CC BY
3ФИЛОСОФСКИЕ МИРОВОЗЗРЕНИЯ. ОНТОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
Эпистемологически адекватные условия преднамеренного усвоения убеждений
Галухин Андрей Владимирович,
к.ф.н., доцент, доцент кафедры истории и философии Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова E-mail: [email protected]
Согласно аргументу Б. Уильямса, усвоение убеждений не может быть преднамеренным: если всякое убеждение по природе своей нацелено на истину, то намерению сформировать убеждение, безотносительно к вопросам истинности, нельзя придать рациональный смысл. В данной статье определяются условия, при которых намерение усвоить убеждение с определенным содержанием является совместимым с соображениями обоснованности и истинностной значимости. Основу решения проблемы эпистемологической адекватности доксастических интенций составляют выводы, полученные на основе анализа и переработки концепции условий добровольности усвоения убеждений, предложенной М.Б. Нэйлором. Показано, что намерению усвоить предметно определенное убеждение можно придать эпистемологически адекватный смысл, только если это намерение само формируется в определенном проблемно-тематическом горизонте и входит в мотивационную структуру познавательной деятельности; убеждение следует рассматривать в качестве диспозиции с гипотетически предположенным содержанием, которое, будучи продуктом проективно-оценочной селекции, должно обладать достаточным индексом вероятности, быть правдоподобным или обоснованным prima facie; намерение культивировать убеждение с таким содержанием редуцируется к намерению убедиться в истинности этого содержания и исполняется эпистемически правильным образом, если субъект выбирает способ разрешения от сомнений и достижения уверенности, ориентируясь на стандарты конклюзивной обоснованности или самоочевидности.
Ключевые слова: эпистемическая деонтология, доксастиче-ский волюнтаризм, убеждение, намерение, обоснованность.
со
I_
U
см
О)
В дискурсе аналитической эпистемологии вырабатывается ряд эффективных стратегий защиты деонто-логической концепции обоснования от критики, особенная линия которой обозначилась в развитии ряда аргументов против доксастического волюнтаризма - положения о способности субъекта сознательно-волевым образом - исходя из эвиденциальных или иных (например, практических) соображений - определять состав собственных убеждений. Сообразно принципу «debes, ergo potes» («долженствование подразумевает способность») эффективный контроль субъекта над собственными убеждениями, предполагающий способность субъекта сознательно реализовывать диспозицию к тому, чтобы воздерживаться от усвоения одних убеждений и культивировать другие, полагается необходимым условием утверждения ответственности субъекта за состояние своей доксастической сферы, в частности - за усвоение или поддержание таких убеждений, какие отвечают стандартам эпистемического качества.
Антиволюнтаристический вектор критики деонто-логического подхода в теории знания прослеживается в попытках ряда эпистемологов деконструировать основания этики убеждений посредством демонстрации общего положения, что субъект не обладает прямым эффективным контролем над содержанием собственных убеждений, а те формы косвенного контроля, которые ему доступны, не являются достаточно эффективным для того, чтобы можно было с полным основанием вменять субъекту круг релевантных интеллектуальных обязательств и рассматривать убеждения (доксастические установки) в качестве объектов деонтически-оценочных квалификаций. К такому выводу приходит, например У. Олстон в своей (ставшей уже хрестоматийной) работе «Деонтологическая концепция эпистемического обоснования» [2, с. 260], и ряд других эпистемологов.
Одна из стратегий противодействия критике эписте-мической деонтологии выражается в попытках реабилитации позиций доксастического волюнтаризма посредством такой каузально-аналитической реконструкции процесса формирования убеждений, в которой обосновывается значение мотивационных структур, относимых к разряду структурирующих причин формирования убеждений [4, с. 109-110], и определяются условия реализации предметно-доксастических интенций посредством задействования таких когнитивных механизмов, которые допускают определенную форму контроля со стороны субъекта, адекватную для утверждения его ответственности за культивирование убеждений определенного качества.
В ряде современных доксалогических концепций правильной каузально-аналитической реконструкции процесса формирования убеждений предпосылается обоснование и развитие положения, что для того, чтобы квалифицировать убеждение в том, что p, как пропозициональную установку, которую субъект формирует (и поддерживает) сознательно-волевым образом, невер-
но было бы рассматривать это убеждение как неизбежное и непосредственное следствие некоего простого базового акта, например, решения или выбора, задающего диспозицию к тому, чтобы поверить в то, что р, или преднамеренного и произвольного акта индуцирования уверенности в том, что р.
Парадигматическим примером демонстрации этого положения является аргумент М.Б. Нэйлора.
