CC BY
331
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ
К 90-летию со дня рождения Анатолия Андриановича Галактионова (26.11.1922-13.10.2002)
9 ноября 2012 года на кафедре теории и истории социологии Санкт-Петербургского университета состоялось заседание, посвященное 90-летию со дня рождения выдающегося историка философских и социологический идей в России А. А. Галактионова.
С сообщениями о его творческом пути выступили А. О. Бороноев, М. В. Синютин,
А. А. Ермичев, В. Г. Овсянников, Л. А. Орнатская. «Вестник» знакомит читателя с некоторыми выступлениями.
М. В. Синютин
ЕСЛИ ЛЮБИШЬ РОССИЮ...
(К 90-летию А. А. ГАЛАКТИОНОВА) 1
Смею предположить, что если бы кому-то довелось услышать от Анатолия Андриановича Галактионова сакраментальную фразу: «Любишь ли ты Россию так, как ее люблю я?», то у оппонента не нашлось бы интеллектуальных доводов в свою пользу. И пусть эти слова никогда не спадали с его уст, их скрытое присутствие таилось в магии общения с этим замечательным мыслителем. Любовь к России кроется в плоскости духовного богатства ее культуры. Чем дальше человек проник в глубины интеллектуального и нравственного бытия русского народа, тем крепче это возвышенное чувство. Это не просто переживание особой связи с Россией, но это еще и убеждение в истинности величия русской истории и культуры, проявляющиеся в лучших образцах ее философской мысли. А. А. Галактионову довелось быть наделенным такими качествами в избытке. Когда любишь Россию, встаешь на путь духовного совершенствования.
Судьбой было уготовлено А. А. Галактионову пройти вместе с Россией сквозь тернии двадцатого столетия, испытав и познав сполна свойства русского характера и русской души. Но что бы принять этот вызов судьбы, надо было стать философом. И это мог быть только осознанный выбор. По-другому к философии не приходят.
1 Автор выражает признательность В. Д. Галактионовой за предоставленные биографические материалы, а также за критическое прочтение чернового варианта данной статьи.
140
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2013. Том 14. Выпуск 1
Сопутствующие обстоятельства такого выбора составляют уникальный орнамент
интеллектуальной биографии каждого мыслителя.
Анатолий Андрианович Галактионов родился в Петрограде 26 ноября 1922 г., спустя 10 дней после отплытия последнего «философского» парохода «Пруссия» с Н. О. Лосским, И. И. Лапшиным и Л. П. Карсавиным на борту, когда как теперь полагают «философия уплыла из России». Но поскольку Россия не может оказаться без философии, то если с одной стороны философии убывает, значит — прибывает с другой. Конечно, кроме шутки, вряд ли стоит искать что-то значительное в подобных поверхностных совпадениях. Однако, свой смысл увязывания данных событий все же есть. Свидетель тех дней, русский философ Г. П. Федотов, писал немного позднее: «Будущее России сейчас уже связано не с тем поколением, которое было застигнуто войной 1914 г., а с тем, которое воспитано Октябрьской революцией. О, конечно, и ему предстоит пережить много кризисов, много духовных переломов. Но едва ли оно будет выкорчевано с корнем, как наше. Во всяком случае, совершенно не видно, что могло бы сменить его. Ибо это поколение — вся Россия» 2.
Анатолий Андрианович был представителем того нового поколения, которое стало именоваться советским, и под этим названием войдет в историю России. Он родился в послереволюционное время, за месяц до появления Советского Союза, и пережил его на одиннадцать лет. Это была его страна, его мир. Анатолий Андрианович застал как расцвет, так и закат этого мира. Но, что особенно важно, этот мир для него продолжал быть Россией. Россией на новом жизненном витке ее истории.
