CC BY
166
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 94(37)
Б. С. Ляпустин
ЭТАПЫ И УСЛОВИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ДРЕВНЕРИМСКОЙ ФАМИЛИИ КАК ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОРГАНИЗМА
Рассматривается, как с эпохи Законов XII таблиц римская фамилия, постепенно оттесняя аристократические gentes, превращается в основную социально-экономическую ячейку общества. Это стало результатом реализации как объективных, так и субъективных факторов в социальной, политической и духовной сферах, которые оказали значительное влияние на экономическое развитие древнего Рима.
Ключевые слова: фамилия, pater familias, gens, Законы XII таблиц, римский Форум, таберна, базилика.
Фамилия в эпоху расцвета древнего Рима предстает основной социально-экономической ячейкой общества, которая предопределила как расцвет товарно-денежных отношений в древнеримской экономике, так и последующий упадок и натурализацию хозяйства1. Однако древнеримская фамилия, прежде чем достигнуть зрелых форм, прошла длительный и сложный путь становления, и без выяснения этой предыстории невозможно понять ни структуру этого уникального организма, ни сущность фамилии как хозяйственной единицы. Рассмотрению вопроса о том, когда и как фамилия превратилась в ведущий экономический организм древнего Рима и посвящена эта статья.
В ходе своего становления фамилия прошла ряд этапов, начальные периоды которого во многом связаны с формированием римского законодательства и нашли отражение в римском праве. Первым важным рубежом в истории превращения фамилии в самостоятельный социально-экономический организм стало принятие Законов XII таблиц как результат борьбы плебеев с патрициями за свои права. Согласно традиции под давлением плебса, возглавляемого плебейскими трибунами, был издан закон об избрании десяти мужей, чтобы они, «составив законы обо всех государственных и частных делах», представили их народу (Dionys. X, 3, 4). В 451 г. до н.э. избрали комиссию из десяти человек для записи законов (decemviri legibus scribundis), которая состояла из патрициев, а на следующий год - вторую комиссию децемвиров, куда уже вошли пять плебеев. В итоге в 449 г. до н.э. законы были записаны сначала на десяти досках, к которым затем добавили еще две и выставили на всеобщее обозрение.
Эти законы, которые «трижды по четыре таблицы установили тройственное право: сакральное, частное и общее для народа (т.е. публичное. - Б. Л.)»2, стали источником всего римского права3, зафиксировав de iure то, что уже существовало de facto. В Законах XII таблиц в значительной мере были удовлетворены требования римского плебса. Как передает Тит Ливий, каждая глава представленного текста подверглась публичному обсуждению и, лишь когда свод законов был «достаточно выправлен мнением народа», его передали в центуриатные комиции для голосования (Liv. III. 34. 6). Это замечание римского историка чрезвычайно важно для нашей темы, так как свидетельствует о том, что в законах нашли отражение реалии, которые были характерны для римского общества того времени, периода борьбы между патрициями и плебеями.
Децемвиральный свод, куда были включены все постановления, неписаные законы и обычаи предков, начиная с эпохи основания Рима Ромулом, а также заимствования из греческих законов (Dionys. X. 57. 5), по словам Ливия, уравнял в правах всех римлян - и лучших, и худших4. Но между патрициями и плебеями остался ряд существенных различий, касающихся в том числе и некоторых аспектов существования фамилии. В этот период сохранялась традиционная связь патрицианских фамилий с родовой структурой (gentes). Однако gentes этого времени уже отличались от первобытной родовой общины. Как уже было отмечено в литературе, ко времени принятия Законов XII таблиц родственная близость при определении наследников (XII tab. V. 4-5) выражается сначала словами agnati, а затем gentiles, но не cognati5. Таким образом, после фамильных (агнатских) связей при решении проблем наследования, в том числе и имущественных, учитывались связи внутри членов патрицианского рода (gentiles), а не просто связь по крови (cognatio). Это оказывало непосредственное влияние на социально-экономические аспекты существования патрицианских фамилий в это время.
Мы не будем касаться сложных и дискуссионных вопросов о времени возникновения римских gentes и их связи с куриями, общинами-пагами и трибами, а также соотношении родового землевладения и ager publicus, по которым имеется обширная литература. Одни считают, что только патриции, в отличие от плебеев, объединенных в gentes, составляли римский народ и имели доступ к аger publicus6.
Другие отрицают это, считая, что Рим возник не из объединения родов, а из объединившихся в курии общин-пагов. Доступ к ager publicus изначально имели как патриции, так и плебеи. Лишь после установления Республики патриции монополизировали магистратуры и доступ к ager publicus7. Не останавливаясь на разборе дискуссии, так как это выходит за рамки заявленной темы, отметим только, что представители разных точек зрения на историю римских gentes единодушно отмечают, что в середине V в. до н.э. противоречия между патрициями, монополизировавшими право пользоваться ager publicus, и плебеями, которым без доступа к общественной земле невозможно было полноценно вести хозяйство, достигли особой остроты.
