CC BY
2
ВЕСТНИК КАЗГУКИ №2 2023 Раздел III. Педагогика и образование
УДК 165. 1
Л.Ю. Сироткин
ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ОБ ИСТИННОСТИ И ОБОСНОВАННОСТИ НАУЧНЫХ ПОНЯТИЙ В ИСТОРИИ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
В статье предлагается анализ истинности и обоснованности научных понятий в истории гуманитарного знания, осуществленный с позиций обучающего познания. Раскрываются подходы к доказательству истинности и обоснованности понятий на различных этапах становления и развития гуманитарных наук.
Ключевые слова: познание, истинность, обоснованность, понятия
Lev Yu.Sirotkin EVOLUTION OF IDEAS ABOUT THE TRUTH AND VALIDITY OF SCIENTIFIC CONCEPTS IN THE HISTORY OF HUMANITARIAN KNOWLEDGE
The article offers an analysis of the truth and validity of scientific concepts in the history of humanitarian knowledge, carried out from the standpoint of educational cognition. The approaches to proving the truth and validity of concepts at various stages of the formation and development of the humanities are revealed.
Key words: cognition, truth, validity, concepts
Введение
Переосмысление роли, места и значения научных понятий в производстве новых знаний предполагает иные подходы к комплексу вопросов, связанных со смыслоопределением, структурообразованием и функционированием понятий в пространстве гуманитарного знания. Одним из важнейших в их ряду является вопрос об истинности и обоснованности понятий, требующий анализа с позиций определения обучающего потенциала познания, раскрываемого посредством освоения понятий и усвоения способов когнитивной деятельности. Исследовательская ответственность и необходимость следования методологическому принципу единства исторического и логического как критерия оптимального построения системы понятий гуманитарного знания требует совершить экскурс в историю вопроса, достаточный по глубине, чтобы быть убедительным.
Материалы и методы
Материалом для исследования явились научные тексты, наиболее полно отражающие эволюцию научных понятий и раскрывающие подходы к определению их истинности и обоснованности. Исходным материалом послужили классические тексты, созданные авторами в различные исторические эпохи: от Античности до постмодерна. В исследовании использованы диалектические методы познания.
Литературный обзор
Целью настоящей статьи является выявление эпистемологических моделей, которые предполагают обоснование исходных пози-
ций и разработку подходов, позволяющих определиться с критериями истинности и обоснованности научных понятий. В истории гуманитарного знания проблема истинности и обоснованности обсуждалась относительно теорий и не раскрывалась применительно к понятиям. Классическая наука в лице её выдающихся представителей не смогла проигнорировать понятийный аппарат как с точки зрения его роли в эволюции гуманитарного познания, так и с позиций влияния понятий на интенсивность становления и развития теорий и гуманитарного знания в целом. В аналитическом обзоре мы остановились на тех авторах и работах, содержание которых явилось поворотным пунктом в развитии научных представлений о познании и изменило (в различной степени) вектор исследовательских перспектив. С сожалением приходиться констатировать отсутствие работ, содержащих анализ представлений об истинности и обоснованности научных понятий в исторической ретроспективе, тем более говорить о попытках исследования научных понятий в соотношении с проблематикой обучающего познания.
Результаты
Проведённый анализ позволяет констатировать устойчивый интерес к анализу научных понятий в гуманитарном познании, который, хотя и переживал периоды спада, оставался неизменным в необходимых и достаточных пределах для развития и утверждения теоретических моделей и концептуальных схем. Примеры недавней истории подтверждают авторскую гипотезу об опре-
деляющем влиянии понятий на становление и развитие теорий и гуманитарных знаний в целом. Доказательства истинности и обоснованности научных понятий способствуют усилению их целеориентирующего воздействия на познавательные процессы и обеспечивают результат, адекватный прогнозируемому.
Обсуждение
Гуманитарное знание в его классическом варианте оформляется в Античности. С неё и начнём исторический экскурс. Поиск понятийного аппарата для выражения мысли обнаруживается в пантеистическом учении Гераклита, которому мы обязаны рождением противоречий. Сократ впервые придал понятиям статус принципа и критерия человеческого знания. Истинное знание заключается в понимании. Истинное понятие есть норма знаний. Путь к истинному знанию лежит через способности образовывать понятия, несмотря на их относительность. Истинные знания ограничены пространством, которое может охватить человеческий разум; они содержатся в познающем/субъекте познания. Человек, признающийся в том, что он ничего не знает, имеет представление об истинном знании. С Сократа берёт начало философия понятия/теория понятий. Знания производятся посредством понятий; с их помощью мы мыслим и познаём. Мы не имеем представления о предмете, не определённом понятийно. Через понятия Сократ предполагал вывести нормы и законы человеческого поведения и деятельности, которые соответствовали «истинно разумному» целеполаганию. Деятельность и поведение имеют логическое начало в понятиях. Понятия разума возводились Сократом в ранг добродетелей и универсальных принципов познания. Истина для Сократа есть идеал, который оказывается недоступным познанию. Знания имеют рациональное и логическое начало в понятиях. Понятия, таким образом, являются продуктом мышления и началом/результатом знания. Овладеть диалектикой для Сократа означает овладеть искусством образования понятий. Платон прочно усвоил сократовский тезис и впоследствии утвердил понятия как продукт мышления.
