CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. 2024. № 502. С. 84-92 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2024. 502. рр. 84-92
ИСТОРИЯ
Научная статья УДК 39:930.85 doi: 10.17223/15617793/502/9
Этноментальные компоненты жизнеобеспечивающих технологий коренных народов
Cевера дальневосточного региона
Сергей Васильевич Березницкий1
1 Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук, Санкт-Петербург, Россия, svbereznitsky@yandex.ru
Аннотация. Выявлены этноментальные компоненты жизнеобеспечивающих технологий коренных народов Севера дальневосточного региона, адаптационные механизмы и практики использования природных энергетических ресурсов. Анализ производится на примере особенностей этнического менталитета тунгусо-маньчжу-ров и палеоазиатов, специфика которых проявляется в этнической картине мира; в представлениях о времени и пространстве; в механизмах сложного соотношения космических циклов с промысловыми сезонами; в традиционной пищевой модели пеших охотников, морских зверобоев, оленеводов, рыболовов крупных речных систем; в комплексе традиционного орнаментального искусства.
Ключевые слова: тунгусо-маньчжуры и палеоазиаты, жизнеобеспечивающие технологии, этноментальные компоненты, сохранность и трансформация культуры
Для цитирования: Березницкий С.В. Этноментальные компоненты жизнеобеспечивающих технологий коренных народов Севера дальневосточного региона // Вестник Томского государственного университета. 2024. № 502. С. 84-92. doi: 10.17223/15617793/502/9
Original article
doi: 10.17223/15617793/502/9
Ethno-mental components of life-sustaining technologies of indigenous peoples
of the Far Eastern region
Sergey V. Bereznitsky1
1 Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences, Saint Petersburg, Russian Federation, svbereznitsky@yandex.ru
Abstract. The aim of the research is to identify the ethno-mental components of life-sustaining technologies of the indigenous peoples of the Far Eastern region, the adaptation mechanisms and practices of natural energy resources use. The results are necessary to find a special vector for the modern development of northern communities. To reach the aim, the methods of field ethnography on the collection and primary analysis of materials, the method of comparative-historical analysis of the traditional and modern state of culture of the northern peoples were used. To study the complex of life activity, its condition and transformation, the systemic and structural-functional methods were used. The sources are represented by a corpus of the author's field materials collected at the Tunguso-Manchurians and Paleo-Asians settlement sites (Chukotka, Sakhalin, Amur basin). These data were archived in the form of field reports and are stored in the scientific archive of the Museum of Anthropology and Ethnography of the Russian Academy of Sciences. The article examines the ethno-mental components of life-sustaining technologies of the indigenous peoples of the North in the Far Eastern region. The analysis is made on the example of features of the ethnic mentality of Tunguso-Manchurs and Paleo-Asians; its specificity is shown in the ethnic picture of the world, in representations about time and space, in mechanisms of a complex relation of cosmic cycles with fishing seasons presented in ethnic calendars; in traditional food patterns of foot hunters, sea hunters, deer breeders, fishermen of large river systems; in a complex of traditional ornamental art. The most stable were the mental components of hunting technologies: intuition in prey detection (game animals, ungulates, fur-bearing animals, marine mammals, fish, and game). The food technology system is undergoing radical changes: new types of food are being aggressively introduced into the traditional dietary model, transforming not only the customary food system, but also acquiring new anthropological characteristics. The influence of the Internet is particularly noticeable in the ornamental sphere and in decorative and scenic art, leading to a transformation of the canon. Transformation is understood as an inevitable process of consistent change in the structure and functions of a particular ethnic society, a change in the way energy resources are used, in patterns of motivation, in means and ways of introducing new materials, and in the information field. As a result of the rapid spread of cyberinformation, radical transformations of previous values and elements of economic activity take place, which are perceived as structural units of analysis. Such an approach to transformation analysis is a relevant methodology because this process
© Березницкий С.В., 2024
is driven by the difficulties of Northern societies' transition to a new stage in their development. This era is characterized by uncertainty and instability, and requires research strategies to study adaptation, identification with the new surrounding reality, the problems of identity formation in the conditions of the new reality.
Keywords: Tunguso-Manchurs and Paleo-Asians, life-supporting technologies, ethno-mental components, cultural preservation and transformation
For citation: Bereznitsky, S.V. (2024) Ethno-mental components of life-sustaining technologies of indigenous peoples of the Far Eastern region. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 502. pp. 84-92. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/502/9
Введение
Этноментальные компоненты жизнеобеспечивающих технологий прочно связаны с символическими структурами коллективного и индивидуального опыта, с восприятием окружающего мира на уровне архетипов мышления, с этническими вариантами конкретных условий жизнедеятельности [1. С. 263; 2. С. 26-33; 3. С. 226-233]. О мощном воздействии природных факторов, генерирующих характер и манеру мышления человека, приспосабливающегося к условиям среды обитания, об этнокультурных и ментальных особенностях народов северных и южных полушарий говорится в огромном количестве трудов, и эта историографическая линия продолжается от древнегреческих мыслителей до концепций современных ученых.
Исследование этноментальных компонентов, адаптационных механизмов, практик использования природных энергетических ресурсов необходимо для поиска особого вектора современного развития коренных народов Севера. С одной стороны, он должен соответствовать условиям для генезиса в северных сообществах парадигм общероссийской этнокультурной идентичности для укрепления всей страны и уменьшения риска межэтнических конфликтов; с другой стороны должны быть надежные механизмы, способствующие сохранению традиционных этнокультурных ценностей. Менталитет как совокупность мыслей, верований, навыков, духа создает картину мира и скрепляет единство культурных традиций. Человек преобразует природу для своих нужд, подстраивается под климатические условия, ландшафт, вырабатывает систему жизнедеятельности, этнический характер, особенности психологии, сообразительности. Эти сложные процессы во многом обусловлены географической средой, пространственно-временными представлениями, этническими стереотипами труда, красоты, истины, верований, представлениями о жизни и смерти [4. С. 30, 35, 38-39; 5. С. 16-25]. А.Я. Гуревич выделил в качестве основных компонентов менталитета восприятие природы, пространства и времени, устную и письменную традиции передачи информации, соотношение традиций и новаций, земного и потустороннего, естественного и сверхъестественного, жизни и смерти. Но он подчеркивал, что ментальные структуры достаточно автономны, процесс их функционирования подчинен собственным ритмам [6. С. 21, 249]. Следует согласиться с этим предостережением А.Я. Гуревича, но полностью отказываться от концепции взаимосвязи менталитета и системы жизнедеятельности этноса нецелесообразно.