Представим этот аргумент, внеся в структуру его необходимые эпистемологически значимые дополнения:
Во-первых, «простое решение поверить в то, что р, само по себе не производит убеждения..., поскольку S должен сделать что-то, чтобы поверить, что р, а именно -вызвать в себе уверенность в том, что р» [7, с. 431-432], используя надлежащие средства и методы, способствующие тому, чтобы уверенность эта не ограничивалась субъективно-произвольной убежденностью, но претворялась в убеждение, для которого имеются вполне рациональные основания (введение данного нормативно-деонтического условия вполне когерентно основной линии аргументации Нэйлора).
Во-вторых, Нэйлор доказывает, что ни решение, задающее диспозицию к тому, чтобы верить в то, что р, ни создание у себя уверенности в том, что р, сами по себе не являются базовым действием: «Если бы решение поверить в то, что р, действительно было базовым актом, то это было бы чисто произвольное решение, а значит, оно было бы немотивированным и необъяснимым» [7, с. 432], - должна быть какая то цель, достижению которой способствуют определенные действия, в результате которых возникает уверенность в истинности некоторого положения, закрепляемая в форме убеждения.
М. Нэйлор определяет условия, каждое из которых является необходимым и которые в совокупности являются достаточными для достижения преднамеренности усвоения убеждений:
0) S решил убедиться в том, что р;
(и) Поскольку S решил убедиться в том, что р, то S самостоятельно добился, используя средства, которые он сам выбрал, чтобы полагать р окончательно обоснованным или самоочевидным [7, с. 432].
Первое (^ из условий, выделенных Нэйлором, допускает различные истолкования. В одном смысле решил убедиться в том, что р» может означать, что S сформировал намерение усвоить себе (сформировать и поддерживать) убеждение в том, что р. Пока не раскрыта базовая потребность, которая стоит за намерением усвоить убеждение с таким именно содержанием, утверждение о решении культивировать определенное убеждение лишено определенного смысла. Допустим, такое намерение имело бы некоторый практический смысл и укладывалось бы в систему субъективных предпочтений. Однако, во-первых, убеждения не есть уже готовые артефакты, которые мы просто выбираем, оценивая их достоинства по ряду релевантных критериев, к которым могут примешиваться субъективные предпочтения и прагматические интенции. Убеждения формируются различными типами когнитивных процессов: в одном случае к убеждению субъект приходит дискурсивно (как в случае рассуждений, в которых мы опираемся на другие убеждения и знания), в другом случае убеждения возникают непосредственно - на основе опыта (восприятие, интуиция, интроспекция и т.д.), т.е. формируются процессами, зависимыми от вклада внедоксастических факторов.
Во-вторых, как доказывает Олстон и другие критики доксастического волюнтаризма, механизмы индуцирования уверенности, разрешаемой в убеждение, не чувствительны к практическим стимулам и соображения-
ми, - в каузальной архитектонике процессов формирования убеждений определяющую роль играет наша восприимчивость к факторам эвиденциального порядка (к тому, что составляет свидетельства истинности определенного положения = эвиденциальная детерминация) [2, с. 263]. Довольно значительный класс пропозициональных установок включает такие убеждения, которые возникают совершенно непреднамеренно (когнитивная детерминация): перцептивные убеждения, например, формируются, как правило, на основе достаточно автономной работы механизмов, оперирующих эмпирически вводными данными, получаемыми в результате непосредственной реакции на окружение и регистрируемыми вне зависимости от других убеждений, но в обработке этих данных участвуют как когнитивно-базисные процессы «снизу вверх», так и более комплексные процессы «сверху вниз», оперирующие высокоуровневой информацией, - вопрос об ответственности субъекта за такие непреднамеренно возникающие убеждения является наиболее трудным для эпистемической деонтологии.
Если убеждения представляют такие диспозиции, в форме которых проявляется тенденция к признанию истины, и в силу «нацеленности на истину» [8, с. 148151] они выступают в роли протоэлеиментов пропозиционального знания, то их содержание должно зависеть не от интенциональных структур и прагматических установок субъекта, а от условий когнитивно-процессуальной детерминации, в которых реализуется надлежащее отношение к эвиденциальным факторам. Б. Уильямс, например, ставит под сомнение не только рациональный статус намерения культивировать какое-то убеждение, но и саму концептуальную возможность сформировать убеждение, руководствуясь простым решением, которое не мотивировано эпистемическими соображениями, требующими предварительного решения вопроса о том, является ли некоторое положение истинным, или нет. Антиволюнтаристический аргумент Б. Уильямса в его пер-спективистской версии состоит в следующем.
(A) Всякое убеждение по природе своей нацелено на истину (в этом состоит алеатическая телеология убеждений).
(B) Допущение возможности формировать убеждения по воле своей означает допущение возможности усвоения убеждений безотносительно к тому, является ли положение, составляющее предмет убеждения, истинным, или нет.
