CC BY
21
YAK 821.161.1.09:069+929 Чернышевский Н.Г. ББК 83.3(2=411.2)52л611-8Чернышевский Н.Г.
Е.Н. РИЗАЕВА
E.N. RIZAEVA
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ДИСКУРС Н.М. ЧЕРНЫШЕВСКОЙ И В.А. ПЫПИНОЙ О ПРОБЛЕМАХ СОЗДАНИЯ ДОМА-МУЗЕЯ Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
EPISTOLARY DISCOURSE N.M. CHERNYSHEVSKOY AND V.A. PIPINOY ABOUT THE PROBLEMS OF CREATING THE HOUSE-MUSEUM OF N.G. CHERNYSHEVSKY
В настоящем исследовании на основе переписки В.А. Пыпиной и Н.М. Чернышевской предпринята попытка проследить историю создания одного из первых литературных музеев в первые годы становления советского государства. Автор рассматривает основные вопросы, связанные с организацией музея: создание первой стационарной экспозиции, пополнение фондов, местоположение самого музея. На основе переписки двух представителей русской интеллигенции удаётся осветить ряд моментов, касающихся культурной жизни Саратова и Ленинграда.
In the present study based on the correspondence VA. Pipinoy and N.M. Chernyshevsky attempts to trace the history of the Museum - one of the first literature museums in the first years of the Soviet state. The author considers the main questions related to the organization of the Museum: the creation of the first static display, replenishment, location of the Museum itself. Based on the correspondence between two representatives of Russian intelligentsia manages to highlight a number of points about the cultural life of Saratov and Leningrad.
Ключевые слова: Дом-музей Н.Г. Чернышевского, В.А. Пыпина, Н.М. Чернышевская, музейное строительство.
Key words: the house-Museum of N.G. Chernyshevsky, V A. Pypina, Museum building.
В рукописно-документальном фонде (далее РДФ) музея-усадьбы Н.Г. Чернышевского хранится переписка двух поколений представителей интеллигенции столичного Петербурга и провинциального Саратова: Веры Александровны Пыпиной, дочери академика А.Н. Пыпина, и Нины Михайловны Чернышевской, внучки Н.Г. Чернышевского. Постоянные контакты между ними не прерывалась на протяжении многих лет (с 1916 по 1930 гг.) и оборвались лишь со смертью В.А. Пыпиной.
Всего в РДФ музея сохранилось 278 писем. Среди общего количества писем, написанных на обычной писчей бумаге, ряд из них написан на бланках почтовых карточек и открыток. Переписка шла в тяжелые для страны годы - несколько писем относится к военному 1916 г., большая же часть приходится на послереволюционные годы, когда М.Н. Чернышевский, а позже Н.М. Чернышевская предпринимали все возможное для организации музея.
Их переписка заменяла живое общение, так как огромное расстояние и стечение жизненных обстоятельств не позволяли им видеться так часто, как хотелось бы. «Вас так <...> не хватает мне. Вы всегда были добрым гением нашей семьи.» [13, л. 1] , - отмечала в одном из писем Н.М. Чернышевская. На протяжении долгих лет Вера Александровна являлась надежным и верным помощником Нины Михайловны. Сначала это были первые жизненные напутствия, затем практические советы Веры Александровны как художника, начинающей свою работу в должности заведующего музеем Нине Михайловне Чернышевской.
Переписка затрагивает ряд вопросов. В ней присутствуют сведения краеведческого характера. Так, например, Нина Михайловна с воодушевлением писала в письме от 1925 г., что Приютская улица, на которой жил Сергей Михайлович Пыпин скоро будет называться Пыпинскою. «Правда, больше приличествовало бы это название Гимназической ул, на которой стоит дом А.Н. Пыпина, но Гимназическая и без того имеет свою историю, т.ч. (так что) повидимому было удобнее дать переименование соседней улице» [13, л. 1].
В переписке В.А. Пыпиной и Н.М. Чернышевской содержатся интересные сведения, касающиеся сложных реалий эпохи. В письме от 1930 г., отправляясь в очередной раз в Ленинград, Нина Михайловна заблаговременно хотела выслать продукты. Однако она пишет, что есть «распоряжение о запрещении пересылки продуктов из одного города в другой: ни золотника», приезжие получат карточки, по которым будут получать все вместе с остальными гражданами.