Врожденный характер мыслительных структур, зависимость процесса их развития от влияния окружающей природы доказал К. Леви-Стросс, когда выявил, что мышление возникает в результате воздействия животного и растительного миров. Тотемные животные отбирались людьми для того, чтобы с их помощью научиться мыслить. На основе менталитета люди постигали окружающий мир, но и их мировоззрение менялось под воздействием новых технологий [7. С. 46, 97, 105, 321, 338, 340, 349-350].
О важности взаимовлияния ландшафта, климата и хозяйственно-культурного типа, о воздействии природы на особенности картины мира, на развитие культуры, искусства писал Г.Д. Гачев. Культура, по его мнению, есть прилаженность человека к природе, народ сможет сохранить свой склад жизни и мыслей, если будет проживать в родном климате и употреблять привычную пищу [8. С. 29, 30, 32].
Таким образом, сущность менталитета амбивалентна, с одной стороны, он формируется под влиянием географических, этнических, социокультурных, иррациональных, магических, интуитивных, рациональных компонентов; с другой - сам он, как особый культурный феномен, является основой жизнеобеспечивающих технологий, отражает специфику мировоззрения людей. Соотношение менталитета с жизнеобеспечивающими технологиями следует рассматривать как взаимосвязь между явлениями одного рода, которые оказывают фундаментальное влияние на этнос.
Жизнеобеспечивающие технологии коренных народов Севера представляют собой комплекс исторически сложившихся и постоянно эволюционирующих культурных, мировоззренческих, хозяйственных и бытовых компонентов, позволяющих этносу сохраняться и воспроизводиться в конкретном геоантропогенном ландшафте, совершенствовать этнокультурные ценности как часть общемировых. Эти технологии необходимы для поддержания и возрождения самосознания этноса, языка, традиций, процессов этнической идентификации и интеграции, культурной самобытности и этнокультурного пространства, промыслов, быта, искусства, музыки, фольклора, механизмов трансляции культурного наследия [9. С. 250; 10. С. 637-638; 11. С. 61-69; 12. С. 24-75]. Окружающие коренные народы Севера ландшафты огромны, богаты природными ресурсами. Но вся эта ойкумена обладает низкой концентрацией населения, основанной на этнокультурных особенностях хозяйства, промыслов, быта, системе жизнедеятельности в целом, на особом осознании пространства и времени.
Календарь коренных народов Севера
как механизм структурирования космических
ритмов и жизнеобеспечивающих технологий
Соотношение жизнеобеспечивающих технологий и этноментальных компонентов ярко проявляется в парадигме календаря, который появился еще в архаическую эпоху и с тех пор имеет огромное значение в жизни человека. Календарь включает в себя не только непосредственное представление о времени, но и систему народных знаний, верования, ритуалы, менталитет. Традиционный календарь является важнейшим отражением хронотопа культуры коренных народов Севера, этнической картины мира, периодизацией процессов жизнедеятельности, адаптации человека в природе [13. С. 79-120; 14. С. 33-41; 15. С. 201-253; 16. С. 11-29; 17. С. 167-171; 18; 19. С. 138-147; 20. С. 724731]. Одно из самых логичных определений исторической и астрономической сущности календаря как системы распределения времени, основанной на образе жизни людей конкретного общества, было разработано еще в середине XVIII в. французскими мыслителями [21. Р. 552].
Категория «время» лежит в основе мышления человека, а календарь соединяет в себе данные этнографии, археологии, фольклористики, этноэкологии, семиотики, философии, астрономии и других наук. Календарь помогает человеку визуально воспринимать ход времени, структурировать космические, климатические, промысловые сезоны, технологические процессы, ритуальные, праздничные, сакральные компоненты. Особенности восприятия времени связаны с воздействием окружающей среды, природных, географических, климатических, сезонных явлений, со спецификой хозяйственной деятельности. У оленеводов, охотников и рыболовов Севера свой алгоритм определения, счисления и использования времени при выполнении технологических задач. В календарях, через упоминания названий животных, птиц, рыб, частей их тел, биологических периодов развития (линька, сброс рогов, гон, рождение детенышей) сконцентрирована промысловая деятельность, приемы добычи зверей конкретными орудиями, указаны направления миграционных потоков животных и людей, ледостав и ледоход, этническая картина мира.
В календарной системе коренных народов Сибири использовались наиболее яркие приметы природы, сезонов года, климатических показателей, роли промысловых животных, птиц, рыб. Осуществлялась взаимосвязь жизнеобеспечивающих технологий с природными, энергетическими ресурсами в результате наблюдений в сфере флоры и фауны, например, период цветения конкретных растений, был надежным признаком изменения температуры, давления, прихода циклона или антициклона, движения солярных объектов и, самое главное, временем начала летнего нереста, во время которого заготавливалась высококалорийная пища на весь сезон. Таким образом, календарь является важным компонентом материальной, духовной и социальной сфер жизнедеятельности этноса.
Пищевая модель как механизм сохранения этнокультурной идентичности
Традиционная пища выступает в качестве важного ресурса, сохраняющего этническую идентичность и социокультурную стабильность, в качестве механизма адаптации к заимствованиям, обеспечивающего необходимый баланс «материальности» и «духовности» алиментарной сферы, которая является базовым структурным компонентом культуры. Набор основных продуктов, способы обработки и рецепты блюд, пищевой этикет и запреты складываются в систему питания этноса с локальные моделями [22. С. 12]. Алиментарная культура связана не только с хозяйственно-культурным типом, с этническими контактами и коммуникациями, с культурными диффузиями, системой жизнеобеспечения, промыслами и транспортом, но и с особенностями менталитета, мифологии, этнической картины мира, с верованиями и ритуалами, с традицией распределения социальных ролей, с культурными кодами и архетипическими символами, с этнокультурной идентификацией и компонентами сознания. Нарушающий запреты, поедающий непривычную, инокультур-ную, чужую пищу осмысляется сородичами как представитель сакрального, другого, враждебного мира, что нередко связано с деструктивной трансформацией этнического и даже человеческого облика. Употребление европейских продуктов, особенно углеводов, считается у коренных народов Севера дальневосточного региона началом необратимых процессов в организме, которые могут привести к появлению инокультурных и даже европеоидных антропологических и физиологических характеристик.