(C) «Если бы я, находясь в полном сознании, захотел бы приобрести убеждение» независимо от того, является ли оно истинным, или нет, то непостижимо, как до этого события я мог бы серьезно думать об этом как об убеждении» [8, с. 148].
ERGO: Произвольное формирование убеждений, исключающее возможность руководствоваться соображениями истинности, концептуально невозможно.
Однако Нэйлор указывает на принципиальную ошибочность истолкования формулы «решил убедиться в том, что р» (в альтернативном переводе: «решил поверить в то, что р»), как и формулы, описывающей индуцирование состояние убежденности, в смысле базового сознательно-волевого акта: «Ни решение убедиться в том, что р, ни приведение себя в состояние убежденности в том, что р, не являются сами по себе базовым актом. Чтобы решить убедиться в том, что р, S должен определить цель, в отношении к которой решение убедиться в том, что р, является средством» [7, с. 432]. Решение, за которым стоит намерение убедиться в том, что р, в эпистемологическом смысле является прови-зиональным, выявляющим сложившуюся диспозицию -предрасположенность к тому, чтобы полагать, что р, ко-
са о
сг
=Е
0
1
-1 У
"О
=Е СГ
со
I_
и
см
О)
торая в перспективе, при выполнении условий (и), может претвориться в устойчивое убеждение; а саму докса-стическую интенцию, выделяющую предмет возможного убеждения, можно рационализировать как намерение разрешиться от сомнений и убедиться, наконец, в истинности того, что р. В пользу такого прочтения свидетельствует оригинальная формулировка второго необходимого условия (и) сознательного усвоения убеждений, которое требует, чтобы субъект сделал то, что необходимо сделать, чтобы в его сознании сформировалось отношение к р как неопровержимо обоснованной или самоочевидной пропозиции.
Для исполнения доксастической интенции - намерения убедиться в том, что р, недостаточно простого произвольно мотивированного решения, но необходима целая система действий, направленных на то, чтобы выявить или актуализировать условия и факторы, которые могли бы индуцировать состояние убежденности - уверенности в том, что р. Условие (и) в той формулировке, которая предложена Нэйлором, однозначно указывает на то, что это должны быть факторы эвиденциального порядка: диспозиция, заявленное в намерении убедиться в том, что р, разрешается в убеждение, если и только если субъект самостоятельно выбирает средства для того, чтобы прояснить эвиденциальные основания для полагания того, что р, - уверенность в истинности возникает вследствие использования этих средств для получения таких свидетельств, в свете которых р представляется окончательно обоснованным или самоочевидным. Условие (и) является комплексным, - необходимо, чтобы (па) S сам индуцировал отношение к р, достаточное для того, чтобы быть уверенным в том, что р, (пЬ) и это должно быть сделано, потому что S решил убедиться в том, что р, и при этом (пс) S должен добровольно использовать средства, которые он выбрал, чтобы вызвать у себя такое отношение [7, с. 433].
Предварительный вывод состоит в том, что намерение убедиться в том, что р, следует рассматривать как элемент рационально-мотивационной структуры познавательной деятельности, имеющей определенный проблемно-тематический горизонт.
Намерение усвоить убеждение с неким определенным содержанием имеет рациональный смысл, даже если оно выражено косвенным образом - как намерение найти способы разрешения от сомнений, соответствующие эпистемической (алеатической) телеологии убеждений, или намерение выработать решение проблемы, убедившись в обоснованности некоторой гипотезы, предрасположенность к признанию истинности которой, обусловленная оценкой ее правдоподобности и эври-стичности, определилась в тематическом горизонте актуальной познавательной или практической ситуации.
Дж. Адлер полагает, однако, что в таких случаях правильно было бы говорить не о намерении или решении усвоить определенное убеждение, а о том, что субъект решает поставить себя в такое положение, в котором он гарантированно пришел бы к определенному убеждению [1, с. 61].
Для демонстрации возможности рационально оправданного намерения усвоить убеждение с определенным содержанием представим пример из истории науки. После того, как 11 сентября 1820 года на заседании Парижской академии наук Араго продемонстрировал опыт Эрстеда, у Ампера, занимавшегося проблемами электродинамики, сформировалось намерение самостоятельно убедиться в том, что существует взаимосвязь магнитных явлений и электричества, и с этим намерением он сконструировал собственную экспериментальную установку, которая позволила ему не только получить данные,
указывающие на существование такой взаимосвязи, т.е. воочию убедиться в истинности исходного представления, но выявить зависимость магнитного действия от интенсивности движения электричества (силы тока), т.е. развить исходное положение регулярной взаимосвязи магнетизма и электричества, которое Амперу показалось необыкновенно интересным и правдоподобным. Намерение самостоятельно удостовериться в том, существует новый тип явлений, которые требуют основательного изучения, выкристаллизовалось в структуре общей мотивации исследовательской деятельности, узловой точкой которой являлась предвосхищаемая возможность построить, исходя из этого убеждения, перспективную программу исследований.