Н.М. Чернышевская упоминает также о трудностях в назначении пенсии, в частности для своей родственницы Екатерины Николаевны Пыпиной, сообщает о вступлении в брак с Самсоном Ивановичем Быстровым, о рождении детей. Следует отметить, что, несмотря на годы проживания в Саратове и увлеченность своим любимым делом - обустройством музея, Нина Михайловна не забывала своей родины - Санкт-Петербурга (Ленинграда), радовалась каждой возможности поехать в город ее юности, о чем не раз она упоминала в переписке.
В последние годы жизни Веры Александровны ее дух и настроение, судя по переписке, не стали иными, чем в прежние годы. Она по-прежнему активно принимала участие в делах музея, и, в частности, сообщала троюродной племяннице в 1929 г.: «...бумага черная мною куплена, забандероле-на <...> фотографии и бюст (авт. Чернышевского) еще не дают о себе знать, буду содействовать ускорению этого процесса», принимала у себя скульптора Кузнецова, который сообщил, что закончил работу над бюстом Чернышевского и отдал в отливку». Цитата?
Вместе с тем переписка дает представление о культурной жизни Ленинграда в рассматриваемый период. В.А. Пыпина, как истинная представительница русской интеллигенции, традиционно посещала кинотеатры. Из ее писем мы узнаем, какие кинокартины демонстрировались в Ленинграде в 1930 г. В этот год Вера Александровна смотрела фильм «Турксиб» (советский чёрно-белый документальный кинофильм, рассказывавший о строительстве Туркестано-Сибирской магистрали и её роли в освоении Семиречья), и «Сын Зорро». «Для души» она посещала и концерты. «Слушала первоклассных пианистов и еще взяла билеты на три концерта», - упоминает Вера Александровна в письме [23, л. 1].
А между тем в Ленинграде у В.А. Пыпиной было множество проблем, неоднократно упоминаемых в письмах, из которых становилось понятно, что ее жизнь там нельзя назвать легкой. О своих бытовых условиях она сообщала в одном из писем 1929 г.: «Мы живем все в тех же известных тебе тонах -сильно мерзнем: при самом большом нашем старании не превышает температура выше 12°, а это не много» [22, л. 1]. Другая проблема - это отсутствие продовольствия. Такие люди, как В.А. Пыпина, даже в трудное время своей жизни не ставили питание или какие-либо бытовые удобства во главу угла. В письме она лишь кратко и с какой-то досадой упомянула: «Скучно, что приходится постоянно о нем О ЧЕМ? думать» [24, л. 2]. Невзирая на это, Вера не забывала про эстетическую сторону жизни, присущую русской творческой интеллигенции.
Большая часть переписки, относится ко времени после смерти Михаила Николаевича и касается вопросов создания музея. В каждом письме встречаются упоминания об этом. Идею М.Н. Чернышевского по созданию музея с увлеченностью продолжила его дочь Нина Михайловна при непосредственном участии В.А. Пыпиной. Вера Александровна, оставаясь в Ленинграде,
стала проводником, связывавшим через М.Н. Чернышевского и его дочь провинциальный Саратов и грандиозный культурный центр страны. В свою очередь, Нина Михайловна всегда держала ее в курсе того, что происходило в далеком, по-своему родном Саратове.
В 1924 г. Нина Михайловна Чернышевская возглавила музей и более пятидесяти лет была его бессменным руководителем. Необходимо отметить, что на двадцатые годы прошлого века пришёлся бум музейного строительства в стране, и эта новация непосредственно коснулась Саратовской губернии. Согласно справке о состоянии музейного строительства за 1924 г., «музейное строительство за 7 лет, с Октября и до последующего года, получило небывалый рост и развитие не только замечательное для СССР. Но и для Западно-Европейских стран» [1, л. 1]. Ближайшей задачей в документе указывается расширение дела просвещения рабочих масс в центре и губернско-областных городах [1, л. 1]: «Музей - открытая книга, страницы которой проходят даже перед неграмотным зрителем под умелой рукой научного работника, давая наиболее широкому кругу массовых посетителей то, что не дает обыкновенная книга» [1, л. 1].