По рассказам чукчей, в тундре, еще в конце 1990-х гг. соблюдались пищевые запреты: бабушки старались уберечь своих внуков от употребления «русской» еды: сгущенного молока, варенья, сахара, конфет. Оленеводы были убеждены в том, что от сладких продуктов тело человека становится рыхлым, у него тяжелеют ноги, портится кровь, теряется способность долго бежать с оленьим стадом, следовательно, появляется угроза для нормальных процессов развития оленеводства. В целом считалось, что от чрезмерного употребления сладостей чукчи постепенно превращаются в русских [23. С. 247, 257]. В прежние времена чукотские пастухи вместо чая пили мясной бульон, который хорошо утоляет жажду и стабилизирует энергетический баланс организма.
Таким образом, пищевые традиции коренных народов Севера по-прежнему относятся к наиболее устойчивым компонентам их культуры. Важнейшее место в пищевой модели занимают рыба и мясо, что обосновано спецификой природных ресурсов и хозяйственной деятельностью. Однако устойчивость традиции подвергается воздействию трансцендентных сил, в качестве ментального вызова. Появление новых видов пищи, естественной или обладающей магическими качествами, вовлекает человека в принципиально иную, чужую этнокультурную ситуацию. В месте встречи со сверхъестественным индивид оказывается перед сложным выбором: принять или отклонить радикальные изменения этнической системы питания.
Последующая трансформация может происходить не только в виде деструкции привычного набора продуктов, но и в целом всей локальной модели питания. Употребление пищи, предлагаемой существами иррационального мира, приводит к потере не только этнической идентичности, но и человеческого облика. В качестве защиты используется комплекс запретов, табу, предписаний, которые сохраняются в алиментарной культуре тунгусо-маньчжуров и палеоазиатов Дальнего Востока и передаются новым поколениям, укрепляя механизм своей, родной антропологической и этнокультурной идентичности. Кроме того, трансформации традиционной пищевой модели значительно способствует интернет, на просторах которого в настоящее время можно быстро найти тысячи иноэтнических рецептов, привлекающих именно необычностью состава ингредиентов, внешнего вида и вкуса.
Традиционный орнамент и проблемы его трансформации в киберпространстве
Перспективным является исследование процесса соотношения орнамента с менталитетом, с творческой идеей, с системой жизнедеятельности коренных народов Севера и декоративного искусства, с трансформацией этих компонентов в киберпространстве [24. С. 270-271]. Ментальная сущность орнамента коренных народов Севера, технологии по его созданию прочно связаны с творчеством мастеров декоративно-прикладного искусства, с мотивацией и осмысливанием сюжетного плана, с выбором материала, структуры и цвета, художественных достоинств, с процессом создания геометрических, зооморфных, орнито-морфных, ихтиоморфных, облаковидных, спирально-ленточных и других узоров. Орнамент коренных народов, в зависимости от этнокультурной специфики, воздействия соседних и переселенческих народов, мировых религий, содержит в себе элементы природы, изображения Солнца, звезд, Земли, стихий, гор, животных, растений и их фрагменты. Орнамент насыщен идеями сотворения Вселенной, плодородия человеческого, животного и растительного миров, магией защиты от вредоносных сверхъестественных существ. Узоры плодотворно воздействуют на организм человека посредством гармонии соотношения фона, формы, объема и плоскости. В частности, в орнаментике амурских этносов такой гармонией обладает орнамент рыбья, драконья чешуя, особенно на халате невесты. Изображения дракона классического типа, известные по демонологии Восточной Азии, поступали на Амур и Сахалин с китайскими и маньчжурскими вещами: одеждой, шелковыми и атласными материями, халатами, посудой, культовой иконографией и т.п. Однако в амурской орнаментике бытуют многочисленные образцы драконообразных существ, небесных, водных, земных, генезис которых в верованиях народов имеет местные корни. Изображаемая на свадебном халате чешуя дракона осмыслялась именно его характеристиками - мощного существа, обитающего во всех стратах мирового пространства: небесной, земной, водной и подводной. Дракон объединяет в себе силу
медведя, ловкость и грацию тигра, способность ходить по земле, летать, плавать по воде и под водой. Фрагменты его чешуи в виде смыкающихся энергетических импульсов четко определенной величины соответствуют последовательно и ритмично расположенным ячейкам мощной, живой брони, защищающей девушку от стрел злых духов. Ментальная энергия орнаментального замысла дополнялась растительной энергией используемых тканей (хлопок, лен, шелк), бересты, природной энергией животных, птиц и рыб, из кожи которых делались заготовки, энергией сухожильных ниток. Орнамент, изготовленный из кожи и шкур животных, птиц и рыб, сохраняет их энергетику, оберегает людей и придаёт им определенные качества: быстроту ловкость силу, выносливость, интуицию.