Истина, по Платону, то, что соответствует разумным логическим понятиям/идеям. Идея олицетворяет истинное бытие и составляет предмет диалектики. Необходимо различать понятия частные и общие, дифференцировать их и логически расчленять, не забывая о спе-
цифических характеристиках сущности и явления. Платон не включает в содержание понятия то, что поддаётся перечислению в силу однородности предметов, которые обозначаются понятием. Понятие должно проникать в сущность вещи и отражать отличительные признаки совокупности вещей. Предлагается новый способ определения адекватности понятий посредством диагностики их последствий, которые могут быть положительными, либо отрицательными. Сравнение последствий даёт основание для отбора понятий по степени адекватности означаемому. Платон первым разрабатывает метод образования, расчленения и интеграции понятий. В содержании понятий присутствует общее, что свойственно их роду. Виды неизменны, поскольку в них отражается сущность вещи. Виды и роды состоят во взаимоотношениях так же, как понятия в сопряжённости. Посредством понятий осуществляется знание. Платон расширил границы познания и, в отличие от Сократа, который ограничивал их нравственной областью, допустил возможность познания через понятия всеобщих истин. Истинное знание своим источником имеет понятия/идеи сущего. Идеи Платона по своему происхождению есть «понятия, которые превращаются в сущности» (С.Н. Трубецкой). Понятия дают основания для поиска истины и становятся причиной знания, поскольку являются продуктом рационального познания. Согласно Платону, разум исходит из самоочевидных истин. Для человека, как субъекта познания, истина и необходимость связаны идеей принуждения (вынужденного или добровольного) поиска истины. Истинное знание содержится в нас; оно черпается «изнутри души». Знание потенциально в каждом человеке, но реально актуализируется в понятиях.
Аристотель дополняет рассуждения Платона, в частности о «родах» и «видах», обращением к индивидуальным вещам. Разум не образует понятий; он черпает их из опыта, как утверждает Аристотель, преодолевая установку Платона. Понятия раскрываются в действительности. Из «материи» невозможно объяснить понятия вещей, т.е. их форму, которая соответствует понятию. Понятия/форма содержат сущность вещей и осуществляются в действительности. Логическое основание познания является непременным условием достижения истинного знания. Источником знаний являются понятия. Знания представляют собой систему понятий, подчиняющуюся общим логическим законам. Чело-
век овладевает знаниями в акте познания, а опыт есть необходимое условие познания, но не источник знаний. Познание допускается Аристотелем в форме общих понятий, но на основе изучения индивидуальных явлений.
Промежуточным итогом аналитического обзора будет вывод о том, что для античных мыслителей природа знания заключена в разуме и понятиях. «Истинное знание есть логическое знание, которое достигается посредством исследования понятий, их образования и сочетания» [11, с. 400]. В понятиях выражается сущность вещей. Общие понятия имеют действительную природу. Целью познания определяется достижение истины. Понятие истины приобретает оценочный характер. Платон закладывает традицию соотношения понятия истины с наименованием вещей, которое соответствует их сущности. Оформляются логический и гносеологический пути исследования истины, которые становятся интегрированными и сопряжёнными, несмотря на утверждения о достаточности логического механизма мышления, позволяющего постичь истину. Истинное знание находится в пределах разума познающего и заключается в понимании. Путь к истинным знаниям лежит через образование понятий. Понятия становятся универсальным принципом познания. Аристотель определяет роль опыта в образовании понятий, а их обоснованность констатируется на основе субъективных критериев [1, 6, 11 и т.д.].
Минуя эпохи и пространства вовсе не по причине отсутствия плодовитости в отношении путей постижения истины и оценок обоснованности знаний, а лишь в силу ограниченности поставленных задач исторического экскурса, обратимся к Г.В.Ф. Гегелю. Для Гегеля понятия есть основа бытия. В понятии заключена истина. Понятие раскрывается как результат бытия и истины. Понятие соотносится с субстанцией и связывается с необходимостью, как способом отношения субстанции/абсолютного. Абсолютное движется в форме моментов понятия. Результатом действия причинности становится «завершение субстанции» как понятия. Понятия представляют собой определённость и объясняются через противоположность. В понятиях сосредоточено единичное и всеобщее. Мышление возвышает понятия до всеобщности. Понятие становится полным тогда, когда «возведено в идею». Единичность есть источник многообразия и всеобщности. «Адекватное понятия есть идея» [2, с. 32]. Как видим, не все понятия
идеи, а только адекватные. Понятие так же: истина, которая есть нечто внутреннее или субъективное, т.е. формальное понятие, выражающее внешнее для сути дела; сущее, т.е. понятие в своей объективности или реальное понятие, исходящее из своей внутренней сущности и обращённое в тождество с ней, как объективное понятие. Понятие представляет собой целокупность; оно способствует акту определения и различия; несёт в себе признаки всеобщности, особенности и единичности. «В понятии тождество развито во всеобщность, различие - в особенность, противоположение, возвращающееся в основание, - в единство» [2, с. 52]. Если первые два (всеобщность и особенность) приближают, то последнее (единичное) отдаляет от истины. Качественная определённость, фиксируемая в понятии, не истина, но преходящая непрехо-дящность на пути к ней. Понятийные определения различны и противоположны. Понятия - результат абстрагирования и противопоставления друг другу. Совокупность понятий образует целокупность их определений. Символьное обозначение/замещение понятий неправомерно, так как символ лишь намекает на понятие и напоминает о нём, а природа символа внешняя и его отношения выражаются в намёке на понятие. Гегель придерживается предписаний логики: «понятия должны быть выведены, а научные положения (...) доказаны» [2, с. 49].
