CC BY
419
УДК
ФЕНОЛЬНЫЕ СОЕДИНЕНИЯ ВИНОГРАДНОЙ ЛОЗЫ: СТРУКТУРА, АНТИОКСИДАНТНАЯ АКТИВНОСТЬ, ПРИМЕНЕНИЕ
В. А. БАРАБОЙ Бремен, Германия Е-mail: [email protected]
В обзоре рассматриваются фенольные соединения винограда, красных и белых вин и соков из него, обладающие высокой антиоксидантной активностью. Это главным образом флавоноиды (антоцианиди-ны, а также катехины, флавонолы) и фенольные кислоты, действующие как синергисты. В ответ на атаку грибковой микрофлоры образуются ресвератрол и другие оксистильбеновые фитоалексины. Антоцианы красных сортов винограда и вин обладают мощной антиоксидантной и антисклеротической активностью («французский парадокс»). Наиболее активные антиоксиданты — цианидин, мальвидин и их гликозиды. Белые вина (соки) содержат в 7-10 раз меньше фенолов, чем красные, но также обладают высокой антиоксидантной активностью. Кроме того, фенольные соединения винограда оказывают антитоксическое, гепатозащитное антимутагенное и антиканцерогенное действие. В частности, транс-ресвератрол наиболее перспективен в качестве кардиопротекторного и противоопухолевого средства.
Ключевые слова: виноград, фенольные соединения, антиоксидантная активность.
Химический состав и структура
Основная масса фенольных соединений винограда относится к числу флавоноидов (дифенилпропаноидов) — соединений с углеродным скелетом С6-С3-С6, состоящих из двух бензольных колец (А и В), соединенных трехуглеродным мостиком и содержащих несколько гидроксильных групп, а также карбонилы. Трехуглеродный мостик чаще всего замыкается через гетероатом кислорода в дополнительное шестичленное кольцо. Различают 8-12 классов флавонои-дов, в зависимости от наличия или отсутствия двойной связи между С2 и С3, карбонила у С4, места присоединения кольца и т. п. [1, 2].
В составе флавоноидов красных сортов винограда доминируют антоцианидины (ан-тоцианы, процианидины), отличающиеся наличием двойной связи в положении 3, 4, гидроксила в С4 и способностью образовывать солеобразные соединения (флавилий-катионы). По степени замещения атомов углерода кольца В гидроксилами различают пеларгонидин, цианидин, пеонидин, дель-финидин, петунидин и мальвидин (рис. 1) — соединения, названные по наименованию растений, цветкам которых антоцианы придают окраску: красную, синюю, пурпурную,
Виноград (Vitis vinifera L.) — одно из древнейших окультуренных человеком растений: его «человеческая» история, история виноделия (в районах Закавказья, Передней Азии и всего Средиземноморья) насчитывает по крайней мере 6 000 лет. Виноград, особенно его красные и черные сорта, помимо вкусовых качеств, содержания большого количества легко усвояемых моно- и дисахаридов, является богатейшим источником фенольных соединений: флавоноидов, фенольных кислот, а также 3- и 4-гидрокси-стильбенов. Фенолы содержатся не только в мякоти ягод винограда, но и в кожице плодов, в семенах (косточках), веточках виноградной грозди. Наряду со столовыми сортами, непосредственно употребляемыми человеком в пищу, широко культивируются винные сорта, из которых путем сбраживания, с добавлением сахара или спирта и без него, получают разнообразные красные и белые вина, а также виноградные соки. Отходы производства виноградных вин и соков (отжимки) используют ныне для получения высокоэффективных пищевых добавок и лечебно-оздоровительных препаратов. Причем именно фенольные соединения являются основными биологически активными веществами винограда, вин и соков.
Пеларгонидин (Rj
R2
H)
Цианидин (R1 = OH; R2 = H) Пеонидин (Rj = R2 = H) Дельфинидин (R1 = OCH3; R2 = H) Петунидин (R1 = OH; R2 = OCH3)
Мальвидин (Rj
R2
OCH3)
Рис. 1. Структура основных представителей класса антоцианидинов
голубую. Наиболее распространен из них, в том числе и в винограде, цианидин. Анто-цианы присутствуют как в виде агликонов, так и, главным образом, гликозидов: по месту 3-го или иногда 7-го гидроксила присоединяются те или иные моно- и дисахариды (глюкоза, манноза, рамноза и др.). В винограде в наибольших количествах содержится цианидин-З^-гликозид [3] или цианидин-3-G-глюкопиранозид [4]. Чем гуще окраска красных сортов винограда, тем выше содержание в них антоцианов. Методами HLPC-хроматографии и масс-спектрометрии в винограде обнаружено присутствие трех гликозидов, трех ацетил-гликозидов и трех пара-кумароилгликозидов дельфинидина, цианидина, петунидина и мальвидина, а также двух 3-кофеил-дериватов [б].
