CC BY
113
информацию, как оценивать ее достоверность, заниматься самообразованием. Неграмотным становится тот, кто не научился учиться, технологии будущего не нужны миллионы малограмотных людей, не нужны люди, безропотно исполняющие приказания. Нужны те, кто способен к критическому суждению, кто способен сориентироваться в новых условиях, кто быстро определяет новые связи в стремительно меняющейся, усложняющейся действительности.
В постиндустриальном обществе есть возможность быть на определенном уровне, в соответствующей индивиду социальной среде. Цель человека, получающего образование, - обрести способность выбирать индивидуальную линию жизни.
Примечания
1. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. 2-е изд., испр. и доп. М.: Academia, 2004. С. 18-19.
2. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000. С. 152.
3. Гершунский Б. С. Философия образования для XXI века. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Пед. о-во России, 2002. С. 15.
4. Шершнева В. А, Карнаухова О. А, Сафонов К. В. Математика и информатика в вузе: взгляд из будущего // Высшее образование сегодня. 2008. № 1.
5. Тоффлер Э. Шок будущего: пер. с англ. М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 42.
6. Там же. С. 356.
7. Белл Д. Указ. соч. С. 230; Тоффлер Э. Указ. соч. С. 437.
8. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. С. 38.
УДК 330.11.4:001+004.946
Е. В. Малкова, В. В. Орлов
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
В статье обсуждаются проблемы философского объяснения сущностной природы феномена виртуальной экономики. Виртуальная экономика - один из современных социально-экономических феноменов, выражающих сущностные «сдвиги» в развитии общества. За тиражируемыми характеристиками экономической виртуальной реальности - симуляция, фиктивность, сетевая организация - скрывается сила новой формы материального труда, потенциала развития будущего.
The article deals with the problems of philosophical interpretation of virtual economy. Virtual economy is a modern socio-economic phenomenon which reflects the important changes in the development of the society. The characteristic features of economic virtual reality, such as simulation, fictionality and network organisation, reveal the power of the new form of material labour which is expected to provide future development.
Ключевые слова: виртуальный, виртуальная реальность, виртуальная экономика, виртуализация, стоимость, абстрактный труд, компьютерный труд, постиндустриальное общество.
Keywords: virtual, virtual reality, virtual economy, virtualization, value, abstract labour, computer labour, post-industrial society.
В последние несколько десятилетий все очевиднее становятся процессы обновления экономической действительности: появляются «новые» черты, которые в своей совокупности часто обозначаются исследователями такими терминами, как виртуальная экономическая реальность или виртуальная экономика. Современная философская наука не может быть в стороне от анализа и объяснения природы изменений экономической практики, а следовательно, должна ставить перед собой задачи философского осмысления экономических реалий конца XX - начала XIX в.
«Виртуальные» термины стали настолько модными и естественными как для научного, так и повседневного использования, что часто у исследователя даже не возникает вопрос о корректности их применения. В повседневном русском языке понятие «виртуальное» чаще всего предполагает значения, связанные с компьютерными технологиями; описанием чего-то эфемерного, т. е. неосязаемого, необязательного; с модными, социально одобряемыми явлениями; иллюзорностью чего-либо; симуляцией. Таким образом, в повседневном опыте мы используем термин «виртуальное» не для обозначения смысла объекта
© Малкова Е. В., Орлов В. В., 2010
или явления, а для фиксации скрытых вариантов множества возможных смыслов, т. е. неопределенности. Этот факт свидетельствует о том, что применение понятия «виртуальное» может быть уместным фактически в любом контексте. Анализ практики использования терминологии виртуального в научных исследованиях также показывает, что виртуальное применяется для обозначения некой «эфемерности» исследуемого объекта либо демонстрирует наличие множества авторских интерпретаций, берущих за основу одно из целого ряда значений. Как правило, виртуальность сводится к компьютерной или иллюзорной реальности. На наш взгляд, стоит судить о «незрелости» опыта оперирования в исследовательской практике терминами «виртуальное», «виртуальная реальность», о деформации исходных значений виртуального [1], необходимости укрепления научно-философского осмысления феномена виртуальной реальности [2].