Необходимые и совокупно достаточные условия сознательно-добровольного усвоения убеждений, как их определяет и проясняет Нэйлор, допускают дальнейшую экспликацию, которая вполне согласуется с позициями компатибилизма, позволяющими выявить основания для утверждения ответственности субъекта без эксплуатации классического представления о том, что решение или действие являются свободными при условии наличия альтернативных возможностей. Недвусмысленное компатибилистское прочтение допускает парадоксальный, на первый взгляд, тезис Нэйлора, что признание того, что р, является вполне свободным и отвечает намерению убедиться в том, что р, даже тогда, когда объективно отсутствует возможность полагать по-иному, т.е. считать, что р ложно, или воздерживаться от того, чтобы верить в р или в его отрицание. Он мог бы предпочесть верить в это р даже тогда, когда на самом деле он не мог бы поступить иначе. Вопрос в том, верит ли он, что р, по собственному усмотрению. Вопрос не в том, мог ли он полагать иначе» [7, с. 433]. Компатибилисты, с одной стороны, признают, что наличие возможностей думать и поступать по-иному, не составляет необходимого условия ответственности субъекта за поступки и убеждения, а с другой - демонстрируют совместимость эффективного контроля убеждений с условиями их комплексной когнитивно-эвиденциальной детерминации. Для того, чтобы усвоение убеждений было делом сознательного и ответственного выбора, нет необходимости в том, чтобы для субъекта имелась объективная возможность думать по-иному, чем так, как он оказывается расположен думать и полагать в силу реакции на доступные ему свидетельства или под воздействием факторов, индуцирующих убеждение в силу неотвратимой очевидности определенного положения.
Агент эпистемически ответственен за убеждения, которые он приобретает и поддерживает, если эти убеждения поддаются руководящему контролю, который, в отличие от регулятивного контроля, не предполагает использование системы альтернативных возможностей. Конститутивные условия руководящего контроля док-састических установок заключаются в том, что убеждения формируются и поддерживаются когнитивными процессами, которые (а) субъект признает как свои собственные, т.е. исторически принимает ответственность за продукты их работы [5, с. 73], и (б) эти механизмы отличаются достаточной чувствительностью к эпистемиче-ским причинам, т.е. продуцируют состояние убежденности, оперируя на основе актуально или диспозициональ-но сознательного отношения к эвиденциальным факторам и соображениям, раскрывающим достаточного основание для убеждений [6, с. 142-146].
Заметим, что выполнение выделенных Нэйлором условий (^ и (и) может также давать основания для деонтически-оценочной квалификации позиции субъекта, поскольку, с одной стороны, соблюдается принцип
преднамеренности в выборе того, чему верить, а с другой - предполагается, что субъект сознательно и добровольно выбирает средства и методы, которые позволили бы установить, является ли определенное положение самоочевидно истинным или имеются ли для этого положения как предмета возможного убеждения не просто достаточные, но именно конклюзивные, т.е. гарантирующие истинность, основания. Выбор адекватных средств и методов (например, предпочтение методов критического исследования методам гипнотического воздействия) является делом эпистемически ответственного решения. В ориентации на стандарты конклюзивной обоснованности или самоочевидности субъект может выбрать такой способ индуцирования уверенности в истинности некоторого положения, который позволил бы не просто достигнуть этой субъективной уверенности, но претворить ее в рациональное эпистемически обоснованное убеждение. Рациональность такого выбора зависит от того, насколько субъект следует нормам и принципам доксастически-познавательной дисциплины.
Модель Нэйлора представляет особый интерес, поскольку в параметрах этой модели можно распознать также контуры перспективистского подхода к осмыслению условий возможности сознательного формирования убеждений с определенным предметным содержанием. Учитывая проблемный статус понятия преднамеренно усваиваемого убеждения, для эпистемиче-ской доксалогии наибольшую трудность представляет вопрос о том, при каких условиях субъект способен преднамеренно сформировать у себя убеждения, предметное содержание которого уже предположено (возможно, в гипотетической форме). Реализация такого подхода предполагает определение условий, при которых намерение усвоить убеждение с определенным содержанием имело бы смысл и могло бы быть исполнено, - именно в плане определения условий реализации предметно-доксастической интенции актуализируется вопрос о рациональности самой этой интенции и отношении содержания, предположенного как предмет возможных убеждений, к условиям истинности и факторам обоснованности, т.е. проявляется забота об эпистеми-ческом качестве тех пропозициональных установок, которые отвечают изначальному намерению субъекта. Такие условия задаются не из «внешней» - каузально-номологической перспективы, а из перспективы определения эвиденциальной основательности убеждений в рамках нормативно-деонтического подхода.