Помимо антоцианов в винограде и винах присутствуют и другие флавоноиды: катехи-ны, флавонолы (кверцетин, морин и др.) [б,
7, 8], а также фенольные кислоты: кофейная, галловая, гентизиновая, ванилиновая, феруловая, m- и р-кумаровая, бензойная [7, 9]. Все они проявляют синергизм между собой и с антоцианами. Кофейная, гентизиновая, феруловая и р-кумаровая кислоты содержатся, примерно в одинаковых количествах, в белых и красных винах. Содержание флавоноидов в красных винах в 5-1G раз выше, чем в белых [7]. Общее содержание фенольных соединений в винах колеблется, по разным данным, в зависимости от сорта винограда, погодных условий во время его выращивания и др. В красных винах фенолов содержится от G,2GG до G,25G мМ/л, в белых винах — G,G36-G,G76 мМ/л. В красных винах больше галловой кислоты и меньше ко-
фейной, чем в белых [7]. В некоторых сортах красного винограда содержание фенолов — около 920 мг/кг и в красных винах — от 1800 до 3200 мг/кг [10]. По данным Sato at al. [11], содержание полифенолов в красных винах колеблется в пределах 735,9-2858,0 ррм, а в белых — 259,4-720,5 ррм. По данным [12], содержание фенолов в красных винах разных стран достигает 4,1-4,6 г/л. Больше всего фенолов в винах, изготовляемых с использованием шкурки винограда, например по так называемому кахетинскому способу.
Способность перехватывать и нейтрализовать супероксидные радикалы в красных винах в 5-10 раз выше, чем в белых. При расчете же на концентрацию 50% -го ингибирования окисления липопротеинов низкой плотности (ЛНП) она у белых вин значительно ниже, т.е. фенолы белых вин — более сильные антиоксиданты (АО). Но из-за более высокого содержания фенолов в красных винах их АО-индекс (отношение содержания фенолов к концентрации, дающей 50%-е ингибирование) у красных вин выше [13]. В процессе созревания вин количество фенолов в них снижается [9], а ванилина увеличивается вследствие деятельности грибковой микрофлоры [14]. Взаимодействуя с протеинами, фенолы по мере хранения вин дают осадки (видны на внутренней поверхности бутылок) [15]. Коллоидная взвесь во время хранения красных вин образуется при взаимодействии (+)-катехина и ацетальде-гида; с добавлением этанола взвесь растворяется [16]. Гликозиды мальвидина особенно ответственны за яркую стабильную окраску вин [17]. Многие вина, в частности, калифорнийские, содержат ароматические вещества: эфирные масла, терпеноиды — 4-терпенол, гераниол, нерол, линалоол [18]. В состав клеточной стенки ягод винограда входят конденсированные полифенолы — лигнин, таннины [19], а также целлюлоза, гемицеллюлоза [20]. Флавонолы, окисляющиеся при хранении (старении) вин, становятся причиной появления коричневой окраски [21].
Винная индустрия ежегодно производит 5-7 млн. т виноградных выжимок как результат переработки 43 млн.т винограда
[22]. Выжимки — это великолепное сырье для извлечения таких ценных продуктов, как антоцианы (в качестве пищевых лечебных добавок и пищевых красителей), лимонная кислота, этанол, масло семян винограда
[23]. С целью максимального извлечения полезных веществ из выжимок используют небольшие концентрации NaCl, KNO3, суль-
фата — активаторов латентной полифено-локсидазы [24], а также grindamyl-пектиназу из Aspergyllus niger, обладающую пекти-нолитической, целлюлазной и гемицел-люлазной активностью [21,25]. Виноградные выжимки содержат прессованные остатки — шкурки ягод, разрушенные клетки мякоти, семена и черешки. Общее количество освобожденных в результате энзимной и температурной обработки фенолов — 6,055-820,0 мг/л в эквиваленте галловой кислоты — зависит от типа энзима, времени обработки им, степени измельчения выжимок, а также от растворителя для экстракции [26]. Энзимные препараты оптимизируют извлечение соков из виноградной массы, обработка ими и нагревание до 100 0С не снижают высокого содержания фенолов с АО-активностью, что делает виноградные выжимки важным потенциальным источником ценных пищевых добавок [27].
Антоцианы, как и другие фенольные соединения винограда, сохраняют стабильность в кислой среде. Щелочной рН и присутствие ионов металлов — Fe(II) и Cu(II) — способствуют декомпозиции фенолов, с потерей окраски и активности [28]. 3-гликози-ды цианидина, мальвидина, пеонидина, проантоцианидин В2 при взаимодействии с ацетальдегидом образуют тримеры, изменяющие вкус и окраску вин [29].
Антиокислительная активность.
