CC BY
103
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 6 (2), с. 553-557
УДК 398 (470)+УДК 811.161.1
ФОЛЬКЛОР И ЯЗЫК РОССИЙСКО-БЕЛОРУССКОГО ПОГРАНИЧЬЯ
© 2011 г.
С.М. Пронченко, М.А. Мухина
Филиал Брянского госуниверситета им. академика И.Г. Петровского в г. Новозыбкове
pronchenko.sergej @yandex.ru
Поступила в редакцию 09.12.2010
Отражены итоги работы над грантом РГНФ 2010 г. «Формирование и функционирование традиционной культуры на территории Русско-Белорусского пограничья: межкультурное взаимодействие в диахронии и синхронии», при реализации которого была исследована уникальная в фольклорнолингвистическом плане приграничная с Беларусью территория Брянщины (г. Новозыбков, сёла Верещаки, Новые Бобовичи, Каташин, Старый Кривец, Халеевичи, Внуковичи, Старый Вышков, деревня Вихолка Новозыбковского района Брянской области, г. Злынка и с. Рогов Злынковского района).
Ключевые слова: Российско-Белорусское пограничье, фольклор, брянские говоры, ворожея, знахарка, заговоры.
Устная фольклорная традиция изученных районов Российско-Белорусского пограничья в жанровом плане разнообразна. Показательно соотношение веры в нечистую силу и христианство, общий фон двоеверия, на котором строится генерация произведений устного народного творчества (в социальном и морально-нравственном плане). Одной из особенностей жителей пограничья является их набожность и вера в силу заговорных и заклинательных текстов. Тексты частично запоминаются, преобразуются и варьируются в зависимости от обстоятельств, нередко сочиняются экспромтом: Детачки, дай... памажи вам, уоспади, сахрани, уоспади, вас и в поли, и в пути, и в дароуи, и в доми, и в пастели, и везде и фсюду. Дай, уоспади, вам сщастья и всяуо харошауа (записано от жительницы села Верещаки Новозыбковского района Брянской области Нины Макаровны Елисе-енко 1937 г. р.). Такие словесные пожелания счастья, отчасти заимствованные из заговорных текстов и повторяющие их основную структуру, имеются в репертуаре практически любого жителя исследуемого района.
Одной из характерных черт региона является и ярко выраженная ритуальность обрядовых действий. Так, особенно известны случаи хранения или оставления пасхи, святой вербы, мая (осины) на какой-то неопределённый период (иногда на год) в доме, что приносит удачу, ограждает от злых духов или является воздаянием умершим или символом их почёта: А я... у мяне усё урэмя. Ты бачишь, што у мяне паска ще стаит на стале? То пасачка спечаная. На Паску спякла, и во пака зацвете яна. Так нада.
Канхветачки слажу на стол. Пряничак лажу. А як же? А радители ш памёрли. (Записано от Н.М. Елисеенко). Сильна вера жителей пограничья в волшебные, тайные возможности некоторых предметов: икон, книг, найденных подков и т.д. Данные атрибуты являются каждодневными спутниками жителей Полесья. Особенно распространена вера в видения, голоса, сны, в пророков и гадалок. Популярным является сюжет про старых женщин в военное или довоенное время, которые многое предсказывали, ориентируясь на книги либо на собственные знания: А ще када вайны не было (вот када ще нимецкай вайны этай не было), у мене была бабушка. Дак усё казала: «Мая внучачка, немяц ище придя за шапкай». Таво, што Германия у треттий приходила (када им дали уже па хва-сту). Типерь им уже не палезя. «Ще немец придя у Расию за шапкай». Вот старушка была, а знала фсё... эта во предсказание (записано от жительницы села Старый Кривец Новозыбковского района Брянской области Анастасии Андриановны Попковой, 1929 г. р.).
Яркой особенностью следует считать веру жителей в свои силы, в свой дух: Як свой будя дух, дак тады нихто не пристаня. А як сваеуо нима духу, вот тады фсё пристае (записано от Н.М. Елисеенко).