Плебейские семьи стояли вне патрицианских родовых структур. Это простонародье было неоднородным: одни владели участками земли до 7 югеров (Dionys. V. 13. 1-3; Liv. II. 6. 1-3), другие были бедняками, работавшими на чужой земле, либо превращались в кабальных должников. Но интересы фамилий и патрицианской знати и рядовых плебеев, пусть и в разной мере, нашли отражение в принятых законах.
Естественно, регулируя имущественные аспекты, Законы XII таблиц касались и экономической стороны жизни римской фамилии. История фамилии - это история становления малой патриархальной семьи и превращения ее в самостоятельный производственный, социальный и правовой организм, олицетворявший собой основную социально-экономическую ячейку общества. А это в первую очередь связано с выделением индивидуальной семейной собственности на земельные участки из собственности коллективной - родовой, большесемейной, общинной или государственной.
Центральной фигурой в частном праве эпохи XII таблиц выступает pater familias, наделенный властью над домочадцами (patria potestas). В Законах XII таблиц (IV. 2) зафиксировано право отца трижды продавать подвластного сына, который после третьей продажи становится свободен от власти отца над ним. Этот древний закон, который давал отцу власть значительно большую, чем власть господина над рабами, по сообщению Дионисия (II. 27. 1-4), восходит к незапамятным временам. Наличие всевластного домовладыки предстает важнейшим и исконным римским институтом (ius proprium civium Romanorum - Gai. I. 55), поскольку тот направлен не на бесправие домочадцев, а на обеспечение через patria potestas покровительства и социальной стабильности лицам, принадлежащим к фамилии. Таким образом, фамилия, скрепленная властью домовладыки, выступает в эпоху ранней Республики как важнейшая структурная единица римского общества.
В силу своей власти pater familias по своему усмотрению мог распоряжаться имуществом фамилии. В Законах XII таблиц провозглашена свобода завещания домовладыки (V. 3), что открывало один из путей концентрации собственности в руках pater familias. Этому же способствовало расширение применения в хозяйственной практике манципации - абстрактной юридической сделки, оформлявшей передачу собственности от одного лица другому. Манципация предполагала обязательное присутствие приобретателя и прежнего владельца вещи, а также пяти свидетелей и еще одного лица, который держал весы. Приобретатель касался рукой приобретаемого предмета, ударял куском меди, символизировавшим плату за вещь, о весы и передавал ее прежнему владельцу, произнося определенную формулу (Gai. I. 119).
К манципируемым вещам относилось недвижимое имущество: поместья на италийской земле (участок со строениями в сельской местности и дом в городе), рабы, вьючный и тягловый скот (быки, мулы, лошади, ослы), а также сервитуты8. Это была часть семейного имущества, которая в примитивной сельской экономике изначально, по-видимому, вовсе не предназначалась для вовлечения в гражданский оборот. Она включала необходимый и наиболее важный для выживания и воспроизводства набор вещей, который гарантировал жизнеобеспечение фамилии. В отличие от манципируемых вещей res nec mancipi (одежда, золото, серебро и т.п.) предназначались для обмена и отчуждались путем передачи, не требовавшей публичности. Эти узаконенные пути формирования в руках отдельных домо-владык имущественных комплексов стали важным условием укрепления позиций фамилии как самостоятельной хозяйственной единицы.
Интересна этимология слова mancipium, которая проливает свет на степень развития частной собственности в этот период. Знаток древностей Варрон отмечал, что mancipium - это то, что берется рукой9. Недаром обряд манципации сопровождался наложением руки на манципируемую вещь. А Макробий прямо сопоставлял manus inectio с mancipium10. Собственно, наложение руки на вещь демонстрирует скорее власть домовладыки над имуществом, его patria potestas, а не право полной собственности на вещь, на что обратил внимание Д. Диошди11. Этот нюанс чрезвычайно показателен, так как свидетельствует о самом начале процесса становления индивидуальной собственности главы фа-
милии, которому предстоял еще длительный период развития на пути к окончательному формированию частной собственности12. Мы не останавливаемся на обширной дискуссии о развитии собственности от ранних форм до появления фигуры dominium в эпоху Империи13. Коснемся лишь одного аспекта, явственно проявившегося в рамках фамилии уже в раннереспубликанский период. Как отмечала Е.М. Штаерман, особенностью Рима республиканской эпохи было переплетение собственности и суверенитета столь тесное, что разделить их крайне трудно. А впоследствии наблюдалось слияние прав императора как суверена и как собственника14. В фамилии как низовой ячейке гражданской общины сходный феномен проявился в сосредоточении в руках домовладыки власти (patria potestas) и собственности, которые тесно переплетались, хотя и представляли собой совершенно разные явления. Таким образом, применительно к ранней Республике можно говорить лишь о начальных этапах формирования частной собственности на недвижимость и вещи крестьянского обихода в рамках фамилии.