«Французский парадокс»
Фенольные соединения винограда — мощные АО, уступающие по силе лишь ка-техинам чайного растения и более сильные, чем а-токоферол, аскорбат, тролокс [13]. Мальвидин-3-О-(6-О-р-кумароилгликози-до)-5-гликозид из мускатного сорта винограда в сравнимых условиях вдвое эффективнее а-токоферола и (+)-катехина [30]. Курома-нин — цианидин-3-гликозид как АО в 3,5 раза сильнее тролокса [31]. Во всех системах in vitro (с этил-линолеатом [32], липосома-ми, мембранами эритроцитов кролика, мик-росомами печени [33]) фенолы винограда проявяют высокую АО-активность. Особое значение имеет способность антоцианов и других фенолов винограда ингибировать окисление ЛНП как in vitro, так и in vivo [34, 35], что свидетельствует об антисклеротическом эффекте антоцианов. Фенолы винограда реализуют свою АО-активность посредством разных механизмов, ингибируя агрегацию тромбоцитов [36], перехватывая активные формы кислорода — радикалы
и пероксид водорода [37], связывая свободные ионы металлов и ограничивая их каталитическую прооксидантную активность [38], перехватывая Ы02 и препятствуя образованию пероксинитрита и нитрозированию тирозина [39, 40], ингибируя окислительные эффекты миоглобина, цитохрома с, Fe(П)-аскорбата [41], защищая от окисления токоферол и восстанавливая окисленную его форму [37]. В системе ЛНП с макрофагами и Си(11) (2-4 мкг/мл) фенолы красного вина ингибировали образование из ЛНП продуктов пероксидации (ТБК-активных продуктов) на 91,7% [42]. Крысы в эксперименте получали цианидин-3-гликозид по 2 г на 1 кг диеты в течение 14 дней. Затем под пен-тобарбиталовым наркозом (25 мг/кг) перевязывали на 15 мин все сосуды печени с дальнейшей реперфузией 1 или 4 ч. Ишемия/реперфузия существенно увеличила содержание в сыворотке крови ТБК-актив-ных продуктов, активность трансаминаз и лактат дегидрогеназы; уровень глютатио-на в печени снижался. Все эти изменения существенно уменьшались на фоне цианидина [43]. Из антоцианов наибольшую активность проявляли цианидин, мальвидин и их гликозиды [44]. АО-эффект красных вин полностью воспроизводится при потреблении безалкогольных соков из винограда [45].
В защитном действии красных вин при сердечно-сосудистых заболеваниях главную роль играют антоцианы (за счет перехвата окислительных радикалов и торможения окисления ЛНП) [46]. В то же время в белых винах преобладает эффект кофейной и других оксикоричных кислот [47, 48]. Важнейшие механизмы защиты стенки артерий и капилляров от повреждений и опасности развития атеросклероза связаны с защитой от окислительной деструкции клеток и основного вещества соединительной ткани, образующих адвентицию — наружную оболочку артерий. Это — увеличение прочности капилляров [49], защита протеогликанов от энзимной деградации, стабилизация плазматических и лизосомальных мембран, противодействие освобождению кислых гидро-лаз лизосом [50], устранение поперечных сшивок в коллагене [51], ингибирование ги-алуронидазы [52], защита стенки сосудов от повреждения, вызванного ишемией/реперфузией [53], торможение агрегации тромбоцитов [36].
Возрастание интереса к кардиозащитно-му эффекту антоцианов и других фенолов винограда наблюдалось в начале 90-х годов,
когда в ряде эпидемиологических исследований было обнаружено, что сердечно-сосудистая заболеваемость и смертность французов вдвое ниже, чем жителей соседних стран, при одинаковом образе жизни и характере питания — потреблении насыщенных жиров и уровне холестерола в крови — так называемый «французский парадокс» [53, 54]. Изучая это явление, ученые обратили внимание на высокое постоянное потребление красных вин жителями этой страны. Многочисленные исследования подтверди -ли, что именно систематическое питье красного вина (в среднем 0,5 л в день) снижает частоту ишемической болезни сердца [55], увеличивает латентный период пероксида-ции ЛНП на 31%, снижает уровень липопе-роксидов в плазме — на 32%, диеновых конъюгатов в ЛНП — на 15%, липоперокси-дов ЛНП — на 22%. Причем доказано, что чистый алкоголь не давал ни АО-, ни проок-сидантного эффекта, но все же снижал уровень фибриногена и агрегацию тромбоцитов под действием коллагена [56]. В эксперименте на хомячках показано, что потребление фенольного экстракта красных вин (7,14 мл/кг) на воде или этаноле (2,6 мл/л) после восьминедельной атерогенной диеты достоверно снижало уровень холестерола и триг-лицеридов.Фенольный экстракт на этаноле увеличивал АО-активность на 9%, а на воде — на 18% по отношению к контролю, глюта-тионпероксидазная активность печени возрастала на 67%, а площадь атероматозных бляшек в аорте снижалась на 32%. По данным авторов, этанол несколько усиливает эффект фенолов [57]. Сочетанное потребление красного вина и мяса снижает риск ишемической болезни сердца за счет угнетения чувствительности плазмы и ЛНП к липидной пероксидации [58]. Rosenkranz и соавт. [59] придают решающее значение в механизме «французского парадокса» способности фенолов красных вин ингибировать ß-рецеп-тор тромбоцитарного рост-фактора — это рецепторные тирозинкиназы гладкой мускулатуры сосудов. Именно они инициируют цепь событий, ведущих к атеросклерозу. Исследования на здоровых добровольцах позволили подтвердить реальную биоусвояемость антоцианов и флавонолов (кверцети-на), появление их в неизмененном виде или в форме парных соединений с глюкуроновой и серной кислотами в плазме и моче [60, 61]. Пик содержания антоцианов в моче наблюдался через 6 ч после нагрузки ими [60].
