CC BY
274
ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 101.1
ЭТОС КАК ЭТИКО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
© Ирина Александровна АВДЕЕВА
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат философских наук, научный сотрудник кафедры философии, е-шай: avdeeva@rambler.ru
Рассматривается проблема определения этоса с точки зрения эволюции его содержания в контексте ряда социально-философских и этико-философских исследований и определяется его место в понятийной структуре этического знания.
Ключевые слова: этос; этика; ценностные предпочтения; мораль; нравственность; деонтология.
Этос в современном этическом дискурсе представляет собой достаточно емкое и неоднозначное понятие. Энциклопедический словарь «Этика» определяет «этос» как «многозначное понятие с неустойчивым терминологическим статусом [1, с. 600]. Видимо, именно эта «неустойчивость» обусловила то, что понятие чаще и плодотворнее использовалось не столько философами, сколько социологами: в разные периоды эта категория использовалась в трудах М. Вебера. М. Шелера, В. Зомбарта, Р. Мертона, Н. Лу-мана [2-6] и др.
Наличие этой «неустойчивости» разделяет и ряд современных исследователей. Так, Ю.В. Чернявская в статье «Этос и габитус как формы организации и трансляции смысловых содержаний этнической культуры: к проблеме преемственности и развития» отмечает, что «концепт ‘этос культуры’ сложно назвать формализованным: для его исследователей этос служит призмой анализа культур или социокультурных групп, но не самостоятельным предметом рефлексии» [7].
Термин «этос» в античной философии имел два значения. Так, у Гомера им обозначалось место пребывания людей или животных - жилище, логово. Вторым значением стали привычки, нравы, характеры, темпераменты, обычаи. Некоторые специалисты полагают, что смещение значения слова «этос» от местопребывания к характеру, т. е. устой-
чивой природе человека - многозначительно: здесь можно усмотреть зависимость характера человека и животных, их субъектной сущности, от совместного проживания, общежития [8, с. 4].
В этических сочинениях Аристотель употребляет слово «этос», но в его написании изменена одна, первая, буква: слово начинается не с седьмой буквы греческого алфавита - «эта», а с пятой - «эпсилон», и обозначает уже привычку, обычай [9, 1103а15]. Привычка же - это именно то, что следует принять и выучить, а потом «забыть». Именно после этого привычка становится природным свойством. Важность привычки в формировании этического очевидна - не случайно Аристотель, выделяя в этическое специальный класс добродетелей, неоднократно возвращался в своих размышлениях к тому, что именно привычка совершенствует нас и приучает к добродетели. От прилагательного «этический» Аристотель пришел к существительному «этика», являющемуся, с одной стороны, обобщением соответствующего класса добродетелей, а с другой - обозначением той области знаний, которая изучает человеческие добродетели.
Рассуждая о природе блага, которое есть цель (^вО - то, ради чего) человеческой деятельности, Аристотель приходит к выводам, согласно которым благо есть не только то, к чему все стремится, но и то, к чему должно
стремиться: «Если же у того, что мы делаем, существует некая цель, желанная нам сама по себе, причем остальные цели желанны ради нее, и не все цели мы избираем ради иной цели (ибо так мы уйдем в бесконечность, а значит наше стремление бессмысленно и тщетно), то ясно, что цель эта есть собственно благо, то есть наивысшее благо»... Следовательно «счастье... - это наилучшее из человеческих благ», которое может принадлежать всем, кто не увечен в добродетели, «благодаря своего рода обучению и усердию» [9, 1094а20]. Обучить этому может только этика, которая имеет три смысла: 1) этическая теория; 2) этические книги; 3) этическая практика [10].
Практический характер этики у Аристотеля подчеркнут особо - она, вместе с политикой входит в группу практических наук, наук о деятельности, о действовании («прак-сис»), связанном со свободным выбором, совершаемым ответственным за свои поступки человеком. Эта группа наук - «философия, касающаяся человека» [11, с. 206]. От нее отделены теоретические (умозрительные) и творческие (созидательные) науки. В своей этике Аристотель ориентируется на субъекта в отдельности и вводит этику как самостоятельную дисциплину в комплекс философских знаний, помещая ее между психологией - наукой о душе и политикой - наукой о государстве. Рассуждения о человеческом нраве или характере он дает, главным образом, в своих этических сочинениях, где оно получает форму учения о добродетелях.
