графической формы заимствуемых топонимов, необходимо остановиться на некоторых вопросах терминологии. Дело в том, что в лингвистической литературе для обозначения способов передачи формальной оболочки имён собственных в основном используются следующие термины: транскрипция (при этом выделяют несколько видов транскрипции: фонетическая, фонологическая, практическая и некоторые другие), транслитерация, трансплантация. Проблема заключается в том, что эти термины, в особенности это касается «транскрипции» и «транслитерации», употребляются лингвистами в разных значениях.
Отсутствие однозначности в терминологии нередко приводит к подмене одного термина другим, что находит отражение в словарных статьях. Например, О. С. Ахманова в «Словаре лингвистических терминов» приводит следующие определения транскрипции: 1) специальный способ записи речи для научно-лингвистических целей; 2) то же, что транскрипция фонетическая; 3) система знаков, принятая для транскрипции (в 1 значении); 4) то же, что транслитерация [2]. В. Д. Стариченок, автор «Большого лингвистического словаря», определяет транслитерацию как побуквенную передачу слов или текста одного языка средствами графической системы другого языка, при этом добавляя, что термин транслитерация иногда употребляется в качестве синонима к словосочетанию практическая транскрипция [3]. Подобная неопределённость существенно затрудняет работу исследователей.
Думается, прежде всего необходимо определить, что лежит в основе того или иного способа передачи: передача звуков, фонем, букв или графем, а затем выработать соответствующую систему терминов. Во избежание двусмысленностей сразу следует уточнить, в каком значении используются понятия звук, фонема, буква, графема, так как по этому вопросу нет единства взглядов среди исследователей. Наш анализ данных понятий опирается на материалы ведущих российских лингвистических словарей [2; 4; 5; 3; 6], а также на мнения ряда авторов.
Большинство исследователей при определении звука сходятся в том, что это минимальная произносительная единица, характеризующаяся определённой
п Легенкина В.И., 2009 г.
артикуляцией, то есть позицией и движениями органов речи. О. С. Ахманова различает абстрактный звук, под которым понимается «абстракция первой степени безотносительно ко всем возможным в языке позиционным вариантам и всем индивидуальным особенностям различных актов воспроизведения того же звука» [2, 156] и конкретный звук, то есть «фактическое звучание как результат фонации» [Там же]. Л. Р. Зиндер высказывает похожую точку зрения, отмечая, что «в реальной речи мы каждый раз имеем дело с единичным экземпляром звука, который именуют фоном», и, таким образом, представляя звук как некую абстракцию, единство своих единичных реализаций [7, 432]. Подобные мнения не случайны, поскольку известно, что звук не может быть однозначно выделен путём сегментации речевого потока, так как при анализе записи акустического сигнала, соответствующего определённому слову, границы между соседними звуками речи оказываются размытыми в результате коартикуляции, то есть совмещения артикуляции на стыке двух соседних звуков. Следовательно, описание артикуляционно-акустических особенностей отдельных звуков в составе слова может быть лишь условным, так как нельзя с уверенностью утверждать, когда заканчивается артикуляция одного звука и начинается артикуляция второго и какие артикуляционные движения принадлежат первому звуку, а какие второму.
При формировании межъязыковых соответствий невозможно учесть все индивидуальные и позиционные особенности произношения звуков, поскольку границы звукового континуума беспредельны и число артикуляторных и акустических различий не поддаётся учёту. В данном случае нам кажется правомерным использование термина звукотип. В нашем понимании звукотип представляет собой условную произносительную единицу, выделяемую в составе слога и характеризующуюся наличием собственного артикуляционного жеста, то есть обладающую такими акустико-артикуляторными признаками, которые позволяют идентифицировать данный звукотип независимо от условий произношения. Другими словами, звукотипы представляют собой обобщение акустических и артикуляционных свойств звуков. Таким образом, при сопоставлении звукотипов двух языков устанавливаются соответствия между единицами, имеющими сходный набор определённых акустико-артикуляторных признаков. Например, русский звукотип [б] представляет собой шумный, твёрдый, звонкий, смычный, губный согласный. Данный набор признаков соответствует характеристике английского звукотипа [Ь].
Понятие звукотип следует отличать от понятия фонема. Несмотря на то, что по вопросу о статусе фонемы нет единства взглядов среди исследователей, тем не менее, независимо от существующих различий, фонема признаётся кратчайшей, далее неделимой единицей, выполняющей различительную функцию, то есть служащей для различения звуковых оболочек значимых единиц языка (морфем, слов). Таким образом, звукотипы определяются по артикуляторно-акустическим признакам, фонемы - по функциональным.