Одной из главных задач данного исследования является попытка проследить те проблемные моменты, с которыми столкнулась при устройстве музея Нина Михайловна в первые годы своей работы. Многие вопросы, связанные с реставрацией дома, приобретением немногочисленного в первые годы работы музея оборудования, с работой над созданием первой стационарной экспозиции музея и пополнением фондов, содержатся в переписке Н.М. Чернышевской и В.А. Пыпиной, датированной 1924-1928 годами. По воле отца, завещавшего ее заботам свои рукописи, библиографическую картотеку и переписку, Вера Александровна стала хранительницей его богатейшего архива. Почти в каждом ее письме после смерти Михаила Николаевича она задается вопросами о том, как обустраивается музей.
Вера Пыпина писала Елене Матвеевне Чернышевской: «Много говорили мы о предстоящей ей (речь идет о Н.М. Чернышевской. - Е.Р.) работе по Музею, и я рада, что даже при дальности расстояния я могу оказаться ей полезной некоторым моим опытом в этом направлении» [8, л. 1]. В.А. Пыпина, являясь внештатным сотрудником музея, очень много сделала для его организации. Когда Нина Михайловна предложила ей работать вместе, она ответила, что не имеет возражений против проведения ее сотрудником музея и «всей душой готова принести все свои духовные силы Музею» [9, л. 1].
Вера Александровна писала, что мечтает дожить до тех дней, когда вместе могли бы, как намеревались с Мишей, приступить к работе над внутренним оборудованием музея и его художественной отделкой [10, л. 1]. Особенно ее беспокоило, кто станет преемником М.Н. Чернышевского: «Мне думается, тебя (речь идет о Н.М. Чернышевской. - Е.Р.) должны бы назначить заведующим музеем. Это естественное твое правоприемство. В практических делах (всяких внешних хлопотах и хождениях желательно было бы привлечь Колю (Николай Михайлович Чернышевский - сын М.Н. Чернышевского. - Е.Р.), для которого, судя по его ко мне записочке работа с тобой явилась бы желательной» [7, л. 1].
На самом деле, еще при жизни отца Нина Михайловна была в курсе многих дел касающихся вопросов музея, в частности его собирательской деятельности. Большая часть фондовых материалов поступила в музей в год его основания именно от Михаила Николаевича. Нина Михайловна продолжила эту работу. Н.М. Чернышевской пришлось работать над созданием первой экспозиции музея, используя опыт Веры Александровны.
Фрагменты данной переписки Нины Михайловны с Верой Александровной дают интересный материал о пополнении фондов, что было крайне необходимым на начальном этапе создания музея. От Веры Александровны, например, поступили «Визелевские портреты». Вот что об этом писала Нина Михайловна: «Только что получила Визелевские портреты. Было ли за них
уплачено и как смотреть на них: как пожертвование от Вас или исполненный заказ от музея? они не особенно удачны, но Н.Г. (Николай Гаврилович. - Е.Р.) для музея хорош» [17, л. 1]. Об этих работах упоминает также она в своей записной книжке от 9 мая 1926 г. Здесь уточняется, какие именно портреты поступили в музей. Это Н.Г. Чернышевский по возвращении из ссылки (1883 г.) и О.С. Чернышевская 1890-х гг. Портреты крупные, карандашные [3, с. 67]. Работы известного художника Э.О. Визеля, который был членом Императорской Академии художеств, организатором международных художественных выставок, до сих пор хранятся в музее и составляют «золотой фонд» изобразительной коллекции музея.
Уже в начале 1925 г. Нина Михайловна написала В.А. Пыпиной о том, что «музейчик понемножку устраивается» [12, л. 1]. В фондах музея сохранилась и записная книжка Ольги Сократовны, переданная Нине Михайловне Верой Александровной. В письме упомянуто об этом: «.стала я отыскивать в Ваших прежних письмах ко мне дату присылки Вами мне перламутровой книжечки Ольги Сократовны (я пожертвовала ее в музей и теперь заношу в инвентарь) [21, л. 1]. Из переписки с Верой Александровной мы также узнаем, что определенное количество рукописного архива, относящегося к периоду заключения Николая Гавриловича в крепости, передала и Екатерина Николаевна, сестра А.Н. Пыпина.