Из понятий выводятся суждения и умозаключения, составляющие конструкты знания. Суждения раскрываются как определённость понятия, т.е. понятия являются в суждении. Правильные суждения не есть истинные суждения. Поэтому отрицательные, положительные, категорические и иные не есть истинные суждения. Только суждение понятия «содержит истинную оценку». Суждение понятия «истина именно потому, что в его основании лежит понятие» [2, с. 99]; речь идет об аподиктическом понятии [Там же, с. 103-105], которое становится умозаключением. «Умозаключение оказалось восстановлением понятия в суждении и, стало быть, единством и истиной обоих» [Там же, с. 106]. В умозаключении достигается соответствие понятия и «наличного бытия», т.е. истины как результата перехода «субъективности в объективность», осуществляемого через истину суждения и определяющего содержание умозаключения, которое делает его истинным. Как видим, понятие есть рассогласованное единство, расчленяемое внутри себя. Суждение
определяется различением. Умозаключение выводится из противопоставления предшествующему единству, содержащемуся в противоречии и преодолеваемому необходимостью. Через умозаключение уравновешивается внешняя проявленность и внутреннее единство, которое опосредованно поддерживает целостность в её неравновесном соотношении с иным понятием либо его конструктом. Понятие проявляется через внутренние структурообразующие компоненты, которые составляют его содержание, соотносимое с внешними проявлениями, определяющими состоятельность, т.е. объективность понятия. Объективность - «есть возвращающаяся в своё единство целокупность понятия» [2, с. 159]. Обратим внимание на единство понятия и объективности, иначе говоря, на единство понятия и действительности. Истина для Гегеля есть тождество понятия и реальности. Не менее важно отметить, что понятие/идея раскрывается как познание. Процесс познания заключает в себе истину. Результатом аналитического познания становится «непосредственное соотношение понятия с объектом», что позволяет соотнести определение «с чем-то иным». Синтетическое познание «стремится к постижению того, что есть в понятиях, т.е. схватыванию определений в их единстве», хотя и с известными оговорками [2, с. 253-254]. В понятии определяются противоположности. Моменты понятия (всеобщность, особенность, единичность) также отличаются рассогласованностью, что не препятствует членению понятия до пределов его исчерпанности. Переход одного момента в другой представляется в качестве ступеней познания. Это относится и к конструктам понятия, которые Гегель именует моментами, придавая им специфическую трактовку. В триаде моментов приоритет отдаётся «единичности», которая «содержит бытие в более истинной и в обогащённой форме» [2, с. 154]. Для Гегеля «адекватное понятие, объективно истинное или истинное как таковое» есть идея, которая символизирует единство познания и реальности. Абсолютная идея есть бытие и истина. У Гегеля абсолютная идея постигается через понятие, а познание представляется понятийным мышлением. Обобщение, ориентированное предметом анализа, сводится к следующим положениям.
1. Диалектика процесса познания подчинена постижению истины. Истина есть совпадение мысли с объектом/субстанцией. Единство бытия и мышления трактуется как развива-
ющее единство. Отношение бытия и мышления раскрывается как познание истины, осуществляемое посредством понятий. Взаимопроникновение мысли и объекта означает раскрытие истины. Совпадение достигается в процессе познания. В достижении единства субъективного и объективного понятие обретает адекватное выражение. Истина заключается в процессе развития и является целостностью в форме единства сторон и элементов, а результат единен с достижением. Истина становится достоянием научной системы, а именно системы понятий. 2. Понятие есть субстанция самой вещи. В трактовке Гегеля понятие проходит ступени субъективного понятия, объекта и идеи. Принцип единства противоположностей становится законом мышления и помогает оформлению мысли в понятия. В диалектике понятий узловым оказывается положение о конкретности понятий. Конкретность раскрывается как конкретно-всеобщее, предполагающее единство многообразия, которое в целокупности содержит многомерность особенного и единичного. М.М. Розенталь называет это «пафосом конкретности» [7, с. 44]. Что справедливо, в частности потому, что понятие конкретности -это синоним определённости, заключающей в себе всеобщее, особенное и единичное. Конкретность придаёт понятиям «огромную познавательную ценность» [Там же, с. 44], доказывающую их качественно-количественную определённость и гибкость, которая выражается в переходе «в иное» или другое понятие и расширении/углублении его содержания. 3. Неоспоримой эвристической ценностью обладает обозначение Гегелем роли практики в процессе познания и введение критерия практики в гносеологию.
Повторно используем приём широких обобщений и резюмируем: согласно немецкой классической философии всеобщий или универсальный разум обусловливает истину как результат человеческого познания; он определяет процесс познания, делая его соответствующим логическим законам, выводимым из мыслительных процедур, в которых главенствующую роль играют понятия.