Родители А. А. Галактионова были родом из северо-запада Российской империи. Отец, Андриан Павлович, выходец из крестьян Архангельской губернии, в Первую мировую войну служил в одном из полков, расквартированных в Петрограде, участвовал в революционных событиях 1917 г. В последующие годы, как северянин, он был занят в лесной промышленности Ленинградской области. Затем было участие в Великой отечественной войне с первого до последнего дня, и снова работа вплоть до выхода на пенсию. Свою супругу, Марию Петровну, он встретил тоже в Петрограде. Жизнь связала их в напряженные революционные годы, однако семья стала для них надежным оплотом. Осознанно много сил они тратили на воспитание и образование детей. Анатолий Андрианович стал вторым ребенком в семье. Старший брат Юрий родился на два года раньше, и как в таких случаях бывает, во всем служил образцом для младшего брата. Физически крепкий и спортивный, Юра был не только защитником, но и наставником молодого Толи, существенно повлияв на становление его характера и жизненных принципов. Так вышло, что Юрий, встретивший военную годину краснофлотцем прославленного крейсера «Марат», пал в боях за Ленинград еще в 1941 г. Однако сила примера и участие в становлении личности Анатолия Андриановича оказались действующими на многие годы вперед.
Рано потеряв брата, Анатолию Андриановичу повезло в другом — долгий жизненный путь рядом с ним прошли его родители. Таким образом, именно родные являлись теми людьми, кто значительнее всего повлиял на первые, наиболее значимые с точки зрения перспектив развития личности, стадии социализации А. А. Галактионова. Соответственно и истоки его отношения к Родине, к России находятся именно здесь.
Если в 20-е гг. семья Галактионовых жила в Тосно, под Ленинградом, то когда ребятам надо было учиться в школе, они переехали в город, в Смольнинский район, куда
2 Федотов Г. П. Судьба и грехи России // Федотов Г. П. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2-х тт. / Сост., вступ. ст., прим. Бойкова В. Ф.— СПб-София, 1991.— С. 164.
тогда входила улица Достоевского. Школьная пора у Анатолия Андриановича пришлась на 30-е гг., когда за партами оказались дети выросшие в новом, советском обществе, смотрящие на мир уже не так как предшествующие поколения. Но важным фактором для этого поколения ленинградцев оказалось то, что их школьные учителя представляли высокий дореволюционный уровень образования столицы Российской империи. Школа дала А. А. Галактионову как стремление к познанию в самых ее совершенных формах, так необходимый багаж для прохождения интеллектуального жизненного пути. Уже тогда он познакомился с идеями Гегеля и Канта. Именно в старших классах школы у будущего авторитетного отечественного мыслителя и знатока русской духовности определился устойчивый интерес к философии. В тот период этот интерес был сосредоточен на фигуре Г. В. Плеханова. В этом смысле не будет ошибкой утверждать, что именно творчество Г. В. Плеханова открыло А. А. Галактионову путь в философскую науку и наполнило его молодой, ищущий ум. Это воздействие было настолько значимым, что уже позднее кандидатскую диссертацию он посвятил взглядам Георгия Валентиновича. И именно Г. В. Плеханов стал для Анатолия Андриановича проводником в мир отечественной философии, прежде всего посредством его «Истории русской общественной мысли».
Профессиональный выбор А. А. Галактионова состоялся и после отличного окончания школы он успешно поступил в Ленинградский Государственный Университет на только что открытый, как будто специально для него, философский факультет. Однако тем же летом пришла война и внесла свои жестокие коррективы. Движимый высоким чувством любви к Родине Анатолий Андрианович, как им многие другие, оставляет университетские аудитории и добровольцем встает на защиту Ленинграда. В первую тяжелейшую военную зиму он получает контузию в одной из операций на Карельском перешейке. Первоначально казалось, что все обошлось, но вскоре обнаружились последствия, оставшиеся на всю жизнь, и А. А. Галактионов был направлен в эвакогоспиталь Свердловска. Не имея возможности вернуться в строй, он возвращается в 1944 г. домой и восстанавливается на философский факультет Ленинградского Государственного Университета.