С огромной радостью Н.М. Чернышевская сообщала о поступлении в музей ценного пожертвования, каким являлось кресло Николая Гавриловича, стоявшее у него в Саратове в 1889 году. Ольга Сократовна после смерти мужа подарила этот предмет интерьера своим родственникам Буковским. Хотя оно и никогда ранее не находилось в родном доме Николая Гавриловича, оно на долгие годы занимало достойное место в доме, как личная вещь писателя последнего периода его жизни. Кресло сделано во второй половине XIX века из массива орехового дерева с плетеными участками спинки и сидения, выполнено в стиле, имитирующем стиль рококо. На внутренней плоскости царги надпись: «Кресло покойного Николая Гавриловича Чернышевского», далее текст неразборчив, записан рукой О.С. Чернышевской.
Известно, что кресло после смерти Н.Г. Чернышевского было передано Ольгой Сократовной семье Буковских (ее родственникам по линии сестры Анны). От них 11 февраля 1925 г. поступило в музей. Сегодня оно является своеобразным украшением литературной экспозиции как предмет интерьера того времени и прекрасно дополняет рабочий уголок кабинета Чернышевского в Саратове.
Нина Михайловна сталкивалась с большим количеством проблем, в том числе с недостатком музейного оборудования. Однако посетители все равно оставались довольны, несмотря на отсутствие витрин и, как следствие, недостаточности экспонатов. Восполняли эти недостатки подробные рассказы Нины Михайловны и Самсона Ивановича Быстрова, ее мужа [18, л. 1]. Директор областного музея П.С. Рыков предложил заказывать в первую очередь витрину для реликвий Чернышевского. «Я подымала об этом вопрос в Заседании Ученого Совета, мотивируя опасностью, которой подвергаются такие вещи, как гербарий, веер О.С. (Ольга Сократовна. - Е.Р.), карты и проч., если их к каждому посещению школ вынимать из шкатулки и расставлять на столе. Это несколько меняет папин план, намеченный в его бумагах. Он указывает почему то только две витрины, по-видимому большие, вдоль двух стен, для рукописей и для вещей. Я же представляю себе большее количество витрин, и непременно хотела бы в середине комнаты нечто вроде пирамиды для книжной выставки, тоже под стеклом», - писала в письме В.А. Пыпиной Нина Михайловна [11, л. 1].
Заведующая была также обеспокоена устройством музея в связи с приближающейся юбилейной датой. В одном из писем Н.М. Чернышевская сообщала, что директор областного музея в Москве. Его поездка важна для музея. Там он должен поднять вопрос о создании юбилейной комиссии к
100-летию со дня рождения Н.Г. Чернышевского и в связи с этим хлопотать о средствах на дальнейший ремонт и устройство музея. Вопросы пополнения фондов экспонатами и оборудованием пересекались с глобальными проблемами реставрации музея и Пыпинского дома.
С ностальгией Нина Михайловна вспоминала, как выходила замуж и думала, что со стенами Пыпинского дома прощается навсегда. «А на самом деле вернулась в них, чтобы принять от папы преемство в заботе о них» [16, л. 1 об.]. О том, как проходило заседание, на котором обсуждались проекты реставрации наружного фасада здания музея и его комнат, Нина Михайловна рассказывает в письме от 16 мая 1925 г. Данный вопрос ее серьезно беспокоил. В Саратове на тот момент не было литературно-мемориальных музеев. «То, что кажется совершенно ясным и понятным в Ленинграде, насчитывающем у себя несколько музеев быта, здесь в Саратове представляется трудным, прежде всего за отсутствием образцов» [16, л. 2]. Нину Михайловну не оставляли мысли о том, что дом будет носить характер «мещанский», не музейный в научном смысле. Подобные выводы она делала из-за особенностей постройки дома: величины и форм окон, дверей, коридора, лестниц [16, л. 2].
Несомненным для Нины Михайловны оставался принцип реставрации дома по образцу интерьерных решений 20-30-х гг. XIX в. Тот факт, что Нина Михайловна хотела восстановить комнаты в тех интерьерах, которые были в ранние годы при жизни Николая Гавриловича, говорят следующие строки её письма: «Она (Екатерина Николаевна Пыпина. - Е.Р.) опять рассказала мне кое-что интересное, в том числе - об устройстве комнатки Н.Г. (Николай Гаврилович. - Е.Р.) в мезонине нашего б.[ывшего] дома. Оказывается, там стоял секретер, <...> может быть на основании этих данных можно комнату его восстановить <...> бабушка приехала туда как раз после отъезда Н.Г. (Николай Гаврилович. - Е.Р.) с О.С. (Ольга Сократовна. - Е.Р.) в 1853 г., и в комнате стояли вещи которыми пользовался еще Н.Г. (Николай Гаврилович. - Е.Р.): кроме секретера, решетчатые стулья, ломберный стол, простая кровать.» [14, л. 1].