Таким образом, первичные природные энергоресурсы преобразовывались с помощью промысловых технологий, фантазии мастеров в произведения декоративного искусства, наполненные символами, знаками и кодами, обладающими охранительными, защитными качествами. Однако современные мастера коренных народов Севера в сфере декоративно-прикладного и декорационно-сценического искусства в настоящее время имеют полное право использовать любые орнаментальные формы, заимствованные из ки-берпространства. Тем самым они уже не ставят своей целью формирование, выражение традиционного канона в искусстве, главным для них становится создание нового этнокультурного пространства, объединяющего мастера с заказчиком, сценариста и режиссера со зрителем. Самодеятельные театральные постановки содержат в себе ментальные метафоры в качестве основы модели этнокультурной реальности. Инокуль-турные сценические жанры и костюмы уже стали частью системы передачи иноэтнических смыслов, они побуждают зрителей разделять культурные ценности не только своей общности, но и мировой культуры в целом. Поэтому современный процесс формирования этнокультурной идентичности в сфере декоративно-прикладного искусства подвержен ряду преобразований, так как изменилось само этнокультурное поле, в котором значительную часть занимает мировое кибер-пространство, формирующее новые формы репрезентации общемировой культуры с образами и персонажами европейского и русского фольклора [25. С. 3640; 26. 2021; 27. С. 80-89]. Дополнительных исследований требует чрезвычайно интересный компонент жизнеобеспечивающих технологий коренных народов Севера, связанный с механизмом сохранения родовых орнаментов, с невестой переходящих после свадьбы в род мужа.
Соотношение менталитета и материала в творчестве
Еще один важный этноментальный компонент жизнеобеспечивающих технологий связан с материалом, из которого изготавливают поделки, вещи, сувениры, одежду, обувь, головные уборы. Здесь отчетливо выделяются императивы «свой» и «чужой», инокультурный материал.
Для мастеров народов, проживающих в бассейнах крупных рек, свой материал - это прежде всего рыбья кожа. Одна из орокских/ульта мастериц представила интересное видение отличительных качеств материала, элементы которого встречаются и у других коренных народов Севера. Многолетнее тесное этнокультурное взаимодействие коренных народов привело к диффузии некоторых мифологических сюжетов, инновациям технологических приемов. В частности, хорошо известный, благодаря творчеству нивхского писателя В.М. Санги, в нивхском фольклоре образ девочки-сироты, превратившейся из-за притеснений злой мачехи в лебедя, можно встретить в декоративном искусстве, поделках, амулетах. Для основы картин используется свиная кожа коричневого цвета, на нее приклеивается или пришивается фигурка девочки-сироты, изготовленная из рыбьей кожи (горбуши или кеты), отороченная мехом белки или норки. По периметру изделия пришивается свиная кожа красного цвета. Бечевки для привешивания амулета делаются из оленьей замши. Таким образом, мастер в своем творчестве использует материалы, характерные для этнических культур всех народов Сахалина - коренных и пришлых. Свиная кожа, по словам мастера, символизирует оседлых русских, которые очень любят мясо и сало этого животного. Русские хоть и не являются коренными жителями острова, но очень прочно укоренились на нем, их большинство, поэтому основа сделана из свиной кожи. По периметру - тоже свиная кожа, так как Сахалин охраняют русские пограничники по всему побережью. На эту основу пришита рыбья кожа, так как образ девочки нивхский, а нивхи - известные рыбоеды. Оторочка сделана из меха таежных зверей, что связано с культурой охотников из числа коренных народов Севера. Вся композиция держится на бечевках из оленьей замши, символизирующей мир оленеводов: ороков/ульта и эвенков. Бисер мастер покупает через интернет и считает его международным материалом без этнической привязки [28. С. 162-164].
Происхождение отдельных родов прибрежных этносов тихоокеанского региона (чукчей, эскимосов, нивхов, орочей, ульта, удэгейцев, ульчей) объяснялось мифами и легендами о сожительстве человека с морскими животными, рыбами. Впоследствии тотемные животные дают своим детям мясо для еды и шкуры для производства необходимых вещей. Эти верования и ритуалы можно объяснить адаптацией коренных народов Севера к природным условиям существования и технологиями добычи необходимых для жизнедеятельности продуктов и материалов из морской стихии. Эскимосы и чукчи изготавливали байдары из шкуры моржа - тотемного животного, властелина морской стихии, прекрасного пловца. Объектами морского зверобойного промысла были тюлени, моржи и киты, дававшие основные продукты питания, кожи для изготовления ремней, такелажа байдар, сетей для промысла тюленей, сосудов для хранения жира, для покрышек яранг, кишки для изготовления непромокаемой одежды. Жир морских животных употреблялся в пищу, им освещали и отапливали жилища. Из клыков моржей изготавливали наконечники гарпунов, стрел,
предметы утвари, искусства и культа. Китовым усом подбивали полозья нарт [29. С. 517-543, 553-570]. Охотники подбивали камусами с ног оленей и лосей свои лыжи. При этом сочетались рациональный, технологический и магический, ментальный подходы: жесткая шерсть противодействуют обратному ходу лыж и помогает охотнику подниматься на крутые склоны. Магическая составляющая: быстрые ноги лося - быстрые и неутомимые лыжи. Из сучков поваленных бурей деревьев изготавливали части лыжных креплений, чтобы заручиться магической силой духов ветра и скорости.
В последние годы мастера из числа коренных народов Севера дальневосточного региона часто сталкиваются с проблемами нехватки традиционных природных материалов в связи с постепенным исчезновением охотничьего промысла из-за уменьшения поголовья промысловых животных, из-за трудности оформления охотничьих участков, покупки, хранения огнестрельного оружия, дороговизны охотничьего оборудования, материалов для строительства охотничьих избушек, горючего для снегоходов и лодочных моторов и т.п. Таким образом, мастерам приходится переходить на искусственные материалы, имитирующие натуральные, на химический клей (вместо рыбьего), искусственные красители вместо традиционных, изготавливавшихся из растений, полипропиленовые постромки упряжи собачьих нарт. Все эти новые материалы без труда можно найти в киберпространстве, как и новые приемы и технологии.
Интуиция и промысловый фарт
Некоторые врождённые качества охотников и рыболов еще сохраняются в обществе коренных народов Севера. Х. Ортега-и-Гассет обратил внимание на то, что технологии не просто преобразуют природу для удовлетворения потребностей человека. В результате мыслительного процесса появляется особый посредник между человеком и природой, благодаря которой сокращается роль случая в системе жизнедеятельности, ускоряется процесс адаптации к окружающему миру, удовлетворения материальных и духовных потребностей общества [30. С. 169-171, 175, 179, 180]. Осмысление действий перед производством орудия, летнего, зимнего, водного или наземного вида транспорта, промысловой одежды и обуви совершается для того, чтобы улучшить качества этих вещей для получения наилучшего результата их использования, для более благополучного исхода промысла, поездки, торговой сделки, праздника. Этот запланированный и ожидаемый результат в культуре коренных народов Севера в качестве особого посредника называется «фарт». Этот феномен практически необъясним с точки зрения рациональной науки, но в промысловой культуре он играет важную роль, поддерживается различными запретами и эвфемизмами, ментальными установками. Благодаря интуиции, глубинным ментальным архетипам промысловик знает, где прячется его добыча. Это знание основано на особом типе мышления, которое отличается от европейского.
