CC BY
25
Б.С.Орлов К 80-летию Ю.А. Борко
Европеизм Юрия Борко
Во времена «священных идеологических коров» в журнале «Мировая экономика и международные отношения» (1963) появилась статья, автор которой призывал повнимательнее относиться к тем реальным интеграционным процессам, которые происходят в Западной Европе. Бдительные цензоры, разумеется, возмутились. Чего себе позволяет этот самый Борко, фамилия которого стоит под статьей. Он что, не читал основоположника и не знает его точку зрения на этот счет: при капитализме Соединенные Штаты Европы либо реакционны, либо невозможны.
Этот эпизод достаточно точно указывает точку отсчета, с которой молодой ученый Юрий Антонович Борко начал не просто изучать экономические процессы в Западной Европе, но позволил себе вступить на тернистый путь ревизиониста. А к ревизионистам в то самое сложное идеологическое время относились соответственно. Одному Бернштейну выдали по полной критической программе. И хотя он давно покоился в могиле на одном из берлинских кладбищ, его неосторожное высказывание «движение все» знал каждый советский студент, разумеется, при этом осуждая зарвавшегося ревизиониста.
Надо полагать, автор статьи в МЭиМО хорошо знал установочное суждение Владимира Ильича. Точно так же и представлял себе на примере Бернштейна возможные последствия выхода за рамки положенного идеологическими догматами.
Точно так же необычным был еще один поступок этого самого Борко. По своему рождению он - «сын двух народов», в многонациональной стране это было как бы в порядке вещей. Его матерью была еврейка, а отец - русский. Удивительным было то, что при получении паспорта, а затем при заполнении служебных анкет он записал себя евреем. И это в период, когда проблема «пятого пункта» в анкете была чуть ли не судьбоносной для многих. Особенно недоумевали кадровики: раз отец русский, значит и ты русский. Зачем он себе биографию портит? Намерен со временем перебраться в Израиль? Непохоже. Кадровики не учитывали, что в советские времена не все забыли про такое понятие, как человеческое достоинство.
Во всяком случае, вот с такими сопутствующими моментами, как игнорирование установочных суждений Ильича и своеобразное отношение к своему национальному происхождению, молодой Юрий Антонович Борко входил в науку и, более того, вскоре стал руководителем Отдела Западной Европы и Северной Америки в только что созданном Институте научной информации по общественным наукам в рамках Академии наук. Его название тут же сократили до краткого ИНИОН.
Создание ИНИОН - отдельная тема. И тех, кто пытается понять логику существования тоталитарного режима в СССР, она только запутает. Одно из главных условий тоталитаризма - информационная закрытость, лишение граждан возможности иметь представление о жизни в других странах. А тут создается огромный институт, строится под него внушительное здание с читальными залами и библиотеками, закупается со всего мира литература, переводится на русский язык и в виде всякого рода изданий - от тематических сборников до реферативных журналов - рассылается по всей стране. Правда, главным образом в партийные органы. Правда, с грифом «для служебного пользования». Но как читали такую литературу партийные работники, и как хранилась такая литература - жителям тогдашнего СССР объяснять было не надо.
Образно говоря, ИНИОН стал своеобразным окном, через которое часть советского общества получала информацию от остального мира. Кроме того, было еще одно информационное окно. Через него в роли заведующего стал просматривать ситуацию в Европе Юрий Антонович Борко, обнаружив еще одно присущее 214
ему качество - не просто руководить, быть способным собирать, сплачивать вокруг себя команду и с воодушевлением выполнять с давних времен почетную миссию - просвещать советское общество относительно того, что происходило в Европе. Процессы в экономике, деятельность политических партий, особенности идеологических течений, политические портреты виднейших деятелей, поведение различных социальных групп, суждения наиболее авторитетных представителей европейской академической элиты в последних статьях и книгах - палитра сложной жизни Западной Европы представала перед читателем.
Были ли какие-либо пристрастии в такой информационной деятельности? Особых не было. Было общее убеждение: чем больше мы будем знать о Европе, тем лучше для страны, ибо это позволяет по-умному заимствовать опыт, накопленный соседом. Точно так же на пользу стране расширение контактов с западноевропейскими странами.
Именно по этой причине с особой информационной насыщенностью рассматривался так называемый «хельсинкский процесс», создание сначала совещания, а затем и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Предполагалось, что контакты между Европейским экономическим сообществом и Советом экономической взаимопомощи будут способствовать улучшению интеграционных процессов на пространствах Социалистического содружества.
Повышенный интерес проявлялся к деятельности европейской социал-демократии. Был даже создан Сектор в рамках Отдела. Издавалась многочисленная литература по теме, которая шла по многим адресам, но в первую очередь в Международный отдел ЦК КПСС. Подразумевалось, что развитие контактов с Западной Европой наиболее благоприятно, когда в отдельных странах у власти находятся социал-демократические партии. Имелась в виду в первую очередь германская социал-демократия.
Одним словом, в 70-е и в первой половине 80-х годов в ИНИОН был накоплен информационный массив, позволявший получать адекватное представление о том, что происходило в Западной Европе в самых разных областях.