Намечая контуры решения данного вопроса, представим несколько расширенную интерпретацию эпистемологических допущений в основе аргумента Нэйлора:
(а) намерение усвоить определенное убеждение может быть исполнено, при условии, что само по себе это намерение является рационально оправданным, исходя из горизонта текущей (проблемной) ситуации (в этом аспекте возможны разночтения начальных условий: например, намерение усвоить определенное убеждение равнозначно намерению разрешить некоторое сомнение эпистемически релевантным способом / намерение оправдано в виду очевидной для субъекта начальной правдоподобности того, что могло бы стать предметом обоснованного убеждения, разрешающего на данный момент от сомнений);
(б) убеждение с таким содержанием (б1) первоначально имеет характер диспозиции полагать так, а не иначе, возникающей на фоне предпосылочного знания, и (б2) укореняется в сознании субъекта, т.е. становится формой признания истины, при условии, что оно удовлетворяет достаточно высоким эпистемическим
стандартам, указывающим на констиутивную роль эви-денциальных факторов. К эвиденциальным факторам, в актуализации которых Нэйлор усматривает условия исполнения намерения усвоить определенное убеждение, относятся (б2х) устанавливаемое субъектом наличие достаточных оснований, гарантирующих истинность того, в чем состоит убеждение («конклюзивных оснований»), или (б2у) непосредственная очевидность истинности положения, тематизируемого в качестве предмета интендируемого убеждения.
Таким образом, предметно-доксастическая интенция возникает в определенном проблемном контексте, выражаясь, например, как стремление разрешить сомнение, и реализуется при условии, что субъекту удается выделить (распознать, привести себе на ум) факторы, формирующие уверенность в том, что дело обстоит так, а не иначе (что определенное положение, вступающее предметом возможного убеждения, истинно).
Субъект трансформирует гипотетически содержательную диспозицию, интенционально закрепленную в форме намерения усвоить определенное убеждение, в актуальную пропозициональную установку, как только распознает наличие конклюзивных оснований или убеждается в очевидной истинности того, к признанию чего в качестве истинного субъект был предрасположен.
Позиция Нэйлора, допускающая, что намерение субъекта усвоить убеждение с определенным предметным содержанием («^ решил усвоить убеждение, что р») (а) обладает рациональностью и (б) может быть исполнено при условиях, гарантирующих эпистемическое качество убеждений, на формирование которых нацелен субъект, представляется с первого взгляда амбивалентной.
Во-первых, как уже было сказано выше, в ряде каузально-аналитических подходов к объяснению генеалогии доксастических установок понятие намерения признано неадекватным для определения причин убеждений. Волюнтаризм в формировании убеждений истолковывается некоторыми критиками как либертарианская позиция, допускающая, что субъект может формировать какое угодно убеждение, безотносительно к соображениям эвиденциальной основательности и истинностной значимости. Но если в самом понятии убеждения заложен принцип «нацеленности на истину» [8, с. 148], поскольку всякое убеждение, как бы оно ни было обосновано, имплицирует уверенность в истинности некоторого положения, то следует признать, что доксастический волюнтаризм, допускающий возможность сознательной интенции на усвоение каких-либо убеждений безотносительно к вопросам истинности, является позицией, в основе которой - противоречие концептуального плана, на что, собственно, и указывает представленный выше аргумент Б. Уильямса.
Во-вторых, интерпретация положения о намерении субъекта усвоить убеждение с определенным предметным содержанием («^ решил усвоить убеждение, что р») в смысле интенциональной составляющей прямого преднамеренного контроля над содержанием собственных убеждений довольно плохо согласуется с эпи-стемологически основательным определением условий реализации предметно-доксастической интенции: с одной стороны, допускается, что субъект безальтернативно поддерживает интенцию на формирование убеждения с предопределенным содержанием; с другой стороны, условия реализации этой интенции определяются как случай следования общему принципу, согласно которому содержание убеждений должно определяться в зависимости от эвиденциальных факторов, которые играют ключевую роль в отборе того, что признается
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
со
I_
и
см
О)
как истинное, а это, в свою очередь, имплицирует вариативность содержания убеждений - зависимость их от того, что было выяснено и установлено в качестве оснований.
