CC BY
205
Т.Н. Красавченко
ЭСТЕТИЗМ
Эстетизм (aesthetic movement, англ.) - направление в английском искусстве и литературе 80-90-х годов XIX в., представленное писателем, теоретиком и историком искусства Уолтером Патером (Пейтер) (1839-1894) и группой поэтов и художников, теоретиков литературы и искусства - Артуром Саймонсом (1865-1945), Обри Бердслеем (1872-1898), Оскаром Уайлдом (1854-1900), Эрнестом Даусоном (1867-1900), Джоном Дэвидсоном (1857-1909) и др., объединившимися вокруг журналов «Желтая книга» (The Yellow Book, 1894-1897) и «Савой» (The Savoy, 1896), своеобразных духовных наследников «Ростка», журнала прерафаэлитов. У. Патер, связующее звено между прерафаэлитами и эстетами конца XIX в., отверг моральное начало в эстетике как прерафаэлитов, так и историка, искусствоведа Джона Рёскина (1819-1900), оказавшего на них существенное влияние, и отказался от взгляда на искусство как средство воспитания человека в духе добра. На Патера (а через него и на эстетизм 90-х) произвела впечатление (получившая хождение во Франции еще в первой половине XIX в.) доктрина «искусства для искусства», утверждавшая самодостаточность искусства, ненужность для него моральных или политических целей, и в частности эстетика парнасцев, отрицание Теофилем Готье (в предисловии к роману «Мадемуазель Мопен», 1835) прагматического начала искусства, его полезности. В «Очерках по истории Ренессанса» (1873, в последовавших дополненных изданиях - «Ренессанс»), главным образом о художниках и поэтах итальянского Возрождения, Патер писал о «жажде красоты, любви к искусству ради искусства» и обосновывал принцип субъективизма в художественной критике, убежденный, что представление о прекрасном 172
всегда субъективно, объективный критерий просто не существует. Задача критика - выразить свои личные впечатления от произведения искусства, не давая ему оценку и не включаясь в полемику. В его истолковании произведения художников Возрождения обретают черты аморальности: в загадочной улыбке Леонардовой Мо-ны Лизы он прочитывает «животное начало Греции», сладострастие Рима, мистицизм Средневековья, грехи Борджа. Античность, как и Ренессанс, кажутся Патеру эпохами безудержных чувственных наслаждений, культа красоты; в стремлении примирить языческую чувственность Античности и христианские идеалы Средневековья он проявляет интерес к переходным эпохам, когда уживаются вера и безверие, язычество и христианство. В романе «Марий-эпикуреец» (1885) - об умеренном эпикурейце, разумно наслаждающемся жизнью, сочетающем ее радости с верой, Патер «гармонизировал» разрыв духа и плоти, присущий прерафаэлитам. Эстетство Патера выражено в цикле новелл об исторических или вымышленных персонажах - «Воображаемые портреты» (1887), где телесная красота языческого бога, оказавшегося в средневековом мире, противоречит природе христианства, т.е. бестелесная христианская красота и бездуховная языческая оказываются трагически непримиримыми. Патер непосредственно предваряет эстетизм 90-х и в том, что произведение искусства ценно для него прежде всего формальным совершенством, виртуозностью отделки; высший род искусства, с его точки зрения, - музыка, и всякое художественное произведение должно стремиться к чистой музыкальности.
Выход первого же номера ежеквартальника «Желтая книга», издававшегося Джоном Лейном (1854-1925) и редактируемого писателем Генри Гарлендом (1861-1905), вызвал бурную реакцию, не стихавшую все последующие три года издания журнала. В нем публиковались писатели, художники, критики - Г. Джеймс, Э. Госс, А. Беннет, Ричард Ле Галльенн, Даусон, Бердслей, поэт Уолтер Сикерт, фельетонист и романист Макс Бирбом и др. С января 1896 в течение года вышло восемь номеров. Леонард Смитерс издавал «Савой», пригласив в качестве редактора художественного отдела Бердслея (с 1895 г. тот не печатался в «Желтой книге»), а литературного отдела - поэта, теоретика английского символизма, близкого друга Бердслея - А. Саймонса. Вокруг «Савоя» группировались те же - Даусон, Дэвидсон, Бирбом, О. Уайлд, были близ-
173
Т.Н. Красавченко
ки к журналу У.Б. Йейтс и Г. Джеймс, в нем печатался Дж. Конрад. «Савой» был принят лучше «Желтой книги», хотя из-за эпа-тажной заметки Саймонса в первом номере «От редакции» у него появилось много врагов, а материальный неуспех журнала, планируемого как общедоступный по цене, привел к его быстрому закрытию.