Человек Севера может мыслить особыми природными категориями, внимательно изучая окружающие ландшафты, учитывая температуру и направление ветра, влажность, атмосферное давление и другие показатели. Охотник или рыбак, морской зверобой размышляет и как человек, и как таежное или морское животное, как рыба или птица, как хищник и как его жертва. Для получения знания о добыче в ментальном пространстве своего сознания он должен сложить четкую картину из разрозненных фрагментов реальной биологии зверя, его повадок, воспользоваться помощью духов-хозяев, интуицией и промысловым фартом. Он должен уметь прислушиваться к своим внутренним побуждениям, к своему ментальному состоянию, чтобы чувствовать объект своего промысла, понимать, как мыслит рыба или зверь. Научиться таким ментальным качествам чрезвычайно сложно, потому что они передаются генетически. В организме представителей коренных народов Севера они воспроизводятся благодаря употреблению в пищу сырой рыбы, жира и мяса диких животных. Все микроэлементы, вся энергия зверя и рыбы проникает в людей на протяжении тысяч лет.
Таким образом, верования и ритуалы коренных народов Севера являются важным мировоззренческим компонентом их менталитета, который во многом определяет характер традиционных и современных промысловых технологий. Несмотря на отличия в хозяйстве, в степени оседлости и мобильности, уровне воздействия иноэтнических культур, несомненно, результат промыслов, оленеводства и собаководства зависит от опыта человека, объема его знаний о качествах растений, приметах погоды, направлениях ветров и морских течений, времени и маршруте миграции животных, их биологии, роли в пищевых цепочках, от качества промыслового оборудования и транспорта, одежды и обуви. Однако часто всех этих аспектов оказывается недостаточно, и охотники, зверобои и рыболовы прибегают к магическим компонентам в промысловых технологиях изготовления орудий труда, промысловых ловушек, транспорта, одежды и других необходимых вещей. Выбор природного материала соотносится с хозяевами конкретной местности, во владениях которых произрастают породы нужных деревьев, их сучьев и коры, гнездятся птицы, обитают рыбы, звери, насекомые и т.п. Хозяев необходимо угостить и попросить разрешения, иначе орудия лова не будут добывать, лодки и нарты начнут ломаться и переворачиваться, ловушки станут срабатывать впустую.
Заключение
В результате природной и этнокультурной адаптации коренных народов Севера сформировались компоненты жизнеобеспечивающих технологий, зависящие от природного сырья и энергетических ресурсов, от специфики образа жизни и хозяйственно-культурных типов. Этноментальные особенности проявляются в типах жилищ, комплексах одежды, моделях питания кочевников-оленеводов, бродячих охотников, морских зверобоев, оседлых рыболовов.
Не менее важными являются процессы культурной диффузии, взаимодействия с соседними и пришлыми этносами, с современными инновационными технологиями, способами получения информации из кибер-пространства, сети Интернет, нередко трансформационными. С появлением глобальной компьютерной сети Интернет возникла и новая информационная среда, которая стала стремительно изменять, трансформировать смысл многовековых устоев, создавать новые культурные ценности и нравственные нормы. Киберпростран-ство стало новой средой обитания человека, предоставляя новые коммуникационные возможности и новые каналы получения данных. В настоящее время интенсивность воздействия киберинформации на мировоззрение и практики коренных народов Севера возрастает. Киберинформация представляет собой совокупность виртуальных сведений, разнообразных компьютерных данных о фактах, явлениях, объектах, которые воспринимаются человеком, перерабатываются в его сознании и используются для тех или иных нужд. Интернет является не только средством глобальной коммуникации, это виртуальная среда обитания человека, основа для его нового вида интерактивной, социальной деятельности. Киберпространство как виртуальная реальность социально, потому что «реальный» мир продолжается в «виртуальном» и наоборот. В последние десятилетия специалисты разработали новую концепцию понимания сущности феномена виртуальной информации, ее антропологическую версию. В соответствии с ней совершенствование информационных технологий, перенасыщение общества новейшей электронной, более доступной (по сравнению с архивной или музейной) информацией сопровождаются негативными социальными эффектами, информационным манипулированием сознанием людей, фрагментарным («клиповым») мышлением, которые препятствуют целостному, критическому и системному пониманию действительности. Извлеченная из киберпро-странства информация интерпретируется субъектом в его интересах, для решения конкретных задач, связанных с культурой, с необходимостью создания среды жизнеобеспечения социальной или этнической группы [31. С. 178-179, 181-182].