В свете актуальности и популярности темы виртуальности экономики в современной науке одной из задач современной научной философии должно быть выявление содержания терминологии виртуального, собственной сущности виртуальной экономики, адекватности описания экономической действительности с помощью этих терминов, а также определение глубинных основ формирования «виртуальных» черт современной социально-экономической действительности.
В публикациях последних десятилетий, посвященных состоянию современной экономики, все чаще говорится о виртуальной экономике. Изначально, в 1990-е гг., виртуальность экономики преимущественно связывали с особенностями ускоренного развития финансовой сферы, с разрывом финансового рынка и реального сектора экономики - материального производства. Этот подход объединил такие трактовки виртуальной экономической реальности, как спекулятивной экономики, финансономики [3]. В этом контексте одна из сторон виртуализации экономики может рассматриваться как процесс перехода к постиндустриальным технологиям развития денежного рынка, сутью которых становится разрыв виртуальной экономики денег с реальным хозяйством как производством и потреблением вещей [4]. Среди ключевых особенностей такой виртуальной экономики представителями данного подхода называются высокая степень рефлексивности [5], нарастающий индетерминизм [6], симулятивность (замещение реальных финансовых инструментов суррогатными) [7], иллюзорность [8]. Иллюзорность виртуальной экономики заключается прежде всего в проникновении и постепенном смещении мощного сектора материального производства виртуальными экономическими (финансовыми) инструментами, когда
реальный процесс создания стоимости в процессе производства товара разрушается и замещается псевдорыночным формированием цены за форму продукта. Общая сущность виртуальной экономики заключается «в продолжении обмана внутри экономики, которая опиралась на мощный производственный сектор, якобы создающий добавочную стоимость, а в реальности промышленность разрушала часть вложенной стоимости, тогда как произвольное ценообразование позволяло скрывать это» [9].
С другой стороны, понятие виртуальной экономической реальности связывают с появлением «электронной коммерции», в основе которой лежит революционное развитие компьютерных и информационных технологий, обусловившее возможность осуществления привычных экономических операций в интернет-пространстве и взятое на вооружение капитализмом. По мнению специалистов, «индустрия обработки информации играет для промышленно развитых стран ту же роль, которую на этапе индустриализации играла тяжелая промышленность» [10]. Более того, сегодня электронная экономика не однородна. Она может рассматриваться как комплекс элементов:
1) совокупность взаимодействующих виртуальных предприятий, представленных группами географически удаленных друг от друга работников, которые в процессе труда общаются, взаимодействуют, используя электронные средства коммуникаций фактически без личного, непосредственного контакта;
2) электронная торговля, которая может существовать как виртуальные супермаркеты, предоставляющие конкретному потребителю товары и услуги, так и тендеры в сети Интернет на заключение долговременных контрактов на поставку комплектующих;
3) web-деньги, включая рынок электронных платежных систем;
4) фондовый рынок, интенсифицирующий благодаря интернет-технологиям движение и рост фиктивного финансового капитала;
5) индустрия игр и социальных сетей (сегодня все более доходным становится бизнес на основе социальных сетей и онлайн-игр, таких, как "Cashflow Online", глобальный бизнес-симулятор «Виртономика», строительный и транспортный симулятор «Виртуальный город», опНпе game «Виртуальная Россия» - параллельная реальность известных российских городов с их школами и больницами, культурными объектами и предприятиями, с шансами найти высокооплачиваемую работу в нашей стране или же занять крупный пост в администрации, жить так, как вам хочется и где вам хочется).
В основе всех этих «новых» для экономики явлений находится компьютер как уникальное
средство одномоментной передачи информации в любые географически разделенные точки пространства, с необходимостью взятый на вооружение современным капитализмом. Компьютер, породивший киберреволюцию, - это инструмент максимизации прибыли, ускоривший эволюцию уже существовавших экономических феноменов. При этом нельзя забывать, что компьютер обозначил сетевую логику функционирования общества: именно благодаря массовому распространению компьютера и интернет-технологий стало возможным и очевидным внедрение сетевых технологий в экономику как средства повышения эффективности бизнес-процессов, ускорения течения времени хозяйственных операций и т. д. С появлением сетевых технологий начало формироваться информационное экономическое пространство.