Программные тезисы эстетизма: искусство безразлично к нравственному и безнравственному, оно выше жизни и может, как заметил Саймонс в предисловии ко второму изданию своего поэтического сборника «Лондонские ночи» (1895), иметь мораль в качестве прислужницы, но само никогда не станет ее служанкой, ибо принципы искусства вечны, тогда как принципы морали меняются с течением времени. Английские эстеты выступали против устоев респектабельного общества, самодовольной идеологии вик-торианства, резко критиковали материализм и реалистическую эстетику как его порождение, пренебрежительно отзывались о классиках реализма, считая их метод поверхностным, особо доставалось вульгаризированным формам материализма - позитивизму, социальному дарвинизму - философской основе натурализма. Писатель Артур Во в статье «Сдержанность в литературе» в первом номере «Желтой книги» утверждал, что произведения, воспроизводящие реальную жизнь, не относятся к тому виду литературы, которому суждено пережить «треволнения столетий». Саймонс в книге «Символистсткое движение в литературе» (1899), представляя дотоле почти неизвестных в Англии французских символистов, писал о «восстании против всего, имеющего дело с внешней стороной явлений, против риторики, против материалистической традиции...»1
Кредо эстетизма - преображение порока в эстетически прекрасное, расцениваемое как высшая магия искусства, как очарование откровенности, безумие храбрости, открывающей запретные двери, как эпатаж «гвардии морали», как намеренно виртуозный скандал.
Бердслей и Уайлд - центральные фигуры английского эстетизма, вызвавшие восторги подлинных ценителей и бурю негодования фанатичных охранников старых заветов, знаменуют собою два крупных скандала в английской литературе, искусстве, морали. Иллюстрации Бердслея к «Желтой книге» сразу вызвали бурю негодования против художника, дерзнувшего пренебречь пуритан-174
ской стыдливостью соотечественников, исказившего строение человеческого тела не для комического эффекта, как у карикатуристов, а для придания... большего изящества и живой психологической индивидуальности образам: даже в уродствах, искривлениях, удлинениях он сохранил своеобразную гармонию пропорций и безупречную анатомию при всей патологичности вымысла. Иные из его образов в своем гермафродитном уродстве кажутся порождением развращенного сознания, в других, наоборот, - вдохновением моралиста, сатирика, намеревающегося раскрыть и наказать грубые инстинкты и порочные вожделения. Парадоксы Уайлда, как и эксцентриады Бердслея, выявлявшего невинность святого через изображение его половых признаков или надевшего шляпу на библейскую Иродиаду, - эпатировали общество, стимулировали скандал и служили для художников двигателем творчества.
В Бердслее видели графического выразителя взглядов и идей эстетизма как художественного и литературного направления. Он иллюстрировал «Пьеро минуты» Э. Даусона, драматические сочинения Дж. Давидсона, «Лисистрату» Аристофана, «Вольпоне» Б. Джонсона, произведения О. де Бальзака, Г. Флобера, А. Доде, А. Дюма-сына, Э.А. По, любимую им «Манон Леско», задумал иллюстрированное издание перевода на английский «Опасных связей» Шодерло де Лакло, но успел сделать лишь поразительный портрет виконта Вальмона. Но для понимания природы эстетизма и его истории особенно важно творческое взаимодействие Бердслея с Уайлдом. Несмотря на то что все его 16 рисунков к драме «Саломея» (1893) самостоятельны и не связаны с текстом, трудно найти более точный, столь экспрессивно передающий красоту извращенного, безобразного, комментарий к духу и стилю Уайлда, а в мировом искусстве - более выразительную библейскую Саломею, хотя Бердслей и надевает на нее парижскую шляпу, а в финале хоронит в серебряной пудренице. Бердслей создал совершенно новый в искусстве женский тип, именно в образе женщины передав дух своего времени, его порочные роскошь и игру воображения.