Поскольку фонема выполняет различительную функцию, она характеризуется дифференциальными признаками, то есть признаками, по которым данная фонема отличается от других фонем. Следовательно, фонему можно рассматривать как условную единицу в составе морфемы, выполняющую различительную функцию и представляющую собой совокупность дифференциальных признаков, необходимых и достаточных для отграничения её от других фонем.
Формирование соответствий между фонемами двух языков происходит путём сопоставления дифференциальных признаков, характеризующих эти фонемы. К примеру, дифференциальными признаками английской фонемы /Ь/ являются звонкость, смычность, лабиальность. Данный набор признаков соответствует русским фонемам /б/ и /б'/.
На наш взгляд, следует также различать понятия буква и графема. Мы придерживаемся точки зрения авторов, которые рассматривают букву (или сочетание букв) как план выражения графемы: «графема представляет собой буквенный знак,
материальным воплощением которого является графическое изображение буквы - в фонематических системах письма, либо иероглифа - в идеографических системах письма. Содержательным референтом графемы могут быть любые значимые единицы языка в зависимости от типа графической системы - фонемы или сочетания фонем в буквенных и слоговых системах письма, морфемы или сочетания морфем в идеографических системах письма и др.» [8, 222]; «термин графема употребляется ... в значении минимальной единицы алфавитной системы письма, демонстрирующей отношения между планом выражения (буквами) и планом содержания (фонемами).» [3, 143].
В нашем исследовании под графемой понимается фонографическая единица, представленная на письме буквой или сочетанием букв, которая имеет регулярные фонемные соответствия в данном языке. Следовательно, буква - единица алфавита, являющаяся средством обозначения графемы на письме.
При формировании побуквенных межъязыковых соответствий каждой букве языка-источника подбирается буквенный символ в принимающем языке. Теоретически подбор таких соответствий может быть произвольным, но на практике он осуществляется на основе определённых звуко-буквенных ассоциаций, поскольку разграничение понятий буква и графема весьма условно. Например, английской букве Ь соответствует русская буква б.
При подборе соответствий на уровне графем обязательно учитываются как графический, так и произносительный аспекты. К примеру, английская графема Ь соотносится с фонемой /Ь/, дифференциальными признаками которой являются звонкость, смычность, лабиальность. Наиболее близким эквивалентом английской фонемы /Ь/ в русском языке является фонема /б/ (дифференциальные признаки - звонкость, смычность, лабиальность, твёрдость), которая регулярно соотносится с графемой б.
Итак, мы определили, в каком значении используются понятия звукотип, фонема, буква, графема, и в общих чертах указали, каким образом происходит формирование межъязыковых соответствий на уровне данных единиц. Теперь перейдём непосредственно к вопросу о выборе способа передачи иноязычных топонимических заимствований. Нам кажется удачным использование понятия «принцип передачи», поскольку оно указывает на критерий, лежащий в основе формирования межъязыкового соответствия. На основании вышеизложенного можно выделить следующие принципы, ориентированные на передачу внешней формы заимствуемого материала:
1) фонетический принцип передачи - принцип установления межъязыковых соответствий на уровне звукотипов;
2) фонологический принцип передачи - принцип установления межъязыковых соответствий на уровне фонем;
3) орфографический принцип передачи - принцип установления межъязыковых соответствий на уровне букв (мы называем данный принцип орфографическим, опираясь на одно из значений термина орфография - «фактическое написание слова» [2, 295]; «конкретное написание слова» [6]);
4) графический принцип передачи - принцип установления межъязыковых соответствий на уровне графем (название графический обусловлено пониманием графики как соотношения системы письменных знаков с фонологической системой языка [2; 6]).
Очевидно, в целях унификации передачи географических названий необходимо придерживаться одного из вышеуказанных принципов, предварительно тщательно проанализировав каждый из них на предмет достоинств и недостатков с учётом современных условий межъязыковой коммуникации.
Нередко при передаче иноязычных наименований рекомендуют ориентироваться на произношение слова: «В соответствии с общими установками нашей эпохи переводчик должен передавать иностранное имя не приблизительно, а со всей точностью, доступной
для русской фонетики» [9, 209]; «...следует учитывать, что основным требованием, предъявляемым картографией к правилам передачи названий, является точность воспроизведения звучания названий» [10, 11]; «В самом общем случае предполагается, что иностранный топоним должен передаваться на русском языке приближённо к исходной форме звучания» [1, 272].