Ограниченность частной собственности и незавершенность оформления фамилии в самостоятельный социально-экономический организм проявляется в самом обряде манципации, когда передача экономических основ жизнедеятельности фамилии другому лицу требовала особых процедур в присутствии пяти свидетелей и весовщика, причем все они должны были быть совершеннолетними римскими гражданами (cives Romani puberes - Gai. I. 119). Наличие достаточно большого количества членов гражданского коллектива при совершении сделки весьма знаменательно. Оно было наглядным отражением строгого контроля со стороны общины за экономическими условиями хозяйственной деятельности глав фамилий и стремления по возможности не допустить их необдуманных действий. Совершение манципации в присутствии многочисленных свидетелей и служило гарантией невозможности заключения неприемлемой для интересов общины сделки.
О неполном выделении фамильной собственности свидетельствуют и содержавшиеся в Законах XII таблиц нормы о наследовании имущества. После смерти домовладыки, не оставившего завещания, ему наследовали лица, непосредственно находившиеся под отеческой властью умершего (sui heredes), если таковых не было, то имущество переходило к ближайшим агнатам, а если не было агнатов, то к сородичам (gentiles). Та же логика прослеживается в норме закона, по которой власть над имуществом человека, лишившегося рассудка, переходит к агнатам или сородичам. Это свидетельствует о сохранявшейся связи фамилии с gentes. О степени выделения малой патриархальной семьи можно судить по соотношению терминов agnati и familia. Агнатами в римском праве назывались те, кто связан законным родством, то есть родством по мужской линии (Gai. III. 10). Гай перечисляет лиц, являвшихся агнатами. Ими предстают родственники в пределах трех-четырех степеней родства по прямой линии: дeти, внуки и даже правнуки pater familias, а также его ближайшие родственники по боковой линии: брат, племянник, внучатый племянник. Кроме того, в число агнатов могли входить (в случае брака cum manu) жена pater familias, а также жены сыновей, находящихся под patria potestas домовладыки. По Законам XII таблиц (V. 4) при наследовании без завещания в случае, когда у умершего не окажется прямого ближайшего наследника (suus heres), имущество наследует ближайший агнат (agnatus proximus).
Нормы наследования имущества ab intestato (XII tab. V. 4-5), соотнесенные с упоминанием Гая (III. 154a) о первоначальной неразделенной собственности, позволяют точнее представить положение фамилий как знати, так и рядовых общинников в этот период. Гай сообщает, что раньше после смерти pater familias имущество не делилось, а существовало сообщество братьев и прочих лиц, которое называлось «сообщество при неразделенной собственности» (societas ercto non cito). В этом товариществе, если один отпускал на волю раба, то он считался вольноотпущенником всех членов, и если один посредством манципации приобретал вещь, то она становилась общей15. Из этого пассажа Гая следует, что раньше (olim) наследство после смерти главы фамилии не делилось. Его сыновья составляли своеобразное сообщество, которое коллективно владело семейной неразделенной собственностью. Законы XII таблиц разрешили вчинять иск о разделе имущества.
Таким образом, приведенный выше материал позволяет установить, как эволюционировала структура римской фамилии накануне и после принятия децемвирального свода. Первоначально в эпоху ранней Республики существовали семьи, включавшие всех агнатов, которые образовывали общину братьев с неразделенной собственностью. Такие объединения представляли собой большие патриархальные семьи - familia communi iure (Dig. 50. 16. 195. 2)16. Но с эпохи законов XII таблиц законодательно был закреплен приоритет фамилии над остальными объединениями родственников.
Но этим предыстория римской фамилии не исчерпывается. Древнейшая история Рима была прежде всего историей gentes (родов), которые продолжали доминировать и в эпоху ранней Республики. Источники упоминают gentes и гентильные организации17, куда входили и римские семейные
группы. В начальный период римской истории gentes представляли собой общинную организацию и были основными носителями социально-экономических отношений. Первоначально gens - это группа, осознававшая общее происхождение, имевшая единое родовое имя (nomen), родовой культ и родовую гробницу. Позже родовые связи между членами рода (gentiles) ослабли, и в позднереспубликанское и императорское время gentes уже не составляли общин18. Однако по Законам XII таблиц при наследовании без завещания гентильные связи продолжали учитываться19.