Антитоксическое, антимутагенное и антиканцерогенное действие
Антитоксическая активность фенолов винограда проявляется, в частности, в противодействии всем агентам и механизмам, активизирующим и усиливающим процессы свободнорадикального окисления и липидной пероксидации. Таково, в частности, действие большинства токсинов и противоопухолевых химиопрепаратов. Так, предварительное недельное введение крысам экстрактов проантоцианидинов винограда достоверно защищает от гепатотоксичности, вызванной введением ацетаминофена, повреждения легких амидароном, а селезенки — диметилнитрозамином, от нефротоксичнос-ти, индуцированной кадмием, и нейротоксичности мокапа [62]. Полифенолы из косточек винограда эффективно тормозят повреждение слизистой желудка, вызванное смесью 60%-го спирта и 150 мМ соляной кислоты. Проантоцианидины благодаря их способности связываться с белками покрывают поверхность слизистой оболочки и защищают ее от воздействия свободных радикалов [63]. Гликозиды антоцианов (500 и 250 мг/кг) вводили крысам per os на водном растворе за 1 ч до введения одного из провоспалительных агентов (гиалуронида-зы, формалина, гистамина, серотонина), а в хвостовую вену — красителя синего Эванса. Через 2 ч после декапитации в качестве критериев воспаления определяли окрашенную площадь, вес очага воспаления и концентрацию в нем красителя. Антоцианы проявили отчетливую противовоспалительную и антидиффузионную (депонирующую) активность при действии гиалуронидазы, противодиффузионную активность — при введении формалина, гистамина и серотонина [64]. Комплекс полифенолов и таннинов из красного вина после 90 дней приема с пищей (от 14 до 57 мг/кг) не вызвал у интакт-ных крыс F344 изменений пролиферации клеток крипт слизистой оболочки толстой кишки, но предотвращал эффект канцерогена азоксиметана [65]. Тот же комплекс защищал от нескольких типов повреждений ДНК, вызванных окислительным стрессом, снижая уровень 8-гидрокси-21-дезоксигуа-нидина и его соотношение с 21-дезоксигуа-нидином [66]. Дельфинидин обладает фун-гистатическим действием в отношении прорастающих конидий гриба Fusarium solani, однако в присутствии достаточного количества глюкозы эффект становится незначительным [67]. Как и другие флавоноиды, он также обладает антиамебным действием [68].
Многочисленные исследования посвящены антиканцерогенному и противоопухолевому действию фенолов винограда, вызывающих ингибирование активации фактора транскрипции NF-kB, который обладает противовоспалительной активностью и ускоряет пролиферацию клеток [69]. Так, крысы-самцы Sprague-Dawley получали 15%-ю добавку к диете концентрированного экстракта винограда (680 г/л), который существенно тормозил гепатоканцерогенез, вызванный введением 200 мг/кг диэтилнитрозамина при удалении 2/3 печени. При этом наблюдалось уменьшение количества очажков пролиферации, содержание в печени ТБК-активных веществ и активность синтазы желчных кислот [70]. Проантоцианидины винограда обладают также антимутагенной [71] и противовирусной [72] активностью.
На линиях опухолевых клеток показано антипролиферативное действие антоцианов и других флавоноидов. Цианидин-3-О-в-гликопиранозид тормозит пролиферацию клеток меланомы человека TVM-A12, влияет на рост клеток рака толстой кишки человека Сасо-2 и на колоректальный рак у крыс in vivo [4]. Конъюгат процианидина с цисте-ином угнетает жизнеспособность клеток меланомы линий А375 и М21, вызывая остановку клеточного цикла [73]. Проантоциа-нидины и особенно их олигомеры тормозят пролиферацию клеток гепатомы Нера-1с1с7 [74]. Общие фенолы красного вина в микро-молярных концентрациях существенно угнетают рост трансформированных клеток эпителия толстой кишки; при этом заметно активировались МАР-киназы [75]. Полифенолы семян винограда (25,50 и 75,0 мкг/мл) на 90-100% ингибируют рост клеток рака молочной железы МДА-М13468 с одновременной активацией MAP-/JNK 1-киназы. Гибель клетки обусловлена апоптозом при блокаде в стадии G1/S [76]. Экстракты фенолов из красного вина (50 мг/кг в день) ингибируют фазу промоции канцерогенеза толстой кишки у крыс F344, вызванного азоксиметаном, снижая активность двух глютатион^-трансфераз [78]. Флавоноиды являются эффективными ингибиторами новообразования сосудов (ангиогенеза) — важного механизма опухолевой прогрессии [79].
Ресвератрол
Ресвератрол, строго говоря, фенольным соединением не является. Это — 3,41,5-три-гидроксистильбен (рис. 2), с фенолами его сближают наличие трех гидроксильных
групп, а также системы сопряженных двойных связей. Ресвератрол синтезируется в листьях винограда в ответ на атаку патогенных грибов (Botritis и др.), и представляет собой растительный антибиотик — фитоалексин, который не служит необходимым звеном метаболизма винограда [80]. Наибольшая его концентрация наблюдается в здоровых тканях виноградного листа вокруг некротических пятен, вызванных атакой гриба. Химический сигнал, запускающий синтез ресвератрола, исходит от гриба и активизирует стильбен-синтетазу [81]. При окислительной димеризации ресвератрола образуются виниферины. Ресвератрол присутствует в винограде и винах в trans- и cis-формах (рис. 2). Транс-ресвератрол более стабилен, содержится в более высоких концентрациях и ответственен главным образом за биохимические и антибиотические эффекты. Самая высокая концентрация ресвератрола (5,13 мг/мл) — в вине Pino noir. Наряду с ресвератролом в тканях винограда синтезируется еще один фитоалексин, близкий аналог — пицеаннол, отличающийся наличием четвертой гидроксильной группы в молекуле. Обладает большинством биологических эффектов транс-ресвератрола [82].