Таким образом, в древнегреческой философской традиции содержание категории «этос» изменилось от обозначения привычного места обитания человека (зверя) до характера и привычки, окончательно оформившись в этику - практическую философию.
Обострившийся интерес к экспериментальной психологии и, соответственно, к этосу как комплексу обычаев, нравов, характеров привело к возникновению в XIX в. этологии как науки о характере. Впервые науку с таким названием выделяет в своем двухтомном исследовании «Система логики» Дж.С. Милль. Причиной появления такой научной дисциплины стало, по словам автора, сказанным в предисловии к 1-му изданию, падение «традиционного миросозерцания и общественного брожения, всколых-
нувшего до самой глубины весь строй Европы» - в философии XIX в. этот интерес отразился усиленной разработкой понятий, которые должны были бы облегчить описание структуры человеческого сознания. Под этологией автор понимал науку о формировании характера - и не только индивидуального, но и коллективного: «законы образования характера суть (по этому методу (дедуктивному). - И. А.) производные законы, вытекающие из общих законов духа; для установления их путем вывода из этих общих законов мы должны предположить какой-либо данный ряд обстоятельств, а затем посмотреть, каково будет, согласно законам духа, влияние этих обстоятельств на образование характера» [12].
Таким образом, у Милля получается наука, которой он предлагает дать наименование «этологии», или «науки о характере» (от пбод, слова, ближе всего подходящего в греческом языке к термину «характер», как его употребляет автор).
Название это, быть может, этимологически приложимо, говорит Милль, и ко всей науке о нашей умственной и нравственной природе; но если, следуя обычаю и удобству, мы сохраним за наукой об элементарных законах духа название «психология», то «этология» будет обозначать ту зависящую от психологии науку, которая определяет, какого рода характер получится (в зависимости от этих общих законов) при наличии известного ряда физических и психических обстоятельств. Согласно такому определению, этология есть наука, соответствующая «искусству воспитания» - в самом широком смысле этого термина, включая сюда образование как индивидуального, так и национального (или коллективного) характера.
При этом, если психология вполне или главнейшим образом есть наука наблюдения и опыта, а этология имеет, как замечает Милль, вполне дедуктивный характер. Первая устанавливает простые законы духа вообще, вторая выясняет их действие при сложных сочетаниях обстоятельств. Предметом изучения в этологии служат происхождение и источники всех тех человеческих свойств, которые нам интересно вызывать, устранять или просто понимать. Помимо этого, Милль предполагал, что этология может взять на себя и воспитательные функции.
В. Вундт в «Психологии народов» следовал параллельно Дж.С. Миллю и, в целом, в русле древнегреческой традиции, наделяя психологию задачей изучения нравов, поскольку «единственная точка зрения, с которой можно рассматривать все психические явления, связанные с совместной жизнью людей, - психологическая. А т. к. задачей психологии является описание данных состояний индивидуального сознания и объяснение связи его элементов и стадий развития, то и аналогичное генетическое и причинное исследование фактов, предполагающих для своего развития духовные взаимоотношения, существующие в человеческом обществе, несомненно, также должно рассматриваться как объект психологического исследования» [13, с. 13].
Любопытно, что В. Вундт, обосновывавший экспериментальный подход к анализу психики человека, считается одним из основателей этологии как биологической науки, изучающей поведение животных в естественных условиях, и уделяющей преимущественное внимание анализу генетически обусловленных (наследственных, инстинктивных) компонентов поведения, а также проблемам эволюции поведения, хотя в биологию термин «этология» был введен в 1859 г. И. Жоффруа Сент Илером, а в качестве обозначения особого научного направления он стал употребляться с 30-х гг. XX в.