Пришло время отечественных мыслителей. Для В.С. Соловьёва истина есть действительно существующее. Но не все существующее есть истина, а только то, что испытывается как действительное всеми в одинаковой для всех степени. Истина выражается в трёх предикатах: сущее, единое, всё и «есть сущее всееди-ное». Предикативное единство предотвраща-
ет распад истины, инициированный внутренними противоречиями. В таком понимании истина представляет собой единственный предмет знания [8, с.691-693]. Интеллект воплощается в единстве множественности. Поэтому истина едина с разумом. Подчеркнём, что речь идёт о положительном или плодотворном единстве, которое возвышается «над всякой ограниченной и множественной действительностью», объединяя «многообразные качества всего существующего» и его единообразные причины [9, с.300]. Важно обратить внимание на понимание истины как всеобъемлющей полноты, что представляется её критерием. Истина познаваема; она познаётся посредством чувственного и умственного отношения познающего к вещи. Эмпирические и логические стороны познания определяют образы и способы действительности. В этом человеку помогают ощущения и понятия. Ощущение и понятие позволяют представить то, что «есть», иными словами «сущее». Соловьёв акцентирует внимание на универсальных способах познания, к которым относит ощущения как факты сознания и понятия («чистые мысли») как акты сознания. Отметим, что вопрос об истине предполагает постановку вопроса об истинности познания как одном из её критериев. Истинное знание может быть достигнуто тогда, когда знаешь, что «делать, что должно» и «что есть» [8, с. 596]. Сопоставление истинного и неистинного засвидетельствовало, что вымысел, ложь или заблуждение, т.е. неистинное находится в субъекте. Поэтому истинное скрыто в объективной реальности. Истина находится вне субъекта и называется «вещью» или «реальным предметом» [8, с. 597]. Отношения субъекта и объекта познания определяются предметом, а не субъектом. Критерий истины, таким образом, полагается вне познающего и находится в реальности познаваемого предмета. Сказанное не отменяет значения познавательной активности субъекта, в том числе на уровне уже упоминаемых чувственных и логических сторон познавательного процесса.
В метафизических построениях Соловьёва обоснованность раскрывается как психологический факт, определяемый связью понятий. Понятие представляет собой «осознаваемое состояние» или «душевные процессы». Психическое состояние, признаваемое сознанием, возводится на «ступень логической мысли». Дополненное всеобщностью логическое мышление указывает путь к истине. Средством и орудием мышления является слово;
оно же его стихия. В частности, в слове содержится символ, интегрированный в понятие, выражаемое словом. Понятие для слова лишь одна форма мышления. Другой формой является суждение. Понятие, выраженное словом/в словах, придаёт материалу форму всеобщности, приближая к истине. Разум самоопределяется в качестве утверждения самой истины и стремится стать «разумом истины». Субъект являет собой «становящийся разум истины». Я обретает форму истины «уже в акте решения познавать саму истину». Таким образом, поиск истины определён безусловным содержанием субъекта как разума истины.
С.Н. Трубецкой в качестве основной проблемы гносеологии определяет проблему «познающего разума»[12, с. 227] и раскрывает процесс познания как единство трёх источников: чувственного опыта, чистой мысли и веры. Предмет познания для чувственного опыта - являемое, для отвлечённого рационализма - идеи , для веры / мистической интуиции -духовная реальность. На гегелевскую формулу - истинное знание зависит от совершенного понимания - Трубецкой ответил оговоркой: в веру возможности истинного знания сопряжённого с возможностью совершенного понимания. Вопрос об истинности восходит к вопросу об её познаваемости. Так как истина универсальна, оказывается ли она доступной личному сознанию человека? Для Трубецкого соборность становится критерием истинности, так как человеческое сознание «есть коллективная функция человеческого рода». Это не только совокупность индивидуальных сознаний, но и универсальный процесс, результатом которого становится познание универсальной истины. Истина всеобща только тогда, когда она безусловна для всех. Выделяется внутренний и внешний критерий истины: общее согласие и возможное единогласие, утверждённое моим сознанием, есть внутренний критерий; эмпирическое согласие относительно объективных истин есть критерий внешний. В соотношении критериев приоритет отдаётся первому. Это означает, что для сознания нет ничего более достоверного, чем универсальность истины, которая познаётся всеединым сознанием. Так как человек мыслит посредством слов и обособляет их в понятия, познаваемость истины предполагает стремящийся к адекватной выразительности понятийный ряд, заключающий в себе родовые признаки вещи. Понятие, с одной стороны, универсально, с другой - конкретно. Уни-
версальность предполагает общее содержание, конкретность - выделение признаков как результата спецификации. Понятия одновременно выводятся из опыта и воплощаются в нём, т.е. «они не могли бы быть отвлечены нами из опыта, если бы не были заранее вложены в него изнутри трансцендентальною деятельностью сознания» [12, с. 532]. Понятие объединяет в себе общее и конкретное; в нём частное «сливается» с общим на пути постижения истинности.