В 40-е гг. во главе философского факультета стоял профессор М. В. Серебряков. Неординарный человек, представитель так называемой «красной профессуры», активный проводник идей советской власти и марксистского мировоззрения в университете, он старался собрать на факультете лучшие преподавательские кадры (Н. Н. Андреев, Г. Г. Зайцев, В. И. Кауфман, С. И. Поварнин, Б. А. Чагин и др.). Невзирая на все трудности быта, скажем, элементарное отсутствие учебников, (а отчасти даже благодаря этому) студенты целиком погружались в факультетскую жизнь, наполненную интеллектуальными диспутами по самым актуальным проблемам своего времени. А. А. Галактионов, являвшийся редактором факультетской стенгазеты — удивительного феномена студенческой жизни того времени,— «держал руку на пульсе» всего происходящего. В 1948 г. стенгазета «Философ» была признана лучшей в Университете. Газета с остротой и принципиальностью реагировала на важнейшие события, происходившие на философском факультете. Именно совместная работа в газете сблизила Анатолия Андриановича с Роем Медведевым, в те годы — секретарем комитета комсомола философского факультета. Их дружеские отношения растянулись на всю жизнь, невзирая на разные повороты в их судьбах.
Важную роль в формировании А. А. Галактионова как историка философии сыграли М. В. Серебряков, Б. А. Чагин и Н. Н. Андреев 3. Формированию его профессио-
3 Их влияние на собственное творчество Анатолий Андрианович Галактионов признавал открыто. См. Галактионов А. А. Русская социология 1Х-ХХ веков: Учебник.— СПб., 2002.— С. 4.
нальных знаний и навыков историка отечественной мысли более всего содействовал Николай Николаевич Андреев, сразу приметившего любознательного и талантливого студента. Н. Н. Андреев, обучавшийся еще в дореволюционное время в Гейдельберге, а также среди первых участвовавший в создании русского социологического общества им. М. М. Ковалевского, был прекрасным специалистом с огромным опытом. Студен-там-философам он читал курс по истории социологических учений, касаясь и проблем русской традиции. Их личные беседы помогли Анатолию Андриановичу открыть многие секреты их научного цеха, в частности методологии истории преподавания философии и социологии. Роль этого общения А. А. Галактионова подчеркивал всегда, признавая для себя неоспоримый авторитет Николая Николаевича. И определенную дань своему учителю он отдал много позже, опубликовав о нем статью в 1995 году 4.
В послевоенные годы советское общество было вовлечено в активные дискуссии, инициированные И. В. Сталиным. Они задавали определенные дискурсы философской мысли Ленинградского университета. Для А. А. Галактионова как будущего историка русской философии не прошло бесследно развернувшееся по всей стране публичное обсуждение книги Г. Ф. Александрова «История западноевропейской философии». В центре полемики оказались вопросы самостоятельности отечественной философской традиции и ее связи с западноевропейской традицией. Наложившись на политические инициативы по борьбе с космополитизмом и преклонением перед западом, и в преддверии усиливающегося противостояния «холодной войны», эти дискуссии, по воспоминаниям А. А. Галактионова, обнаружили действующих носителей полюсов идеологических противоречий — «западников» и «почвенников» 5. Только обстоятельства теперь были иными. Но для Анатолия Андриановича развернувшаяся полемика оказалась мощнейшим побуждением к разбору и объяснению отечественной философской истории. Минуют годы, но А. А. Галактионов сохранит в своем сознании твердое убеждение, что именно в обстановке этой дискуссии родилась ленинградская школа историков русской философии и социологии 6.
В 1952 г. за два дня до своего тридцатилетия А. А. Галактионов защитил кандидатскую диссертацию по теме «Ленинско-Сталинская критика Плехановский концепции истории русской материалистической философии XIX века». С опубликования ее основных результатов в статье «Критика методологии Г. В. Плеханова в его работах по истории русской философии» 7 в 1955 г. начинается его печатное творчество, растянувшееся почти на пол века. Немаловажно то, что к моменту защиты Анатолий Андрианович уже был взят на должность старшего преподавателя философского факультета ЛГУ для чтения курса по истории русской философии. Начинается важнейший период его научной биографии. Теперь, отталкиваясь от критического анализа Плеха-
4 Галактионов А. А. Из истории социологии в Ленинградском университете. Н. Н. Андреев // Вестник СПбГУ— Сер. 6.— Вып. 3.— 1995.