В начале XX в. М. Вебер, В. Зомбарт, М. Шелер широко использовали понятие «этос» в своих теориях, используя его в целом вполне в духе древнегреческой философии. Так, говоря об этосе, М. Шелер имеет в виду чаще всего систему ценностей субъекта (человека, класса, народа и т. д.), сложившуюся по определенным правилам ценностных предпочтений, или по правилам предпочтения одних ценностей и небрежения другими. Таким образом, он подчеркивает, во-первых, качественное своеобразие ценностей, во-вторых, формирующее его правило, «основную нравственную формулу, по которой морально существует и живет этот субъект» [3, с. 342]. Иногда он несколько смещает смысловой акцент и говорит об этосе как о структуре ценностной системы, фактически отождествляя этос с «оМо ашоп8». Подобно тому, как этос человека определяет, с одной стороны, то, что он желает, к чему стремит-
ся, а с другой стороны, то, что вызывает у него интерес и становится предметом его познания, - господствующий этос общества формирует социальную мораль, а также соответствующие ей цели практической деятельности и предметы теоретического познания. Фактический этос (человека. - И. А.), т. е. правила предпочтения одних ценностей и небрежения другими, пишет М. Шелер, определяет также и структуру и содержание его мировоззрения, познания мира, мышления о мире, а к тому же его волю к самоотдаче вещам или к господству над ними. Это имеет силу для индивидов и рас, наций, культурных кругов, народов и семей, партий, классов, каст, сословий. Внутри общезначимого человеческого порядка ценностей каждой особой форме человечности предназначены определенные качественные сферы ценностей, и только их гармония, их смыкание в строении общей мировой культуры способно изобразить все величие и широту человеческой души [3, с. 353].
М. Вебер прибегает к понятию этоса в первую очередь для того, чтобы разграничить житейскую мудрость и практическую мораль, оказывающую постоянное воздействие на повседневное «жизненное поведение» больших групп людей [14, с. 74]. Соответственно, «этос» для него - понятие, характеризующее моральный кодекс человека как субъекта социального действия. Понятый таким образом этос производен от моралей -больших этических систем. Они-то и представляют для Вебера главный интерес. Связывая «дух капитализма» с «протестантской этикой», М. Вебер видит в понятии этоса лишь необходимое опосредование для перехода с макросоциологического уровня (история - культура - общество и т. д.) на микро-социологический (субъект социального действия - цели - средства и т. д.). Усвоенные индивидами предписания протестантской этики, составлявшие их этос и определявшие их повседневное «жизненное поведение», и создали, по мнению М. Вебера, ту нравственную атмосферу в общественном хозяйстве, в которой зародился и окреп «дух капитализма».
Таким образом, можно констатировать, что содержание категории «этос» в конце XIX - начале XX в. вернулось к древнегреческой трактовке - жизненного поведения,
обычаев, и было разведено с категорией «этика». Как представляется, причин этому было несколько. Помимо бурного развития экспериментальной психологии на фоне общего околонаучного брожения умов в Европе того периода, следует отметить и определенный консерватизм, которым к этому периоду была поражена этика как наука. Консерватизм этики очевидно мешал оперативному реагированию на новые вызовы, формировавшиеся в модернизирующейся Европе этого периода, и возникший вакуум заполнялся более активными и агрессивными научными направлениями, которые в большей или меньшей степени «учитывали» эту науку в своих исследованиях.
Тенденция возвращения к древнегреческой трактовке категории «этос» была закреплена понятием «научный этос», которое сформулировал Р. Мертон в 1942 г. По его определению, «этос науки - это аффективно окрашенный комплекс ценностей и норм, считающийся обязательным для человека науки. Нормы выражаются в форме предписаний, запрещений, предпочтений и разрешений» [15]. Они, по мнению Р. Мертона, легитимируются в терминах институциональных ценностей. Эти императивы, передаваемые наставлением и примером и поддерживаемые санкциями, в различных степенях интернализируются ученым, формируя тем самым его научную совесть или, если кто-то предпочитает это новомодное выражение, его суперэго. Хотя этос науки не кодифицирован, его можно вывести из того морального консенсуса ученых, который находит выражение в обычной научной практике, в бесчисленных произведениях научного духа и в моральном негодовании, направленном на нарушения этого этоса. Его образуют четыре набора институциональных императивов: универсализм, коммунизм, бескорыстность и организованный скептицизм [5, с. 770]. Сформулированную Р. Мертоном систему норм стали записывать как «CUDOS» по первым английским буквам каждой из них: С - Communism + U -Universalism + D - Disinterestedness + OS -Organized Skepticism.