Оценивая представленные подходы к видению виртуальной экономической реальности, отметим, что каждый из них связано преувеличением того или иного значения виртуального. Так, в первом подходе на первый план выходят негативные характеристики экономической реальности, связанные с симулятивной природой и неопределенностью экономических процессов. Во втором подходе очевидным является преувеличение возможностей технологий современных коммуникационных связей, примат информации над реальным миром, противопоставление информации материальному миру. Оба подхода тесно переплетены: финансономика приобретает свой смысл благодаря развитию информационных технологий, а электронная экономика неизбежно ведет к симуляции реальных экономических процессов. С точки зрения известного российского социолога Д. В. Иванова, сторонника объединения этих двух подходов к трактовке виртуальной экономической реальности, виртуальная экономика - это экономика образов, имиджей, симуляций, именно на ее основах строится современная социальная организация. По его мнению, не стоит отдельно строить теорию виртуальной экономики. Для исследователя важнее зафиксировать глобальный процесс изменений, характерный для общества в целом - виртуализацию общества. Последняя предстает перед нами не как единый процесс, а скорее «как серия разнородных, но направленных сходным образом тенденций в различных сферах жизнедеятельности» [11]. Экономика является одной из таких сфер, где достаточно выразительно проступает симуляционная практика, лежащая в основе всего процесса виртуализации и подкрепляемая развивающимися компьютерными технологиями.
Действительно, за представленными подходами, фиксирующими новые феномены экономической реальности, стоят объективные законы и
тенденции развития общества. Представители подходов к описанию виртуальной экономики зафиксировали важное явление - стремительный рост социально-экономического значения информации и информационных технологий, порождающих виртуальность. Этот факт обсуждается активно в современной науке уже несколько десятилетий в контексте проблемы становления новой ступени общественного развития, обычно определяемой как постиндустриальное, или информационное, общество, для которого характерна новая базисная материальная (экономическая) деятельность. В современной литературе насчитывается более тридцати названий, выражающих суть современного общества. Среди них -«постиндустриальное общество» (Д. Белл), «технотронное общество» (3. Бжезинский), «общество третьей волны» (Э. Тоффлер), «технократическое программированное общество» (А. Турен), «посткапиталистическое общество» (Р. Дарен-дорф, П. Дракер), «общество услуг» (Ж. Фурас-тье), «электронное общество» (М. Моришима), «пострыночное общество» (Дж. Рифкин), «информационное общество» (Т. Умесао, И. Масу-да), «информациональное общество», «сетевое общество» (М. Кастельс) и др. Все эти названия призваны обозначить начало мощного продвижения человечества в будущее, выраженное рядом характерных черт. Рассмотрим основные тенденции социально-экономического развития с позиций современного материалистического понимания общества на основе критического осмысления теории постиндустриального общества как теории, наиболее точно описавшей важнейшие феномены современного общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические и культурные изменения. Однако, по нашему мнению, постиндустриальная теория, подметившая целый ряд важнейших феноменов современного общества, не затронула наиболее фундаментальных тенденций общественного развития. На этом основании она может быть признана скорее «феноменологией» современного общества.
Среди важнейших феноменов, зафиксированных постиндустриалистами, отмечены резкое возрастание роли науки, знания и информации в развитии общества, доминирование сферы услуг (формирование сервисной экономики), базовыми профессиями становятся профессии ученого и специалиста, т. е. связанные с высокой степенью насыщенностью знаниями и информацией, владением интеллектуальными технологиями. Для постиндустриального общества информация выступает преобразуемым и стратегическим ресурсом общества. Авторы постиндустриальной теории верно подмечают возрастающую роль информации и науки (особенно фундаментальной), пре-
вращение науки и знания в непосредственную производительную силу, фиксируют связь стадии развития общества со специфическим способом производства. Несколько иначе определяет роль информации в новом обществе М. Кас-тельс: «в информационном способе развития источник производительности заключается в генерировании знаний, обработке информации и символической коммуникации» [12]. Более того, Ка-стельс показывает, что новое информациональ-ное общество «организует свою производственную систему вокруг принципов максимизации, основанной на знании производительности через развитие и распространение информационных технологий» [13]. По его мнению, постиндустриальное общество представляет собой новую ступень развития капитализма - информациональ-ный капитализм. Его сутью является децентрализация (в том числе децентрализация капитала, отмечаемая большинством экономистов [14]) и появление сетевых структур на базе информационных технологий (сетевитость - одна из характеристик виртуальной экономики). Данные параметры современного капитализма позволили интенсифицировать экономическую деятельность. М. Кастельс делает глубокий вывод: ин-формациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли» [15].