5 Галактионов А. А., Ельмеев В. Я. Социология в Ленинградском Университете (1945-1985) // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета.— Сер. 6.— Вып. 1.— 2001.
6 Подробнее проблема существования данной школы рассмотрена в работе А. О. Бороноева и М. В. Синютина «Ленинградская школа историков русской социологии (1950-1980-е годы)» (Социология в Ленинграде-Санкт-Петербурге во второй половине XX века: Межвуз. сб. / Под ред. А. О. Бороноева.— СПб, 2008).
7 Галактионов А. А. Критика методологии Г. В. Плеханова в его работах по истории русской философии // Ученые записки ЛГУ— № 168.— Вып. 5.— 1955.
новского творчества, А. А. Галактионов приступает к созданию основы собственной историко-философской методологии. В 50-е гг. эти основы обрели ясные очертания, что выразилось в статьях о А. Д. Кантемире, В. Н. Татищеве и Н. А. Радищеве, а также об актуальных на тот момент проблемах истории русской философии.
В тот же период Анатолий Андрианович начинает творческое сотрудничество с Петром Федотовичем Никандровым. Он был на год младше А. А. Галактионова, почти одновременно с ним стал преподавать на философском факультете, а в 1954 году защитился по теме «Мировоззрение П. И. Пестеля». Примечательно, что дипломная работа Анатолия Андриановича также имела отношение к творчеству П. И. Пестеля, что делает их сближение вполне объяснимым еще с одной стороны.
Первым результатом соавторства А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова стала статья о Н. А. Радищеве 8. Их совместная деятельность продлиться почти двадцать лет и войдет в историю отечественной философии как заслуживающее внимания явление. Причем это было подлинно коллективное и открытое творчество. Они собирались вместе, порой в публичных местах, например на кафедре истории философии, и вели беседы, из которых и появлялись очертания последующих трудов. Несмотря на различия характеров — спокойный и рассудительный А. А. Галактионов, пылкий и эмоциональный П. Ф. Никандров — они очень успешно дополняли друг друга в процессе историко-философского поиска. Тем более, что по принципиальным вопросам истории философии они являлись единомышленниками.
Тандем А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова сложился и функционировал в контексте философского факультета ЛГУ 50-60-х гг. Это был период, когда во главе университета был знаменитый математик, академик А. Д. Александров. В эпоху политических преобразований в стране он делал многое для развития ленинградской науки. Не будет преувеличением сказать, что на фоне всей истории университета этот период выглядит одной из самых красочных страниц. Благотворная атмосфера для научного развития философского факультета поддерживалась деканами тех лет, профессорами В. П. Туга-риновым и В. П. Рожиным. Много ярких фигур пополнили ряды сотрудников и преподавателей, особенно по кафедре истории философии, возглавляемой Б. А. Чагиным. Еще продолжал работать профессор М. В. Серебряков. Среди коллег Анатолия Андриановича по кафедре были Е. И. Водзинский, В. Я. Комарова, З. Н. Мелещенко, З. М. Протасенко, В. П. Федотов, М. И. Шахнович. Их кафедральная работа приносила весомые плоды, выразившиеся как в капитальных научных исследованиях, так и в систематическом совершенствовании преподавания истории философии в ЛГУ. В круг ближайших соратников А. А. Галактионова по университету входили еще философы А. П. Казаков,
В. Я. Ельмеев, И. Ф. Смолянинов, юрист Н. А. Беляев, экономист Н. Д. Колесов.
Апогеем работы А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова стала разработка оригинальной системы русского историко-философского процесса, нашедшей отражение в ставших со временем классическими книгах «История русской философии» и «Русская философия IX-XIX вв» 9. В 1966 г. они вместе защитили докторскую диссертацию «История русской философии», первую докторскую диссертацию в ЛГУ по истории русской философии. Это был настоящий научный и интеллектуальный прорыв.
