CC BY
24Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Социология. Педагогика. Психология. Том 4 (70). 2018. № 1. С. 73-81.
УДК 316.42
ФЕНОМЕН РАЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ СУБЪЕКТА МАНИПУЛЯЦИИ Чумак Е.В., Ядранский Д.Н.
Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, Россия E-mail: [email protected]
В статье рассмотрена проблема рациональности как категории социально-философского осмысления. В первую очередь поставлен вопрос о природе рациональности и способах ее измерения. Главной целью статьи является изучение логической взаимосвязи рациональности в поведении современного человека и различных факторов, социально обуславливающих его поведение. Основными методами анализа является совокупность общенаучных методов познания, таких как: анализ, синтез, индукция, дедукция, экстраполяция, абстрагирование. Использовалась логика системного подхода для оценки влияния манипулятивного влияния на процесс формирования феномена общественной рациональности. Предлагается авторская категория «феномен общественной рациональности» и дается его определение. На основании теоретического анализа определены основные существующие подходы к категории «рациональность» в рамках гуманитарного знания. Указанные подходы критически осмыслены на предмет их взаимосвязи с индивидуальным представлением индивида о рациональности. Определено, что основными критериями индивидуальной рациональности являются показатели являются производными ментальных, культурных и индивидуальных мыслительных способностей, которые сами являются феноменами. Основной формой общественного влияния на изменения (коррекцию) индивидуального представления о рациональности является социальный контроль. Настаивается, что в рамках изменения «феномена общественной рациональности» методами манипуляции происходит его разрушение, которое является первичным, для разрушения иных социокультурных феноменов определяющих поведение индивида. На этом основании утверждается, что представления о «рациональности» и «иррациональности» становясь объектом целенаправленной манипуляции утрачивают феноменологическую природу превращаясь в управляемый ноумен, что представляет реальную угрозу для естественного развития общественных отношений. Ключевые слова. Феномен, манипуляция, рациональность, индивид, ценность, поведение.
Актуальность темы исследования. Вопрос о рациональности поведения человека поднимался достаточно давно. Со времен Джона Милля и Адама Смита, в большинстве литературных источников, было принято считать, что современный человек пытается действовать для достижения своих интересов рационально. Во времена Джона Кейнса данная концепция подверглась критике, однако, так и не дала однозначного ответа рациональности человеческого поведения. Сразу необходимо уточнить, что экономическое поведение, по нашему мнению только часть социального поведения в силу чего, иррациональность экономического поведения не означает одновременно иррациональности поведения социального. Рациональность социального поведения, по нашему мнению, определяется, в первую очередь, набором существующих (выполняемых) социальных норм и социальных моделей. Эти нормы обеспечивают человеку набор стратегий для достижения желаемого результата, с минимальными (по мнению субъекта) затратами ресурсов. В данном
73
случае «ресурсы» понимаются нами в широком смысле, предложенном Пьером Бурдье в статье «Формы капитала» [1].
С точки зрения современной повседневности, ключевым фактором рациональности выступает экономическая рациональность. В экономической социологии она является величиной переменной, поскольку находится на стыке социальной системы конкретного общества и личностей субъектов, которым присущи неодинаковые когнитивные способности и многоуровневая мотивация. По мнению В.Верховина и В.Зубкова «рациональность экономических действий предполагает применение разума как интеллектуального средства использования ограниченных ресурсов в процессе получения выгоды (пользы) от их обращения в соответствии с легитимным экономическим интересом и конкретными социальными стандартами рациональности» [2, с. 109]. Однако, социальные стандарты рациональности являются производной сложной социокультурной и этно-национальной модели конкретного общества, частью которого является конкретный субъект. Сказанное выше, по нашему мнению, обуславливает дискретность категории рациональность.
Постановка цели статьи. В силу этого возникает необходимость оценить логическую взаимосвязь рациональности в поведении современного человека и различных факторов, социально обуславливающих его поведение.
Изложение основного материала. При том, что рациональным нормам экономического поведения можно обучать, из-за этнокультурных отличий, а так же вследствие различных способностей к обучению, степень рациональности экономического поведения у разных людей будет отличаться. Таким образом, влияя на когнитивные и этнокультурные диспозиции, возникает возможность влиять на представления субъектов о рациональности. Последнее, по нашему мнению, создает предпосылки для «цветных» революций в экономически успешных странах (например, Ливия, Сирия).