Лишь с конца IV - начала III в. до н.э. развитие древнеримского общества начинает напрямую связываться с жизнедеятельностью фамилий20. По крайней мере, первые фамильные погребения возникают как раз на рубеже IV и III вв. до н.э. Отсюда ясно, что говорить о самостоятельном функционировании фамилии как хозяйственного организма можно не ранее III в. до н.э. Однако этим не исчерпывается все многообразие социально-экономических процессов, протекавших в Риме в то время, когда завершалось складывание типа общества, с которым связан расцвет римского государства в период поздней Республики и ранней Империи. Особенностью античного мира была предельная сближенность и глубокое взаимопроникновение самых различных сфер жизни: хозяйственной, государственно-политической, идеологической и повседневно-бытовой. Эти аспекты оказались так естественно переплетены между собой, что разделить их, не привнося искажения в древнеримские реалии, оказывается невозможным21.
Структурные изменения шли постепенно и не означали автоматически синхронного и адекватного формирования единых коллективных представлений и выражения их в экономической и духовной сферах жизни. Для того чтобы фамилия стала основной социально-экономической ячейкой общества, недостаточно только правовых норм и повседневно-бытовой практики. Необходимо, чтобы главы фамилий осознали свое главенствующее место и роль в жизни общества, чтобы изменилась мотивация их поведения. Без этой духовной составляющей полноценное функционирование фамильного организма как основной социально-экономической ячейки древнеримского общества просто невозможно. Поэтому важно проследить, каким образом происходило то осознание римскими гражданами своего нового места в общественной жизни, которое напрямую влияло на мотивацию экономического поведения глав фамилий.
Уже со времен царского Рима утвердилась традиция называть курии, паги и трибы по именам наиболее влиятельных патрицианских gentes, что связано с их большим влиянием на жизнь римской общины22. А свидетельства в источниках о наделении известных родов землей указывают на родовой характер земельной собствености23. Таким образом, римские gentes выступали как основные социально-экономические единицы. Они стремились расширить свои земельные владения за пределами римской общины и установить там свое влияние. Наиболее сильные и многочисленные роды, подобно роду Фабиев, совершали самостоятельные военные походы на соседей24. Все это укрепляло доминирование знатных gentes над фамилиями во всех сферах жизни - от политической до экономической. Но этот процесс аграрной экспансии был в значительной мере ограничен законами Лициния - Секстия (367 г. до н.э.). Введение земельного максимума в 500 югеров надолго ограничило рост крупного землевладения и ослабило влияние знатных родов25.
Эти законы в аграрной области привели к существенным социально-экономическим изменениям в древнеримском обществе. Наиболее важным здесь было даже не введение максимума на аренду ager publicus, хотя это и сыграло важную роль в массовом формировании самостоятельных фамилий, располагавших большими (по сравнению с предыдущим периодом) земельными наделами, находившимися в их руках, и появлению древнеримского крестьянства как самостоятельной соцально-экономической и политической силы26. Главное то, что начавшийся еще в конце V в. до н.э. и активно протекавший в IV в. до н.э. процесс колонизации вывел из-под контроля патрицианских gentes основную массу римских колонистов. А это неизбежно ослабляло влияние знатных родов во всех сферах, в том числе и экономической. Наиболее наглядно новая расстановка сил в древнеримской общине отразилась в том, что учреждаемые в ходе экспансии новые сельские трибы получали названия по местности, а не по именам патрицианских gentes.
К концу IV в. до н.э. относятся и самые ранние следы центуриации ager publicus на территории Апеннин27. Этот аграрный процесс не столько подорвал земельную силу знати, сколько заложил основы того типа землевладения, на котором базировались и социальный престиж, и экономическое благополучие древнеримских фамилий. И хотя земельный участок колониста в IV и III вв. до н.э. был лишь прототипом villa rustica, и до сельскохозяйственного поместья катоновского типа еще предстоял длительный путь развития28, тем не менее, фактически благодаря этому сложился новый социально-
экономический порядок. В итоге патрицианские gentes были оттеснены в социально-экономической сфере с ведущих позиций, и на их место в римской civitas приходит фамилия. При этом нивелировались различия между патрицианскими и плебейскими семьями. Интересно, что в начале III в. до н.э., судя по консульским фастам, за короткий период времени среди носителей высшей магистратуры появляется восемь новых фамилий, пять из которых вообще были неримского происхождения29. Это наглядно свидетельствует об общем направлении и синхронности многих изменений, происходивших тогда в древнем Риме. Однако процесс этот был сложным и неоднозначным. Ошибкой было бы считать, что экономическое равенство автоматически порождало утверждение в жизни новой духовной атмосферы и системы ценностей. Этого не могло быть уже хотя бы потому, что экономика в античном мире, в отличие от современности, была не базовым элементом, а наоборот, вторичным, зависящим от политической, идеологической и других сфер жизни общества.