8 Галактионов А. А., Никандров П. Ф. О месте Радищева в русском освободительном движении // Вопросы философии.— № 3.— 1956.
9 Галактионов А. А., Никандров П. Ф. История русской философии.— Соцэкгиз, 1961; Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX-XIX вв.— Л., 1970.
Концепция, предложенная и реализованная А. А. Галактионовым и П. Ф. Никан-дровым, стала первым систематическим марксистским исследованием истории русской философии и социологии. На первом месте в их методологии стояли принципы материализма, историзма и партийности. Но ключевым было то, как они интерпретировали и применяли эти общие методологические принципы. А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров представляли историю отечественной философии закономерным и противоречивым процессом, видя в нем борьбу и смену различных школ, порождаемую конфликтами общественных интересов. Источником историко-философского процесса они видели противостояние материализма и идеализма, но не как два параллельных, изолированных и враждебных лагеря, к чему часто приходили вульгаризаторы советского периода, а как единство противоположностей, не просто противостоящих друг другу, но и дополняющих друг друга, попеременно то главенствуя, то подчиняясь. Поэтому, вопреки общей тенденции, не всегда в истории представители материализма были выразителями прогрессивных общественных сил, а представители идеализма — наоборот. Ответ А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров искали в конкретных обстоятельствах места и времени философской борьбы.
Такой подход был направлен против распространенной в середине XX в. избирательности при освещении истории отечественной философии, когда из-за стремления увидеть развитие русской философии как путь к марксизму ее превращали в историю развития материализма, когда из-за желания выделить оригинальность наших мыслителей прошлого нарушались ее связи с западно-европейской традицией. Особенную остроту приняла полемика А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова против заведующего кафедрой истории философии народов СССР МГУ, профессора И. Я. Щипанов, использующего вульгарную методологию «анкетно-цитатного метода». «Небрежное обращение с источниками, примитивный стиль, схематизм, антиисторизм и нетерпимость к иным научным мнениям — отмечали они,— все это даже синтезировалось в особом понятии “щипановщина”, кем-то очень удачно употребленном в печати» 10. Одновременно А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров выступили против наметившейся конъюнктурной тенденции рассматривать отечественную философскую науку как мысль народов СССР, против превращения русской традиции в один из многих источников советской философии. Кстати именно эта борьба с вульгаризацией историко-философского процесса нашла отклик у молодого (в те годы) поколения московских специалистов (Ю. Ф. Карякин, И. К. Пантин, Е. Г. Плимак, В. Г. Хорос), а потом и сдружила их с Анатолием Андриановичем. Позднее Е. Г. Плимак в своих мемуарах указал на важность преодоления взглядов И. Я. Щипанова, М. Б. Митина, М. Т. Иовчука и других им подобных деятелей для совершенствования истории философии в нашей стране 11.
Руководствуясь принципом историзма, А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров выявляли историческое место отдельного мыслителя, преемственность его идей, степень научности и вклад в развитие философии, а также структуру его собственного развития и специфическую внутреннюю логику его воззрений. Вместе с тем, они подчеркивали важность нахождения «сквозных» проблем, общих разным эпохам и общественным силам, соединявших их и раскрывающих внутренний динамизм философского про-
10 Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX-XIX вв.— Л., 1970.— С. 48.
11 Плимак E. Г. С фронтов Отечественной на фронт философский (из воспоминаний) II Вопросы философии.— № 2.— 2000.— C. 83.
цесса в России. Рассматривая историю философии частным моментом истории общественной мысли А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров доказывали, что в России имело место переплетение истории философии и истории социологии. Сложность отделения этих двух исторических линий более всего проявлялась на уровне предельно общих характеристик истории русской общественной мысли. При исследовании русской философии, как они считали, приходится касаться многообразия переплетений философии с иными формами общественного сознания, что бы не обеднить глубину их духовных исканий. К тому же сказывалось и типичное для русского философского сознания стремление раскрывать философское содержание через животрепещущие социальные проблемы.