Но судьба ученого, анализирующего то, что происходит сегодня и может происходить завтра, напрямую зависит от зигзагов в
политической жизни. Особенно во времена, когда начались процессы, получившие обобщенное название Перестройка. В 1989 г. Михаил Горбачев едет в Страсбург и там заявляет, что Советский Союз активно поддерживает идею «общего европейского дома». Но тут же у аналитиков возникло множество вопросов - что это за «дом»? На каких основаниях должен входить в него Советский Союз? На каких принципах должны выстраиваться отношения? Как уместится огромный социалистический «медведь» в относительно небольшом капиталистическом «теремке»?
Уже появилось достаточно много информационных материалов, посвященных осмыслению перспектив «общеевропейского дома», как вдруг произошло событие, которое позже президент В.В. Путин назовет «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века»: распался Советский Союз. О своем суверенитете заявила Россия, провозгласившая курс на демократию и рыночную экономику. Для аналитиков это означало, что ситуацию с «европейским домом» следует заново переосмысливать. Этим и занялся Юрий Борко, исходя, в первую очередь, из того, что предпосылки для сближения Европы и России изменились существенным образом -отныне они намерены жить по общим представлениям о демократии и об экономике.
Но эту принципиально новую ситуацию Юрий Борко осмысливал уже в Институте Европы, где он возглавил сначала сектор, затем отдел, а затем стал одним из заместителей директора института. С ИНИОН у него сохранились творческие контакты, созданные им традиции нашли отражение в журнале «Актуальные проблемы Европы», в котором и помещена статья по случаю его 80-летия. Но деятельность в ИНИОН была связана в основном с обработкой информации, поступавшей из Европы; деятельность в Институте Европы означала проведение собственных научных исследований на европейские темы, тесные контакты с организациями Европейского союза, представленными в Москве, участие в многочисленных международных конференциях с изложениями собственной точки зрения на происходящий европейский процесс, лекции в учебных заведениях.
Пришлось участвовать в дискуссии, развернувшейся в России. С удивительным постоянством - как будто не было десятилетий советского периода - всплыли споры между западниками и 216
славянофилами, и снова встал вопрос: европейцы ли мы или у нас своя особенная российская стать? И отсюда - какие отношения развивать с Европой: идти на сближение или сохранять свою самобытность?
Вопрос встал более широко: а что есть вообще европейская идея? Как, при каких обстоятельствах она возникла? Какие отношения возникали между Европой и Россией на разных этапах становления ее государственности? Ю. Борко пришлось основательно вникать в историю. Так, он еще раз напомнил, что еще в 1693 г., в петровское время, один из лидеров английских квакеров Уильям Пенн опубликовал проект Европейской конференции, в котором говорилось, что было бы «достойным и справедливым» принять в нее «московитов».
Но с тех пор «московиты» подросли, обрели новые возможности влияния на Европу, прежде всего основываясь на возрастающих поставках в Европу углеводородов, и в этой связи в политических кругах России стали вызревать новые геополитические представления относительно возможности защиты интересов России. Эта тенденция стала обнаруживать себя еще в «ельцинский период», и в диалоге на страницах журнала «Мировая экономика и международные отношения» (МЭиМО, 1996, № 6) нам пришлось поспорить на эту тему, рассматривая проблему взаимосвязи между ценностными установками и геополитическими интересами. Свою точку зрения Ю. Борко изложил так: «Различия в ценностных ориентирах и геополитические различия не исключают друг друга. Это разные плоскости взаимодействия России и Европы. Что касается первого, то расстояние между европейской и российской цивилизациями даже возросло по сравнению с началом ХХ века. И говорить здесь следует скорее не о "притирке", а о длительной эволюции, о том, будет ли этот разрыв и дальше увеличиваться в ближайшие десятилетия или начнется процесс их сближения. Тем не менее есть противоречия геополитического характера. К примеру, интересы России и Западной Европы пересекаются в обширном регионе, расположенном между нами. Это и Украина, и Польша, и Балканы, и море Балтийское, и Черное. Как скажется вступление 12 государств этого региона в ЕС на российских экономических связях с ними? Как повлияет расширение НАТО на восток на безопасность России, ее военно-стратегические позиции?»
Замечу, это было сказано в середине 1996 г. Реалистически оценивая перспективы отношений России с Европейским союзом и возможность их осложнений (что и подтвердилось в период президентства В. Путина), Ю.А. Борко именно это время активно использовал для ознакомления российской студенческой молодежи с европейским опытом, проводя в различных местах России своего рода просветительские летние лагеря, привлекая на них знатоков европейской правовой и политической практики. Полагаю, эти «европейские школы» запомнятся ее участникам, да и пригодятся в дальнейшей жизни.
Между тем Европейский союз продолжал расширять свои ряды, ввел единую паспортную систему, единую валюту, вплотную занялся разработкой объединяющего конституционного акта. Эти новые явления Ю. Борко отразил в своей книге «От европейской идеи к единой Европе» (2003).
Примечательны темы, которые он рассматривает в последней
главе:
- Европейская идея и Россия.