С одной стороны, намерение выступает в роли «структурирующей причины», то есть входит в мотива-ционную структуру деятельности, и эта структура (1) выполняет определенную каузальную роль в порядке инициирования процессов формирования доксастических установок, (2) ограничивая при этом их содержание тем, что было предположено в рамках исходного намерения или тематического горизонта. С другой стороны, выделяется другая - эпистемически значимая причина, которая также ограничивает содержание убеждений, но селективно-альтернативным образом, и является самостоятельным «индуктором» или «триггером» убеждений, способным, к тому же, трансформировать или даже блокировать первоначальную доксастиче-скую интенцию, - в одних случаях это непосредственная когнитивная регистрация внешних обстояний (как, например, в случае перцептивных убеждений, возникающих на основе спонтанной реакции на внешние ситуации), в других - более или менее сознательная реакция на эвиденциальные факторы, которые субъект выделяет, используя выбранные средства, и которые играют роль в обосновании убеждений, лишь постольку, поскольку представляют данные, независимые от намерений субъекта (за исключением случаев нарушения канонов критического мышления и эпистемически безответственного поведения, когда учитываются только такие свидетельства, которые подкрепляют избранную позицию). В этом контексте представляется достаточно обоснованной критическое соображение, высказанное У. Олстоном: «Безусловно, сам факт того, что человек часто ищет эвиденциально значимую информацию для решения нерешенного вопроса, не показывает, что он имеет непосредственный контроль или какой-либо другой контроль над своими пропозициональными установками. Все это зависит от степени успеха этих предприятий. Иногда убедительные свидетельства находятся, а иногда нет» [2, с. 271].
Основной аргумент, используемый в качестве средства критики теорий, которые, с одной стороны, пытаются реабилитировать доксастический волюнтаризм, а с другой - предусматривают адаптацию эвиденциа-листского подхода к целям эпистемической деонтологии, состоит в следующем: если при определении того, чему верить, мы, по выражению, Р. Фельдмана, находимся «всецело во власти наших свидетельств (или, возможно, свидетельств вместе с теми другими не-эвиден-циальными факторами, которые вызывают убеждения)» [3, с. 82], то можно ли в этом случае (назовем его «случаем когнитивно-эвиденциальной детерминации») квалифицировать формирование убеждений как результат преднамеренного действия или даже как само преднамеренное действие?
Контуры возможностей концептуально-аналитического разрешения этих теоретических трудностей уже были обозначены в представленной выше расширенной интерпретации допущений, лежащих в основе аргумента Нэйлора.
Нэйлор, по сути, доказывает, что представление о том, что какое-то предметно определенное убеждение является необходимым и непосредственным следствием некоего базового акта (например, произвольного решения усвоить такое убеждение) является, во-первых, неверным (с точки зрения каузальной структуры док-састически формирующих процессов) и неправильным (с точки зрения эпистемико-нормативных ограничений),
а во-вторых - иррелевантным, т.е. не имеющим значения для решения вопроса о том, является ли убеждение, в форме которого реализуется признание некоего положения (р) в качестве истинного, состоянием, которое определяется добровольно, при участии сознательно-волевых установок субъекта.
Между тем, первое условие добровольности достижения и поддержания состояния убежденности в истинности некоего положения выражена в форме утверждения, что S самостоятельно сделал выбор в пользу убеждения с определенным содержанием. Но ни (а) выбор в пользу убеждения с определенным содержанием (в пользу док-састической установки, в форме которой закрепляется признание истинности некоторого положения р), ни (р) индуцирование уверенности в том, что р, само по себе не являются актами, которые можно было бы отнести к произвольно совершаемыми базовыми действиям.
Относительно второго случая (р) Нэйлор утверждает, что «для того, чтобы вызвать у себя уверенность в том, что р, S должен каким-то образом рассеять сомнения относительно р» [7, с. 431]. Для концептуализации состояния уверенности в данном случае подходит именно то понятие убеждения, которое выделил М. Лосон-ский, проанализировав позиции классиков философии прагматизма: убеждение не возникает как результат произвольно индуцируемой уверенности, но представляет «состояние равновесия, включающее в себя установленный набор диспозиций или принципов действия, и это единство или равновесие завершает исследование, начавшееся со специфического «возбуждения сомнения» (Пирс), «внутреннего беспокойства» (Джеймс), или «неурегулированной» и «неопределенной ситуации» (Дьюи). Таким образом, убеждение частично индивидуализируется сомнением, которое оно устраняет, и исследованием, которое разрешает сомнение или преодолевает неопределенность ситуации» [4, с. 105]. Так, что-то должно индуцировать сомнения относительно данного предмета, а значит субъект должен быть изначально озабочен установлением того, действительно ли дело обстоит таким образом, как предположено в форме рассматриваемого допущения, которое могло бы при определенных условиях составить предметное содержание убеждения. В этом контексте решение в пользу культивирования определенного убеждения является способом выделения приоритетной доксастической диспозиции -предрасположенности полагать так, а не иначе, которая зависит от предпосылочного знания и соответствует актуальной тенденции развития познавательного или практического дискурса.
Для формирования предметно определенной докса-стической интенции необходим проблемно-тематический горизонт: так, например, можно представить ситуацию, в которой на основе предметного интереса выделяется определенная пропозиция, которая тематизируется в рамках определенной ситуации или дискурса как наиболее правдоподобная и, следовательно, представляющая предмет возможного убеждения, которое могло бы закрепиться, если бы были получены свидетельства истинности, достаточные для разрешения сомнения (что эквивалентно индуцированию уверенности, претворяемой в убеждение).