Транс-ресвератрол
Пицеаннол
Рис. 2. Структура оксистильбенов винограда
Ресвератрол подобно антоцианам нетоксичен, при 28-дневном введении per os крысам по 20 мг/кг не вызывает торможения роста, не нарушает потребление пищи и воды, не вызывает гематологических, биохимических и гистологических изменений [83]. Химическая структура ресвератрола весьма подобна структуре синтетического эстрогена диэтилстильбестрола, этим объясняется наличие у ресвератрола слабой эстрогенной и антиэстрогенной активности. Транс-ресвератрол стабилен in vitro и in vivo, разрушается лишь при щелочном рН и на свету [84]. Он проявляет более высокую АО-активность, чем другие компоненты винограда, в частности, в защите ЛНП от аутоокисления и Cu-индуцированной оксидации
[85], ингибирует агрегацию тромбоцитов
[86], улучшает метаболизм арахидоновой кислоты, ограничивая продукцию противос-палительных цитокинов, улучшает состояние сердечно-сосудистой системы и несом -ненно играет важную роль в механизме «французского парадокса» [87, 88]. В частности, он увеличивает продукцию сGMP и тем самым способствует релаксации артерий, значительно ингибирует активность МАР-киназ, уменьшает фосфорилирование ERK-1/2, JNK-1 и p38 МАР-киназ. При этом ограничивается пролиферация гладкомышечных клеток сосудов — один из механизмов атеросклероза [89]. Некоторые авторы полагают даже, что именно кардиопротек-торный эффект ресвератрола и служит основой «французского парадокса» [90].
Особый интерес ученых вызвало антиканцерогенное и противоопухолевое действие ресвератрола, в основе которого лежит, как правило, АО-эффект [91]. Противоопухолевое действие ресвератрола, как и изоф-лавонов, обусловлено слабой эстрогенной и антиэстрогенной активностью [92, 93] в отношении гормонозависимых опухолей (рака молочной железы у женщин, рака простаты у мужчин). В механизме противоопухолевого действия ресвератрола велика роль перехвата активных форм кислорода
в плазме крови и непосредственно в ткани опухоли, при этом снижается активность факторов транскрипции NF-kB, АР-1 и др.
[94]. Через них осуществляется воздействие на критические этапы клеточной пролиферации, дифференциацию (стимулирование ее), регуляцию клеточного цикла, трансформацию, клеточную гибель. Воздействуя на сеть процессов сигнальной трансдукции, ресвератрол ингибирует продукцию радикалов и пероксидов, активирует ряд протеин-киназ, а циклинзависимые киназы угнетает, ингибирует энзимы — участники продукции провоспалительных цитокинов
[95]. Он обратимо блокирует митозы в S-(G1/S и S/G2)- фазе и индуцирует апоптоз-ную гибель опухолевых клеток посредством активации обоих путей — зависимого и независимого от митохондрий [96]. Ресверат-рол катализирует окислительную деградацию ДНК в присутствии Cu(II) и других переходных металлов [97], на 25% уменьшает количество клеток асцитной опухоли Иосида (АН-130-гепатомы) за счет угнетения их пролиферации [98], в мышиной меланоме индуцирует через 1 ч апоптоз 78% клеток, а через 2 ч — 80% [99]. В то же время в некоторых работах эффект ресвератро-ла in vivo оказался слабым [100] или вообще отсутствовал [101].
Химический аналог ресвератрола пицеа-таннол (пицеаннол), содержащий на одну гидроксильную группу больше (рис. 2), на клеточных линиях и моделях животных проявил свойства ингибитора протеинки-наз, иммунодепрессивную, антилейкеми-ческую и противоопухолевую (в частности, антимеланомную) активность [102].
Большинство специалистов полагает, что как кардиопротекторный, так и антиканцерогенный эффекты красных вин во многом определяются присутствием в них именно транс-ресвератрола. Предпринимаются усилия для создания на его основе эффективных препаратов против ишемической болезни сердца и злокачественных опухолей [103].
ЛИТЕРАТУРА
1. Запрометов М. Н. Фенольные соединения. — М.:Наука, 1993. — 272 с.
2. Барабой В. А. Биологическое действие растительных фенольных соединений. — К.: Наук. думка, 1976. — 260 с.