Широкие слои квиритов не могли автоматически осознать свое новое место в обществе и тем более внятно выразить это в общественной и духовной жизни и в мотивации поведения. А это означало, что перед римской civitas в III в. до н.э. открылись пути альтернативного развития. И от того, в каком направлении соединятся действия объективных факторов и субъективных действий доминировавших в гражданской общине сил, зависели дальнейшие пути развития римского общества и утверждение той или иной политической и экономической модели.
Г лавы рядовых фамилий получили благоприятные условия для развития и увеличения своей роли в жизни общины. Однако патрицианские фамилии и влившаяся в ряды нобилитета новая знать продолжали сохранять лидирующее положение в civitas и влияние в военно-политической жизни Рима. Поэтому основная линия противоречия проходила по линии рядовые граждане - нобили. Представители знатных родов, которые фактически составляли командный состав военной организации, стремились всячески подчеркнуть свой авторитет. Главным инструментом этого выступали трофеи и богатство, добытые полководцами в победоносных войнах. Однако упомянутая выше зависимость экономики от идеологических и морально-этических норм приводила к тому, что богатая военная добыча использовалась ими не для личного обогащения, а шла на сооружение в Риме от своего лица монументальных сооружений (прежде всего, храмов и квадрипортиков)30. Согласно данным триумфальных списков, с 345 по 190 г. до н.э. было построено 32 храма от имени полководцев, удостоенных триумфа.
Эти сооружения становились архитектурными центрами Рима, украшавшими город, и служили прославлению знатных родов, к которым принадлежали фамилии, принесшие в дар Капитолийской триаде военные трофеи. Однако такое украшение и преобразование центра города не следует воспринимать только как служение civitas. Скорее, это было одно из средств утверждения своего господства в ней. По верному замечанию Пьера Гро31, сооружения этой эпохи ни в коей мере не представляли собой элементов систематической монументальной застройки Рима, которая отвечала бы организации общественного пространства в интересах общины. Напротив, это была яркая форма демонстрации престижа отдельных патрицианских семей. В данном феномене, как в зеркале, отразилась борьба знатных фамилий за политическое влияние и доминирование в Риме.
В этом же русле утверждения престижа знати велась застройка римского Форума. В III в. до н.э. знатные роды Лициниев, Мениев и Тациев имели там частные здания с атриумами32, которые использовались владельцами для различных целей. Именно перед своими атриумами Мений впервые обустроил пространство для гладиаторских игр33. В то же время плебсу на форуме принадлежали только таберны: они так и назывались «plebeiae tabemae»34 и в III в. до н.э. с трех сторон окружали римский Форум35.
Это различие в типах строений, пожалуй, наиболее наглядно свидетельствовало о реальном политическом неравенстве, различной социально-экономической роли и доле участия этих групп в жизни римского государства. До пожара 210 г. до н.э. в Риме вообще не существовало общественных базилик36, которые бы олицетворяли единство и равенство гражданского коллектива. В этой ситуации у плебса не было никакой возможности что-либо противопоставить мощному влиянию со стороны патрицианских фамилий.
Но в формировании духовной атмосферы III в. до н.э. важную роль сыграло политическое противостояние между знатными патрицианскими фамилиями и влившимися в нобилитет плебейскими семьями37, которое помогло молчаливому рядовому большинству, неспособному преодолеть архаическое сознание, понять свое новое положение в римской civitas и адекватно выразить себя во всех сферах деятельности. В этот период в Риме шло настоящее состязание между патрицианскими и плебейскими фамилиями на ниве строительства общественных зданий, которые буквально преобразили облик города и более внятно стали отражать новую духовную ситуацию в римской гражданской общине.
Сооружению храмов из военной добычи патрицианскими фамилиями на Капитолии и Палатине Тиберий Семпроний Гракх в 238 г. до н.э. противопоставил возведение храма Свободы на Авентине на деньги от штрафов (Liv. XXIV. 16. 19). Постройке цирка Фламиния было противопоставлено открытие в 221 г. до н.э. Circus Maximus, где были устроены плебейские игры. Луций Постумий еще будучи курульным эдилом построил на средства, взысканные по суду, храм Победы на Палатине (Liv. X. 33. 9), явно противопоставляя его храму Юпитера, сооруженному там же Фабием Руллианом. А Клавдий Марцелл вообще попытался открыто оттеснить и затмить представителя патрицианской знати: храм Чести, сооруженный в 233 г. до н.э. перед Porta Capena Квинтом Фабием Кунктатором, он, согласно дважды данному им обету, посвятил в 208 г. до н.э. двум божествам - Чести и Доблести (Liv. XXVII. 25.7) - и украсил его богатой добычей, захваченной при взятии Сиракуз.