Любопытно, что эти императивы в значительной степени перекликаются с императивом М. Вебера, заявившего в докладе «Наука как призвание и профессия», что там,
где человек науки приходит со своим собственным ценностным суждением, уже нет места полному пониманию фактов [16, с. 723].
Однако следует отметить, что идентификация норм научного этоса связана у Р. Мертона не с изучением реального поведения людей науки, а с представлением о функциональной рациональности социального института науки. Названная комбинация норм оптимально обеспечивает цель науки - прогресс научного знания, и нормы являются средством, способствующим достижению этой цели: ученый должен делать то, что полезно для науки [17]. Это привело к тому, что в 1960-е гг. концепция научного этоса была существенно дополнена автором. Еще одной причиной корректировки стало появление нескольких исследований, доказывающих несовпадение должного и реального поведения людей науки. Р. Мертон перешел к исследованию не того, что должен делать ученый, а того, что он реально делает. В результате он убедился, что реальные отношения между людьми науки существенно отличаются от предполагаемых по нормам. Существенным добавлением стал анализ отклонений от норм - конкуренция, подозрительность, зависть, скрытый плагиат и т. п. Как предположил Р. Мертон, эти отклонения, внося свой вклад в мотивацию ученого, создают двойственность (амбивалентность) и противоречивость мотивов и, соответственно, поведения. Таким образом, была поставлена проблема несовпадения этики и этоса как идеально должного и реально сущего. Впоследствии с усложнением профессионально общественной практики и возникновением все новых и новых проблем в профессиональной сфере (не только в науке) стало возможным говорить о принципиальном разведении этих понятий.
Современные ученые трактуют категорию «этос» в целом в русле своих предшественников как древнегреческой так и европейской традиции.
М. Оссовская, определяя этос как стиль жизни какой-либо общественной группы, «важнейшей, но не единственной частью которого является мораль», разделяя категории «этика» и «этос»: «Мы занимаемся этикой, когда обсуждаем вопрос, позволяет ли уважение к человеку применять в медицине средства, которые могут изменить характер
пациента. И мы занимаемся этосом какой-либо группы, когда констатируем, например, что ее членам присуща склонность решать конфликты мирным путем или, напротив, постоянно утверждать свое превосходство с оружием в руках. Термин «этос» применяется к группам, а не к индивидам. Его объем выходит за рамки ценностей, которыми занимается этика» [18, с. 26], относит этос к категориальному аппарату скорее культурологии, чем этики.
Позднее академик А.А. Гусейнов в докладе «Возможно ли глобальное общество без глобального этоса?» вносит определенные коррективы в содержание понятие этоса, понимая под этим «системное единство нравов, цельность субъекта (личности, народа, общества) на уровне ментальных установок, жизненных образцов, общественных привычек» [19]. Другой не менее авторитетный современный исследователь проблем в области философии мораль Р.Г. Апресян в статье «Профессиональная, прикладная и практическая этики» использовал понятие «этос», допуская «возможность выделения в цельном явлении профессиональной морали рефлективной, рационализированной, кодифицированной части под названием профессиональной этики и стихийной части под названием профессионального этоса» [20].
Несколько особняком стоит мнение венгерского философа Евы Анчел, согласно которому «этос», в отличие от морали, концентрирует в себе такие нравственные начала, которые не проявляются в повседневной жизни, свидетельствуя о неистребимой человеческой потребности в признании нравственного порядка в мире, даже если он плохо согласуется с житейским опытом людей [21]. Он, по мнению Е. Анчел, выражает то постоянное и исторически неизменное, что содержится в нравственности. Проявление этоса происходит там и тогда, где и когда люди забывают традиции общности. Утверждая, что этос есть такое правосудие, которое препятствует воспроизведению общественной несправедливости, но является только одной из многих сил, определяющих поведение человека, Е. Анчел считала, однако, что этос бессилен перед неотвратимостью действия. «Основа этого бессилия заложена в сущностной, а следовательно, неустранимой структуре человека, а именно в том, что силы, им-
пульсы, мотивы, вызывающие действия человека, несовместимы» [21, с. 35]. Она полагала, что власть этоса проявляется после совершения поступка, после того, как дело сделано и внутренние мотивы, толкнувшие человека к действию, теряют свою значимость, и люди оценивают друг друга и самих себя не в соответствии с намерениями, а всеобщей мерой, неосознанно оставляя без внимания мотивы, неизбежно имеющие индивидуальный характер. Таким образом, этос также напрямую связывается со сферой должного. Однако если понимать нравственность как сферу исключительно положительного, то долженствование в этосе будет относиться к сфере скорее реального, чем идеального.