В целом, этнический менталитет представляет собой совокупность специфичных для конкретного этноса географических, культурных, экономических, мировоззренческих факторов, которые сформировались в природно-социальной среде, закрепились в мышлении, и транслируются новым поколениям. Проблемное поле менталитета прочитывается через восприятие процессов познания, коллективного мышления, образов бессознательного, знаковой системы, картины мира, исторической памяти, социальной информации, самоидентификации этноса, способов жизнедеятельности, вещного мира. Специфика обусловлена образом жизни коренных народов Севера дальневосточного региона, их системы жизнедеятельности, жизнеобеспечивающих технологий по добыче и использованию энергетических ресурсов, освоению ландшафтов, в качестве материального и ментального наследия. Все эти особенности жизнеобеспечивающих технологий
формировались исторически, преломляясь в традициях, мировоззрении, оставаясь актуальными для исследования. Сегодня коренные народы Севера в сети Интернет могут создавать и выражать особое миропонимание, конструировать и развивать новые традиции, сохраняя параллельно своеобразие и уникальность своей культуры. Однако все чаще подобное происходит в сознании людей под влиянием виртуального мышления. Свобода пользования виртуальной реальностью необычайно привлекательна. Постепенно этническая культура превращается в субкультуру со своими идеалами и ценностями. Создаваемый из многих вариантов, заимствованных в интернете, сценарий конкретного этнического праздника выполняет свою функцию и даже имеет определенную эстетическую ценность, но вряд ли он может считаться шедевром театрально-сценического искусства из-за большой доли эклектизма. Это уже новый вид искусства со своей специфической эстетикой. Влияние интеркоммуникационных технологий на процесс создания произведений декоративно-прикладного и декорационно-сценического искусства показывает наивысшую свободу творчества, оптимальные варианты для изготовления интернациональных образцов костюмов, декораций, изображений, текстов, миниатюр. Творче-
ский креативный процесс на материалах киберпро-странства направлен на создание международного коммуникативного контекста, в котором каждый из участников может свободно реализовать свою фантазию без прежней обязательной этнической привязки. Современные виртуальные информационные технологии значительно стимулируют возникновение новых видов искусства, изменяют традиционную парадигму творчества, но по-прежнему направлены на диалог автора сценария, режиссера и публики. Конструируемые культурные ценности являются своеобразной, но неотвратимой реакцией на исчезновение прежней идеологии, на свершившийся распад старых социальных связей, новым видом удовлетворения культурных потребностей человека и этноса. Эта же виртуальная реальность отражает индивидуализм и нежелание подчиняться старым правилам. Современное северное общество (у большинства своих представителей) также с радостью не только воспринимает новую парадигму интеллектуальных и духовных ценностей, но и соглашается с ней как с общечеловеческим фактором глобального развития. Поэтому здесь необходим поиск соответствия между мировыми и локальными ментальными ценностями, так как ни один из современных этносов не может развиваться в изоляции.
Список источников
1. Кожевников В.П. Ментальность Российской цивилизации. М. : Гуманитарный институт, 1998. 277 с.
2. Бороноев А.О. Сибирский менталитет. Содержание и актуальность исследования // Проблемы Сибирского ментальности. СПб. : Асте-рион, 2004. С. 26-33.
3. Волканов В.Д., Пестрикова И.Е. К вопросу о влиянии географического фактора на формирование менталитета (историографический обзор) // Вестник Сургутского государственного педагогического университета. 2011. № 3 (14). С. 226-233.
4. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М. : Искусство, 1984. 350 с.
5. Гуревич А.Я. Изучение ментальностей: социальная история и поиски исторического синтеза // Советская этнография. 1988. № 6. С. 16-25.
6. Гуревич А.Я. Избранные труды. Средневековый мир. СПб. : Изд-во СПбГУ, 2007. 560 с.
7. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М. : ТЕРРА-Книжный клуб ; Республика, 1999. 392 с.
8. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира. М. : ЭКСМО; Алгоритм, 2008. 524 с.
9. Григорьева Е.И. Опыт приобщения студенческой молодежи к основам народной художественной культуры // Социально-экономические явления и процессы. 2014. Т. 9, № 12. С. 250-254.
10. Федорова С.Н. Этнокультурные технологии в современном образовательном процессе // Образовательные технологии и общество. 2016. Т. 19, № 3. С. 637-638.
11. Березницкий С.В. Соотношение менталитета с культами и жизнеобеспечивающими технологиями коренных народов амуро-сахалинского региона // Религиоведение. 2021. № 3. С. 61-69.
12. Березницкий С.В. Менталитет тунгусо-маньчжуров и палеоазиатов как основа их системы жизнедеятельности // Березницкий С.В., Сем Т.Ю., Булгакова Т.Д. Менталитет тунгусо-маньчжуров и палеоазиатов / пер. с нанайск. языка Л.Ж. Заксор. СПб. : Академия исследования культуры, 2022. С. 24-75.
13. Петрова Т.И. Времяисчисление у тунгусо-маньчжурских народностей // Памяти В.Г. Богораза : сб. ст. М. ; Л. : АН СССР, 1937. С. 79120.
14. Васильев В.И., Головнев А.В. Народный календарь как источник исследования хозяйственного уклада народов Северо-Западной Сибири // Духовная культура народов Сибири. Томск : ТГУ, 1980. С. 33-41.
15. Симченко Ю.Б., Смоляк А.В., Соколова З.П. Календари народов Сибири // Календарь в культуре народов мира. М. : Наука, 1993. С. 201253.
16. Лушникова А.В. Календари Северной Евразии и Сибири как источник для реконструкции древней картины мира // Вопросы языкознания. 2005. № 5. С. 11-29.
17. Сычина Н.А. Календарь в традиционной культуре коренных народов Западной Сибири (к методологии культурологического исследования) // Общество. Среда. Развитие. 2012. № 2 (23). С. 167-171.
18. Сычина Н.А. Традиционный календарь в системе жизнеобеспечения коренных народов Западной Сибири : автореф. дис. ... канд. культурологических наук. СПб., 2013. 24 с.
19. Чиндина Л.А., Вртанесян Г.С. Раннесредневековые «календари» Северной Евразии // Вестник Томского государственного университета. 2014. № 383. С. 138-147.
20. Петрова И.И. Взаимосвязь природных явлений и хозяйственной деятельности в национальном календаре якутов и эвенов // Вопросы культурологии. 2021. № 8. С. 724-731.
21. Calendrier // Édition Numérique Collaborative et critique de l'Encyclopédie ou Dictionnaire raisonné des sciences, des arts et des métiers de Diderot, D'Alembert et Jaucourt (1751-1772). T. 2: Mis en ordre & publié par M. Diderot, de l'Académie Royale des Sciences & des Belles-Lettres de Prusse; & quant à la Partie Mathematique, par M. D'Alembert, de l'Académie Royale des Sciences de Paris, de celle de Prusse, & de la Société Royale de Londres. Paris, 1752. Р. 552.
22. Арутюнов С.А. Основные пищевые модели и их локальные варианты у народов России // Традиционная пища как выражение этнического самосознания / отв. ред. С.А. Арутюнов. М. : Наука, 2001. С. 10-17.