Вся эта строительная деятельность в Риме (сюда надо еще добавить сооружение квадрипорти-ков) отражала острое соперничество за доминирование в римской civitas38. Особенно показательна в этом плане борьба, развернувшаяся вокруг храма, который Клавдий Марцелл решил посвятить Чести и Доблести. Раздосадованная патрицианская знать через понтификов воспрепятствовала освящению храма под предлогом, что нельзя двум божествам быть в одном помещении, ибо если туда попадет молния или случится какое другое несчастье, то будет непонятно, какому богу надо приносить жертву, и трудно будет получить искупление, да и вообще, двум божествам якобы нельзя приносить жертву (Liv. XXVII. 25. 8-9). Сопротивление патрицианских родов было настолько сильным, что освещение храма было проведено только в 205 г. до н.э. сыном Марцелла, уже после гибели полководца.
Эти архитектурные сооружения, возводившиеся представителями плебейских фамилий, так же как ранее патрициями, несомненно, должны были напоминать о величии посвятителей. Однако результаты деятельности плебейской знати, выступавшей против засилья патрициата в политической и духовно-идеологической сферах и апеллировавшей к широким слоям плебса, не ограничивались только ростом их престижа, но объективно служили интересам всей общины. В этом были напрямую заинтересованы сами лидеры плебса, прежде всего из-за личного соперничества в политической сфере.
Для своего утверждения новым политическим лидерам необходимо было противопоставить авторитету патрицианской знати, опиравшемуся на богатство и традицию, популярность и поддержку рядовых граждан. Без этой опоры ни славы, ни престижа новой знати было не добиться. А только это обеспечивало победу на выборах высших магистратов и соответствующий статус и авторитет. Кроме того, в ходе первой и особенно второй Пунических войн перед лицом военной угрозы резко возросла роль рядовых квиритов и сплоченность всех членов общины, что неизбежно вело к установлению равенства и возрастанию роли общинного начала в общественной и духовной жизни. Отражением именно этих тенденций стал закон плебейского трибуна Оппия о роскоши, принятый в 215 г. до н.э. - в самый сложный период Ганнибаловой войны после катастрофического поражения римских легионов у Канн. Ограничение трат на роскошь, когда женщинам было запрещено надевать цветные платья, носить золотые украшения и выезжать на колесницах (Liv. XXXIV. 1. 3), конечно, было продиктовано потребностями военного времени39. Однако то, что этот закон строго регулировал на протяжении
20 лет денежные траты в римских фамилиях не только во время разрушительной войны, но и после ее окончания, свидетельствует о более глубоких процессах, протекавших в это время в римском обществе. Закон Оппия несомненно имел для Рима еще и «ценностный смысл»40. Опираясь на авторитет нравов предков, он фактически уравнял в повседневном поведении женщин из богатых семей с представительницами рядового плебса, а через это в определенной мере повлиял и на место этих фамилий в повседневной жизни и изменение всей общественной атмосферы.
Духовная жизнь любого общества неизбежно отражается и фиксируется в архитектуре. В Риме этого периода ценностный аспект находил свое материализованное выражение в организации центра римской общины - Форума. Смена основных типов зданий на нем свидетельствовала о смене духовных и социально-политических приоритетов. В IV-III вв. до н.э. на Форуме доминирующее положение занимали дома атриумного типа atrium regium, атрии Лициниев, Мениев, Тациев с лавками по бокам, которые не являлись жилыми домами41. Благодаря своим размерам и функциям они господствовали над мелкими табернами плебса. Сам характер важнейших гражданских сооружений в Риме в форме частного дома наглядно свидетельствует о лидирующем положении богатых и знатных семей в жизни общины и подавлении ими коллективного начала.
Однако в конце III в. до н.э., когда в римской общине рядовые граждане стали реальной социальной и политической силой, с привнесением коллективных начал в повседневную жизнь civitas на Форуме происходят радикальные изменения. На месте аtrium regium Эмилий строит первую базилику.
А на месте выкупленных для государства атриев Мениев и Тациев в 184 г. до н.э. Марк Порций Катон, разрушив частные здания, возводит базилику, названную его именем42. Ликвидация частных атриев на Форуме знаменовала победу общинно-коллективного начала в римской civitas, осознание рядовыми квиритами своего места и роли в обществе и фиксацию этой новой духовной атмосферы и системы ценностей в новых архитектурных формах. Утвердилась новая духовная атмосфера, сформировавшая новую мотивацию поведения римского гражданина, главы фамилии.