Впрочем, функцией «правосудия, препятствующего воспроизведению общественной несправедливости» наделяют этос В.И. Бакштановский и Ю.В. Согомонов, полагая, что этосу присущ потенциал «добровольного подчинения профессионально-
нравственным требованиям к поведению, принятым в некоторых социокультурных практиках (курсив мой. - И. А.), благодаря которому данные практики поднимаются над средним уровнем моральной порядочности» [22, с. 19]. На этом основании и появляется возможность говорить уже не только о профессиональном или хозяйственном этосе, как у Р. Мертона или Дж.С. Милля, но и о региональном этосе, как, например, у М. Гано-польского в одноименной статье или об этосе глобального мира.
Так подходит к пониманию поставленной проблемы и А. Неклесса, относя категорию «этос» к мировоззрению и заявляя при этом, что «этос - категория различения и це-леполагания. Это внутренне согласованный реестр («этический консенсус») ценностей бытия и норм поведения в мире, основанный на признании, каталогизировании, утверждении определенной иерархии смыслов. В своем пределе это, следовательно, проблема смысла и цели бытия, то есть - мировоззрения» [23].
Наличие мировоззренческого (или идеологического) элемента в структуре этоса не отрицается и В.И. Бакштановским. Он приводит в качестве доказательства такой аргумент, что если этика (мораль) не может быть, например, «русифицированной» или «рос-сиефицированной», то этос не может не быть
таковым, ибо он образуется, выращивается и в ряде случаев даже имитируется не где-то, а именно в России.
Любопытное с точки зрения факторов, влияющих на формирование этоса, определение дал Е.В. Коваль. По его мнению, существующий ныне информационный этос представляет собой совокупность духовнопрактических регулятивов, формирующихся в процессе профессиональной, досуговой и коммуникативной деятельности людей, так или иначе связанных с новыми информационными технологиями (ученые-разработчики, системные администраторы, программисты, геймеры, хакеры и др.). Некоторые из перечисленных социальных групп являются маргинальными, однако их влияние на развитие современной этики очень велико [24]. На основании моральных практик, выработанных в процессе интернет-коммуникаций отдельных социальных групп, формируются особые социокультурные ориентации его представителей, вырабатывается специфическая иерархия ценностей и система моральных и этикетных норм. Выделение марги-нальности отдельных социальных групп, участвующих в выработке информационного этоса при всей своей очевидности, по мнению Е.В. Коваля, недооценивается многими современными исследователями этоса.
В целом несмотря на некоторые разночтения в многочисленных определениях это-са, неизменным по-прежнему остается устойчивое разделение понятий «этика» и «этос». При этом последний занимает опосредующее положение с одной стороны между этикой и нравами, а с другой - между идеальным и реальным, претендуя на функцию практической философии в том ее смысле, который был вложен в этику Аристотелем.
Существенным представляется и тот факт, что этика является только одним из факторов, формирующих этос, и можно смело предполагать, что, как заметил Дж. Милль, «при сложных сочетаниях обстоятельств» -не определяющим. Принимая во внимание возможную маргинальность других факторов, следует отметить, что система и иерархия ценностей, формирующаяся в специфическом этосе, может быть весьма неоднозначна.
Практический характер этосного комплекса подчеркивается и тем, что он используется либо действующим человеком (М. Вебер), либо для оценки совершенного действия (Е. Анчел).