Следует учесть, что Макс Вебер, одним из первых в социологии системно осмыслив категорию «рациональность», отмечал различия в самом понимании рациональности [3]. При этом, в интерпретации современных ученых, чем ценностно "нейтральнее" эта рациональность, тем большая нагрузка ложится на рационально действующего человека, понявшего, что сама по себе она вовсе не обязательно ведет к добру. Ибо добро — не в ней (в отличие от того, что думали и писали и Гегель, и Конт, и Маркс), а в самом человеке с его (свободно избираемой!) системой ценностей
[4].
В последнем утверждении сокрыт основной парадокс представления о иррациональности в современном поведении представителей различных этнокультурных слоев. Достаточно популярные сегодня неоклассические теории исходят из постулата полной рациональности субъекта, согласно которому индивид, принимающий решения, способен учитывать и учитывает все имеющиеся альтернативы для максимизации результатов своего поведения (с точки зрения выгоды). Однако, по нашему мнению, в современном информационном пространстве практически невозможно не только учесть все возможные альтернативы, но часто и обозначить их. Поэтому современные институциональные концепции, построены на
74
базе неопределенности социально-экономической среды и учитывают ограниченность аналитических и познавательных возможностей субъектов. Указанные концепции, трансформируют представление о полной рациональности в идею ограниченной рациональности, «которая выражается не в максимизации целевой функции, а лишь в стремлении к максимизации» [5, с. 63]. Однако, в данном случае возникает вопрос относительно адекватности представления об отнесении определенных действий современного индивида к рациональным. Исходя из очевидных ограничений выбора, обусловленных: особенностями ценностно-нормативной сферы личности; недостаточной информационной наполненностью решений (с позиций оптимальности использованных ресурсов); информационной асимметрией и доступом к объективной информации.
Принцип ограниченной рациональности согласно одноименной концепции Герберта Саймона можно рассматривать как: «Способность человеческого ума формулировать и решать сложные проблемы, едва ли сравнима по уровню сложности (авт.) с проблемами, решение которых необходимо для объективно рационального поведения в реальном мире» [Цит. по: 6, с. 71].
Исходя из выше сказанного, следует констатировать, что речь идет об оптимизации принимаемых решений с учетом индивидуальных этнокультурных и интеллектуальных ограничений. Исходя из этого рациональное решение принятое индивидами исходя из персональных ограничений, не может рассматриваться как рациональное для индивидов, практики которых дифференцированы другой системой ограничений. В таком случае возникает вопрос относительно существования абсолютной рациональности либо о сторонней оценке определенного решения с позиций рациональности. Российский автор В. Буденкова констатирует, что «модель современной рациональности, ..., формируется в широком культурологическом контексте посредством (можно даже сказать методом) свободной коммуникации между различными составляющими культуры, что обуславливает ее универсализм. и применяемость в различных областых» [7, с. 173].
По нашему мнению определение степени рациональности самим индивидом, будет зависеть от приемлемости для него (соответствии с предварительными ожиданиями) потраченных на получение определенного результата ресурсов. Аналогично сторонняя рациональность будет определяться исходя из оценки адекватности потраченных ресурсов к полученному результату. При этом факт осведомлённости субъекта, производящего оценку, относительно количества потраченных ресурсов - не всегда будет выступать в качестве критерия предполагающего (исключающего) соответствующую оценку. Другими словами, неочевидность количества потраченных ресурсов при сторонней оценке будет обеспечивать ошибочную оценку рациональности.
Следует так же учитывать, что рациональность (и представления о рациональности) экономического поведения формируется не столько благодаря индивидуальному человеческому разуму, сколько благодаря возникновению соответствующих социальных институтов и правил поведения. Поскольку поведение оформляется и структурируется конкретными институциональными рамками,
75
параметры рациональности будут так же определенным образом различаться. Для этого с целью минимизации затрат интеллектуальных ресурсов на принятия решения, существуют (специально разрабатываются) общественные алгоритмы «рационального» поведения. Ю. Хабермас подчеркивает, что «только те нормы действия значимы, с которыми все лица, кого они, возможно, затрагивают, могли согласиться, выступая в качестве участников рациональных дискурсов» [8, с.49].