23. Березницкий С.В. Материалы по культуре чукчей (экспедиция на территории г. Анадыря Анадырского района Чукотского автономного округа) 2018 г. // Архив МАЭ РАН. Ф. К1. Оп. 2. Д. 2314. СПб., 2022. 387 с.
24. Привалова В.М. Когнитивные модели и коды культуры и искусства. Созерцание. Восприятие. Представление // Известия Самарского научного центра РАН. 2013. № 15 (1). С. 270-275.
25. Головнёв А.В., Белоруссова С.Ю. Виртуальная этничность - новация на фоне традиции? (введение в тему) // Сибирские исторические исследования. 2019. № 2. С. 36-40.
26. Головнёв А.В., Белоруссова С.Ю., Киссер Т.С. Виртуальная этничность и киберэтнография. СПб. : МАЭ РАН, 2021. 280 с.
27. Головнёв А.В., Киссер Т.С. Проекции этничности коренных малочисленных народов России (по данным веб-опроса) // Уральский исторический вестник. 2021. № 2 (71). С. 80-89.
28. Березницкий С.В. Материалы по культуре коренных народов Сахалина: нивхов, уйльта, эвенков 2019 г. // Архив МАЭ РАН. Ф. KI. Оп. 2. Д. 2355. СПб., 2022. 318 с.
29. Вдовин И.С., Батьянова Е.П. Чукчи // Народы Северо-Востока Сибири. М. : Наука, 2010. С. 517-543, 553-570.
30. Ортега-и-Гассет X. Размышления о технике // Избранные труды / пер. с исп. ; сост., предисл. и общ. ред. A.M. Руткевича. М. : Весь Мир, 1997. С. 164-232.
31. Рыбин В.А. Понятие информации в кибернетике и его критическое переосмысление // Международный электронный журнал. Устойчивое развитие: наука и практика. 2014. № 2 (13). С. 178-183.
References
1. Kozhevnikov, V.P. (1998)Mental'nost'Rossiyskoy tsivilizatsii [Mentality of the Russian civilization]. Moscow: Humanitarian Institute.
2. Boronoev, A.O. (2004) Sibirskiy mentalitet. Soderzhanie i aktual'nost' issledovaniya [Siberian mentality. Content and relevance of the study]. In: Problemy Sibirskogo mental'nosti [Problems of the Siberian mentality]. Saint Petersburg: Asterion. pp. 26-33.
3. Volkanov, V.D. & Pestrikova, I.E. (2011) K voprosu o vliyanii geograficheskogo faktora na formirovanie mentaliteta (istoriograficheskiy obzor) [On the influence of the geographical factor on the formation of mentality (historiographical review)]. Vestnik Surgutskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 3 (14). pp. 226-233.
4. Gurevich, A.Ya. (1984) Kategorii srednevekovoy kul'tury [Categories of medieval culture]. Moscow: Iskusstvo.
5. Gurevich, A.Ya. (1988) Izuchenie mental'nostey: sotsial'naya istoriya i poiski istoricheskogo sinteza [The Study of Mentality: Social History and the Search for Historical Synthesis]. Sovetskaya etnografiya. 6. pp. 16-25.
6. Gurevich, A.Ya. (2007) Izbrannye trudy. Srednevekovyy mir [Selected Works. The Medieval World]. Saint Petersburg: SPbSU.
7. Levi-Strauss, K. (1999) The savage mind. Moscow: TERRA-Knizhnyy klub; Respublika. (In Russian).
8. Gachev, G.D. (2008)Mental'nosti narodov mira [Mentality of the Peoples of the World]. Moscow: EKSMO; Algoritm.
9. Grigor'eva, E.I. (2014) Opyt priobshcheniya studencheskiy molodezhi k osnovam narodnoy khudozhestvennoy kul'tury [Experience of Introducing Student Youth to the Basics of Folk Art Culture]. Sotsial'no-ekonomicheskieyavleniya iprotsessy. 9 (12). pp. 250-254.
10. Fedorova, S.N. (2016) Etnokul'turnye tekhnologii v sovremennom obrazovatel'nom protsesse [Ethnocultural technologies in the modern educational process]. Obrazovatel'nye tekhnologii i obshchestvo. 19 (3). pp. 637-638.
11. Bereznitskiy, S.V. (2021) Sootnoshenie mentaliteta s kul'tami i zhizneobespechivayushchimi tekhnologiyami korennykh narodov amuro-sakhalinskogo regiona [The relationship between mentality and cults and life-support technologies of the indigenous peoples of the Amur-Sakhalin region]. Religiovedenie. 3. pp. 61-69.
12. Bereznitskiy, S.V. (2022) Mentalitet tunguso-man'chzhurov i paleoaziatov kak osnova ikh sistemy zhiznedeyatel'nosti [Mentality of the Tungus-Manchus and Paleo-Asians as the basis of their life system]. In: Bereznitskiy, S.V., Sem, T.Yu. & Bulgakova, T.D. Mentalitet tungusoman 'chzhurov ipaleoaziatov [The mentality of the Tungus-Manchus and Paleo-Asians]. Translated from Nanai by L.Zh. Zaksor. Saint Petersburg: Akademiya issledovaniya kul'tury. pp. 24-75.
13. Petrova, T.I. (1937) Vremyaischislenie u tunguso-man'chzhurskikh narodnostey [Time reckoning among the Tungus-Manchu peoples]. In: Pamyati V.G. Bogoraza: sb. st. [In memory of V.G. Bogoraz: collection of articles]. Moscow; Leningrad: USSR AS. pp. 79-120.
14. Vasil'ev, V.I. & Golovnev, A.V. (1980) Narodnyy kalendar' kak istochnik issledovaniya khozyaystvennogo uklada narodov Severo-Zapadnoy Sibiri [Folk calendar as a source for studying the economic structure of the peoples of North-Western Siberia]. In: Dukhovnaya kul'tura narodov Sibiri [Spiritual culture of the peoples of Siberia]. Tomsk: TSU. pp. 33-41.