Следования высказанным принципам вело к существенным выводам по поводу историко-философского процесса в России. В отличие от господствовавших тогда среди большинства историков русской философии стереотипов А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров во-первых, определяли народников не как «врагов марксизма», а как их предшественников, а во-вторых, предлагали пересмотреть роль славянофилов в развитии общественной мысли России. Их взгляды первоначально оспаривались московским историком философии, профессором В. А. Малининым, не соглашавшимся с предлагаемой ленинградцами ролью этих двух течений, да и идеализма вообще в русской философии 12. Но даже он вынужден был признавать их заслугу по внесению славянофильства и народничества в советский историко-философский контекст, а с годами занял более дружественную позицию. Главным было само появление новых идей, и превращение их в публичное достояние. Между прочим, книга
А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова «Русская философия IX-XIX века» была удостоена Университетской премии в области философии за 1972 г. 13
С 1968 по 1972 гг. А. А. Галактионов возглавляет кафедру истории философии. В этот период к преподавательской деятельности привлекаются новых преподаватели, как например, Я. Я. Кожурин, Е. С. Линьков, А. И. Маилов, Б. М. Парамонов. Растет количество студенческих и аспирантских работ по отечественной философии, улучшается качество их содержания. Формируется мощная научная и педагогическая группа во главе с Анатолием Андриановичем, с мнением которой приходится считаться. Но слишком большая самостоятельность на таком идеологически значимом факультете как философский не может не вызывать опасений со стороны партийного руководства. Вместе с тем среди ленинградских философов усиливается противостояние по вопросам философской методологии, прежде всего диалектического материализма, защищаемого Анатолием Андриановичем. Причем ситуация явно выходит за рамки исключительно академических диспутов 14. И в конце 1972 г. происходит инцидент на кафедре истории философии (которому, видимо, не случайно было придано идеологическое звучание), повлекший за собой уход А. А. Галактионова из университета, затем переход в другой институт и гибель П. Ф. Никандрова,
12 Малинин В. А. Основные проблемы критики идеалистической истории русской философии.— М., 1963.
13 275 лет. Санкт-Петербургский Университет. Летопись 1724-1999 // Под ред. Л. А. Вербицкой.— СПб., 1999.— С. 381.
14 Существовавшую на философском факультете конфронтацию признал и фрагментарно обозначил в своих мемуарах М. С. Каган (Каган М. С. О времени, о людях, о себе.— СПб., 2005.— С. 182-254).
а в дальнейшем — ряд других неприятностей с группой их единомышленников
по философскому факультету.
Следует учесть приверженность А. А. Галактионова марксистской методологии в историко-философском исследовании. Не вдаваясь в подробности и интерпретации, остается фактом его осознанная установка на использование данного подхода. Причем Анатолий Андрианович бал достаточно последователен в ее применении и сохранял преемственность на всем творческом пути, без шараханий в стороны. Без учета этого обстоятельства, может при поверхностном взгляде показаться удивительным тот факт, что в разные периоды его то обвиняли в отходе от марксизма (когда быть марксистом было почетно), то наоборот — в марксизме (когда в почете стало не быть марксистом). Однако надо понимать, что его марксистская позиция была творческой, и именно это привело к заслуживающим внимания и уважения достижениям в области истории философии.
В последнее время марксистская методология историко-философского процесса часто связывается с социологизаторством, в смысле преувеличения роли общественных отношений как для объяснения самого философского творчества, так и для структурирования историко-философского текста. В действительности А. А. Галактионов прекрасно понимал меру в данном вопросе, и подобного рода критика не работает в его направлении.
Интересен еще один момент. И в своих лекциях, и в своих публикациях Анатолий Андрианович постоянно обращался к современности, к современному читателю и слушателю. Он умел, касаясь вопросов предельно отвлеченного характера и очень удаленных от сегодняшнего дня, тем не менее, повернуть их так, чтобы сделать их доступными и значимыми нынешнему человеку. Это философские идеи были частью его мировоззрения, вынашивались им в разнообразных жизненных ситуациях, становились продолжением его успехов и трудностей в жизни.