Если руководствоваться фонетическим принципом передачи, то есть принципом установления соответствий на уровне звукотипов, то мы неизбежно столкнёмся с акустико-артикуляционными отличиями между системами языков. К примеру, практически невозможно подобрать в русском языке однозначные соответствия английским звукотипам [0], [б], немецкому [у], французским [о], [Ч] и т. д. Нет объективного критерия, какой русский звукотип считать наиболее близким, например, английскому [0]. Кратко артикуляцию данного звукотипа можно охарактеризовать следующим образом: шумный, глухой, плоскощелевой, переднеязычный, межзубный согласный. Русский звукотип [с] также относится к шумным, глухим, щелевым, переднеязычным согласным, но он не межзубный, а дентальный. Кроме того, при артикуляции русского [с] щель круглая, при образовании же английского [0] щель плоская, тем самым получается различный акустический эффект. Из русских глухих щелевых согласных плоскую щель имеют [ф] и [ф'], но они относятся к лабиальным, а не к переднеязычным согласным. Таким образом, независимо от выбранного варианта соответствие звукотипов будет весьма приблизительным.
Если же устанавливать соответствия на уровне фонем (фонологический принцип передачи), то есть сопоставлять только дифференциальные признаки, то такая задача также сопряжена с осложнениями, поскольку количество фонем и набор их дифференциальных признаков специфичны для каждого конкретного языка. К примеру, твёрдость / мягкость является дифференциальным признаком для большинства русских согласных, но не является таковым для английских. Поэтому русским фонемам /п/ и /п'/ в английском языке соответствует только одна фонема /р/.
В связи с этим не случайны весьма категоричные замечания о том, что «сохранить точно произношение слова при его включении в контекст другого языка невозможно ни при каком способе передачи» [11, 10].
Возможно, именно поэтому народы, пользующиеся для своего письма латинским алфавитом, часто заимствуют географические наименования из других латинопишущих языков в исходной графике без каких-либо изменений. При этом чтение топонимов неизбежно искажается, поскольку одни и те же графемы в разных языках имеют разные фонемные соответствия. Так, графема v в английском языке регулярно обозначает фонему
/V/, но в немецком - ЛУ; графема j чаще всего обозначает фонему /ф/ в английском языке, /
з/ - во французском, /¡/ - в немецком, /х/ - в испанском и т. д. Однако преимущество унификации передачи иноязычного топонимического материала перевешивает неудобство от искажения чтения.
В тексте на базе кириллицы использование географических наименований в исходной форме на латинице уместно в тех случаях, когда требуется особая точность их передачи, не допускающая разночтений и вариантов. Удобнее всего сочетать топоним на латинской графике с его кириллическим эквивалентом, указывая оригинал в скобках.
Орфографическим (побуквенным) принципом также целесообразно руководствоваться при передаче наименований с кириллицы на латиницу, поскольку в настоящее время латиница с использованием дополнительных диакритических знаков применяется в качестве так называемого интернационального алфавита. Подстановка буквенных символов латиницы вместо буквенных символов кириллицы происходит на основе конвенционально принятых соответствий и, теоретически, не должна быть ориентирована на какой-то конкретный язык (на практике же многие из существующих
систем буквенных соответствий ориентированы на английский язык как язык международного общения, например, русская система ГОСТ -2).
Такая универсальная система записи топонимов средствами латинской графики необходима при международном сотрудничестве: оформление различного рода официальных документов, корреспонденции, издание международных карт, особенно для таких отраслей как мореплавание, авиация и т. д.
Современная тенденция к интенсификации международных обменов и контактов требует использования данной системы не только в специальных целях, но и в «каждодневной» коммуникации: единые параметры поиска заметно облегчают пользование справочными изданиями и Интернет-ресурсами.
Применение орфографического принципа при передаче с латиницы на кириллицу вряд ли можно считать удачным решением в отношении языков, орфография которых далека от произношения (английский, французский и др.). И если в случае передачи с кириллицы на латиницу универсальность и международность графического облика топонима приобретают такую важность, что сохранение оригинального звучания является делом второстепенным, то при побуквенной передаче с латиницы на кириллицу неудобства от искажения произношения становятся весьма ощутимыми и затрудняют коммуникацию. По этому поводу широко известно высказывание Л. В. Щербы: «Самый общий вопрос можно сформулировать так: что брать у иностранцев - написание или произношение, т. е. говорить ли Схакэспэарэ или Шекспир, Лиэбкнэхт или Липкхнехт. Жизнь уже давно и, как мне кажется, бесповоротно решила этот вопрос в пользу произношения, правда . не без некоторых небольших реверансов в сторону написания»
[12, 191].