3. Tsuda T., Horio F., Kitoh J., Osawa
T.//Arch.Biochem.Biophys. — 1999. —
V. 368. — P. 361—366.
4. Serafino A., Sinibaldi-Vallebona P., Lazzarino G. et al. //FASEB J. — 2004. — V. 18. — P. 1940-1942.
5. Baldi A., Romani A., Mulinacci N. // J. Agric. Food Chem. 1995. — V. 43. — P. 2104-2109.
6. Fuleki T., Ricardo da Silva J. M. // Ibid. — 1997.— V. 45. — P. 1156-1160.
7. Soleas G. J., Dam J., Corey M., Goldberg D. M. // Ibid. — 1997 — V. 45. — P. 3871-3880.
8. Soleas G. J., Tomlinson G., Diamand S. E. P., Goldberg D. M.//Ibid. — 1997 — V. 45. — P. 3995-4003.
9. Betes-Saura C., Andres-Lacueva C., Lamuelle-Raventos R. M. // Ibid. — 1996 — V. 44. — P. 3040-3046.
10. Bakker J., Timberlake C. F. // Ibid. — 1997. — V. 45. — P. 35-43.
11. Sato M., Ramarathnam N., Suzuki Y., Ohkubo T. // Ibid. — 1996 — V. 44. — P. 37-41.
12. McDonald M.S., Hughes M., Burns J., LeanM. E. J. // Ibid. — 1998 — V. 46. — P. 33368-3375.
13. Vinson J. A., Hontz B. A. // Ibid. — 1995. — V. 3. — P. 401-403.
14. Spillman Ph. J., Pollmitz A. P., Lianopou-losD. // Ibid. — 1997. — V. 45. — P. 2384-2389.
15. Siebert K. J., Carrasco A., Lynn P. J. // Ibid. — 1996. — V. 44. — P. 1997-2005.
16. Saucier C., Bougeois G., Vitry Ch. et al. // Ibid. — 1997. — V.45. — P. 1045-1049.
17. Waters E. J., Peng Z., Pocock K. F. // Ibid. — 1994.— V. 42. — P. 1761-1766.
18. Arrhenius S. P., MsCloskey L. P., Sylvan M. // Ibid. — 1996. — V. 44. — P. 1085-1090.
19. Tucker G. A., Mitchell J./Biosynthesis and manipulation of plant products (Grierson D, ed.) // Blackie Academic and Professional. — Glasgow. — 1993. — P. 55-103.
20. Lecas M., Brillonet J. // Phytochemistry. — 1951. — V. 193. — P. 265-275.
21. Fernandez-Zurbano P., Ferreira V., Escude-roA., Cacho J. // J. Agric. Food. Chem. — 1997. — V. 45. — P. 4937-4944.
22. Jackson R. S. Wine science principles and applications. / Acad. Press. — San Diego,
1994. — P. 1-10.
23. Mazza G. // CRC. Cri. Rev. Food Sci. Nutr. —
1995. — V. 35. — P. 341-371.
24. Valero E., Garcia-Carmona F. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 2447-2451.
25. Micard V., Renard C. M. G. C., Thibaauet J. F. // Lebensm. — Wiss.Technol. — 1994. — V. 27. — P. 59-66.
26. Meyer A. S., Jepsen S. M., Sorensen N. S. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 2439-2446.
27. Lazzauri J.A., Sanche-Moreno C., Saura-Calixto F. // Ibid. — 1998. — V. 46. — P. 2694-2697.
28. de Freitas V. A. P., Glories Y., Laguerre M. // Ibid. — 1998. — V. 46. — P. 3376-3383.
29. Dallas C., Ricardo-da Silva J. M., Laurerano O. // Ibid. — 1996. — V. 44. — P. 2402-2407.
30. Tamura H., Yamagumi A. // Ibid. — 1994. — V. 42.— P. 11612-1615.
31. Wang H., Cao G., Pryor R. L. // Ibid. — 1997. — V. 45. — P. 304-309.
32. Larrauri J. A., Purcrez P., Saura-Calixto F. // Enol.Vitic. — 1996. — V. 47. — P. 3369-3372.
33. Tsuda T., Watanabe M., Ohshima K. // J. Agric. Food Chem. — 1994. — V. 42. — P. 2407-2410.
34. Frankel E. N., Waterhouse A. L., Taissedre P. // Ibid. — 1995. — V. 43. — P. 890-894.
35. Rossetto M., Vousani P., Mattivi F. // Arch. Biochem. Biophys. — 2002. — V. 408. — P. 239-245.
36. Shanmuganayayam D., Beahm M. R., Osman H. E. // J. Nutr. — 2002. — V. 132. — P. 3592-3598.
37. Serafini M., Ghiselli A., Ferro-Luzzi A. // Lancet. — 1994. — V. 344. — P. 626-6.
38. Frankel E. N., Bosanek Ch. A., Meyer A. S., Silliman K. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 834-838.
39. Verhagen J. V., Haenen G. R. M. M., Bast. A. // Ibid. — 1996. — V. 44. — P. 3733-3734.
40. Tsuda T., Kato Y., Osava T. // FEBS Lett. — 2000. — V. 484. — P. 207-210.
41. Lanner J., Frankel E., Granit R. et al. // J. Agric. Food Chem. — 1994. — V. 42. — P. 64-69.
42. Rifiei V. A., Schneider St. H., Khachodu-rianA. K. //J. Nutr. — 2002. — V. 132. — P. 2532-2537.
43. Tsuda T., Horio F., Kitoh J. Osawa T. // Arch. Biochem. Biophys. — 1999. — V. 368. — P. 361-366.
44. Satue-Gracia M. T., Heinonen M., Frankel E. N. // J. Agric. Food Chem. — 1997. — V. 45. — P. 3362-3367.
45. Day A. P., Kemp H. J., Bolton C. et al. // Ann.
Nutr. Metab. — 1997. — V. 41. —
P. 353-357.
46. Ghiselli A., Nardini M., Baldi A., Seacchini C. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 361-367.
47. Nardini M., Daquino M., Tomessi G.//Free Rad. Biol. Med. — 1995. — V. 19. — P. 541-552.
48. Meeyer A. S., Donovan J. L., Pearson D. A. et al. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46.— P. 1783-1787.