В приграничных с Беларусью и Украиной регионах проживает значительное количество людей, считающих себя необычными, и людей, которые верят в необычные способности односельчан. Так, любая жительница села или деревни способна «вылечить» или снять сглаз со своих домочадцев: Первым разам, божим ча-
сам уоспаду Боуу памалюся, пречистай Матери пакланюся. Зори ж вы, зарянйчки, божею памашнйчки, памауали ш вы людям? Памажи-те и нам. Памажите раба божей Маше, например. Адна заря ранняя, друуая - вячерняя, трэття - палуночная, палудённая (И так па уаловце во так уладь). Стаить Матярь божия перят царскими вратамы, Исуса Хрыста на руках держит. Сам Ысус Хрыстос штоб эту балезнь у раба божея Маши па воздуху разнёс. (Шепчи тихонька, эта я уромка уаварю. Ну, так тихонька). Калючую, балючую, утешную, пасвешную, урочную и урёчную, падубную, пауадную, нарадимую, нахадимую. А я ш эту балезнь, раба Божия Нина, иссылаю, вымавляю, вышептываю, выуавариваю, жару прабиваю иж жил, иж пражил, из белауа тельца, из ре-тивоуа серца, з буйнай уалавы, з уарючая крави, з магущих плячей, с чёрных печаней, с трепя-тущих жил, русых бров, русых валос, румянауа лица, с карых улаз, и с кохтикав, из нохтикав, и с пальчичкав, са фсех, са фсех суставчичкав, иж жилачак, из пражилачак на ляса, на балата, на тихие воды ссылаю, уде люди не ходят, птицы не летають и звери не беуают. (Падуть тры раза и так паплявать). (Молитва для детей записана от жительницы деревни Ви-холка Новозыбковского района Брянской области Нины Ивановны Пастушенко, 1931 г.р.).
В каждой семье, проживающей на пограни-чье, свои молитвы и поверья, которые передаются по наследству. Многие из респондентов признавались, что и они могут «лечить» и помогать людям, что верят в свой особый дух, в магию слов и в особенную силу своих рук.: Да... У мяне сила такая ё. Я табе расскажу сичас. Эта сила, я табе кажу, сила у чалаве-ка. У чалавека. Рукой павади, пацапайся во... заручачку за ее... и то табе будя лучши, если ты можешь сваим абладать сваёй телам сваим... чалавека. Падяржись за руку ти за науу - и табе легше станя (записано от Н.М. Елисеенко).
Чаще всего женщинам эта сила передаётся по наследству от матери, но примечательно, что «лечить» людей можно научиться: Канешна, можна научицца. Если желаешь, дак... Малит-вы вон читаишь... «Отче наш...» же нихто? Вси ж учать. Я, если балить у мене рука ноччу, я вот так сваей рукой падяржу. Праходя. В руке, наверна, штось во... штось такое... (записано от жительницы села Каташин Новозыбковского района Брянской области Юлии Фёдоровны Злобовой, 1930 г.р.). Но, по мнению многих респондентов, настоящей, сильной шептухой можно стать, только имея дар от Бога.
Шептухи пользуются особой популярностью у жителей региона. Это синкретичный образ: её могут считать помощницей, человеком от Бога: Ни вpaчы не памауали, ни бальница не памауала, а яна сваим душком. Душком своим! Шапта-ла... Это за Бога. Яна Боуа npасила! Яна Боуа npасила! Яна так и шепча: Боуа npося. Ну, сий-час ужо, видишь, слабэнькая яна стала, слабая! (записано от Н.М. Елисеенко). Интересным является тот факт, что людям, коровам и лошадям шепчут одинаковую молитву, а для свиней есть другая молитва: Бех сабака чepeс мост. Чаты-pu науи, пятый хвост. Ат маево кабана Василя (ти як там далещче) уpокu панёс. Ну, усё. Tpu paзы npачитал. Памауая (записано от Ю.Ф. Злобовой).