Для П.А. Флоренского вопрос об истине принадлежит вечности. Генезис истинного знания восходит к природе человеческой истины. Тайну её постижения скрывает слово. Идея фиксируется в слове. В слове объективируется мысль. Слово фокусирует мысль на идее. Слова становятся действиями, оформляясь в понятия. Слово обозначает вещь в имени. Имя/понятие становится субстанцией вещи. В вещи живёт имя, вещь творится именем. «У вещи много разных имен, но различна их мощь, различна их глубина» [13, с. 21]. В понятии заключена сущность вещи, описываемая через перечисленные признаки, но перечислением не ограниченное, так как имя полагает соответствующее миросозерцание. В имени/понятии содержится метафорический принцип бытия и познания. Соотношение слова и понятия правомерно, потому что сущ-ностно. Понятие сочетаемо с образами. В до-понятийной эпохе в мышлении господствовали образы. Понятие сопряжено с именем и вышло из него. Имя придаёт эмоционально-чувственный окрас рассудочным понятиям; обогащает их, делая полнее и доступнее освоению. Познавательный ресурс понятий обнаруживается при их соотношении с жизнью, несмотря на то, что понятия уступают ей по полноте. Познание вещей, констатирует Флоренский, осуществляется посредством понятий, в которых заключена природа вещей.
Флоренский убеждён в ограниченности познания рассудочного и в необходимости познания духовного и интуитивного, что расширяет пространство познаваемого и соответствует рациональному, духовному и интуитивному интеллекту. В гносеологической парадигме С.Н. Трубецкого - Н.О. Лосского познание раскрывается как реальное выхожде-ние познающего из себя и/или реальное вхождение познаваемого в познающего. Основываясь на ней, Флоренский утверждает достижимость единства субъекта и объекта познания. Это фундаментальное положение русской философии, которая представляет
познание «как живое нравственное общение личностей, из которых каждая для каждой служит и объектом, и субъектом. В собственном смысле познаваема только личность и только личностью»[13, с. 85]. Для Флоренского выхождение-вхождение осуществляется через Бога, что ничуть не умаляет принципиальной значимости прописанного постулата и не ограничивает его познавательного пространства. Иными словами, предложенная формула осуществляет познание посредством предметного объективирования (выхожде-ния) и последующего субъективирования (вхождения). Это важнейшая характеристика процесса познания, в частности познания смыслов духовной жизни, выраженных в понятиях Истины, Добра и Красоты, где явленная истина есть любовь, а осуществлённая любовь есть красота. Для гуманитарного познания, в котором сосуществуют в нравственном единстве рациональный, духовный и интуитивный интеллект, используемый в процедурах познания, это особенно важно. В рассудочном познании (сфера науки) доминирует рациональный компонент, в творческом познании (сфера искусства) - преобладают духовный и интуитивный компоненты. Компонентное триединство образует динамически неравновесное состояния процесса познания. Цель науки и искусства заключается в достижении идеала цельного знания. Отличия путей не должно вызывать сомнений, так как единая цель достигается единством самосознания/самопознания в нравственном пространстве саморазвития. Для Флоренского нравственная сторона познания заключается в добродетелях.
Обретению истины способствует познание в понятиях. Знание в понятиях несёт познание истины. Опыт предполагает истину, но истина не реализуется в опыте. Истина реализуется через себя. Постулируемое знание об истине и есть предполагаемое знание истины. Истина связывается с полнотой, частичным наименованием и символическим выражением. В этом значении истина сопрягается с понятием, которое включает словесно-знаково-символьное обозначение. Определить - означает дать понятие. Предлагая анализ слова «истина» в русском языке, Флоренский отмечает онтологизм в понимании истины и близость к божественному содержанию. В характеристике истины выделяются: сущее, подлинно существующее; само-тождество абсолютное; нечто неизменное в течение времени, т.е. вечная память; ценностный характер. Ис-
тина заключается в суждениях, равно как и не истина. Данность не является истиной; закон тождества не есть критерий истины; критерий самоочевидности также недостаточен для констатации истины [13, с. 48-52]. Истина заключается в единстве, а субъект истины обретается в отношениях между составляющими единство. Для Флоренского «Истина есть единая сущность о трех ипостасях» [Там же, с. 66]. Она постигается верой. Иначе говоря, истина есть органическое единство множественности. Она постигается наукой. Для рационального сознания истина есть антиномия (Кант). Рассуждая в логике суждений, истина оказывается антиномией суждений. Рассуждая в логике понятий, истина есть антиномия понятий. Антиномии образуют единство и поддерживают целостность. Отметим попутно, что Флоренский отдаёт предпочтение рассудочным идеям/понятиям, которые взаимосвязаны, более универсальны, убедительны в толкованиях, гибки в реализации «тонкого» синтеза и дают возможность достичь тождества или уже считаются тождественными. Для того, чтобы объяснять, определять, доказывать и обосновывать необходимо «мыслить ясно и отчётливо» и понимать. Такова установка Флоренского, для которого одной из составляющих Истины является «духовный закон тождества».
Представления русских философов об истинности и обоснованности понятий выразим в форме следующих обобщений. Истина есть сущее, единое и сущее всеединое; она раскрывается как единство множественности и познаётся всеединым универсальным сознанием, т.е. постигается в единстве рассудочного, духовного и интуитивного познания. Утверждается познаваемость истины, так как понятия позволяют представить сущее; обретению истины способствует познание в понятиях. Познаваемость истины предполагает систематизированную совокупность понятий, которые заключают в себе родовые признаки истины и содержат форму всеобщности. Тайна истины скрыта в слове, понятии и вещи; она постигается в силу необходимости. В познании субъект тождествен предмету познания. Обоснованность определяется связью понятий и раскрывается как всеобщность предполагаемой истины.