- Если не «общий дом», то что же?
- Россия и Европа: состоится ли партнерство?
- Как близко к Европе ощущает себя Россия?
- Экономическая составляющая российско-западноевропейских отношений.
- Возможные сценарии развития отношений между Россией и Европой.
- Фактор европейской интеграции в отношениях между Украиной и Россией.
- Какая интеграция нужна России?
Каждая из указанных тем тесно связана с конкретной политикой. И вместе с тем она рассматривается с позиций ученого. В этом особенность аналитического подхода Ю. Борко - стараться быть на грани науки и политики, не впадая в крайности. Отталкиваясь от такого подхода, он предложил четыре возможных варианта развития отношений между Россией и Европой.
Вот его видение перспектив европейской политики. На ближайшие 10-15 лет иерархия приоритетов ЕС выстраивается следующим образом: расширение ЕС, требующее огромных расходов; реформы в ЕС и функционирование Экономического и валютного 218
союза; переналаживание отношений с Соединенными Штатами; все остальное. Под «остальным» подразумеваются отношения с Россией, Китаем, Японией и Латинской Америкой, Средиземноморская зона сотрудничества. Место России в этой группе приоритетов ЕС будет зависеть от нее самой, и это выяснится, по-видимому, в самые ближайшие годы.
А вот видение перспектив России: можно говорить, с большими оговорками, о медленном становлении единой Европы «от Бреста до Бреста», но никак не о единой «Большой Европе», полноправным участником которой будет Россия. Такова, на наш взгляд, перспектива на следующие 20-25 лет. Этот прогноз может выглядеть разочаровывающим. Но его надо воспринимать как трезвую оценку ситуации.
Так оценивал ситуацию Ю. Борко в 2003 г. В 2006 г. в книге «Расширение Европейского союза и Россия» он повторил свой прогноз. Но сопроводил его такими комментариями: в целом сумма неопределенностей в развитии России и - в меньшей, но немалой степени, - Евросоюза достаточно велика, чтобы вызвать сомнения в судьбе стратегического партнерства. Сомнение и недоверие к России широко распространено в странах ЕС.
Напомним, это было сказано в 2006 г. А что думают в ЕС и России в декабре 2008 г., когда уже пошла в печать эта статья, оценивая последствия российско-грузинской войны и задумываясь о правовых возможностях разрешения этого конфликта? Новые факторы лишь осложняют ситуацию. С одной стороны, президент Д.А. Медведев внес проект о возможном формировании новой архитектуры безопасности в Европе. С другой - Еврокомиссия принимает стратегический документ об установлении более тесного сотрудничества с Арменией, Азербайджаном, Белоруссией. Грузией, Молдавией и Украиной. Явно в обход Москвы. Ситуация не простая.
Не будем тормошить юбиляра, которому исполняется 80 лет, и требовать от него, чтобы он прокомментировал самые последние события. Весь аналитический материал, посвященный европейской проблематике, который он накопил, начиная со статьи в ИМиМО в 1963 г. и в последующих статьях и книгах, позволяет понять логику возможного подхода к этой ситуации. Кстати, она изложена и в последней книге под его ответственным редактированием: необхо-
димо построить новую Россию, создав эффективную и социально ориентированную экономику, правовое государство с устойчивыми демократическими институтами и развитое гражданское общество. Россия прошла небольшую часть пути к этой цели. Приближаться к ней - значит продвигаться к утверждению России в качестве одного из центров в будущей системе международных отношений, идущей на смену рухнувшему миропорядку. Одним из важных звеньев этой системы могло бы стать стратегическое партнерство России и Европейского союза.
* * *
Ну, а что сказать напоследок юбиляру, человеку, которого связывают с ИНИОН тесные творческие и дружеские связи?
Юрий Антонович - не просто европеист, знаток европейских дел, он по своему характеру европеец - живой, общительный, с чувством юмора, деликатный, но при соответствующих обстоятельствах способный проявить свою принципиальность в достаточно твердой манере. По складу характера он, пожалуй, ближе к средиземноморской группе европейских народов. В нем нет холодной скованности северян. Конечно, такое сравнение Борко с европейцами весьма условно. Как говорится, он сам по себе, познавший с детства ментальность казанского двора и ростовских улиц, а позже влившийся в московскую студенческую среду. Словом, человек российской культуры в ее своеобразии. Но замечено, как легко он находит общий язык с европейскими учеными и как те, в свою очередь, тут же отвечают расположенностью. И это обстоятельство представляется важным также и по той причине, что оно позволяет собеседникам устанавливать взаимопонимание, находить общий язык, без чего в Европе делать нечего.
В одной студенческой аудитории меня однажды спросили, что нужно сделать, чтобы почувствовать, что жизнь прожита не зря. «Мне кажется, - ответил я, - что при всех обстоятельствах человек должен познать две вещи: глубокое чувство любви и увлеченность тем делом, которым ты занялся и которое тебе по душе». Сегодня я добавил бы: «Ну, а тем, кому особенно повезет, неплохо бы заиметь друга. Такого как Юрий Антонович Борко».