49. Березовская Н. Н. Витамины / Под ред.
М. И. Смирнова. — М.: Медицина,
1974. — С. 415-432.
50. Harmond M. F., Blanquet P., Masquelier J. // Flavonoids and Bioflavonoids / Ed. by L. Farkas, M.Gabor, F. Kattay. — Elsevier. Amsterdam, 1977. — P. 363-372.
51. Niebes P.//Ibid. — P. З47-Зб2.
62. Kuppusamy U. R., Khoo H. E., Das N. P. // Biochem. Pharmacol. — 199Q. — V. 4Q. — P. 3397-34Q1.
63. Facino R. M., Corini M., Aldini G. // Planta Med. — 1996. — V. б2. — P. 449б-498.
64. Renaud S., Lorgesi C. M. // Lancet. — 1992. — V. 339. — P. 1523-1526.
бб. Roullier Ph., Boutron-Ruanet M.-Ch., Bert-rais S. et al. // Eur. J. Nutr. — 2QQ4. — V. 43. — P. 69-76.
66. Wollin St. D., Jones P. J. H. // J. Nutr. — 2QQ1.— V. 131. — P. 14Q1-14Q4.
67. Auger C., Caporiccio B., Landrault N. // Ibid. — 2QQ2. — V. 132. — P. 12Q7-1213.
68. Fahrman B., Lavy A., Aviram M. // Am. J. Clin. Nutr. — 199б. — V. б1. — P. б49-бб4.
69. Rosenkranz St., Knibel D., Dietrich R. et al. // FASEB J. — 2QQ2. — V. 16. — P. 1958-196Q.
6Q. Lapido T., Harel S., Granit R., Kanner J. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 4297-43Q2.
61. De Vries J. H. M., Hollmann P. C. H., Amers-foort J. // J. Nutr. — 2QQ1. — V. 131. — P. 74б-748.
62. Roy S.D., Hickey E., Biqchi D. // FASEB J. — 1999. — V. 13. — P. A487. 175.2.
63. Saito M., Hosoyama H., Ariga F. et al. // J. Agric. Food Chem. — 1998. — V. 46. — P. 146Q-1464.
64. Bonacina F., Galliani G., Pacchiano F. // Faermaco. Ed. prat. — 1973. — V. 28. — P. 428-434.
бб. Caderni G., Remy S., Cheynier V. et al. // Eur. J. Nutr. — 1999. — V. 38. — P. 126-132.
66. Casalini C., Lodovici M., Briani C., Paganelli G. // Eur. J. Nutr. — 1999. — V. 38. — P. 19Q-195.
67. Kraft J. M. // Phytopathology. — 1977. — V. 67.— P. 1Q57-1Q61.
68. Calzada F., Meckes M., Cedillo-Rivera R. // Planta Med. — 1999. — V. бб. — P. 78-8Q.
69. Schubert Sh. Y., Neeman J., Resnick N. // FASEB J. — 2QQ2. — V. 16. — Abstr. 1. A2QQ. 179.4.
7Q. Kweon S., Kim Y., Choi H. // J. Nutr. — 2QQ2. — V. 132. — P. 355Qs.
71. Liviero L., Puglisi P. P., Morazzoni P., Bombardelli E. // Fitoterapia. — 1994. — V. бб. — P. 2Q3-2Q9.
72. Takechi M., Tanaka Y., Nonaka G.J., Nishioka I. // Phytochemistry. — 198б. — V. 24.— P. 2245-225Q.
73. Lozano C., Torres J. L., Julia L. et al. // FEBS Lett. — 2QQ5. — V. б79. — P. 4219-422б.
74. Matito C., Mastorakou F., Centelles J. J. et al. // Eur. J. Nutr. — 2QQ3. — V. 42. — P. 43-49.
7б. Briviba K., Pan L., Rechkemmer G. // J. Nutr. — 2QQ2. — V. 132. — P. 2814-2818.
76. Agarwal Ch., Charma Y., Zhao J., Agarwal R. // Clin. Cancer Res. — 2QQQ. — V. 6. — P. 2921-293Q.
77. Way F. D., Kao M.-Ch., Lin J.-K.//FEBS Lett. — 2QQ5. — V. б79. — P. 145-152.
78. Luceri C., Caderni G., Sanna A., Dolara P. // J. Nutr. — 2QQ2. — V. 132. — P. 1376-1379.
79. Paper D.H. // Planta Med. — 1998. — V. 64. — P. б8б-б9б.
8Q. Jeandet P., Bessis R., Sbaghi M., Meumer P. // Phytopathology. — 199б. — V. 143. — P. 133-139.
81. Jeandet P., Doyilet-Breuil A. C., Dessis R. et al. // J. Agric. Food Chem. — 2QQ2. — V. 5Q. — P. 2731-2741.
82. Wolter F., Claushitzer A., Akaglu B., Stein J. // J. Nutr. — 2QQ2. — V. 132. — P. 298-3Q2.
83. Juan M. E., Vinardell M. P., Planas J. M. // Ibid. — 2QQ2. — V. 132. — P. 257-26Q.
84. Soleas G. J., Yan J., Goldberg D. M. // Meth. Enzymol. — 2QQ1. — V. ЗЗб. — P. 13Q-145.
8б. Martinez J., Moreno J. J. // Biochem. Pharmacol. — 2QQQ. — V. б9. — P. 865-87Q.