При этом в литературе существует представление о том, что универсальным критерием рациональности выступает принцип максимизации. Сущность данного принципа составляет максимум эффекта (достижения успеха, пользы, выгоды) при минимуме затрат внутренних и внешних ресурсов индивида, группы или, наконец, общества. Однако, по нашему мнению, оценка максимумов так же как и оценка затрат будет характеризовать субъективное представление дифференцированное этнокультурными нормами, действиями социальных институтов и собственной осведомленностью.
Еще одним подходом к оценке рациональности, приобретающим известность, становится социально ориентированно-ориентированный подход. Данный подход применим как к анализу экономических явлений, так и к учету современных тенденций и проблем развития человечества исходя из парадигмы ограниченности ресурсов. В данном ключе речь заходит о принципе экономии (как личных, так и общественных ресурсов).
При его набирающей популярности мы так же не можем его полноценно применить к вопросу оценки рациональности определенной модели поведения. Для решения большинства прикладных задач связанных с определением рациональности следует в первую очередь отнести концепцию Харви Лейбенстайна "Х"-эффективности.
Исходя из указанной концепции функционирование фирмы называется X-эффективным, если она производит при имеющемся наборе ресурсов и наилучшей из доступных технологий максимальный возможный выпуск продукции. Ситуация при которой указанное соотношение не достигается, называют Х-неэффективностью фирмы. Отдельные люди или фирмы никогда не работают так хорошо, как могли бы [9]. Этот факт мы также связываем с индивидуальными отличиями в преставлении о рациональности. Основной конечной причиной этого нам видится то, что в этом случае не полностью проявляется синергетический эффект. Следует принять во внимание достаточно интересную мысль В.Буденковой, согласно которой, реальность - сложная и динамичная категория. Динамический характер рациональности означает, что она не может рассматриваться в нормативно регулятивном ключе (во всяком случае, такой подход явно недостаточен), так как любая норма или образец предполагает устойчивость (то есть хотя бы относительную статичность) и, к тому же, выступает как внешнее по отношению к нашим мыслям, действиям, поступкам [7, с. 173]. Не соглашаясь с автором по сути высказывания мы в полной мере признаем динамичный характер (изменчивость) современных оценок рациональности. В нашей интерпретации, будучи системой связанной с использованием ресурсов, рациональность не является категорией сугубо социальной. Социальной, является оценка рациональности. Следовательно,
76
изменение логических подходов к вопросу оценки рациональности, автоматически не означает изменения самой рациональности.
Продолжая рассматривать рациональность индивида, можно констатировать, что указанная рациональность будет дифференцирована знаниями (информированностью) субъекта относительно наличия альтернативных вариантов решения проблемы, а также о возможностях ресурсного обеспечения данного решения. Следовательно, сказанное, накладывает субъективный характер на процесс оценки рациональности, переводя сам процесс из объективной в субъективную плоскость. Объективизироваться оценка может на основании все тех же элементов Х. Лейбенстайна. Так исследователь, одним из источников увеличения выпуска считает три элемента Х-эффективности: внутрифирменную мотивационную эффективность; внешнюю мотивационную эффективность; эффективность нерыночных ресурсов [9]. Переводя указанные показатели на уровень субъективной рациональности можно предложить следующие критерии: личные мотивационные критерии (удовлетворенность), внешнее одобрение (мотивационная поддержка), параметры социально-экономической среды, окружающей индивида в конкретный временной промежуток (экономические, социальные, символические ресурсы, которыми индивид обладал в конкретный промежуток времени, в который происходило принятие решения). При этом перечисленные показатели являются производными ментальных, культурных и индивидуальных мыслительных способностей, которые, в свою очередь, являются признанными социальными феноменами.
Рассматривая теорию Х-эффективности применительно к оценке рациональности поведения, можно наиболее полно сформулировать критерии рациональности. Так, адаптируя теорию Х.Лейбенстайна, становится логичным ограничение максимизации возможностей в соответствии с существующими ресурсами. При этом оптимальным считается вариант отвечающий критерию постоянного недоиспользования возможностей, отдавая предпочтение устойчивости своего "нормального" состояния, то есть обеспечивающего средние возможности получения исходного результата. При этом на уровне социальных представлений относительно категории «рациональность» речь преимущественно идет о максимизации успеха или минимизации затрат. В данном случае можно говорить о различных сторонах одного и того же принципа, с нераздельной связкой взаимополагающих и взаимопротивоположных понятий максимизации и минимизации. Поскольку соотношение указанных категорий является производным от феноменологических категорий, соответственно и установление оптимального соотношения максимизации и минимизации - в свою очередь будет являться феноменом.