Для становления музейного дела в Саратове определяющее значение имело открытие в 1917 году историко-филологического факультета Саратовского университета, образованного по решению Временного правительства от 1 июля 1917 года. Для работы на историко-филологическом факультете СГУ в Саратов приехали ученые из «беспокойных и голодных» Петрограда и Москвы. Все 1920-е гг. профессора нового гуманитарного факультета играли ведущие роли в реформировании СУАК (Саратовская губернская архивная комиссия) и ее музея. Университетские профессора заведовали Областным Саратовским музеем и его различными отделами [5, с. 194-195].
С участием видных профессоров СГУ в 1926 г. обсуждались проблемы местонахождения музея Н.Г. Чернышевского. Выбор стоял между двумя городами - Саратов или Ленинград. Нина Михайловна говорила в докладе на конференции, проходившей в октябре 1926 г.: «Если под музеем вообще и под музеем Чернышевского в частности подразумевать всякое учреждение, которое могло бы дать широким массам и учащейся молодежи не только развлечение для глаз, но и известный урок истории; если полно и тщательно отображенный в музее Чернышевский должен, как и сам мечтал в тяжелые дни правительственной реакции, стать «учителем» людей, - то придется констатировать, что саратовский его дом для этой цели не приспособлен». По мнению Нины Михайловны, «ни экспозиционная сторона, ни исследовательская работа не могли протекать в нем достаточно полно [4, с. 11].
Однако Н.М. Чернышевская видела и отрицательные стороны создания музея в Саратове, к которым она относила следующие: помещение, как она считала, не давало возможности принимать большое количество посетителей, не было возможности и развернуть научные занятия в «приличном» масштабе, кабинет для занятий вмещал не больше 6 человек, 2 из которых являлись сотрудниками музея [2, л. 15-16]. В противопожарном отношении
Дом-музей в 1926 г. также был признан по заключению пожарной комиссии небезопасным. По своей отдаленности от центра музей терял многое и в материальном положении [2, л. 16].
Создание Музея-Института Чернышевского в центре (т.е. в Ленинграде), по ее мнению, давало возможность значительно большему количеству посетителей знакомиться с музеем, экспозиционная и исследовательская деятельность могли быть представлены гораздо шире. Близость к центру позволяла бы и экстренно решать материальные нужды, связанные с самим процессом создания музея [2, л. 16].
В краткой резолюции Нины Михайловны по рассматриваемому вопросу в преддверии юбилейной даты - 100-летия со дня рождения Н.Г. Чернышевского - отмечалось: вопрос о музее - главный в ряду юбилейных, необходимо создание при музее института, для которого требуется новое здание, и незамедлительный отпуск средств для оборудования [2, л. 19].
Обсуждался этот вопрос на областной музейной конференции, которая проходила 12-16 октября 1926 г. Всего в прениях выступили 12 профессоров Саратовского университета. Известно, что все, кроме заведующего музеем имени А.Н. Радищева В.А. Бутенко, высказались за Саратов. «Все так горячо высказались за Саратов, что я не считала себя вправе спорить с ними и капитулировала» [19, л. 1]. По этому вопросу и Вера Александровна высказалась также за оставление музея в Саратове, приводя в доказательство те обстоятельства, что в Ленинграде музей составил бы лишь частицу или крупицу в Музее Революции и не мог бы привлечь такого количества молодых научных сотрудников, как в Саратове. Тем более что «в Саратове - это незаменимый центр, он закрепляет колыбель Чернышевского» [20, л. 1].
Во время столичной командировки Н.М. Чернышевской удалось побывать в московских музеях. В свое время, в 1911 г., был основан музей Л.Н. Толстого в Москве, который является теперь одним из старейших литературных музеев страны. Увидев его, Нина Михайловна написала: «Хочу свой музей устроить по образцу этого», «на всем чувствуется рука художника» [17, л. 1]. Но несколько разочарованной осталась она после посещения Чеховского музея: «Картинки на стенах мелкие, окантовки грязные, витрины сборные» [17, л. 1].