На заключительной стадии обзора переходим к диалектическому материализму, определившему сильные и слабые стороны отечественного гуманитарного знания в ХХ веке. Материалистическая диалектика в трактовке
понятий исходила преимущественно из постулатов приоритета практики перед теоретическим познанием и положений теории отражения. Она противоречиво относилась к научным понятиям, вероятно, потому, что оперировала идеологическими фантомами сродни гегелевским абсолютным идеям, хотя и различным по природе и генезису, но далёким от жизни, как и первые. Абсолютизировав практику в качестве критерия истины и возведя её в ранг фундаментальной категории, марксизм оставил открытым вопрос её многовекторности. В итоге этот подход оказался таким же односторонним, как гегелевский. Тем не менее понятийная определённость не была чужда В.И. Ленину, который отмечал «гениальную прозорливость» Гегеля [3, с. 179]. Разница с Гегелем, как известно, оказалась в вопросе об исходном основании диалектики понятий: с одной стороны, это идеи, с другой - вещи. Оба подхода суть противоположности, единство которых указывает на путь постижения истины. Однако идеологические предпочтения не позволяли примириться со столь конформистской постановкой вопроса о необходимости единства противоположностей и с тем, что касалось диалектики понятий как продукта когнитивной деятельности. Диалектика понятий - это, с одной стороны, их эволюция, совершаемая за счет творческих возможностей, содержащихся в самом понятии, с другой - эволюция, инициируемая внутренними противоречиями, которые свойственны вещам и находят отражение в понятиях об этих вещах и процессах. Переходы понятий согласованы со внутренней логикой развития понятий как тождества противоположно-
стей/противоречий и новыми/неизвестными признаками вещей/процессов, которые не согласуются со старыми понятиями и требуют введения в их содержание. Новые понятия выражают собственную логику перехода понятий, так и изменение вещи/процесса, уточняющего понятие или требующего перехода к новому понятию. Подобная логика анализа закономерно приводит к вопросу об истине, находящей выражение в понятиях о вещах/процессах. Предложенные рассуждения объединяют проблему перехода/эволюции понятий, осуществляемых за счет внутренних возможностей развития/перехода и за счет потенциала воспроизведения в понятиях действительных переходов и изменчивости вещей. Достижение единства интегрированных процессов познания есть перспективный путь
обретения истины. В этом случае диалектика понятий означает диалектику вещей, а диалектика вещей обозначается диалектикой понятий. Предлагаемая парадигма позволяет осуществить переход субъективной диалектики в объективную диалектику и объективной диалектики в субъективную, в результате которого достигается единство субъекта и объекта познания. Логика понятий и логика действительности обретают целостность. Теория и практика образуют в своём единстве динамическое неравновесие, определяющее познавательные перспективы/горизонты. Понятийная модель оказывает сопоставимое влияние на познавательные процессы с научно освоенной моделью реальных фактов с доминантой одной из них при равновеликих, но неравновесных познавательных возможностях. Логика развития понятий предполагает трансформацию действительности, равно как логика развития вещей предполагает изменение понятий. Одно без другого тормозит развитие, сворачивая его горизонт. В единстве они активизируют динамику развития и задают его вектор, определяя темп и характер. Вместе с тем вопросы о диалектике понятий, их переходах друг в друга, содержании в себе противоречий оказались за периферией обсуждения. Показательно, что в фундаментальных исследованиях, посвящённых материалистической диалектике и гносеологии, не нашлось места для анализа научных понятий и их роли в познании [4, 5, 10 и т.д.]. Интеллектуальная жизнь прошла мимо важнейших вопросов теории познания, что негативно повлияло на гносеологический потенциал гуманитарных наук. Тем не менее обратим внимание на следующие положения материалистической теории познания.
Во-первых, позиция к универсалиям/общим понятиям в материалистической диалектике неоднозначна. Отношение к понятиям сформировала установка на непримиримую борьбу с идеализмом, несмотря на признание, что «понятие «идеальное» является сложной проблемой», соотносимой с природой гносеологического образа, результаты исследования которого далеки от завершения. Среди ученых-марксистов не наблюдается единства относительно универсалий, хотя отмечается актуальность вопроса о природе общих понятий и их роли в познании в виду того, что наука продолжает разговаривать на естественном языке. «Недостаток внимания к нему (вопросу об общих понятиях - Л.С.) имеет существенные последствия» - констатиру-
ет авторитетный источник [4, с. 216]. Вызывает озабоченность то, что «представление о природе универсалий ... формируются у большинства исследователей стихийно, а потому отличается расплывчатостью и неопределённостью» [Там же]. Прогноз оказался верным. Сегодня мы в полной мере ощущаем последствия такого отношения. Печально то, подобное отношение так и осталось не пре-одолённым. В материалистической диалектике признаётся, что факты интерпретируются в системе научных понятий и только тогда они приобретают статус научного знания.