Что касается мифологической прозы, то на территории Полесья широко представлены сюжеты про ведьм и людей, которые могут «подделывать» (колдовать). Например, в невероятный, мифологический компонент образа ведьмы жители не верят, но утверждают, что это им «чудится», «видится» по той причине, что некоторые женщины умеют это «подделать» или внушить, что эти «нехорошие люди» обладают уникальными возможностями воздействовать на других людей: Ана naсмотpя тебе у улаза -и падоя кapову, и ты и ня увидишь ее. Владеет такоя биатоки... (записано от Н.И. Пастушенко). Чаще всего сюжет мифологического повествования про ведьм включает в себя общеизвестные элементы: символы, животных, на которых порча наводится (корова, свинья), животных и предметы, в которых ведьма способна обратиться (кошка, собака, колесо, копна сена и др.): А Младница (у нас такая была ведьма). Kapовa тялилася, яна npишла: «Во! Ужо даждали вы свае?» Тольки яна вышла, тялёнак бpызь - и здох. Пapaсёнaк. Пapaсяты этыя. «Ой (а нас па-улашнаму Жuвaдёpкuны дpaжнu-ли), у Жuвaдёpaк уже свиньи, napaсяты, уже свиньи тэй!» Вышла - и napaсёнaк здох адин. Во якия ё люди! (записано от Н.М. Елисеенко).
Особое внимание заслуживают такие мифологические персонажи, как покойники. Вера в потусторонний мир на территории Русско-Белорусского пограничья связана с семейной обрядовой традицией, с похоронным обрядом, с приметами и поверьями, которые его сопровождают. Широкая их распространённость поражает своими масштабами. Особый вид представляют сны с просьбой покойного ему что-либо передать. Очень часто респондентам трудно определить, являются ли к ним покойники во сне или наяву. Часто можно слышать следующие определения состояния во время происхо-
дящего невероятного события: «причудилось», «толи я сплю, толи нет», «только прилеула», «сонная была», «привиделось», «прибрази-лось», «вроде, я не спала» и др. Чаще всего покойный приходит в дом или стучит в окно, начинает разговаривать, звать с собой, говорить, что делать и когда: Ляжу (на етай койце я сплю, во на етай койце) (Показывает на кровать в комнате у окна. - Авт.). Так. Тук-тук-тук в акно. Ой, ну хто тама? Ночь. Ну хто тама? Изноу тук-тук-тук-тук. «Нина, Нина», - на мяне. Ой, уукаецца. Ни буду атуукацца (Як Мишин уолас, хазяина маеуо, котоpый уже naмёp). Соpaк дней ище. На соpaк дней. Kaк paз соpaк дней. «Нина, уставай: уже ypэмя. Нада уато-вить» (записано от Н.М. Елисеенко). Среди жителей пограничья распространено мнение, что можно совершить ряд обрядовых действий, которые смогут избавить человека от нежелательного посещения его покойным во сне и наяву. Так, повсеместно считается, что испеченный блин помогает избавиться от «посещений» покойника во сне. Блином просто поминают умершего, сидя на пороге.
Популярностью у жителей приграничных территорий пользуются календарно-обрядовые праздники. Большая часть респондентов никогда лично не участвовала в этих обрядах, а помнит их со слов родителей. Уникальным является обряд «Стрела» или «Ушестие», а также «Вождение русалки». К последнему обряду примыкает и вера жителей региона в русалку. Верят в этот персонаж и в Новозыбковском, и в Злын-ковском районах, а обряд вождения проводится лишь в ближнем к Беларуси Злынковском районе, где отсутствует обряд «Стрела». Так, русалки чаще представляются «красивыми»: Русалки деуки ^асивые. Я видела адин paс, но не тут, а на peкe у Бpянскe на Десне (записано от жительницы села Новые Бобовичи Новозыбковского района Брянской области Татьяны Афанасьевны Пастуховой, 1934 г.р.) и добрыми существами с гипнотической внешностью: Да, бывает. Да. Эта ж тэя pусaлкu, кaтоpыe дети топяцца да люди. И асобянна девачки. Вот ани и pусaлaчкu. Да-а, yaвоpять. В белом адеты. Добpыe. (Записано от Ю.Ф. Злобовой).
Всё больше распространяется такое явление, как смешение, синтез общероссийской традиции и исконных обычаев празднования календарных обрядов, так как районные отделы культуры составляют сценарии массовых гуляний, опираясь не столько на воспоминания жителей региона, сколько на современные издания фольклорной тематики. Среди семейных обрядов большой популярностью пользуются кре-
стины, свадебный и похоронный обряд. А вот обряд «Проводы в армию» практически отсутствует на территории Российско-Белорусского пограничья.