Литературные опыты самого Бердслея - его афоризмы «Застольной беседы», блестяще написанных писем, неоконченная, откровенная, стилистически изысканная повесть «История Венеры и Тангейзера» (о немецком рыцаре, превратившемся в изящного кавалера в завитом парике и костюме энкруайабль, с веером и тростью), опубликованная под названием «Под холмом» в первых но-
175
Т. Н. Красавченко
мерах журнала «Савой» (опубликованных без цензурных купюр в 1907 г.), стихотворения «Баллада о цирюльнике» и «Три музыканта» (рус. пер. М. Кузмина), а также перевод 101-й оды Катулла (опубликованной в том же журнале) - по значимости не равноценны его художественной практике, но это характерные образцы нарочито роскошной поэзии, изначально связанной с именем Уайлда.
Важную роль в философии эстетизма играл идеал сильной аморальной личности, которой «все дозволено». Это очевидно в лирике любовных наслаждений Даусона, эротических рисунках Бердслея, соответствующих им страницах его повести, в философии наслаждения, проповедуемой лордом Генри и реализуемой в жизни Дорианом Греем в романе «Портрет Дориана Грея» Уайлда, в его «Саломее».
В повести Бердслея «Под холмом», как и в новеллах Патера или драматургических ремарках Уайлда, обычно соотнесение персонажей и изображений природы с картинами известных художников, другими литературными произведениями, т.е. эстетизация литературы - творчество сквозь призму искусства. «Одна из величайших трагедий моей жизни - смерть Люсьена де Рюбампре», -восклицает герой одного из диалогов Уайлда2.
Идеал искусства для эстетизма - музыка как самый «чистый», самый беспредметный вид искусства. Недаром в 1895 г. Бердслей создал «музыкальные» рисунки к «Тристану и Изольде» и Шопену.
По мнению русского поэта и искусствоведа С.К. Маковского (1878-1962), эстеты конца века - «изысканные поэты нового возрождения или так называемого упадка», и прежде всего Бердслей, Уайлд, прославляли тот культ красоты, которому «служили и Флобер, Готье, Россетти, Бодлер.»3 В целом своеобразие эстетизма в том, что он порочен, но «не греховен», находясь в сфере интеллектуально-чувственных, демоничных соблазнов, вне рамок обыденной морали, в сфере искусства, где дозволенное и недозволенное диктуются самовластной волей гения и подчиняются суду эстетических законов. С точки зрения христианской морали он просто вне закона.
В сущности и Бердслей, и в значительной мере Уайлд, как отмечалось в критике, принадлежат к той же «артистической семье», что и Ш. Бодлер, П. Верлен, Ж.А. Барбе д'Оревильи, Ф. Ропс. Мысль о зле приняла в их воображении невиданные, причудливые
176
формы и образы, утонченная извращенность сочеталась со сладострастием и мистицизмом.
Эстетизму, отрицавшему познавательную функцию искусства наряду с иррационализмом, культом подсознательного в творчестве, признанием приоритета интуитивного начала в искусстве, присущи сочетание религиозного скептицизма с мистикой, напоминающее о прерафаэлитах. Мистические мотивы звучат в стихах богемного поэта Даусона, жизнь и творчество которого, возможно, не без умысла самого поэта, перекликаются с судьбой его любимого французского поэта Верлена; гедонист Бердслей незадолго до смерти, в iS97 г., принял католицизм.
Эстетизм и его последователи высмеивались в известном юмористическом еженедельнике «Punch» («Панч»), в опере англичан У. Гилберта и А. Салливена «Терпение» (iSSi) и др. Эстетизм сыграл свою роль в борьбе с натурализмом, выявив преимущества художественного вымысла, воображения и мастерства художника перед копией жизни. Бердслей оказал воздействие на поэтов Ш. Бодлера, И. Анненского, А. Блока, А. Белого, В. Брюсова, посвятившего ему «Habet illa in alvo» («Она понесла во чреве», лат.), -как, в сущности, и на всех классиков-эстетов ХХ в., в их числе В. Набокова, обладавшего, как и Бердслей, виртуозным владением филигранью гротеска, любовью к шахматным ходам, раздвоенным влечением к классической четкости обрисовки положений и их искривленности, сочувствием и одновременно безжалостностью к человеку.
Примечания
1 SymonsA. Symbolist movement in poetry. - L.: W. Heinemann, iS99. -i97 p.; Rev. and enl. ed. - N.Y.: E.P. Dutton, i9i9. - 429 p.
2 Wilde O. Intentions and Soul of Man. - L.: Methuen a. Co., i9GS. - 334 p.; First publication iS9i.
3 Бердслей О. Рисунки. Проза. Стихи. Афоризмы. Письма. Воспоминания и статьи о Бердслее. - М.: Игра-техника, i992. - С. 252.
i77