Во-вторых, истина есть отражение-знание. Объективная истина есть гносеологическая объективность. Вместе с тем истина содержит неопределённость, как в содержании, так и в пространстве применения. Объективная истина объективируется путем опредмечивания знаний, которые стремятся к недостижимой полноте соответствия означающего и означаемого. Объективация соотносится с субъекти-вацией, что предполагает приведение знаний в соответствии с предметами и предметов в соответствии со знаниями. Речь идёт о субъективной стороне объективной истины, что свидетельствует об её относительности. Диалектическое понимание истины предполагает констатацию соотношения в истине абсолютного и относительного, объективного и субъективного. Констатируется объективная природа истины с оговоркой о необходимости преодоления субъективности при переходе к объективной истине и признанием остаточной субъективности. Оценка истинности знаний относится к образу, но в объёме, требуемом для сохранения его целостности, а значит, и полноты. В то же время неполнота соответствия не становится препятствием для утверждения его истинности, так как истина является одновременно процессом и результатом. Помимо практики критериями истинности выступают: полнота совпадения образа и предмета, согласованность с понятиями, истинность которых обоснована, логическая непротиворечивость положений теории и конструктов понятия и т.д. Истина как полное соответствие знания своему предмету согласуется с определением истины как соответствия предмета своему определению/понятию.
В-третьих, обоснование/доказательство рассматривается в материалистической диалектике применительно к теориям. Понятия трактуются как фрагменты теорий, наряду с законами и принципами. Обоснование - это
поле формальной и диалектической логики. С оговоркой значимости формальнологического обоснования, безусловный приоритет отдаётся диалектико-логическому обоснованию, которое является «неотъемлемой стороной» познания. Преимущество диа-лектико-логического обоснования видится в непрерывности осуществления доказательства и опровержения. Исходным основанием для доказательства является обращение к фактам, которые нуждаются в «правильном» истолковании. Смена теории подчинена истинности вновь обнаруженных фактов [5, с. 196-197]. Отмечается, что обнаруженные факты, противоречащие теории, не означают её опровержение. Это лишь стимул для продолжения исследований. Противоречия внутри теорий на диалектико-логическом уровне разрешаются их единством, которое не является свидетельством опровержения теории, а предполагает её развитие, в ходе которого противоречие преодолевается. Теория, таким образом, движется по пути завершённости, что повышает уровень её обоснованности. В этом процессе отмечается роль формальнологических приёмов обоснования. В частности, в процессе развития понятий происходит их взаимное обоснование. Мера обоснованности определяется возможностями раскрытия логических связей между компонентами понятия, их соотнесённостью и сопряжённостью.
Как видим, в диалектическом материализме понятиям отводится более чем скромное
например, в теориях роль понятий эпизодична. Понятийное обозначение представлено в форме «операционных определений теоретических терминов» [4, с. 330]. О понятиях упоминается в анализе категорий; им придаётся значение категориальных понятий. Категории раскрываются как ступени познания. Одной из функций категорий является создание/производство новых научных понятий. В диалектическом материализме категория и понятие не различаются [4, с. 538], хотя и встречается их самостоятельное употребление в одинаковых смыслах, обусловленных контекстуально. Это относится к эвристической роли «в построении новых теорий», «в научном познании, в теоретическом синтезе научных знаний» [4, с. 544].
Заключение
Прослеженная эволюция представлений об истинности и обоснованности научных понятий позволила констатировать: 1) понятия интегрированы в структуру научных теории и знаний в целом; 2) истинность и обоснованность понятий определяет аналогичные характеристики научных теорий; 3) практика оказывается не единственным, а одним из критериев истинности и обоснованности понятий, как и научных теорий; 4) при всей неоднозначности отношений к понятиям и их роли в становлении и развитии научных знаний в различных познавательных моделях их истинность и обоснованность имеет исходно приоритетное значение для оценки научных теорий и знаний в целом.
место в системе теоретических знаний,
Литература:
1. Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т. 1/Ред. В.Ф. Асмус. - М.: Мысль, 1976. - 550 с.
2. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. В 3-х т. Т. 3// Субъективная логика или учение о понятии/Отв. ред. М.М. Розенталь.- М.: Мысль, 1972. - 371 с.
3. Ленин В.И. Философские тетради//ПСС Т. 29. - М.: Политиздат, 1973. - 783 с.
4. Ленинская теория отражения в свете развития науки и практики. В 2-х т. Т. 1//Отражение, познание, творчество/Гл. ред. Т. Павлов. - София: Изд-во «Наука и искусство», 1981. - 688 с.
5. Материалистическая диалектика. В 5-ти т. Т. 2 //Субъективная диалектика/Под общ. ред. Ф.В. Константинова и В.Г. Марахова/Отв. ред. В.Г. Иванов. - М.: Мысль, 1982. - 285 с.
6. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2 / Общ. ред. А.Ф. Лосева и др. - М.: Мысль, 1993. - 528 с.
7. Розенталь М.М. «Наука логики» Гегеля и марксистская наука логики /Гегель Г.В.Ф. Наука логики. В 3-х т. Т. 1//Учение о бытии /Отв.ред. М.М. Розенталь. - М.: Мысль, 1970. - С. 5-74.
8. Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. Т. 1/ Сост., общ.ред. и вступ. ст. А.Ф. Лосева и А.В. Гулыги; Примеч. С.Л. Кравца и др. - М.: Мысль, 1990. - 892 с.
9. Соловьев В.С. Россия и Вселенская церковь /Пер. с англ. Г.А. Рачинского. - М.: ТПО «Фабула» (репринт с издания А.И. Мамонтова, М., 1911). - 448 с.