Как показывают наблюдения, в прозаическом, песенном и календарно-обрядовом фольклоре Российско-Белорусского пограничья выделяются прежде всего акцентологические и фонетические особенности. Изменение ударения в диалектных словах характерно для имён существительных, прилагательных, глаголов, местоимений: дачка, не было, старая, другий, атходить, никому, памажёт, паралич, уаворишь, приходил, родная, переплылй, пилй, було (было), падводить (подпевать), крйстицца, жилй, памёрла, ни дапилй, не прйдишь, епископ, скатерстёй, на каромыслах, рёмень и др.
Большим разнообразием характеризуется фонетический аспект диалектной фольклорной лексики. В нём можно выделить следующие особенности: 1) метатеза (перестановка букв в словах): простины, ярмалак (ярмарка); 2) яканье в первом предударном слоге: у мяне, дяржйт, увяличили, сядыя, пажалыя, ня буду, у яе, у пярэдней хате, к Верящакам, утякат, ся-дела, мяшай, бярэ, смятана и др.; 3) яканье в первом заударном слоге: погряп, Женячка, чет-вяра и др.; 4) произношение на месте приставки и предлога с [з] (влияние украинского языка): зложеное, з уароду, з ёй сядели, з намы, з восяни и др.; 5) произношение на месте литературного г у-фрикативного: беуау, усяуда, перябеула, уур-ки, урахвинчик и др.; 6) появление протетиче-ского и эпентетического j: яны, найшёлся, у йих, яна, перяйшла, ён, йих, не прийшла и др.;
7) протетические и, с: ишла, изделали, издурэл, ирвала, изноу (снова), спакой (покой), ишёл;
8) произнесение на месте [ф] [хв]: схватарафи-руя, прахвессия, хверма, хвинская, пат щихви-рам (под шифером), канхветачки, урахвинчик, хвата (фата), бухвет и др.; 9) произношение на месте орфографического ь, и [с], [н], [ч], [т], [л]: валосся, варэння, придавання, ноччу, сваття, пахмелля и др.; 10) замена [з] на [и]: иде (где); 11) произношение на месте орфографического е звука [э] (отвердение согласного) (влияние белорусского языка): скарэй, здурэла, варэння, пауарэла, крэпкий, згарэли, урэмя, сярэдняя и др.; 12) замена [т] на [д]: дак (так); 13) замена орфографического ё на е: ее, живеть, исще (ещё) и др.; 14) вторая палатализация: у улаццы, у Нясвоявцы, па межацы, на доице, па уало-ваццы, па матце, на табуретце, на книжце, на етай койце, у розавай сароцце, в Нясвоевце, *спячи (спеки (пов. накл.)), *мачай (макай (пов. накл.)) (последние две формы выравниваются
по формам 2 л. ед. ч.) и др.; 15) произнесение на месте [чн] [шн]: плиташник, па-улашнаму; 16) замена орфографического е на и в формах повелительного наклонения: пийте (пейте), пий (пей); 17) перегласовка: сабе (сохранилось в говорах из древнерусского языка), пяём (поём), котицца (катится), тихинька (тихонько), тым (тем), карасин (керосин), сусим (совсем), глыбо-кая, бувая, идом (идём) и др.; 18) произнесение у на месте в, л в начале или конце слов: у уора-ди, уадоу, у банку (в банке), усё, унук, бычкоу, дамоу, делау, прыгау, скакау, засмеявся (смешение в и л),раздеуся и др.; 19) наличие проте-тического в: возира (озеро), вакно, з восяни, у вармию, вугол (угол), вузёл (узел), вулицей, вос-па, вочи, вуспяччам (ногами), вумная и др.;
20) мена [с] на [ш]: шашнаццати;
21) выпадение звуков: Ражаство, кала (около), ат спууа (от испуга), низя (нельзя), ни днауо, Аржаникидзе, из Гомля, по дном класу, ще (ещё), десь (где-то), ни тмоля (не отмолит), пе-реимаять, ноуда (иногда), топленик (утопленник), трэзаная (отрезанная), щепит (общепит), витинар (ветеринар), схватарафируя (сфотографирует), прибражацца, планитян (инопланетянин), Люба Ндреевна, ампир (вампир), ни-када и др.; 22) мена [и] на [ы] (отвердение согласного) (влияние белорусского языка) и наоборот: трыццать сядьмоуа, бяры, прыду, учытелка, трактарыстам, грыбы, дирачка, крычала, прыдять и др.; 23) произношение [сч] на месте [щ], [у] или [г] - на месте [в]: считая, бальшеннауа, нёглюпскауа и др.; 24) эпентеза: придавання (придание), вытяунули, палзуком, прибавутки, тяуня, скатерстёй, саджали, па-сяджу и др.; 25) замена [з] на [ж]: дражнили; 26) стяжение гласных звуков: пабливался, паб-мараживал; 27) неразличение щ и ш: щихверам; 28) отвердение или смягчение согласных: пе[н]сию, верьх, доктарь, качарьуа, зерькала, кров (кровь); 29) смешение р и л: на калидорчи-ку; 30) [ск] на месте [зг]: у масках (в мозгах), [ст] на месте [зн]: жисть.