Относительно первого случая (а), как было указано выше, Нэйлор подчеркивает, что можно осмысленно говорить том, что выбор в пользу убеждения с определенным содержанием входит в условия детерминации доксастической сферы, однако этот выбор не следует рассматривать в качестве базового действия, выполняющего роль непосредственного триггера убеждений, ибо субъект должен самостоятельно сделать нечто, что
могло бы привести его в состояние убежденности (например, найти адекватные и надежные свидетельства истинности, альтернативно - подвергнуть себя гипнотическому воздействию), а главное - в основе такого выбора - не произвольное решение, а соображения целесообразности и (добавим нормативное условие) эписте-мической адекватности: решение убедиться в том, что р, не имело бы смысла, если только достижение убежденности в том, что р, не рассматривается как средство для достижения какой-то уже принятой цели [7, с. 430].
Однако, если абстрагироваться от знаменитого аргумента Паскаля в пользу предпочтительности теистических убеждений, то довольно трудно представить эпи-стемологически релевантную ситуацию, в которой такой выбор был бы оправдан с позиций некой познавательной целесообразности: если целью является установление истины и/или разрешение от сомнений, то субъект не может заранее знать, какие из пропозиций следует выбрать в качестве предметной основы убеждений, культивирование которых будет способствовать достижению этой цели, но может ориентироваться лишь на стандарты эпистемического качества, которые определяют надлежащую степень обоснованности убеждений. Нэйлор же в реконструкции условий возможности доксастического волюнтаризма пытается выстроить координацию условий преднамеренного содержательного контроля убеждений с условиями контроля их эпистеми-ческого качества.
Исходя из расширенной интерпретации допущений, лежащих в основе аргумента Нэйлора, представим контуры гипотетической системы необходимых условий, при которых можно было бы придать рациональный смысл намерению усвоить убеждение с определенным содержанием.
1. Убеждение имеет характер доксастической диспозиции с гипотетически предположенным содержанием, трансформация которой в актуальное состояние уверенности в истинности некоторого положения находится в локусе сознательного действия субъекта в той мере, в какой субъект способен формировать или выявлять (следуя правилам и нормам) соответствующий эвиден-циальный базис, на котором убеждение с таким содержанием могло бы оформиться в сознательно поддерживаемую пропозициональную установку.
2. Интендируемое содержание, которое могло бы при определенных (указанных Нэйлором) условиях закрепиться как предмет рационального убеждения, имеет характер пропозиции, которая представляется субъекту правдоподобной и/или обоснованной рпта fade, что предполагает задействование ресурсов предпосылочно-го знания и использование фоновой системы убеждений в качестве средства проективно-оценочной селекции гипотетического содержания доксастических диспозиций с перераспределением потенциалов их тематической актуальности и познавательной значимости (в модели Нэйлора это условие не предусмотрено).
3. Намерение культивировать определенное убеждение имеет смысл только в определенном проблемно-тематическом горизонте дискурсивной (познавательной) практики, - само по себе такое намерение ничтожно, если отсутствует интенционально-телеологическая структура деятельности, в рамках которой это намерение выполняет каузальную функцию в порядке инициирования действий, посредством которых могли бы быть выявлены факторы, способствующие разрешению проблемных ситуаций (например, преодолению сомнений) и достижению состояния убежденности, что, однако не означает, что достижение этого состояния гарантировано характером этих действий.
4. Факторы, которые могли бы служить индукторами уверенности в истинности того положения, предрасположенность к признанию которого заявлена в первоначальной предметно-доксастической интенции, составляют широкий спектр условий, включая такие условия, которые составляют эвиденциальный базис убеждений, доступный распознанию со стороны субъекта.
5. Субъект самостоятельно определяет средства, с помощью которых он мог бы привести себя в состоянии уверенности в истинности положения, составляющего предмет диспозиционально интендируемого убеждения, что является фактором косвенного контроля над собственными убеждениями и дает основание для инициирования вопроса об ответственности субъекта за формирование убеждений определенного эпистеми-ческого качества.
6. Первоначальная доксастическая интенция исполняется эпистемически адекватным образом, если субъект в рамках общей политики формирования и пересмотра убеждений демонстрирует восприимчивость к свидетельствам, доводам, индикаторам истинности, составляющим этот эвиденциальный базис; диспозиция трансформируется в относительно устойчивое убеждение, если сработал соответствующий когнитивный механизм индуцирования уверенности в истинности положения, составляющего предмет доксастической интенции; работа этого механизма находится под эффективным контролем субъекта в той мере, в какой индукторами уверенности выступают факторы, которые субъект распознает как разумные причины для собственных убеждений, при этом оценка эвиденциальной значимости того, что дает основание для уверенности в истинности некоторого положения, составляет одно из необходимых условий работы этого механизма, т.е. трансформирует отношение субъекта к данному положению, являясь конститутивным фактором усвоения убеждения с таким пропозициональным содержанием.