86. Olas B., Wachowitz B., Szewczik J., Saluk-Juszcsak J. // Microbios. — 2QQQ. — V. 1Q5. — P. 7-13.
87. Lamuela-Raventos R. M., Waterhouse A. L. // J. Agric. Food Chem. — 1993. — V. 41. — P. б21-б23.
88. Wadsworth T. L., Koop D. P. // Biochem. Pharmacol. — 1999. — V. б7. — P. 941-949.
89. El-Mowafy A. M. // Biochem. Biophys. Res. Comm. — 2QQ2. — V. 291. — P. 1218-1224.
9Q. Kopp P. // Eur. J. Endocrinol. — 1998. — V. 138. — P. 619-62Q.
91. Jang M., Cai L., Udeani G. O. et al. // Science. — 1997. — V. 27б. — P. 218-22Q.
92. Goldberg D. // Clin. Chem. — 199б. — V. 41. — P. 14-1б.
93. Lu R., Serrero G. // J. Cell. Physiol. — 1999. — V. 179. — P. 297-3Q4.
94. Manna S. K., Mukhopadhyay A., Agarwal B.B. // J. Immunol. — 2QQQ. — V. 164. — P. 65Q9-6519.
9б. Joe A. K., Liu H., Suzui M. et al. // Clin. Cancer Res. — 2QQ2. — V. 8. — P. 893-9Q3.
96. Hsieh T., Wu J. M. // Exp. Cell Res. — 1999. — V. 249. — P. 1Q9-115.
97. Azmi A. S., Bhat Sh. H., Hadi S. M. // FEBS Lett. — 2QQ5. — V. б79. — P. З1З1-З1Зб.
98. Carbo N., Costelli P., Baccino F. M. // Bio-chem. Biophys. Res. Comm. — 1999. — V. 2б4. — P. 739-743.
99. Mandrea St. N., Chang A. J., Kumar R. // FASEB J. — 2QQ2. — V. 16. Abstr. 1.143.б.
1QQ. Gao H., Xy X. X., Divine G. // J. Nutr. — 2QQ2. — V. 132. — P. 2Q76-2Q81.
1Q1. Bove K., Lincoln D. W., Tsan M. F. // Bio-chem. Biophys. Res. Comm. — 2QQ2. — V. 291.— P. 1QQ1-1QQ5.
1Q2. Larrosa M., Tomas-Barberan F. A., Es-pin J. C. // Eur. J. Nutr. — 2QQ4. — V. 43. — P. 27б-284.
1Q3. Барабой В. А. Биоантиоксиданты. — К.: Книга плюс, 2QQ6. — 4б9 с.
ФЕНОЛЬНІ СПОЛУКИ ВИНОГРАДНОЇ ЛОЗИ: СТРУКТУРА, АНТИОКИСНЮВАЛЬНА АКТИВНІСТЬ, ЗАСТОСУВАННЯ
В. А. Барабой
Бремен, Німеччина
E-mail: [email protected]
В огляді розглянуто фенольні сполуки винограду, червоних та білих вин і соків, що мають високу антиоксидантну акивність. Це флавоноїди (антоціанідини, а також катехіни, флавоноли) і фенольні кислоти, які у складі винограду і вин діють як синергісти. У відповідь на атаку грибкової мікрофлори утворюються ресвератрол та інші оксистільбенові фітоалексини. Aнтоціани червоних сортів винограду і вин виявляють високу антиоксидантну та антисклеротичну активність («французький парадокс»). Найактивніші антиоксиданти — ціанідин і мальвідин та їхні глікозиди. Білі вина (соки) містять у 7-1Q разів менше фенолів порівняно з червоними, але також мають високу антиоксидантну активність. Окрім того, фенольні сполуки винограду справляють антиоксидантну, гепатоза-хисну, антимутагенну та антиканцерогенну дію. Зокрема, транс-ресвератрол — найбільш перспективний як кардіопротекторний та протипухлинний засіб.
Ключові слова: виноград, фенольні сполуки, антиоксидантна активність.
GRAPE PHENOLS: STRUCTURE, ANTIOXIDANT ACTIVITY APPLICATIONS
V. A. Baraboy Bremen, Deutschland E-mail: [email protected]
Phenolic substances of grape, of red and white vins and juices - flavonoids (anthocyani-dins, catechins, flavonols) aqnd phenolic acids -are powerful antioxidants. Resveratrol and other oxystilben phytoalexins synthetize after attack of pathogene mushrooms. The anthocyans from red grape and vin possess the most antioxidant activity — and antisclerotic activity (the «French paradox»). The most active antioxidant activity - cyanidin, malvidin and its glucosodes. The white vins (juices) maintain 7-10 once less phenols than red vins but also have high antioxidant activity. The grape phenols possess also antitoxic, hepatoprotective, antimutagenic and anticancerogenic activity.
Key words: grape, phenolic substances, antioxidant activity.