По нашему мнению, особенно очевидным проявление феноменологческой природы будет при оценке индивидуальной рациональности референтной группой. Действие, не обеспечивающее принятых в группе представлений об оптимальных параметрах рациональности, будет считаться недостаточно рациональным - либо в крайнем проявлении иррациональным. В данном случае, может иметь место даже проявления со стороны группы социального контроля. Таким образом, мы предлагаем мысль о существовании общественного феномена рациональности.
77
Выводы. На основании всего изложенного выше, индивидуальными представлениями о рациональности в силу их феноменологической природы управлять достаточно проблематично. Однако, обеспечивая изменения в ценностно-номативной системе группы, становится возможным влиять на индивидуальное представление о рациональности (либо на доступ конкретного индивида к вопросам принятия решений). При этом концептуальная логика рационального поведения не принципиально зависит от типа общества, в котором соответствующий субъект находится, а в большей мере определяется структурой общественного феномена рациональности.
Следует отметить, что в условиях информационного общества субъект, рационализирующий свои интересы, поступает в условиях множественности социальных норм. Усложняет данный процесс фрагментированность сознания, которая также является одной из черт информационного общества. Следовательно, индивид может принимать иррациональные (для собственных интересов, либо интересов своей группы) решения, руководствуясь рациональными мотивами. Такое решение будут им приниматься в случае, если общественный феномен рациональности не будет соответствовать его объективным рациональным интересам. Подобную ситуацию можно наблюдать на Украине. Рациональность (как индивидуальная, так и коллективная) определяет совершенно иные приоритеты социально-экономического поведения. Однако, руководствуясь созданными при помощи информационного пространства этнокультурными диспозициями, значительная часть населения считает рациональной, активно продвигаемую на сегодняшний день (но объективно иррациональную) модель поведения. Следовательно, рациональность и иррациональность становясь объектом целенаправленной манипуляции утрачивают феноменологическую природу превращаясь в управляемый ноумен. Как было сказано выше, ключевыми элементами изменений в выборе модели рационального поведения будут выступать, в данном случае, либо этнокультурные диспозиции, либо способность к обучению, которая частично также является продуктом манипулятивного воздействия.
Как было отмечено выше, рациональность не является сугубо социальной категорией. В силу этих причин остается открытым вопрос о принципиальных возможностях манипулятивного воздействия на рациональность. В этом ключе важным видится тезис российского философа С.Степина, согласно которому: "... ответы природы на наши вопросы определяются не только устройством самой природы, но и способом постановки вопросов, который зависит от исторического развития средств и методов познавательной деятельности" [10, с. 14]. В этом ключе постановка вопроса о рациональности само по себе может представлять элемент манипулятивного воздействия.
Российский автор Е. Драгалина-Черная предлагает достаточно интересную цепочку развития рациональности в общественном устройстве. По логике авторского изложения можно придти к выводу, что рациональность она рассматривает как производную логики. В дальнейшем, путем логического анализа автор предлагает такую последовательность: нормативность логики - рациональность действия -рациональность правила - рациональность цели [11]. Полностью соглашаемся с
78
предложенной цепочкой, считая, что внешнее вмешательство в феномен возможно на первом этапе - этапе нормативной логики (путем изменения логически норм). На теоретическом уровне данный процесс описал российский автор Д.Букин, который отмечает: «Имеет смысл говорить о системной организации онтологических оснований рациональности, представленных сеткой категорий, служащих матрицей рационального познания исследуемых объектов. К ним в первую очередь следует отнести парные основополагающие категории бытия и небытия, а также категории вещи, качества и количества, отношения, пространства и времени, причинности, необходимости и случайности и т. п.» [12, с. 6]. Следовательно, конструируя представления о базовых онтологических категориях средствами манипуляции, становится возможным предопределить дальнейшую логику измерения рациональности.