В этой системе проективно выделенных условий доксастическая интенция выражена косвенным образом, а убеждение - диспозиция с гипотетически предположенным содержанием; при такой интерпретации следует признать, что субъект не на основе некоего базового акта (произвольного решения, задающего предметно-доксастическую интенцию), а лишь посредством осуществления комплекса действий, направленных на установление соответствующего эвиденциального базиса, способен создавать условия, в которых срабатывают определенные триггеры - индукторы уверенности, претворяемой в состояние убежденности.
Литература
1. Adler, J. Belief's Own Ethics. - Cambridge: MIT Press, 2002.
2. Alston W.P. The Deontological Conception of Epistemic Justification // Philosophical Perspectives, 1988, Vol. 2, Epistemology. Pp. 257-299.
3. Feldman, R. Voluntary Belief and Epistemic Evaluation. // In: Steup M. (ed.) Knowledge, truth, and duty: essays on epistemic justification, responsibility, and virtue. - Oxford: Oxford University Press, 2001. - Pp. 77-92.
4. Losonsky, M. On Wanting to Believe // In: Engel Pascal (ed.) Believing and Accepting Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2000. - Pp. 101-131.
5. McCormick, M. Taking Control of Belief. // Philosophical Explorations. 2011. Vol. 14 (2). Pp. 169-83.
6. McHugh, C. Epistemic responsibility and doxastic agency. // Philosophical Issues. 2013. Vol. 23 (1), pp. 132157.
C3
о
сг
IE
0
1
-1 У
-о
IE U~
7. Naylor, M.B. Voluntary Belief. // Philosophy and Phe-nomenological Research, 1985. Vol. 45. No. 3 (Mar., 1985). Pp. 427-436.
8. Williams, B. Problems of the Self. Philosophical papers 1956-1972. - Cambridge: Cambridge University Press, 1973.
EPISTEMOLOGICALLY ADEQUATE CONDITIONS FOR DELIBERATE BELIEF ACQUISITION
Galukhin A.V.
Plekhanov Russian University of Economics
According to B. Williams's argument, if all beliefs by nature aim at truth, then the assumption that one can acquire a belief at will, that is, irrespective of its truth, is conceptually undermined. This article considers the conditions under which the intention to acquire a belief with a particular content is compatible with considerations of the evidential support and truth-value of the. The basis for resolving the problem of the epistemological adequacy of doxastic intentions is provided by an analysis and refinement of M.B. Naylor's account of the conditions that are individually necessary and jointly sufficient for voluntary belief. The intention to acquire a belief is consistent with our epistemological intuitions if and only if this intention itself is formed in a particular problematic horizon and is embedded in the motivational structure of cognitive activity. A belief should be regarded as a disposition with a hypothetically predetermined content, which is the product of a provisional evaluative selection, it should have a sufficient probability index, it should be plausible or prima facie justified. Thus, the intention to cultivate a belief with such content
PÏ
u
CO
OJ
CM
O)
z
120
is reduced to the intention to be certain of the truth of that content, and this intention can be realized in an epistemically correct way if an agent's choice of means for resolving doubt and achieving certainty is guided by standards of conclusive justification or self-evidence.
Keywords: epistemic deontology, doxastic voluntarism, belief, intention, justification.
References
1. Adler, J. (2002). Belief's Own Ethics. - Cambridge: MIT Press.
2. Alston, W.P. (1988). The Deontological Conception of Epistemic Justification. Philosophical Perspectives, Vol. 2, Epistemology, pp. 257-299.
3. Feldman, R. (2001). Voluntary Belief and Epistemic Evaluation // In: Steup M. (ed.) Knowledge, truth, and duty: essays on epistemic justification, responsibility, and virtue. - Oxford: Oxford University Press, 2001. Pp. 77-92.
4. Losonsky, Michael (2000). On Wanting to Believe // In: Engel Pascal (ed.) Believing and Accepting. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers. - Pp. 101-131.
5. McCormick, M. (2011). Taking Control of Belief. Philosophical Explorations, 14(2), pp. 169-83.
6. McHugh, C. (2013). Epistemic responsibility and doxastic agency. Philosophical Issues, 23 (1), pp. 132-157.
7. Naylor, M.B. (1985). Voluntary Belief. Philosophy and Phenom-enological Research, Vol. 45, No. 3 (Mar., 1985), pp. 427-436.
8. Williams, B. (1973). Problems of the Self. Philosophical papers 1956-1972. - Cambridge: Cambridge University Press.