Со всем накопленным багажом знаний и опыта, Анатолий Андрианович, отлученный от университета почти на двадцать лет, работал какое-то время в Музее истории религии и атеизма, а затем более десяти лет в Ленинградском сельскохозяйственном институте. Не имея возможности преподавать русскую философию, он вдобавок фактически перестал публиковаться. Однако с верой в Россию и ее духовность он не расстался, и продолжал интеллектуальную работу по дальнейшему осмыслению истории отечественной философии. Это продемонстрировал последующий период его жизни.
В 80-е гг. по инициативе известного историка философии, профессора И. С. Нар-ского Анатолий Андрианович готовит повторное издание «Русская философия вв.» 15. Несмотря на прошедшее двадцатилетие и наступление новой исторической ситуации, он сохраняет все основные принципы их совместной с П. Ф. Ни-кандровым историко-философской концепции. Сохраняет он и прежнее отношение к России. В книге незначительно меняется структура философской истории, меняются некоторые персоналии, рассмотрение ряда вопросов детализируется.
Выход книги не только возвращает Анатолия Андриановича в историко-философское поле, но и служит серьезным аргументом при его возвращении в родной университет. В том же году здесь открывается факультет социологии, в создании которого принимали участие знавшие его по философскому факультету профессора
В. Я. Ельмеев и А. О. Бороноев. А. А. Галактионов получает и принимает предложение
15 Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия вв. 2-е переработанное
издание.— Л., 1989.
стать профессором кафедры теории и истории социологии. Здесь он проработает оставшиеся годы, дав возможность нескольким поколениям студентов получить прекрасные знания в области истории, как русской, так и мировой философии и социологии. Искренне и глубоко переживая происходившие в стране перемены 90-х гг., Анатолий Андрианович с воодушевлением погружается в преподавательскую работу, потому что осознает, что работает над будущим своей Родины.
В сложившейся обстановке А. А. Галактионов первостепенное внимание уделяет исследованию русской органической школы, в особенности славянофилов. Их взгляды оказываются созвучны времени, когда утрачивается национальное самосознание и культура русского народа, когда активно ведется наступление на идею патриотизма. Разница лишь в том, что теперь нарушаемые национальные устои имеют характер советского прошлого страны. И если славянофилы обращали внимание на православную идеологию, то теперь в таком же положении социалистическая идеология. А. А. Галактионов исходит из убеждения, что в критические моменты русской истории основные проблемы, волнующие наши философские умы, обостряются вновь и вновь, меняя лишь форму. И вопрос о соотношении собственной и западноевропейской традиций непременно вызывает жаркие споры. Анатолию Андриановичу очень близка позиция Н. Я. Данилевского по поводу особенностей славянского мировоззрения, которые он отчетливо прослеживает на уровне историко-философского процесса. Свои размышления А. А. Галактионов выражает во вступительной статье и комментариях к изданию работы Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» 16. Как представляется, Анатолий Андрианович стремился здесь показать действительную, и как он подчеркивал, недооцененную, роль концепции нации и ее культурной автономии, предложенной Н. Я. Данилевским, а также насколько востребованной становится она в современную эпоху разрушения культурных институциональных и социальных основ русской цивилизации.
А, между прочим, такое отношение у Анатолия Андриановича выработалось еще в советское время, и не является результатом осмысления судьбы России в конце XX в. Другое дело что ситуация заставила обратить внимание на эту позицию, и более детально высказаться. По существу же еще в статье о славянофильстве, с огромной задержкой и сопротивлением части редколлегии опубликованной в журнале «Вопросы философии» за 1966 г. А. А. Галактионов и П. Ф. Никандров указывали: «Славянофильство... не в виде какого-либо систематического учения, а как умонастроение, как осознание национальной принадлежности, как поиски своеобразного пути развития России, отражающие условия, возможности и средства, которыми располагал народ на разных стадиях своего развития перешагнуло и через народничество. То стихийно, то сознательно оно давало о себе знать и в конце XIX в. и в начале XX в., в периоды всех русских революций и в последующие годы. Однако в зависимости от складывавшихся политических ситуаций прославянофильские тенденции проявлялись по-разному. Амплитуда колебаний здесь весьма велика» 17.