Предлагаемая статья преследует цели постановки проблемы и обозначения направлений для будущих исследований. Однако очевидно, что в условиях активного манипулятивного воздействия на сознания происходит не коррекция феноменов, а их прямое разрушение с замещением их искусственными (социально сконструированными) ноуменами. Одним из наиболее важных, является феномен общественной рациональности. Изменив (разрушив) данный феномен, становится принципиально возможным разрушить систему иных социальных феноменов (культуры, табу, ментальность и пр.), которые будут признаны иррациональными и в силу этого - лишними.
Литература
1. Бурдьё П. Формы капитала / Экономическая социология электронный журнал www.ecsoc.msses.ru Том 3, № 5, ноябрь 2002. С. 60-75 [Электронное издание] URL: https://ecsoc.hse.ru/data/2011/12/08/1208205039/ecsoc_t3_n5.pdf
2. Верховин, Владимир Исаакович. Экономическая социология = Economic sociology / В. И. Верховин, В. И. Зубков. - М. : Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 2002. - 458, [1] с.
3. Вебер Макс. Протестантская этика и дух капитализма / Избранные произведения : Пер. с нем. / М. Вебер; Сост., общ. ред. и послесл. [с. 736-769] Ю. Н. Давыдова; Предисл. П.П. Гайденко [с. 5-41; Коммент. А. Ф. Филиппова]. - М. : Прогресс, 1990. - 804, [1] с.; 21 см. - (Социол. мысль Запада).
4. Давыдов Ю.Н. М. Вебер и проблема интерпретации рациональности // Вопросы социологии, выпуск 6. - 1996, с. 71-77.
5. Суименко Е.И., Ефременко Т.О. Homo economicus современной Украины. Поведенческий аспект. -К.: Институт социологии НАН Украины, 2004. - 244 с.
6. Калинин Э. Рациональность и экономическая теория / Э. Калинин, Е. Чиркова // Вопросы экономики. - М., 1998.-№5. - С. 68-79.
7. Буденкова В.Е. Динамическая рациональность в контексте современной культуры и науки / Известия томского политехнического университета. Том 308. № 2. - 2005. С. 171-176.
8. Хабермас, Юрген. Демократия. Разум. Нравственность: Моск. лекции и интервью / Юрген Хабермас; [Рос. АН, Ин-т философии]. - М.: АО "Ками" : Изд. центр "Academia", 1995. - 244,[1] с.; 17 см. -(Первые публикации в России. ППР).
9. Лейбенстайн Х. Аллокативная эффективность в сравнении с «X-эффективностью» // Вехи экономической мысли. Т.2. Теория фирмы. — СПб.: Экономическая школа, 2000. — С. 477-506.
10. Степин, В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации / В. С. Степин // Вопросы философии. - 1989. - № 10. - С. 12.
11. Драгалина-Черная, Е.Г. Рациональность действия, рациональность правила, рациональность цели: рассуждение как case-study / РАЦИО.ги, №. 15. - 2015, с. 28-40.
79
12. Букин Д.Н. Онтологические основания рациональности в контексте ее исторической типологии / Д.
Н. Букин // Известия ВолгГТУ№ 6. - 2006. С. 5-7.
UDC 316.42
THE PHENOMENON OF RATIONAL BEHAVIOR OF THE SUBJECT OF
MANIPULATION
Yadranskiy D.N., Chumak E. V.
Ural State Economic University, Ekaterinburg, Russia E-mail: jadranskiy@yandex ru
The article considers the problem of rationality as a category of socio-philosophical interpretation. First of all, the question is raised about the nature of rationality and the methods of its measurement. The main goal of the article is to study the logical interrelation of rationality in the behavior of modern man and various factors that socially determine his behavior. The main methods of analysis are a set of general scientific methods of cognition, such as: analysis, synthesis, induction, deduction, extrapolation, abstraction. The logic of the system approach was used to assess the influence of manipulative influence on the process of formation of the phenomenon of social rationality. The author's category "the phenomenon of social rationality" is proposed and its definition is given. Based on the theoretical analysis, the main existing approaches to the category of "rationality" in the framework of humanitarian knowledge are identified. These approaches are critically interpreted for their interrelation with the individual representation of the individual about rationality. It is determined that the main criteria of individual rationality are indicators are the derivatives of mental, cultural and individual mental abilities, which are themselves phenomena. The main form of social influence on the changes (correction) of the individual concept of rationality is social control. It is insisted that within the framework of the change in the "phenomenon of social rationality" using methods of manipulation, its destruction takes place, which is primary, for the destruction of other sociocultural phenomena that determine the behavior of the individual. The mechanism of social influence on the fundamental principles that change the logic of the further construction of rationality is considered. On this basis it is argued that the notions of "rationality" and "irrationality" becoming the object of purposeful manipulation lose their phenomenological nature by turning into a controlled noumenon, which poses a real threat to the natural development of social relations.