10. Теория познания. В 4 т. Т. 2. Социально-культурная природа познания /Под ред. В.А. Лекторского, Т.И. Ойзермана. - М.: Мысль, 1991. - 478 с.
11. Трубецкой С.Н. История древней философии. - Жуковский; М.: Кучково поле, 2005. - 480 с.
12.Трубецкой С.Н. Сочинения /Сост.,ред. и вступ. статья П.П. Гайденко; Примеч. П.П. Гайденко, Д.Е. Афиногенова. - М.: Мысль, 1994. - 816 с.
13. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. - М.: ООО «Издательство АСТ». 2003. - 640 с.
References:
1. Aristotle's Writings in 4 vols. Vol. 1/Ed. V.F. Asmus. - M.: Mysl, 1976. - 550 p.
2. Hegel G.V.F. The science of logic. In 3 vols. Vol. 3// Subjective logic or the doctrine of the concept/Ed. by M.M. Rosenthal.- M.: Thought, 1972. - 371 p.
3. Lenin V.I. Philosophical notebooks//PSS t . 29. - Moscow: Politizdat, 1973. - 783 p.
4. Lenin's theory of reflection in the light of the development of science and practice. In 2 vols. Vol. 1//Reflection, cognition, creativity/Gl. ed. T. Pavlov. - Sofia: Publishing house "Science and Art", 1981. - 688 p.
5. Materialistic dialectics. In 5 t. t. 2 //Subjective dialectics/Under the general editorship of F.V. Konstantinov and V.G. Marakhov/Ed. by V.G. Ivanov. - M.: Mysl, 1982. - 285 p.
6. Plato Collected works in 4 vols. Vol. 2/General ed. by A.F. Losev et al. - Moscow: Mysl, 1993. - 528 p.
7. Rosenthal M.M. "The science of logic" by Hegel and the Marxist science of logic/Hegel G.V.F. The Science of Logic. In 3 vols. t. 1//The Doctrine of being/Ed. M.M. Rosenthal. - M.: Thought, 1970. - pp. 5-74.
8. Soloviev V.S. Essays in 2 vols. t. 1/Comp., general ed. and introductory articles by A.F. Losev and A.V. Gulyga; Notes by S.L. Kravts et al. - Moscow: Mysl, 1990. - 892 p.
9. Solovyov V.S. Russia and the Universal Church/ Translated from the English by G.A. Rachinsky. - M.: TVET "Fabula" (reprint from the edition of A.I. Mamontov, M., 1911). - 448 p.
10. Theory of knowledge. In 4 vols. Vol. 2. The socio-cultural nature of cognition/Edited by V.A. Lektorsky, T.I. Oizerman. - M.: Mysl, 1991. - 478 p.
11. Trubetskoy S.N. History of ancient philosophy. - Zhukovsky; M.: Kuchkovo field, 2005. - 480 p.
12. Trubetskoy S.N. Essays/Comp., ed. and introduction. article by P.P. Gaidenko; Note by P.P. Gaidenko, D.E. Afinogenova. - M.: Mysl, 1994. - 816 p.
13. Florensky P.A. The pillar and the affirmation of truth: The experience of Orthodox theodicy. - M.: LLC "AST Publishing House". 2003. - 640 p.
УДК 78.067+159.9.07
Т.Ю. Гордеева
МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ В СВЕТЕ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Музыкально-импровизационная терапия представляет собой комплексный музыкально-терапевтический инструмент психоэмоциональной разгрузки и социальной адаптации средствами музыки участников образовательного процесса всех уровней образования, а также широких слоев населения. Предложенный метод музыкально-импровизационной терапии осуществляет психопрофилактику и коррекцию психологических проблем студентов первых курсов гуманитарных направлений, связанных с утверждением нового социального статуса, приобретением верной самооценки, высвобождением творческого потенциала, формированием навыков межличностного общения, свободной коммуникации.
Ключевые слова: образование, музыка, психология, психотерапия, музыкальная терапия, метод музыкально-импровизационной музыкотерапии
Tatyana Yu. Gordeeva MUSIC THERAPY IN THE LIGHT OF THE PROBLEMS OF MODERN EDUCATION Musical improvisational therapy is a complex musical and therapeutic tool for psychoemotional relief and social adaptation by means of music of participants in the educational process at all levels of education, as well as the general population. The proposed method of musical improvisational therapy provides psychoprophylaxis and correction of psychological problems of first-year students of humanities related to the establishment of a new social status, the acquisition of correct self-esteem, the release of creative potential, the formation of interpersonal communication skills, free communication.
Key words: education, music, psychology, psychotherapy, music therapy, method of musical improvisational music therapy
Введение
Современные мегаполисы, предоставляя комфортные условия проживания, являются одновременно источником стрессогенных ситуаций ввиду высокого жизненного ритма, фатального ощущения нехватки времени, завышенного объема получаемой информации, высокой концентрации межличностного общения, загрязненной информационной среды, построенной на антигуманных принци-
пах, дезориентации нравственных и моральных норм детей и молодежи. В результате таких массированных воздействий на организм и психику человека стремительно падает уровень физического и психического здоровья населения, и, в частности, детей и молодежи.
Это подтверждается тревожной статистикой врожденных и приобретенных заболеваний школьников, а также рельефом психосоматических и невротических расстройств, ко-