Последние годы своей жизни Анатолий Андрианович Галактионов вложил в написание книги «Русская социология IX-XX вв.», увидевшей свет за несколько меся-
16 Данилевский Н. Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд. / Предисл. Н. Н. Страхова; статья К. Н. Бестужева-Рюмина; сост., вступ. ст. и ком. А. А. Галактионова.— СПб., 1955.
17 Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Славянофильство, его национальные истоки и место в истории русской мысли // Вопросы философии, № 6, 1966.— С. 130.
цев до его кончины 18. Хотя текст задумывался как учебник, но содержательно в нем проглядывается попытка донести свой богатый опыт историка философии молодому поколению в совершенно новых исторических условиях надвигающегося XXI столетия. Тут Анатолий Андрианович не только представляет читателям разработку истории отечественной социологии, но и эскизно обозначает свое понимание соотношение русской и советской социологических традиций. Но даже при чтении этого труда нельзя расстаться с ощущением, что «расставляя все точки над и», он тем не менее «не ставил точку» в истории социологии, осознавая ее продолжающимся процессом, и видя будущее за русской мыслью даже в нынешней непростой ситуации.
ЛИТЕРАТУРА
1. 275 лет. Санкт-Петербургский Университет. Летопись 1724-1999 // Под ред. Л. А. Вербицкой.— СПб., 1999.
2. Бороноев А. О., Синютин М. В. Ленинградская школа историков русской социологии (1950-1980-е годы) // Социология в Ленинграде — Санкт-Петербурге во второй половине XX века: Межвуз. сб. / Под ред. А. О. Бороноева.— СПб., 2008.
3. Галактионов А. А. Из истории социологии в Ленинградском университете. Н. Н. Андреев // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета.— Сер. 6.— Вып. 3.— 1995.
4. Галактионов А. А. Критика методологии Г. В. Плеханова в его работах по истории русской философии // Ученые записки ЛГУ.— № 168.— Вып. 5.— 1955.
5. Галактионов А. А. Русская социология IX-XX веков: Учебник.— СПб., 2002.
6. Галактионов А. А., Ельмеев В. Я. Социология в Ленинградском Университете (1945-1985) // Вестник СПбГУ.— Сер. 6.— Вып. 1.— 2001.
7. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. История русской философии.— Соцэкгиз, 1961.
8. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX-XIX вв.— Л., 1970.
9. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. О месте Радищева в русском освободительном движении // Вопросы философии.— № 3.— 1956.
10. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX-XIX вв.— Л., 1970.
11. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Русская философия IX-XIX вв. 2-е переработанное издание.— Л., 1989.
12. Галактионов А. А., Никандров П. Ф. Славянофильство, его национальные истоки и место в истории русской мысли // Вопросы философии.— № 6.— 1966.
13. Данилевский Н. Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд. / Предисл. Н. Н. Страхова; ст. К. Н. Бестужева-Рюмина; сост., вступ. ст. и ком. А. А. Галактионова.— СПб., 1955.
14. Каган М. С. О времени, о людях, о себе.— СПб., 2005.
15. Малинин В. А. Основные проблемы критики идеалистической истории русской философии.— М., 1963.
16. Плимак Е. Г. С фронтов Отечественной на фронт философский (из воспоминаний) // Вопросы философии.— № 2.— 2000.
17. Федотов Г. П. Судьба и грехи России / избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2-х тт. / Сост., вступ. ст., прим. Бойкова В. Ф.— СПб-София, 1991.
18 Галактионов А. А. Русская социология IX-XX веков: Учебник.— СПб.: Издательство «Лань»,