Эти радикальные изменения в духовной жизни и системе ценностных ориентиров завершают сложный и мучительный процесс, начавшийся еще в эпоху Законов XII таблиц. Только теперь, после череды политических, социальных и культурных преобразований, закрепленных как в правовых актах, так и в морально-этических нормах, римская фамилия предстает основой социальной структуры общества, фундаментом политической организации Древнего Рима, важнейшей сакральной ячейкой (группой лиц, связанных единством культа) и, наконец, независимой экономической единицей. Именно самостоятельная фамилия стала тем организмом, где воспроизводились и реализовывались в повседневной практике все насущные потребности pater familias, что и позволяло ему осознавать себя свободным, полноправным и независимым членом гражданской общины.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ляпустин Б. С. Римская фамилия и новый подход к истории экономики древнего Рима // Вестник МГИМО -университета. 2009. № 5 (8). С. 138.
2 Auson. XVI. 61-62: Ius triplex, tabulae quod ter sanxere quaternae, sacrum, privatum, populi commune quod usquam est; ср. эти строки из «Грифа о числе три» в пер. М. Л. Гаспарова: «Трижды четыре доски освятили право тройное: / Частное право, священный закон и общий обычай».
3 Cf. Liv. III. 34. 6: fons omnis publici privatique est iuris.
4 Liv. III. 34. 3: omnibus, summis infimisque, iura aequasse.
5 Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. М., 1983. С. 149.
6 См., напр.: DeMartino F. Storia economica di Roma. Firenze, 1979. T. 1. P. 8, 15, 19, 26; Guarino A. Storia di diritto romano. Napoli, 1981. P. 61, 68; Serrao F. Diritto privato, economia e societa nella storia di Roma. 1. Napoli, 1984. P. 95, 96; Маяк И.Л. Указ. соч. С. 232.
7 См., напр.: Capogrossi Colognesi L. Cittadini e territorio. Consolidamento e trasformazione della ‘civitas Romana’. Roma, 2000. P. 194-197; Humbert M. Istitutions politiques et sociales de l’antiquite. 3 ed. P., 1989. P. 222, 232, 246; Штаерман Е.М. История крестьянства в древнем Риме. М., 1996. С. 36.
8 Cf. Ulp. Reg. 19. 1: Omnes res aut mancipi sunt aut nec mancipi. Mancipii res sunt praedia in Italico solo, tam rustica, qualis est fundus, quam urbana, qualis domus; .item servi et quadrupedes, quae dorso collove domantur, velut boves, muli, equi, asini.
9 Varr. LL. VI. 85: mancipium, quod manu capitur.
10 Macrob. Sat. III. 7: Nam ex manus iniectione paene mancipium designavit.
11 Diosdi G. Ownership in Ancient and Preclassical Roman Law. Budapest, 1970. P. 50 f.
12 Выводы некоторых авторов, напрямую отождествляющих mancipium времени Законов XII таблиц с окончательным оформлением права собственности, представляются в данном историческом контексте излишне прямолинейными. Ср. Steinwenter A. Mancipium // Paulys Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft. Neue Bearbeitung begonnen von G. Wissowa. Hlbd. 27. Stuttgart, 1928. Sp. 1010; Кофанов Л.Л. Lex и Ius: возникновение и развитие римского права в УШ-Ш вв. до н.э. М., 2006. С. 379.
13 См., например: Штаерман Е.М. Древний Рим: проблемы экономического развития. М., 1978. С. 49-99.
14 Там же. С. 52,53.
15 Gai. III. 154a-b: Est autem aliud genus societatis proprium ciuium Romanorum. Olim enim mortuo patre familias inter suos heredes quaedam erat legitima simul et naturalis societas, quae appellabatur ercto non cito, id est dominio non diviso... (b) In hac autem societate fratrum ceterorumve qui ad exemplum fratrum suorum societatem coierint, illud proprium erat, unus quod vel unus ex sociis communem servum manumittendo liberum faciebat et omnibus libertum adquirebat: item unus rem communem mancipando eius faciebat, qui mancipio accipiebat.
16 Об этой архаической форме неразделенной семейной собственности имеется обширная литература. Отметим только несколько последних работ: Кофанов Л.Л. Lex и Ius. С. 373-378; Маяк И.Л. Рим первых царей. С. 146-148; Serrao F. Diritto privato, economia e societa. P. 75-79; Franciosi G. Famiglia e persone in Roma antica dall’eta arcaica al principato. Torino, 1995. P. 10-19.
17 XII tab. V. 5-7a; Dionys. IX. 18; Liv. II. 49.
18 Маяк И.Л. Рим первых царей. С. 149.
19 XII tab. V. 5; cf. Cic. De inv. II. 50. 148: si paterfamilias intestato moritur, familia pecuniaque eius agnatum gentiliumque esto.
20 Franciosi G. Famiglia e persone in Roma antica... P. 23.
21 Кнабе Г.С. История. Быт. Античность // Быт и история в античности. М., 1988. С. 12.