Итак, теория постиндустриального общества, в том числе благодаря обоснованным добавлениям теории информационального общества М. Ка-стельса, дает фактически точный анализ феноменов современного общества. Однако заметим, что в контексте современной научной философии выводы постиндустриалистов могут быть оценены как поверхностные и требуют критического осмысления. Во-первых, постиндустриальная теория подмечает внешнюю сторону отношения информации и социально-экономической практики. Во-вторых, информационный труд понимается в профессиональном контексте (работники физического и умственного труда, техники, профессионалы, предприниматели, владеющие технологией), преимущественно сводится к интеллектуальному труду в связи с отождествлением творческой природы труда как такового с духовным творчеством. Постиндустриалисты действительно ставят науку выше материального труда на новой ступени развития общества, продолжая логику описания труда в структуре предыдущей индустриальной стадии развития общества. Такое понимание сути современной формы труда в большой степени закрепляется благодаря иллюзии «нематериальности» процессов, создаваемой с помощью компьютерных технологий. Тем самым постиндустриалисты фактически отказываются рассматривать материальный труд
в качестве основы общественного развития, не видят за феноменами более глубоких и сложных процессов. Становление нового общества несет качественное изменение характера и роли материального труда, становление новой исторической формы материального труда - научного труда [16]. Заметим также, что анализ источников показывает [17]: превращение науки в непосредственную производительную силу было отмечено еще К. Марксом [18], о чем часто умалчивают или забывают указать представители постиндустриализма. Маркс неоднократно позиционирует материальный труд как важнейшую сущностную силу человека, определяющий фактор общественной жизни. Ключ к пониманию сути этого вывода Маркса лежит в сделанном им анализе товарного производства: его важнейшей основой выступает пропорциональность между вещественным, потребительно-стоимостным и абстрактным, стоимостным богатствами, когда каждому отдельному товару соответствует определенная порция, кристалл абстрактного труда, или рабочего времени. Эта пропорциональность возможна только в условиях машинного труда. Стоимостное отношение, таким образом, является основой товарного производства и достигает максимального развития в капиталистическом товарном производстве. Существенной чертой нового общества является разрушение пропорциональности между вещественным и стоимостным богатством, разрушение, разложение капитала, что ведет к появлению идей «исчезновения стоимости» и «неэкономического общества». Однако не стоимость исчезает, исчезает ее исторически привычная форма - товарная стоимость, которая становится фактически невозможной в условиях возникновения новой исторической формы материального труда, названного К. Марксом автоматизированным, научным, всеобщим трудом. Этот труд связан с наукой как всеобщим духовным продуктом исторического развития, в нем на первый план выступает общая творческая способность к труду, он превращается в главный источник общественного богатства через технологическое применение науки. «Всеобщий материальный труд - практическое воплощение науки, насыщенный наукой материальный труд» [19]. Концепция всеобщего труда получила свою разработку в трудах Пермской философской школы. Всеобщий труд историчен, в настоящее время он предстает перед нами в двух формах, несущих всеобщие и исторически конкретные черты: услуги (труд по оказанию услуг) и компьютерный труд [20]. Особый интерес вызывает феномен компьютерного труда, сутью которого является производство информации. Именно компьютерный труд наиболее соответствует роли современной формы всеобщего тру-
да. Компьютер (компьютерная, информационная технология) предполагает функционирование материальных процессов преобразования информации, которая, в свою очередь, тоже имеет материальную природу [21]. Компьютерный труд и есть материальный труд, производство абстрактных материальных структур (хоть и осознаваемых в идеальной форме). Таким образом, в основе нового информационного способа производства лежит производство абстрактных материальных структур.