Keywords: Phenomenon, manipulation, rationality, individual, value, behavior.
80
References
1. Burd'e P. Formy kapitala / Ekonomicheskaya sotsiologiya elektronnyi zhumal www.ecsoc.msses.ru Tom 3, № 5, noyabr' 2002. S. 60-75 [Elektronnoe izdanie] URL: https://ecsoc.hse.ru/data/2011/12/08/1208205039/ecsoc_t3_n5.pdf [Forms of capital]
2. Verkhovin, Vladimir Isaakovich. Ekonomicheskaya sotsiologiya = Economic sociology / V. I. Verkhovin, V. I. Zubkov. - M. : Izd-vo Ros. un-ta druzhby narodov, 2002. - 458, [1] s. [Economic sociology]
3. Veber Maks. Protestantskaya etika i dukh kapitalizma Izbrannye proizvedeniya: Per. s nem. / M. Veber; Sost., obshch. red. i poslesl. [s. 736-769] Yu. N. Davydova; Predisl. P. P. Gaidenko [s. 5-41; Komment. A. F. Filippova]. - M. : Progress, 1990. - 804,[1] s.; 21 sm. - (Sotsiol. mysl' Zapada). [Protestant ethics and the spirit of capitalism]
4. Davydov Yu.N. M.Veber i problema interpretatsii ratsional'nosti // Voprosy sotsiologii, vypusk 6. - 1996, s. 71-77 [M. Weber and the problem of interpretation of rationality]
5. Suimenko E.I., Efremenko T.O. Homo economicus sovremennoi Ukrainy. Povedencheskii aspekt. - K.: Institut sotsiologii NAN Ukrainy, 2004. - 244 s. [Homo economicus of modern Ukraine. Behavioral aspect]
6. Kalinin E. Ratsional'nost' i ekonomicheskaya teoriya / E. Kalinin, E. Chirkova // Voprosy ekonomiki. - M., 1998.-№5. - S. 68-79 [Rationality and Economic Theory]
7. Budenkova V.E. Dinamicheskaya ratsional'nost' v kontekste sovremennoi kul'tury i nauki / Izvestiya tomskogo politekhnicheskogo universiteta. Tom 308. № 2. - 2005. S. 171-176 [Dynamic rationality in the context of modern culture and science]
8. Khabermas, Yurgen. Demokratiya. Razum. Nravstvennost' : Mosk. lektsii i interv'yu / Yurgen Khabermas; [Ros. AN, In-t filosofii]. - M. : AO "Kami" : Izd. tsentr "Academia", 1995. - 244,[1] s.; 17 sm. - (Pervye publikatsii v Rossii. PPR) [Democracy. Mind. Morality: Moscow. lectures and interviews]
9. Leibenstain Kh. Allokativnaya effektivnost' v sravnenii s «X-effektivnost'yu» // Vekhi ekonomicheskoi mysli. T.2. Teoriya firmy. — SPb.: Ekonomicheskaya shkola, 2000. — S. 477-506 [Allocation efficiency in comparison with "X-efficiency"]
10. Stepin, V. S. Nauchnoe poznanie i tsennosti tekhnogennoi tsivilizatsii / V. S. Stepin // Voprosy filosofii. -1989. - № 10. - S. 12 [Scientific knowledge and values of technogenic civilization]
11. Dragalina-Chernaya, E.G. Ratsional'nost' deistviya, ratsional'nost' pravila, ratsional'nost' tseli: rassuzhdenie kak case-study / RATsIO.ru, №. 15. - 2015, s. 28-40 [Rationality of action, rationality of rule, rationality of purpose: reasoning as case-study]
12. Bukin D.N. Ontologicheskie osnovaniya ratsional'nosti v kontekste ee istoricheskoi tipologii / D. N. Bukin // Izvestiya VolgGTU№ 6. - 2006. S. 5-7 [Rationality of action, rationality of the rule, rationality of the goal: Ontological foundations of rationality in the context of its historical typology]
81