22 Маяк И.Л. Рим первых царей. С. 124, 125.
23 Liv. II. 16; Dionys. Vol. 40; Cic. Har. resp. 8. 16.
24 Dionys. IX. 18; Liv. II. 49.
25 Не имея возможности останавливаться на вопросах, выходящих за рамки нашей темы, укажем только литературу, в которой данная проблема расcматривается подробно: Утченко С.Л. Закон Лициния Секстия «de modo agrorum» и его значение для аграрных отношений раннего Рима // Изв. АН СССР (ист.-фил.) 1947. № 2. С.153-162; Штаерман Е.М. История крестьянства. С. 33-35; Кофанов Л.Л. Обязательственное право в архаическом Риме (VI-IV вв. до н.э.). М., 1994. С. 162-164; Guarino A. Storia del diritto romano. P. 76-82; Cassola F., Labruna L. Linee di una storia delle istituzioni repubblicane. Napoli, 1991. P. 218-222.
26 Штаерман Е.М. История крестьянства... Гл. 1. Генезис и расцвет крестьянской системы (особ. С. 33, 34).
27 Torelli M. La formazione della villa // Storia di Roma. Vol. 2. Torino, 1990. P. 125-127.
28 Ibid. P. 127-132.
29 Forsythe G. A Critical History of Early Rome: From Prehistory to the First Punic War. Berkeley; Los Angeles; London, 2005. P. 335, 336; Квашнин В.А. Генезис сумптуарного законодательства в древнем Риме. Вологда, 2009. С. 65.
30 См. об этом: Oakley S. The Roman Conquest of Italy // War and Society in the Roman World / Ed. J. Rich, G. Shipley. L.-N.Y., 1993. P. 27; Квашнин В.А. Генезис сумптуарного законодательства. С. 60-62.
31 Gros P. L’Organizzazione dello spazio publico e privato // Storia di Roma. Vol. 2. Torino, 1990. P. 135-137.
32 СоакШ F. Il Foro Romano. Vol. 2. Roma, 1985. P. 45, 46; Gros P. L’organizzazione... P. 135-137.
33 Fest. 120 L: Maeniana appellata sunt a Maenio censore, qui primus in foro ultra columnas tigna proiecit, quo ampliarentur superiora spectacula.
34 Fest. 258 L: <Plebeias tabernas no>vas vocant nos <...> ...as esse, et septem ferun<tur olim fuisse. Plebeias appell>a-mus a genere magistratus. Eas enim faciendas curaverunt M. Iunius Brutus, Q. Oppius aediles plebis.
35 Coarelli F. Op. cit. P. 149.
36 Liv. XXVI. 27. 3: neque enim tum basilicae erant.
37 Об этом см. Cassola F. I gruppi politici romani nel III secolo a. C. Trieste, 1962.
38 Gros P. L’organizzazione... P. 137.
39 Подробнее об Оппиевом законе против роскоши см.: Sauerwein L. Die leges sumptuariae als romische MaBnahme gegen den Sittenverfall. Hamburg, 1970. S. 39-42; Ляпустин Б.С. Экономическое развитие древнего Рима в свете закона Оппия о роскоши // Из истории античного общества. Н.Новгород, 1991. С. 50-62; Квашнин В.А. Законы о роскоши в древнем Риме эпохи Пунических войн. Вологда, 2006.
40 Кнабе Г. С. Историческое пространство и историческое время в культуре древнего Рима // Культура древнего Рима. Т. 2. М., 1985. С. 162.
4lWelin E. Studien zur Topographie des Forum Romanum. Lund, 1953 [Acta Instituti Romani Regni Sueciae. VI]. P. 179-202; Coarelli F. Op. cit. P. 45, 46, 140-146.
42 Liv. XXXIX. 44.7: Cato atria duo, Maenium et Titium, in lautumiis, et quattuor tabernas in publicum emit basilicam-que ibi fecit, quae Porcia appellata est.
Поступила в редакцию 22.03.10
B.S. Lyapustin, candidate of history, associate professor
Phases and Conditions of Formation of Roman Familia as Economic Entity
The article deals with the Roman familia since the epoch of the Twelve Tables. Continually pushing aside the patrician gentes, it was transforming into a basic social and economic unit of the Roman society. This was a result of realization of both objective and subjective factors in social, political and cultural spheres, which drastically influenced economic development in the ancient Rome.
Keywords: familia, pater familias, gens, Law of Twelve Tables, Forum Romanum, taberna, basilica.
Ляпустин Борис Сергеевич, кандидат исторических наук, доцент
Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД РФ 119454, Россия, г. Москва, пр. Вернадского, д. 76.
E-mail: bsl51@mail.ru