В фольклорных текстах, бытующих на территории русско-белорусского пограничья, широко представлены собственно диалектные слова: бачишь (видишь), чистахольница (чистюля), якая (красивая, здоровая), хуста (платок), ат-туляки (оттуда), добря (очень; хорошо), сапла-шала (стала тяжело больна), ляпали (стучали), ниякая (тяжело больная), карагот (хоровод), саматная (собственного производства (о водке)), спужалася, падделывать и делать (колдовать), снедать (завтракать), нёдачка (падчерица), шворень (железный прут), пахавали (спрятали), пасёстра (двоюродная сестра), пасвила,
капаничить (копать), утякать, naткуpыть (поджечь), падлётки (подростки), мачай (макай), зpuнaчкu (по отношению к зрению человека: возможность видеть самое малое), пампушки (оладьи), pязuны (резиновые сапоги), аттуль (оттуда), зщнула (посмотрела), схапили (схватили), пуня, межавник, npяселцы (забор из прутьев орешника), калючая (о корове - бодающаяся), вячёpя (ужин), pёyaт (смех), кapчовaя (согнутая), вавки, чула (слышала), заплюснуть (закрыть - о глазах), дётник (судороги), уаманили (рассказывали), улаголя (говорит), yapa-зда (очень), свapкa (ссора), пацапаюся (прикоснусь, подержусь), ни сaстpякaйся (не встречайся), вуспяччам (ногами), тpохe (мало), казал, атуукацца (отзываться), папытала (спросила), нaсяpбaлaся (напилась), бpюхaтaя (беременная), тяpэшкa (бабочка), бpюхaчuть, шибачка (стекло в оконной раме), атмулявать (нарисовать), вилки (ухват), хавать (хоронить), мшаник (место, где зимуют пчёлы в ульях) и др. Приведём в качестве примера, иллюстрирующего акцентологические, фонетические, лексические особенности фольклорных текстов, песню «Соловья» (записана от Н.М. Елисеенко): Сало-вья, саловья смутён, не вясёл. / Ой, уаловку па-весил, зёpнa не клюёт. / уаловку павесиу, зёpнa не клюёть. / «Ой, клявал ба я зёpнa да волюшки ж нет» / «Елявал ба я зёpнa дак волюшки ж нет» / «Ой, пявал ба я песню да уоласу ж нет» / «Спявал ба я песню дак уоласу ж нет» / «Ой, за-латая клетка ссушила ж дай миня» / «Залатая клетка ссушила ж меня» / Ой, маладая девка в саде ууляла. / Ой, скалола pучку, ножку, зделалась дай бальна. / Зделалась бальна. / Ой, upычала-уукала: «Дайтя доктapя». / ^ьшала^укала: «Дайте доктapя». / Ой, npияжяя доктapь, па-peнь маладой. / ^ияжяя доктapь, napern ма-ладой. / Ой, с^ашуя у девки, чем девка ж дай бальна. / С^ашуя у девки, чим девка ж бальна. / «Ой, балять pучкu ж, ношки, балить уалава» / «Балять pучкu, ножки, балить уалава» / «Ой, да-вольна табе, девка, доктapя ж дай дуpыть» / «Давольна табе, девка, доктapя дуpыть» / «Ой, napa ж табе, девка, сынаpaдuть».