15. Simchenko, Yu.B., Smolyak, A.V. & Sokolova, Z.P. (1993) Kalendari narodov Sibiri [Calendars of the Peoples of Siberia]. In: Kalendar' v kul'ture narodov mira [Calendar in the Culture of the Peoples of the World]. Moscow: Nauka. pp. 201-253.
16. Lushnikova, A.V. (2005) Kalendari Severnoy Evrazii i Sibiri kak istochnik dlya rekonstruktsii drevney kartiny mira [Calendars of Northern Eurasia and Siberia as a Source for Reconstructing the Ancient Picture of the World]. Voprosyyazykoznaniya. 5. pp. 11-29.
17. Sychina, N.A. (2012) Kalendar' v traditsionnoy kul'ture korennykh narodov Zapadnoy Sibiri (k metodologii kul'turologicheskogo issledovaniya) [Calendar in the Traditional Culture of Indigenous Peoples of Western Siberia (Towards the Methodology of Culturological Research)]. Obshchestvo. Sreda. Razvitie. 2 (23). pp. 167-171.
18. Sychina, N.A. (2013) Traditsionnyy kalendar' v sisteme zhizneobespecheniya korennykh narodov Zapadnoy Sibiri [Traditional Calendar in the Life Support System of Indigenous Peoples of Western Siberia]. Abstract of Culturology Cand. Diss. Saint Petersburg.
19. Chindina, L.A. & Vrtanesyan, G.S. (2014) Early medieval calendars of northern Eurasia. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 383. pp. 138-147. (In Russian).
20. Petrova, I.I. (2021) Vzaimosvyaz' prirodnykh yavleniy i khozyaystvennoy deyatel'nosti v natsional'nom kalendare yakutov i evenov [The relationship between natural phenomena and economic activity in the national calendar ofthe Yakuts and Evens]. Voprosykul'turologii. 8. pp. 724-731.
21. Anon. (1752) Calendrier. In: Édition Numérique Collaborative et critique de l'Encyclopédie ou Dictionnaire raisonné des sciences, des arts et des métiers de Diderot, D'Alembert et Jaucourt (1751-1772). T. 2: Mis en ordre & publié par M. Diderot, de l'Académie Royale des Sciences & des Belles-Lettres de Prusse; & quant à la Partie Mathematique, par M. D'Alembert, de l'Académie Royale des Sciences de Paris, de celle de Prusse, & de la Société Royale de Londres. Paris. p. 552.
22. Arutyunov, S.A. (2001) Osnovnye pishchevye modeli i ikh lokal'nye varianty u narodov Rossii [Basic food patterns and their local variants among the peoples of Russia]. In: Arutyunov, S.A. (ed.) Traditsionnaya pishcha kak vyrazhenie etnicheskogo samosoznaniya [Traditional food as an expression of ethnic self-awareness]. Moscow: Nauka. pp. 10-17.
23. Archive of the MAE RAS. Fund KI. List 2. File 2314. Bereznitskiy, S.V. (2022) Materialy po kul'ture chukchey (ekspeditsiya na territorii g. Anadyrya, Anadyrskogo rayona Chukotskogo avtonomnogo okruga) 2018 g. [Materials on the Chukchi culture (expedition to the territory of the city of Anadyr, Anadyr district of the Chukotka Autonomous Okrug) 2018]. Saint Petersburg.
24. Privalova, V.M. (2013) Kognitivnye modeli i kody kul'tury i iskusstva. Sozertsanie. Vospriyatie. Predstavlenie [Cognitive models and codes of culture and art. Contemplation. Perception. Representation]. Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra RAN. 15 (1). pp. 270-275.
25. Golovnev, A.V. & Belorussova, S.Yu. (2019) Virtual'naya etnichnost' - novatsiya na fone traditsii? (vvedenie v temu) [Virtual ethnicity -innovation against the background of tradition? (introduction to the topic)]. Sibirskie istoricheskie issledovaniya. 2. pp. 36-40.
26. Golovnev, A.V., Belorussova, S.Yu. & Kisser, T.S. (2021) Virtual'naya etnichnost' i kiberetnografiya [Virtual Ethnicity and Cyberethnography]. Saint Petersburg: MAE RAS.
27. Golovnev, A.V. & Kisser, T.S. (2021) Proektsii etnichnosti korennykh malochislennykh narodov Rossii (po dannym veb-oprosa) [Projections of Ethnicity of Indigenous Peoples of Russia (Based on Web Survey Data)]. Ural'skiy istoricheskiy vestnik. 2 (71). pp. 80-89.
28. Archive of the MAE RAS. Fund KI. List 2. File 2355. Bereznitskiy, S.V. (2022)Materialy po kul'ture korennykh narodov Sakhalina: nivkhov, uyl'ta, evenkov 2019g. [Materials on the Culture of Indigenous Peoples of Sakhalin: Nivkhs, Uilta, Evenks, 2019]. Saint Petersburg.
29. Vdovin, I.S. & Bat'yanova, E.P. (2010) Chukchi [Chukchi]. In: Narody Severo-vostoka Sibiri [Peoples of the North-East of Siberia]. Moscow: Nauka. pp. 517-543, 553-570.
30. Ortega y Gasset, J. (1997) Razmyshleniya o tekhnike [Reflections on the technique]. In: Rutkevich, A.M. (ed.) Izbrannye trudy [Selected works]. Translated from Spanish. Moscow: Ves' Mir. pp. 164-232.
31. Rybin, V.A. (2014) Ponyatie informatsii v kibernetike i ego kriticheskoe pereosmyslenie [The concept of information in cybernetics and its critical rethinking]. Mezhdunarodnyy elektronnyy zhurnal. Ustoychivoe razvitie: nauka ipraktika. 2 (13). pp. 178-183.
Информация об авторе:
Березницкий С.В. - д-р ист. наук, главный научный сотрудник отдела этнографии Сибири Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: svbereznitsky@yandex.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
S.V. Bereznitsky, Dr. Sci. (History), chief research fellow, Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences (Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: svbereznitsky@yandex.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 28.02.2024; одобрена после рецензирования 21.05.2024; принята к публикации 31.05.2024.
The article was submitted 28.02.2024; approved after reviewing 21.05.2024; accepted for publication 31.05.2024.