Возвращаясь к вопросу о виртуальной экономической реальности, отметим, что виртуализация - один из феноменов современного общества, выражающих «ломку» старых форм существования общества, скрывающих под собой более глубокие процессы - процессы становления исторически новой ступени общественного развития, характерными сущностными чертами которой является разрушение феномена товарной стоимости, формирование новой формы труда -информационного или научного труда. Виртуальность современной экономики, обращая внимание исследователей на иллюзорность и симули-рованность социально-экономических процессов (благодаря «скрытым», свернутым, «невидимым» в пространстве-времени, имитируемым и симулируемым на базе компьютерных, информационных технологий экономическим отношениям), в то же время фиксирует расширение границ и способов функционирования экономической реальности. 3а тиражируемыми характеристиками виртуальной экономической реальности, такими, как психологизм, рефлексивность и индетерминизм, скрывается мощь новой формы материального труда, потенциал развития общества. Анализ исходных значений понятия виртуального еще более укрепляет данную позицию: виртуальный [ср. - лат. у^ШаИя] - 1) возможный; такой, который может или должен проявиться при определенных условиях; 2) способный, пригодный, подлинный, совершенный; 3) добродетель, нравственное совершенство, нравственная порядочность, душевное благородство и т. п.
Набор смыслов и значений фиксирует некую сокрытость значений виртуального [22]. По большому счету и явные и скрытые значения виртуального предполагают фиксацию противоположности должного и сущего, демонстрируя, с одной стороны, некую недостаточность действительности, с другой - его внутреннюю потенцию как возможность, способность и готовность быть.
Совершенно очевидно, что достижения научно-технического прогресса будут и далее способствовать появлению новых возможностей виртуальной среды, которые будут со временем востребованными обществом. Разработка и внедрение все новых и новых форм отношений на базе
феномена виртуальности является неизбежным для общества в целом и экономики в частности. Новое постоянно развивающееся пространство виртуальной реальности, в том числе и экономической, требует построения новой системы правил, регуляторов на конкретном социально-экономическом уровне. Вероятно, что процесс освоения виртуального пространства будет требовать пересмотра теоретических представлений о «картине экономического мира», постановки проблем, фиксирующих основные противоречия старых представлений об экономической действительности с новой социально-экономической реальностью и формирования новых теоретических подходов для ее изучения. Материалистическое понимание общества, раскрывающее суть понятия современной формы всеобщего труда и новой формы^ стоимости, способно выступить теоретической основой для выработки адекватного научного объяснения феномена виртуальной экономики.
Примечания
1. Таратута Е. Е. Философия виртуальной реальности. СПб., 2007. С. 7-66.
2. Малкова Е. В. Виртуальная реальность: социально-философский аспект: дис. ... канд. филос. наук. Пермь, 2005. С. 18-101.
3. Экономическая теория на пороге XXI в. Неоэкономика. М.: Юристъ, 2001. С. 20.
4. Кара-Мурза С. Деньги и природа: виртуальная экономика и реальное хозяйство. URL: http://www. situation.ru/ app/ rs/books/ articles/ money_nat.htm
5. Сорос Дж. Алхимия финансов. М., 1998. С. 67.
6. Потемкин А. П. Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог XXI века. Экономика. М.: «Инфра-М», 2000. С. 202.
7. Боярченко С. И, Аевендорский С. 3, Агапов С. Е. Трехсекторная модель российской виртуальной экономики. М., 2002.
8. Клиффорд Дж. Гэдди, Барри В. Икес. Виртуальная экономика России. URL: http://www.vedi.ru/s_lb/ lb0401_r.htm
9. Там же.
10. Хотинская Г. И. Информационные технологии управления. М., 2003. С. 5-11.
11. Иванов Д. В. Виртуализация общества. Version 2.0. СПб., 2002. С. 76.
12. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. М., 2000. С. 277.
13. Там же. С. 202.
14. Полюбина И. Б. Инновационная экономика: зарубежный опыт и проблемы развития в России. URL: http://www.dofa.ru/Dumnaja/5_ISER/polubina.doc
15. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. М., 2000. С. 41.
16. Орлов В. В., Васильева Т. С. Философия экономики. Пермь, 2006.
17. Гриценко В. С. Теория постиндустриального общества в современной зарубежной науке: материалы к курсам социальной философии и философии экономики. 2-е изд., доп. и испр. Пермь, 2010.
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. II. С. 215.
С. В. Рязанова. Марксизм как вариант социальной мифологии
19. Орлов В. В, Васильева Т. С. Указ. соч. С. 180.