Преимущественно в прозаическом и обрядовом фольклоре употребляются диалектные фразеологизмы: дева девавая (старая дева), живая смepть, рычала ^ыком, козабам дйвицца (чем-то недоволен), маскй завязать (забыть), шапка валится (страшно). Особенны и собственные имена: Наля и Наня (ум.-ласк. от Анастасия), Жuвaдёpкuны, Жuвaдёpкu (уличное прозвище), Свяцкая (село Святск Новозыбков-ского района), Тапалка (с. Великая Топаль). Грамматические особенности фольклорных
текстов, записанных на территории русско-белорусского пограничья, представлены прежде всего морфологическими чертами: 1) склонение глаголов I спряжения по типу II спряжения и наоборот (так как окончания 3 л. мн. ч. безударные): будять, paботaять, делаять, лама-ять, ядуть, не делаяцца и др.; 2) наличие постфикса -ся в глаголах: зделалася, даждуся и др.; 3) усечение конечного т в глаголах 3 л. ед. ч. (формы, пришедшие из др.-русск. языка): pвe, зайдя, киня, падойдя, можа и др.; 4) выпадение с в формах 3 л. ед. ч. глаголов: дат (даст);
5) образование ненормативных глагольных форм: скapэйтe (в значении сравнительной степени наречия скорее), шоуши (идя);
6) употребление форм имён существительных, местоимений Д. п. в П. п.: па хатах (по хатам), па этых (по этим), па буквах, па ножачках, у пасёлку, на лавачку (на лавочке) и др.;
7) употребление окончания -амы вместо -ами в формах имён существительных Т. п.: pукaмы двёмы, кладавщыкамы, нагамы и др.;
8) рассогласование форм подлежащего и сказуемого: у^ата ypошu^; 9) употребление местоимений по типу имён прилагательных: етый, этый, тая и др.; 10) глагол «есть» представлен формой ё; 11) употребление в формах сравнительной степени имён прилагательных и наречий, которые в русском литературном языке употребляются с суффиксом -е, суффикса -ей: ляхчей, мялчей; 12) изменение рода имени существительного: яpмaлaк (м. р.), лавачек (лавочка) (ед. ч., м. р.), насып (м. р.), вядepкa (м. р.), банок (ед. ч., м. р.).
В фольклорных текстах, записанных в селе Верещаки, распространена частица -тки, которая употребляется с диалектным указательным местоимением тама: Пашли на Купальню, и тама-тки тэй хлопчик назбирал бычкоу этых, што курять же взрослые; А у яе тама-тки была аттуля плетяначка; Тама-тки да-мавые живуть; У кауо ж ета тама-тки... (Записано от Н.М. Елисеенко). Представлены и глагольно-междометные формы, которые подчёркивают мгновенность действия, делают его эмоционально окрашенным: бах!, брызь, пых!, чухись, зирк, фить, буль, сёрб, нырх, шух. Ср.: Хароший мой дятька. Эта маей тётки мужик. Пых! Вакно распахнулась. Ён -брызь на пол. Пена и со рта пашла - и фсё. И дятька стал во так во (Записано от Н.М. Елисеенко).
Акцентологические, фонетические, лексические и грамматические особенности диалектных фольклорных текстов обусловлены географическим расположением Новозыбковского и Злын-ковского районов. На речь жителей пограничья оказывает влияние белорусская и украинская культура, белорусский и украинский языки. Анализ фольклорного материала показывает, что в диалектной речи сохраняются явления, характерные в том числе и для древнерусского языка.
Итак, Российско-Белорусское пограничье -это уникальная территория с точки зрения истории, культуры, религии, фольклора, языка, требующая дальнейшего многостороннего научного изучения.
FOLKLORE AND LANGUAGE OF THE RUSSIAN-BYELORUSSIAN BORDERLAND
S.M. Pronchenko, M.A. Mukhina
In the process of the joint project «The formation and functioning of the traditional culture on the territory of the Russian-Byelorussian borderland: intercultural cooperation in diachronia and synchronia» supported by the Russian Humanities Scientific Fund in 2010 we have studied the unique (with respect to folk-ethno linguistics) boundary area with Byelorussia of the Bryansk region: Novozybkov, Vereshchaki, Novye Bobovichi, Katashin, Vnukovichi, Stary Krivets, Khaleevichi, Stary Vyshkov, Vikholka, Zlynka, Rogov.
Keywords: Russian-Byelorussian border zone, folklore, Bryansk dialects, witch-doctor, sorceress, spells.