Многие исследователи также подчёркивают, что нельзя игнорировать графический облик иноязычного слова при его заимствовании [13; 14; 15; 11; 1], особенно в условиях современной межъязыковой коммуникации, когда огромные объёмы информации передаются именно в письменном виде.
К тому же, например, в английском языке, где ряд топонимов имеет несколько вариантов произношения, отчётливо прослеживается тенденция признавать официальным именно тот вариант, который основан на написании.
Таким образом, наиболее удачным из «формально-ориентированных» принципов следует считать графический, то есть принцип установления межъязыковых соответствий на уровне графем, поскольку графема является фонографической единицей, через которую осуществляется связь фонологии и орфографии, то есть фонемной структуры слова и его графического облика.
Это позволит учесть как произношение иноязычного топонима, так и особенности его написания.
Графемная «перекодировка» предполагает, прежде всего, выявление состава графем исходного языка, а также их регулярных фонемных соответствий, и подбор наиболее близких эквивалентов в принимающем языке. Однако графические системы разных языков не совпадают по количеству графем и по их качественному составу. Поэтому подобная «перекодировка» будет весьма приблизительной. Тем не менее, необходим тщательный анализ всех проблемных случаев (как при сопоставлении графических систем, так и применительно к конкретному топониму) и выбор наиболее оптимального из имеющихся вариантов передачи.
Литература
1. Ермолович, Д. И. Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи [Текст] / Д. И. Ермолович. - М., 2005. - 416 с.
2. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов [ Текст] / О. С. Ахманова. - М.: Сов. Энциклопедия, 1966. - 608 с.
3. Стариченок, В. Д. Большой лингвистический словарь [Текст] / В. Д. Стариченок. -Ростов н/Д: Феникс, 2008. - 811 с.
4. Розенталь, Д. Э. Словарь-справочник лингвистических терминов [Текст]: пособие для учителей / Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Просвещение, 1976. - 543 с.
5. Языкознание. Большой энциклопедический словарь [Текст] / гл. ред. В. Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.
6. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий. Русский язык [Текст]: в 2 т. / А. Н. Тихонов, Р. И. Хашимов, Г. С. Журавлёва и др. / под общ. ред. А. Н. Тихонова, Р. И. Хашимова. - Т. 1. - М.: Флинта: Наука, 2008. - 840 с.
7. Зиндер, Л. Р. Общая фонетика и избранные статьи [Текст]: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / Л. Р. Зиндер. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Издательский центр «Академия», 2007. - 576 с.
8. Гусева, Е. К. К вопросу о количественном подходе к анализу структурных особенностей буквенных знаков (на материале русских графем) [Текст] / Е. К. Гусева // Проблемы грамматического моделирования. - М.: Наука, 1973. - С. 222-228.
9. Чуковский, К. И. Искусство перевода [Текст] / К. И. Чуковский. - М.-Л.: Academia, 1936. - 228 c.
10. Поспелов, Е. М. Топонимика и картография [Текст] / Е. М. Поспелов // Вопросы географии. - М., 1962. - Сб. 58. - С. 7-16.
11. Гиляревский, Р. С. Иностранные имена и названия в русском тексте [Текст]: справочник / Р. С. Гиляревский, Б. А. Старостин. - 3-е изд., испр. и доп. - М., Высш. шк., 1985. - 303 с.
12. Щерба, Л. В. Транскрипция иностранных слов и собственных имён и фамилий [Текст] / Л. В. Щерба // Изв. Комиссии по русск. яз. АН СССР, 1934. - Т. I. - С.187-196.
13. Сухотин, А. М. О передаче иностранных географических названий [Текст] / А. М. Сухотин // Вопросы географии и картографии. - М., 1935. - Сб. 1. - С. 136-146.
14. Реформатский, А. А. Практическая транскрипция иноязычных собственных имён [Текст] / А. А. Реформатский // Известия АН СССР, том XIX, вып. 6, 1960, стр. 529-534.
15. Суперанская, А. В. Теоретические основы практической транскрипции [Текст] / А. В. Суперанская. - М.: Наука, 1978. - 284 с.