20. Орлов В. В. Философия и экономика. «Рамочная» философская концепция современной трудовой теории стоимости // Новые идеи в философии: актуальные проблемы научной философии: межвуз. сб. науч. трудов (Материалы Общероссийской научной конференции. Пермь, 16-17 апреля 2003 г.): в 2 т. / Перм. ун-т. Пермь, 2003. Вып. 12. Т. 1. С. 5-25.
21. Орлов В. В., Васильева Т. С. Указ. соч. С. 181.
22. Таратута Е. Е. Указ. соч.
УДК 141.82
С. В. Рязанова
МАРКСИЗМ КАК ВАРИАНТ СОЦИАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ
В статье анализируются характерные черты мифологии, возникшей в границах марксизма как политического учения. Выделяются архаические образы, сближающие мифологию марксизма с традиционными мифологическими системами.
This article is devoted to the specific features of the mythology which appeared in Marxism as a political doctrine. The author pays attention to the archaic patterns which resemble the similar phenomena in traditional mythological systems.
Ключевые слова: мифологема, марксизм, традиция, архетип, мифологическое пространство и время, логика существования мифа.
Keywords: mythological pattern, Marxism, tradition, archetype, mythological space and time, logic of the myth's existence.
Модная для современного религиоведения тема мифа и его влияния на культуру в достаточной мере актуальна не только для специальных дисциплин, посвященных обозначенной проблеме, но и для пограничных областей исследования. В полной мере это касается и политических наук, и даже сферы политических технологий. Именно миф изначально конструирует пространственно-временной континуум социума, определяя хронотоп последнего. Можно сказать, что мифология является основной детерминан-той в большинстве процессов, протекающих в социальном пространстве.
Имеющие солидный возраст традиционные мифологемы не утрачивают своей актуальности и на современном этапе развития культуры, существуя как базовый слой мировоззрения, имплицитно содержащийся в большинстве мировоззренческих построений человечества. Поскольку природа мифологического на любом этапе человеческой истории остается неизменной, она определяет и закономерности разворачивания мифологических сюжетов в большинстве социальных сфер.
© Рязанова С. В., 2010
Сфера политического в социальном континууме содержит значительное количество архаических компонентов. Их присутствие в политическом сознании делает политологию пограничной дисциплиной, которая для проведения собственного анализа вынуждена привлекать и инструментарий других гуманитарных дисциплин, в частности религиоведения. Феноменологический анализ политических платформ как содержащих мифологические сюжеты способствует установлению более тесных связей между политикой и общим пространством культуры. Политическое поворачивается к исследователю неожиданно новой гранью - своей укорененностью не только в исторических традициях управления обществом, но и в самой природе человека. Сохранение и воспроизводство архетипических сюжетов позволяет говорить именно о традиционности поведения в политической сфере - как лидеров, так и толпы. Обращение к политическим традициям новейшего времени именно как к традициям, активно воспроизводящим и использующим архетипические образцы, на наш взгляд, может способствовать восприятию культуры человечества как целостного явления, в границах которого новация сочетается с преемственностью, а общемировоззренческий, политический психологический уровни восприятия мира существуют как взаимодополняемые феномены.
Характеризуя марксизм с позиций мифовед-ческого анализа, хотелось бы оговорить, что в данной статье не ставится задача анализа его как философской системы и никак не принижается его статус самобытного учения. Более корректным будет утверждать, что он не избежал влияния мифа как мировоззренческой формы. Этот факт нельзя считать недостатком, скорее это свидетельствует о наличии у марксистского учения связи с традиционной культурой. Говоря о марксизме как политическом учении, мы имеем в виду некую совокупность текстов, связанных с определенными представлениями о мире и стратегией политического поведения.
Встречающиеся в границах марксистской идеологии мифологемы можно разделить на «первичные» и «вторичные». К первым относятся элементы архаического мировоззрения, спонтанно и неожиданно для самих теоретиков марксизма возникающие в пространстве текста. Вторые порождены стремлением выиграть в политической гонке, закрепить за собой отвоеванное пространство, фундировать основные идеологические установки. Необходимо отметить, что на начальном этапе становления марксистской теории доминирует первая разновидность, что в немалой степени обусловлено философским образованием Маркса, во многом традиционным, но чуждым создания дешевых политических проектов.