От этики как практической философии категория «этос» унаследовала и междисциплинарный характер. В этической интерпретации понятия «этос», на наш взгляд, акцентируется его способностью ориентировать специализированную (особую) деятельность на ее предназначение в обществе и побуждать субъекты деятельности к самовозложе-нию ответственности за ее результаты. В социологической трактовке понятия «этос» акцентируется его способность ориентировать социальные субъекты - преимущественно профессиональное сообщество - на осуществление институционализированной деятельности адекватно ее предназначению в обществе. Более того, в таком понимании этос выполняет не менее важную функцию «скрепляющего» профессиональное сообщество начала и основания формировать и поддерживать систематическую социальную практику в соответствии с предназначением социального института, на что указывалось в ряде философских работ [26, с. 55; 27]. Таким образом, понятие этос совмещает в себе социальный и аксиологический аспект, поэтому для нашего подхода наиболее продуктивной в функционально-исследовательском плане является интерпретация этоса как сферы реально-должного в деятельности как группы субъектов, так и отдельного субъекта - представителя группы.
1. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Этос // Этика. Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Гусейнова, Р.Г. Апресяна. М., 2001.
2. Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
3. Шелер М. ОМо ашопБ // Шелер М. Избранные произведения. М., 1994.
4. Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека: пер. с нем. М., 1994.
5. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М., 2006.
6. Луман Н. Самоописания / пер. с нем. О. Никифорова, А. Антоновского. М., 2009.
7. Чернявская Ю.В. Этос и габитус как формы организации и трансляции смысловых содержаний этнической культуры: к проблеме преемственности и развития. URL: http://do. endocs.ru/docs/index-325632.html. Загл. с экрана.
8. Гусейнов А.А. Великие моралисты. М., 1995.
9. Аристотель. Никомахова этика. М., 1983. Т. 4.
10. Аристотель. Аналитики первая и вторая. М., 1952.
11. Аристотель. Этика. Спб., 1908. Кн. 10, гл. 10.
12. Милль Дж. Система логики силлогистической и индуктивной: изложение принципов доказательств в связи с методами научного исследования. М., 2011.
13. Вундт В. Проблемы психологии народов. Москва; Санкт-Петербург, 2002
14. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // М. Вебер. Избранные произведения. М., 1990.
15. Merton R.K. The Sociology of Science. Chicago, 1973. P. 267-278.
16. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
17. Мирская Э.З. Р.К. Мертон и этос классической науки. URL: http://iph.ras.ru/uplfile/root/ biblio/ps/ps11/2.pdf. Загл. с экрана.
18. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: исследования по истории морали. М., 1987.
І9. Гусейнов А.А. Возможно ли глобальное общество без глобального этоса? II Гуманитарная культура как фактор преобразования России. СПб., l99S.
2Q. Апресян Р. Г. Профессиональная, прикладная и практическая этики. URL: http:IIwww.i-u. ruIbiblioIdefault.aspx?w=iQ73&t=author. Загл. с экрана.
21. Анчел Е. Этос и история I пер. с венг. М., l9SS.
22. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Введение в прикладную этику: монография. Тюмень, 2QQ6.
23. Неклесса А. Этос глобального мира. URL: http:IIwww.archipelag.ru/geoeconomicsIglobalIc hallengeIetos. Загл. с экрана.
24. Коваль Е.В. Этос информационного общества: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Саранск, 2Qll.
25. Богданова М.В. Этос современного отечественного университета (как возможна социология этоса). Тюмень, 2QlQ.
26. Авдеева И.А. Этика PR. Теоретико-философский анализ. Тамбов, 2Qll.
Поступила в редакцию 12.G4.2G13 г.
UDC 101.1
ETHOS AS ETHICAL AND PHILOSOPHICAL PROBLEM IN CONTEXT OF MODERN RESEARCHES Irina Aleksandrovna AVDEYEVA, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Scientific Worker of Philosophy Department, e-mail: avdeeva@rambler.ru
The problem of determining the ethos from the point of the evolution of its detention in the context of some ethical, social and philosophical studies and finding out its place in the conceptual structure of ethical knowledge is considered.
Key words: ethos; ethics; values; preferences; morality; ethics; deontology.