Нина Михайловна увлеченно и придирчиво изучала московские мемориальные музеи известных писателей с тем, чтобы как можно лучше обустроить музей в Саратове. Об этом она поведала родственнице в своих письмах. Посещение музеев убедило ее, что мемориальные музеи лучше всего строить по биографическому принципу. Вере Александровне она написала перед командировкой: «С каким трепетом я мечтаю теперь о своей поездке в Ленинград - учиться музейному делу на хороших образцах!» [14, л. 1]. Нине Михайловне хотелось в северной столице учиться музейному делу, а по праздникам - делилась она своими мечтами в письме - «ходили бы с Вами (В.А. Пы-пиной. - Е.Р.) в Эрмитаж, в Русский музей, в Музеи быта, на выставки <...> послушали бы поэтов и музыкантов» [17, л. 1].
История музея Н.Г. Чернышевского - это часть истории Саратова, и ее писала не только Нина Михайловна Чернышевская, но и известные деятели науки, ученые Саратовского университета. Несмотря на трудности военного и революционного времени, а затем периода новой экономической политики, по всей стране и в Саратове в частности возникали новые музеи. Они позиционировались как хранилища национальной культуры, опорные пункты науки, которые необходимо беречь и делать доступными для народных масс. Музеи, создаваемые в двадцатые годы прошлого века в пропагандистских, просветительных и образовательных целях, были призваны, прежде всего, сохранить историческую память и рассказать о выдающихся земляках, оставивших заметный след в истории России, таких как Н.Г. Чернышевский.
Литература
1. Государственный архив Саратовской области (ГАСО). Ф. Р-521. Оп. 1. Ед. хр. 1330. Л. 1
2. Документы по истории Дома-музея Н.Г. Чернышевского. Проект организации Музея имени Н.Г. Чернышевского. 12 окт. 1926 г. НА. Д. 1. Оп. 1 н/а.
№ 9.
3. Записная книжка Н.М. Чернышевской от 9 мая 1926 г. [Текст] // Музей-усадьба Н.Г. Чернышевского (далее МНГЧ). ОФ. 7347/1844. - С. 67.
4. Захарова, И.Е. Страницы истории музея-усадьбы Н.Г. Чернышевского (1920-1940) [Текст] / И.Е. Захарова // Пропагандист великого наследия : сб. науч. трудов. - Вып. 5. - Саратов, 2014. - 218 с.
5. Малов, Н.М. Советская государственная музейная сеть в Саратове (19171930 гг.): организационное становление, страницы истории и музейные деятели [Текст] / Н.М. Малов // Народы Саратовского Поволжья: этнология, этнография, духовная и материальная культура : мат-лы межрегион. науч.-практ. конф. - Саратов, 2006. - 296 с.
6. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 12 мая 1924 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1617.
7. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 26 июня 1924 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1618.
8. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 30 июля 1924 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1620.
9. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 29 дек. 1926 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1656.
10. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 22 янв. 1929 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1680.
11. Письмо В.А. Пыпиной Н.М. Чернышевской от 6 янв. 1930 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1686.
12. Письмо В.А. Пыпиной к Н.М. Чернышевской от 22 мар. 1930 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ.7347/1688.
13. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 27 фев. 1920 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1697.
14. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 24 янв. 1925 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1740.
15. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 29 янв. 1925 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1741.
16. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 14 фев. 1925 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1744.
17. Письмо Н.М. Чернышевской В.А. Пыпиной от 3 мая 1925 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1747.
18. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 9 мар. 1925 г. // МНГЧ ОФ 7347/1748
19. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 30 мая 1925 г. // МНГЧ ОФ 7347/1754
20. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 20 апр. 1925 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1755.
21. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 11 мая 1926 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1775.
22. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 18 мая 1926 г. // МНГЧ ОФ 7347/1777
23. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 2 нояб. 1926 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1783.
24. Письмо Н.М. Чернышевской к В.А. Пыпиной от 3 фев. 1927 г. [Текст] // МНГЧ. ОФ. 7347/1789.
